Семь невест и Жон Арк

Жон вернулся в комнату своей команды тем же путём и тем же способом, которым покинул, через окно. Естественно, снова не без помощи Нио, за что она ещё не раз с него спросит в будущем. На самом деле ему повезло, что никто из оставшихся спать девушек не проснулся посреди ночи и не закрыл то. Хотя закрытое окно было бы меньшей из его проблем, если бы его отсутствие в кровати ночью было замечено. Как только вскроется гнойный пузырь исчезновения команды CRDL, то будет несложно сложить два и два и задать ему не самые удобные для него вопросы. И хорошо, если подобные вопросы будут заданы тет-а-тет, не выходя из круга их команды. Но что если произойдёт утечка за пределы команды? Вот тогда ему станет очень весело. Даже несмотря на то, что Жон позаботился о двойном алиби для себя на эту ночь. Иметь Нио в качестве своей девушки было очень удобно. Если что, всегда можно сказать, что провёл ночь с ней. Там даже остались вещественные доказательства. Ведь пары раз в лесу ей было недостаточно. Как бы то ни было, ни один из плохих вариантов развития событий, судя по всему, не произошёл. Забравшись обратно в комнату, Жон обнаружил знакомую картину: Руби и Пирра мирно спали. Даже в тех же позах, которые у них были, когда он уходил по Кардина и Ко. Что же, это было хорошо. Им точно не нужно знать о его не самых чистых делишках. Чем меньше они знают, тем меньше беспокоятся и тем лучше им в итоге. Часы на экране свитка указывали время без десяти пять утра. Для Жона не было смысла ложиться в кровать и пытаться урвать хотя бы пару часиков лишнего сна. Несмотря на то, что занятия начинались аж в девять часов, увы, обыденная рутина Арка не была столь милостивой и начиналась с первыми лучами солнца в пять утра. И было бы странно, если бы он решил внезапно нарушить свой режим, который держал безупречно постоянным на протяжении вот уже месяца, начиная с самого первого дня в стенах Маяка. Так что, смиренно вздохнув себе под нос, максимально тихо, дабы не тревожить сон девушек, он сделал вид, что только поднялся с кровати и вышел за пределы комнаты уже через дверь. Где тут же попал под объектив сразу двух камер. Идеально. А вот и его первое основное алиби. После чего обычным шагом направился по знакомому маршруту к тренировочному залу, который использовал каждое утро последний месяц. Тот, как всегда, встретил его тишиной и пустотой, а также зажегшимися огнями на потолке, когда он только вошёл. Спустя несколько минут он уже стоял напротив первого бота посреди арены в тренировочной одежде. И несмотря на не самую легкую ночь, а для кого-то и вовсе ужасно насыщенную на события и истощающую каждую каплю сил, его тело бурлило энергией. Единственная усталость, которую он мог ощущать – это тень морального истощения. Но никак не физического. Кровь в его жилах была переполнена коктейлем из адреналина и эндорфина. Редко, когда он был более полон физических сил, чем сейчас. Каждая клеточка его тела требовала действий, требовала продолжения банкета. И было очень сложно отказать себе в возвращении обратно в лес, к Кардину и его прихвостням. Лишь факт того, что если бы он позволил себе это, то на его руках осталось бы четыре ненужным ему трупа, останавливал его. Он хотел продолжать ломать их, крошить их кости, избивать в кровавое месиво до потери сознания, до пика, когда они начнут забывать собственные имена. Простой факт, что эти четыре отброса посмели напасть на девушку, входящую в близкий круг его общения, приводил его в бешенство, застилая глаза кровавой пеленой. Он ненавидел подобных им мразей, которые пользовались собственной силой, статусом или средствами, чтобы портить и разрушать жизни других ради собственного удовольствия, корысти или развлечения. А потому он ощущал себя на сто процентов правым, когда брал их же методы, множил их на десять и оборачивал против них самих. Ещё до Салем и уж тем более до Маяка, ещё в обычной школе в городке, в котором первоначально жила его семья до переезда в Аргус, у Жона была схожая ситуация. Только жертвой группки хулиганов стала его младшая сестра Лаванда. В отместку он отправил в реанимацию трёх из пяти виновников того, что его сестра оказалась потерянной посреди леса, в котором время от времени видели гримм. Ему было двенадцать. И именно тот инцидент сломил чашу весов вопроса, будет ли его отец обучать его к негативному для него решению. Но даже лишившись шанса на обучение от отца-охотника, Жон ни о чём не жалел. И выпади ему шанс попасть обратно в тот злополучный день, то вместо трёх придурков в реанимации оказались бы все пятеро. Именно с тех времён у него такое жестокое отношения к любого рода хулиганам. Каждый раз, видя издевательства над кем-то, он вспоминает перепуганное и заплаканное лицо младшей сестры, а после на месте очередной жертвы очередных мудаков встаёт изображение его сестры. И всё. Жон готов разорвать им глотки. Просто чтобы те мрази ощутили себя на месте своих жертв. Это одна из немногих черт своего характера, которые он не умел контролировать, не смягчал и даже не желал учиться контролировать. На деле он благодарен Салем. Она имела на него пагубное влияние во многих мелких и больших вещах, за что её можно было по праву обвинять. Но он никогда не будет её винить за то, что она обучила его языкам страха, подавляющей силы и жестокости. Одна из мелочей, которым он был рад обучится. И которые ему понадобились в Маяке на два раза больше, чем он на то надеялся. Кардин... На месте простого трёхочкового бота перед глазами Жона оказался образ целёхонького Винчестера с его бесящей ухмылочкой. В следующий миг стальной бот потерял свою верхнюю половину. Часть его торса и ноги остались на месте, а все остальное врезалось в стену напротив. А голый кулак Арка недовольно пульсировал от дискомфорта. Ну вот, он снова чертовски зол. Ему нужно будет намного больше ботов, чтобы успокоится. Да простит его Глинда, которой после восстанавливать их обратно. Хорошая сторона в том, что его тренировка на арене записывалась десятком камер. И подобное, нехарактерно вспыльчивое, агрессивно жестокое избиение стальных жестянок будет принято любым смотрящим эти кадры, как акт излияния внутреннего разочарования за невозможность найти виновников нападения на его напарницу. Просто один молодой студент выпускает накопившуюся за прошедший день внутри него злость. Верный вывод по не совсем верным причинам. Жон был рад и выпустить оставшуюся внутри него злость и мимоходом создать себе ещё один грузик собственной невиновности в ещё не выстрелившем исчезновении четырёх студентов. Следующий десяток ботов постигла одинаковая с первым участь. Жон отрывался на них как никогда. И в какой-то момент ему стало слишком мало. А потому он выпустил на арену ещё один десяток, но на этот раз не парами и даже не по три, а всех вместе. В результате чего был окружён. Но для него это лишь значило, что он мог атаковать в любую сторону. Как в старые добрые времена, когда Салем бросала на него за раз по несколько десятков гримм с приказом разорвать его на части. Всё равно к тому моменту он уже обрёл бессмертие, благодаря своему глупому проявлению, перетянув божественное проклятие с души Салем ещё и на себя, как одеяло в постели семейной пары. Ха-ха, как там говориться... вместе и в горе, и в радости, да? Что же, он точно разделил с ней её невзгоду. “Да. Вот так!” – мысленно восторженно рычал он, разбивая в дребезги голыми кулаками очередного бота, уклоняясь от огня второго и уже бросаясь к третьему из нового десятка. Надолго этих ботов не хватило. Как и следующей волны. Как и ещё одной. Сегодня Жон, даже не заметив этого, побил свой рекорд по количеству пройденных волн ботов. Из боевого угара его вывело вежливое, но громкое покашливание. – Достаточно, мистер Арк! – даже если обладатель голоса был позади Жона, и он никак не мог видеть кто там, для него не было проблемы в том, чтобы опознать говорившего. Наверное, во всём мире была только одна единственная женщина, которая могла произнести: “Мистер Арк”, как это произносила она, Глинда Гудвич. – Вы уже превратили в металлолом больше ботов, чем я могу адекватно восстановить за оставшееся время до начала занятий. Появление заместительницы директора стало для Жона ведром холодной воды на голову. Он остановился почти мгновенно, лишь снеся голову последнему металлическому болванчику. Звук падения этой головы на пол арены был исключительно громким, и зелёные глаза женщины проследили путь той до полной остановки, ни разу не моргая. Жон оглянулся, а после посмотрел вокруг. А вокруг него скопилось множество изувеченных ботов, собрать обратно которых будет довольно сложно. Хммм… упс? Но вместо извинений, вытирая рукой пот со лба и откидывая упавшие на лицо волосы назад, он выдохнул: – Мне было это нужно, – он дернул плечом. В ответ заместительница директора оглядела его с головы до ног. После прошлась взглядом по всем уничтоженным ботам и, наконец, сухо обронила: – Конечно. Я не сомневаюсь. – Ммм, – протянул Жон, и в этот момент к нему, наконец, пришло осознание, – Прошу прощения, профессор, но что вы здесь делаете? И не рановато ли? Вроде всего шесть утра. – Я пришла на служебное оповещение безопасности. Кто-то решил выпустить против себя слишком много ботов. Больше, чем то позволено правилами без присутствия преподавателя. И уже восемь утра, мистер Арк, – столь же сухо ответила она. – Восемь?! – его глаза удивлённо раскрылись. Он... он... он чертовски опаздывает! – Душ, еда, занятия! – Именно, мистер Арк, именно. – Так я могу идти? – Да, мистер Арк, – после секундной заминки вздохнула женщина, потерев переносицу. – Вы можете идти. – Хорошо... в таком случае всего хорошего вам, профессор... Бровь женщин дернулась. И он ещё смел говорить подобное, оставив ей столько работы с самого утра? Наглость этого студента была поразительной! – Идите уже, мистер Арк. И получив разрешение, Жон быстро направился выходу из помещения, даже забыв о том, что его прочие веши остались в раздевалке. Лишь будучи уже у порога, он остановился, оглянулся и, набравшись духу, воскликнул: – Я обязательно как-то заглажу свою вину, Глинда! А после быстро ретировался, опасаясь праведного гнева женщины за то, что использовал её имя, а не обратился к ней “профессор Гудвич”. К его счастью, он убежал быстрее, чем женщина сумела осознать и ответить на его выходку. В конце концов, она просто дернула бровью. – Уж постарайтесь, мистер Арк.