Танец теней

      Голова трещала, словно кто-то крошил ледяной айсберг прямо в моем черепе. Сухость во рту и горький привкус похмелья были первыми признаками того, что я провела ночь далеко не так, как планировала. Я медленно приоткрыла глаза, тяжело моргая, но комната вокруг плыла, как в тумане. Простыни подо мной были тёплыми, не моими, чужими, и этот факт должен был бы встревожить, но я была слишком разбита, чтобы придавать этому значение. Я выдохнула, закрывая глаза и позволяя себе еще несколько секунд покоя. Тело казалось ватным, как будто я тонула в слое густой ваты.       Я села, ноги обнажённые, кожа покрылась мурашками от прохлады, и только тогда я заметила на мне одна футболка, явно мужская. Мгновение ушло на осознание, что это футболка Джинву. Картины ночи всплыли в голове, как фрагменты разбитого стекла. Мое судорожное копание в его шкафу, поиски хоть чего-то удобного, пока я, спотыкаясь, сбрасывала джинсы на пол, потому что спать в своём было неудобно. Холодные, резкие слова Джинву, сказанные сквозь стиснутые зубы: «Можешь взять, что хочешь, только заткнись и ложись».       Лицо начинает пылать. Стыд заполнил грудь горячей волной, руки машинально потянулись к лицу, чтобы спрятаться от самой себя. Как вообще можно было опуститься до такого? Вот границы, которые я с лёгкостью пересекла в ту ночь. И почему я думала, что это хорошая идея? Но мои размышления обрывает низкий, хриплый голос, раздавшийся так неожиданно, что я едва не вскрикнула:       — Сейчас-то уже смысл стесняться?       Резкий вздох сорвался с губ, и я моментально дернула край футболки вниз, прикрывая ноги, будто это могло спасти меня от его прожигающего взгляда. Повернув голову, вижу, как Джинву сидел в кресле спиной к свету, так что лицо наполовину оставалось в тени, с руками, покоящимися на подлокотниках. Его широкие плечи казались скульптурными. Светлые глаза, блестящие и внимательные, словно прожигали меня насквозь. Скулы подчёркивали каждый оттенок его выражения, суровое и отстранённое, но каким-то дьявольским образом чертовски привлекательное. Его рубашка была расстёгнута на пару пуговиц, приоткрывая линию ключиц, и мне пришлось заставить себя отвести взгляд, потому что я могла смотреть на него бесконечно.       Я поспешно одёрнула край футболки, как будто это могло скрыть всё, что уже и так было слишком очевидным. Ткань неприятно дразнила кожу, слишком большая для меня, но пропитанная его запахом, смесью прохладного ветра и чего-то более тёмного, почти опасного.       Он не двигался, но в его взгляде, пронзившем меня, чувствовалась угроза, как от натянутой тетивы. Губы изогнулись в лукавой полуулыбке, а голос был насмешливым, как у человека, привыкшего к контролю:       — Между нами же одни ошибки, — я с трудом выдавила из себя слова, стараясь удержать голос ровным, хотя сердце, казалось, стучало в ушах громче, чем могло бы. — Вот и не пялься на одну такую ошибку.       Слова повисли в воздухе, но его глаза медленно скользнули вниз, не оставляя ни единого шанса сбежать от напряжения. Сердце заколотилось в груди, как пойманная птица, пока он продолжал изучать меня, будто я очередная задачей, которую он намерен решить. Джинву чуть приподнял бровь, уголки его губ дрогнули в лёгкой, едва заметной ухмылке. Он выглядел так, словно этот момент развлекал его больше, чем следовало. Медленно, с ленивой грацией хищника, он откинулся на спинку кресла, но напряжение в его плечах никуда не делось.       — Знаешь, — протянул он, словно смакуя каждое слово, — обычно ты ведёшь себя как дикое животное, но в этой футболке выглядишь чертовски… приручённой.       Его голос резанул по оголенным нервам, заставив покраснеть еще сильнее. Мне хотелось ответить, но горло перехватило. Он откинулся на спинку кресла, сцепив руки перед собой, и, не сводя с меня глаз. Я стиснула зубы, в груди полыхнуло раздражение, смазанное чем-то горячим и необъяснимым. Молния пробежала по спине от его взгляда, как будто он коснулся меня, даже не вставая с места.       — Лучше не испытывай удачу, Джинву, — бросила я, поднимаясь с кровати, хотя ноги подгибались. — У тебя уже есть пара шрамов от меня, хочешь добавить ещё один?       Его глаза вспыхнули коротким огоньком, но он лишь хмыкнул.       — Вряд ли ты сможешь угрожать кому-то в таком виде.       Я отвернулась, собирая разбросанные вещи, пока моё лицо не превратилось в раскалённый уголь. И почему рядом с ним я чувствовала себя такой уязвимой? Джинву как буря: разрушительный, мощный, и в то же время притягивающий так, что невозможно было оторваться, даже зная, что это приведёт к катастрофе. И, чёрт возьми, я не уверена, что хочу сопротивляться.       — Вот. — Протянул он мне пару облегающих спортивных штанов. — Джин-А передала.       — Зачем?       — Я вытравлю из тебя весь алкоголь. — Он грубо схватил меня за предплечье, унося к ванной и подставляя под холодные струи так в одной футболке.       Долго не думая, он дал мне на всё про всё пять минут, чтобы переодеться и выйти на пробежку. Чтобы ты ногу свернул, Сон Джинву!       Оказавшись возле какого-то заброшенного здания, мы аккуратно пробрались внутрь.       Джинву стоит в нескольких шагах от меня, как хищник в тени, в этой глухой, заброшенной коробке зала, где воздух пропах сыростью и металлическим привкусом старого железа. Его силуэт резкий, словно вырезан из стали. Мышцы перекатываются под обтягивающей майкой, которая едва скрывает его спину и плечи, будто ткань сама не справляется с задачей. Свет бьёт в бок, выхватывая его лицо из полумрака, жёсткие черты, пронзительные глаза, горящие ледяным синим огнём, который пробирает до костей. Взгляд хищника, от которого трудно отвести глаза, даже если знаешь, что стоит отвернуться.       Стоит поодаль, скрестив руки, и я ощущаю, как его взгляд прожигает каждое движение, словно он видит каждую дрожь моих пальцев. Чувствую себя так, словно раздеваюсь под этим взглядом, хотя на мне всего лишь спортивный топ и штаны.       — Ещё раз, — голос Джинву звучит низко, без тени насмешки, только резкая, режущая серьёзность.       Я выдыхаю, заставляя себя сосредоточиться. Вытягиваю руку вперёд. Молнии срываются с пальцев, пульсируют, как живые змеи, скручиваются и расползаются по воздуху, готовые ударить в любую секунду. Джинву шаг за шагом приближается, его тень накрывает меня, как покрывало.       — Контролируй напряжение, Сухён. Это не топор. — Его голос цепляется за сознание, цепкий, как его хватка несколько часов назад. Я помню, как его пальцы обвились вокруг моего предплечья, как стальные тиски. Теперь он снова рядом, и даже воздух вокруг кажется плотнее. — Сила это скальпель, а не молот. Если ты не сможешь её обуздать, разнесёшь всё к чертям, включая себя.       Его лицо близко, достаточно, чтобы я видела, как напряжённо вздуваются жилы на шее. Слова кажутся больше угрозой, чем наставлением.       — Я поняла, — выдыхаю, отводя взгляд, но его холодный смех скользит по коже, заставляя меня снова встретиться с ним глазами.       — Вряд ли. — Джинву смотрит на мишень позади меня, словно я прозрачная, словно он видит всё насквозь. — Если поняла, почему всё ещё дрожишь?       — Я не дрожу, — я злюсь на себя, злюсь на него, но удержать молнию в руках становится труднее. Сила рвётся наружу, и прежде чем я успеваю среагировать, искры срываются с ладони, как рой огненных бабочек, бросаются в разные стороны.       Джинву резко хватает меня за запястье, в его движении нет ни капли лишнего усилия, но я чувствую, как молнии оседают под его хваткой, будто его прикосновение единственное, что удерживает меня на месте. Этот взгляд лед и ночь, а губы изгибаются в тонкую линию, которая говорит куда больше слов.       — Ты могла нас убить, — наклоняется он ближе, так что я чувствую, как каждое слово скользит по моему уху.       — Хотела бы я тебя убить, не промахнулась, — шепчу в ответ, но голос снова дрожит, предательски выдавая меня.       — Уверена? — Джинву отпускает запястье, отступая, но я чувствую, как его прикосновение ещё долго остаётся на коже. — Тогда попробуй ещё раз. Но в этот раз, — его глаза вспыхивают, — попробуй не дрожать, Сухён.       Искра срывается с моих пальцев, тонкая, почти невидимая, но я чувствую, как она проносится в воздухе, прежде чем успеваю остановить её. Джинву даже не пытается увернуться. Его тело остаётся неподвижным, как высеченное из камня, и разряд находит цель, впивается в его плечо, прежде чем растекается вдоль ключицы, оставляя на коже едва заметное свечение.       Замираю, выдыхая через сжатые зубы, и наблюдаю, как Джинву медленно опускает взгляд на свои руки. Кончики его пальцев касаются друг друга, медленно, почти лениво, но в этом движении есть что-то пугающе сосредоточенное.       — Ты что-то сделала. — Его голос звучит ровно, но в каждой нотке словно напряжение, будто под поверхностью скрывается буря.       — А я это специально! — Слова срываются с губ быстрее, чем успеваю их обдумать, но он даже не смотрит в мою сторону. Его взгляд застывает на пальцах, которые он сжимает и разжимает, словно тестируя их на прочность.       — Интересно, — тянет он, медленно поднимая голову.       Воздух вокруг нас меняется. В груди что-то сжимается, как будто невидимая волна пробежала по комнате, оставляя след из мурашек на коже. Его аура становится гуще, плотнее, и я почти могу поклясться, что вижу, как пространство вокруг него дрожит.       — Подожди… — шепчу, делая шаг назад, но слишком поздно.       Мышцы под его кожей будто расширяются, натягивая ткань майки, которая и без того сидела слишком плотно. Его плечи кажутся шире, дыхание тяжёлым, как будто он только что вышел из боя, но на губах появляется эта опасная, хищная ухмылка.       — Чувствуешь? — Голос звучит глубже, будто вибрации прокатываются по моему позвоночнику.       — Ты в порядке? — Пытаюсь сменить тему, но мои слова кажутся жалкими на фоне того, как он смотрит на меня.       — Никогда не ощущал себя лучше, — Джинву приближается на шаг, и я буквально ощущаю его дыхание, обжигающее, горячее как пламя.       Его глаза скользят по моему лицу, а затем медленно опускаются к шее и дальше, к линии ключиц, где искры ещё пляшут затухая.       — А ты? — Этот вопрос звучит почти насмешливо, но в его голосе есть что-то ещё, что заставляет моё сердце сжаться.       — Я… я в порядке, — отвечаю, но чувствую, как мои пальцы предательски дрожат.       Он замечает это, конечно же замечает.       — Ты опять дрожишь, — констатирует он, и я вижу, как уголки его губ дёргаются вверх в самодовольной ухмылке.       — Это просто от разрядов, — огрызаюсь я, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства, но Джинву делает ещё один шаг вперёд, сокращая расстояние между нами до опасной близости.       — Конечно, — его голос тянется, как шёлк, обвиваясь вокруг меня, и в его глазах вспыхивает тень чего-то дикого. — Только разряды.       Джинву молчит, его глаза скользят по мне с такой сосредоточенностью, что я чувствую, как тепло поднимается по шее. Кажется, он что-то хочет сказать, но в последний момент останавливается, сжимая челюсть так, что я слышу, как скрипят зубы.       — Идём. — Голос звучит низко, почти как рык. В этих коротких звуках столько власти, что у меня не остаётся иного выбора, кроме как послушаться.       Следую за ним, наши шаги гулко раздаются в пустом коридоре тренировочного комплекса. Он идёт быстро, уверенно, и я ловлю себя на том, что не могу отвести взгляда от того, как плавно двигаются его плечи под чёрной майкой. Майка и так сидит на нём как вторая кожа, но когда он напрягает мышцы это уже преступление.       — Сюда. — Он открывает дверь, и я вхожу в просторный зал, в центре которого раскинуты магические символы. Они мерцают приглушённым светом, будто дожидаются момента, чтобы ожить.       Джинву останавливается, скрещивая руки на груди, и я замечаю, как ткань на груди жалобно тянется, подчёркивая каждую линию его бицепсов.       — Просто иди вперёд. Ничего не делай. — Его голос строгий, и в глубине глаз загорается знакомая тень той самой опасной уверенности, которая заставляет моё сердце колотиться сильнее.       — Ты уверен? — Хмурюсь, чувствуя, как воздух наполняется напряжением.       — Это не обсуждается, — обрывает он, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.       Сделав шаг, ощущаю, как что-то меняется. Пол под ногами начинает светиться, линии символов вспыхивают, как будто я запустила механизм, который не должна была трогать.       — Джинву… — начинаю я, но не успеваю закончить.       Цепи из света срываются с символов, скручиваясь в воздухе, как змеи, охотящиеся на добычу. Они бросаются на меня, и я рефлекторно пытаюсь создать щит, но этого недостаточно, они прорываются сквозь защиту, обвивая мои запястья, талию, шею.       Захлёбываюсь воздухом, сердце бешено колотится, и вдруг солдат Джинву появляется, огромный, красный рыцарь словно сотканный из ночи с мечом наготове бросается вперёд, защищая меня от следующих ударов.       — Они реагируют не только на тебя, — его голос доносится сквозь грохот, и я ловлю его напряжённый и острый взгляд.       — Это не… — я задыхаюсь, чувствуя, как цепи туже сжимаются вокруг моего тела.       — Тише. — Джинву бросается вперёд, тени вокруг него вспыхивают, словно угли, и я на мгновение забываю о боли, наблюдая за тем, как его мышцы перекатываются под тонкой тканью, когда он сражается с цепями.       Но даже его тени, такие же беспощадные и сильные, не могут пробиться сквозь эту ловушку.       — Проклятье… — рычит он, и я вижу, как тонкие капли пота, стекают по его шее, отражая свет магии.       — Джинву! — Кричу я, срываясь почти на панический тон, но он даже не оборачивается.       — Справлюсь. — Ухмылка на его губах кажется почти самонадеянной, но я вижу, как напряжены его мышцы, как тяжело он дышит.       Я сжимаю кулаки, искры пробегают по пальцам, но я боюсь снова ударить его своей магией.       — Сухён, — его голос становится низким, почти мягким, но я знаю, что за этой мягкостью скрывается грозовая туча. — Если доверяешь мне хоть каплю, дай мне шанс.       Моё сердце замирает на секунду.       — Если ты доверяешь мне… дай мне. — Его глаза впиваются в мои, как будто он заглядывает глубоко внутрь, и я понимаю, что выхода нет.       — Хорошо. — Я бросаю разряд, и в тот же момент тени Джинву поднимаются выше, накрывая мой удар, усиливая его.       Грохот разносится по залу, цепи рвутся с треском, и я падаю на колени, тяжело дыша.       Когда всё заканчивается, Джинву стоит надо мной, протягивая руку, его взгляд странный, почти изучающий.       — Твои силы слишком нестабильны, — говорит он, но в его голосе появляется что-то ещё. — Но есть что-то… Эта ловушка создана мной и только для меня.       Я резко вскидываю голову. Его глаза сужаются, и на мгновение он выглядит так, будто размышляет вслух:       — Почему она среагировала на тебя так же, как на меня?       — Что ты хочешь этим сказать? — Шепчу я, и его взгляд останавливается на мне, как будто он уже знает ответ, но не спешит его озвучивать.       — У тебя есть система. Или её часть.       Холод пробегает по позвоночнику, когда Джинву произносит это. Его слова отдаются в ушах, будто эхо в пустом зале, но тишина после звучит ещё оглушительнее.       Система. Это слово пульсирует в голове, вызывая слишком много воспоминаний, от которых я пытаюсь избавиться уже несколько недель. Невольно делаю шаг назад, но цепкий взгляд Джинву держит меня на месте, как невидимые кандалы.       — Ты это знала, — он медленно выдыхает, чуть щурясь, напряжение скользит по плечам, делая его ещё опаснее.       — Я… — голос предательски срывается, и я чувствую, как ладони становятся влажными. В комнате вдруг становится слишком жарко.       Он делает шаг вперёд, и я вижу, как мышцы перекатываются под тёмной тканью.       — Говори, Сухён.       — Я видела её… несколько раз, — признаюсь наконец, с трудом отрывая взгляд от пола. — Но я не знала, что это…       — Ложь, — обрывает он, и я вздрагиваю от того, насколько он близко. Его рука касается моей шеи, заставив, опрокинуть голову, легко, почти неощутимо, но я знаю, что это только видимость контроля.       Встречаю его взгляд, и дыхание перехватывает. Его прикосновение не угроза, а предупреждение. Я знаю, что он мог бы сделать, если бы захотел, но не делает. И от этого в груди только сильнее вспыхивает жар.       Джинву смотрит на меня сверху вниз, глаза темнеют, превращаясь в бездонные омуты, в которых нет ни капли света. Притягивают и пугают одновременно. Магия скользит вокруг него, невидимая, но ощутимая, как буря, которая ещё не ударила, но уже ощущается кожей.       — Джинву, это ничего не меняет, — шепчу я, но даже сама не верю в эти слова.       Он наклоняется ближе, и я чувствую, как тепло от его тела обжигает кожу.       — Ты говорила, что слышала только голос, и то два года назад. — Его голос низкий, гулкий, словно раскаты грома, отзывается эхом в моём сознании.       Глотаю воздух, чувствуя, как его пальцы скользят по коже, медленно, нарочито. Мне нужно отстраниться, сказать что-то, что собьёт эту напряжённость, но я не двигаюсь.       — У меня… — сжимаю кулаки, ногти вонзаются в ладони, но я не могу отвести от него взгляд. — У меня не было возможности тебе рассказать.       Его бровь медленно поднимается, уголок губ дёргается, и на его лице появляется нечто вроде полуулыбки, но в ней нет ни капли тепла.       — Правда? — Джинву наклоняется ближе, и его дыхание касается моего лица, горячее, обжигающее как пламя. — У тебя не было возможности, потому что ты была слишком занята?       Он насмехается, и это выбивает почву из-под ног.       — Ты игнорировал меня больше недели, — слова срываются с моих губ быстрее, чем я успеваю их остановить. — А система появилась как раз перед боем с тем охотником ранга А.       Его пальцы сильнее сжимают мою шею, и я ощущаю, как мир вокруг нас будто сжимается, оставляя только нас двоих.       — Я не был рядом, потому что у меня были свои дела, — холодно бросает он, но в голосе скользит что-то, от чего по спине пробегает дрожь. — Ты могла сказать мне сразу.       — Как? — Прищуриваюсь и с вызовом встречаю его взгляд. — Ты даже не позвонил.       На несколько секунд наступает тишина, но это тишина перед бурей. Джинву изучает меня, словно читает по открытой книге, и я чувствую, как его взгляд прожигает меня насквозь.       Наклоняется так близко, что я чувствую тепло его кожи.       — И ты решила это скрыть, — в его голосе появляется угроза, но она не пугает меня.       — Я не скрывала, — шепчу я, встречаясь с ним взглядом.       — Ложь, — его губы почти касаются моих, и я замираю, чувствуя, как пульс ускоряется. — Ты боишься, — его слова обжигают сильнее любого огня.       Держу взгляд, даже когда мои колени подгибаются от этого напряжения.       — Ты тоже, — тихо отвечаю я, и что-то меняется в его глазах.       Внезапно его пальцы расслабляются, позволяя мне вдохнуть. Но он не отстраняется.       Кожа горит, мышцы пульсируют, и даже воздух в зале кажется слишком плотным, как будто его наполнили магией. Возвращаясь на изначальную тренировочную базу, падаю на пол, тяжело дыша.       Стираю каплю пота с виска и мельком ловлю его взгляд. Джинву стоит неподалёку, скрестив руки на груди, словно ждал этого момента. Чёрная футболка липнет к его телу, подчёркивая каждую линию мышц, и мне почему-то становится жарче, чем во время всей тренировки.       Он не двигается, просто смотрит, как хищник, наблюдающий за своей добычей. В его взгляде нет насмешки, только эта холодная, сводящая с ума сосредоточенность. Сердце стучит в горле, и от этого становится ещё сложнее дышать.       — Ты хорошая ученица, — его голос прерывает тишину, и я резко поднимаю голову.       Пару раз моргаю, пытаясь понять, не ослышалась ли. Он смотрит на меня так, будто это ничего не значит, но я знаю, что это редкость. Комплименты от Джинву как солнечные дни зимой.       — Это был комплимент? — Демонстративно прочистила я уши, ухмыляясь и пытаясь скрыть, как сильно он на меня действует.       Джинву медленно наклоняется, опираясь рукой на колено, и наши взгляды встречаются на одном уровне. Вблизи его глаза кажутся ещё светлее, глубже, и я ловлю себя на мысли, что могу утонуть в них, если слишком долго буду смотреть.       — Не зазнавайся, — его губы дёргаются в едва заметной усмешке, но она не достигает глаз.       Этот момент как тонкая нить между нами, натянутая до предела. Мы оба чувствуем это, но никто не делает шаг назад. Его магия витает в воздухе, обжигая кожу, и я знаю, что он чувствует мою. Мы словно два полюса одного и того же магнита, не способные оттолкнуться.       Мои пальцы непроизвольно касаются шеи. Воспоминание о его тёплой, сильной, сдерживающей руке, накатывает с новой силой, заставляя кровь быстрее разгоняться по венам. Я должна это скрыть, должна загнать это куда-то глубже, но Джинву слишком внимателен. Он замечает каждый мой вздох, каждое дрожание ресниц.       — Что? — Его голос опускается на тон ниже, и я чувствую, как что-то внутри сжимается.       — Ничего, — отзываюсь я, но мои губы предательски дрожат.       Он выпрямляется, но не отходит, и его тень ложится на меня, окутывая словно плащ. Я снова чувствую эту тьму, исходящую от него, но не боюсь. Наоборот, эта тьма зовёт меня, и я сама не замечаю, как тянусь к ней.       — Не ври, Сухён, — тихо произносит он, и мои губы сжимаются.       Его взгляд опускается на мои губы на секунду дольше, чем нужно, и я знаю, что он видит то, что я пытаюсь скрыть. Это не страх. Это желание. Между нами повисает тишина, но она насыщена до предела. Это не спокойствие, а затишье перед бурей, и я знаю, мы оба ждём, кто первый нарушит эту хрупкую грань.       Джинву двигается так быстро, что я едва успеваю понять, что происходит. Его рука снова оказывается на моей шее, пригвоздив меня к полу, но на этот раз нет ни намёка на угрозу, только жёсткая, обжигающая хватка, которая больше говорит о владении, чем о сдерживании. Его пальцы скользят вверх, обхватывают челюсть и заставляют меня податься его движениям.       Нависает надо мной обведя моё тало своими коленями, и ни могу не заметить, как он сжимает мою шею чуть сильнее, будто проверяя, сколько я выдержу. Его колено вжимается в мои бедра, ограничивая любое движение. Магия пульсирует вокруг него, тяжелая, как шторм перед ударом, и я чувствую, как она тянется ко мне, обволакивая, просачиваясь под кожу, как яд, от которого не хочется избавляться.       Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами в которых загорается что-то дикое.       — Это попытка показать доминирование или просто извращённый способ сказать, что я неплохо справляюсь на твоих тренировках? — Мой голос звучит ровно, но внутри всё дрожит от его близости.       Джинву хмыкает, уголок его губ дергается вверх, но он даже не пытается отступить. В его взгляде скользит ленивое, почти самодовольное удовлетворение, как у охотника, которому не нужно спешить.       — Ты слишком громко дышишь для кого-то, кто так легко бросается словами, — его голос низкий, тянущийся, как шёлк, но в нём столько угрозы, что по спине пробегает жаркая волна. Дыхание обжигает кожу возле уха. — Может, мне стоит заткнуть тебя?       — Ты не настолько хорош, как думаешь, — я ухмыляюсь, но не могу скрыть, как сердце пропускает удар, когда его пальцы медленно скользят вдоль линии моей челюсти, оставляя огненные следы на коже.       Джинву остаётся на месте лишь секунду, а потом накрывает мои губы своими.       Поцелуй жёсткий, требовательный, как будто он пытался сдерживаться слишком долго и наконец-то сломался. Язык проскальзывает внутрь, заставляя меня содрогнуться от накатившей волны жара. Я тону в этом поцелуе, в его магии, в нём самом. Тону в его вкусе, в этом темпе, который он задаёт, безжалостно, как и всё остальное в нём.       Его пальцы вонзаются в мои волосы, заставляя сильнее запрокинуть голову. Всё ещё держит меня за горло, не отпуская, и это только сильнее разжигает огонь внутри. Поднимаю руку и цепляюсь за голые плечи, широкие и твёрдые, словно высеченные из камня. Притягиваю его ближе, но кажется, он уже слишком близко, и этого всё равно недостаточно.       Когда он, наконец, отрывается, дыхание тяжёлое, и его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на губах.       — Может, я действительно хорош, — выдыхает он, и я чувствую, как срывается короткий, сухой смешок.       — Слишком хорош, чтобы останавливаться, — отвечаю я, притягивая его обратно.