Может получиться

      Выйдя из мастерской, Шиничиро стал закрывать помещение, из-за чего Мэри пришлось отпустить его ладонь. Парень запер дверь, опустил раллету и несколько раз проверил, надёжно ли всё заперто.       Убедившись в том, что грабителям придётся долго возиться, если они решат ограбить этот магазин, друзья двинулись в путь уже по вечереющим улицам города, в сопровождении с лёгким весенним ветром, который приятно гладил кожу и, несмотря на все их проблемы, рисовал на лице мягкую улыбку.

* * *

      По ощущениям не прошло и получаса, как пара уже оказалась в спальном районе, им оставалось только завернуть за угол, и через несколько минут они бы добрались до пункта назначения.       Разговор по пути очень скоротал время, а говорить можно было о чём угодно. О мастерской и клиентах, про которых у Шиничиро было достаточно смешных историй, о школе, где явно тоже не обходилось без приключений, да банально про то, что было на завтрак.       Так и прошли эти пятьдесят минут дороги, за которые Токио окутал темный вечер, и свет с высоты множества столбов принялся освещать улицы. Никто из них за это время ни разу не упомянул о прошедшем в «S.S MOTOR» на собрании путешественников, словно кто-то мог их подслушать.       Уже подходя к дому Сано, друзья услышали какую-то музыку. Хорошо прислушавшись и поняв, что это играла гитара, подключённая к какой-то аппаратуре, так как без неё звук не выходил бы настолько качественный и сильный, они переглянулись, разинув рты.       — Изана? — удивлённо предположил парень, только сейчас осознав ещё то, что в этой игре слабо отзывался голос названного, который можно было разобрать с большим трудом, хоть музыка и не была слишком громкой из-за, как показалось паре, тоскливого подтекста.       — Рок! — воскликнула Мэри, резко поворачивая голову обратно на ворота и продолжая слушать, параллельно пытаясь понять слова английской песни, а язык-то она знала хорошо, однако ей удалось разобрать только «человек» и «жалость» из-за того, что пели всё-таки не громко, но всё равно так прекрасно. И да, она не ошиблась, это была рок музыка, а если разобрать, то можно выяснить, что не просто рок, а прогрессивный.       Хоть девушка не сильно увлекалась общим роком, но всё-таки немного разбиралась, ведь именно прогрессивный ей нравится своей особенной в большинстве случаев композицией, которая обычно включала в себя связь с другими музыкальными направлениями, будь то классика, джаз, опера и ещё много всего. Ко всему этому такой вид рока был очень сложной формы, и Хамано была шокирована оттого, что друг, который начал увлекаться данной сферой чуть больше полугода, уже неплохо овладел им.       Сано пошагал к двери, вырывая подругу из изумления, и она, за пару шагов сравнявшись с ним, ухватила его за свободную руку, не дав дойти. Тот обернулся на младшую, слегка удивлённо приподняв брови.       — Что? Мы ведь пришли, — не понял Шин, на что получил отрицательный кивок.       — Нет, сначала к нам зайдём, — заявила Мэри. Ей и самой хотелось бы поскорее пойти к Изане, чтобы стать его официальным слушателем, а потом ещё и узнать, что же терзает его, не давая покоя. Однако заплатить за шлем, который лежал у неё в пакете, владельцу мастерской надо, да ещё дома на кухне её ожидает скорее всего уже разморозившаяся рыба, про которую Хамано не забыла.       — Если ты хочешь отдать деньги, то я уже говорил, что не возьму! — недовольно нахмурился парень, как вдруг вялая мелодия резко переросла в более активно-сильную, чем заставила вновь обернуться к своему источнику, на пару секунд замерев так.       — Не только для этого, — отрывисто вглядывалась героиня на старшего. — Но одно дело другому не мешает, — с этими словами она утянула друга дальше по дороге, прямиком к воротам Хамано, всё больше отдаляясь от шума игры на гитаре и красиво-низкого пения, к которому так и хотелось вернуться обратно, нет, лучше пойти прямо в гараж, откуда она исходила, и увидеть эту игру вживую, увидеть исполнители, который так умело владел инструментом и своим голосом, словно был создан именно для того, чтобы привлекать своими умениями людей. Но Мэри достойно игнорировала это нарастающее с каждой услышанной нотой и словом желание развернуться, лишь поджав губы.       Без других проблем зайдя на частный участок земли, где практически не было слышно Изаны, они вместе прошли к входу в дом под возмущенным бубнежом уже давно взрослого парня. Ключи, как выяснилось позже, оказались не нужны, так как дверь была не заперта, и друзья просто зашли в помещение. Свет в коридоре был выключен, что героиня поспешила исправить, легко щёлкая выключателем у правой стены, и лампочка осветила всё, до чего доходили её лучи.       По привычке опустив глаза на пол, к коврику перед дверью, на котором обычно пришедшие разувались, чем пара и занималась сейчас, младшая заметила чью-то обувь, и она точно не принадлежала Какучё, ведь девушка знает, как выглядят кроссовки брата, а это точно не его кроссовки. Да это даже не кроссовки, а какие-то кожаные туфли, к тому же размера на два меньше, чем у Хитто! Не девчачьи, в этом Мэри была уверена.       Она так застыла на этих туфлях, что Шиничиро, который закончил разуваться, заметил и начал переводить глаза с неё на эту обувь и наоборот, недоумевая, что так зацепило подругу. Неужели понравились коричневые туфельки? Нет, это совсем не сочетается её стилем, обычно героиня в тёплый период носит босоножки, такие же, которые только что сняла с себя. Не став гадать, парень решил привести её в чувства.       — Мэри, ты чего? — аккуратно коснулся он плеча Хамано, отчего та едва заметно вздрогнула и посмотрела на друга. Она сначала замешкалась, однако, проморгав пару раз, слегка нахмурилась.       — Похоже, что у Какучё гость, — высказалась девушка, ещё больше удивляя Шиничиро.       — Гость? — не понимал он, но когда морщинка между бровей у подруги стала чётче, а губы превратились в тонкую полоску, до него начало доходить. — Не может быть, — сначала не поверил парень, но потом его тоже охватила хмурость. — Кисаки? — шёпотом предположил Сано, на что получил короткий кивок.       — Они, наверное, у Какучё. Нужно проверить, правда ли это он, — заявила героиня и, быстро отложив пакет со шлемом для Майки на почти всегда свободную верхнюю полку низкой обувницы, которая находилась под выключателем у той же правой стены, она разулась, а старший положил портфель Изаны рядом с этой обувницей, чтобы точно потом не забыть его. Как только Мэри закончила, она сделала несколько торопливых шагов поближе к лестнице на второй этаж и, посмотрев на вверх спокойно, но достаточно громко крикнула:       — Привет, я дома! — стала она ожидать реакции, пока друг тихо двинулся к ней, тоже прислушиваясь, но, не дойдя, остановился. Долго ждать не пришлось, с верху послышался хлопок двери, а после и ответ:       — Привет, ото-то, — последовал топот ног, и из прохода на второй этаж показалась голова мальчика со шрамом. — Если понадоблюсь, я тут, в комнате, с Кисаки-куном уроки делаю, — улыбчиво сообщил Хитто, не замечая старшего Сано и того, как друзья напряглись.       — О, с Кисаки-куном, ну удачи там, — приподняла девушка уголки губ, прищуриваясь.       — Спасибо, я пошёл тогда, — быстро махнул младший рукой и моментально скрылся из виду, лишь хлопая дверью. Мэри с Шиничиро напряжённо переглянулись.       — Что и требовалось ожидать, — хмыкнула героиня и кивнула в сторону дверного проёма в гостиную. — Идём, — зашагала она, а друг не заставил себя ждать, ступая за ней же.       — И что теперь? — поинтересовался парень, не зная, как поступать в сложившейся ситуации, пока младшая включала свет, и в комнате, как только их ноги переступила порог, стал ощущаться запах сырой рыбы, отдававший лёгкой вонью.       — Это не такая уж и проблема, с Какучё ему будет лучше, чем одному, — поспешно прошла Хамано к кухне, останавливаясь у окна. — А вот Какучё наоборот, лучше бы одному, чем с ним, — добавила она, открывая окно чуть больше, чем оно было ранее. — Всё-таки я не могу успокоиться, когда они вместе, — призналась героиня, уже проверяя рыбу со столешницы в подносе, убеждаясь, что она практически разморозила, и надо бы поставить её вариться, однако вместо этого девушка взяла в руки стоящий рядом электронный чайник, а Шиничиро встал у лицевой стороны островка и, притянув стул стоящий рядом, сел на него.       — Может, пойдём к ним? — укладывая руки на ровную поверхность элемента кухонной гарнитуры, предложил он. Девушка за это время успела помыть руки в мойке, наполнить чайник, и, поставив его нагреваться, она опёрлась на тот же островок и выдохнула.       — Можно, но это будет выглядеть немного странно, ты по сути Кисаки не должен знать, однако почему-то решил провести время в компании детей, которые делают уроки, тем более одного из этих детей ты не знаешь, и ему будет неловко, вся ситуация будет неловкой, вот что я хочу сказать, — проговорила Мэри, протирая прикрытые веки, на что парень слабо усмехнулся. — Я сейчас налью им чай и пойду предлагать, ты со мной пойдёшь и поздороваешься с ними, представишься Кисаки и потом скажешь, что тебе уже пора домой. Тогда основа для разговора с Кисаки в следующий раз уже будет, ведь ты знаком с ним, вот и всё, что пока требуется от тебя. А я выйду с тобой же, типа провожать тебя надо, иначе тоже будет странно, я ведь не должна им мешать заниматься. После решим, как поступать дальше, — тихо объяснила небольшой план героиня, принявшись наблюдать за настроем друга.       — Понятно, — уверенно нахмурившись, кивнул парень.       — Вот и хорошо, — ответно мотнула головой Мэри и взглянула на чайник. — Кстати, ты чай будешь? — спросила она, обратно посмотрев на старшего.       — Нет, меня от него крутить начнёт, — неловко прищурился Сано, отчего девушка шагнула к холодильнику. В последнее время Шин и правда отказывался от горячего напитка, говоря, что это всё от жары, что более чем было вероятно.       — Ну тогда, — протянула она, слова уже осматривая содержимое открывшихся отделов холодильника. — Газированную воду? — поинтересовалась героиня, подметив большую бутылку любимого напитка младшего брата. Какучё часто пил шипящую минералку, которую она не очень жаловала, не догоняя, что в ней может нравиться, но о вкусах не судят.       — Давай! — подбодрился Шиничиро, и, хмыкнув, девушка достала газировку, закрывая дверь холодильника. Взяв стакан из верхнего шкафчика рядом с раковиной, она поставила его вместе с бутылкой перед другом.       — Налей себе, — указала Мэри и, вновь обернувшись к полкам с посудой, взяла оттуда две чашки, чайные тарелки и уже из нижних ящичков ложки к ним. Бросив в кружки два пакетика чёрного чая и подняв из нижнего шкафа поднос, на который положила эту парочку посуды, она через плечо покосилась на то, как парень наливает себе газировку, и, мысленно посмеявшись со своего контроля над действиями взрослого человека, Мэри услышала, как кипит вода, поэтому быстро перевела всё внимание на чайник. Как только он закипел, пакетики в кружках безжалостно были утоплены в кипятке. К чаю героиня положила ещё кубики сахара вместе с блюдцем варенья, оставленного ей же на столе перед выходом. После, осмотрев поднос под взглядом тихого Шиничиро и убедившись, что всё выглядит неплохо, Хамано взяла его в руки, оборачиваясь.       — Идём? — предположил парень, смотря в лицо подруги и откладывая наполовину опустошённый стакан.       — Идём, — подтвердила она его слова и двинулась вместе с поднимающимся на ноги старшим. Путь прямиком к комнате Хитто занял всего-то минуту, и, недолго думая, героиня шепнула парню, чтобы тот постучал, так как её руки были заняты. Он замешканно выполнил просьбу подруги, и девушка сглотнула лёгкое напряжение, закравшееся к её горлу. Пару мгновений понадобилось, чтобы Какучё разрешил войти, на что друзья решительно кивнули друг-другу, и наконец-то Шиничиро открыл героине дверь, пропуская её внутрь, после чего зашёл сам.       — Ребята! Мы вам тут чай приготовили, — сразу же со входа заговорила Мэри, хотя друг только начал закрывать выход. Немного переместив ракурс налево, открывался вид на сидевших за письменным столом мальчишек, которые оторвались от учебников и тетрадей, замешканно оглянувшись на них.       — Ой, Шиничиро-сан, привет! Когда вы пришли? — удивился мальчик со шрамом, привстав со стула, и старшие заметили, бросая секундный взгляд на сидящего Тетту, который был слегка озадачен, что можно было понять из-за поджатых губ и немного опущенных к переносице бровей.       — Я был вместе с Мэри, но забыл отозваться, — посмеялся парень, что подхватил и младший, а Хамано, улыбнувшись шире, прошла к подросткам.       — Привет, Кисаки-кун, — поприветствовала мальчика героиня.       — Привет, — кратко вымолвил Тетта, подправляя очки, прищурившись, смотря прямо в глаза знакомой. Девушка ощутила лёгкое напряжение в голосе младшего, или же это была скованность, она так и не поняла, но то, что с ней Кисаки не уютно осознать было не трудно, отчего Мэри едва сдержалась против тяжести бровей, которые хотели переменить в лице владелицу.       — А, кстати, вы же не знакомы, — наивно хлопнула глазами девушка, поочерёдно смотря на Шиничиро и на Тетту. — Надо представить вас друг другу. Шин, это Тетта Кисаки, наш с Какучё знакомый. Кисаки-кун, это Шиничиро Сано, брат Изаны. Ты же помнишь Изану? — пролепетала героиня, остановившись на мальчике в очках.       — Да, — кратко ответил Тетта, неуверенно отрывая от неё глаза и уже изучая старшего. В отличие от своего брата он выглядел совсем, точнее очень нормально, не как янки.       — Приятно познакомиться, Кисаки-кун! — заулыбался Сано, сдержав нервозность голоса.       — Взаимно, — Тетта как обычно был немногословен, особенно в присутствии малознакомых людей, и он снова опасливо переместил внимание на девушку, отчего неловкость разлилась по комнате.       — Ото-то, твои глаза! — внезапно рассеял тишину Хитто восклицанием, направив палец к своему глазу, вынудив сестру вопросительно приподнять бровь.       — Что глаза? — моргнула она, но тут же к ней пришло осознание, отчего ресницы дрогнули в удивлении. Цвет! Её глаза ведь поменяли цвет, и Кисаки явно это заметил, что можно было понять по его подозрительному прищуру в её сторону.       — А, это, не обращайте внимание, — легко рассмеялась Мэри, сильнее сжимая края подноса в руках. Она всей душой надеялась, что Тетта сделает вывод о таком странном явлении в пользу цветных линз, ведь, к сожалению, сейчас озвучить ложь она не могла, так как растерянность Какучё от упоминания линз выдала бы такую выдуманную правду в её оправдание, а прямо сейчас объяснить брату, что Кисаки лучше не знать про изменения оттенка глаз девушки не выдавалось возможности, чтобы мальчик в очках что-то не заподозрил. — Так, вот чай, освободите место, чтобы я смогла положить поднос на стол, — отгоняя не самую приятную атмосферу и переводя тему, вежливо указала Мэри.       Младшие отодвинули книги и тетради с канцелярией подальше к стене, после чего они немного разошлись, подпуская героиню ближе к столу. Она разложила чашки и подсластитель в виде сахара или же варенья. Опуская уже пустой поднос к своим коленям, Мэри отошла назад, чтобы младшие смогли вновь вернуться в исходное положение, что они, собственно, и сделали.       — Спасибо! — Какучё поблагодарил сестру, подвигая к себе горячий напиток, над которым плавно развивались полупрозрачным дымком линии.       — Не за что, думаю, вы долго занимаетесь, и надо бы немного отдохнуть, — выговорила героиня.       — Нет, не долго, ото-то, — отпрянул предположение сестры младший.       — Около получаса, — безэмоционально уточнил Кисаки, не поднимая глаз от оказавшегося непонятно когда в его руках учебнике по математике. Выходит, они и правда не так давно принялись за уроки.       — Ничего страшного, этого достаточно, чтобы можно было сделать перерыв, — не расслабляла девушка вежливую улыбку с лица. Неожиданно раздавшийся из-за спины краткий кашель напомнил троице о том, что с ними есть ещё и старший, принуждая перевести на него все взгляды.       — Так, простите, конечно, что отвлекаю, но мне пора, — заявил Шиничиро, посмеиваясь.       — А, Шиничиро-сан, вы не хотите чай? — спросил Хитто, вновь поднимаясь на ноги.       — Нет, спасибо, Какучё, — мягко отказался парень и посмотрел на Тетту, который едва заметно дёрнулся от неожиданности. — Пока-пока, мелкие, — широкая улыбка, украсила лицо старшего вместе с дружелюбно прикрывшимися веками, и, слабо махнув одной рукой, тот поспешил открыть дверь, скрываясь за ней и даже не удосуживаясь закрывать её, а подростки первые пару секунд лишь заворожённо смотрели ему вслед.       Эта широкая улыбка правда гипнотизировала и притягивала, и очередное осознание этого заставило подняться уголки губ Мэри. Снова этим приёмом друг удивил её, пропуская в комнату лёгкое весёлое хмыканье с её губ.       Героиня не раз попадала под влияние данного приёма главы первого поколения Чёрных Драконов, и эта техника оборачивала всех подопытных в статуи, хоть и не буквально, но достаточно реально. Люди, которые попадали под влияние этого приёма, задерживали восхищённый вдох, лишь при виде этой решительной чарующей улыбки, и именно это произошло со всеми ними сейчас, ведь именно этот приём использовать парень.       "А ты всё ещё не промах, Шин", — промелькнуло в голове Мэри. И снова же она осознала не только то, что он сделал, но и то, зачем. Теперь Кисаки точно захочет следующей встречи с этим странным парнем, который почему-то не будет вылетать у него из головы, благодаря данной улыбке, которую он применял не часто. Метнув взгляд на мальчика, героиня убедилась в этом, ведь брови Тетты всё ещё оказались раскинуты в недоумении.       — Я тоже пойду, ребята, — отвлекла Хамано младших от приёма. — Пейте свой чай, пока не остыл, — заботливо промолвила она и, потрепав брата по коротким волосам, двинулась к выходу, провожаемая пыхчущими звуками непонятного возмущения из-за спины, и девушка не сомневалась, что это был Какучё.       Закрыв за собой незакрытую после ухода друга дверь, Мэри спиной мягко прислонилась к ней и осторожно осмотрелась, находя Сано у входа в ванную комнату. Тот переместил на неё свои очи и пошагал к ней. Девушка усмехнулась, двинувшись ему на встречу.       — Ну как? — остановился парень у лестничного прохода, интересуясь, словно волновался, что с него будут смеяться дети.       — Вот же ты хитрец, Шин, всё-таки умеешь делать, что надо, когда хочешь, — проигнорировала Мэри его вопрос, проходя мимо своей комнаты, щурясь, чем принудила друга удивлённо раскинуть брови.       — Что? — в изумлении спросил он, но в ответ ему последовало лишь молчание и пожатие плечами вместо объяснения.       — Подожди там, я сейчас, — с этими словами, героиня скрылась у себя в спальне, не закрываясь там, таким образом, обзор в комнату всё ещё открывался, однако та не освещалась, и разглядеть что-то можно лишь с большим трудом. Ждать не пришлось больше минуты, девушка уже покинула свою обитель, сминая что-то в руке, на что Шиничиро до сих пор не знал, как реагировать, стоя в ступоре.       — Мэри, — отозвал её старший, когда их разделял жалкий метр, думая, как правильнее сформулировать вопрос о её действиях, однако Хамано внезапно укоротила и так небольшое расстояние между ними, решительно хватая за запястье, чем вынудила друга выпучить чёрные глаза.       — На! — с этим тихим возгласом героиня всунула ему в руку то, что появилось у неё после захода в спальню, и когда Сано непроизвольно сжал пальцы, услышал какое-то шуршание, словно бумажное. Выбравшись из пучин изумления, но всё ещё не ослабившегося эффекта недоумении парень посмотрел на нечто в своей руке, когда подруга всё же отпустила его, и это заставило Шиничиро ещё сильнее раскинуть брови, однако через несколько секунд, опустить их к переносице больше положенного.       — Я же говорил, что не возьму деньги! — в очередной раз возмутился старший, глядя на купюры четырёх тысяч йен, которые, как наконец-то понял парень, были за шлем, купленный для Манджиро. Он только сейчас понял, что сумма верная, и, похоже, героиня узнала сколько нужно заплатить по ценнику, который был прикреплён к застёжке защиты.       — А я говорила, что не возьму у тебя шлем, если ты не позволишь мне оплатить, всё честно, — хмыкнула девушка и снова прошла мимо друга, который начал тихо возражать, идя за ней и сминая в руках купюры. Спустившись вниз, друзья встали у дверного проёма в гостиную, а Шиничиро всё ещё пытался убедить подругу, чтобы она взяла эти деньги обратно, пока та бросала в сторону кухни мимолётный взгляд.       — Мэри, ты слушаешь меня!? — недовольно проговорил Сано.       — У меня другого выбора нет, — чересчур драматично вздохнула героиня, на что парень прикрыл глаза, проводя пальцами свободной руки по векам массажными движениями. — Шин, смирись уже, я не могу не заплатить тебе, ты же работаешь там, а не раздаёшь всё ради благотворительности, просто оставь эти деньги и не трать наши нервы, — погладила она друга по предплечью, словно сочувствовала, что ему пришлось связаться с ней.       — К чёрту, — бросил старший, открывая очи. — Идём к нам? — решил он перевести тему, засовывая деньги в карман чёрных штанов. Героиня сначала бросила взгляд снова на кухню, а точнее на куски рыбы, потом на ранец Курокавы, который ей следовало бы передать другу как раз тогда, когда она будет идти к нему для разговора, и наконец фиолетовые радужки зацепили проход на второй этаж, что заставило её поджать губы хмурясь.       — Мне лучше остаться, — заявила Мэри, удивляя друга.       — Но почему? Ты ведь хотела поговорить с Изаной, — растерянно спросил он, пытаясь разобраться в такой резкой перемене плана девушки.       — Я не думала, что Какучё будет с Кисаки. Кисаки просто так не согласился бы помочь едва знакомому однокласснику, он не такой, даже в этом возрасте не должен был быть таким, — запнулась Хамано, ощупывая кончиками пальцев браслет на левом запястье. — Не хочется оставлять их одних дома, лучше разберусь, почему же Кисаки согласился помочь Какучё, он точно нашёл себе какую-то выгоду из этого, — высказала героиня и перевела глаза с кухни на друга. — Но, когда они разойдутся, я обязательно с ним поговорю, — уверенно добавила она. Шиничиро скопировал её прежнюю мимику, опуская брови к переносице, явно не очень довольный сложившейся ситуацией.       — Мэри, ты везде ищешь подвох, он же ещё мелкий, ему даже тринадцати нет, — хмуро сказал парень, удивляя подругу.       — Да, я ищу подвох! Тебе напомнить, что через год, этот мелкий будет держать под собой банду в сотню человек, которая не щадит никого, включая женщин и детей? — не веря тому, что Шиничиро так пренебрежительно отнёсся к её опасениям, промолвила девушка, но благо, голос держался низким, чтобы младшие сверху их не услышали.       — Но это будет только через год, — продолжал Сано, и героиня не могла понять, с чего это он так завёлся. Неужели настолько сильно хочет, чтобы она немедленно поговорила с его сводным братом? Что бы это ни было, этот напор очень напрягал Мэри, которая и так старалась подавить тревогу, не покидавшую её мысли.       — Шин, что с тобой? — внезапный вопрос, слетевший с уст героини словно нажатием кнопки другой функции слегка вытянул лицо парня в недоумении. Слова Хамано были такими вялыми, будто она не спала сутки, отчего дремота, засевшая в её глазах, накатывала даже от одного этого звучания и пересечения взглядами.       Старший то открывал, то закрывал сухие губы, желая сказать что-то, однако он не знал что. Что можно было ответить на такой, вроде как простой вопрос, но почему-то загнавший его в замешательство? Ещё несколько секунд он собирался с мыслями и, кратко облизнув губы, заговорил.       — Со мной всё в порядке, Мэри, а вот что с тобой? Ты, наверное, думаешь, что я ничего не вижу, но я вижу, что ты пытаешься закрыться, хотя должна была выложить всё, чтобы мы вместе смогли разобраться в этом. Да и к Кисаки ты относишься слишком, — Шиничиро запнулся, подбирая подходящее слово. — В общем, будто своими глазами видела все его грехи, — слабо размахивая руками, выговорил Сано, ошарашивая младшую.       Шиничиро уже за все годы дружбы с героиней начал немного понимать её, точнее разбираться в ней, видеть, когда она как-то недоговаривает, потому что с каждым годом у неё всё хуже и хуже получается что-то скрывать. В такие моменты девушка бывает чуть-чуть задумчивее и напряжённей, чем обычно, пытается перевести тему и немного торопится.       Такое поведение за подругой Шин замечает не так уж и часто, однако сегодня он именно это и видит в её действиях. Парень, конечно, не отрицает того факта, что это напряжение, тревога и задумчивость, наверное, возникли из-за его видения, из-за Кисаки, да и от признания Баджи, но всё-таки Сано данная осторожность младшей не давала покоя.       — Я рассказываю обо всём, что может нам понадобится, Шин. Я вам даже рассказала, о том, что заметила, что мои глаза цвет меняют не только из-за адреналина, но и от тревоги тоже, а я об этом никому не говорила, — промолвила девушка с мельтешащим в воспоминаниях тем днём около трёх месяцев назад, когда на одном из их с Такемичи собраний она решилась признаться про вторую особенность меняющихся глаз. — Ну раз считаешь меня такой лгуньей, то хорошо, я расскажу тебе ещё об одном моём секрете! — сглотнула героиня, набираясь решимости. — Глаза у меня становятся фиолетовыми ещё перед тем, как у меня появляется видение. Доволен? — на эмоциях кинула Мэри, однако нисколько не сомневалась и совсем не жалела, что высказалась.       Пусть знает, всё равно она соврала про видения, так надо ведь довести ложь до конца, до идеала. А хотя, в данном вранье присутствовала толика правды, глаза же у неё реально становились фиолетовыми перед тем, как ей присниться сон с видением, может, всё-таки героиня не такая уж и лицемерка, каковой себя считала? Звучит так забавно, скажи Мэри это вслух, не смогла бы сдержать усмешки.       — Перед видением? — удивился Сано, вытянувшись в лице.       — Да, я не говорила, потому что это не как у Такемичи, у него-то глаза цвет не меняют перед ним, у тебя, как мы сегодня выяснили, тоже, — прикусила Мэри губы, опуская взгляд.       Однако же она ведь по-немногу всё больше и больше открывается товарищам, старается довериться им так же, как и они доверяют ей, но эта искренность даётся ей с большим трудом и требует много времени. Поэтому, когда после всех её давлений на саму же себя ради честности с друзьями один из них начал прямо сейчас заявлять, что она не договаривает, сильно ранило ту. Хоть это в какой-то степени и правда. По этой причине героиня и старается всегда продумывать ложь до мельчайших деталей, чтобы не возникало таких ситуаций, чтобы никто не называл её лгуньей. Снова же, даже если это и правда.       — И да, я не видела своими глазами всё то, что делал Кисаки, но я видела результат того, что он сделал, и ты сам со слов Мичи знаешь, какие ужасы он творил. Кисаки натравил Мёбиус на невинную девушку, Кисаки, которому было только тринадцать! Он же манипулировал Киёмасой и Пачином, в случае чего первый пырнул Дракена, а второй — Осаная, главу Мёбиуса, и это только вершина айсберга. Да, банально он застрелил Изану и приложил битой Эмму! А тогда ему было четырнадцать, почти ровесник нынешнего Майки, тебе этого всего не достаточно, чтобы опасаться его даже сейчас? — слова, переведенные на другую тему, вырывались из Хамано сдавленно, почти шёпотом, как в принципе и говорили они всё это время, и эти несбывшиеся ещё события принуждали парня сжимать пальцы в кулаки. Мэри не понимала, почему друг вообще начал эту тему, какие мысли его натолкнули к такой неуверенности, но теперь ей хотелось узнать это.       — Шин, а всё-таки, что случилось? Почему ты такой нервный? — уже мягче поинтересовалась героиня и отложила поднос к стене рядом с проходом на кухню, после беря один сжатый до побеления костяшек кулак друга в свои ладони. Это действие пронеслось дрожью по его телу, что младшая хорошо ощутила. Тот отвёл глаза, пока Мэри пыталась встретиться с ними, и, поджав губы, он прикрыл их, немного расслабляясь.       — Не знаю, Мэри, — начал парень, выдыхая. — Просто ты такая напряжённая, постоянно видишь во всём плохое. Кажется, — замялся он. — Что у тебя уже паранойя, — приоткрыл он веки, глянув на держащие его кулак ладони, и расслабил свою руку, размыкая пальцы, а после неуверенно сжимая их на девчачьих костяшках. Хамано невесело усмехнулась от его слов, также цепляя руки друг друга. Наверное, она и правда так выглядела со стороны, как параноик.       — Ты же знаешь, Шин, у меня есть причина так себя вести, — посмотрела Мэри в лицо старшего. — Я не хочу снова видеть ваши смерти, — тише прошептала она, проходясь волной мурашек по Сано. А правда ли сказанное было по-настоящему искренним? Зачем же героиня хочет спасти их всех? Она бесконечно задаётся данным вопросом. И в разные моменты у девушки получаются разные ответы на него.       То это из-за того, что неспроста ей приходиться проживать это всё, то по причине страха остаться одной, ради того, чтобы в будущем у неё были любящие люди, то для того, чтобы упиться благодарностью и восхищением в глазах других, чтобы насытить своё жадное до похвалы и значимости эго.       Но героиня никак не могла дать на это точный ответ, в котором будет уверена всей душой. Потому что она не знает его. Потому что при этом вопросе мотыльки в её голове оживали и бешено летали без цели, без осознанности, бились о стены черепной коробки Мэри. Поэтому она предпочитала не думать об этом слишком часто. Меньше знаешь крепче спишь, как говорится.       Друзья смотрели в очи напротив и хотели уловить что-то, сами не зная что, возможно, уверенность, понимание, искренность или же доверие, и одновременно пара нашла это в искре, которая просияла в их глазах. Это была надежда. Надежда на лучшее, надежда на то, что они смогут всех спасти, надежда на то, что когда-то спокойствие заменит собой хроническую тревогу и страхи.       Парень поджал губы, сдерживая всхлип, застрявший комом в горле, и медленно положил ладони на плечи подруги и притянул её к себе, заключая в мягкие объятия, непонятно нужные героине или всё-таки ему. Он был намного выше младшей, что Мэри упиралась головой прямо на его сердце и, повернув голову вправо, чтобы было удобнее, могла различить участившиеся удары.       Его сердце бьётся. Он живой. И девушка обхватила его своими ладонями, прижимаясь сильнее, чтобы этот звук наполнил её голову, вбил каждым ударом осознание того, что не только он живой, но и другие. Они все живые, не просто рисунки, хоть мозг и воспроизводит их именно в этом грёбанном, ужасно странном 2D. Но их живость подтверждало ещё дыхание, опаляющее макушку героини, и тепло, исходящее от тела персонажа человека.       От данных чувств хотелось завыть, ведь это было так странно и... Страшно. Ужасно страшно понимать, что на тебе лежит не просто ответственность за нарисованных персонажей, а за настоящих людей. Что по одной твоей ошибке чья-то жизнь, настоящая жизнь может оборваться, и она будет на твоей совести. Очень страшно.       — Ты их не увидишь, Мэри, — почти беззвучно заговорил Шиничиро. — Я обещаю тебе, все будут живы, и никто не умрёт, — без сомнений заявил старший, не дрогнув, и эти слова отразились ударом в груди Мэри. Она надеялась, что это правда. Всей душой хотела в это верить. Очень хотела.       — Спасибо, Шин, — низко пробормотала Хамано. — Я так рада, что у меня есть такой хороший друг, — добавила она, бросаясь кинжалами прямо в сердце, которое сейчас слушала.       Парню показалось, что перед его глазами темнеет от резкого фантомного удара, хотя его веки были прикрыты. Ему неимоверно хотелось застонать, а воздух, наполнявший лёгкие, почему-то стал обжигающим. Или это просто он сам горел?       Мэри слегка приоткрыла веки, быстро моргая, чтобы избавиться от щипания в глазах, но потом зрачки фокусировались на волосах, заслонивших их. Каждый блестящий от света серебристый волосок со своей реальной структурой, словно и не те сливающиеся воедино волосы, которые она видит в зеркале каждое утро. Если присмотреться, всё обретало черты из реального мира, детальность, но, если просто пройтись взглядом, — оставалось нарисованным. Может, это вовсе не мир такой, а с самой Мэри что-то не так, раз её собственный мозг так противоречит восприятию?       Шиничиро разжал руки, сравнимые с заржавевшие частями конечностей какого-то робота, и на таких же ржавых ногах отступил на шаг назад, принуждая и подругу отстраниться. Горло, перехватившее сильным спазмом, не соглашалось выпускать слова, но, когда Сано скривил губы в нечто подобие улыбки, он всё-таки смог проглотить ком.       — Я тоже рад, Мэри, — проговорил парень, но лишь он сам знал, каких титанических усилий ему стоило выдавить эти слова. Слегка приподнявшиеся губы героини скрежетом прошлись по душе старшего, но он не дрогнет. Только не сейчас, когда она так нежно смотрит на него. — Ладно, я пойду тогда, — перевёл Сано тему, поворачивая голову к выходу из дома.       — Да, надо побыстрее поговорить с Майки, — напоминая не только самой себе, выговорила девушка.       — Сразу пойду к нему, — добавил Шиничиро и двинулся к двери, ведущей на улицу.       — Вот и хорошо, только не дави на него, — указала героиня, идя вслед за другом.       — Я буду возмущаться, потому что он рассказал о том, что знает уже про ночь тринадцатого тебе, а не мне, — слабо усмехнулся Сано, и младшая через несколько секунд застыла, широко раскрыв глаза. Заметивший это парень удивился и подумал, что она так занервничала из-за его слов, но это было не совсем так.       Просто внезапно в голову Мэри ударило осознание того, что хоть она и не рассказывала друзьям о том, что Майки знал о её присутствии в мастерской той августовской ночью, сам Манджиро мог об этом упомянуть при разговоре с братом, и её пугало не столь это, а то, что он мог как-то задеть тему импульса и случайно проговориться, что у неё тоже есть что-то похожее. Вот это уже было опасно. Очень опасно, хоть и маловероятно.       — Мэри, я же пошутил, — с ноткой настороженности выговорил старший, остановившись в шаге от коврика для разуваний, но девушка это и так понимала.       — А, я не поэтому Шин, просто задумалась, — хмыкнула она, махнув рукой. Парень слегка нахмурился, но, лишь прикрыв на пару мгновений глаза, и вновь развернулся к двери, уже шагнув к своим кедам. Он взял их и принялся надевать.       — Как закончу с Майки, напишу тебе, — промолвил Сано, уже обувшись, и выпрямился, а подруга стояла возле полочек для обуви и держала в руках ранец Курокавы. — Нам нужно будет ещё обсудить твоё видение, — прямо намекнул он, что тема с оттенком глаз очень актуальна.       — Я и так приду к вам, тогда всё обсудим, — без сомнений заявила Мэри. — Мне ведь с Изаной надо будет поговорить, но, думаю, перед моим приходом, лучше уж тебе его успокоить, — протянула она другу синий портфель. — Как раз отдашь, — добавила героиня, улыбнувшись. Задержав паузу и ничего не отвечая, старший взял рюкзак у младшей. — Пока-пока, удачи с братьями! — пролепетала девушка, решительно поджимая губы, словно пытаясь этим передать весь свой дух Шиничиро, а тот несколько секунд разглядывал её, не отрываясь.       — До скорого, Мэри, — не сразу сказал парень, отворяя дом, и, больше неудосужив героиню взглядом, скрылся в темноте за закрывшейся дверью. Хамано некоторое время прожигала выход взглядом, но потом, заперев его на ключ, двинулась на кухню, по пути не забывая взять поднос, лежащий всё также у прохода туда.

* * *

      Тихие, практически неразличимые голоса только-только вышедшей пары всё ещё слышались из-за стены, и Хитто едва как смог оторвать своё внимание от двери, торопливо переведя его на сидящего рядом одноклассника. Тот отрывисто посмотрел на мальчика в ответ через линзы очков и, потянувшись к ним пальцами, поправил их, моментально опуская взгляд на учебник, находящийся в руках.       Когда старшие только прибыли, Кисаки очень удивился цвету глаз девушки, однако через пару минут нашёл лёгкий ответ. Линзы. Дураку было очевидно, что это линзы, но зачем Мэри было надевать линзы? Уже после этот вопрос промелькнул в его голове, однако он его быстро выбросил, ведь не за этим пришёл сюда, оправдываясь согласием на помощь младшему Хамано, конечно, у Тетты были свои, другие важные планы.       — Всё нормально, Кисаки-кун? Ото-то просто гостеприимная, иногда чересчур, и у неё много друзей, Шиничиро-сан тоже её друг, очень дружелюбный, это может показаться немного странным, но не волнуйся, он хороший, — с неловкостью выговорил мальчик, запуская руку на затылок.       — Я заметил, — спокойно сказал Тетта, закрывая книгу и откладывая её на стол к остальным. Какучё пустил рваный смешок на слова младшего, но почти сразу замолчал. Несколько секунд завладели неуютной тишиной, даже голоса затихли, однако Хитто не собирался ёрзать, не зная, как продолжить.       — Ты чай с будешь с сахаром или с вареньем? — пару раз дёрнул мальчик стулом, ближе подсаживаясь к столу.       — С сахаром, — ответил Кисаки и секундно замялся, повторяя ранние действия одноклассника, после чего притянул блюдце с чашкой к себе, а Хитто, уже использовавший пару кубиков подсластителя, положил рядом с ним сахарницу, позволяя этим мальчику себе тоже закинуть в всё ещё горячий чай два кубика сахара.       — Приятного, — пожелал Какучё, улыбнувшись знакомому, а тот ответил ему тем же. Себе Хамано ещё предпочитал и варенье, поэтому, решив начать, он подобрал его чайной ложкой, сразу же опуская в рот, и, торопливо перемешав засахаренный чай, мальчик аккуратно отпил его, совсем немного обжигая язык.       Следивший за этим и параллельно перемешивающий сахар в кипятке Тетта закончил со своим делом, отложив ложку на блюдце, и, неуверенно взявшись за ручку чашки, он поднёс кружку к губам, сначала проверяя температуру напитка и лишь после делая короткий глоток. В первое время они так в молчании и просидели, изредка хлюпая чаем.       — Получается, этот Шиничиро-сан брат Изаны-куна, так сказала Хамано-чан, — заговорил мальчик в очках, едва сдержавшись, чтобы не скривиться от ощущения сказанного «Хамано-чан» на языке, и быстро запил данное обращение. Да и озвученное предложение казалось довольно... Необычным. То есть Кисаки не привык говорить так много с ровесником, тем более про других людей, он произнёс столько обращений за раз. Очень непривычно.       — Да, Шиничиро-сан старший брат Изаны, а что? — Хитто отложил ложку, не съев с неё варенья.       — Просто, Изана-кун не похож на Шиничиро-сана, и он выглядит как янки, в отличие от брата, — подметил Тетта, откладывая чашку, и посмотрел на одноклассника в ответ, чутко ожидая разъяснений от него.       — Вообще-то они оба гопника, — проговорил Какучё, опуская и свой чай на стол. — Ну, Шиничиро-сан раньше был гопником, а Изана идёт по его стопам, — добавил он, шире улыбнувшись. Про несхожесть внешне мальчик принципиально не стал объяснять, потому что знал, что Курокаве не понравилось бы, узнай он, что кто-то за него говорит о таких вещах, как некровное родство.       — Значит, Изана-кун сейчас состоит в банде? — вопросил Кисаки и, взяв чай, сделал глоток уже не такого горячего напитка, предполагая о положительном ответе одноклассника, так как догадывается о таком раскладе.       — Нет, не состоит, — замешкался Хитто, подбирая правильные выражения. — Он в прошлом году был главой восьмого поколения Чёрных Драконов, ты, возможно, слышал про эту банду. Там основателем первого поколения был Шиничиро-сан, и в его время они завладели всем Канто, — вкратце объяснил мальчик, заставляя одноклассника, дёрнувшись, замереть. Глаза Тетты изумлённо расширились от такой информации, не успел он сделать очередной глоток, поднося чашку к губам.       — Чёрные Драконы? — уточнил Кисаки, глянув на старшего в желании убедиться, что он не ослышался.       — Так ты слышал о них! — встрял Хитто, всё-таки съев ту ложечку варенья. — Да, они самые, — оторопело подтвердил он сказанное, ещё больше удивляя. Тетта знал об этой банде, ещё как знал. Кому в Канто не было известно о знаменитых Чёрных Драконах? Да они ведь даже дело с якудза имели, и мальчик до сих пор помнит, как в шесть лет родители часто предостерегали его, наставляя остерегаться людей в чёрной форме с золотой вышивкой и обходить мотоциклы или байки. — Скажу тебе по секрету, хоть скоро об этом наверняка узнает половина Токио, но ты будешь одним из первых. Короче, сегодня я вместе с Изаной и верхушкой восьмого поколения был на передаче Чёрных Драконов новому поколению, представляешь? Уже девятое поколение! — Кисаки через оправу очков смотрел на горящие восторгом глаза одноклассника, а его собственные глаза всё больше лезли на лоб в попытках уложить в голове то, как он мог связаться именно с Какучё, с тем, кто, как он понял, тесно дружит с бывшими главами опасной банды, и Мэри явно тоже с ними близко общается.       Но ещё больше Тетту вводил в ступор тот факт, что эти гопники виделись с ним, теперь знают и его, а ведь Шиничиро мальчику казался обычным парнем, однако оказалось, что именно он является главным зачинщиком. Кисаки быстро смог взять себя в руки и, прикрыв веки, в общем довольный новыми сведениями, если не учитывать, что самому ему это может быть немножечко опасно, успокоил лёгкую дрожь видную по чашке, которую он держал в руке, неожиданно для себя вспоминая вчерашний вечер и ту блондинистую Хафу девушку, которая обнялась с Изаной.       — Хамано-кун, вчера вечером, когда мы были у вас тут на улице, приехала какая-то девочка с блондином, потом она ещё с Изаной-куном обнималась. А она кто ему? — вопросил мальчик, окончательно решив, что чай допивать не будет, хоть и осталось половина. В его голове всплыла догадка, что это может быть его подруга, и разница в возрасте его совершенно не колыхала, всякое бывает, с Мэри ведь дружит, но всё-таки он ждал точного ответа.       — А, ты про Эмму, — слегка смутился Хитто, ёрзая, и на его лице проступила мягкая улыбка вместе с едва заметным румянцем, однако детали не скрылись от изучающих сквозь большие линзы глаз. — Это сестра Изаны, а тот, кто её подвозил, их брат, — сразу разъяснил Какучё всё, озадачив одноклассника.       Кисаки вновь подметил то, что ни на сестру, ни на ещё одного брата глава восьмого поколения Чёрных Драконов не похож, и это подпускало в мысли интересные варианты истины, но спрашивать он не стал, ещё с прошлого увиливания поняв, что Хитто говорить про это не будет.       — Тот блондин на байке тоже их брат, его же Майки зовут? — вспомнив то, как к нему обращалась младшая Хамано, вопросил мальчик, корпусом немного оборачиваясь на Какучё.       — Да, ты запомнил. Это, конечно, не его настоящее имя, но он предпочитает, чтобы к нему так обращались, — слабо усмехнулся Хамано, повторяя действия одноклассника и тоже двигая корпусом.       — Девятое поколение, случаем, не Майки передалось? — с иронией согнул Тетта бровь, ведь его догадка была очень, вероятно, верна.       — Нет, у него другая банда есть, — спокойно проговорил Какучё, словно они обсуждали не опасные группировки, а просто уроки как изначально и планировали.       — Другая? Он тоже глава какой-то банды? — с немного удивлённо приподнятыми бровями спросил Кисаки. Он хотел узнать про банды поподробнее, разобраться, как там всё устроено, и понять возможности в такой не самой благоприятной сфере. Вчерашней ночью, идя домой, Тетта продолжил размышлять, каким образом ему в будущем стать влиятельнее своего отца, а думал он об этом уже почти три недели.       В первое время, когда Мэзэру убил его маму, Кисаки вообще не мог нормально соображать. Мысли, словно рой пчёл, жужжали в его голове, не давая покоя, да даже поймать хоть одно направление для рассуждения, улетая, жаля, преображаясь в причину для бессонных, бессмысленных ночей, ведь он не мог что-либо понять для себя, и ему мерещилось всё сном, длинным кошмаром, который никак не желал проходить, оставив в покое двенадцатилетнего ребёнка. А нереальным это казалось довольно реально, так как из-за недосыпа перед глазами плыло, и думать становилось всё труднее с каждым днём, и улей наполнялся большим шумом в голове.       Однако Кисаки удалось поймать одну мысль, самую важную, самую твёрдую, но и в тоже время хлипкую, в которой теперь заложен весь его смысл жизни. Он должен избавиться от отца. В момент осознания данной истины весь рой пчёл разлетелся, поутих, оставляя после себя лишь мимолётные звуки того, что он ранее владел сознанием мальчика, и тогда Тетта убедился, что это точно верная цель. Он всем своим существованием желает добиться успеха в поставленной задаче.       Или же этого хочет вовсе не он, а погибшая женщина, названная его матерью, которая, покинув мир живых, превратилась в призрака и теперь не оставляет сына в покое, шепча, нет, не о мести за неё, а про то, что его отец сделает тоже самое и с Хинатой. Тоже самое, что сделал с ней.       Ведомый желанием победить, уничтожить врага, которого он сам себе вообразил, Кисаки задумался, как воплотить свои желания? Ничего дельного на ум не приходило, потому что мальчик учитывал свой возраст, свои возможности и то, что отец криминальный авторитет, с которым обычным людям не сравниться, и эти факты очень злили Тетту.       Но вчерашней ночью после того, как ему по дороге домой пригрозили расправой и потребовали отдать все наличные, а он без колебаний отдал деньги, остерегаясь быть избитым, к нему пришла одна идея. Конечно, сомнительная, но так как мальчик не знал наверняка, получиться ли у него осуществить её, он решил разобраться. А эту идею можно уверенно описать одним словом.       Банды. Те, кто начали приставать к нему, точно были участниками какой-то уличной группировки, потому что хоть его очки в тот момент и лежали где-то рядом на земле, из-за чего плохо что можно было разобрать, он всё равно видел на них одинаковую белую форму с какой-то эмблемой и разными кандзи. Это привело его к выводу, что те хулиганы были из какой-то банды. Сначала Кисаки злился на этих малолетних преступников, однако, поразмыслив, пришёл к мысли, что именно с помощью них он сможет добиться своего.       Потом он задумался, как ему узнать что-то про них у более-менее понимающего человека, где найти его, и почему-то в голове всплыл образ одноклассника со шрамом. Этот образ достигался путём небольшой цепочки, которая создалась в его мыслях, а начало этой цепочки положил Изана. Как Тетте казалось, старший явно имел отношения к янки, а они в его представлении были тесно связаны с бандами, и если учитывать то, в какой лёгкой форме Какучё обращался к Сано, то не должно составить труда понять, что эти двое близки, и младший Хамано тоже наверняка что-то знает о бандах.       Поэтому мальчик и согласился заняться уроками вместе, когда Хитто ему предложил, и Кисаки точно не ошибся в том, что решил. Сейчас одноклассник ведает обо всём, что так интересует мальчика в новых очках, так как старые разбились ещё вчерашней ночью, и Кисаки обязательно узнает всё, что нужно.

* * *

      Хлопнули закрывшиеся чужие ворота, и, не задерживаясь перед ними дольше, брюнет двинулся в нужном направлении. Уже почти стемнело, но звёзд на небе не наблюдалось, да и парень не пытался их разглядеть, смотря лишь на дорогу. Настроение, прямо говоря, было паршивое, так хотелось просто закрыть глаза и плюхнуться на мягкую кровать, а лучше, надев какую-то куртку, так как его открытые руки уже пробирало лёгким, вечерним холодом, прокатиться на любимом байке, но точно не на машине, которую Шиничиро приобрёл осенью прошлого года, потому что на мотоцикле привозить новые детали и многое другое для мастерской было очень неудобно, однако большую часть нерабочего времени автомобиль стоял без дела на парковке за его магазином.       Но вместо того, чтобы пойти на поводу своего внезапного желания, он потянулся к карману штанов за сигаретами. Обшарпав обе стороны и не обнаружив привычной прямоугольной пачки, Сано раздражённо выругался, обречённо выдыхая. Вот надо же было забыть именно сигареты, а всё остальное взять, даже ключи от грёбанной машины, к счастью, хотя бы не такой же, что и в первой временной линии.       Парень всё-таки поднял лицо в высь, но столкнулся не с небом, а с ярким светом лампы со столба, отчего, вновь выругавшись, резко зажмурился, прикрывая глаза, и опустил голову. Он открыл очи, а округа рябила белыми пятнами, словно Шиничиро всё ещё смотрел на источник света.       Что-то всё резко встало против него, и этот день был до абсурдного напряжённым ещё с того момента, как утром к нему пришёл важный клиент, а когда тот ушёл его дорогой, нет, не так, ужасно дорогущий байк чуть не свалился на бетонный пол, если бы Сано не подпрыгнул к нему, позволяя упасть на себя, не ломаясь, но всё-таки царапая зеркало на руле, однако этот дефект легко устранялся. Но было в этом происшествии единственное хорошее: парень не поранился. Возможно, появились на теле мелкие ссадины, только Шиничиро не обратил на них внимания.       Ещё и этот Кисаки, мешающий, как неприятная заноза. На самом-то деле Шиничиро не мог до конца принять то, что этот, как ему показалось, зашуганный мальчик в ближайшем будущем может стать одной из главных проблем. Тетта выглядел до смеха беспомощным, маленьким и трусливым. Выглядел, на первый взгляд. Однако стоило Сано на минуту посмотреть ему в глаза, как он понял, что фраза: «В тихом омуте черти водятся», которую он слышал в каком-то фильме, может иметь вполне реальное значение.       Синий, металлический блеск, отражающийся через линзы очков, был настолько проницательным, что Шину казалось, задержи Кисаки на нём взгляд больше, чем на пару минут, его вывернет наизнанку. Жуткий ребёнок. Но парню всё равно не хотелось принимать такую, глупую до абсурда истину. Этот мелкий ничего не сможет сделать его младшим, только не с его ведома.       Размышляя над всем этим, Шиничиро фыркнул и всё же посмотрел вверх. Взору его открылись в первую очередь облака. Небо местами было окутано ими, а те части, которыми они ещё не овладели, украшали тусклые, едва видные звёзды. В городе и правда их почти не было видно. Пару секунд проморгав так, Сано вернул свои глаза на дорогу, но почти сразу же перевёл их к нужным воротам, до которых почти добрался.       Парень замедлил шаг и остановился перед ними, сверля взглядом ручку. Прошло одно мгновение, второе, и уже, когда счёт оборвался, Шиничиро спокойно потянулся к ней свободной от портфеля рукой, открывая ворота, сразу же заходя за них, после торопливо закрывая.       Он вслушался, но не услышал ничего, кроме как шелеста листьев вблизи стоящего дерева из-за ветра, который холодными мурашками вновь прошёлся по его коже, заставляя потереть хотя бы одно предплечье, и только сейчас Сано понял, что музыки тоже не было. Парень обернулся, сначала цепляясь за гараж, отчего поджал губы, а после лишь на мгновение на дом, ведь взгляд моментально вернулся к железному сооружению, в котором он сам раньше жил. Шиничиро неуверенно подошёл к двери, обшитой листом металла, и хотел было войти, направив на ручку ладонь, однако остановился.       Нет. Ему сначала надо поговорить с Манджиро. Изана подождёт. Он торопливо оказался перед домом на крыльце, без промедлений заходя в него. Как только дверь за ним отъехала в изначальное положение, омрачая прихожую, его нос почувствовал аппетитный запах еды, и в животе сразу же заурчало, так как нормально парень ел только утром, а днём лишь выпил холодную колу, не заедая ничем.       — Изана-нии, это ты? — послышался нежный, девчачий голос со стороны кухни, откуда была проложена полоска света. Сано ведь не сообщил о своём приходе, хотя его появление не такая уж и редкость, ведь старший сын семьи точно проводил ужин полнедели вместе с родными.       — Нет, Эмма, это я, Шиничиро, — всё-таки крикнул парень в ответ, после чего услышал лёгкое капошение из той комнаты, и у проёма показалась блондинка в фартуке.       — Ой, Шин-нии, привет, — улыбнулась девочка. — Быстро идём ужинать, я уже раскладываю картошку по тарелкам! — сообщила Эмма и скрылась за стеной на кухне. Сано не сдержался, тепло приподнимая уголки губ. Тут было так хорошо и уютно, в отличие от той атмосферы одиночества в его квартире, из-за чего часто хотелось вернуться обратно, однако приносить неудобства своими поздними возвращениями с работы желания не имелось никакого, да и он ведь уже достаточно взрослый, чтобы одному жить.       Друзья часто подкалывали его тем, что он квартиру-то купил, но почему-то почти в ней не живёт, говоря: «Она иногда кажется заброшенной, скоро шпана начнёт окна разбивать и пробираться в неё, а ты об этом даже не узнаешь». Ничего они не понимают. Парень просто не привык к такому, за все эти годы не смог привыкнуть к пустоте после рабочего дня. Поэтому, если смена заканчивалась пораньше, он вновь приходил сюда, в дом дедушки.       — Сейчас приду, — оповестил Сано сестру и, отложив рюкзак Изаны на пол рядом с дверью, разулся, спокойно ступая к источнику запаха, в единственную комнату, где горела лампочка. Там он встретил деда, который помогал внучке с сервировкой стола. Шиничиро обмолвился с ним приветствием и, узнав, что Манджиро в своей комнате, удалился в темень дома, бросая напоследок о скором возвращение вместе с братом.       Он поднимался по лестнице быстро, но как можно тише, намереваясь закончить с этим, поговорить с Майки и успокоить не только его, но и себя. Оказавшись у его комнаты, парень застыл. А как ему начать разговор? Обычно, когда надо было кого-то поддержать, Сано просто знал, что говорить, даже не планировал что-то такое заранее, потому что всё исходило из него в тот же момент обсуждения. Наверное, и сейчас так надо, ведь всё-таки младший брат — это близкий человек, значит, по сути с ним должно быть легче.       Но почему-то парню казалось, наоборот, с родными намного труднее, чем с другими людьми. Это такое ужасное противоречие, от которого Шин удивлялся всё сильнее и сильнее. Он любит своих близких, ему с ними хорошо, спокойно от осознавания, что есть дорогие люди, с ними комфортно, значит, их отношения прекрасные, однако именно с этими людьми, с теми, которыми он дорожит, бывает труднее, именно долгие, углублённые мысли о них утомляют, потому что с их участием не всегда бывают хорошие картины, воображаемыми фантазией, ну или не фантазией, а воспоминаниями, ненавистными воспоминаниями, которые хотелось с корнями сорвать, да хоть мозг распотрошить, лишь бы больше те образы не мелькали перед глазами.       Сано с силой зажмурился от внезапных давних сцен, чёрно-белым фильмом, заевшейся кассетой, застрявшей в голове. Ему кое-как удалось откинуть навязчивые картины, и на это потребовалось некоторое время, однако стоило туману развеять пелену перед ним, он сразу же постучался в спальню. В ответ парню был игнор, и он повторил данное действие, вновь встречая лишь тишину, отчего Шина охватило недоумение. Неужели Эмма с дедушкой ошиблись, и Майки на самом деле не было в своей комнате?       Дабы убедиться в предположении, парень открыл дверь, не такую, как у входа в дом или на кухню в традиционном стиле, а обычную, которую нужно потянуть на себя, что Шиничиро и сделал. В помещении, как и практически во всём остальном доме, оказалось темно, только с уличных фонарей падал слабый свет. Сано прищурился, пытаясь свыкнуться с обстановкой и разглядеть в спальне силуэт младшего.       На это понадобилось порядком минуты, как его взгляд зацепился за кровать, сильнее фокусируя на ней зрение и не зря, фигура Манджиро в его белой пижаме немного сливалась с постелью, однако Шин всё равно смог понять, что это младший. Подойдя к кровати, он оглядел брата. Тот мирно сопел, чуть нахмурив брови и сильнее сжимая пальцы на любимом, старом полотенце, видимо, почувствовав чьё-то присутствие.       Сано не сдержал мягкой улыбки, посетившей его лицо, и тихо присел рядом, на край постели, через пару секунд аккуратно прикасаясь к растрёпанным волосам младшего, поглаживая его по ним, из-за чего черты лица Майки сгладились. В сердце росло тепло от вида такого спокойного, дышащего брата, и Шиничиро вообще, вот совсем не представлял, как в его весёлом, иногда горделивом и обидчиво дующимся младшем могло быть что-то настолько ужасное, как этот непонятный ему чёрный импульс.       Тут же перед глазами всплыла сцена: глубокая ночь, какая-то железка в его руках, самовольно катящаяся коляска со всяким хламом и обросший волосами старик, гадко смеющийся лёжа в луже собственной крови, вместе с этим бормотавший что-то. И крики Сано, которым овладел животный гнев, застеливший ему разум. Парень дрогнул наверняка от холодного ветра, пробирающегося через открытую форточку, никак иначе. А к его горлу поднялась горькая желчь, словно являясь гнилыми воспоминаниями, так и наровящимися выйти наружу, но он поборол внезапную тошноту, с трудом сглатывая и жмурясь сильнее.       Нет, Майки просто не может быть таким, это Шиничиро ужасный, противный, бессовестный убийца, а Манджиро ведь такой светлый, маленький и искренне волнующийся о своих близких, совершенно не способный на такие ужасные вещи, которые творил его старший брат. Парень никогда не поверит в то, что Майки хоть на долю процента станет таким же, каким был он в той временной линии, где его практически не было. Точнее не стало.       Из затягивающих пучин размышлений Сано вывело движение под рукой и, открыв глаза, увидел, что младший кривит лицо, и, поняв, что это из-за того, что он непроизвольно смял его блондинистые волосы в кулаке, парень быстро убрал свою ладонь с головы брата. Тот слабо приоткрыл веки, моргая и щурясь в попытках разобрать, не кажется ли ему, или же старший брат правда сидит рядом.       — Шиничиро? — сонно заговорил мальчик, протирая глаза, вместе с этим убирая мешающие пряди с лица.       — Да, Манджиро, — отозвался Шин, улыбаясь.       — Ты что тут делаешь? — слегка удивился Майки, приподнимаясь на локтях.       — Нас Эмма на ужин зовёт, — тихо уведомил парень примерно в том же тоне, что и младший.       — Ужин, хорошо, — усмехнулся Манджиро, явно сонно прикрывая очи, на что старший тоже пустил смешок.       — Конечно, хорошо, для тебя особенно, — добавил Сано, успокаиваясь, и через несколько секунд вновь воцарилось молчание, которое он поспешил развеять, не теряя момент. — Но я пришёл не только поэтому, — серьёзные подступил Шиничиро. — Нам надо поговорить, — его голос приобрёл лёгкую хрипоту, принуждая сглотнуть. Даже не касаясь младшего, он ощущал, как тот напрягся.       — А зачем? — неожиданный вопрос безжизненным камнем слетел с уст Майки пока он параллельно принимал сидячее положение. — И так нормально же, — добавил мальчик, взглянув прямо в глаза брата, словно стараясь надавить на него и заставить отступить.       — Нет, Манджиро, не нормально, — чётче выговорил парень, стойко держа взгляд младшего, который совсем чуть-чуть нахмурился, что было едва заметно в этой темноте. — Я знаю, что Баджи тебе всё рассказал, — заявил Шин, и на этих словах Майки отвернулся к окну, поджимая губы.       — И что с того? Я не собираюсь делать чего-то плохого, так в чём проблема? — в голосе младшего почти не чувствовалась обида, однако Шиничиро, который знал его лучше всех, что они там не говорили бы про будущее и проклятие, старший, который подмечал любую деталь в брате, смог уловить эту нотку.       — Прости, что не рассказывал раньше, — выдохнул парень, выпрямляясь у края кровати, тем самым поворачиваясь к Майки спиной.       — Забей, — тише отмахнулся мальчик, опустив голову к своим коленям.       — Я правда не думал, что это проблема, мы сами всё решили, и ничего серьёзного не произошло, — выговорил Шин, продолжая: — Но, похоже, так было только для меня, — иронично хмыкнул он, дёргая плечами. — Мне жаль, что так получилось, Манджиро, — Сано всё-таки развернулся к брату, разглядывая его помрачневшее лицо. — Со мной всё хорошо, я жив, здоров и покидать вас в ближайшее время в мои планы не входило, — неуверенно посмеялся Шиничиро и, уловив то, как недовольно младший посмотрел на него, притих.       — В твои планы не входило? У тебя какие-то ненадёжные планы, — поджал он губы, вновь отворачиваясь. Майки злился даже не от того, что брат утаил от него это страшное происшествие, а потому что он не принимал то всерьёз, словно друзья не убить его могли, а просто карамельные конфеты со стола в мастерской украли.       Нос щипало от обиды из-за такой беспечности старшего, ведь мальчик представить себе не мог, что сделал бы, если бы Такемичи не остановил мелкого недопреступника. А перед глазами мелькали воображаемые сцены смерти Шина, как он лежал бы в луже собственной крови, и Манджиро отчаянно выбрасывал их, задерживая дыхание, однако они только настойчивее принимали краски, начиная уже шептать ему всякие ужасы.       Шум в ушах развеял тихий смех Шиничиро, и тот внезапно положил младшему руку на макушку, отчего мальчик вздрогнул, застывая, и неожиданно брат потрепал Майки по волосам, заставляя тем самым слегка растерянно обернуться на себя.       — Ты прав, планы у меня не очень, — прищурено улыбнулся Сано. — Но всё же хорошо, я сейчас здесь, рядом с тобой, и мы разговариваем, разве нет? — мягко взглянул Шин на брата, а тот слабо дёрнул ресницами в удивлении. — Я всегда выбирался из дерьма, из того тоже выбрался. Ничего не изменилось, и если понадобится, то я снова выберусь из него, — парень притянул младшего к себе, вводя в замешательство резким движением, и одной рукой обхватил его предплечья обнимая. Майки ошарашенно моргал, борясь с лёгкой болью в шее из-за крайне неудобного положения, так как опоры у его вытянувшегося тела не было, и он поспешил подставить хотя бы руку под себя на постель, облегчая нагрузку шеи. — Поэтому не переживай за меня, хорошо, Манджиро? — прошептал Шиничиро, и грудь Майки сдавило так, будто он находился глубоко где-то в океане под неиморно сильным давлением, отчего с силой сжал ладони в кулаки. Как он может не переживать за своего старшего брата, которым он безумно дорожит, ведь он такой хороший, всегда о нём заботился и продолжает заботиться. — Хорошо? — чуть громче повторил Сано, когда тишина продлилась дольше нужного, ощущая дыхание Манджиро на своей груди.       Мальчик беззвучно сглотнул и тряхнул головой, промычав что-то похожее на согласие, как это разобрал старший. Майки даже не спрашивал, откуда брат узнал о том, что ему известно про ночь тринадцатого, было очевидно, что это ему Мэри рассказала, потому что Баджи не сделал бы такое, но он не чувствовал ничего по этому поводу. Он не злился на подругу, не был рад её поступку, ничего, словно ожидал, что так и случится. Будто это было очевидно, как два плюс два.       Мальчик не знал, почему именно эти ощущения появлялись в нём при этой мысли, но почему-то считал всё правильным. Может, он просто не мог обижаться на младшую Хамано или же, изначально полагая о таком исходе, рассказал ей про признание Кейске?       В любом случае Манджиро не будет думать об этом, так как забивать голову бесполезным не в его принципах. Сейчас он с Шиничиро, с живым Шиничиро, и на данный момент это самое главное. Хоть шёпот в голове и не желает покидать его...

* * *

      Парень лежит на диване, чуть задремав, но всё-таки оставаясь в сознании. Он днём смог поспать лишь час, и этого явно не хватало уставшему организму, но после прошедшей беседы с младшим братом, Изана не смог уснуть от переполняющих его мыслей.

Flash back

Около двумя часами ранее

      — Мне нравится Мэри уже давно, — уверенно уточнил Курокава, пристально смотря на брата.       — Тебе? С каких это пор? — признание старшего очевидно не обрадовало Манджиро, что можно было понять по тому, как его зрачки немного сузились. Курокава задумался над вопросом брата. И правда, с каких пор ему нравится Мэри?       Парень не мог ответить точно, потому что в какой-то момент просто осознал свою не обычную дружескую, а другую, романтическую симпатию к подруге. А осознал он её с началом лета прошлого года. До этого у Изаны тоже были к ней чувства, но направить их в романтический план он не осмеливался, потому что как было ранее подмечено, ясно разобрался он в них только год назад.       — Уже почти год, — ровно промолвил Курокава. — А тебе? Ты только пару дней этим интересуешься, как-то несправедливо, не находишь? — монотонно растягивая слова, добавил старший. Резко прямо в жалких сантиметрах перед его лицом с машинально скоростью пролетела нога Майки, с грохотом впечатываясь в стол, отчего все фантики, лежавшие на нём, разлетелись в разные стороны, но стол остался цел, как и Изана, который даже не дрогнул от поступка младшего.       Он был более чем уверен, что Сано не собирался попадать в него, а лишь делал вид, хоть его нога и была полностью вытянута стрункой, и казалось, что просто длины конечности не хватило для соприкосновения с плотью, но он не использовал достаточно силы, потому что если бы использовал, то деревянный стол точно раскрошился бы на месте удара. Манджиро некоторое время оставался бездвижным после сотворённого беспорядка в том же положении с ногой на столе, а лицо было скрыто прядями опавших на него блондинистые волос. Температура всё больше и больше накалялась, а тишина только нагнетала атмосферу.       — И долго ты собираешься обезьяну позировать? — без насмешливого тона кинул Курокава, и младший всё-таки решил выпрямиться, правильнее усаживаясь, убирая явно ноющую ногу под стол.       — А чё, тоже хочешь? — фыркнул Майки, не осознавая того, как соглашается со сравнением брата, отчего тот пустит смешок.       — Не мой уровень, мелкий, — губы растянулись в самодовольной ухмылке. Младший что-то слишком многого себе позволяет и лидирует в подколах, надо исправить. Манджиро зло скрипнул зубами, чуть ли не рыча на слова брата, однако, прикрыв глаза, он неожиданно успокоился и улыбнулся.       — Конечно, тебе ещё далеко до меня, — непринуждённо прищурился Сано, но Изана видел, как он был напряжён, всё ещё злясь. — И я так просто не отступаю, знаешь, всегда добиваюсь своего. Не зря же меня прозвали непобедимым, — ненапрямую намекая на их разногласия насчёт Мэри, вернулся он к данной теме, отчего у самого Курокавы затвердели мышцы.       — Хм, а меня-то ты не разу так и не победил, на халяву, значит, славой пользуешься, достойных противников просто не было, вот и кажется всем, что ты сильный, а когда я тебя на место поставлю, как ты оправдываться перед людьми будешь, — улыбка мальчика дрогнула, а Изана сдерживался, чтобы не разрезать лицо в усмешке.       — Хочешь проверить? — как мог спокойнее выдавил Майки, сминая конфеты в сжатых кулаках, да и от горячих рук те давно начали таять. Не успел Курокава ответить, как дверь в помещение с железным грохотом резко открылась, а на пороге показалась Эмма вместе с Хитто за спиной, который придерживал ей дверь.       — Майки, конфеты без чая ужасно! Мне что, всегда придётся следить за этим? — недовольно ворча, девушка вошла с подносом ароматного, но почему-то не слишком горячего чая, что было понятно из-за едва виднеющегося над чашками пара. Взгляд Изаны метнулся к другу, который почти беззвучно прикрывал дверь, словно задумавшись о чём-то, облегчённо выдыхая. Интересно, о чём?

Конец flash back

* * *

      Парню даже было немного жалко, что им с братом помешали, словно намеренно именно в последний момент. Может, всё разрешилось бы тогда же, и не было бы больше этих трудностей? Не уйди Манджиро тогда со словами, что не хочет больше конфет, бросая лишь подтаявшее нечто на стол, с усталым зевком махая через плечо рукой и сообщая, что идёт спать, желая самых добрых снов напоследок Курокаве перед тем, как прикрылась за ним дверь, и как бы это не было иронично, его пожелания не сбылись, парень не смог увидеть эти добрые сны.       Поэтому Изана решил остудить пыл, попрактиковавшись в игре на гитаре, и это правда слегка помогло развеется, однако, как только он закончил, выдохшись, мысли снова завертелись в голове. Ему на самом деле не так уж и хотелось драться с братом, он был бы даже рад, просто поговори они, но Майки понимал только на кулаках, решал все проблемы так, а говорить даже не хотел, у него всё в одно ухо влетало, через другое вылетело, никак иначе.       Неожиданный стук по железному листу вырвал парня из дремоты, и её словно рукой сняло. Курокава недоумённо присел, взглянув в сторону выхода. Он ведь никого не ждал.       — Войдите, — нахмурившись, крикнул он, и дверь тихо открылась, выпуская свет из гаража на улицу и на того, кто пришёл к нему.