Молчи обо мне

Оливия

Кровь. Лужи крови. Я слышу голоса, но не могу понять, откуда они. И чьи. Я опускаю голову на свои руки и вижу, что они измазаны в крови. До моего уха доносится шепот множества голосов: «Убийца, убийца-а-а-а, ты убила нас, это ты виновата… Ты! Ты убила нас!». Я в ужасе оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть источник звука, но мне не удается. Повсюду темнота. Не видно ничего, кроме моих рук, измазанных в чужой крови. Или моей?.. Не знаю. Я будто под микроскопом: меня изучают, следят за реакцией, но не пытаются помочь. Я хочу бежать отсюда. Подальше от этого места. В ушах все еще стоит гул от монотонного шепота. «Я никого не убивала! Нет! Прошу, хватит!» — хочу я прокричать в ответ, но не могу – горло сжалось, как в тисках. Я разворачиваюсь и бегу прочь, несмотря на то, что ничего на расстоянии вытянутой руки не видно. Слезы текут по моим щекам, и я вытираю их ладонью, растирая кровь по коже. Я не помню, сколько бегу, но натыкаюсь на твердую преграду и, не удержавшись на руках, падаю назад. Подняв глаза, я вижу своего брата Габриэля. Он смотрит на меня и тепло улыбается. Я не могу поверить своим глазам, медленно поднимаюсь на ноги и подхожу к мужчине, боясь спугнуть видение. Габриэль распахивает руки в приглашающем жесте. Немедля ни секунды, я бросаюсь в объятия брата. В его руках так тепло и уютно. Слезы льются с новой силой, пропитывая мужскую армейскую форму. Он обнимает меня крепче и гладит по волосам в успокаивающем жесте. Его действия заставляют меня прижаться к нему еще сильнее. Я так устала... Я даже не представляла себе, как соскучилась по нему. Я хочу рассказать брату все, что накопилось в душе. Пожаловаться на все плохое, чтобы он укрыл меня от всех проблем, как в детстве. Я уткнулась в его плечо и вдохнула родной аромат. Но в этот раз кое-что было другим: аромат брата был другим. Не таким, каким я привыкла его чувствовать. От него почему-то пахло смутно знакомым ароматом хвои. Подняв голову, я охнула, когда увидела перед собой маску с рисунком черепа. Но я ведь точно помню, что обнимала брата… Тогда как на его месте оказался этот мужчина? Я попыталась вывернуться, но тщетно. Стальные объятия удерживали меня в своих путах, небольно, но при этом не давая сдвинуться с места. Я учащено задышала и отчаянно желала проснуться. Все было неправильно: это темное место, эти голоса, этот мужчина… И если это сон, тогда почему он снится мне? — Тише, — вдруг произнес мужчина. Его слова показались такими реальными, будто это был не сон, а самая настоящая, осязаемая реальность. И я замерла. Через время я начинаю постепенно расслабляться в его руках, глядя в льдисто-голубые глаза, одновременно переставая трепыхаться и пытаться выбраться. Сейчас его глаза казались не такими бездушными глыбами льда. Они смотрели без всякой злобы, спокойно изучая меня. — Почему ты снишься мне? Тебя не должно здесь быть, — хмуро констатировала я. Мужчина склонил голову и задумался, продолжая смотреть мне в глаза. Затем он сделал то, чего я совершенно не могла ожидать: одна из его ладоней, вечно облаченная в черную перчатку, неожиданно мягко и аккуратно заправила выбившуюся прядь моих волос за ухо. — А разве не этого ты хотела? — его вопрос прозвучал как само собой разумеющееся. — Нет, — вскинула я подбородок и ответила, косясь на его опускающуюся на мою талию ладонь, но, судя по тому, как что-то запротестовало в моей груди, мой ответ больше походил на ложь. Мужчина прижал меня еще крепче к своей груди, склонился к моему лицу и провел большим пальцем по нижней губе, оттягивая её вниз, а затем прошептал в самые губы: — Тогда прогони меня.

***

Я проснулась от сильных болей в области мочевого пузыря. Кое-как свалившись спросонья с кровати, я в темпе вальса надела поверх футболки черную толстовку, такого же цвета спортивные штаны и пошлепала в сторону двери, ведущей в санузел. В первый момент я даже не сообразила в чем проблема. Мой сонный мозг все никак не желал полностью просыпаться. Я дернула ручку еще раз – безрезультатно. Когда мочевой пузырь стал всеми силами своего существования тянуться к полу, как будто мне проблем было мало, – я запаниковала и окончательно проснулась. — Какого черта?! — процедила я, дергая ручку сильнее, почти что отрывая ее от двери. «Только не говорите мне, что этот идиот забыл отпереть мою дверь?..» Я остановила тщетные попытки открыть дверь силой мысли и стала думать, что делать дальше. В таком состоянии я долго не продержусь. Чересчур настойчивый зов природы — игнорировать себе дороже.        «СПАСИБО, БЛ*ТЬ!»        Покрутившись по комнате и заметив лежащую на спинке стула маску, я зависла. Я точно помнила, что оставила ее лежать на столе. Тряхнув головой, решила, что с тем, как каким-то образом моя балаклава заимела ноги и перекочевала со стола на стул, подумаю позже. Сграбастав ткань, с остервенением натянула ее на голову. Я взглянула на наручные часы. Время — пол пятого утра. И как бы мне не хотелось тревожить своего соседа, я должна была. Сам виноват. В коридоре в это время суток было пусто, лишь только парочка дежурных прошла мимо нашего коридора. Приглушенный свет с люминесцентных ламп на потолке освещал помещение. Я вышла из своей комнаты и, насколько это было возможно, мышиным шагом направилась к двери соседа. Я прислушалась к шороху за дверью и, ничего не услышав, постучала. Но, как говорится, первый блин комом. Не дождавшись, пока мне откроют, я постучала во второй раз. Но и в этот раз ответа не было. Я уже было занесла кулак над третьим ударом, желая разнести нахер дверь соседа вместе с соседом, как дверь передо мной резко открылась, а моя рука так и осталась висеть в воздухе с занесенным в ударе кулаком. Гоуст стоял в одних черных брюках. Я подняла взгляд на уровень его головы, стараясь не пялиться на хорошо проработанный рельефный пресс, косые мышцы живота, мускулистую грудь (будь она неладна!) и всевозможные бицепсы, трицепсы и (да что ж это такое) выступающие на руках вены. На предплечье левой руки я заметила переплетение различных черных тату, смотрелось эффектно, но рассмотреть рисунки не смогла из-за плохого освещения. Краем глаза я подметила на его торсе и груди места от ранений: где от пуль, где от ножа. Это именно тот тип мужчин, которых украшают шрамы. Подняв глаза выше, я заметила свежий шрам от пулевого ранения в плече. Мужчина получил его совсем недавно, судя по розовато-красному оттенку вдоль места ранения. Смотря в каком месте, но огнестрелы всегда заживают дольше до полного безболезненного функционирования. И адски болят. Я мысленно отдернула себя от созерцания этого подкачанного тела и направила все внимание на его лицо, на котором, почему-то была надета балаклава. «Он вообще снимает ее когда-нибудь?» — Вы даже спите в маске? — я поняла, что вылетело из моего рта только тогда, когда бровь мужчины взлетела вверх, выдавая удивление, а затем и медленно просачивающееся в его глаза раздражение. — Ты ко всем так рано заявляешься, или я особенный? — спросил он, по-видимому, теряя терпение, и облокотился плечом о дверной косяк, продолжил: — Что нужно? — Н-нет, я… Ты мою дверь в санузел открыть забыл, — промямлила я, глядя на лениво изучающие меня глаза Гоуста. — Мне надо…ну… просто, бл*ть, открой уже дверь, — я чуть ли не пританцовывала на месте, удерживая зов природы, как можно дольше в себе. Мужчина сперва непонимающе прищурил глаза, затем отлип от дверного косяка и с терпением буддистского монаха захлопнул передо мной дверь. Я сначала опешила от такого действия в мой адрес, затем поняв, что он задумал, рысью метнулась в свою комнату. Уже на месте я услышала звук открывающейся защелки, и когда за дверью раздался хлопок закрывающейся двери с его стороны, я наконец-то сделала все необходимые процедуры. Вся эта ситуация была до того комичной, что, лежа в своей комнате на кровати, я тихо рассмеялась в подушку. Черт, вот же угораздило… Я еще долго не могла заснуть, и смысла не было, через пару часов будет подъем и общий сбор. Ласвэлл как-то обмолвилась, что утром состоится брифинг по поводу новой информации от группы Корса-1, которую послали с проверкой на территорию указанных мною координат. Я очень надеялась, что оперативники найдут что-то важное, и мои слова для Ласвэлл не будут просто пустым звуком. Тяжело вздохнув, я достала из-под подушки небольшое фото, которое успела положить туда перед сном. Я провела кончиками пальцев по нашей с семьей совместной фотографии. Это было также последнее фото с Габриэлем. Наш последний семейный отпуск. Вместе. От Валерии не было никаких сообщений. Их должен передавать мне Адриан, как ее личная крыса. Он также, в буквальном смысле, следил за каждым моим движением.. Чего только стоит ситуация в коридоре при невольном участии Гоуста. Я так и не узнала его имени… И того, что именно он мог услышать из нашего с Адрианом разговора. Мне все еще было боязно, что, если информация о моем пособничестве с террористами вскроется в массы. Меня, скорее всего, объявят террористкой, проведут через все девять кругов Ада, чтобы выбить нужную информацию, а если не выбьют, то заставят сказать то, что хотят услышать. Ведь знаю все их приемы… С такими, как я, долго не церемонятся. «С такими… С такими террористами? Хах, да-а-а, Оливия, вот это ты, конечно, отличилась, из лейтенанта армии Великобритании в террористку. Это сильно.» Честно говоря, я даже сомневалась в помощи Ласвэлл. Ну и что она скажет в случае вскрытия правды? «Прости, Оливия. Я сделала все, что могла…»? Но попытаться все-таки стоит. Я обязана. Ради семьи. Но что будет, если о моем маленьком заговоре узнает Валерия? Она-то точно не станет церемониться. Не со мной. А родители и дальше будут работать на нее, не зная, что их дочь убита. Я словно меж двух огней. Но в случае с Валерией я уже готовлю пути отхода и почву для приземления. Я не на ее территории, и она это понимает. Но даже несмотря на приставленную ко мне собаку в лице Адриана, на базе есть те, кого она подкупила, и они уж точно являются ее глазами и ушами здесь. Анализируя свое незавидное положение, я вернулась к воспоминаниям о странном сне. Мне было невдомек, по какой причине в моем сне появился тот, кого там вообще быть не должно. Да еще и при весьма странных обстоятельствах… Но, признаться честно, его неожиданное появление избавило меня от ночного кошмара, который мучал меня долгое время еще со времён гибели Габриэля. В эту ночь я хотя бы не проснулась на холодном полу, как это случалось прошлыми ночами. В любом случае все это было странно. Я укрылась одеялом до подбородка и под монотонное тиканье настенных часов заснула.

***

Саймон

Несколькими часами ранее Выпитые мною обезболивающие таблетки, как обычно, ни хрена не помогли. Вздохнув, я сделал себе пометку обязательно наведаться к врачу за новыми анальгетиками. Я увеличил дозу, снял с головы балаклаву и лег на кровать, сжимая зубы, когда было совсем невтерпеж. На моем теле можно было прочертить карту от первого огнестрельного/ножевого ранения до последнего. Я почему-то повернул голову к стене, за которой наверняка уже спала девушка. Хм, девушка. И как только она пробралась на базу, притворяясь мужиком? Мне необходимо узнать о ней побольше: кто она, причину ее появления, зачем весь этот маскарад, кто еще знает о ее личности. Помню, когда она только зашла в зал, она так странно глянула на меня своими большими зелеными глазами, будто в самую душу. Чертова ведьма. Я хочу подольше понаблюдать за ней и ее действиями. Я многое повидал за свои сорок лет, но такое видел впервые. Да еще и имя это ее. Да, не спорю, в мире существует куча людей с таким же именем, как и у капитана Эмерсона, но… Я застигнут врасплох. Эта женщина является одной из тех немногих людей, которые когда-либо застигали меня врасплох. Ей это удалось. Осталось выяснить, почему я все еще не на пути к Ласвэлл с доносом. Меня удивляет тот факт, как ей удалось произвести подмену личных документов. Хотя сейчас можно сделать все, что угодно, имея достаточные ресурсы и оборудование. Она может быть опасна. Я должен сообщить о ней. Я кое-как постарался отвлечься от навязчивых мыслей о том, какое решение только что для себя принял. Тем временем таблетка наконец-то дала свой долгожданный эффект, и ноющая боль в плече отступила. Я встал с кровати и в темноте направился в ванную умыть лицо. Необходимо было освежиться. Я всплеснул на лицо холодной воды из-под крана. Я наскоро вытерся своим полотенцем (надо же, рядом с моим уже висело второе) и направился обратно в кровать. Как вдруг из комнаты по соседству послышался характерный глухой стук, кажется, об пол. Подойдя ближе к чужой двери, я прислушался. «Что там у нее, черт возьми, происходит?» Совершенно неожиданно из комнаты послышался стон. Я не понял того, как быстро открыл чужую дверь и вошел в соседнюю комнату, но осознал это уже находясь внутри. Моему взгляду предстала картина: лежащая на полу девушка свернулась в позе эмбриона и тихо постанывала. Я так и не понял от чего: то ли от боли, то ли от снившегося ей кошмара. Я был более чем уверен, что от второго. Я сам часто просыпался весь в поту из-за кошмаров от воспоминаний о прошлой жизни, сидящих у меня в подкорке мозга и сводящих с ума. Признаться честно, я растерялся. Мне никогда ранее не доводилось быть свидетелем чужих ночных кошмаров. Я сделал шаг на встречу к лежащей на полу девушке, затем второй, и таким образом дойдя до нее, и тихо, чтобы не разбудить, опустился на корточки рядом. Девушка лежала спиной ко мне, крепко сжимая одеяло обеими руками до посинения костяшек на пальцах. Она была без маски. В свете луны ее короткая челка падала на лицо и закрывала его половину. Я, насколько это было возможно, аккуратно заправил ее волосы за ухо, и моим глазам открылось красивое девичье лицо. Нежные черты, приятные глазу, насколько мог судить мой мужской мозг... Она была красива. Пухлые, чуть сжатые в напряжении, красивые губы, аккуратный носик, крылья которого трепетали каждый раз, когда ей, видимо, снилось что-то неприятное. Я поспешил аккуратно взять ее на руки и переместить на кровать. Но как только я подхватил ее, девушка внезапно стала сопротивляться и упираться мне в грудь своими маленькими кулачками. Все-таки в перчатках они казались чуть больше. Да и она сама сейчас была такой миниатюрой, даже не смотря на ее высокий рост и военную выправку, она хранила в себе женскую хрупкость. Единственное, что я смог сделать, чтобы остановить ее своеобразный кулачный бой, — так это прижать ее к себе. — Тише, — прошептал я. На мгновение она затихла, прекращая свой целеустремленный напор. Я не знал, помогло ли это избавить ее от страха перед сном и успокоить, но ее дыхание стало ровнее. Ее голова медленно сползла мне на грудь, я остолбенел, не зная, как поступить, чтобы случайно не разбудить. Просто потому, что оправдываться и на ходу придумывать идиотскую историю о том, как я очутился в ее комнате, пока она спала, будет крайне нелепо. Я аккуратно опустил девушку на кровать, еще раз прошелся взглядом по чертам ее лица без маски. И неожиданно для себя понял, что где-то точно ее видел. Она будто была человеком из прошлого. Я стал лихорадочно перебирать данные в своей памяти на наличие в ней этой девушки. Но все никак не мог уцепиться за ту самую важную деталь. Я потянулся к одеялу, лежащему на полу, и как-то невзначай мой взгляд, прошелся по ее голым ногам. Я на мгновение завис, затем быстро отдернул себя. И одним резким движением, укрыл девушку до самого подбородка, не давая своему больному мозгу ни секунды для вброса ненужной информации. Распрямившись, я с любопытством оглядел комнату в царившем в ней полумраке. Такой же, как и у меня интерьер, ничего занимательного. Все, как и у всех. Я подошел к столу с лежащей на нем маске и, взяв ткань в руки, вгляделся в рисунок черепа. Такой же, как и у меня. Опустив маску на спинку стула, я еще раз оглядел «спящую красавицу» и, убедившись, что та крепко спит, направился прочь. Я закрыл ее дверь со стороны санузла на защелку. Видимо, произошло это подсознательно, так, что я сам того не заметил и направился в свою комнату. Тоже самое я проделал и со своей дверью. О том, что только что произошло в ее комнате, я думать не хотел. Отчаянно не хотел. Это была обычная, ничего не значащая ситуация. Обыкновенное мимолетное снисхождение перед тем, кто слабее меня. Просто помощь. Мысли снова вернулись к тому факту, что девушка чертовски знакома мне. Но вспомнить бы еще откуда. Вдруг откуда не возьмись появилась сильная тяга отыскать фото, которое мне перед смертью вручил один капитан. Отыскав его, я как окаменелый уставился на девушку на фото, которой являлась именно та, которая сейчас находилась за стеной. «Fucking hell…» Оливия. Та самая Оливия — младшая сестра капитана Габриэля Эмерсона, солдата, который ценой своей жизни спас мою, сейчас находится прямо здесь.