Затмение

К удивлению Кая, он проснулся не в сырой холодной камере с остальными, а на крыше возле трона, где восседал сам Шэньян. Медленно подняв свою голову к Смиту приходит осознание того, что он был на цепи прямо возле, мать его, трона. Шею сильно сдавливали цепи, сделанные из камня возмездия. — Ты наконец проснулся, огонек. - не по-доброму усмехается блондин, потянув цепь прямо к себе. Прошипев от боли, Кай оказывается уже стоящим на коленях перед Всевидящим, по лицу которого можно было понять, что тому явно нравится то, что сейчас он видит. Посмотрев тому прямо в глаза, красный ниндзя поджимает свои губы, боясь произнести и слово. Почему ему так не везёт?! Вот что он теперь будет делать, как ему сбежать?! Мастер огня в этот момент сразу чувствует, как его волос касается рука и резко тянет вверх, поместив голову прямо на колени Ллойда. — Чего молчишь? Язык что-ли проглотил? - всё также надменно насмехается над ним блондин, рука которого переместилась с волос на правую щеку, немного поглаживая. — У-убери свои руки от меня! - визжит на всю Смит, попытавшись встать. Его тут же с силой бьют по голове, из-за чего тот пытается спрятать свою голову руками. — Да чего же ты жалок.. Может мне бы стоило поразвлечься с тобой вновь, чтобы ты стал более покладистым? - с серьезным тоном спрашивает юноша шатена, встав со своего трона. Один миг - и Кая куда-то тащат. *** — Я так думаю, ты наконец стал сильнее, верно, Гармадон? - спокойно спрашивает его блондин, заведя руки за спину. Красноглазый лишь равнодушно глядит на Всевидящего, который отчего-то начал улыбаться. — Твоя улыбка мне совсем не нравится. Что-то случилось? — Как я могу быть несчастлив, когда я правлю целым городом? Когда все ниндзя сидят в холодной камере, и когда я заполучил красного ниндзя вновь. — Зачем тебе это чучело? - фыркает Гармадон, вопросительно выгнув бровь. Такого заявления фиолетовоглазый явно не ожидал. Улыбка тут же пропала с лица Монтгомери, оставив лёгкую раздражительность. — Тебя это точно не касается, Гармадон. — Нет, как раз-таки касается. Этот придурок слишком громкий, он мешал мне отдыхать. - возмущению Гармадона не было придела: он что, разве не прав? — Кхм, так ты об этом.. Видимо твои уши слишком хорошо слышат, не так ли? - Шэньян лишь посмотрел на того с пониманием, на что о́ни кивает, скрестив свои руки. — Я не знаю, что ты там с ним делаешь, но мне это режет слух. Ллойд лишь закатывает свои глаза, сделав жест "фейспалм". — Ладно, не злись ты так. Этот красный идиот делает меня невероятно сильным, скажем так "подпитывает" и увеличивает мою силу. Я, к твоему большому сожалению не могу упустить такой шанс. - язвительно говорит блондин, хмыкая. — Ты опять идёшь на крышу, чтобы восседать на троне? - недовольно спрашивает Гармадон, скрестив свои руки. — Мне не нравится твое бездействие. — Я же сказал, терпение, Гармадон. Скоро у тебя будет достаточно сил, чтобы прикончить мастером стихий, а для этого тебе нужно сражаться ещё и ещё. - отвечает Монтгомери, медленно направившись на крышу. *** Это было единственным местом, где он мог бы отдохнуть ото всего и всех. Наблюдая за ночным городом, который несмотря на темное время суток был весьма хорошо освещен, Ллойд с нехотя, даже с неким отвращением достает из своего кимоно светящийся фиолетовым камень. При полной тишине можно было услышать лёгкие потрескивания, будто что-то хотело выбраться наружу. Или кто-то. Этим кем-то был, естественно, Оверлорд, который с сильным нетерпением ждал, когда он наконец освободиться. Освободиться, поработит Ниндзяго, а возможно и захватит остальные миры. Но это было только в его узком представлении, в его весьма узком сознании. Смешно, не правда ли? Как у столь древнего существа, живущего дольше, чем сам мир Ниндзяго может быть весьма скудное мировоззрение и знания? Шэньян давно понял, что те знания и умения, которые были у него при жизни попросту забылись, когда он превратился в эту ужасную, бесформенную жижу. Оверлорд, не смотря на свою небывалую мощь, был довольно-таки туп. Ну как можно так быстро проиграть кучке идиотам в разноцветных ги? Было на самом деле забавно наблюдать за этим. Он не отрицал, что ниндзя, возможно, и сильны, но без зелёного ниндзя они были ни кем, лишь глупыми людишками, которые возомнили себя особенными из-за уникальных стихий. — Здравствуй, Оверлорд. - тихо говорит Ллойд, постучав указательным пальцем по камню. Через несколько секунд последовало недовольное ворчание древнего зла, который бубнил что-то про сон. — Что тебе надобно, Ллойд? - недовольство так и слышалось в голосе Оверлорда, на что блондин лишь помрачнел. — Ллойд? Меня зовут Шэньян Нефрит! И к твоему сведению, я теперь император, который правит Ниндзяго-сити уже более месяца точно! - со злобой в голосе шипит Шэньян, сжав камень чуть ли не до трещин. — Ладно, не важно. Что ты там говорил про силу? — Ты всё-таки заинтересовался, да? - по голосу можно было понять, что тот усмехается. — Ну что ж, император, слушай. Ты наверняка знаешь, что являешься на половину о́ни, так вот, хочу тебя обрадовать: сила о́ни может возрастать, если те испробуют кровь другого несущего гибель. - после этих слов блондин был немного в ступоре, ведь он думал, что это миф. Видимо Оверлорд знал лучше об этом. Чуть ли не маниакально улыбнувшись, Монтгомери стал нервно хихикать, после чего его хихиканье перерастает в громкий смех, который пожалуй мог услышать любой, кто проходил мимо башни Борга. Кажется, у Шэньяна созрел великолепный план. Оверлорд сразу же затих, больше ничего не говоря. — Тебе не надоело? - раздается голос в голове Шэньяна, из-за чего улыбка на его лице пропала. — Как ты вообще можешь что-то говорить, если ты мертв? - с недовольством спрашивает блондин, нахмурившись. — Я мертв только в этом мире. Пока ты здесь, и живу с тобой, Шэньян. Неужели тебе так сильно хочется самоутвердиться за счёт силы? - спрашивает звонкий мальчишеский голос. Монтгомери в этот же момент представляет, как размазывает по стене этого глупого мальчишку, который возомнил себя чем-то важным. — Я понимаю твою злобу. Но поверь, месть - не выход. Ты лишь обманешь себя, вновь в следующей жизни будешь страдать, и так пока твой дух полностью не будет в силах больше появляться в этом мире и уйдет туда, где наш отец. - спокойно говорит Ллойд, пытаясь как-то достучаться до своего сверх-эго. Он, естественно, не слушал его. — Убирайся из моей головы! Я даже слышать тебя не хочу! - кажется, у него сдали нервы. Схватившись за свои блондинистые волосы, он падает прямо на колени со своего трона, пытаясь не слушать голос. — А как же мастер огня? Разве он нам не нравился? — Какой к черту "нравился"?! Ты вообще себя слышишь, идиот?! - Монтгомери не выдерживает, из-за чего нечаянно падает на свою спину, плотно закрывая уши. — Не обманывай себя, Шэньян. Насильственная форма, которую ты применял к нему - это твой способ выражения симпатии, а то, как ты его называешь - так вообще показывает, что он тебе сильно нравиться. - голос все также спокойно, почти ненавязчиво шептал. После того, как Всевидящий почувствовал на своих волосах невесомое прикосновение - сразу же заорал, тут же успокаиваясь. — Заткнись-заткнись-заткнись! - нервно повторял про себя Монтгомери, сжав свои волосы. — Как знаешь. Но все равно ты придёшь к тому же исходу. - с этими словами Ллойд прекращает говорить, и блондин с облегчением выдыхает, вставая с крыши. Схватившись за свое сердце, которое бешено билось, Монтгомери стискивает свои зубы. Тело вовсе не слушалось и мелко дрожало, а на щеках немного появился румянец. Он не мог быть прав. У него нет права и времени на всю эту бурду. Ему нужно было стать сильнее во что бы то ни стало. *** — Выбор за тобой, Гармадон. - хитро улыбается Чен, наблюдая за нерешительным Гармадоном, взгляд которого то и дело метался то влево, то вправо. Громко сглотнув свою слюну, брюнет медленно берет в руки перо, макая в чернило. — Ты сделал правильный выбор, Гармадон. - улыбается во все тридцать два зуба красноволосый, наблюдая за тем, как потомок Первого Мастера подписывает то самое письмо. После того, как он подписал письмо, юноша видел, как будто что-то недоброе сверкнуло в его глазах. — В любом случае, зачем тебе помогать мне? - насторожился Гармадон, вопросительно глядя на своего сенсея. Тот в свою очередь клал письмо обратно в конверт, продолжая как-то гадко улыбаться. — Ты мой самый лучший и любимый ученик, Гармадон. Как я могу не помочь тебе? - эти слова казались такими искренними, но брюнет ощущал, будто его где-то надурили. Нахмурившись, он всматривался в лицо мужчины, которое казалось каким-то странным. Теперь на лице застыло некое равнодушие, что было вообще не похоже на Чена. Красноволосый, между прочим, всегда гадко ухмылялся, а обычное его состояние - лёгкая улыбка. — Я знаю, ты не видишь в этом особого смысла. Но поверь мне, Гармадон - это того стоило. Ты убедишься в этом уже совсем скоро. - теперь на юношу пялились исподлобья сверкающие глаза, как будто хотели прожечь в его голове дыру. — Всё равно ничего не понимаю. Какова выгода тебе в этом? - не унимался молодой Гармадон, резко встав со стула. — Сядь на место, Гармадон. - это было сказано в таком устрашающем и странном тоне, что Гармадону почему-то резко стало плохо, отчего тот послушно сел. Во взгляде брюнета читался неописуемый страх, который заполнял всё его сознание. Разве Чен может быть настолько устрашающим? Что-то здесь было явно не так. Табун мурашек быстро прошёлся по спине брюнета после того, как Чен медленно, не моргая и не отводя своего взгляда сказал: — Ты скоро всё увидишь и узнаешь. Терпение, Гармадон, терпение. А теперь иди. - махает рукой Чен, позволив ему уйти. Брюнет медленно встаёт и уходит, мелко дрожа. Усмехнувшись, он встаёт с кресла, тут же вспыхнув фиолетовым огнем. Не прошло и минуты, как в кабинете теперь оказывается Шэньян, который всё это время заменял Чена. Посмотрев под стол, под которым был связанный Чен, блондин широко улыбается, глядя в испуганные глаза красноволосого. — Ты сделал достаточно, мастер Чен. Если ты об этом никому не расскажешь, я, так уж и быть, оставлю тебя в живых. - мужчина лишь быстро кивает головой, что-то пытаясь сказать. — Мне нравится нынешнее твое положение. Может, полежишь так какое-то время? - с издёвкой в голосе спрашивает Монтгомери, вытащив того из-под стола. — Хорошо-хорошо, я тебя понял. Ах, я так прекрасно умею пародировать всех вас. Я на секунду и забыл, кем по-настоящему являюсь. - говорит свои мысли вслух блондин, попутно развязывая прочные веревки. — К-кто вы такой?! — Тебе не обязательно это знать. Встретимся через, может быть, десяток лет, мастер Чен. - с этими словами, фиолетовоглазый испаряется прямо перед мужчиной, оставив того в тяжёлых раздумьях. Теперь избежать его появления в Ниндзяго невозможно. Они ничего не смогут с этим сделать. Они не смогут изменить эту временную петлю. Чтобы не случилось, чтобы не произошло в прошлом - он все равно появиться, как и во всех остальных случаях. Никто ему не помешает. *** — Здесь может быть только один император, и этим императором буду я! - кричит озлобленный мальчишка, топнув своей ногой по полу. В этот момент на полу образовалась трещина. — Шэньян, успокойся! Боги, что на тебя нашло?! - кричала императрица, наблюдая за тем, как фиолетовоглазый убегал в свою комнату. — Я ещё раз повторяю, мне не нужна сестра! - кричит в ответ мальчик, резко повернувшись лицом к своей приемной матери. — Ты должен смириться с этим! - говорит женщина, схватив того за руку. — Убери свои руки от меня! - с этими словами Шэньян с силой отталкивает императрицу, а та в свою очередь в след кричит ему что-то на подобии "Неблагодарный!" и "Назад!". Его это особо не волновало, ведь он совершенно не хотел знакомится с той, кто возможно займет его место. Он даже думать не хотел о проигрыше, а тут появляется какая-то девчонка. С силой сжав ткань своего платья и стиснув зубы, блондин прислонился к двери своей комнаты, даже не включая свет. Спустя минут десять, когда он только-только успокаивается, мальчик слышит голос одного из прислуг, который просит принца выйти из комнаты и пройти в тронный зал. Недовольно простонав, фиолетовоглазый встаёт с пола и медленно направляется туда. Угрюмость тут же появилась на его лице, явно не собираясь пропадать в ближайшее время. Когда он наконец с невозмутимым видом входит в тронный зал, он наблюдает такую картину: какие-то люди стояли возле маленькой девочки, которая умоляла родителей не отдавать ее сюда, на что родители наотрез отказались, взяли предложенные им деньги и ушли. Девочка готова была заплакать, но нельзя: перед ней стояли император и императрица, да и принц уже подоспел. Увидев, как на нее смотрит блондин, она немного растерялась, но сразу же низко поклонилась. — Не волнуйся, мы позаботимся о тебе. И теперь представься, пожалуйста. - спокойно говорит императрица. — Мое имя Харуми.. - как-то неуверенно говорит беловолосая, склонив свою голову. В этот же момент император громко прокашлялся, глядя прямо в глаза Шэньяна. Тот, недовольно что-то пробурчав и скрестив руки, всё-таки представляется в ответ: — Моё имя Шэньян Нефрит. Если ты здесь будешь жить, ты должна следовать ряду правил, которые касаются всех. - с некой надменностью говорит мальчик, подняв немного свою голову. — Шэньян, не нужно так грубо. Харуми ещё только прибыла сюда. Пойдем, я покажу твою комнату и скажу слугам, что тебе лучше надеть. - говорит императрица, уходя вместе с девочкой. — Шэньян, я знаю, что ты довольно-таки остр и груб на язык, но попрошу не проявлять неуважение к своей новой сестре. Как ни как он тебе не слуга, чтобы так с ней обращаться. - недовольно ворчит мужчина, наблюдая за тем, как мальчишка хмуро и недовольно посмотрел на него и медленно ушел к себе в комнату. М-да, этот мальчишка просто невыносим.