Адики и дикий бас.

На первом месте всегда должна стоять семья, на втором пацаны, а вот уже на третьем принципы. Хотя чем семья и пацаны - не принципы? Не ебу, не придумал, точнее. Мороз жуткий, белая улица, хруст снега, щеки красные-красные и рук практически не чувствую, думаю, отморозил, меня греет моя олимпийка и никто больше. - Пошел нахуй... Ради бога, прости. Я оборачиваюсь на зов и вижу перед собой своего старого друга. Все по классике, в одной руке сигарета, в другой - банка балтики девять. Вот только он навзрыд рыдает и шатается из стороны в сторону, похоже, квартирник сегодня у кого-то на долго отпечатается в памяти . Я подхожу медленными, продуманными шажками к бедолаге, представляя на пьяную голову план по его спасению. Обратно пойти на квартирник или на теплотрассе остаться? Непонятно. Ло очевидно плачет, слезы стекают по красным щекам и я тут же представляю картину, как на следующий день его щеки станут обветренными, покроются противной белой коркой...

Фу.

Я киваю другу и заикаясь, в краткой форме выставляю ему свои мысли. - Ты эт...Ты... Дебил. Ло кивнул и завыл. - Дааа!? Я опять киваю, моя серьезная будка пугает бедолагу и он делает глоток пива, показывает средний палец. Мне интересно понять логику его действий, то посылает, то извиняется, еще и плачет... Он голодный? Я тоже так себя веду, если мамка забывает поесть позвать, только не так вульгарно, все таки это моя мамочка. Вспоминаю свой второй принцип про пацанов и подхватываю Ло под локоть. Я вновь без лишних отступлений констатирую факт. - Т-ты кушать будешь... Я сам шатаюсь, путаюсь в четырёх наших ногах, чуть не завожу Ло в столб, но вовремя останавливаюсь.

Надо покурить, подумать о жизни.

Моя рука опускается к карману друга, так: Ключи; Телефончик-расклодушка; Какой-то квадратик с острыми прорезами на краях. Я смеюсь и решаю пристыдить друга за ношение таких вещей в куртке. - Гондон? Ло оборачивается, дует губы и выкрикивает. - Сам гандон, пошел ты! Я не понял и просто решил проверить второй карман, там вторая жестяная банка пива. Ло не обделен изобретательностью. И пачка петра первого, опа, оно. Друг продолжает хныкать, даже когда я всовываю сигарету ему в зубы, с желанием заткнуть скулеж, потом и в мои губы. Подкуриваю белой зажигалкой, беру Ло за щеки и прикасаюсь своей тлеющей сигаретой к кончику в его губах. Товарищ всасывает воздух, кончик разгорается и, не используя рук, Ло продолжает скуривать ее, одной щекой вдыхает, через другую выдыхает. Да, вот такой у меня друг, такой умный, но такой, сука, тупой. Хехе. Мы воняем первым петром в небо с минут так пять, потом я вновь подхватываю хныкающего бедолагу под локоть, замечаю, что сигарета у него все еще в зубах, вырываю и кидаю под ноги.

Так, все.

Идем кушать.

Я веду Ло в уютной тишине, вслушиваясь в хруст снега под ногами. Друг выше меня почти на голову, но все равно не догоняет моего шага и невзначай теряется где-то сзади, когда я оборачиваюсь Ло что-то кастует пальцами, хныкает и пинает снег. - Не-не, братан, он нам ничего не сделал. Снег не трогаем, ни при каких обстоятельствах. Я говорю это спокойно и тихо. Ло толкает меня в грудь, стоит мне подойти ближе. Все еще не понимаю... Ничего... От слова, нихуя не понимаю. - Боже, прости меня, я не хотел. Ло закрывает лицо руками, я хмыкаю и наклоняю голову. - Извиняю. Че ты как богомолка? Я опускаю взгляд на свои тапатоны, найки промокли, тонкие штаны с эмблемкой адидаса тоже уверенности не добавляют. В голове вновь возникает дилемма. Или я простужу себе задницу и буду пол года мучиться с геморроем, или через силу тащу бедолагу к себе, ибо бросать я его не собираюсь. Я хватаю Ло за грудки и тащу за собой, пройти-то осталось всего ничего, а разобраться, что там у него за богомолитвы и потом можно.

Мы в ответе за тех, кого приручили!

Так мамка говорила.

Мы, бля буду, как тайные агенты с телека, проникаем бесшумно в квартиру. Я не спешу включать свет, время позднее, мама спит, а мы оба пьяные. Понимаем ситуацию, так или иначе. Я наклоняюсь к кроссовкам, чтобы снять их, но неведомая сила ведет тело в сторону и я скидываю жопой ложку для обуви, которая спокойно висела возле входной двери. Чувствую нутром, как Ло поджал булки и попытался раствориться в воздухе, но, честно, не заметить его тушу крайне сложно, даже в кромешной темноте. С открытой двери в мамкину комнату отчетливо слышно, как она встает с кровати, бурчит и надевает тапочки, а после, шлепая тапочками по бежевому линолеуму, выходит из тьмы. Ло аж присел, прячась за моей спиной, а я беру дело в свои руки. - Извини, мам, разбудили, да? Контролировать приходиться только язык, потому что остальное тело не в состоянии и просто стоять ровно, я улыбаюсь и облокачиваюсь об дверной проем. - Я с другом, ему домой долго ехать, я решил предложить остаться у меня, ты же не против? Мать протирает глаза, поправляет волосы и упирает руки в боки, по взгляду понятно, ману копит, сейчас начнется жесткое женское воспитание сына и его негодяя собутыльника. - Ты почему телефон не берешь, засранец, я кого могла уже обзвонила! Пропал в три часа дня, хрен пойми где его носит! Я выпрямляюсь, киваю и опускаю взгляд в пол, не забывая толкнуть Ло в плечо, чтобы повторял за мной. - Да я не слышал как ты звони- - Слышать не хочу! Быстро спать, завтра поговорим. Маменька осмотрела Ло, заглянула ему в глаза и лицо ее смягчилось. - Котик, а ты чего плачешь? Мой тебя обидел? Ло мотает башкой, мол нет, мама складывает руки на груди, осматривает меня на признаки драки или перепалки, вздыхает и мягко предлагает. - Идите на кухню, чай попейте, поговорите. Котик, успокаивайся, никто тут ругать тебя не будет, я вкусненькое на столе оставила. Дилан, ты посмотри у него же глаза все красные, бедненький. Она с непонятной любовью продолжает смотреть на Ло, потом оборачивается на меня, фыркает и скрывается у себя в комнате, предварительно закрыв дверь. Мы выскакиваем из кроссовок, я отпинываю Ло к себе в обитель и забираю с кухни все доступные снасти. В комнате Ло сидит на моей кровати, трет глаза и шатается из стороны в сторону. Я бесцеремонно запихиваю ему в рот чебурек и сажусь напротив. - Глаза говорит красные... Потому что ты ноешь, или по другой причине? Я хмурясь, осматриваю его. Есть подозрения, что сегодня вечером Ло предложили прикольнуться, а он придурок, согласился. Хотя зачем тогда ноет? Непонятно. Ло жует холодный чебурек, поднимает глаза на меня и я точно убеждаюсь, этот осел давно не плачет, а глаза красные-красные, как от травы. Я ловлю хаха и сгибаюсь пополам. - Ты бы себя видел, чувырлы кусок! Ло хмуриться и откладывает чебурек на подоконник, прям в голове кровати. Хмыкает и проговаривает одними губами. - Это так клево... Ты как будто летишь.

Мда, осел ебанный.

- Да в курсе я, какого это. Только зачем ныл, если так клево? Ло взял меня за плечи и близко-близко подтащил свое лицо к моему. - Ну я тебя увидел, у меня эмоций столько с-скоппилось... Заплакать захотелось. Соскучился как будто. Я еще пробовал... А тебя рядом нет, в общем. Обрадовался, что тебя встретил, вот и заплакал. Я покрутил пальцем у виска, тю-тю, мой друг, даже, зю-зю. Ло притянул меня ближе и положил свою голову на мою грудь.

Так соскучился, аж...

Похуй.

Ло вжимался ближе, его кучерявые волосы щекотали мне шею, а отрастающая щетина царапала. Я выпалил, чо первое в голову стрельнуло. - Контрадикция. - Чо? - Да...Это, когда противоречивые чувства что-то вызывает. Мать капусту мариновала, крышку накрыла газетой, я вычитал... Ло сузил красные глаза и посмеялся. - Как контрацепция звучит. - Это у тебя в карманах куртки за кой-то хуй! В куртке! Не проще в штаны положить? Или в- Ло накрыл мой рот своей ладонью и продолжал смеяться. Хитрый засранец. Я понимаю, примерно, как работает мозг и какие картинки генерирует под самокрутками подобного типа, однако я, как человек почти трезвый, логики не ощущаю, естественности какой-то в его движений от чего... Страшно.

Я могу признаться, что просто боюсь его сейчас, так или иначе.

Ло наклоняет голову, сузил глаза, вторую руку переместил на мой затылок и дышит так, что я ощущаю его тепло. А Ло реально горячий, практически как кипяток, даже с учетом часов, проведенных на улице в мороз.

Контрадикция.

Вновь самостоятельно находит себе место в мыслях и тут же испаряется. Ло медленно спускает руку с затылка на спину, я в последний раз нахожу в себе хоть какие-то силы прекратить это и отталкиваю его на кровать. - Укурыш ебанный... Ло, как ни в чем не бывало, складывает ебало в таком невинном интересе, что убежать хочется. Я пару раз моргаю, собираю все пацанское в себе и сжимаю ладони в кулаки. - Что это... Было? Я говорю жестко, но все равно шепотом, за стенкой спит маман, не хотелось бы посвящать ее в детали назревающего конфликта. - Дилан, я скучал. Сказал как отрезал. И вновь поднялся, уже намного ближе подпрыгивая ко мне. Будто я, блять, что-то делать с этим должен!? Ло тянет ко мне руки. - Дилан, немного...Можно? Чуть-чуть... Я не понимаю почему не могу отказать. Скорее, почему вообще ничего не могу сказать.

Контрадикция.

Опять щелкает где-то в воздухе. Я лишь раздраженно отвожу взгляд и слышу, как в комнате, оказывается, идут часы.

Тик-так.

Ло прижимает ладонь к моей груди, плавно и... Пьяно наклоняется корпусом в сторону, опускает веки и проводит рукой к животу, вжимает ее, переходит на талию. Это ощущается никак. Я чувствую лишь его жар, исходящий от рук и гибкость его намерений, буквально, жирные намеки на что-то странное. Однако я все равно и половину из всего осознать не в силах.

Тик-так.

Я заметил, что перестал дышать еще когда его рука обводила изгиб талии и намеренно, но мягко опускалась на бедро. Ло шуршит тканью спортивок, облепившие мои ляхи, я собираю всю решимость посмотреть на друга. Лицо товарища красное, расслабленное, я готов поспорить, что никогда такого не видел. Я слишком громко сглотнул слюну и он обратил на это внимание, усмехнулся и оказался еще ближе. - Выглядишь так, будто сейчас расплачешься. Выдохнул Ло и прижался к шее. Я выпрямился и с силой сжал челюсти. Ласка, исходящая от этого человека, иррациональная, непривычная. Ло явно наслаждался происходящим, а я не мог это остановить, все старые принципы и убеждения улетучились и растворились в небе. Друг водил рукой от ляхи к ляхе и невзначай дотронулся до паха. Я дернулся и вцепился в Ло руками. - Нас пацаны не поймут... Я говорю это с придыханием, не искренне, явно просто для приличия. Ло пожимает плечами и целует в шею, чтобы сделать обстановку еще бредовей. - Их здесь нет. Я всхлипнул, когда друг накрыл мой пах рукой, прощупывая очертания члена под тканью адиков. Моя нижняя губа затряслась, непонятно от чего именно.

Тик-так.

Я уже привык к нему, относительно. Но долгие годы дружбы, обычно, не подразумевает таких поворотов, так ведь? Не то чтобы могу похвастаться длинным списком контактов в телефоне, буквально, Ло был единственным моим другом, среди многообразия компаний с атмосферой шаражной конторы. Он приспускает резинку штанов. И я теряюсь окончательно. Все безобразие, моя окончательная капитуляция оказывается в руках лучшего друга, самого ровного пацана из всех, кого я когда-либо знал. Не безумие ли? Легкие и сердце в тушке с именем Дилан содрогается, трясучка до кончиков пальцев. А его горячая ладонь сжимает головку, я лишь успеваю набрать воздух в легкие, как вторая его рука зажимает мне рот. Согласен, немного забылся, шуметь нельзя. Он сжимает, разжимает, двигает по члену ладонь, мое сознание расценивает это как признание с его стороны в моей ровности, в том, что я не плох, хорош как и он. Ло расслабил губы, полностью поглощённый своим занятием.

Тик-так.

По комнате разносится тупой стук, я оказываюсь прижатым спиной к бетонной стене, с которой прикасается кровать своим краем. Ло двигает рукой, расцеловывает щеки, лоб, нос, ведь рот все еще зажат. Я вспоминаю, что соглашался лишь на "чуть-чуть", разве это и есть оно? Колени продолжают трястись, пот стекает по лбу, жара Ло поглотила все вокруг и становится душно. Внизу живота колит похоть, в башке вовсе вата.

Я хочу целоваться.

Будто, не важно даже с кем, просто сам факт. Так легче, к слову.

Я хочу кончить, неважно с кем, даже если это Ло.

С этой мыслью я и заканчиваю в руку друга. Ло улыбается, освобождает мой рот и я, наконец-то, могу дышать в полную грудь.

Тик-так.

Краем глаза замечаю, как он тянется к карману куртки на кресле и достает тот самый квадратик с острыми уголками. Меня как током прошивает, я вскакиваю с месте. - Нет! Ло замирает, грустно, но понимающе кивает на твердый тон и оставляет затею. Надеюсь, хотя бы не до следующего раза. Просто, надеюсь следующего раза не будет. Товарищ возращается на кровать, облокачивается на стену рядом со мной и, зааутировав в потолок, выдает. - Контрадикция. Да, я понимаю. Отвечаю просто и по делу, повернувшись к нему. Это должно как-то закончиться. - Забудем. Чай будешь?