Бочка яда и ложка но-шпы

— Да пошел ты в задницу, Разумовский! — кричит Ася и уже на пороге серверной добавляет: — Ненавижу тебя! — Стерва, — бормочет Сережа, развернувшись в кресле обратно к мониторам. Ему бы тоже сейчас хотелось хлопнуть дверью, но это бы выглядело максимально глупо. Глупостей Разумовский и так натворил в последнее время, на сей раз хотя бы не таких взрывоопасных. Олег вон, плюсы даже нашел, неплохо так время с этой девицей проводит. Жаль, что память у нее коротка, забыла уже, кто ее из-под пуль доставал. Сережа, нахмурившись, возвращаясь к делам. Не то чтобы он рассчитывал на другую реакцию. Ладно, признаться, рассчитывал. Не сразу, конечно. После того, как немного уложится в голове происходящее. Вот только Разумовский думал, что это займет пару дней, а не две проклятых недели! Девчонка продолжает на него волком смотреть! Иронично, да, потому что с Олегом она общается совершенно нормально. Сережу так и подмывает напомнить ей, что Волков вообще-то тоже участие в терактах принимал, но это было бы совершенно нечестно по отношению к другу. Да и новых истерик не очень хочется, Сережа понятия не имеет, что с ними делать, как останавливать. Едва ли помогут еще одни носки с блядскими корги. Как вообще это нелепое подобие овчарки может успокоить? Он купил носки, если что. Разумовский поворачивается к другому монитору и выводит туда изображения с камер внутри дома. Только для того, чтобы обнаружить Асю в компании Олега на кухне. Да, с ним ей явно нормально. Дело не в ревности. У Сережи и причин-то нет. Ревновать девчонку, с которой хотел провести пару увлекательных ночей, нет смысла. Ревновать ее к Олегу — тем более. Разумовского лишь задевает такое разделение. Почему с Волковым она обычная, а с ним как дикобраз? Это не Волков искал для нее те отвратительно приторные вишневые духи! Надо было сидеть в доме в тот день. Было бы намного меньше проблем сейчас. С другой стороны, можно просто бросить девчонку, пусть барахтается, как хочет. Схватит пулю головой — ее проблемы. Сережа, вздохнув, включает звук. Нет, он этого не сделает, Олег ему плешь проест. Да и не до конца он мудак, чтобы не понимать, во что Асю втравил. Она-то думала, что общается с обычным покупателем. Ладно, с весьма привлекательным и обаятельным покупателем, и точно была бы не против продолжить вечер. Лишний повод оторвать стрелявшим то, что не успел отстрелить. Ася бы его не узнала. Она не интересуется всеми этими трукраймами и маньяками, даже не смотрит ничего подобного. Сережа на всякий случай проверял. Просто бегло проглядел, чтобы спокойно провести вечер с красивой художницей, чьи картины так отозвались. Теперь они заперты в доме, и могут хоть каждый вечер вместе проводить. При условии, что Сережа откроет в себе таланты капитального мазохиста и будет наслаждаться гневным шипением в своей адрес. Вроде дракон по гороскопу, а шипит так задорно. Черт его дернул устроить все это. Девчонке тоже не слабо планы поломал. Она и выставку в Москве наметила, и развестись собиралась, и карьеру активно восстанавливает. Сережа мельком смотрел данные. Зря она во Вьетнам укатила, это подпортило ей продажи. Если верить соцсетям, то с мужем она разошлась как раз тогда. Стоило ли так расстраиваться из-за этого серого, никчемного куска бесполезности? Его Сережа тоже мельком проверил. Ублюдок же, самый натуральный. Разумовский тоже ангелом не был, но никогда не распускал грязные слухи о своих бывших пассиях. Справедливости ради, ему просто было насрать. Назвать пассиями развлечения на одну ночь — сильно. Он и с Асей долго задерживаться не собирался, уж точно не в своем нынешним положении. Ну, может быть, пару ночей. Тройку. Сейчас уже не важно. Сейчас дурочка быстрее на костер прыгнет, чем в его постель. Ей же хуже. Сережа морщится от того, что до носа все еще долетает вишневый шлейф, оставшийся на руке. Он просто чуть-чуть попробовал распылить, хотел почувствовать запах поближе, поэтому заказал еще один флакон. Не девчонку же нюхать. В итоге все вокруг него теперь пропахло чертовой художницей. Разумовский рывком снимает с себя рубашку и кидает куда-то в угол. Помогает не особо. Духи ебически стойкие. Он, сгорбившись, смотрит на экран, где Олег говорит: — Выше нос. У меня для тебя есть кое-что еще. Сережа наклоняется ближе, всматривается в изображение. Значит, еще не дарил. — Вы разобрались с придурками, которые на вас нацелились, и я могу пойти домой? — мрачно спрашивает Ася. И ведь на всем готовом здесь, он ей лучшие условия создать пытается. Раньше его чувство вины так не мучило. — Пока нет, но Серый этим занимается. — Да, теперь мне гораздо спокойнее, — язвительно отзывается она. Не дракон она, а овца, причем неблагодарная. Надо перепроверить, может с годом ошибся. — Зря ты так, — говорит Волков. — Он правда старается закончить с этим быстрее, чтобы ты могла вернуться к своей жизни. А пока… Сережа, затаив дыхание, смотрит, как Олег ставит на стол большую коробку, содержание которой он, Разумовский, лично перепроверил от и до. Девчонка приближается к подарку медленно, будто ожидает там найти как минимум взрывчатку. Может, не так уж она и доверяет Олегу. В ее ситуации глупо было бы, наверно, доверять хоть кому-то. Но вот человеку, спасшему ей жизнь, можно было бы хотя бы попробовать. — Это?.. Ася, до этого заглянувшая в коробку через крошечную щелку, подходит ближе, открывает ее нормально, рассматривает содержимое. — Мольберт и холсты в твоей комнате. Сюда не влезли. Она вытаскивает краски, растерянно осматривает со всех сторон. Нормальные краски. Лучшие из люксовых, которые Сережа нашел. Ей повезло, что в городе их тоже продают, иначе он бы не стал заморачиваться. — Я знаю, что сидеть вот так взаперти тяжело, — говорит Олег именно то, что Сережа его просил сказать. — Решил, что возможность вернуться к живописи немного улучшит твое самочувствие. Угадал? Ася кладет краски обратно, а потом вдруг лезет к Волкову с объятиями, так искренне и нежно благодарит. Вот. Вот! Если бы коробку притащил ей Сережа, она бы только кусалась! В чем подвох? Надо было сделать это самому и посмотреть на реакцию. Отказалась бы от вожделенных красок и кистей в угоду своему ханжеству и предрассудкам? Или наконец вытащила бы логику из задницы и додумалась бы, что страшный маньяк не станет терпеть ее дерьмо и просто запрет в подвале, а не спальню обустроит? Вряд ли. Сережа мрачно наблюдает за тем, как она отстраняется от Олега и произносит: — Спасибо. Извини, не хотела тебя смутить, просто не сдержалась. Волков вряд ли ожидал, да. У него тоже не сильно, видимо, укладывается в голове такой контраст. — Ничего, — Олег добродушно похлопывает ее по плечу. — Если что-то забыл взять, скажи, договорились? — Договорились, — счастливо улыбается она. Разумовский отключает камеру и рывком разворачивает кресло к другим мониторам. Надо же. Прелесть какая. Ему она так не улыбается, никогда. Он, конечно, сам предпочел скрыть то, что ее списком и прочим занимается сам, но спасение жизни все-таки стоит одной сраной улыбки, а не криков и попыток стукнуть его кочергой. Двойные все-таки стандарты у дамочки. Еще и подгонять пытается с этой стрельбой. Можно подумать, Сережа стал бы намеренно затягивать дело. Чтобы подольше насладиться обществом шипящей на него стервы, не иначе. Разумовский, услышав голоса в коридоре, вновь переключается на камеры. Ася идет рядом с Олегом, несущим коробку, и весело рассказывает про то, как участвовала в индуистском празднике весны, где швыряются друг в друга красками. Сережа-то думал, что связался со взрослым человеком, которому в голову такая дурь не залезет. Проходя мимо двери в его серверную, девушка замедляет шаг, а потом огибает Олега и идет с другой стороны, подальше. — Сука, — цедит Разумовский и, громко стукнув по клавише, отключает камеры. *** Глаза горят от недосыпа и бессчетного количества часов за компьютерами, и Сережа остервенело трет их рукой. Помогает слабо. Он обещает себе пойти в спальню через полчаса, только попробует еще кое-что сделать. Помимо проблем художницы, есть еще и его собственные планы, которые откладывать он не собирается. В итоге получилось, что он просто взвалил на себя все сразу. Но чем быстрее разберется со стрельбой, тем быстрее это воплощение очарования перестанет так мило общаться с Олегом и свалит к чертовой прабабушке. К несчастью, вместо нее свалил Волков, на несколько дней. Мало того, что Сережа потерял счет времени из-за того, что его никто не отдирает от мониторов, так еще и они с Асей усиленно стараются не замечать друг друга. Могла бы и додуматься до того, что Олег не стал бы заморачиваться и искать самые лучшие принадлежности для живописи. Не такая уж сложная мысль. Сережа опять трет глаза. Ничего хорошего от такой нагрузки не выйдет, он лишь начинает сбиваться и путаться. Нужно остановиться, спуститься вниз и хотя бы поесть. А лучше сразу пойти спать. Только еще пару попыток. Пара попыток затягивается на несколько часов. Это Сережа понимает, когда в дверь стучат, и смотрит на время. Олега нет, вариант лишь один. Настроения на то, чтобы выслушивать очередную претензию, нет, поэтому он молчит. Сейчас у них с Асей есть все шансы нормально так поругаться, а ему этого не хочется, слишком устал. Опять стучит, потом дверная ручка дергается. Обернувшись, Разумовский ждет. Вновь стук, ручка дергается сильнее, почти панически. Ясно, не отвалит. Что там у нее могло случиться? Впрочем, может и правда что-то случилось, не с плохими снами же она плакаться пришлась. Закатив глаза, Сережа произносит: — Да поверни ты ее в другую сторону. Голос, хриплый от долгого молчания, звучит, будто чужой. Разумовский отворачивается и утыкается в монитор до того, как дверь открывается. Ася заходит внутрь, неловко шаркнув кроссовком. — Олег ее прикрутил криво, — зачем-то поясняет Сережа, не глядя на девушку. — Что тебе нужно? — Проверяю, жив ли ты, — говорит она и шагает ближе. Разумеется. Не пообщаться же пришла, он не Олег, в конце концов. Даже не, о ужас, какой-нибудь праведник. — Как видишь, — отстраненно констатирует Сережа. — Так ему и передай. Что-то еще? Девчонка подходит еще ближе, становится рядом. Рассматривает его, он кожей чувствует. Да, зрелище не самое. Впрочем, ей-то что? — Ты когда спал последний раз? — спрашивает Ася. — Вчера? — предполагает Сережа, и сам на секунду задумывается. — А ел? Прицепилась. Ему ножом помахать, чтобы вспомнила, кто перед ней? Олег не оценит. — Тоже. — Врешь ведь, — вздыхает она. — Слушай, сходи отдохни, а? Ты так реально загнешься. Надо же. Забота какая. Нахуй не нужная, но забота, смотрите-ка. Либо в блондинистой голове среди шипов зародились мысли, либо ради Волкова старается. Достало. Все достало. И она достала. Не хотел ссориться, но сейчас прямо вспыхнуло желание как следует осадить неблагодарную сучку. — Знаешь, — сквозь зубы цедит Разумовский и встает. Вот это было ошибкой, переоценил себя немного. От недосыпа, усталости и еще черт знает от чего ноги не держат, а в голове все плывет. Сережа, пошатнувшись, понимает, что вместо разборок сейчас неминуемо влипнет лицом в пол, напрочь разрушив планы обменяться любезностями. Не происходит этого только из-за Аси, которая спешит удержать его, не дав упасть. Сережа отстраненно думает, что испугалась. Дышит вон как тяжело. Но держит крепко, фактически прижимает его к себе. Слабость проходит, и он становится на ноги чуть крепче, но не отстраняется. Наоборот, изголодавшись по чужому теплу, так и стоит, только теснее прильнув, даже голову опускает на ее плечо. Она добрая. Он знает, понял по соцсетям, звонкам и перепискам. Вряд ли толкнет его назад. Так и происходит. Ася стоит, неловко обнимая его. Интересно, понимает, что если бы ему было действительно паршиво, и он навалился бы на нее всем весом, то не устояла бы? — Ты устал, — на удивление спокойно говорит девушка, вполне мирно похлопав его по спине. — Сильно. Должно быть. Едва ли у него есть еще причины липнуть к человеку, который его так глупо ненавидит. Но она теплая, живая и держит так крепко, но в то же время осторожно. И говорит совсем не как обычно, мягче. Все же было бы здорово, если б не те уебаны с пистолетами. Яйца бы им оторвать. Хотя, можно и оторвать. Нет, честно. Она так смотрела на него в тот вечер, до того, как выпрыгнули утырки. С ней наверняка было бы хорошо. — Я почти у цели, — шепчет Разумовский, сообразив, что надо как-то отреагировать. — Да в задницу эту цель, Сережа, ну честно! — выпаливает она и будто инстинктивно цепляется за его футболку. От собственного имени он вздрагивает. Давно не слышал такую форму. Никто не зовет. — Я не хочу тут с трупаком сидеть! Разумовский, не удержавшись, смеется. Рука сама тянется, чтобы коснуться ее спины. — Де-факто… — Заткнись, — решительно прерывает его каламбур Ася. Зря, хорошая же шутка вышла бы. — Душ, еда и сон. Окей? И я отстану, честно. И Олегу скажу, что ты жив, цел и молодец. Да черт с ней. Хочет выслужиться перед Олегом — пусть. — Ладно, — отзывается он. — В душе в обморок не грохнешься? Я не буду тебя откачивать. Это почти нормальный диалог. Будто она третью неделю не обвиняет его в том, что он делал. И даже хочется еще пошутить. Сережа не отказывает себе в удовольствии: — Как же так, ma cherie? После всего, что между нами было? Нет, ma cherie не подходит, слишком обычно. Не так. Нужно другое. — Ха-ха, — кисло бормочет Ася, но по голосу слышно, что чуть-чуть улыбается. Разумовский уверен, что улыбается. — Сам дойдешь? Я принесу еду в спальню. Оттуда ни ногой, ясно? Иначе Волкову позвоню. Сережа, наконец, перестает к ней липнуть, двигается назад. Голова немного ватная, но в целом сойдет. Он быстро набирает несколько команд и оставляет часть окон работать. Глянув на нахмуренное лицо Аси, кивает. Дойдет, конечно, ему ее помощь уже не особенно нужна. Но это… приятно. И противно одновременно, потому что совсем не искренне, даже не для него. Девчонка давит из себя эти попытки присмотреть за ним только из-за просьбы Олега. Зайдя в спальню, Сережа вспоминает, что Ася в доме периодически теряется. Взяв карандаш из набора, точно такого же, какой он ей купил, Разумовский открывает альбом и быстро и понятно рисует схему. Фотку отправляет Асе. Увидев, что сообщение прочитано, Сережа отправляется в душ, воду делает похолоднее. Если бы не утырки с пистолетами, он бы точно затащил сюда Асю. Ну, не прямо сюда, у него был номер в отеле снят. На всякий случай. И они бы отлично там развлеклись. Очень некстати в голову ползет, как бы он прижал ее к плитке и заставил бы выстанывать его имя. Она наверняка отзывчивая, и… Разумовский морщится, ведет головой в сторону. Совершенно ненужные мысли, он слишком устал. Сережа делает воду еще холоднее, даже успевает побриться и выйти, надеть пижаму. Может, стоит спуститься? Ася, конечно, говорила, что принесет что-то в спальню, но могла опять перепутать коридоры. Указатели ей развесить, что ли. Сережа задумывается, какие купить, когда в дверь глухо стучат. Судя по всему, ногой, руки у нее заняты. Разумовский удивленно смотрит на поднос. По крайней мере, не тарелка в лицо. — Завтрак в постель, — сообщает Ася и заходит внутрь. Сережа отступает, не сводя с нее взгляда, напоминает: — Сейчас восемь вечера. — Ужин в постель, — кивает Ася. — Куда поставить? Он указывает в сторону кровати и сам идет туда, забыв предложить помощь. Это действительно напоминает нормальное общение без обоюдных плевков ядом. Интересно. — Это карри, — поясняет Ася, заметив, что он слишком пристально смотрит в тарелку. Карри Сережа любит. Отраву — не очень. Но она вряд ли на подобное способна, даже при всей своей ненависти к нему. — С рисом. Ты такое ешь? — Я не привередлив. Фыркнув, Ася указывает на комнату. — Едва ли. Да, обои с вензелями — немного перебор. Сережа не может сдержать улыбку, только кое-как прячет ее за усмешкой. Когда он садится на кровать, Ася оглядывается на дверь. Делать ей здесь откровенно нечего. Разумовский, сам того от себя не ожидая, говорит: — Можешь сесть сюда. Почему, собственно, и нет? Раз уж они все равно ведут хиленькие диалоги, то можно и развить это. Не вечно же цапаться. Сережа точно не знает, когда сможет решить ее проблему, а постоянно кусаться ему не хочется. Нет, кусаться хочется, особенно когда Ася встряхивает головой, и волосы оголяют шею. Вообще не вовремя. Разумовский не собирается отрицать, что она его привлекает, иначе бы и не полез в тот день, но сейчас это совершенно ни к чему. Девчонка его боится и ненавидит, в лучшем случае терпит, чтобы Олега не расстраивать. Что Волков такого сделал с этой колючкой, чтобы она перестала жалить? — Это ты готовила? — спрашивает Сережа, потому что молчать не вариант. — Ага. У меня тут не много занятий. И я не нашла яд. — Наверно, Олег забрал с собой, — предполагает он. Ася улыбается. Можно считать, что почти ему. Сереже тоже хочется, но вместо этого он говорит: — Ты не успела рассказать про концепцию той выставки, куда поедешь. Тогда, в галерее. Москва, да? — Москва, — с ноткой грусти подтверждает Ася и вдруг сама начинает рассказывать про выставку. Будто ничего и не было. Будто они все еще в том вечере. Сережа слушает, потом включается в разговор. Девушка, временно забывшись, не шугается от каждого его движения, и они продолжают общаться, ненавязчиво и обычно. Разумовскому нравится так. С ней интересно, она живая и непосредственная, легко подхватывает темы и не стесняется задавать вопросы. Он слишком поздно понимает, что нужно было потянуть время. Сложив пустую посуду на поднос, Ася ставит его на пол и напоминает: — А теперь спать. Ну конечно. У нее ведь ТЗ целое от Олега. — Можешь идти докладывать Волкову об успешном выполнении задания, — не удерживается Сережа от подколки. — Бегу, — отзывается Ася, хмыкнув. Сережа молча лезет под одеяло, только краем глаза наблюдает за ней. Девушка идет к двери, но почему-то останавливается. Разумовский следит за направлением ее взгляда. Блять. Он укрывается почти с головой. Так проколоться, надо же. Хотя, какая разница? Ну, поймет, и хрен бы с ней. Может, дойдет, что судить людей поверхностно — дурной тон. Его — особенно. Сережа с ней возится с той выставки, могла бы оценить, а не Волкову на шею вешаться. Волков, между прочим, далеко не белый и пушистый! — Это ведь не Олег купил мне краски и прочее? — спрашивает Ася в наступившей тишине. — Олег, — коротко отвечает Сережа. — Волков так хорошо разбирается в живописи? Да, очень. Ну, после того, как лично ездил за кистями, которые не получилось заказать, и почти час провисел с Разумовским на телефоне, точно хорошо разобрался. — Он талантливый. — Ага, — философски заключает она. И возвращается, черт бы ее побрал. Сережа понять не может, чего так переполошился. Сам же хотел, чтобы до нее дошло. Вот, дошло. Почему тогда он себя чувствует настолько неловко. Он-то. — Зачем ты обманываешь? — интересуется Ася, сев на кровать. Издевается. Действительно, зачем? Правда не понимает? Или дурочку отыгрывает? Так он объяснит. Сережа резко садится, сбрасывая одеяло, и очень раздраженно отвечает: — Затем, что я действительно знаю, каково сидеть взаперти. И я не идиот. Я видел твои картины, я купил одну, если помнишь. И другие твои наброски и скетчи тоже видел в интернете. Поэтому и решил, что ты почувствуешь себя лучше, если сможешь рисовать. Я отлично понимаю, во что тебя втравил. Но от меня ты могла и не принять подарок, ведь я чокнутый маньяк и еще множество формулировок. С Олегом же иначе, он тебе по душе. Мы все выяснили. Не задерживаю. Спокойной ночи. Высказавшись, Сережа не удостаивает наглую девчонку взглядом и ложится на кровать, разворачивается спиной, всем видом показывая, что разговор себя исчерпал, как и его терпение по отношению к ней. Давно причем. Ася не уходит, продолжает сидеть. Ему очень хочется наорать на нее повторно, чтобы точно поняла, задумалась, наконец, что не будет убийца-психопат все ее хотелки выполнять, не станет защищать и искать способы не дать ей умереть. Дура, какая же дура. Примерно такая же, как и он. Тот еще дурак, зачем вообще реагирует на нее? Смотрит, ищет повод заговорить? Девчонка средненькая, ничего выдающегося, были и лучше. Разумовский мысленно дает себе затрещину. Вот это уже откровенная ложь. Не средненькая она, и достоинств у нее куча, он же от и до все про Асю нашел. Были у него разные, но возится он за каким-то хером только с этой. За каким, интересно? — Что-то еще? — уточняет Сережа, когда она так и не уходит. Злость выдохлась, вместо нее лишь усталость. — Расскажешь сказку на ночь? — Это будет дорого тебе стоить, Разумовский. Да кто бы сомневался. — Я переведу деньги утром, — вяло огрызается Сережа. — Ты чего? Я же шучу, — почти испуганно говорит Ася и встает. — Ладно, спокойной ночи. Маякни, если что-то понадобится. Сережа ждет, когда за ней закроется дверь, потом спихивает с себя одеяло и, закрыв лицо руками, глухо стонет от раздражения. Все могло бы случиться так хорошо, а теперь происходит от это. Нужно поскорее раскопать, кто затеял стрельбу.