Пацифист

      75 год после геноцида Воздушных кочевников. Год Овцы.       Поместье Летающего Кабана, Гаолинь, Южный регион, Царство земли.       Это был один из многих, похожих друг на друга, дней в Гаолине. Города, расположенного в живописной долине, окружённой крутыми горными склонами цепи Колау, легендарной родины всех магов земли. Именно они делали этот регион труднодоступным не только для иссушающих ветров, идущих из пустыни Ши Вонг, но и давали хорошую защиту от других, более опасных, врагов.       Народ Огня. Нация, которая за последний век покорила почти половину Царства Земли, обладавшая самой развитой промышленностью и самой могучей армией в мире, не могла перейти эти горы и занять эту прекрасную долину. Но им этого и не нужно было — Гаолинь не имел стратегически значимого положения для их завоеваний, потому не интересовал высоких генералов из Военного совета лорда Азулона. Да, это был хороший порт, с выходом к окраинному морю Ян Джен, который раньше служил перевалочным пунктом между западным и восточным побережьем материка еще во времена единого царства. Вот только идущая уже 75 лет война почти полностью прервала эту торговлю, особенно после полного завоевания западного побережья народом Огня, сделав город лишь точкой на карте для большинства генералов и чиновников с архипелага.       Вот только Гаолинь от это не только не проиграл, но и выиграл.       Ведь не зря торговлю называют кровеносной системой мира. Ты можешь вырастить тысячи тонн отборнейшего зерна или развести сотни голов крупнорогатого скота, но в чем смысл если они никогда не будут доставлены людям, для которых выращивались?       Зерно сгниет в амбарах, скот забьют на мясо, а люди погибнут от голода.       Так что на место старых торговых связей пришли новые. Только тайные.       Гаолинь стал центром контрабандной торговли между двумя воюющими царствами, получая от этого просто невероятнее прибыли.       И большую их часть получала семья, которая всем была известна как богатейшая во всем южном регионе, превосходя даже царя Омашу, второй по величине цитадели Царства Земли.       Легендарная семья Летающего кабана, известная еще во времена аватара Киоши. Семья Бейфонг.       Их поместье, расположенное за городской чертой, было окружено стеной и представляло из себя целый комплекс из одного двухэтажного жилого дома, окружённого более низкими строениями, построенных в северном стиле Царства Земли, и огромного сада, занимавшего большую часть территории поместья.       И сегодня, в отличии от остального города, в поместье было неспокойно. Охрана, носившая ту же униформу, что солдаты регулярной армии, но вместо коричневого цвета в их одежде использовался белый, была напряжена и сосредоточена. Опытные воины, набранные из ветеранов царской армии, постоянно патрулировали поместье, внимательно наблюдая за каждым слугой и прислушиваясь к каждому шороху.       Слуги, обычно спокойные и сдержанные, выписанные из лучших закрытых школ Ба Синг Се и Омашу, быстро бегали по всему поместью, нося в руках свежие полотенца, горячую воду, лекарства и ароматические масла.       Сам хозяин поместья, Бао Бейфонг, сидел в главной столовой семейного дома и, не замечая никого, молился духам.       — Прошу, великие духи, пусть все пройдет хорошо. — Тихо шептал он себе под нос, с силой сжав руки в замок. — Пусть обойдет нас напасть. Пусть все разрешится, умоляю вас.       Сегодня его обожаемая Линь, его любимая жена, уже подарившая ему до этого прекрасного сына, вновь была на сностях. Беременность, протекающая без особых проблем и осложнений, подошла к концу и пришло время рожать.       Бао сделал все возможное, чтобы обезопасить супругу — были приглашены лучшие врачи и повитухи, выписаны лучшие лекарства, подготовлены самые лучшие комнаты, но это все равно не давало ему уверенности.       Ведь по сравнению с Народом Огня и Северным Племенем Воды, медицина Царства Земли была развита на достаточно низком уровне. Да, были кудесники из университета Ба Синг Се, за последние сотни лет совершившие множество открытий и толкнувшие лекарское дело далеко вперед, да, был невольный обмен знаниями с Народом Огня, когда их медики попадали в плен к царской армии во время немногочисленных контратак, устраиваемых Советом Пяти, да, многие знания были привезены Воздушными кочевниками почти век назад, за пару лет до их истребления.       Но все это меркло по сравнению с чудесами, которые могли творить маги воды, и знаниями, которыми обладали лучшие лекари народа Огня.       Бао потратил целое состояние чтобы заполучить для своей жены хоть кого-то из них. Но все пошло прахом — лекари состояли на постоянной службе у Азулона и не могли покидать Архипелаг, а твердолобые северные водники просто отказались слушать. Оказалось, что врачеванием у них занимались лишь женщины, отпускать которых во внешний мир было запрещено.       Вот и переживал Бао, надеясь, что сделанных приготовлений хватит, чтобы избежать худшего исхода.       — Пап, что случилось? — Отвлек его от молитв тонкий детский голос, заставив главу Бейфонгов открыть глаза и повернуть голову на вход в столовую, где стоял маленький черноволосый мальчик. Одетый в зеленый ханьфу, с белой вышивкой, широкие и просторные ку, он со страхом и волнением выглядывал из прохода, будто пытаясь спрятаться от отца.       — Ничего, Лао. — Выдохнул глава семьи, загнав все страхи и переживания куда подальше. Только наедине с собой он имел право на слабость. В присутствии слуг или семьи он всегда должен быть твердым и уверенным Бао Бейфонгом. Главой рода Летающего Кабана. Лучшим дельцом Гаолиня. — Просто пришло время. Скоро у тебя появится брат или сестра.       — Брат или сестра. — Задумчиво пролепетал мальчик. Он опустил взгляд, его пухлые щечки, за которые его так любила потрогать мама и няня, слегка надулись, а сам он полностью вышел из-за стены. — Тогда почему все так волнуются?       — О чем ты? — Спросил Бао, встав и подойдя в сыну.       — Никто не обращает на меня внимания. — Ответил ему маленький Лао, не поднимая глаз. — Все бегают. Переговариваются. Говорят о маме. Даже тетя Ли куда-то пропала.       — Она помогает маме, сынок. — Ответил ему отец, склонившись и взяв пятилетнего сына на руки. В уголках его глаз были капли слез, а сам он даже попытался вывернуться, но неудачно. Старший Бейфонг его не винил — дети прекрасно чувствовали настроение окружающих и то напряжение, повисшее в доме, давило на мальчика не меньше, чем на него. А отсутствие рядом Ли — его кормилицы и няни, сейчас помогавшей руководить слугами, еще сильнее это усугубляло. — Не волнуйся, Сяо (п.а на востоке обращение к младшему, в данном случае к маленькому ребенку) Лао. Все пройдет хорошо и завтра все будет как раньше. Только теперь у тебя будет младший брат или сестра, с которым ты будешь расти и играть.       — Да. — Повторив за отцом, слегка приподнял уголки губ мальчик, в своих мечтах уже представив как будет гулять с братом в саду, как будет таскать лунные пряники с кухни, как будет убегать от противных учителей или спать на разогретых солнцем черепицах крыше. От этого его улыбка расцвела, вселив чуточку уверенности уже в отца, который тоже стал меньше переживать об исходе родов.       — Аа-а-а-а-а-а-а!!! — Пока по всему дому не пронесся громкий, пробирающий до костей, женский крик, обладательница которого была знакома обоим Бейфонгам.       — Мама/Линь! — Одновременно выкрикнули отец и сын и молнией рванули в сторону спальни, откуда доносился вопль.       — Аа-а-а-а-а-а-а!!! — Который повторился, стоило Бао, который даже не обратил внимания на все еще сидевшего на руках сына, подбежать к двери, где стоял мужчина, одетый в дорогие песочные одежды.       — Что происходит?! — Крикнул он одному из двух докторов, выписанных им из столицы.       — У роженицы оказалось тазовое предлежание. — Ответил ему врач, белым платком вытерев выступивший на лбу пот. Роды шли уже несколько часов и вымотали не хуже марафона под палящим солнцем. — Мы обнаружили это слишком поздно. Пытались прижигать полынью, но не помогло.       — И что это значит?! — Даже не пытаясь держать лицо, как положено аристократу, продолжил кричать Бао, все же опустив сына и прижав его к себе рукой.       — Нужно резать живот. — Все тем же спокойным тоном ответил его лекарь, напряжение которого выдавали подрагивающие кончики пальцев. — Только так получится спасти и мать, и ребенка.       — Но? — Заметив напряжение врача, спросил Бао. Он являлся опытным дельцом, ведущим дела как со старыми семьями Гаолиня, так и с беспринципными контрабандистами Пятой нации, поэтому прекрасно умел читать людей. И сейчас он видел, что высокомерный лекарь, приехавший сюда из самой столицы за очень большие деньги, боится.       — Шанс того, что мать умрет очень высок. — Нервно сглотнув ответил ему целитель. — Один к пяти. Будь здесь кто-то из племени Воды или народа Огня, шансы были бы выше, но…       «Чего нет, того нет» — Про себя продолжил Бао, до хруста сжав кулак.       — Режьте. — Почти сразу сказал он, быстро приняв решение. Будучи успешным дельцом он как никто другой умел убирать в сторону лишние эмоции и думать рационально. И сейчас выбора у него, по сути, не было — лишиться жены и ребенка или спасти дитя и иметь шанс сохранить жизнь Линь. Конечно он выбрал второе.       — Как прикажете. — Поклонился врач, мысленно выдохнувший и обрадовавшийся спокойствию отца семейства. Ведь большинство на его месте начали сыпать угрозами или требовали бы найти другой выход, тратя драгоценное время как врача, так и роженицы. Когда он уже развернулся и собирался вернуться в спальню, ему в плечо впилась рука. Настолько сильно, что он видел как побелели на ней костяшки пальцев, а его плечо заныло от боли.       — Доктор Ван. — Твердым и уверенным голосом обратился к нему Бао, хотя в его глазах плескался настоящий океан страха и волнения. — Ради духов, спасите ее. Пожалуйста. — В этот момент он не выдержал в его словах впервые послышалась мольба. — Сделаете и я вас озолочу. Только спасите ее. Спасите мою любимую Линь.       — Это наша работа, господин Бейфонг. — Ответил ему лекарь и, сняв с плеча ослабшую руку, вошел внутрь спальни, откуда опять послышался громкий крик страдающей женщины.       — Великие духи… — Выдохнул Бао, ощущая как подгибаются его колени. Но одновременно с эти он чувствовал как два маленьких кулачка крепко держали его за штанину. — Сяо Лао, пойдем в комнату. Выпьем чаю.       — Но м-мама… — Заикаясь хотел задать вопрос младший Бейфонг, но старший резко взял его на руки и понес наружу, по пути дав знак слугам подготовить все к небольшой чайной церемонии.       Не смотря на то, что в самом царстве Земли жили десятки, если не сотни народов со своими традициями и обычаями, чайная церемония была одной из немногих вещей, почитаемой всеми, не зависимо от их статуса и возраста. По сути, искусство чаепития, наравне с общим языком и магией земли, были одной из скреп, определявших саму идентичность этого народа.       Так что когда пара из отца и сына оказалась в знакомом помещении, со специально рассеянным освещением, они невольно успокоились и вошли в состояние некоего медитативного транса. Отсутствие ярких солнечных лучей, мягкие пастельные тона, едва заметное движение воздуха с нотками легкого, ненавязчивого лавандового запаха успокаивали и задвигали понимание, что в считанных метрах их жена/мать находится на грани перехода в мир Духов, на задворки сознания.       К тому моменту, когда эти двое слегка отдышались и успокоились, две невзрачные служанки уже накрыли специальный столик и подготовили все необходимое для церемонии.       Вид изящного черно-белого исиня, с узорами инь-янь на боках, ароматной заварки в маленькой деревянной коробочке из красного дерева и кувшина со свежевскипяченной водой из чистейших родников Гаолиня, включили в Бао уже давно заученные привычки. Привычно сев на положенное место хозяина дома, он, увидев севшего перед ним в такую же позу сына, без слов начал таинство.       Согревание заварника с помощью кипятка, оценка достоинств чая путем поочередного знакомства с сухой заваркой, помещенной при помощи ложки из бамбука в специально поданную слугами коробочку, дозирование нужного количества заварки в специальной посуде, красота первой встречи чайного листа и воды, очищение с помощью маленькой фарфоровой ложечки от пузырьков и чаинок, настаивание при закрытом исине в течение пары минут и сливание, ведь первый взвар был слишком крепок для употребления… Все это проходило мимо главы Бейфонгов.       Его разум был пуст, а руки медленно и спокойно совершали ритуал.       Стоило отдать должное слугам в поместье Бейфонг — понимая, в каком состоянии сейчас находился их господин, они подали к церемонии не любимый им улун, а редко пьющийся в этом доме пуэр. Этот крепкий, ферментированный чай мог выдержать гораздо больше завариваний, чем обычный зеленый чай, а значит подольше отвлекать хозяев от происходящего.       Но все когда-нибудь подходит к концу — когда последняя пиала дорогого Гао Шаня была выпита, когда последние нотки послевкусия исчезли с их языков, а терпкий аромат пуэра покинул комнату, на отца и сына вновь накатил страх.       — Пап, а с мамой все будет в порядке? — Спросил маленький Лао, дождавшись когда слуги вынесут ставшую ненужной посуду и оставят их наедине, закрыв дверь.       — Я не знаю, Сяо Лао. — Ответил ему отец, не собираясь хоть что-то скрывать от сына. Да, глава Бейфонгов был хорошим дельцом, способным обвести вокруг пальца многих матерых контрабандистов, но хоть в чем-то врать собственной семье, а особенно своему единственному наследнику, он не собирался. — Все зависит от воли Духов. Надеюсь они будут благосклонны и не дадут свершиться худшему.       — Но доктор Ван говорил про кого-то из народа Воды. Что они могут помочь. — Спросил его Лао, встав с подстеленной подушки и усевшись на пол рядом с отцом. То еще нарушение традиций, но Бейфонги никогда не отличались особым консерватизмом и не были поборниками старых традиций, так что Бао лишь обнял сына и уложил на колени, начав гладить по голове. — Про страну Огня я знаю. Тетушка Ли рассказывала. Они плохие. Постоянно ведут войну и убивают людей. Но ведь люди из народа Воды хорошие?       — Эх… — Выдохнул старший Бейфонг, в очередной раз удивляясь детской наивности. Но на то дети и были детьми, чтобы быть наивными. — Все гораздо сложнее, сынок. У народа Воды есть правила, согласно которым они не могут покидать Северный Полюс без дозволения старейшин.       — Почему? — Задал ему вопрос сын.       — Так было издревле заведено. — Ответил ему патриарх, начав перебирать длинные локоны сына. Его пучок из-за всей этой беготни давно развязался и в обычный день мальчика бы давно отругали за такую неряшливость, особенно если бы он в таком виде сел пить чай, но не сегодня. — Каждый народ имеет свои обычаи и традиции, которые появляются не на пустом месте. Они результат горького опыта, который испытали их предки и оставили в наставление потомкам, чтобы они не повторяли их ошибок.       — Но ты же сам говорил, что традиции это плохо. — Заметил маленький Лао и, увидев вопросительно поднятую бровь, продолжил. — Вы тогда с мамой на обеде разговаривали. Ты говорил, что из-за старых тра… тра... традци…       — Традиционалистов. — Помог старший младшему, поняв, что тот не может выговорить трудное для него слово.       — Да. — Кивнул ему сын. — Ты говорил, что из-за них наш город не растет.       — Верно. — Согласился Бейфонг, вспомнив этот разговор, произошедший относительно недавно. Он тогда жаловался жене на твердолобость глав остальных великих домов Гаолиня, которые не хотели пользоваться подвернувшимися им возможностями. Всем было известно, что лорд Огня Азулон планировал наступление ко внутренним озерам, собираясь в течении ближайших десяти лет наконец пробиться к Ба Синг Се, а это значило, что из внутренних районов царства начнется новая волна беженцев. Опытные мастера-ремесленники, маги земли, даже простые хлебопашцы. Приняв их в Гаолине они могли еще сильнее развить город, но нет. «Привлечем внимание народа Огня», «В городе и так места мало», «Зачем плодить конкурентов». В конце концов — это подвергнет угрозе наш уклад жизни. Тьфу, одни отговорки старых маразматиков, на смену которых после их смерти придут такие же, просто с меньшей степенью маразма. — Как я раньше сказал, традиции помогают нам не совершать ошибок предков. Вот только иногда они становятся наоборот, вредными.       — Как? — Сразу задал вопрос Лао, увлеченный разговором.       — Давай приведу пример. — Хмыкнул глава семейства, сам увлекшийся рассказом и капельку расслабившийся. Хотя эта капля была ничтожна, на фоне бушующего в нем океана волнения. — Представь двух человек. Однажды Первый обманул Второго, причинив тому боль. Второй затаил обиду и когда у них появились дети, он своим рассказывал, какая семья Первого плохая и что с ними не нужно иметь общих дел. Ведь причинили боль один раз, причинят и в другой. Правильно?       — Да. — Кивнул Лао.       — Проходят поколения. И уже правнуки Первого и Второго терпеть друг друга не могут, уже не помня настоящую причину. Сложилась традиция. — Продолжил рассказ Бао, немного поерзав, чтобы размять ноги. Да, он мог сидеть на коленях часами, особенно во время долгих приемов, но тельце сына давило и причиняло легкие неудобства. — Но однажды к ним приходит сильный маг и говорит «Отдайте мне все, что у вас есть». Живи потомки Первого и Второго в мире, то они бы объединились и прогнали злого мага, но из-за традиции они этого сделать не могут. И поэтому злой маг спокойно заберет все их вещи.       — Но это глупо! — Громко сказал мальчик, подняв голову с отцовских колен.       — Такова жизнь, Сяо Лао. — Грустно ответил ему старший Бейфонг, потрепав его по голове. — Запомни. Люди глупы. Они готовы на все, чтобы сохранить свой маленький и хрупкий мир, построенный на таких вот традициях. Лишь те, кто это осознают и готов бороться до конца, смогут возвысится и взойти на вершину. Хотя… — На мгновение мужчина задумался, подняв взгляд на потолок, прежде чем продолжить. — По моему ни один человек не смог это сделать окончательно.       — Даже Аватар? — Спросил его сын, вспомнив героя, о котором ему каждую ночь рассказывали сказки, а мама иногда пела песни.       — Особенно Аватар. — Кивнул ему отец, и в этот момент дверь в комнату открылась и внутрь вошел древний, но все еще крепкий старик, одетый в простую ханьфу, которую носили все остальные слуги. Вот только опытный глаз легко заметил бы, что ткань, из которой была сшита его одежда, была гораздо богаче чем у остальных слуг, а на рукавах и воротнике золотыми нитями был вышит узор в виде летающих кабанов.       Это был главный слуга рода Бейфонгов, служивший еще прошлому поколению этой семьи и часто говоривший, что прослужит следующему.       — Что случилось, старый Джи? — Спросил у него нынешний глава, хотя прекрасно понимал, о чем сейчас ему сообщат.       — Господин, молодой господин. — Поочередно поклонился старый слуга, обычно пренебрегающий такими формальностями. Это уже наводило на плохие мысли, но старший Бейфонг пытался гнать их из головы. — Госпожа Линь родила здорового мальчика.       Услышав это Бао почувствовал, как с его плеч упал тяжелый груз. С ребенком все было хорошо, отчего мужчина, второй раз ставший отцом, почувствовал рождающуюся где-то в глубине радость, но следующие слова старого слуги мгновенно вернули его с небес на землю.       — С самой госпожой все не так хорошо. Лекари зашили ее живот, но она потеряла слишком много крови. Лекарства помогли ей прийти в себя, но это лишь оттянуло неизбежное. — Пытаясь унять трясущийся от горя подбородок, еле сказал старик. — Она покинет этот мир к закату солнца.       Не слушая больше ни слова, Бао Бейфонг вновь подхватил на руки сына, на глазах которого уже начали собирается слезы, и со скоростью молнии рванул в сторону покоев жены. Смотревшие ему в спину воины, отвечавшие за охрану поместья, уважительно кивали, ведь сейчас купец, за всю свою жизнь не бравший ничего тяжелее кисти и палочек для еды, бежал со скоростью хорошо тренированного воина.       Вот только самому мужчине на это было плевать — сейчас он, забыв о поддержании лица и приличий, расталкивая встречаемых по пути слуг и повитух, рвался к своей любимой, которой на этом свете остались считанные часы.       — Дорогая. — Крикнул он, забежав в спальню и рывком оказавшись у кровати. На ней, на свежих белоснежных простынях, лежала уставшая и бледная молодая женщина, по лицу которой скатывались крупные капельки пота. Рядом стояла небольшая кроватка, где лежал сверток с красным, словно свекла, младенцем, который сейчас тихо сопел. — Как ты?       — Бао. — Тихо, почти не слышно, обратилась к нему девушка, которой едва перевалило за двадцать пять, открыв глаза. — Ты здесь.       — Я здесь, любимая, я с тобой. — Встав на колени, сказал Бейфонг, обоими руками обхватив маленькую и слабую ладошку.       — Мама. — Лао, которого отец поставил на пол, как только вошёл в спальню, тоже оказался рядом и с беспокойством смотрел на ту, кто в его глазах всегда была похожа на яркую и всегда цветущую лилию, которая сейчас быстро увядала прямо на его глазах.       — Сяо Лао. — Улыбнулась она сыну, а затем ее голова повернулась к стоявшей неподалеку кроватке. — Дорогой, дай мне пожалуйста подержать моего новорождённого сына.       — Любимая тебе нельзя напрягаться. — Хотел было возразить Бейфонг, но твердый и уверенный взгляд уставших глаз остановил его.       — Я понимаю, что мне мало осталось. — С легкой улыбкой ответила ему жена, положив вторую руку ему на щеку. — Скоро мне предстоит отправиться в царство Духов. Но прежде я хочу увидеть нас всех вместе.       Не найдя силы, чтобы возразить, Бао осторожно, с помощью стоящей неподалёку служанки, взял новорожденного сына на руки и передал жене, которой помогли сесть поудобнее.       — Какой красивый. — С невероятной нежностью прошептала она, проведя пальцем по красноватой щечке младенца. Тот, будто это почувствовав, открыл мутноватые глаза и не глядя схватил палец своей маленькой ручкой.       Кап…       Кап…       Две крупные слезинки сорвались с длинных ресниц, почти сразу впитавшись в пеленку.       — Мне так жаль. — Тихо шептала женщина, продолжая нежно гладить большим пальцем пухлые щечки новорожденного. Будто пытаясь запомнить их навсегда. — Жаль, что не увижу твоих первых шагов, не услышу первых слов, не погуляю с тобой на Весеннем фестивале… Не увижу твою свадьбу… Мне так жаль…       Слезы, нескончаемым потоком лились из ее прекрасных зеленых глаз, не собираясь останавливаться.       — Мама, не бросай нас! — Крикнул ее старший сын, забравшийся на кровать и обнявший ее за живот. — Пожалуйста! Я буду хорошим! Не буду воровать лунные пряники. Не буду сбегать с уроков мастера Пако. Только не уходи…       С каждым его словом его все больше трясло, а он все больше захлебывался в слезах, которые оставили на одеяле, которым укрыли его мать, большое мокрое пятно.       — Не волнуйся, Сяо Лао. Я всегда буду рядом. Буду присматривать за вами из мира Духов и являться в снах, чтобы помочь в трудную минуту. — Улыбнулась ему девушка, а затем перевела взгляд на своего мужа. На его лице не появилось ни слезинки, но покрасневшие, от лопнувших сосудов, глаза прекрасно говорили о состоянии главы рода Бейфонгов. — Дорогой, пообещай мне, что не будешь винить в произошедшем ребенка. Пообещай что вырастешь его в любви и заботе, дав ему то, чего не смогла я.       — Линь. — Прошептал мужчина, с болью смотря на любимую женщину, на лице которой, не смотря на близость смерти, была легкая и понимающая улыбка. Улыбка, которая много лет назад выделила ее из толпы благородных девиц Гаолиня и дала начало их любви, переросшей в роман, а затем счастливый и крепкий брак.       — Обещай. — Твердо повторила хозяйка дома, смотря прямо ему в глаза.       — Обещаю. — Ответил ей Бейфонг, еще сильнее сжав ее ладонь.       Воцарилось молчание. Мать, отец и сын не нуждались в словах. Это молчаливое прощание давало мужчинам легче смириться с потерей, а женщине набраться сил перед трудным путешествием в мир Духов.       — Его зовут Шайнинг. — Услышал Бао Бейфонг, когда последние лучи закатного солнца скрылись за горизонтом.       — Что? — Переспросил он у жены, у которой уже не было сил держать младенца и она тихо лежала в обнимку с двумя своими детьми.       — Его зовут Шайнинг. — Повторила Линь Бейфонг, потратив на это последние силы. — Пусть его жизнь будет мирной и спокойной. Пусть времена перемен не настигнут его.       Сказав эти слова она последний раз взглянула на мужа, улыбнулась и закрыла глаза. В этот раз навсегда. Ее дыхание начало замедляться, становясь все слабее, пока стало почти неразличимым.       Коротким жестом глава Бейфонг приказал стоявшим за порогом слугам забрать отсюда детей и оставить его наедине с умирающей женой. Его приказ исполнили мгновенно и безукоризненно, оставив его наедине.       Последние мгновения со своей женой Бао Бейфонг хотел провести один.