Пейринги

Выдержать можно все: и упреки, и наказания, и обидные слова, но только не холодное молчание и безразличие. Тем более, со стороны Бизона. Нет, Ума прекрасно понимала, что виновата только она сама, вот только от осознания легче как-то не становилось. Тарасов не ругался, он вообще больше не произнес ни одного слова, пока они не добрались в КТЦ. Точнее, говорил он что-то, конечно, вот только к ней не обращался. Честно? Стало страшно. А вдруг он теперь всегда будет таким? За последние две недели Леся умудрилась «накосячить» столько раз, что любой другой на месте командира даже рапорта подавать не стал бы, а расстрелял бы прямо там на месте. Любой, но не Борис. У него, действительно, имелось ангельское терпение, но всему когда-то приходит конец. И вот теперь она имеет то, что имеет. Капитан гордо прошествовал по коридору, даже не взглянув в ее сторону, и скрылся за дверью генеральского кабинета. – Мур, как думаешь, он меня простит? Подруга, в это время писавшая длинное сообщение Ионову, отвлеклась. Даже телефон в сторону отложила. – Бизон-то? – Угу. – Конечно, – Мура задумчиво постучала пальчиком по подбородку, – он ведь и не разозлился даже. Испугался. Очень. Олеся понимающе кивнула, а вот Мурашова серьезно задумалась. Таким Бизона она видела впервые. Еще ни разу у уверенного в себе капитана не дрожали руки ТАК как, когда он вытаскивал бессознательную Уму. Он, конечно, пытался сохранить спокойное выражение лица, но пальцы, которые не смогли даже нащупать пульсирующую жилку на шее, говорили сами за себя. Тарасов бы ее вообще, наверное, не выпустил, но пришлось. И только убедившись, что девушка жива, Бизон позволил себе отойти в сторону. А Мура вместо того, чтобы приводить в чувство Олесю, провожала взглядом его удаляющуюся фигуру. Опущенные плечи и неуверенный шаг… - это вообще Тарасов? – Я понимаю, – рассеянно кивнула Уманова. – Ни хрена ты не понимаешь! – девушка удивленно вытаращилась в сторону подруги, но Муру, кажется, совершенно не смутила собственная грубость. – Ты чего? – Ничего, прости, – Женя сдула со лба мешающую прядку волос и, вцепившись в свой мобильный, вдруг прижала его к груди, – Кот молчит, зараза. Ты просто… Лесь, сходи к Бизону, поговори. И… – Что и? – Загляни ему в глаза. Уверена, найдешь там ответы на все свои вопросы. Мурашову, ее странные советы и непонятные намеки Олеся так и не поняла, но согласилась. Не заглядывать в глаза, конечно, но вот извиняться бы не помешало, а заодно еще и пообещать, что впредь будет осторожней. У двери, ведущей в комнату отдыха, девушка все же притормозила и прислушалась. Бизон там был не один. Кажется, компанию ему составил Булатов. Что именно говорил Батя, расслышать не удалось, зато по обрывкам фраз Тарасова стало понятно, что контр-адмирал уговаривал друга ехать домой и отдыхать. И… пить с ним командир тоже отказывался. Ума опустила голову, сейчас стало по-настоящему стыдно. Это же как нужно было довести терпеливого во всех отношениях Бизона, что он собирается искать утешения в бутылке? Дверь открылась слишком резко, и если бы не молниеносная реакция, Уманова уже давно получила бы в лоб. – Не понял, – Батя склонил голову набок, – тебе где приказано быть? – В медблоке? – Дома, Уманова. Дома! – Я как раз туда собираюсь. Я… мне… к Бизону. Вот… Разбираться в наборе слов Булатов не стал. Отступил от двери, пропуская в нее девушку, и незаметно кивнул другу – дескать, присмотри за ней. Бизон в ответ лишь закатил глаза. Уманова застыла перед диваном и теперь неуверенно переступала с ноги на ногу. Пару раз она даже открывала рот, чтобы начать разговор, но постояв так пару секунд, передумывала. Мужчина же вообще не обращал на нее внимания. В полнейшей тишине прошла минута, за ней вторая, а вот третью Бизон ждать не собирался. Он легко поднялся с дивана, теперь ведь благодаря Бате и самой Лесе еще придется везти ее домой и следить, чтобы девчонка не сбежала где-нибудь по дороге, Уме же показалось, что он собирается уходить. – Бизон, я… Он обернулся как раз тот момент, когда Леся громко всхлипнула и вдруг разрыдалась: – Простиииии. – Умка, ты чего?! – капитан на мгновение растерялся, – Олеська! Девушка заревела еще громче. А потом сделала шаг навстречу и уткнулась лицом ему в грудь. – Я… простиии. Не буду больше. Тарасов усмехнулся – не будет она, как же. Проходил он уже такое, только Кот, в отличие от Леси, слава Богу, истерик не закатывал. – Конечно, не будешь, – он ласково погладил девушку по голове, а потом осторожно коснулся ее волос губами, – я верю. Только успокойся. Девушка в его объятиях замерла. Даже всхлипывать перестала. Подняла заплаканные глазки, встречаясь взглядом с командиром. – В-в -веришь? Он коротко кивнул в ответ. – Ты только успокаивайся, а то сейчас прибежит Багира и выдаст мне по первое число за то, что я, мужлан такой неотесанный, обидел ее девочку. На последних словах Бизон все же не выдержал и хохотнул. Леся попыталась поддержать. Не получилось. На мокрых щеках появились новые дорожки, которые тут же заботливо стер Борис. Ума смешно шмыгнула носом. – Ты хороший. Настроение у Бизона стремительно поднималось. – Самый лучший, – и снова смешное шмыганье носом. – По-моему, кто-то надышался угарным газом. Поехали, я домой тебя отвезу, а то еще и от Бати влетит. Он честно собирался проводить ее только до дверей квартиры, но тонкие плечики по-прежнему все еще подрагивали, и оставить ее одну в таком состоянии Бизон не решился. Хотя… скорее всего, ему просто не хотелось этого делать. Правда, уже минут через пять мужчина успел пожалеть о своем решении. – Посмотри на меня. – Чего? – не понял Борис. – Посмотри на меня, – тут же повторила свою просьбу Уманова и, не дожидаясь, пока товарищ придет в себя, сама приподнялась на носочки и заглянула ему в глаза. – Мура сказала, что ты как-то смо…, - она запнулась, – я тебе нравлюсь? За несколько секунд Тарасов успел проклясть все на свете, начиная с себя любимого и заканчивая излишне наблюдательной Мурашовой. Ее бы внимательность, да в другом русле, цены бы ей не было. – Лесь, я… – Обидно, если нет, – перебила его девушка, – потому что ты мне очень. – Я старше, – как-то глупо запротестовал кап-три, – намного. – Зато ты самый лучший. Останешься? – Конечно.