Сон, в котором я смог

      Я не хочу спать. Совсем. Мне даже кажется, что я и под снотворным не смогу уснуть. Никого в комнате, кроме меня. Я уставшая, убитая, и зря, наверное, прогнала Йоста.       — Не спишь? — вспомнишь солнце, вот и лучик, как говориться. О, эта фраза ко мне уже приелась. Парень ввалился в помещение, да еще и не в самом трезвом состоянии. Теперь моя, кажется, очередь слушать пьяный бред.       — Не сплю, — тихо говорю я. Под лунным светом я вижу лишь очертание Йоста, и он подходит ближе и ближе. Ложится рядом. Смотрит. — от тебя воняет, ты пил? — задаю вопрос, ответ на который я и так знаю.       — И что с того? — улыбка проскальзывает на его лице. Кляйн прекрасно понимает, что сейчас может сказать что угодно, а завтра оправдаться выпитым.       — Ничего, — пожимаю плечами.       Он продолжает на меня смотреть. Ему как будто интересен каждый сантиметр моего лица. Словно никогда не видел меня, и теперь ему хочется запомнить, как будто это последняя встреча.       — Ты такая красивая, — я поперхнулась, когда услышала это. Он, вроде, не в хлам, а ведет себя так, будто сейчас допился до полусмерти. — можно… я на тебя посмотрю?       Медлю немного. Зачем спрашивает? Он и без того нагло рассматривает меня.       — Можно, — хлопаю ресницами, будто дурочку строю. Но сейчас я правда не догадываюсь, о чем он говорит.       — Вот и славно, — снова улыбка. Добрая, искренняя… я впервые вижу такую на его лице. Она другая. Не такая, как остальные.       Одна рука Йоста перемещается на мою талию, притягивая к себе, а второй он поглаживает мои волосы. Смущаюсь. Что у него на уме? Этого я не пойму никогда.       Точнее, я так думала. Думала, пока его ладонь не скользнула под футболку.       Я сжалась от страха, а потом отодвинулась, вырвавшись из его объятий. Наконец, поняла, чего он хочет. И стало еще страшнее, клянусь.       Но парень вопросительно посмотрел на меня, как будто ничего не случилось.       — Не трогай меня, — произношу я, пытаясь говорить уверенно, но голос колеблется.       — Ты же сама разрешила посмотреть, — снова его руки тянутся ко мне, но я успеваю отодвинуться дальше.       — Вот именно, что посмотреть, — хмурюсь. — не трогать же!       — Тогда… — он задумался на секунду. — разденься.       Я выдавила из себя нервный смешок. Натянула футболку пониже, чтобы она прикрывала меня. Снова глянула на парня. Он все еще разглядывает меня, а сам будто ждет чего-то.       — Нет. — отрезала я. Не дождется. Я не какая-то там фанатка, чтобы перед ним раздеваться по одному приказу.       — Почему? — вскидывает брови. Он как подросток в пубертате, клянусь. Маленький ребенок, которому не дали игрушку. — сама же говорила, что я тебе нравлюсь.       — Забудь уже про это! — неужели, те слова так сильно въелись в его сознание? — я не собираюсь тут с тобой играть в любовь.       — Никто и не собирается играть, — он вздыхает. — любви не существует.       Эти слова… поразили меня. «Любви не существует». Неужели он и правда так считает? Это же полный бред.       Я, как человек, которому покойные родители с детства «затирали», что любовь — самое святое чувство в мире, конечно, в нее верю. Да и мама с папой были вместе с самого детства. Ближе к двадцати поженились. И умерли тоже вместе. Красивая история, ведь жили они душа в душу, и это давало мне понять, что слова Йоста неправильные.       Глупо, наверное, сейчас разжевывать в голове его пьяный бред, но меня задели эти слова немного. «Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме,» — так говорят? И правда. Йост, наверное, видел много фанаток, которые лезли к нему, но не любили по-настоящему. Может, из-за этого он так и думает.       — Но это же неправда, — робко произнесла я, пока он сверлил во мне дыру взглядом. Думает, наверное, о чем-то своем… а я думаю только о нем. И это пугает.       — С чего ты взяла? — он отвечает мне спокойно, без доли агрессии, как будто из него выжали все чувства. — все мои друзья считают так же, как и я.       — Но это не отменяет того факта, что… — я не успела договорить.       — Слушай. Даже не доказывай мне обратное. Я куда старше тебя и опытнее. — а эти слова меня возмутили. Мне захотелось возразить, и я сделала это сразу, как только пришла в себя.       — Ты старше меня всего на три года, Кляйн! Три! С чего ты взял, что если ты имел больше половых связей, можешь быть опытнее? — я возмущалась открыто. Смотрела на парня со злостью в глазах, и я даже не знаю, что меня так разозлило.       — Причем тут половые связи, дорогая моя? — он тоже начинает злиться. — ты делаешь обо мне выводы, даже не зная меня! — я замолкла. Да, он действительно прав именно тут. Я, кажется, совсем его не знаю. — К чёрту. — встав с кровати, выпалил он. Подошел к окну и посмотрел куда-то вниз. Фыркнул.       — Йост, — я тоже встаю на ноги. Мне иногда кажется, что пол вот-вот провалится, наверное, из-за усталости, но я все равно иду за парнем.       — Не подходи ко мне, — рыкнул он, даже не оборачиваясь.       Но я подошла почти вплотную. Коснулась легонько его спины ладонью, чтобы успокоить. Мне казалось, это станет примирительным жестом.       Но Йост тут же обернулся. Быстро, так, что задел плечом меня, и я упала на пол без сил. Мне стало… страшно? Я больно ударилась, и, потирая ушибленные места, посмотрела на парня самым своим грустным взглядом. Сначала я подумала, что он не хотел. Честно. Потом поняла, что ему плевать. Он смотрел на меня сверху вниз, не пытаясь помочь встать, а потом приподнял уголки губ. В его глазах будто все погибло. Читалась жестокость.       — Эй, — хочу заговорить, но его взгляд останавливает меня. Я понимаю, что он слишком полон ненависти сегодня.       — Как же-ж ты свалилась на мою голову, блять, — прошипел он. Снова ножом по сердцу. Я знала, что неприятна ему, но не до такой степени.       — Я могу уйти, — не знаю, зачем я это сказала. Идти мне некуда.       — Не язви, — говорит парень, больно пиная меня по ноге. Я вскрикиваю. Не ожидала. — не забывай, ты тут никто.       Странно, но я даже не хочу заплакать. Мне хочется только кричать. Громко, истошно, истерично, так, чтобы меня услышали. Но меня не услышат.       «Ты тут никто». И он снова прав. Снова я мусолю в голове каждую его фразу. Но если я — никто, почему он еще не избавился от меня?       — Йост… — опять хочу что-то сказать, но он хватает меня за запястье и волочит к кровати, словно плюшевого медведя, которым я так хотела стать недавно. — Больно…       — Мне плевать, ты же знаешь, — он берет меня на руки, после кидая на кровать. Странное чувство.       Парень ложится рядом. Сейчас он кажется мне дьяволом во плоти. Смотрит своими блестящими глазами, хлопает ресницами, будто ничего не произошло, брови нахмурены, а губы плотно сжаты.       Спустя несколько секунд он поморщился, а после сказал:       — Обними меня.       — Что? — переспрашиваю, потому что эти слова меня совсем уж поразили. Сначала бросил меня на пол, потом оставил синяки, а теперь обнять просит?       — Не тупи, я же сказал, — хриплый голос эхом отражается в черепной коробке. — просто обними.       Я снова испугалась. Если я сейчас этого не сделаю, что он может сделать мне в ответ? Ударит снова? Нет, этого я точно не хочу.       Нехотя я пододвигаюсь к парню ближе, а потом, прикрыв глаза от страха, касаюсь его тела. Обвиваю руками торс. Прижимаюсь. Чувствую, как вздымается его грудь. Как он тяжело дышит.       — Сладких снов, — чуть дернувшись, проговорил он, а потом обнял меня в ответ. Нежно, но крепко, будто боясь, что я исчезну навсегда. И это я и хотела сделать, но, к сожалению, это невозможно.       — Сладких…

***

      Комната в красных тонах, наверное, это отель. Йост возвышается надо мной, красивый до безумия, его глаза подобны бездне. От моих слез не осталось и капли, а от его агрессии остался океан.       — Посмотри на меня, Софи, — он наслаждается каждым своим сказанным словом. Крылья за его плечами шелестят.       И я смотрю на него. Его открытый торс напоминает мне скелет, обтянутый кожей, он не такой, как в реальности. Или это и есть реальность?       Мои глаза прикованы к его исколотым, почему-то, рукам, на которых есть красивые до жути порезики, а еще он держит в них какой-то странный ошейник с шипами, как будто он предназначен… для меня.       И так оно и было. Спустя несколько минут, казавшихся вечностью, молчания, он надел эту вещь на меня. Застегнул потуже, почти задушив меня, а потом прицепил железную цепь, похожую на поводок. Воздуха стало мало. Чертовски.       — Что ты делаешь? — из последних сил хриплю, будто это моя последняя речь.       — Разве не этого ты хотела? — повалить меня на спину оказалось не самой сложной задачей для него. Он навалился на меня всем своим разгоряченным телом.       Его тонкие пальцы снова считают мои ребра, руки под футболку, красивые акценты перед глазами мелькают, и вот, он подбирается к нижнему белью.       — Что ты собираешься делать? — я спрашиваю, словно сама не понимаю. Дурочка. Сама этого всего не хочу, но ничего с этим не делаю.       Пусть и пошевелиться я не могу, совесть все равно грызет. Зачем все это?       Следующие слова ангела напоминают мне о том, что это чертов сон. Он говорит это ясно, так, что тело начинает дрожать. Так, что пальцы немеют, а шею будто что-то душит.       Парень будто смеется надо мной. Я молчу ему в ответ, будто боюсь его. Так и было.       — Играть в любовь.