Бочка яда и ложка но-шпы

Звонок в дверь заставляет меня чуть ли не подпрыгнуть на месте. Я отодвигаю от себя кружку и встаю из-за стола, зачем-то крадусь в коридор. Смотрю в глазок. Облегченно выдохнув, открываю замки и пропускаю своего младшего брата в квартиру. За ним тут же захлопываю дверь. Леша слегка удивленно смотрит на меня. — Ты чего? — спрашивает он, скидывая кроссовки. Выпрямившись, хмурится. — Думаешь, Андрей явится к тебе права качать? Это вряд ли. — Нет, просто нервничаю слегка, — отвечаю и возвращаюсь на кухню. — Слегка? — прилетает мне в спину. — Ты всю последнюю неделю из дома почти не выходишь. Мы думали, ты будешь рада получить развод, а такое ощущение, что все наоборот. — Я рада, — возражаю, доставая из шкафчика вторую кружку. — Просто… Просто вместе с разводом я получила кое-что еще, с чем не могу справиться. — Мне нужно немного освоиться в России, — вру я. — Опять. Это не так просто, ты же знаешь. — И для этого ты выключила телефон? — скептически интересуется брат. — Разряжается быстро. Позже новый куплю. Лет через сорок. Может быть, тогда Разумовский обо мне забудет и перестанет писать. Я ставлю перед братом, странно рассматривающем меня, кружку с чаем и собираюсь сесть на свое место, когда в дверь опять звонят. Внутри все холодеет. Если это Разумовский… После того дня он приходил еще один раз, но я снова не открыла. Спасибо хоть, что пользуется звонком. Олег научил? — Ты открывать не собираешься? — настороженно уточняет Леша. — Собираюсь, — тихо отвечаю и иду к двери. Конечно, брат тащится следом. Чего я вообще ожидала? Веду себя максимально странно. На ходу пытаюсь придумать, как объяснить свои действия, но ничего не получается. Так, ладно, я просто не открою дверь. Совру что-нибудь, что угодно. Ну почему так не вовремя-то?! Вопреки опасениям это оказывается незнакомый парень, который представляется курьером. Сцепив зубы, открываю и мрачно пялюсь на что-то, запакованное в темно-красную бумагу с золотой ленточкой. Поднимаю взгляд на парня. — Вернуть отправителю можете? — спрашиваю, взяв у него ручку и бумаги. — Это заказ из магазина, — рассеянно бормочет он. — Обратного адреса покупатель не оставил. — Ясно. Расписавшись, возвращаю документы курьеру, беру небольшую коробочку и прощаюсь с парнишкой. Судя по его выражению лица и поспешном отступлении, мой голос звучит как похоронный марш. Я закрываю дверь, подхожу к шкафу и открываю нормальную дверцу. Вторая грозит вот-вот отвалиться и стукнуть меня в лоб. Коробку сую в большой пакет, заполненный почти наполовину. А, теперь уже больше половины. — Это что? — спрашивает Леша, заглядывая мне через плечо. — Ничего, — раздраженно отвечаю и захлопываю дверцу. Вторая все-таки не выдерживает. Брат чудом успевает поймать ее до того, как она бы упала на мою ногу. — Что в пакете? — продолжает Леша, рассеянно рассматривая несостоявшуюся причину переломов. — Ничего, — повторяю и отбираю у него дверцу. — Слушай, Ася, — очень серьезно начинает брат. — Что происходит? Ты ведешь себя так, будто… Будто жизнь летит к чертям? О, так там без «будто», она действительно летит. Я пристраиваю дверцу возле шкафа и иду на кухню. По пути сообщаю Леше, что у меня сегодня еще встреча с агентом, а потом и с организаторами выставки. И еще много чего, лишь бы он сейчас ушел и оставил меня вариться в собственной тоске по этому чокнутому. Ведь именно этим я занимаюсь последнюю неделю. А заодно задаюсь простым вопросом: как умудрилась-то? Леша обещает вернуться вечером. Я выдавливаю из себя почти даже не кривую улыбку. Проводив его, прислоняюсь лбом к закрытой двери и пытаюсь думать. Оно-то и в мирное время получалось не очень, что уж говорить про последние дни. — Соберись, — бормочу я, стукнув ладонью по гладкой поверхности. — Соберись и иди делать дела. Хватит уже. Желания шевелиться нет. Хочется только включить Меладзе, закопаться под одеяло и страдать. Именно этим я и занималась большую часть недели. — Козел, — выдыхаю, отлепившись от двери. Смотрю в потолок повлажневшими глазами. — Когда успел-то? Все же так хорошо начиналось, я так отлично терпеть его не могла. В какой момент все это свернуло не туда? Покачав головой, собираюсь отправиться в душ, но не успеваю и трех шагов сделать, как в дверь снова звонят. Решив, что Леша в очередной раз что-то забыл, открываю и сталкиваюсь с очередным незнакомым парнем, который представляется очередным курьером. Мне хочется выть в голос, но я лишь смиренно принимаю посылку и расписываюсь. Захлопнув дверь, смотрю на коробку в своих руках. Нервный смешок очень быстро превращается в истерический хохот, хотя ничего веселого вокруг нет. — Мудак, — с чувством выдаю я и засовываю коробку с новым мобильником все в тот же пакет. Вместо ванной иду на кухню и обшариваю там каждый сантиметр. Два жучка летят в окно. По крайней мере, я думаю, что это жучки. С чувством выполненного долга отправляюсь в душ. Привести в порядок отражение в зеркале оказывается сложнее, чем искать прослушку. Девушка, которая смотрит на меня, выглядит так, словно пару лет не спала и только что похоронила горячо любимого попугайчика. Выдохнув, берусь не за простую косметичку, а за ту, что предназначена для особенно тяжелых случаев. Кое-как удается придать себе относительно цветущий вид взамен траурного. Я даже репетирую улыбку. Штукатурка не трещит, можно идти. Изначально хочется облачиться во все максимально закрытое с капюшоном, но я заставляю себя вытащить на свет нормальную одежду. Мой агент и так настрадался, незачем подкидывать ему лишние поводы для стрессов. Поэтому черные брюки, темно-оранжевая блузка в совсем мелкий цветочек и бежевый пиджак. Я даже туфли надеваю и беру нормальную сумку вместо тряпочного рюкзака. Ну, кто у нас сегодня герой? Присев на пуфик в коридоре, пытаюсь дышать ровно, потому что хочется реветь. Просто так. Без причины. Если признаю, что причина очень даже конкретная, то точно не удержусь. — Так, все, — шепчу я, стиснув сумку. — Вперед. Прихватив солнечные очки, выхожу из квартиры и с гордо поднятой головой направляюсь к машине. По пути даже не спотыкаюсь ни разу. Ехать до офиса Славика не очень далеко, поэтому я даже не влипаю ни в одну пробку по дороге. И место на парковке бизнес-центра находится. В приемной меня приветствует Ириша, улыбается но смотрит все равно настороженно. Я изображаю сияющий вид. Подозрений только больше становится. — Ася! — радостно выкрикивает Славик, стоит мне открыть дверь. От такого приветствия все-таки спотыкаюсь и выглядываю обратно в приемную. — Что я пропустила? — спрашиваю у секретарши. — Ничего страшного, — машет рукой она. Ага. Ладно. Возвращаюсь в кабинет агента. Тот уже успел встать из-за стола и подойти ко мне, теперь вот радостно по плечу похлопывает. Я влипаю в так опрометчиво закрытую дверь. — Все замечательно, Ася, — расплывается в улыбке Славик. — Все просто замечательно! — Ты меня пугаешь, — честно заявляю и обхожу его. Присев на краешек стула, добавляю: — Где обычное ворчание и проклятия на мою голову? Что случилось? — Никаких проблем, Ася, — сообщает агент и разводит руками. — Вообще никаких. Выставка состоится и твой проект тоже! — Давай по порядку, а? Славик садится на свое место и радостно вещает о том, что внезапно появившийся благотворитель поддержал грядущую выставку, с которой изначально были большие проблемы. Из-за зашкаливающего количества провокаций на один квадратный метр спонсоры бежали от нее как от огня. Не говоря уже о трудностях с помещением и так далее, далее, далее, до бесконечности. И вот пару дней назад все катастрофы развеялись по мановению волшебной палочки, когда «внезапный благотворитель» решил и проблемы с финансированием, и с помещением, и вообще все практически взял на себя. — А звать его как? — мрачно уточняю, сцепив пальцы в замок. — Господин пожелал остаться неизвестным, — пожимает плечами Славик. — Господин охренел в край, — тихо бормочу я. — Что? — Ничего. Ты еще про мой проект говорил. — С ним тоже все решено! — Тот же господин, надо полагать? — Именно, дорогая! Именно! Твоя инициатива с художественными занятиями в детских домах пришлась ему очень по душе, — довольно лыбится Славик. — Он готов ее полностью спонсировать! И велел передать, что это особый подарок для тебя. Скажи мне… Я резко встаю и вылетаю в приемную. Ириша, пригнув голову, робко спрашивает, что случилось, но я уже захлопываю за собой дверь. Разозленной фурией подбегаю в к лифту и жму на кнопку. Психанув окончательно, направляюсь к лестницам. Чудом не убившись, добираюсь до машины, где вытаскиваю из бардачка телефон и включаю его. Швырнув сумку на сиденье, игнорирую посыпавшиеся сообщения и сразу нахожу чертов номер. — Ты охренел, Разумовский?! — выкрикиваю я, стоит ему ответить на вызов. — Возможно, — осторожно отвечает Сережа. — Зависит от того, что именно тебя так разозлило. — Ты действительно считаешь, что твои попытки в благотворительность что-то исправят?! Или что можно просто завалить меня подарками, и я перестану думать о том, что ты сделал?! — Ася… — Хватит за мной шпионить! Хватит подслушивать! Дай мне это чертово личное пространство! Дай мне спокойно все обдумать! — Что обдумать, ma petite? — резко спрашивает он. — Нужен ли я тебе? — Какая же ты сволочь, Разумовский, — уже тише говорю я, стукнув ладонью по крыше машины. — Ненавижу тебя, слышишь? И забыть о тебе, дураке, не могу! Какого черта все это происходит, а? Ну что тебе стоило просто не трогать его? Почему ты заставляешь меня переворачивать все, что я считаю правильным?! Ненавижу тебя! — Ася, послушай… Но я не слушаю и завершаю вызов, снова выключаю телефон, после чего сажусь в машину. Это какой-то сюр. Такого просто не может происходить в реальности. Почему я продолжаю думать о нем? Почему не могу просто взять и отказаться от этих отношений? Они меня уничтожат, они уже это делают просто одним своим существованием! И я продолжаю падать и даже не особо сопротивляюсь. На посещении агента всем мои дела на сегодня вдруг заканчиваются, и я еду домой, не желая больше ни с кем контактировать. Конечно, мне это не удается. Я успеваю снять опостылевшие туфли и шагнуть к шкафу, когда в дверь звонят. Стиснув зубы, смотрю в глазок. — Я один, — сообщает Волков. — Верю на слово, — вздыхаю и открываю. Действительно, Олег пришел один. Я придерживаю отвалившуюся дверцу, пока он вешает куртку в шкаф, после чего отправляюсь делать чай. — Ты здесь, чтобы обговорить условия молчания? — спрашиваю, засыпая в заварник ложку чайных листьев с высушенными фруктами. — Я здесь, чтобы убедиться, что с тобой все нормально, — спокойно отвечает наемник и садится за стол. — Только и всего. — С ума не сошла, в полицию не иду, — перечисляю, загибая пальцы. — Все отлично. — Ася, — вздыхает Олег. — Мне жаль, что все так вышло. Серый… Я думал, что он ограничится тем, что нагадит ему через свои взломы. Не понял сразу, насколько все серьезно. — Забей. Я ставлю на стол сахарницу и прозрачный пузатый чайник, двигаю к Олегу кружку. — Ты сама-то как? — спрашивает Волков, наблюдая за мной. — Отлично, говорю же. По мне не видно? — Не видно. — Обидно, знаешь ли. Олег пожимает плечами, я же гипнотизирую чайник. Все лучше, чем признаваться, что всю неделю сдыхала от желания наплевать на моральные принципы и рвануть к проклятому особняку. — Спасибо, что не говоришь «Я предупреждал», — бормочу я, разливая чай по кружкам. — Не хочу ковыряться в ране. — Как твое плечо, кстати? — Пока терпимо. Когда там у тебя выставка в Москве? Я забыл. — Через несколько дней. Олег… Как он? Волков вертит в руках кружку, хмурится. Покачав головой, признается: — Паршиво. Я недооценил, насколько все это сильно для него. Не смотри так, я не стану вмешиваться. Лучше расскажи, что там будет на той выставке? И я рассказываю, а после слушаю его армейские истории и парочку из универа. Вишенкой на торте служит пересказ событий в Мексике, когда они уже были признаны мертвыми. К чести Олега, он действительно не затрагивает тему последних дней, не пытается кого-то осуждать или наставлять. Все это похоже на дружеские посиделки, которые заканчиваются уже ближе к ночи. Проводив Волкова в коридор, я лезу в шкаф и достаю пакет с подарками. Вручаю ему, попросив вернуть отправителю. — Это что, все он? — уточняет Олег, удивленно разглядывая содержимое. — Ага. Останови его, пожалуйста. — Ладно, — бормочет Волков и совсем уж тихо добавляет что-то, подозрительно похожее на «олух». Попрощавшись с наемником, я закрываю дверь и отправляюсь в спальню, чтобы переодеться. Надежды нормально поспать давно уже канули в лету, поэтому я запасаюсь чаем и иду в студию. Там все еще валяется сломанная картина. Склонившись над ней, пытаюсь представить, как именно дорисовала бы ее, но все тщетно. Тряхнув головой, сажусь напротив. Если бы Андрей не ударил именно в то место и так сильно, то был бы шанс, а так? Вряд ли. Моему бывшему мужу не впервой ломать картины. Горько усмехнувшись, тру пальцами шею. И кидаться на меня тоже не впервой. А я, дура, вечно оправдания человеку искала. Нет, с этой картиной уже ничего не сделать. Я встаю и сажусь перед пустым холстом, берусь за карандаши. *** К Славику все-таки приходится съездить снова на следующий день. Свою вспышку списываю на то, что нервы ни к черту, все еще от развода не отошла. Агент кивает и осторожно спрашивает насчет возрожденной из пепла выставки и проекта. Я отвечаю ему, что согласна, и мы обговариваем детали. Закончив, еду дальше в галерею, поздравляю организаторов с тем, что их идея все-таки будет реализована. Ну не могу я продолжать ворчать, когда рядом такие сияющие лица. Не они виноваты, что их используют. Заехав еще в пару мест, возвращаюсь домой, где меня ждет очень неприятный сюрприз в виде потерянных ключей. Я сначала просто роюсь в сумке, потом сажусь на ступеньку и вытряхиваю содержимое прямо на пол, опять перебираю каждую вещь. Бесполезно. Застонав, тянусь за телефоном и включаю его. Кому звонить-то? Запасные ключи точно есть у Полины и Леши. Брат на парах, сестра на работе. Проще дернуть именно ее. Сейчас напишу, что случилось, и поеду. Вместо этого продолжаю сидеть и пялиться в окно на нижней площадке, верчу в руке мобильник. Здороваюсь с пожилой соседкой сверху, которая вышла погулять, обсуждаю с ней проблему крыс в подвале. После ее ухода продолжаю буравить взглядом пустоту. Через несколько минут все-таки захожу в список контактов, нахожу сестру. Потом спускаюсь ниже. Щелкнув на него, перехожу в мессенджер, ищу нужную фотку и отправляю. Ответ приходит очень быстро. «Забавная крыса. Редкий вид? И мне нравится архитектура моста» Я, нервно посмеиваясь, нажимаю на кнопку вызова. — Что-то случилось, ma petite? — тут же спрашивает Разумовский. — Ничего особенного. Думаешь, это редкий вид? — Я плоховато разбираюсь в крысах, — бормочет он. Чуть помедлив, уточняет: — Ася, все точно в порядке? — Сижу на лестнице. Ключи потеряла, представляешь? — Я… Я могу приехать и открыть, — нарочито спокойным тоном предлагает Сережа. — А давай, — соглашаюсь я. Ждать приходится недолго. Поневоле задаюсь вопросом, с какой скоростью он гнал, если половину всего времени явно потратил на подбор наряда. Я, не торопясь вставать, окидываю его оценивающим взглядом и мысленно ставлю лайк. Да, жизнь жестока, и обычно самое красивое — самое ядовитое. Ладно, над философией можно подумать потом, а пока я еще раз прохожусь по черному костюму, в тон которого подобраны подтяжки и галстук, темно-фиолетовой рубашке и кожаным перчаткам. На кой ему перчатки? На улице же… А, ну да. Отпечатки. — Привет, — говорю я, чувствуя себя плебеем в своих джинсах и зеленом свитере. — Чем дверь открывать будешь? Отмычками или у тебя ключи есть? — За кого ты меня принимаешь? — оскорбляется Разумовский и подает мне руку, помогая встать. — Конечно, у меня есть ключи. — Конечно, — повторяю, ничуть не удивленная. Когда он открывает дверь, я протягиваю руку. Он, усмехнувшись, кладет мне на ладонь ключи. Зуб даю, у него и второй дубликат есть. Хорошо, если третьего нет. — На чай зайдешь? — предлагаю, пропуская Разумовского в квартиру. — Пожалуй. Я не жду его, сразу иду на кухню. Сомневаюсь, что Сережа плохо ориентируется в моей квартире. Есть вероятность, что он лучше меня знает, где и что лежит. Вновь засыпаю заварку в чайник и вытаскиваю из шкафчика все необходимое, совсем как вчера. Вот только сегодняшний гость уселся на подоконник, пользуясь тем, что он здесь довольно низкий. Я несу ему кружку, Разумовский осторожно берет ее и преувеличенно бодро интересуется: — На сколько порций чая я могу рассчитывать? Задумчиво стучу по подбородку пальцем, подхожу к столешнице и распахиваю верхний шкафчик, где теснятся коробочки, баночки и яркие фасовочные пакетики с этикетками. — Если не хватит, придется отправить тебя в магазин, — замечаю, указав на полки. — Я закажу доставку, — немного смущенно усмехается Сережа. — Чтобы ты не успела сменить замки, пока меня не будет. — Как предусмотрительно. — Ася, — Разумовский ставит кружку рядом на подоконник, — давай поговорим. — Давай, — пожимаю плечами. — Только сначала сделаю кое-что. Я преодолеваю разделяющее нас расстояние и целую идиота, временно наплевав на все принципы, обиды и поводы влепить ему звонкую пощечину. Это все чуть попозже, а сейчас я поддаюсь обнимающим меня рукам и прижимаюсь ближе, слегка кусаю за нижнюю губу и сцеловываю появившуюся ухмылку. Сердце, несмотря на бешеный ритм, чувствует себя как никогда спокойно сейчас, потому что его покидает вся тоска, что сковывала эти дни. Я отстраняюсь, глажу Сережу по щеке смотрю в эти невозможные синие глаза, которые одновременно вызывают столько противоречивых чувств, заставляют меня забыть про все эти «правильно» и «не правильно». Я с ужасом понимаю, что для моральных терзаний уже слишком поздно. В тот день, когда я первый раз его поцеловала, я и так знала, кто он. Разумовский подается вперед и срывает с губ еще один поцелуй, после чего я предлагаю: — А теперь мы обсудим, какой ты козел. — Хорошо, — кивает он, усмехаясь. — А потом ты поцелуешь меня еще раз. — Договорились.