Ушки, Хвост, Два Топора

Первым чувством пробуждающегося человека есть неприятное головокружение — картинка плывёт, как на жаре, а в нос будто залили целое ведро воды. После, человек ощущает запах и его пробудившийся мозг наконец начинает обрабатывать информацию, поставляемую органами чувств: Перед глазами нависал незнакомый потолок. Пахло травами, деревом и лечебными снадобьями. Лекс мыслил не в своём уме — Х-хорошо… — Он лежал на мягкой постели ещё несколько минут, сознание приходило в порядок и постепенно, шаг за шагом, окружение становилось чётче. Сознание шаталось на волнах непонимания, не мог он осознать, что находился не в привычной каменной комнате церкви, ведь пахло в помещении хоть и приятно, но по-другому, непривычно. От него так же доносился терпкий аромат трав. Циантропия изменила инстинкты, ведь обычное дело после пробуждения надеятся на глаза, дабы понять окружающий мир, но он ориентировался на запах. Быть циантропом полезно, ведь Лекс быстро понял где находится — запах растений с клумбы «Голубой Аптеки» он не мог спутать с другим. «А почему я у него дома? Меня украли? Похитили? Нааза так отомстила, за то, что я её пристыдил?» — самые логичные мысли, на которые он был способен, находясь в приятном полудрёме. С болью во всём теле, с хрустом суставов, Лекс поднялся с кровати. Тело всё ещё отдавало неприятным теплом, но это не сравнимо с тем жаром. Тихо, он начал припоминать почему вдруг стал пациентом в этом доме. — Христа ради… Что это было вообще? — довольно громко возвал он к высшим силам и, будто по щучьему велению, они вошли в комнату в виде миловидного Бога с прямыми, синими, как морская гладь, волосами. — Здравствуй, Лекс, ты наконец очнулся. Как себя чувствуешь? Ещё есть жар? — спокойный голос Миаха наводил порядок в безобразной, полной переживаний душе. Бог звучал, словно гармония, и успокаивал одним лишь голосом. — Чувствую себя… Нормально. Жар, кажется, ещё есть. — Вот как… Что же с тобой? — бросил он шепотом, — Присаживайся на кровать. Пока не пришла Гестия, я обследую тебя. — Х-хорошо… Так вы тоже не знаете что со мной? — К большому сожалению не знаю… Гестия сказала, что всё будет в порядке и тебе всего-навсего нужен отдых. — Гестия знает? Тогда странно что вы не в курсе. — …Мне почему-то отказалась говорить. Не знаю… Что же с тобой, Лекс? — Хотел бы я знать, Миах, хотел бы… — В открытые раны не попадала грязь? Хотя, если бы у тебя случилось заражение, то Гестия не секретничала бы. — Не ожидал от неё так-ого?! Аккуратнее с ушками! — Ой, прости, — после подозрительного обследования, Миах с довольным и извиняющимся лицом отстранился, затем достал из кармана своей синей накидки нечто маленькое и блестящее, — Гестия просила передать тебе это, как только ты очнёшься. На ладони Бога лежали несколько маленький волшебных сердцевин монстров — гоблинов. — С-спасибо, но я не знаю зачем мне это… — Не знаешь? — удивился Миах, — Это странно… Гестия сказала, что если тебе будет очень плохо, то ты должен… Съесть их. — Ой… Повисло молчание. — А моя Богиня, случаем, не заболела? — Я предложил ей осмотр, но она отказалась в грубой форме. — Что-то страшно мне домой идти… — Может, ещё отдохнёшь? У тебя жар. — Нет, спасибо, Миах, мне нужно домой, утолить любопытство. — Тогда не буду тебя задерживать. Твоя одежда на тумбе. Я отойду помочь Наазе. Лекс Накидывал на себя привычную одежду со странными для здешних жителей рисунками и наблюдал, как добряк Миах выходит из комнаты. В последний момент проскочила мелкая, но очень важная мысль: — Сколько стоило моё лечение? Бог опешил, но спустя секунду неловко ответил: — Нет, что ты… Я всего-навсего помогал. — Когда в следующий раз я приду за зельями, то принесу пять тысяч валис в оплату лечения. Это хватит? — Д-даже не думай! — Нааза всё равно возьмёт, хотите вы этого, или нет. Думаю, она ещё обижена на меня. — Ох… — обречённо вздохнул Бог, осознав, что встретил упёртого человека, — Пятьсот валис, не больше, — сдался Миах. — Тысячу? Дешёвая у вас медицина. Как хотите. — Лекс! — Ла-ла-ла… — спускаясь по лестнице и напевая хвалебную песенку качественной и доступной медицине, он вошёл в холл аптеки и поздоровался с не очень хотевшей его видеть Наазой, — Привет, добрая леди. Спасибо за заботу. — Не буду говорить «не за что». — Конечно. Принесу тебе подкрашенные монеты. До скорого! — под злобный рык Лекс покинул аптеку. На душе было очень легко, он сам не знал отчего. Богиня знала что с ним — может оттого? Хотя на самом деле: «Я живой!» — так и ликовала каждая клеточка тела, болела, но ликовала. Он шагал домой едва не вприпрыжку, любовался видами утопичного средневековья и грелся в холодных лучах утреннего солнца. «Я жив!» Церковь показалась из дальнего тумана. На часах в аптеке ещё не пробило шести — утро наступало, ночной туман гнало. Церковь со скрипом отворила двери. Внутрь ворвался прохладный ветерок и поднял клубни пыли со старых лавочек. Блеклый свет утреннего солнца обволок родной Лексу интерьер. Всего одну ночь не побыл дома, а соскучился, будто вечность здесь не был. Половицы предательски скрипели под тяжёлыми шагами. Лекс пошёл в свою комнату, стараясь не разбудить семью, однако, как только он поравнялся с алтарём, за его спиной медленно отворилась каменная, потайная дверь и оттуда выглянула заспанная, с деревянной щёточкой в зубах, белая мордашка. — Доброе утро, Белл. — Л-лфексф?! Как фы?! — забыл вынуть зубную щётку изо рта и со всех ног побежал. Так он разогнался, что пришлось спасать его от стопроцентного падения на хлипкий пол. — Тише, Белл. Всё нормально. Я уже поправился, Миах меня выходил. — П-правда?! Я же вижу, что ты красный! Почему?! — неожиданно, мальчик надавил гласом, свёл брови вместе. — Н-ну у меня всё ещё небольшая температура… Вот. — Г-говори правду! Всегда говори правду! — Белл повысил тон и сжал кулаки, — Никогда ничего не скрывай, ведь мы семья! Ты же сам говорил, что хочешь стать нам с Гестией семьёй! — мальчик покраснел, по-настоящему завёлся и рассвирепел. Он отчитывал Лекса со страхом, с боязнью, не глядя ему в глаза, а смотря на того плечи. Точно боялся, но говорил и не стеснялся — правду рубил. Лексу стало стыдно., жутко стыдно — попытки изобразить из себя взрослого, позаботиться о спокойствии тех, кто хочет о нём беспокоиться, провалились со страшным треском. Белл выглядел очень расстроенным, обиженным, будто преданным. — Прости. — но мальчишка проигнорировал извинения, наконец взглянув ему в глаза: — И н-никогда! Никогда больше ничего не скрывай от нас! Мы семья! — Белл подытожил гнев фразой, заставившей Лекса смотреть на виноватым взглядом. Внутри образовался гадкий ком, поднялся к горлу и чем больше он смотрел на Белла, тем сильнее ком стыдом распирал гортань. Он не смог выдавить из себя и звука, потому что проиграл: Как друг. Как брат. Как товарищ. Как часть семьи. Семья — самое ценное, что есть в нашей жизни, а люди, из которых собирается это золотое слово — твоё всё. Строить из себя последний оплот человечества, закрывать свои недуги каменной стеной — отнюдь. От людей, что обнимают, ничего скрыть не получится во век. — Прости. Твой старший захотел побыть крутым! — он обнял мальчишку с щеткой в руке. Его ушки аккуратно легли томуна макушку, будто обнимая его со своей стороны и когда Белл почувствовал это, наконец успокоился. — И ты меня извини, я должен был раньше заметить… Болезнь. А заметила Эйна. — Ничего… Ты же знаешь, что у женщин интуиция развита лучше, чем у мужчин? Вот Эйна и заметила… Пойдём посидим, пока Гестия не проснулась. — он отодвинулся от Белла, чья улыбка вновь засияла на лице. Она много больше подходила ему, нежели гневное выражение — за это Лекс щёлкнул его по носу. — Ай! — Как старший, я должен отчитать тебя, за то что ты отчитал меня. — Н-но, в этом не смысла! — Конечно нет! Привыкай. Через некоторое время, по-тихому заварив чай с помощью маленького и чудного кипятильника на волшебных камнях, они с Беллом сидели в комнате и потягивал мягкий чай, ожидая пока проснётся Богиня и явит правду. — Всевышняя вчера… Странно себя вела, — внезапно заявил Белл, пока Лекс обтирал свою бригантину влажной тряпкой. — Странно себя вела? — После того, как я принёс тебя домой — побежал за достопочтенный Миахом, а когда привёл его, то… — То? — Гестия сказала сходить в подземелье и принести немного волшебных камней гоблинов. — Чего? Камней? Этих? На кой они ей сдались? — вынул из кармана камешки от Миаха и положил их на стол. — Д-да. Когда я принёс их, она заставила тебя проглотить парочку… Вот. — Чего?! Опять я что-то противное съел?! А как я во сне не задохнулся вообще, с камнем-то в глотке?! — Г-гестия сделала так, чтобы ты их не раскусывал… По крайней мере так мне показалось. — Что же происходит? Я дурачком съел тот камень, а теперь… Что-то я запутался… — Я тоже… — они могли лишь трепетно ожидать пока проснется Гестия и распутает те безобразные клубки вопросов. Не представлялось найти себе места от мыслей — теории о нынешнем наводнили головы. То ли пыль от съеденного камня осела на гортани Лекса и чем-то заразила, то ли сам камень ядовит — дабы не распался нужно подпитывать другими. Догадок было много, но они сошлись на том, что Лекса поразила болезнь из-за попадания в организм частички от монстра, а именно пыли волшебного камня. Эта теория казалась наиболее правдоподобной. Вдруг, раздался звук — босые ноги о каменные ступени. Лекс бросил: — Гестия проснулась. — и оба выскочили из комнаты. Перед ними стояла сонная Богиня в ночнушке, с распущенными волосами, она потирала глаза и зевала, но как только заметила ребят: — Лекс… — сонно-бодро произнесла Гестия и подбежав к нему, крепко обвив его талию руками. Тот опешил, смутился, почувствовала приятное тепло и мягкость (кое-где слишком много) — воспарил в небеса, ведь и не мечтал о таких объятиях со стороны Гестии. — Доброе утро… — Боброе утро, Лекс… — пробубнела та в футболку, — Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? Температура есть? — заспанные глазки поднялись взглянуть в те, серые, чтобы точно уличить во лжи. — Нигде не болит, но жар ещё присутсвует… Чуть-чуть… — Ешь камни. У тебя должны быть… — казалось бы, сонная белиберда, но Богиня была предельно серьёзна. Её брови свелись вместе и под давлением милого, одновременно жёсткого взгляда, Лекс растерялся. — Камни… Камни монстров ведь? Что происходит? Почему я должен их есть? — Эх… Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Пойдём вниз, я всё объясню… — после приветственных, утренних объятий в сторону также и Белла, Гестия, шлёпая босыми ногами, направилась в подвал, а за ней её детишки, словно маленькие крольчата за крольчихой-мамой. — Ложись. Нужна твоя Фална. Он снял футболку и лёг на кровать. Суровый тон Гестии заставил нервничать. Секунду спустя, вопреки его ожиданиям, на нагую спину с татуировкой Фалны лёг листок бумаги, а не бёдра и даже не руки. «Что она собралась записывать? А обновить статус? Что это значит? Что записывает-то?» — вопросы всё рождались и рождались, но когда Гестия начала выписывать карандашом на бумаге, Лекс перестал думать и полностью сконцентрировался на попытках разгадать написанное по ощущениям на спине. Бог свидетель, лучше бы он этого не делал — не было знакомых столбиков с характеристиками, не было длинных стрелочек и размашистых цифр, как их любит писать Гестия. Были лишь длинные предложения и ни одной цифры. Гестия переписывала что-то с его спины и это «что-то» вовсе не было его статусом, это не было его характеристиками. — Гестия, что вы там выписываете? Откуда столько букв? — Тише. — Есть. Богиня недовольна… Едва ли оттого, что-то поднялась ни свет ни заря. Белл сидел на софе неподалёку и пытался не смотреть на данный процесс, ведь какое-либо взаимодействие Бога с Фалной это очень личная вещь, однако мальчик, всё же, порой, поглядывал в их сторону и только слепой бы не заметил его беспокойства. — Г-о-о-тово! Принимай работу, Лекс, и постарайся не потерять ушки! — тот аккуратно перенял пергамент и принялся читать. Недолго — неожиданность крылась даже в первом слове. — …Навык? — тихо шепнул он. — Н-навык?! — повторил за ним Белл, — Лекс, у тебя появился навык?! — Д-да… Наверное… — воодушевление младшего передалось Лексу — улыбка появилась сама собою, однако чем больше он читал, тем быстрее кровь отливала от лица.

Навыки:

«Сытость Фенрира»

• Пожирая суть монстров, удовлетворяя вечный голод, крепнешь.

• Навык позволяет получать очки характеристик, магию, навыки, поедая волшебные камни монстров.

• Ограничения:

× Лимит. Лимит полученных с помощью навыка характеристик в день — сто пунктов. С каждым новым уровнем пользователя, лимит будет повышаться. При выходе за указанное число, или же недоедании волшебных камней, Пользователя поразит лихорадка, которая может привести к смерти.

× Блокиратор Преобразования. Какие-либо навыки и магию можно получить лишь путём поедания камней особых, или развитых диких монстров. Экселия заблокирована для преобразований вне характеристик.

Гестия прервала не начавшуюся череду вопросов: — Не переживай, Лекс, я спрошу у Гефест, что это такое… Вчера я не смогла её найти, но сегодня точно спрошу! Я ещё никогда не видела и даже не слышала о чём-то подобном. Лишь Белл не понимал происходящего: — Ч-что происходит? Что там? Лекс молча протянул Беллу листок с его окрещённым «невероятным» навыком и упал на диван: — Не думал я, что первым моим навыком будет то, что способно меня убить… — Белл прочитал быстро. Удивление на его лице было неоспоримым и факт смерти, из-за условий своего же навыка, поставил мальчика в тупик, — Может привести… К смерти? — эхом раздалось, где эха быть не может. Смерть. «Моя смерть…» «Я знал, что так просто не будет. Знал, что где-то будет загвоздка… Не может быть все просто так, спустя рукава. Никто не даст мне жить тихо. Я зачем-то нужен этой земле и должен что-то сделать. И это «что-то» потребует от меня силы. Обязательно, ибо навык не даст мне сидеть без дела. Слабость, безделье — лихорадка, смерть» — Лекс… Ты не переживай, всё будет хорошо… Мы поможем, ведь мы семья! — Д-да! Мы сделаем всё, что в наших силах и даже больше! Обещаю! Но ему очень повезло… Душу хранит семья. Спасибо. — Спасибо вам.

2

— Давайте поэксперементируем… У нас же были камни? — Д-да, вот они. — Гестия, обновите мой статус, пожалуйста. — Ложись. В данный момент, Лекс и ещё ничего не подозревающая Гестия, под любопытные взгляды Белла, начали свой путь в понимании чудного чуда на спине. — Я готов, Богиня, — он уже лежал на диване с полностью открытой Фалной, ожидая касания ихором, однако Гестия всё не могла отзеваться. — Ха-а-а-х… Спать хочу… — Простите, я вас немного поэксплуатирую, а потом пойдёте досыпать, хорошо? — Досыпать? Работа не ждёт! — будто приказала она и шлёпнула Лекса по спине. — Ай! — Терпи выходки своей Богини! — Терплю, а что поделать…

Лекс

Уровень 1

Сила I-70

Выносливость I-56

Ловкость I-32 → I-42(+10)

Скорость I-28

Магия I-0

Гестия произносила параметрыив слух, дабы не тратить попусту время и пергамент. Она уже осознала, что сейчас её будут заставлять раз за разом обновлять статус, поэтому смирилась со своей участью и недосыпом. — Моя ловкость повысилась на десять. Это… Сколько я сьел камешков, пока был в отключке? — Я скормила тебе два, монстрик ты наш. — Два камня гоблина… Значит каждый из них даёт по пять ловкости? — Возможно это совпадение, так как два камня могли дать разные числа. Может быть один гоблин был сильнее другого и дал тебе семь пунктов, в то время, как второй — три. — Гестия, вы так хотите помазать мою спину кровью? — Н-нет, не хочу! — А надо, Богиня, надо. Терпите выходки своих детей! — Терплю, а что поделать? Парень собрался духом, сел, выпрямив спину, посверлил взглядом волшебный камень гоблина, размером с ноготок, и забросил его в рот. Все пристально наблюдали за его действиями в тотальном молчании. Он проглотил камень, словно таблетку. Очень хотелось запить кристалл водой, но Лекс справился, преодолев противное чувство. По телу расползлись приятные ощущения, тёплые, словно щёкотливые шёлковые нити солнца, окутывающие каждый участок кожи. Во рту почувствовалась лёгкая кислинка, хотя камень всего-то чуть-чуть полежал на языке. Это новое, неописуемое существующими словами чувство. Лекс мог с уверенностью сказать, что такого ощущения не испытывал ни один человек до него. Легкая кислинка во рту, сила, ползущая по каждой вене: «Вау…» — Ты как? — от бесконечного падения в омут неизвестного доселе чувства, парня спас Белл, потрусив его за руку. — О-ой… Извини. Это такое необычное чувство! Ты знал, что они оказывается кислые? — Кислые? Волшебные камни гоблинов? — Да! На, попробуй! — протянул камешек юноше, но Гестия оказалась слишком близко: — А ну не корми его этой гадостью! Не хватало чтобы и у него появился такой навык! Сам ешь! — Богиня, вы так жестоки… Обновите-ка мне статус. — Ох, ложись уже, чудо ты моё ушастое…

Сила I-70

Выносливость I-56

Ловкость I-42 → I-47(+5)

Скорость I-28

Магия I-0

Этот день семейство Гестии запомнит на всю жизнь. Сегодня произошло нечто грандиозное, буквально обозначив вектор развития их семейства. Эксперименты с Лексом в качестве главного подопытного продолжались — оказывается, теперь, когда он раскусывает кристаллы, они не обращаются пылью, а дожидаются, пока он их съест. Ежели такой надкушенный камень перестанет касаться Лекса, то обратиться пылью. Оказывается, камни гоблинов обладают кислым вкусом — подтвердил он, прожовывая третий. Новые элементы в рационе обладали неповторимой текстурой твёрдого желе, что в корне отличалась от запомнившейся, когда он с дуру съел тот самый, первый. Оказывается, навык изменил всю суть Лекса и его возможность взаимодействия с сердцевинами монстров. Навык «Сытость Фенрира» был до ужаса странным, непонятным и ироничным: — А что в нём такого, Лекс? Нормальное название. — Нормальное? Фенрир, это вечно голодный волк, скованный цепями. Он не может быть сытым. По известным мне мифам и легендам, в день Рагнарёка Фенрир разорвёт свои оковы и… Короче, будет плохо. А ещё Фенрир сын Локи и… Ангрбоды вроде бы? А ещё этот день запомнился звонким смехом Гестии, которая с упоением слушала «забавные» и «нелепые» мифы да легенды о Богах скандинавских и греческих: — Фенрир? Рагнарёк? Этот милый пёсик скован цепями? Ах-ха-ха! Ну и россказни у вас на родине о Богах! — Это вы ещё не знаете из чего была сделана цепь, что держала «милого пёсика». — Да и знать не хочу! Одного только факта, что Локи его мама, хватит мне с головой! Вот она удивится, когда узнает! Локи родила собачку, вот умора! Ах-ха-ха! — …Это вы ещё про коня не слышали. — Чего-чего? — Ничего, Гестия. Там Белл чай сделал, сейчас принесу. Пятый день жизни Лекса в Орарио, запомнился всем. На его могучей спине теперь держалась вся возможная сила семейства. Нехитрые расчёты о возможной силе, что подарит ему навык, ввели Гестию в некое подобие прострации. Отсмеявшись от мифов и легенд, она вошла в серьёзный режим Богини семейства и наконец осознала к чему может привести халатное отношение по поводу информации, которой ныне обладает каждый из них. С того дня в семействе Гестии появился свод правил, придуманных за чашкой чая:

•Правило первое — всегда слушаться Гестию.

•Правило второе — ни при каких условиях не показывать спину кому-либо. Кроме близких людей.

•Правило третье — не раскрывать навыки и магию членов семейства даже Гильдии. Подобные вопросы решаются только и только через Гестию.

•Правило четвёртое — все полученные волшебные камни усиленных и особых монстров должны оставаться в семействе.

•Правило пятое — не контактировать с незнакомыми Богами.

•Правило шестое — всегда соблюдать первое правило.

«Свод Чашки Чая» пообещал быть дополненным, когда семейство разовьётся, но это дело в долгом ящике, а ныне — наказание… После экспериментов с камнями, обновлений статуса и создания правил следовало жуткое и жестокое наказание. Правое ушко Лекса было атаковано загрубевшими пальцами Белла, а левое — божественно нежными ладонями Гестии. — …За что? — За то, что не сказал нам, что тебе было плохо! Не сдерживайся, Белл, лапай его ушки! — Есть, Богиня! — И ты туда же, Белл?! — Хе-хе, извини… Пятый день был особенным, словно первый. Он начался рано и утро его не собиралось заканчиваться, всё бросая новые и новые события. Одно лишь наказание Лекса чего стоило — растлили достоинство циантропа и не отмыть ему свои ушки от этого позора! Пятый день — волшебный. Пятый день был, словно первый…