Good Intentions

После того, как Драко подарил мне один из самых умопомрачительных оргазмов в моей жизни, он массировал мои бедра в горячей воде, и это было чертовски невероятно. Я бы, наверное, кончил только от этого, если бы он только что не довел меня до экстаза. И когда мы вылезли из воды, я понял, что целью этой ванны было скорее облегчить мою боль, чем очиститься, и я был так благодарен ему, что у меня перехватило горло. К тому времени я уже почти умирал с голоду, поэтому мы вытерлись, и я переоделся в повседневную одежду, а он сел на край кровати и наблюдал за мной. С таким же успехом он мог бы начать складывать свою одежду в мой гардероб, подумал я, одеваясь. И мои щеки вспыхнули, когда я подумал о том, как сильно я хотел, чтобы он был в моей жизни. Однако, как только я оделся, накинув воротник поверх ужасного любовного укуса, который он оставил у меня на плече, я просто накинул на него мантию-невидимку и услышал: - Придурок! Я мог бы пользоваться этим все это время! - сказал Драко, и я хихикнул, когда мы выходили из моей комнаты. Я подождал в коридоре, покусывая ноготь, пока он ушел в свою комнату одеваться, а затем мы, чертовски нелепо улыбающаяся парочка, спустились в Большой зал. - Ты бы хотел снова поиграть в квиддич? - спросил Драко, пока мы шли вниз. И я задумался. - Мне действительно нравится летать. Победы развивают во мне дух соперничества, но я был бы безумно счастлив снова хотя бы просто полетать. Он что-то промурлыкал, взял меня за руку и сунул свою в карман. Когда мы приземлились на последней ступеньке лестницы, ведущей в вестибюль, к моим щекам прилила легкая теплота. - Знаешь, я не шутил насчет этой игры в Ловца. - Я бросил на него недоверчивый взгляд, но был встречен многозначительной ухмылкой. - Не знаю, обращал ли ты внимание после войны, но я оказался довольно милым и любезным для проигравшего человека. Я отобразил его ухмылку, когда мы вошли в Большой зал. Без заминки направился прямиком к гриффиндорскому столу. - Ты что, сдаешься, даже не попробовав? - фыркнул Драко, когда мы заняли свои обычные места напротив Гермионы и Рона, которые, когда мы присоединились, отошли в сторону, чтобы продолжить какой-то секретный разговор. - Я могу быть реалистом и соревноваться, - настаивал он. И я усмехнулся, но смех был прерван, когда я опустился на скамейку, потому что в его непринужденной компании я совсем забыл об этом. И, поморщившись, зашипел, когда я сел. Гермиона, сидевшая напротив нас, застыла как вкопанная. - Вот черт, - сказала она. И я опять вздрогнул, по совсем другой причине. - Ох… Боже мой. Драко кашлянул в рукав, когда я состроил ей гримасу. Она выглядела такой потрясенной, словно понятия не имела, что мы окажемся здесь. - Боже мой! О… Боже мой, - пробормотала она, когда я застонал и начал тереть виски. - О боже мой. О боже мой! Рон перевел озадаченный взгляд с нее на нас, выражение его лица изменилось, приняв вид страдающего агнца. - Боже мой, - повторил он, чувствуя себя гораздо более несчастным, чем Гермиона, когда Драко совсем потерял самообладание рядом со мной. Прикрыв глаза ладонями, он согнулся пополам, сотрясаясь от смеха. Мои щеки горели так, словно кто-то, блять, просто поцеловал их огнем. - Ты, блять, шутишь. - О, боже мой! - продолжила Гермиона, и я чуть не сорвался прямо в этот момент. Она выглядела такой чертовски возбужденной, что мне захотелось запустить яблоком ей в голову. - О боже мой. Она обратила свое ликующее выражение на Рона, который снова застонал и полез в карман. - Просто....просто заткнись нахрен! - взмолился я, когда он вытащил пригоршню галлеонов и положил их на подставленную ладонь Гермионы. - Боже, я вас двоих терпеть не могу. Я подумал, что у Драко может случиться гребаный припадок, когда он зашелся в кашле от такого сильного смеха. И я бросил на него пренебрежительный взгляд, прежде чем спрятать лицо в ладонях, чувствуя, как щеки становятся горячее, чем гребаное солнце. Конечно, Драко удалось справиться с приступом смеха как раз в тот момент, когда Гермиона подсчитывала свой выигрыш. И это заставило его рассмеяться еще сильнее, когда он уткнулся лицом в мою руку. - Ненавижу вас всех, - проворчал я, начиная собирать еду в свою тарелку. - Ровно через неделю, - довольно промурлыкала Гермиона, пряча в карман свои галеоны. Рон самодовольно ухмыльнулся. И моя рука сама по себе двинулась вперед, запустив в нее ложкой брюссельской капусты, которую я брал для себя. Она с визгом подняла руки, чтобы защититься, и мне захотелось умереть. - Ты сам во всем виноват, приятель, - упрекнул Рон, смахивая с плеча упавший лист брюссельской капусты. И Драко, наконец, сумел высвободиться из моих объятий, вытирая слезы с глаз. - Не-а, это я, - выдавил он, и я чуть было не убил его на хрен. Гермиона расхохоталась, Рон слегка побледнел, а я только и смог, что простонать в свою руку, а затем опустить ее на стол. Я хотел, чтобы земля, блять, просто меня поглотила. - Прости, прости, - продолжал он, все еще смеясь. - Это не застольные разговоры, не так ли? - Определенно нет, Господи... - Рон застонал. Но я все равно не мог оторвать голову от руки, упиравшейся в стол. Я готов был убить их всех.

***

Несмотря на робость Гарри, его розовые щеки и невнятные оскорбления, мы кое-как пережили обед. И Гермиона снова пригласила нас в Хогсмид. Похоже, это стало у них традицией на выходные, и, как и следовало ожидать, Гарри отказался. Казалось, я был категорически против того, чтобы проводить время в их присутствии, а Рон… Рон был только рад избавиться от нас. - О, честное слово, Рональд, - упрекнула Грейнджер парня, когда они отошли от стола, оставляя нас наедине. И я проигнорировал их, потому что взволнованный Гарри был просто неотразим. Я оперся локтем о стол, улыбаясь ему. И он даже не смог посмотреть на меня в ответ, но все же тяжело вздохнул. - Я заслуживаю гребаной медали за то, что только что не совершил военного преступления, - проворчал он, поднося к губам стакан с водой и осушая его одним глотком. - Надо было поставить свою цену в этом пари. Эта ведьма остра, как удар хлыста. Он допил последние несколько капель, поставил стакан обратно и вытер губы, сердито посмотрев в мою сторону. Я не смог удержаться от смешка. - Не поощряй их, - взмолился он, ерзая на стуле и снова морщась. И моя улыбка слегка погасла. - Ты даже не представляешь, на что способны Уизли. А Миона, по сути, уже стала Уизли. - Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке? Мне не нравится видеть, как тебе больно. Он навострил уши, а спина слегка напряглась, когда он вернулся к своей пустой тарелке. Потрогал стол, колени, вытер ладони. Потеребил мочку уха, Господи, что же могло его так взволновать, что он так сильно нервничал? - П-прости, - в конце концов начал он, прижимая ладони к щекам. - Я... Не то чтобы я... любил боль, я просто... - Он провел тыльной стороной ладони по губам, наклонился над коленями и сжал их. - К-к-как я и сказал, это...… П-приятно...… Я... - Он сглотнул. - Мне это н-нравится... - И застонал, снова наклоняясь над столом, чтобы поправить очки на макушке и прижать ладони к глазам. - Я не могу правильно сказать, но это...… Я не... Это приятно ранит. В ушах у меня застучало в такт биению сердца, и я почувствовал, как мое лицо словно бы обмякло. Ему нравится чувствовать меня внутри себя. И все еще, даже после стольких часов, он чувствует меня внутри себя, и ему это нравится. Иисус христос. - О-о-х-х-хххх, - запинаясь, произнес я. И он посмотрел на меня, прикрывшись руками, пытаясь скрыть свое покрасневшее лицо. - Хорошо. Я… Я постараюсь перестать беспокоиться об этом. Я собираюсь просто разбить его вдребезги.