Путеводная звезда

***

Утро застало меня в незнакомом месте. Шум города за окном смешивался с приглушёнными голосами радиопередачи. Глаза медленно открылись, и я понял, что лежу на матрасе, аккуратно застеленном чистой простынёй. Комната была небольшой, но уютной. Тёплый свет пробивался сквозь занавески, разливаясь мягким ореолом по потрёпанным обоям. Воздух пах мятой и чем-то горьковато-сладким. Я закашлялся, ощущая, как першит в горле. — Проснулся? — голос Минсу был неожиданно тихим и непривычно мягким. Я повернул голову и увидел, как он стоит у небольшого кухонного стола, держа в руках чашку. Он выглядел не так, как обычно: волосы слегка растрёпаны, футболка скомкана и явно не глажена. В его лице не было ни намёка на привычную ухмылку или дерзость — только усталость и... что-то ещё. — Где я? — прохрипел я, пытаясь подняться. Всё тело казалось ватным, голова кружилась, а лоб горел. — У меня дома, — спокойно ответил он, ставя чашку на стол. — Лежи, не двигайся. У тебя ещё температура. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули волной, и я закрыл лицо руками. Бежать из дома было плохой идеей, но возвращаться туда теперь казалось невозможным. Я сжался, почувствовав, как стыд и отчаяние разливаются по всему телу. — Эй, — голос Минсу вывел меня из оцепенения. — Ты что, снова собираешься реветь? Я встряхнул головой, но это только усилило головокружение. Он вздохнул и подошёл ближе, опускаясь на корточки рядом со мной. — Ты же говорил, что справляешься, — тихо заметил он, заглядывая мне в глаза. — А сам чуть не сдох от температуры. 41 градус, Джун. Ты хоть представляешь, насколько это опасно? — Прости, — прошептал я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Прости? — переспросил он, поднимая бровь. — Это ты хёну говоришь? Да ты совсем не уважаешь старших. Я поднял глаза, пытаясь понять, шутит он или серьёзен. Уголки его губ чуть дрогнули, выдавая привычное ехидство, но глаза оставались странно мягкими. — Ладно, проехали, — вздохнул он, выпрямляясь. — Ты есть хочешь? Мой желудок, как по команде, тихо заурчал, выдав меня с головой. Минсу усмехнулся и, не дожидаясь ответа, направился к кухне. — Суп ещё тёплый. Могу подогреть, если надо, — бросил он через плечо. — Только ешь медленно. Если снова потеряешь сознание, я тебя больше не подниму. — Я не просил тебя... — начал я, но слова застряли в горле. — А я и не спрашивал, — отрезал он, глядя на меня через приоткрытую дверцу холодильника. — Не напрягайся, Джингл, хёну это даже не сложно. Я отвернулся, чувствуя, как щеки начинают гореть. Почему он делает это? Почему ему не всё равно? Я с трудом сел, ощущая слабость в теле, но тут же почувствовал что-то странное. Ткань, соприкасающаяся с кожей, была мягкой и чистой — это явно не моя одежда. Я опустил взгляд на свои руки. Там, где раньше были ссадины и запёкшаяся кровь, теперь красовались аккуратно наложенные повязки. Синяки на предплечьях были смазаны чем-то пахучим и, кажется, начали болеть меньше. Моё сердце бешено заколотилось. Я оглядел себя ещё раз: огромная футболка Минсу висела на мне мешком, едва не доходя до колен, а штаны сползли так, что я несколько раз их подтянул, чтобы не упали. Всё было чистое, свежее, с лёгким запахом стирального порошка. Я тронул повязки на руках, словно не веря, что кто-то мог сделать это для меня. — Ты опять залипаешь? — голос Минсу раздался неожиданно близко, и я вздрогнул, чуть не уронив штаны. Он стоял в дверях с двумя мисками в руках. Его взгляд скользнул по мне, и уголки губ чуть дёрнулись вверх. — Одежда не по размеру? — спросил он, явно развлекаясь. — Ты выглядишь, как ребёнок, который украл у отца футболку. — Ты... — начал я, но язык словно не слушался. — Ты поменял мне одежду? — Ага, — ответил он, поставив миски на маленький столик. — Ты был весь грязный и мокрый. Тебя бы без этого лечить никто не взялся. Да и... вонял ты, если честно. Я почувствовал, как уши начинают гореть. Неловко, но не обидно. Он говорил это так буднично, будто для него было естественным заботиться обо мне, хотя мы едва знали друг друга. — А что с... — я показал на свои руки. — Твои раны? — Минсу обернулся через плечо. — Обработал. Тебе же хуже будет, если инфекцию подхватишь. — Ты... всё это сделал... сам? — я уставился на него, чувствуя себя ещё более растерянным. — Нет, вызвал врача из Сеульской больницы, — фыркнул он, открывая крышку миски. — Конечно, сам. Давай, ешь. Я прошел к столику и сел на пол. Он поставил передо мной миску с супом. Тонкий аромат заполнил комнату, наполняя её теплом и уютом. Я осторожно взял ложку, чувствуя, как руки дрожат. — Горячо, не спеши, — предупредил он, усаживаясь напротив с собственной порцией. Минсу ел медленно и как-то лениво, будто заправляя топливом машину. Его движения были чёткими, но расслабленными, будто он и правда привык к такой жизни, где всё делается по необходимости, а не из желания. — Спасибо, — выдавил я, не поднимая глаз. — За суп? — усмехнулся он, откинувшись назад. — Не благодари. Лучше поправляйся быстрее. Я глянул на него, ожидая привычного сарказма, но в его голосе слышалась забота, скрытая за шуткой. После того как я доел суп, Минсу, как и ожидалось, начал командовать. — А теперь марш на футоны, Джингл, — сказал он, забирая у меня миску, пока я всё ещё сжимал её в руках. — Но я... — попытался возразить я, но он тут же поднял бровь, бросив на меня такой взгляд, от которого я буквально втянул голову в плечи. — Не спорь. Хён сказал отдыхать — значит отдыхать. Я тебя уже на руках таскал, второго раза не будет, ясно? Я кивнул, чувствуя себя как провинившийся школьник. Минсу усмехнулся, махнул рукой в сторону постели и пошёл на кухню, греметь посудой. Я нехотя поднялся, подволакивая ноги, и снова устроился на футоне, который он явно притащил специально для меня. Большая подушка пахла свежестью, а покрывало было таким мягким, что мне хотелось завернуться в него целиком и спрятаться от всего мира. Но сон не приходил. Я лежал, уставившись в потолок, а в голове роились мысли, одна тревожнее другой. Минсу двигался по квартире лениво, как будто без особой цели, но каждое его действие было каким-то размеренным, словно у него было своё расписание, которого он придерживался даже в свой выходной. Он начал с кухни — вымыл посуду, потом подошёл к маленькому холодильнику и какое-то время там возился. Через несколько минут послышался звук пылесоса, но даже его Минсу умудрялся использовать не спеша, будто нехотя. Казалось, что он делал это не потому, что хотел, а просто потому, что так надо. Я следил за ним, притворяясь, что дремлю. Ему было явно плевать, что я лежу без дела. Он будто бы не ожидал от меня ничего. Это было... странно. Никто не был ко мне настолько равнодушно добрым раньше. Даже мама всегда требовала, чтобы я «вёл себя хорошо», если что-то для меня делали. Я попытался сосредоточиться на чём-то другом, но мысли снова вернулись к главному вопросу: что теперь? Дома у меня больше нет. После вчерашнего я точно туда не вернусь. Там мне не место. Школа? Тоже отпадает. Меня выгнали. Друзей у меня нет. Никто не искал. Единственный человек, который хоть как-то связан со мной, — это Минсу, и я не могу оставаться у него долго. Он помог мне, да. И я благодарен. Но ведь это просто жест доброты. Это не значит, что он готов терпеть меня тут вечно. У него своя жизнь, свои дела. Он работал, чтобы заработать на эту маленькую комнату, на еду, на всё, что есть у него сейчас. А я? У меня ничего нет. Ни денег, ни навыков, ни даже идей, как жить дальше. Я только обуза. Мне придётся уйти. Это очевидно. Но куда? На улицу? Я уже был там. Вчерашний день — доказательство того, что я не выживу. Как только температура упала, это место стало ощущаться ещё более хрупким и временным. А я... я всё ещё не знал, что делать. Минсу, кажется, закончил возиться с чем-то на кухне. Я продолжал лежать, крепче сжимая край одеяла, глядя в потолок и погружаясь всё глубже в свои бесконечные мысли. Но вдруг его шаги приблизились. Я почувствовал, как он замер где-то рядом. Медленно перевёл взгляд и увидел, как он опустился на корточки возле футона. Минсу молчал. Его брови слегка нахмурились, а взгляд был сосредоточен где-то на стене за моей головой. Казалось, он пытается найти что-то важное среди трещин штукатурки. Я немного приподнялся на локтях, не понимая, что он собирается делать. — Хён? — пробормотал я тихо, голос прозвучал слабее, чем я ожидал. Минсу быстро скосил взгляд в мою сторону, будто проверяя, что я всё ещё здесь. Его глаза скользнули по моим плечам, но на лицо он, как всегда, не посмотрел. В его взгляде мелькнуло что-то тревожное, будто он пытался решить трудную задачу. — Ты... — начал он, открывая рот, но тут же закрыл его, будто передумал говорить. Я смотрел на него, всё сильнее вжимаясь в матрас. Эта странная тишина между нами тяготила, будто воздух стал гуще. Минсу снова поднял взгляд куда-то мимо меня, сжав губы. Его рука нервно дёрнулась, словно он хотел что-то сделать, но остановил себя. — Чего ты плачешь? — наконец произнёс он, резко, без подготовки, будто выпалил то, что вертелось у него на языке. Я замер. Плачешь? Я моргнул и только теперь почувствовал, как мокрые дорожки слёз стекают по щекам. Я даже не заметил, когда начал. Быстро отвёл взгляд, прикрыв лицо рукой. — Я... я не плачу, — пробормотал я дрожащим голосом, хотя звучало это совсем неубедительно. Минсу слегка наклонил голову, не отрывая взгляда от стены. — Ты не плачешь, — повторил он, кивнув, будто соглашаясь. — Конечно. Просто потеешь глазами, да? Его слова были без намёка на насмешку, скорее сухие и прямые, но почему-то это вызвало у меня ещё больший прилив эмоций. Я сжал край одеяла и укрылся почти до самого подбородка, чувствуя, как ком в горле становится всё больше. — Я в порядке, — пробормотал я, стараясь удержать дрожь в голосе. — Правда. Минсу тихо фыркнул, но не рассмеялся, а скорее просто выдохнул. Он поднял руку, будто хотел дотронуться до меня, но тут же опустил её обратно на колени. — Ты... совсем дурак, что ли? — его голос звучал мягче, чем я ожидал. Я быстро моргнул, ещё сильнее сжимая одеяло. — Ты валяешься с температурой, глаза как два красных прожектора, и говоришь, что в порядке? Ну, окей. Давай. Рассказывай, что такое "в порядке" для Джунчана. Я тихо хлюпнул носом, чувствуя, как слёзы снова начинают накатывать. — Я просто... я не хочу быть обузой, — наконец выдавил я, глядя в сторону. — Я уйду. Скоро. Минсу резко повернул голову в мою сторону, впервые за всё время посмотрев почти прямо на меня. — Уйдёшь? — переспросил он, словно я сказал что-то абсурдное. — Куда? — Не знаю, — ответил я, уткнувшись в край одеяла. — Просто уйду. Ты не обязан... мне помогать. Я понимаю. Минсу долго смотрел куда-то мимо меня, будто переваривая мои слова. Затем, наконец, тяжело вздохнул и, протянув руку, лёгким движением скинул край одеяла, которым я пытался укрыться. — Ты, конечно, молодец, — сказал он, звуча устало, но в его голосе не было ни капли злости. — Думаешь за двоих, решаешь за всех. Но знаешь что? Это моё дело, понял? Моё. Я медленно поднял взгляд, не понимая, что он имеет в виду. — Если я решил тебя приютить, накормить и выхаживать, это значит, что я готов к этим... — он задумался на мгновение, качая головой, — последствиям. Я растерянно замер, не зная, что сказать.Минсу встал и отряхнул руки, словно только что закончил какое-то дело. — Ты можешь сколько угодно ныть и хлюпать носом, — продолжил он, отходя к столу, — но пока я сказал "лежать и отдыхать", ты делаешь именно это. Ясно? Минсу вернулся за стол, лениво опустился на стул и, свесив одну ногу, расслабленно откинулся назад. Он будто специально делал вид, что разговор для него не особо важен, но я заметил, как он украдкой наблюдает за мной боковым зрением. — Значит так, — начал он с ленцой, но в голосе чувствовалась твёрдость. — Ты можешь остаться. Я моргнул, не веря своим ушам. — Что? — спросил я, слегка приподнявшись на локтях. Минсу не посмотрел на меня, вместо этого покрутил на пальце обручальную палочку, которую нашёл на столе, будто это было самое интересное занятие в мире. — Я говорю, оставайся. Тут одиноко, скучно. Завести кролика, думаю, хорошая идея, — его губы слегка дёрнулись, словно он сдерживал усмешку. — Но... — я замялся, не зная, как сформулировать свои мысли. — Но я... — Но что? — перебил Минсу, поднимая бровь. — Ты тут не на курорт приехал, что ли? Или тебе накладно быть моим соседом? Я замолчал, растерянно глядя на него. У меня в голове была тысяча причин, почему я не мог остаться: у меня нет работы, я никому не нужен, я просто обуза. Но каждую из них Минсу мог разрушить, даже не напрягаясь. — Минсу-хён... у тебя ведь тоже денег немного, — выдавил я наконец. — Ага, — согласился он, лениво ковыряясь в кармане. — Зато просрочки на полке — на десятерых хватит. Знаешь, сколько там булочек? Два мешка в день! Кимбап, рис, иногда даже мясо. Так что один голодный рот больше, один меньше — разницы ноль. Я замер, ощущая, как что-то внутри меня дрогнуло. — Но... ты не обязан... Минсу поднял взгляд на меня, и хотя он, как обычно, не смотрел прямо в глаза, его слова прозвучали так, будто он вглядывается в самую душу. — Обязан? — он чуть склонил голову, будто удивляясь. — А мне, по-твоему, тут одному весело, что ли? Знаешь, какая тишина, когда возвращаешься домой? А тут хоть кролик будет бегать под ногами. Я отвёл взгляд, чувствуя, как горло сжимается. Он говорил это так, будто я ему действительно нужен, хотя я не мог понять, зачем. — Ты правда... хочешь, чтобы я остался? — спросил я, голос едва слышный. Минсу хлопнул себя по колену и встал, словно окончательно решив всё за нас обоих. — Конечно, хочу. Идиот, кто бы ещё доел всю эту просрочку, если не ты? Я же не могу всё это сам жевать! Так что оставайся и составляй компанию. Понял? — Но... — я снова попытался что-то возразить, но голос дрогнул, и я замолчал, прижимая одеяло к лицу. — Всё, хватит этого "но". Ты тут — и точка. Если тебе некуда идти, то оставайся. А если вдруг решишь свалить, то заранее предупреди, я хоть подготовлюсь к скучной жизни снова. Понял? Я кивнул, но почувствовал, как по щекам снова побежали слёзы. — Хён... ты точно... точно не против? — Нет, я против, — устало ответил он, скосив взгляд. — Но тебя уже не выгонишь, так что придётся смириться. — Ты серьёзно? — я поднял взгляд, не веря ему. — Абсолютно. Оставайся, кролик, — он усмехнулся и добавил: — Пожалуйста. С этими словами он отвернулся и направился в сторону раковины, но я не выдержал. Разрыдавшись, я уткнулся в одеяло, не в силах больше сдерживать эмоции. — Эй, ты чего? — Минсу обернулся, но, увидев мои слёзы, только тяжело вздохнул. — Ну вот, опять. Слушай, ты можешь, наконец, расслабиться? Ты остаёшься. Ясно? Всё. Хватит уже реветь, кролик. Ты остаёшься. — Правда? — всхлипнул я, поднимая на него взгляд. — Да, да, да! — он махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — Пять раз тебя ещё убедить? Ты остаёшься. Конец дискуссии. Я не успел даже подумать, как ноги сами вынесли меня с футона. Рванул вперёд, спотыкаясь и почти падая, пока не врезался в него. Минсу стоял у стола, и я буквально вцепился в его футболку, словно она была единственным, что меня удерживало на плаву. — Эй, ты чего? — услышал я его голос, резкий и удивлённый. Я не мог ответить. Слёзы текли ручьём, я уткнулся лицом ему в грудь, мокрая ткань противно липла к губам, но я не мог остановиться. — Джун, ты что творишь? — спросил он, всё так же грубо, но я заметил, что его руки так и не поднялись, чтобы меня оттолкнуть. — Хен... — только и смог выдавить я, всхлипывая. Минсу замер. В комнате повисло неловкое молчание, но я не отпускал. Мне вдруг стало так тепло. Так спокойно. Будто если я отпущу, всё исчезнет, и я снова останусь один. — Ну ты и липкий, кролик, — наконец пробурчал он. Его рука, слегка помедлив, осторожно легла на мою голову. Я почувствовал, как он неуклюже потрепал мои волосы, словно пытаясь понять, что вообще делать. — Ты сейчас меня тут зальёшь, — добавил он, но в голосе уже не было той резкости. Только усталость. И что-то, что я бы назвал теплотой. — Прости, — хрипло выдохнул я, уткнувшись носом в его грудь ещё сильнее. — За что? — усмехнулся он. — За то, что решил меня тут заобнимать? Не парься, мелкий. Его рука снова тронула мои волосы, но на этот раз движение было более уверенным. Он слегка пригладил мои растрёпанные пряди, ворчливо добавив: — Только ты, конечно, мокрый как утопленник. Я не выдержал и тихо хихикнул сквозь всхлипы. — Ты смешной, хен... — А ты тяжёлый, — отозвался он, но не пытался оттолкнуть. Я почувствовал, как его пальцы чуть сильнее зарылись в мои волосы, и невольно расслабился. — Ты успокоился, кролик? — спросил он спустя пару секунд. Я только кивнул, всё ещё цепляясь за него. — Хорошо. А теперь отпусти меня, мне хоть футболку сменить нужно. Из-за тебя я весь мокрый, — проворчал он, но не сделал попытки отстраниться. — Нет, — выдохнул я, сжимая его ещё крепче. — Нет? — его голос был удивлённым, а потом чуть раздражённым. — Ты издеваешься? — Просто... постой ещё немного, — прошептал я, пряча лицо у него на груди. Он вздохнул так, словно я ему жутко надоел, но его рука продолжила гладить мои волосы. — Ладно, кролик. Ещё чуть-чуть, — пробурчал он, всё так же ворча, но без злости.

***

Весь день я таскался за Минсу, как хвост, не отставая ни на шаг. К вечеру я чувствовал себя немного уставшим, но это была приятная усталость — не от страха или беготни, а от тепла и безопасности. Мы сидели в небольшой комнате перед стареньким телевизором, который показывал какую-то старую драму с жутким качеством картинки. Хен устроился рядом, с каким-то блокнотом в руках. Он выглядел так сосредоточенно, что я боялся даже пошевелиться, чтобы не отвлечь его. Я украдкой посмотрел на блокнот — каракули, какие-то заметки, всё записано убористым почерком. Этот блокнот явно был его спутником, потому что он весь затёртый и слегка помятый. Минсу тихо подвинулся, чтобы достать ручку, а я тут же ближе придвинулся к его боку, будто это было моё место по праву. — Чего ты там крутишься? — буркнул он, не отрываясь от своих записей. — Просто сижу, — пробормотал я, стараясь быть максимально тихим. Он только хмыкнул, не поднимая взгляда, и продолжил писать. Я снова уткнулся в его бок. Тепло, исходившее от него, было каким-то успокаивающим. Сидеть вот так, чувствуя рядом его уверенность, его силу — мне это казалось чем-то невероятным. Но мысли снова полезли в голову. Хен позволил мне остаться. Он сказал, что я могу жить с ним. Это было так… неправдоподобно, что я до сих пор боялся, вдруг он передумает. Но оставаться и быть обузой — это тоже неправильно. Я уставился на свои руки. Я должен что-то делать. Найти работу, хоть какую-то. Пусть я не умею ничего особо, но если постараюсь, точно что-то найдётся. Надо дождаться, пока я окончательно выздоровею, и сразу искать. Хен не должен из-за меня страдать. Пока я обдумывал план, глаза начали слипаться. Тепло Минсу, его тихое поскрипывание ручки о бумагу, звуки телевизора… Всё это будто убаюкало меня. Я не заметил, как начал клевать носом, а потом и вовсе склонился к его плечу, уютно устраиваясь. Последнее, что я услышал, перед тем как провалиться в сон, было недовольное ворчание Минсу: — Вот липучка...

***

Сон начинался, как всегда, странно и размыто. Я слышал какие-то голоса — глухие, как будто кричали издалека, и ничего не мог разобрать. Силуэты вокруг двигались, менялись, словно тени на воде. Но вдруг всё изменилось. Картинка прояснилась, и я оказался на улице. Ночь. Тусклый свет лампы разливался по мокрому асфальту. Холодный воздух пробирался под одежду, и я почувствовал, как дрожь прокатилась по телу. Я сидел на асфальте, обхватив колени, и… плакал. Хотя это не я. Я не понимал, почему я плачу и откуда взялось это чувство удушающей тоски. Более того, я не мог двигаться, как будто оказался запертым в собственном теле, которое меня не слушалось. Вдруг послышался топот. Маленькие, быстрые шаги. Кто-то бежал. Голова поднялась сама собой, и я заметил тонкую фигурку мальчика, вынырнувшую из темноты. Он был щуплым, с заметно белой, даже светящейся кожей. Волосы — как свежевыпавший снег. Я моргнул, потому что его образ казался каким-то… нереальным. Он выглядел лет на десять, не больше. Мальчик остановился на секунду, тяжело дыша, его кошачьи глаза — такие же, как у Минсу, — нашли меня. Тревога и решимость в его взгляде были такими отчётливыми, что я даже почувствовал это кожей. Не раздумывая, он снова сорвался с места, теперь направляясь ко мне. Мои губы дрожали, из глаз текли слёзы, но я всё ещё не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Мальчик упал на колени рядом, схватив меня в объятия. Его маленькие, но тёплые руки крепко обвили моё тело, и я услышал его успокаивающий голос. Он что-то шептал, быстро, тихо. Гладил меня по спине, его пальцы нежно перебирали мои волосы. — Тише, тише... всё хорошо, — говорил он, пока я рыдал, прижимаясь к его груди. Этот момент был таким… знакомым. Как будто я уже был здесь раньше, чувствовал этот запах, слышал этот голос. — Чонгук… — позвал мальчик, и я вздрогнул. Это имя словно молнией пронзило моё сознание. Чонгук? Кто это? Почему меня так назвали? Как только это имя прозвучало, я будто сорвался с места. Свет, мальчик, всё вокруг — исчезло в одно мгновение. Я резко открыл глаза, тяжело дыша, будто меня выдернули из сна силой. Сердце бешено колотилось в груди, а вокруг была только знакомая комната Минсу. Лёгкий свет от старого телевизора и тишина. Я прижался рукой к груди, пытаясь унять бешеный ритм сердца. Что это было? Я проснулся от того, что экран телевизора тихо мигал в темноте, озаряя комнату мягким светом. Мои глаза всё ещё были влажными, сердце тревожно сжималось, хотя сон давно закончился. На какое-то мгновение я забыл, где нахожусь, и дёрнулся, осматриваясь. Я сидел на полу, укрытый пледом, а Минсу... Минсу нигде не было. Его бок, на который я так уютно улёгся перед тем, был холодным. Я сел ровнее, оглядывая пустую комнату. Куда он делся? — Хен? — неуверенно позвал я, но ответа не последовало. Всё вокруг было слишком тихим, слишком... пустым. Я осторожно поднялся, ноги подкашивались, но я всё же встал. Я решил поискать его, проверить, где он. Обошёл всю квартиру — если её вообще можно так назвать. В ней не было ничего лишнего: простая мебель, кровать, пара шкафов, кухонный уголок. Везде было чисто, но как-то... безлико. Я не нашёл ничего, что могло бы хоть немного рассказать о Минсу. Ни фотографий на стенах, ни каких-то сувениров, ни привычных мелочей, которые делают дом «домом». Только строгие, холодные стены и минимум мебели. Мне стало неуютно. Казалось, будто я попал не в квартиру, а в какое-то временное убежище. Здесь не было души. Я огляделся ещё раз, сжимая руки от стеснения. В голове крутились мысли, почему Минсу живёт так. Это казалось странным. Ну... может, он просто не любит лишние вещи? Хотя что-то в этом ощущалось... неправильным. Я подошёл к столу и заметил его блокнот. Тот самый, в который он часто что-то записывал. Он оставил его открытым, но я даже не подумал заглядывать. Это его личное. И я... я всё равно не могу позволить себе такое. Я вздохнул, сев обратно на пол. В этом месте было что-то знакомое. Нет, не как в сне — а скорее как в ощущении. Оно казалось странным и тревожным, будто я уже видел такое раньше, но не мог вспомнить, где. Минсу, ты где? Почему ты оставил меня одного? Я прижал колени к груди, снова укрывшись пледом, и посмотрел на экран телевизора, который теперь мигал всё реже. Я вдруг понял, что всё это напоминает мне меня самого. Ведь у меня тоже никогда не было своего места, своей «жизни». И тут, в этой пустоте, что-то на мгновение зашевелилось внутри меня. Словно я мог чувствовать, что в этой пустоте Минсу сам застрял... так же, как и я. Я сидел, сжавшись в клубок, и всё думал о странном имени, прозвучавшем в моём сне. Чонгук. Это имя не давало мне покоя. Оно звучало в голове эхом, как будто кто-то тихо нашёптывал его снова и снова. Я не знал никого с таким именем, хотя оно вроде бы распространённое. Но почему оно пришло мне? И почему этот сон казался таким реальным? Я вздохнул, утянув плед ещё выше, но размышления прервал звук открывающейся двери. Я сразу дёрнулся, приподнялся, насторожившись, а затем быстро пошёл на звук. В дверях стоял Минсу, разуваясь и неся какой-то пакет. — Хен... — только и смог выдавить я, чувствуя, как щиплет в носу. Он посмотрел на меня, замер, явно заметив моё состояние. — Ты чего... — начал он, но договорить не успел, потому что я вдруг всхлипнул громче и, не выдержав, рванул к нему, как есть — с пледом, с мокрыми глазами. Минсу не успел ни отреагировать, ни убрать пакет, как я уже вжал лицо в его грудь, тихо завывая. — Ууууу, хен... — пробормотал я, ощущая, как всё моё напряжение прорывается наружу. Минсу стоял, замерев, как каменная статуя, наверное, не понимая, что со мной происходит. Через несколько секунд он неуверенно приобнял меня, осторожно похлопывая по спине. — Эй, Джун, ты чего это вдруг? — хрипловато пробормотал он. Я только глубже зарывался в его футболку, не в силах сразу ответить. Весь мой страх, вся моя тревога вышли наружу. — Я... я проснулся... — пробормотал я тихо, сквозь всхлипы. — И... ты ушёл... я... испугался... Минсу вздохнул, обхватывая меня чуть крепче, а затем пробормотал: — Ох, кролик... ты ж больной. Ты спать должен. Не могу же я всё время тут сидеть. Я просто за лекарствами ходил. Он говорил это ворчливо, но в его голосе было столько усталого тепла, что я не мог удержаться от новой волны рыданий. — Но... я... один! — выдавил я, не отрываясь от его груди. — Эй, ты что, ребёнок совсем? — хмыкнул он, но руку с моей спины не убрал, наоборот, слегка погладил волосы. — Ну всё, всё, я же вернулся, живой, здоровый. Чего ты в панику-то впадаешь, а? Я ничего не отвечал, просто стоял, уткнувшись в него, цепляясь за его рубашку. А Минсу всё так же неловко и ворчливо продолжал: — Вот же липучка. Ладно, раз уж так, пошли. Надо тебе лекарства принять, а то будешь ещё сильнее тут слезы лить. Я только кивнул, не разжимая рук, и пошёл за ним, как маленький, цепляясь за его рубашку, боясь снова остаться один.

***