Good Intentions

Я сладко проспал допоздна, уютно устроившись на одеялах и подушках и радуясь, что сегодня выходные. К счастью для Гарри, у него было несколько дней, чтобы отдохнуть от созерцания меня, и, возможно, разобраться со всеми, несомненно, шокирующими открытиями, которые у него произошли за последнее время. Сонная улыбка расплылась по моему лицу, когда я потянулся, вспоминая, как мне было тревожно, когда я понял, что я гей. Чертовски тревожный сигнал для любого отпрыска Люциуса Малфоя и изнурительный спец-курс лжи. Я задавался вопросом, останется ли он в тени, так как было мало шансов, что над ним будут издеваться из-за того, что он спаситель мира. Но не обязательно испытывать те или иные чувства по этому поводу. Я больше ничего не мог поделать. Я, так сказать, оставил мяч на его стороне, и теперь мне оставалось только ждать и наблюдать. Я знал, что позже буду беспокоиться об этом, но я был так чертовски доволен тем, как идут дела, что просто зевнул и перевернулся на другой бок, довольный тем, что могу оставаться там, где нахожусь, столько, сколько мне будет угодно. Никакого назойливого персонала, который приходил бы и требовал, чтобы я вставал с постели, или настаивал, чтобы я позавтракал. Боже, я абсолютно не скучал по поместью Малфоев. Мне удалось урвать еще несколько часов благословенного сна, и это было впервые, как мне показалось, за многие годы, когда я действительно выспался, прежде чем мой урчащий желудок неизбежно вытащил меня из постели. Переодеваться в форму не имело смысла, но показаться широкой публике в пижаме было как-то слишком интимно, поэтому я опустился на колени, чтобы достать из чемодана кое-что из той драгоценной повседневной одежды, которую я упаковал перед приездом в школу. Я снова зевнул, когда выбрал пару черных джинсов и приглушенно-серую рубашку с v-образным вырезом, и разложил их на кровати. Как только я встал, чтобы снять пижаму, тень пересекла квадрат солнечного света на полу, привлекая мое внимание к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как Улисс взлетает и садится на подоконник. Я нахмурился, почесывая затылок, и пошел открывать ему. Он тихо ухнул, держа в клюве конверт, который я осторожно взял. Мне было известно, что эта чертова птица очень любила кусать пальцы, но он просто выпустил письмо и снова взмыл в небо. Когда я перевернул конверт, в мою комнату ворвался приятный ветерок, поэтому я решил оставить окно открытым, полностью отдав все свое внимание конверту, заметив на лицевой стороне бумаги знакомые каракули моей матери. С моих губ сорвался вздох, когда я сел на край кровати, решив просто покончить с этим, и легко разорвал бумагу. С тех пор как я вернулся, я почти не думал о маме, поскольку был полностью поглощен одним чертовым брюнетом. Но когда я развернул ее письмо, то тут же нахмурился. "Мой дорогой Драко, Я надеюсь, что твоя первая неделя после возвращения прошла гладко. Если кто-то был жесток с тобой, обязательно сообщи об этом преподавателям. Помни, что каждому нужна небольшая помощь, и нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться за ней. Надеюсь, Гарри сдержал свое слово, и ты чувствуешь себя желанным гостем в замке. Я скучаю по твоему присутствию в поместье. Я знаю, что в отсутствие твоего отца наши отношения претерпели некоторые изменения, но ты по-прежнему мой сын, и я очень сильно люблю тебя. Не хотел бы ты поехать со мной на каникулы на виллу? Мы не были там с тех пор, как ты был мальчишкой, и я знаю, что в прошлый раз, когда мы были там, у тебя появились друзья. Я была бы рада, если бы ты ответил. Теперь, когда тебя нет рядом, мне нечем заняться, и я скучаю по твоему милому хмурому выражению лица. Береги себя, любовь моя. Со всей любовью в мире, Мама" Я прочитал это трижды. Мама никогда не ругалась. Это был какой-то код? У нее были неприятности, и она пыталась сообщить об этом, написав как незнакомка? Честно говоря, это было тревожно, но что-то сжалось у меня в груди, когда я закончил третье чтение. Она написала мне как человек, и, хотя я скривился, прочитав "отсутствие твоего отца", это было похоже на то, как если бы в момент написания письма она была настоящим нормальным человеком. Так чертовски странно. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, я бросил письмо на прикроватный столик и продолжил одеваться. Надеюсь, Гарри сдержал свое слово. Ее бы хватил удар, если бы она узнала. С моих губ сорвался легкий смешок, когда я стягивал рубашку через голову. Спускаясь по ступенькам в гостиную, я решил, что напишу ответ. Хотя бы для того, чтобы спросить: "Кто вы, черт возьми, такой и что вы сделали с моей матерью?". Однако я хотел бы свести подробности своего сообщения к минимуму из вежливости, потому что, если мы собираемся попытаться наладить нормальные отношения между матерью и сыном, нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем я решусь затронуть тему моей личной жизни. И только когда я почти добрался до Большого зала, я понял, что все это время что-то напевал. Господи, меня сейчас стошнит. Я не мог перестать улыбаться. К счастью, зал был почти пуст, когда я подошел к слизеринскому столу. Остатки обеда еще оставались, и я взял себе все, до чего смог дотянуться. Гарри ненормальный, с матерью все в порядке, отец в Азкабане, Темный лорд мертв. Как, черт возьми, моя жизнь вдруг стала такой хорошей?? Пара третьекурсников остановились как вкопанные на выходе из зала, но даже ужас в их глазах, когда они бросились бежать, не смог испортить мне настроение. Я был на вершине этого гребаного мира. Наевшись досыта, я вернулся в гостиную, чтобы начать писать письмо маме. Но когда я сел писать, наколдовав перо и пергамент, мои мысли вернулись к Гарри. Надеюсь, с ним все в порядке. Стоит ли мне его проведать? Нет, еще слишком рано. Может быть, я смогу попросить Грейнджер проведать его. Это было бы странно? Я снова покачал головой, опуская перо на пергамент, разложенный на столе перед диваном. Правда, угол был немного неудобный, поэтому я соскользнул с края и сел за стол на пол, скрестив ноги. И начал писать. "Мама, В школе все в порядке. Гарри, действительно, очень любезен. Если бы не он, мне, наверное, было бы гораздо труднее, но все хорошо. Вилла звучит заманчиво. Я сомневаюсь, что кто-то из моих "друзей" все еще будет рядом или захочет иметь со мной дело, но сменить обстановку было бы неплохо. Как ты думаешь, ты могла бы прислать мне тот темно-синий джемпер, который подарила мне на Рождество несколько лет назад? Я думал, что упаковал его, но он, должно быть, все еще висит у меня в гардеробе. К сожалению, пока не о чем рассказывать. В конце концов, это только первая неделя, но я напишу, если случится что-то очень интересное. Честно говоря, я надеюсь, что этот год будет самым скучным за все время моего обучения в Хогвартсе. С любовью, Драко" Довольный собой, я откинулся на спинку стула, чтобы перечитать написанное. И как только я это сделал, я смутно осознал, что дверь открылась и в комнату ввалились несколько моих сверстников. То, что было обычным разговором, перешло в шепот, когда ученики, казалось, на цыпочках, начали прокрадываться к лестнице позади меня, но я даже не стал оборачиваться. Честно говоря, мне было все равно. Я сложил свое письмо пополам и сунул его в карман, когда их шаги удалились к общежитию, решительно выбросив это из головы и отправившись прямиком в Совиную башню. Она, черт возьми, упадет в обморок, когда увидит, что я сразу же написал ответ.

***

Моя нога свисала с подоконника, на котором я сидел, распахнув окно, чтобы впустить в помещение немного свежего воздуха. День был великолепный, учитывая все обстоятельства, и в воздухе чувствовался намек на осень, и в мою голову ненадолго пришла мысль - взять метлу и немного полетать, но тогда появлялась возможность столкнуться с Драко, и именно поэтому я оставался в своей комнате. Если ты действительно хочешь меня, тогда смирись и сделай шаг. Я не мог выбросить эти слова из головы. Конечно, в тот момент я так и думал, но хотел ли я Драко? Так же, как он хотел меня? Тревожный голосок в моей голове прошептал, что это происходит снова. Кто-то проявляет ко мне интерес, и я просто соглашаюсь с этим, не задавая вопросов. Конечно, на самом деле я не просто "соглашался с этим". Я как бы случайно окунул туда пальцы ног. И, черт возьми, в этот раз все было совсем по-другому, потому что это был Драко, мать его, Малфой. Он не обращался со мной как с душевнобольным. Или как с великим героическим принцем магического мира, как обычно это делали большинство людей. Конечно, он был чертовски добр ко мне, но в каком-то смысле, я полагаю, он просто… Обращался со мной так, как всегда. Что было настоящим благословением. Вот почему мне было так легко с ним разговаривать. Почему он принял мое признание о смерти, потому что, хотя он обнимал меня, извинялся и чуть не плакал, я не увидел в его глазах ни капли жалости. Я хотел, чтобы он знал обо мне все, потому что, если он собирался тратить время на любовь к кому-то вроде меня, ему следовало бы знать, во что именно он ввязывается. Учитывая весь тот ад, через который он заставил меня пройти, только для того, чтобы понять, что это было из-за того, что он был влюблен в меня, и то, как он это показывал, только добавляло новые пункты к списку с ярким названием "ВЕЩИ, КОТОРЫЙ ГАРРИ ПОТТЕР НЕ ПОНИМАЕТ". Я должен был спросить его почему, и в ближайшее время получить ответы на свои вопросы. Я подтянул согнутое колено ближе к груди при мысли о том, что нам придется поговорить. После того. Все возможности внезапно показались мне чертовски реальными теперь, когда я получил пощечину от своих негетеросексуальных чувств. И каждая из них приводила меня в ужас. Он сказал, что быть геем - это чушь собачья, и я начал немного лучше понимать, почему он это сказал. Я думал, что быть натуралом ужасно, но мне было легче ориентироваться в обществе женщин, потому что мне никогда не приходилось задумываться о том, какой должна быть моя роль. Правда, с другим парнем… Я с трудом сглотнул, не желая признавать, что на самом деле был только один человек, которого я знал, и которого я мог бы спросить об этом. И этот человек имел полное право ненавидеть меня, но почему-то, черт возьми, не делал этого. Если ты действительно хочешь меня, тогда смирись и сделай шаг. Не говоря уже о недостатке самосознания (отсутствии какой-либо гребаной осознанности) мне в очередной раз напомнили, что я целых два дня думал о том, чтобы поцеловать его. И сейчас иду на третий круг, потому что прикосновение его губ к моей коже в этом плане не помогло. И я вздохнул, прислонившись головой к оконной раме. Он был прав насчет того, что был абсолютным нулем в любви к кому-то. Но то, что ему потребовалась всего одна гребаная неделя, чтобы полностью перевернуть весь мой мир, заставило меня слегка улыбнуться. ХОРОШО! Я почти кричал в пустоту. ЛАДНО, ЛАДНО, я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРИЗНАЮ ЭТО. Мне нравится Драко, черт возьми, Малфой. Черт бы меня побрал! Это было так чертовски раздражающе, что я посмотрел вниз, на землю, и с тоской подумал о том, чтобы выброситься из этого чертова окна, потому что я был здесь, прятался в своей комнате, думал о нем и улыбался. Я был так чертовски зол на себя, что опустил ноги на пол и принялся расхаживать по комнате. Два дня назад я даже не подозревал, что мне вообще нравятся мужчины! Но его многословное, душераздирающее признание в поместье было таким чертовски неловким и сбивающим с толку, и то, как я заставлял его краснеть, и ранимость в его голосе, когда он рассказывал мне о своих ужасных переживаниях во время войны, - все это говорило об одном цельном и невероятно милом человеке. Я хотел понять его изнутри и снаружи, разобрать на части его причудливый гребаный мозг, который заставлял его мучить человека, который ему нравился, понять, что он нашел во мне такого, что, несмотря на все, что мы сделали друг другу, в итоге он влюбился в меня. В этом просто не было никакого гребаного смысла! Видеть тебя несчастным - делало несчастным меня. Я потратил годы, представляя себе тебя совершенно неправильно. Я просто снова все испортил. Все, чего я действительно хотел, - это быть важным для тебя. И то, что из всех гребаных людей в мире Драко Худший-Холостяк-Во-Вселенной Малфой влюбился в Гарри Короля-Ужасных-Бойфрендов Поттера, было так чертовски иронично, что я перестал ходить взад-вперед. Иронично? Или что-то вроде… Идеально? Неприятное чувство в животе заставило меня опуститься на пол, где я и сел в полном смятении. Черт возьми… Если мы оба ужасны в этом дерьме с симпатиями к людям, то какой же хаос можно было бы ожидать, если бы мы сделали это.... Если бы мы… Если ты действительно хочешь меня, тогда смирись с этим и сделай шаг. Легче сказать, чем сделать. Черт возьми.

***

Следующее утро застало меня в гораздо худшем состоянии, чем предыдущее. Я знал, что буду чертовски волноваться, и оказался прав. Радость от осознания того, что Гарри не гетеросексуал, к настоящему времени прошла, и, когда я со стоном вышел на дневной свет, я не мог не волноваться. Что, если он никогда больше не заговорит со мной? Что, если он будет слишком унижен, чтобы даже смотреть на меня? Что, если он снова возненавидит меня? Рациональной частью своего мозга я понимал, что прошел всего один гребаный день, но каждая проходящая секунда заставляла меня терять время. Я бы не стал унижать себя еще больше, чем уже унизил, посещая его комнату еще раз. Точно нет. Я прикусил губу, размышляя о том, о чем он, вероятно, думает, что чувствует. Был ли он зол на меня за то, что я вывел его из себя, а потом бросил ни с чем? Был ли он потрясен, осознав, что другой мужчина вызвал у него такую реакцию? Тяжело вздохнув, я медленно поднялся с кровати. Нет смысла валяться и переживать весь день. Одеваясь, я вдруг вспомнил, что оставил все свои гребаные средства для душа в его ванной. И теперь я в любом случае зависел от того, как он сыграет свою партию, какой бы она ни была. Черт возьми, мысленно простонал я, натягивая брюки. Честно говоря, я почти был готов к тому, что, как только я выйду из комнаты, то увижу гору из моих бутылок, сваленную перед дверью моей комнаты, но, когда я распахнул ее, то был потрясен, увидев, как Гарри остановился на полпути в коридор, и его щеки внезапно густо покраснели. И нахлынувшее облегчение начало бороться со страхом, который сжал мне горло. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но я просто ошеломленно молчал. Его губы сомкнулись, а затем снова раскрылись, и я был примерно в шести секундах от того, чтобы просто послать все к черту и снова закрыть дверь, когда он наконец-то набрался смелости заговорить. - П-привет. - Он прочистил горло. - Т-ты хочешь... э-э...… Ты оставил свои... Я не мог поверить в то, что услышал. Но я не дал себе и шанса усомниться в этом, потому что он просто стоял там, переминаясь с ноги на ногу и заикаясь, с самым обезоруживающим гребаным румянцем, и он, блять, что, предвидел мои потребности? Черт возьми. - Да, пожалуйста, - тихо согласился я. - Отлично. Я... я имею в виду, хорошо. Я имею в виду, не… Не то чтобы очень хорошо, просто… Господи Иисусе. Он отвернулся от меня как раз в тот момент, когда на моих губах появилась снисходительная улыбка, и я сжал их вместе, осторожно следуя за ним в его комнату и закрывая за собой свою дверь. Он не обернулся ко мне, когда впускал нас, просто подошел к окну и скрестил руки на груди, зажав большой палец между зубами. - С тобой все в порядке? - Должно быть, это был неправильный вопрос, потому что его плечи напряглись, и он состроил непонятную гримасу, глядя на меня. - Можем ли мы...? Нет… Я имею в виду, еще нет… Просто… Я... я... э-э... Черт возьми, я никогда не видел, чтобы кто-то настолько терял дар речи. На самом деле, это была самая забавная вещь, которую я когда-либо видел, но я не позволил себе посмеяться над ним. Не тогда, когда я все еще не был уверен в его чувствах по поводу… Всего. - Хорошо. С этими словами я извинился и удалился в его ванную. По крайней мере, он со мной разговаривает. Разрешает мне снова воспользоваться его душем. Я, черт возьми, воспользуюсь этим. После самого быстрого душа в моей гребаной жизни (но я все равно не поскупился хорошенько поухаживать за своими волосами и сделать нормальную прическу) я переоделся и повесил полотенце, которое нашел на вешалке, готовясь снова встретиться с ним. Может, он и был заикающейся развалиной, но это была одна из его самых очаровательных черт. А его неловкость была всего лишь очередным гребаным событием воскресенья, так что мне пришлось поверить, что последствия пятничного вечера были не такими уж ужасными. Он снова расхаживал рядом с кроватью, когда я открыл дверь, и замер. Не смотрел на меня, и, очевидно, я, черт возьми, знал почему. - Я... я не...… Прости, если я... Я тихо выругался, когда он бросил на меня пронзительный взгляд и вскинул руку, закрывая мне рот. - Заткнись… блять. Не извиняйся, черт возьми. Это я должен извиниться. Его слова ударили меня по затылку, словно пощечина, повергнув в хаотический вихрь. С чего бы ему извиняться? Он отошел от меня и снова начал расхаживать по комнате, щеки его пылали. Он одной рукой как будто придерживал себя, словно боясь упасть прямо здесь, а другой активно жестикулировал. - Т-ты бы никогда ничего не сказал, если бы знал, что мы… и я просто...… А потом я пошел и… Блять, я знаю, что ты уклоняешься от темы, но однажды тебе действительно придется дать мне правильный ответ и объяснить это так, словно я гребаный малыш, потому что ты должен меня ненавидеть. Ты должен меня ненавидеть! Он все больше и больше выходил из-под контроля, и в его словах было так мало смысла, что я бросился к нему, даже рискуя, что он набросится на меня в ответ с кулаками. - Гарри, с чего ты взял, что я "должен" тебя ненавидеть? Взгляд, который он бросил на меня тогда, был на грани безумного отчаяния, и у меня возникло смутное ощущение, что он вот-вот начнет задыхаться, а я, черт возьми, не мог просто стоять там и ничего не делать. - А почему бы и нет? Я-я относился к тебе как к гребаной шутке, как будто это была какая-то гребаная игра, прежде чем я... Прежде чем я... Я имею в виду… Господи, почему это так чертовски сложно!? - Может, тебе стоит присесть?.. - Черт, у меня закружилась голова от одного взгляда на него. - Не могу. Не могу, блять, присесть, не могу уснуть, не могу расслабиться, потому что я даже не знаю, как начать это исправлять, а ты...! - Я остановился в изножье его кровати, когда он ткнул пальцем в мою сторону, ожидая обвинений. Я ожидал оскорблений и язвительности, приготовился к ним, как к чему-то, что вот-вот уничтожит меня, потому что был полностью уверен, что так и будет. - У меня действительно дерьмовый вкус на мужчин. Мои брови взлетели так высоко, что чуть не выскочили за пределы лба. После краткого шока веселье, которое я пытался подавить, вырвалось наружу, и я абсолютно потерял контроль над ситуацией. - Не смейся, черт возьми! - завыл Гарри, но я уже зашел слишком далеко. Я наклонился, чтобы обхватить себя за колени, потому что был готов к тому, что он возненавидит меня за то, что я сделал. И облегчение, которое я испытал, узнав, что он всего лишь ведет себя безупречно, благородным и открытым. - Ох, отвали! - Прости... – начал было я, но меня снова оборвал мой собственный смех. Гарри тяжело вздохнул и присел на край кровати. - Ты чертовски ненормальный, ты знаешь об этом? Вытерев слезы с глаз, я снова выпрямился и увидел, как он неловко ерзает в своей пижаме, словно у него чесались руки просто от того, что я был рядом. И он смерил меня хмурым взглядом. - Ты чертов псих! Я извиняюсь перед тобой, а ты смеешься надо мной! - Прости, прости! Клянусь, я больше не буду смеяться. Я просто… Честно говоря, я думал, ты меня возненавидишь. - Его хмурый взгляд несколько смягчился. - Я не испытываю к тебе ненависти, - тихо заверил он. - Я раздражен, потому что у тебя это плохо получается, у меня это ужасно получается, так что нет абсолютно никакого смысла, почему я должен тебе нравиться, когда я... Я медленно опустился на пол, скрестив ноги, и на моих губах появилась улыбка. - Я тоже возненавидел себя, когда впервые понял, что я такой… Что ж... Глаза Гарри расширились, щеки почему-то покраснели еще больше, и он застыл на месте. Я глубоко вздохнул. - Все в порядке, честно. Если ты собираешься так сильно винить себя за это, мы можем просто притвориться, что ничего не произошло. Начать сначала или... или что-то в этом роде. - Напряжение покинуло его плечи, но он слегка напрягся, и я попытался ободряюще улыбнуться ему. - Я даже могу снова стать придурком, если хочешь. На это он улыбнулся, хотя и совсем чуть-чуть. Господи, я был так влюблен в него, что готов был вырвать себе чертовы глаза. - Я... понятия не имею, что я делаю. - На мгновение у него перехватило дыхание, когда он опустил взгляд на свои колени. - И я... я не имею права спрашивать об этом, но… Как ты думаешь… Может быть, ты мог бы....Помочь мне р-разобраться во всем этом...?” Я моргнул, глядя на него снизу вверх. Он посмотрел на меня, прикусив губу. - Ты… Хочешь, чтобы я… помог тебе разобраться в том, что ты делаешь? - Гарри слегка кивнул, и я приподнял бровь. - Что ты хочешь сделать?” Множество эмоций отразилось на его лице: от раздражения до покорности, от злости до смирения и ужаса, я не смог уследить за ними всеми, когда он медленно опустился передо мной на пол. И еще медленнее придвинулся ближе. - Я... я думаю… Учитывая тот факт, что... что я уже несколько дней не могу перестать думать об этом, я... наверное, хочу поцеловать тебя. Его колени коснулись моих голеней, и все во мне, до последней клеточки, замерло. Ох. Блять. Я рефлекторно сглотнул, когда он посмотрел на меня снизу вверх, сжав руки на коленях в кулаки и наблюдая за моей реакцией. - Тебе в этом нужна моя помощь? - Мой голос показался мне самому странным. Пустым. - Д-да. Э-э... закрой глаза. Я еще мгновение изучал его лицо, не читая на нем ничего, кроме неловкой застенчивости, возможно, робости, пока он ждал меня. Мои глаза закрылись, и я внезапно, черт возьми, перестал дышать. Звуки его движений показались мне необычайно громкими для моих обостренных чувств, но затем я почувствовал, как дрожащие руки коснулись моего лица, приподняли мой подбородок, и одна мысль пронзила пустоту в моей голове: Я бы предпочел, чтобы это был именно я, а не кто-то другой, даже если он просто пробует что-то новое. Его дыхание коснулось моих губ, и они слегка приоткрылись сами по себе. Это длилось, как мне показалось, целую вечность, но также и появилось ощущение, что каждое событие в моей жизни подводило меня именно к этому гребаному моменту, и нежное прикосновение к моей верхней губе заставило мои легкие непроизвольно втянуть в себя слишком много воздуха. А потом Гарри поцеловал меня.