Сердца трёх

Люпин сидел за своим столом в классе и читал книгу. Вообще-то ему было не важно, как коротать время до часа "Х". Но книжка лучше способствовала отвлечению. Эта ночь будет полнолунием. Ненавидимая ночь раз в месяц, когда ему приходится уходить прятаться в Визжащую хижину, чтобы не навредить окружающим людям. Сколько этих ночей было, а все равно каждый раз он ждал и ненавидел эту ночь. Карман мантии оттягивал бутылек с аконитовой настойкой, сваренной Снейпом. Принимая его из рук зельевара сегодня утром, оборотень какое-то время терзался сомнением относительно содержимого склянки. Он хорошо помнил угрозу коллеги, что именно в его руках находится благосостояние преподавателя ЗОТИ. Но все же Римус верил, что школьный недруг не опустится до такой явной мести. Впрочем, и выбора другого, как довериться, у Люпина не было. Никто другой сварить зелье не мог, а покупать - значит навлечь на себя лишние подозрения. Перевернув очередную страницу, мужчина уже продолжил дальше погружаться в мир автора книги, когда дверь в кабинет распахнулась без разрешения. Резко подняв голову, Люпин уже хотел возмутиться, ибо только Снейп и позволял себе врываться в кабинет коллеги, словно в свой собственный, но слова застряли в его горле. Уверенной походкой, отстукивая ритм кончиком трости, в помещение вошел Люциус Малфой. "- Лучше уж Снейп", - успел подумать оборотень, прежде чем гость заговорил. - Хорошо, что я тебя застал, - усмехнулся он и, подойдя к преподавательскому столу, поставил трость перед собой, опершись на нее двумя ладонями. - Мне показалось, мы не закончили наш разговор, что начали на свадьбе Сириуса. - Правда? - удивленно вскинул брови Римус. - А мне он показался оконченным. Что ты вообще здесь забыл, Малфой? - Я? - усмехнулся тот. - Вообще-то я - член попечительского совета школы и могу приходить сюда тогда, когда захочу. А еще в моей власти следить за компетентностью преподавательского состава. И твоя, Люпин, вызывает у меня серьезные сомнения, - Люпин мысленно простонал, поняв, что очередного спора не избежать. А между тем гость продолжал: - Мне казалось, что ты понял мое отношение к своей затее. Только из-за Сириуса я дал тебе время, Люпин, чтобы ты добровольно свернул свой проект. Но ты, видимо, с чего-то решил, что получил на то мое благословение. Может, мне напомнить тебе, как шатко твое положение преподавателя в этой школе? - О, старый добрый шантаж, - расплылся в улыбке Римус. - А я-то уж переживать начал, что ты научился нормально разговаривать. Но нет, все в порядке. - Ты не зубоскаль, волчонок, - вмиг заострились черты аристократического лица. - Я сейчас в последний раз такой добрый с тобой. И в последний раз требую, чтобы ты прекратил эту самодеятельность. Программа обучения по твоему предмету одобрена Министерством много лет назад, не нужно ничего менять. Ничего хорошего из этого не выйдет. И, усмехнувшись, Люциус слегка наклонил голову в знак прощания, а потом развернулся, взметнув полы своей дорогой мантии и таким же уверенным шагом направился к выходу. - Это из твоих угроз ничего хорошего не выйдет, - нагнал его оклик Люпина, и мужчина резко остановился. - Мы оба знаем, что ты не воплотишь их в реальность, - насмехаясь над противником, продолжил преподаватель ЗОТИ. - Сириус разозлится, если из-за тебя я потеряю работу. И мы оба знаем, что ты не хочешь этого. Решив, что нашел слабое место в надменном аристократе, Римус довольно вскинул подбородок. Однако, он услышал в ответ тихий смешок, и довольная улыбка сползла с его лица. Повернувшись на каблуках, Малфой с выражением жалости на лице посмотрел на мужчину. - Серьезно, Люпин? - переспросил он. - Ты так держишься за Сириуса, что даже жаль тебя. Думаешь, что сможешь рассорить нас? Думаешь, что можешь делать мне назло, а я буду молчать, испугавшись недовольства Сириуса? Реально думаешь, что даже если мы и повздорим немного, то перестанем быть друзьями? Ох, наивный маленький волчонок. На твоем месте я бы переживал, как бы Сириус не встал на мою сторону, - и он рассмеялся, смотря, как от злости сжались кулаки оппонента. - Думаешь, та школьная дружба и связь между вами еще крепка? Что ж, не буду тебя обнадеживать. В любом случае, сейчас твоя персона - последнее, что волнует Сириуса, - безразлично обронил он и развернулся, чтобы все-таки покинуть кабинет. - О чем ты? - обеспокоенно переспросил Римус и, обогнув стол, подошел ближе, чтобы при желании остановить гостя и потребовать ответить на все свои вопросы. - О практике некроманта, конечно, - с превосходством в голосе ответил Малфой. - Ты не знал? - Сириус говорил, что хотел бы продолжить изучать наследие, но... неужели он хочет заняться практикой? Это же опасно, - выкрикнул Люпин, и его глаза впились обвиняющим взглядом в глаза недруга. - И ты так спокоен, Малфой? Это же безумно опасно. Прошлые гонения на некромантов... - Думаешь, один переживаешь? - грубо оборвал его Люциус, и оборотень действительно подметил боль в глубине серых глаз. - Думаешь, я не пытался его отговорить? Но Сириус упрямее черта. Только и твердит, что это его призвание, что без этого не может. Сказал, что осознает риск и будет осторожен, но не мыслит себя без этого. Не слышит никаких доводов, будто зачарованный. Так что если ты такой эгоист, Люпин, то давай, подкинь ему еще одну проблему в виде себя безработного. - Малфой, неужели ты не понимаешь, что происходит? - пытаясь воззвать к милосердию Люциуса, проговорил Римус. - Эта вражда только причиняет боль. Я пытаюсь это исправить. - Кому, Люпин? - только из-за соответствующего воспитания Люциус не закатил глаза, приготовившись к нравоучительной тираде. - Во время своего обучения я не замечал, чтобы студенты прямо шибко переживали. Да, были ущербные, способные только плакаться, какие все кругом плохие, один он хороший. Ты их жалеешь? Это жизнь, Люпин. Не можешь за себя постоять - в этом мире не выжить. Тебе ли не знать? Впрочем, ты всегда строил из себя обиженного жизнью, что Поттер и Сириус были вынуждены тебя жалеть, беря под свое крыло. Они вообще всегда были жалостливые, вспомнив того же Петтигрю. Я, правда, думал, что ты уже это перерос, но, нет, все так же прячешься за других. - Я не прячусь, я пытаюсь объяснить, что все только выиграют, если задания продолжатся. Жаль, что ты не понимаешь очевидного. - Ты меня утомил, Люпин, - скучающе отмахнулся от него Малфой. - Повторюсь: это было мое последнее предупреждение, не говори, что я не был милосерден. Сворачивай свою затею или все узнают, кто ты. Знаешь, в этом есть даже своя ирония, - добавил он с улыбкой. - Темное существо учит противостоять Темным Искусствам. Шутки Судьбы, не иначе. Всего доброго желать не буду, ибо не люблю врать. Развернувшись, он миновал расстояние до двери и, более никем не остановленный, покинул пределы кабинета. Люпин со злости сжал кулаки, чувствуя, как животная натура берет над ним верх. Он редко позволял своей злости взять над собой главенство. Особенно накануне полнолуния, но сейчас он бы с огромным наслаждение обратился и растерзал Малфоя. Он даже в красках представил, как вгрызается в шею надменного аристократа и слышит его крик, переходящий в хрип, что подобен музыке. Как горячая кровь хлещет в горло, а острые клыки все больше раздирают податливую плоть. Почувствовав металлический привкус, Римус встряхнулся и осмотрелся. Он по-прежнему стоял посреди своего кабинета и не сдержал облегченного выдоха, на мгновение прикрыв глаза. Почувствовав, как что-то стекает с нижней губы по его подбородку, он вскинул руку и вытер струйку фалангой указательного пальца. Поднеся руку к глазам, он пораженно замер, смотря на кровь. Испугавшись, что злость перерастет в гнев, и он станет опасен для студентов и своих коллег, Люпин выбежал из помещения, а потом, не останавливаясь, понесся в сторону Визжащей хижины.

***

Гермиона любила засиживаться в библиотеке допоздна. Мадам Пинс разрешала ей больше, чем другим студентам, поощряя стремление девушки. Друзей у гриффиндорки не было, а потому и идти, кроме как в библиотеку, ей было некуда. Да, благодаря этому общему заданию, она сдружилась с Невиллом, но это отношение, скорее, было, как поддержка друг другу, ведь они оба были отшельниками на своем факультете. Впрочем, оба не скрывали, что были рады возможности, что дал им профессор Люпин. Пусть и вынужденно, но они сошлись, и даже обнаружили, что у них есть общие темы и увлечения, о которых можно дискутировать часами. Девушка даже не заметила, что стала помогать товарищу не только по поводу задания, но и за его пределами. А сам Лонгботтом также был рад, что он более не был одинок на "отшибе", как он сам называл свое положение на факультете. Закончив помогать юноше с заданием по Зельеварению, Грейнджер решила удалиться в тишине библиотеки, чтобы сделать задание по Уходу за Магическими существами, на которое она записалась, когда поняла, что профессор Трелони обычная шарлатанка и ничему не может научить на своем уроке Прорицания. Она и раньше скептически относилась в этому предмету, но, побывав на паре занятий, убедилась, что профессор Трелони явно незаслуженно получает свое жалование. И, хотя она по-прежнему не собиралась становиться в будущем магозоологом, выносить увещевания лжепрорицательницы она больше не могла. Потому выбор был очевиден. Собственно, она разочаровалась и в таком предмете, как Магловедение. Родившись и живя в семье маглов, она поняла, что маги имеют очень отдаленное представление об их мире. Девушка точно подмечала несоответствия, поражаясь некомпетентности преподавателя. Также, не сумев себя пересилить, она решительно записалась на Древние Руны и ни разу не пожалела о смене интересов. Старательно выводя буквы кончиком пера по пергаменту, девушка не сразу заметила, что более не одна. Время близилось к отбою, а потому Гермиона удивилась, что ее уединение кто-то потревожил. И еще более удивилась, что этим кто-то оказался Гарри Поттер-Малфой. Она вообще редко видела братьев Малфой отдельно друг от друга или без компании своих сокурсников, а потому шокировано распахнула глаза, смотря на стоявшего неподалеку юношу, что забрел в этот отсек библиотеки в поисках книги. - Не волнуйся, - произнес Гарри, беря с полки нужный ему фолиант. - Я только вот ее возьму, - добавил он, потряся книгой в своей руке, - и уйду. Гермиона сначала кивнула, соглашаясь с его словами, но после поймала себя на мысли, что вовсе не хочет, чтобы слизеринец уходил. Она и сама испугалась своей мысли. С чего бы ей вообще о таком думать? Да, он был не такой заносчивой задницей, как его брат Драко, но все же и на благосклонность нельзя было рассчитывать. Она еще помнила те обидные слова, сказанные Гарри на перроне. Вообще этот парень вызывал в ней двоякие чувства. Иногда ей казалось, что они на одной стороне, а иногда - что у них никогда не может быть ничего общего. И все же Гермиона, хоть и боялась себе признаться, но ловила себя на мысли, что не против просто пообщаться. Пусть даже и ни о чем. Когда она вынырнула из своих мыслей, юноши и след простыл. Боясь передумать, она решительно вскочила со своего места и отправилась на поиски слизеринца. Обогнув стеллаж, она остановилась. А вдруг Гарри просто за книгой пришел, а сейчас вернулся на свое место, где точно ожидает его брат? Ругая себя за порыв, девушка поджала губы, борясь с собой. Может, все же проверить? Потоптавшись несколько мгновений на месте, она все же решила продолжить поиски. Поттер-Малфой обнаружился спустя пару минут поиска. Он расположился в одиночестве за столом и, закинув ногу на ногу, предавался чтиву выбранной книги. Гермиона замерла между стеллажами и, приоткрыв рот, посмотрела на юношу. "- Ладно, ты его нашла", - едва не хлопнув себя от досады по лбу, подумала гриффиндорка. "- И что теперь?" - Ты что-то хотела? - смотря на застывшую девушку, спросил Гарри. - Может, тебе эта книга нужна? - предположил он цель визита. - Что? - переспросила Гермиона, а потом выдохнула и вымученно улыбнулась. - Нет, не нужна. Я вообще другое задание делаю. - Хорошо, - пожал плечами слизеринец и снова обратил внимание на содержимое страниц. Однако, Грейнджер не спешила уходить. Она смотрела на юношу и недоумевала, как можно быть настолько разными с его братом? Да, она знала, что чета Малфой усыновила Гарри, а потому они с Драко были сводными братьями, но все же она с первой встречи с бывшим Избранным поняла, что он полностью перенял воспитание своих приемных родителей. В надменности и в пренебрежении к "низшим слоям" он почти не уступал истинному Малфою. Она еще помнила его полный ненависти взгляд горящих изумрудных глаз, когда она случайно подслушала их с профессором Люпином разговор, а после чуть не сошла с ума от страха, когда братья подкараулили ее выходящей из кабинета, чтобы пригрозить последствиями, если девушка кому-то расскажет о теме подслушанного разговора. - Еще что-то? Гермиона вынырнула из воспоминаний и посмотрела на юношу, что в ожидании смотрел на нее. Драко Малфой уже наговорил бы ей кучу гадостей, заставив провалиться сквозь землю, коря себя за внезапный глупый порыв, но Гарри... Девушка не понимала, почему он вдруг так изменился. И главное, не подвох ли это, чтобы усыпить ее бдительность, а потом побольнее ударить, видя, как она открылась? На эти вопросы она не знала ответа. Но ей хотелось верить, что Гарри не такой. Просто такие разные, но так похожи. - Твой брат считает, что я плохо на тебя влияю, - выпалила она и замерла, прикусив язык. "- Черт, Герми, что ты несешь?" - простонала она мысленно, порываясь огреть себя чем-то тяжелым по голове. "- Ничего более не придумала, да? Ну и идиотка". - Прости, что? - переспросил Гарри и прыснул со смеха. - Ты? Влияешь? На меня? - уточнил он и уже открыто рассмеялся. Услышав его смех, без презрения или издевательства, гриффиндорка и вовсе приросла к полу, во все глаза смотря на развернувшуюся перед ней картину. Она никогда не слышала, чтобы этот слизеринский принц так весело смеялся. Как и его брат, он лишь надменно усмехался, смотря на всех так, будто он делает всем большое одолжение, общаясь с ними. - Ой, Грейнджер, насмешила, - отсмеявшись, продолжил Гарри, вытирая костяшками пальцев уголки глаз. - Прикидывалась такой серьезной, а оказывается, умеешь шутить. - Я не шучу, - вспыхнула Гермиона, подойдя ближе и скрестив руки на груди. - Он сам так сказал. - А вот в чувство юмора Драко я больше верю, - ответил Поттер-Малфой и, еще немного тихо посмеявшись, снова вернулся к чтению. - А что? - и сама удивляясь своей смелости, фыркнула гриффиндорка. - Очень похоже. Может, твой брат просто очень наблюдательный. - Ты что несешь, Грейнджер? - устало закатил глаза Гарри и, зажав пальцем разворот книги, подался ближе к столу, кладя на него чтиво. - Перетрудилась совсем? Бред какой-то нести начинаешь. - Он заметил, что раньше ты так не переживал о вражде между нашими факультетами, - проявила чудеса отваги девушка, подойдя еще ближе к столу. - Но, видимо, посмотрев, как я яростно выступаю за примирение, и ты стал все чаще встревать в распри. - Мерлин, ты опять там себе что-то нафантазировала, - выдохнул слизеринец, смотря на Гермиону, словно на нерадивого ребенка, которому в N-ный раз объясняют прописные истины. - Ты видишь то, что хочешь видеть. Наверно, так устала от одиночества, что уже в действиях других людей видишь солидарность и одобрение. Я устал тебе повторять, что мы не заодно. Просто я переживаю за свой факультет, и не хочу, чтобы моих товарищей ругали за то, чего нет. - Нет? - удивленно распахнула глаза гриффиндорка. - Вы такие невинные и святые. Нимб уши не жмет? - Значит, это ты не настолько наблюдательна, Грейнджер, раз не видишь очевидного: не только ваша МакГонагалл вечно выгораживает вас, но и большинство других преподов в каждой склоке видят нас зачинщиками. Хотя именно вы чаще провоцируете нас, прекрасно зная, что вам попадет поскольку-постольку. Или скажешь, что если бы та девчонка с Пуффендуя не рассказала, как все было на самом деле после экзамена Травологии, вас бы наказали? Тогда ты еще более глупа и слепа, чем я думал. - Там были оба декана, - напомнила Гермиона. - Ага, только когда выяснилось, что виноваты обе стороны, решили вообще не наказывать, - парировал Гарри. - Ваша МакГонагалл постоянно пользуется тем, что ее слово весомее, чем Северуса, потому что она не только декан, но и замдиректора. И вы, прекрасно это зная, вечно пытаетесь спровоцировать нас на ссоры. Или ты скажешь, что я не прав? - Вряд ли тебя интересует мое мнение. - Это правда, - не стал увиливать слизеринец. - И поддержал я идею Римуса о примирении факультетов, чтобы сразу было видно, кому эта вражда выгодна. Ведь гриффиндорцам очень выгодно выставлять нас плохими, чтобы мы зарабатывали наказания и теряли очки. Даже сейчас, когда поменяли деканов местами, МакГонагалл предпочитает и вовсе не замечать наши усилия в учебе и квиддиче. Конечно, она-то думает, что это всего на год, а потом она вернется к своим любимым "львятам". Она и сейчас больше вас поощряет. - Тоже самое могу сказать о вашем профессоре Снейпе, - выпалила Гермиона, уже сто раз пожалев, что побежала следом за юношей. Она и правда думала, что он изменился? Сейчас она ругала себя за то, что действительно не видит очевидного. Малфой он и есть Малфой. Хоть приемный, хоть родной. - С начала учебного года он не зачислил нам ни одного балла. - Ой, бедные-несчастные, - в ответ выкрикнул Гарри, вскочив со своего места и даже не заметив, как выскользнул его палец из книги, вынуждая после искать, на чем было остановлено чтение. - А ничего не слипнется, если еще и Северус будет вас поощрять за то, что ничерта не делаете? Мало, что другие профессора во главе с Дамблдором вас поощряют? Совсем обнаглели. Еще и попрекает тут такая. Охренела вконец. - Ой, да пусть ваш декан засунет себе эти баллы знаешь, куда? - уже не контролируя себя от злости, выпалила Гермиона и, резко развернувшись, бегом вернулась на свое место. О том, чтобы продолжать выполнять задание не могло быть и речи. Она, не заботясь о сохранности своих вещей, быстро покидала их в свою сумку, мысленно коря себя на чем свет стоит за то, что она могла подумать, что братья Малфой хоть в чем-то разные. Она действительно думала, что мотивы Гарри благородны, а они, оказывается, эгоистичны и меркантильны. Девушка ругала себя за наивность. Глупо было надеяться, что он может поддерживать ее идеи. Закинув сумку на плечо, она бросилась к выходу, но на полпути затормозила и вернулась к проему, где разместился слизеринец. - Я ошибалась, - выкрикнула она, подбежав к столу, за которым, словно и не было недавней ссоры, снова предавался чтению юноша. - Ты такой же, как твой брат. Заносчивый, надменный, невыносимый засранец. Думаешь, ты такой весь из себя, да? Ошибаешься. Ты ужасен. Я действительно себе что-то там нафантазировала, но, спасибо, что открыл глаза. Более у меня заблуждений относительно тебя нет, Малфой, - выплюнув фамилию, словно ругательство, девушка снова развернулась, яростно взмахнув волосами и, сорвавшись с места, кинулась к двери, игнорируя недовольное шиканье мадам Пинс, что спешила навстречу студентам, чтобы напомнить им, что библиотека не подходящее место для громких разговоров. Гарри же, вконец разозлившись, что его приятное времяпровождение было нарушено таким вопиющим образом, отшвырнул от себя книгу. Естественно, библиотекарша сделала ему замечание, напомнив, что он не в своей гостиной, а с книгами нужно обращаться с большей учтивостью. Однако, едва ли слизеринец внял ее словам. Вскочив со своего места, он обогнул мадам Пинс и, оставив ее в одиночестве выплескивать недовольство в отношении "вопиющего поведения" некоторых студентов, быстро покинул помещение библиотеки. Гарри и сам не знал, что его переполняет больше: злость от того, что какая-то гриффиндорская заучка смеет его в чем-то попрекать, или от того, что отчасти она права.