Семь невест и Жон Арк

После возвращения Вайсс в строй вернулись и тренировки с Гудвич после лекций. И, как прежде, Жон удостоился отдельного внимания от строгой преподавательницы, но в этот раз по совершенно не тем причинам, что раньше. В эту пятницу Арк особенно прочувствовал на себе всё неодобрительное внимание со стороны светловолосой женщины, стек в её руках обрёл совершенно новый вес. Было ясно, что она чем-то недовольна им и, как положено настоящему непредвзятому профессионалу, преподавателю с десятилетним стажем, конечно же, осталась беспристрастной и в строгих рамках... ха-ха, хорошая шутка. Нет, Гудвич всё же была женщиной и, как настоящая женщина, нашла окольные пути, чтобы выразить всё бурлящее в ней негодование на одного студента-блондина. Несмотря на все уговоры директора забыть о недавнем инциденте между двумя командами первокурсников. Увы, но Глинда была слишком принципиальной для своего же блага, чтобы просто взять и забыть. Или забить. Да, очень профессионально и по-взрослому. У него было несколько предположений о том, чем он мог заслужить эту особую форму биконовской любви и почему заместительница директора решила уделить ему особое внимание на этой конкретной тренировке. Ладно-ладно, ничего такого Глинда с ним не делала, и уж тем более черту она не переступила, тут стоит отдать ей должное... да, планка ожиданий от женщин после жизни с Салем у Арка была настолько низкой, что если его не разорвали на несколько частей стая голодных гримм, то уже праздник, ага. Хотя, возможно, что если бы Гудвич знала о его ограниченной форме бессмертия, то всё было бы по-другому. Хорошо, что он очень тщательно скрывает этот козырь в своей колоде карт. Как бы то ни было, женщина всего лишь словно одела толстые металлические перчатки в обращении с ним, резко сделав несколько шагов назад в их взаимоотношениях. Вернувшись на позицию первой недели учебного года в Маяке, когда Арк в её глазах предстал не более чем несдержанным подростком с коротким фитилём до насилия, типичным червивым яблоком. Несколько недель усилий по исправлению этого ложного образа были выкинуты в мусорное ведро. Вот мелочь, но даже так, приятного было мало. Но знаете, ему не нужно было, чтобы ещё одна женщина выражала ему своё тонкое “фи”, у него и так болела голова от Вайсс. Честно говоря, он уже не раз пожалел, что влез во всё это дерьмо с Кардином. Можно было подумать, что вариант спустить всё на тормозах был бы лучшим решением... Хотя этот вариант в случае Жона смотрелся ну крайне маловероятно, он просто не умел стоять в стороне. Да и фитиль на всякое мудачество от других у него был не просто коротким, а в случае мужского пола отсутствовал в целом. Так что Жон совершенно не удивился, когда ему после тренировки с Гудвич та прохладно приказала остаться. Что же, раз директор поделился своими подозрениями о том, кто стоит за неожиданной пропажей, а после столь же неожиданным обнаружением в лазарете спустя пару дней команды Кардинал, то естественно эти предположения были известны его правой руке. Могла ли она поверить в его виновность? Да легко. Она могла не быть гениальным детективом, но при этом она не была глупой. Так что на этот легкий вопрос был столь же легкий ответ. Тем более, у Жона была связь с пострадавшей Вайсс, а значит мотив, до этого он не ладил ни с кем из пострадавшей от его рук команды, а главное – у него было достаточно сил, чтобы в одиночку запугать их всех. Так что вся картина преступления, с подачи Озпина, в её разуме была достаточно ясной. Лишь то, что Арк нигде не попался на камеры не позволяло ей прямо заявить о его виновности и исключить его, или чего хуже. Жон с самого начала знал, что попадёт в список подозреваемых. Ещё раз, ни Озпин, ни Гудвич не были идиотами. Если кто-то выглядит как утка, ходит как утка, и плавает как утка, то, скорее всего, это утка. Вот только он рассчитывал, что свои подозрения Озпин не будет озвучивать перед всеми. Салем много поведала ему о привычках и методах её бывшего мужа, и, основываясь на этом, он предполагал, что тот решит хранить таинственное молчание, как делал в схожих случаях раньше. Вспомнить ту же команду с Самер Роуз, где мать Янг доставляла не меньшие проблемы в свои первые курсы. Вот только директор решил не быть пассивным, как годами ранее. И, говоря начистоту, он не мог винить женщину в том, что она резко потеряла к нему симпатию. За прошедший месяц он успел заметить её самые яркие качества, помимо необъяснимой предвзятости и мелочности к очаровательным голубоглазым блондинам, как он. Женщина перед ним была крайне морально нравственной до степени, когда от этого становилось неудобно и ей и другим. Она проводила крайне строгую черту между тем, что плохо, а что хорошо. Не обладая достаточной гибкостью, чтобы заходить на серую зону морали. Это можно было отследить по тому, как она следила за соблюдением правил, как относилась к себе и к другим... Так что для неё узнать от авторитетной фигуры, что он главный подозреваемый в избиении на грани физической пытки... что же, иного результата просто не могло быть. И если бы её отношение не изменилось, то вот уже это было бы странно. Нападение на Вайсс ею считалось злонамеренным поступком, нападение Жона на команду Кардинал было в той же категории, просто ещё хуже. Она могла понять причины его поступка, но не принимала его, не одобряла его и считала, что и он, и Кардин, и его дружки должны нести наказание в соответствии с тяжестью вины их поступка. И ей было тяжело смириться с тем, что и он, и команда Кардинал в итоге останутся без должного правосудия. Она и Вайсс в этом были чем-то схожи. На самом деле она вела себя лучше, чем он мог предполагать. Ведь, несмотря на то, что она явно “охладела” к студенту, она не стала антагонистичной к нему, он не превратился в её глазах в преступника. И, наверное, в последнем нужно благодарить Озпина, даже несмотря на то, что именно директор с весомой долей вероятности указал на него пальцем, как на виновника. Хотя это всё ещё не мешало сохранять некую степень раздражения. – Вы хотели о чем-то поговорить со мной, профессор? – его команда уже направилась в раздевалки, а он остался один на один с высокой светловолосой женщиной, что пронзительно смотрела на него через стекла очков, словно взвешивая и оценивая его перед судебным вердиктом. – Иной причины просить вас остаться, мистер Арк, у меня быть не могло, – просто ответила она. – Так о чём будет разговор? – выгнул бровь Жон. Им не осталось незамеченным, как губы женщины сжались в тонкую линию. Ух, нехороший знак. Впрочем, за последние два дня у Жона было мало хороших знаков. – Я заметила, что у вас много свободного времени, – тут она взяла паузу, – чтобы нарушать правила Маяка. – А? – Ваши отношения с мисс Ванилой в последние дни становятся достоянием общественности. Маяк — это академия-интернат со строгими и четкими правилами в отношении сексуальных отношений между студентами и между студентами и преподавателями. Маяк не запрещает вам находить себе друзей и пару, но мы строго следим за тем, чтобы интимная близость не выставлялась на всеобщее обозрение. Вы и мисс Ванила можете делать что угодно за стенами Маяка, но когда вы находитесь на территории академии, будьте добры придерживаться установленных правил. Это сбило его с толку. Жон точно не ожидал, что среди всех причин на него будут оказывать давление используя именно этот аспект. Ух, это было неожиданно. – Эм, мы будем осторожнее? – осторожно предложил он. – Боюсь, что уже поздно для осторожности. Я вас предупреждала в прошлом, больше не буду. – Итак... я под угрозой исключения или что? – почему-то ему было смешно от этого. – Почти, – признала женщина. – Во избежание дальнейших вопиющих нарушений дисциплины в стенах Маяка, мною и директором Озпином было принято решение, как исправить ваше поведение. С завтрашнего дня и до конца как минимум этого года обучения вы становитесь моим ассистентом. Если у вас есть время нарушать правила академии, то у вас, несомненно, есть время, чтобы сделать эту академию охотников лучше. Оу... оу. Оу! – Я так понимаю, это предложение, от которого я не смогу отказаться? – из его рта вырвался небольшой смешок, за который его тут же чуть не убила взглядом стоящая напротив заместительница директора. – Почему же не можете? У вас есть выбор, мистер Арк, вы всегда можете покинуть стены Маяка, если не согласны с решениями преподавательского совета. – Разве это не слишком? Он говорил Нио не оставлять засосы ему на шее, говорил не однократно, но разве она слушала. Смешно, что именно это может стать реальной причиной исключить его. Если рассказать об этом Вайсс, то она точно задушит его, какой бы маленькой и хрупкой она не выглядела. – Мистер Арк, если вы хорошо читали устав Маяка, то должны знать, что администрация оставляет за собой право самим решать, какой будет тяжесть наказания студента за нарушение правил академии. А ваши нарушения к тому же имели систематический характер. Так что нет. Не слишком, – холодно отрезала охотница. – Умм... так каковы будет мои обязанности? – Вы будете моим помощником. – Мне заплатят за это? – Конечно, нет. – Почему-то я так и думал. Использование детского труда запрещено, вы знали это, профессор? – Тогда очень удачно, что вы, мистер Арк, не ребенок, – это была тонкая усмешка на её лице. – К своим новым обязанностям вы приступите с понедельника. – А Нио? – У мисс Ванилы свои обязанности. Перевод – ее тоже завалят дополнительной работой. Ух, ей это не понравиться, ей это точно не понравится. И, естественно, она будет винить в этом его. Гримм, ещё одна женщина, которая будет недовольна им! Нужно было просто прикончить его. – Что же, думаю, у меня нет особого выбора, если я хочу продолжить обучение в Маяке. В понедельник после лекций я буду у вас в кабинете. Вот и накрылось его свободное время. А ведь его команда только-только заканчивала их общую отработку, и он сам почти закончил со своей персональной. – Чудесно. Больше вас не задерживаю. – Приятных выходных, профессор, – натянуто улыбнулся он. – ...Мистер Арк, – он уже сделал пару шагов прочь, как слова женщины заставили его обернуть голову. – Я настоятельно рекомендую не повторять прошлых ошибок. Это закончиться для вас не лучшим образом. Зеленые глаза охотницы не моргали, глядя на студента перед ней. И говорила она совсем о другом, чем можно было подумать, исходя из их разговора. Это было очень ясное предупреждение ему. – Только если меня вновь не вынудят, – спустя миг с вежливой улыбкой ответил он. Что же, его ответ явно не понравился женщине, но ему больше нечего было ей ответить. После чего продолжил идти прочь. Несмотря на всю головную боль, которую ему устроила собственная поспешность в паре с косвенной помощью от директора в деле Кардина и его дружков, он бы поступил точно так же, если бы вернулся в прошлое. И поступит так же в будущем, если его урок этим четверым не дойдёт до их маленьких мозгов.