Жизнь с истёкшим сроком годности

«Живые закрывают глаза мёртвым,

мёртвые открывают глаза живым».

Он вопросительно вскинул бровь и замер, впервые за весь разговор цепляясь взглядом за моё выражение лица, в ожидании ответа. В одной руке сжимая колоду карт, а в другой пистолет, я поняла, что сейчас, в эту самую минуту, судьба Пляжа полностью в моих руках. В голову даже начали закрадываться мысли амбициозного характера: спрятать карты и тем самым обрести полный контроль над Пляжем, обеспечив себе неприкосновенность. И ни один боевик не посмеет тронуть меня, ведь только идиоту теперь может взбрести в голову покуситься на жизнь человека, который единственный знает местонахождение их, пусть и иллюзорной, сложнодостижимой, но всё же надежды. Прямо сейчас, из простого последователя сей Утопии с низким рангом, я могла стать ее Лидером, в промежутке от визы до визы, распоряжаясь жизнями участников Пляжа. Обладание картами — это защита, дающая уверенность и неуязвимость. Эта мысль и пугала, и завораживала меня одновременно. — Ну уж нет, — ровно выговорила я, одаривая Шунтаро холодным взглядом, но руки всё ещё продолжали предательски дрожать, выдавая моё истинное состояние. — Карты теперь принадлежат мне, и я собираюсь распорядиться ими на свое усмотрение. — И зачем они тебе? — безучастно поинтересовался Чишия, заправив руки в карманы с таким видом, будто был убежден, что только он знает что с ними делать, и полезными они могут быть лишь находясь в его руках. — Что ты планируешь с ними делать? Он спрашивал, а его глаза продолжали с заинтересованностью сканировать каждую часть меня. Чишия смотрел так, словно впервые меня видел. Словно вообще меня не знал. И я бы солгала, если бы сказала, что это не разбивало мне сердце. От наглости заданного вопроса, я на мгновение растерялась. — Что значит зачем? Затем же зачем и тебе. И я удивлена, что ты позволил себе потерять бдительность и не смог предвидеть мои действия. Тебе стоило быть более проницательным. Шунтаро вздохнул, словно прочитав в моем взгляде намерения относительно Пляжа, и возникло ощущение, что прошла вечность до того момента, когда он, наконец, заговорил. Теперь его голос звучал иронично: — Значит решила стать главой утопии? Я победно кивнула его догадливости, стараясь излучать самоувереность и превосходство, возвращая ему все те взгляды, которыми он одаривал меня, заставляя чувствовать неуютно и глупо, пока в его голове зрел и укреплялся предательский план. На мой кивок Чишия лишь небрежно бросил: — Ты себя переоцениваешь. Но для таких людей как ты это типично. Гордость не хотела позволять мне спросить, имеет ли он ввиду что-то конкретное, но любопытство всё-таки победило. — Каких таких? — спокойно спросила я, слегка склонив голову набок. — Принимающих поспешные, необдуманные решения и делающих выводы на основании своих эмоций и чувств, — последовал высокомерный ответ. Нет, в этот раз его слова уже не могли меня задеть: я всем своим существом понимала, что этот парень продолжает манипулировать мной, а я определенно была не так воспитана, чтобы позволить ему злоупотреблять этим. В тот быстрый момент, когда в его завораживающих глазах я увидела частичку смятения, я поняла, что могу загнать его в угол. Осознание этого здорово вселяло уверенность и надежду. Сейчас я точно знала: он пытался запутать меня, лишить выбора и возможностей, которые в данный момент открылись передо мной. Но я не собиралась давать ему ни одного шанса снова сбить меня с толку. — Карты теперь мои. Тем более они настолько ценные, что оказались ценнее жизни человека. На миг перед глазами вновь отчётливо встала картина как военные тащат окровавленного Арису. В висках застучало, и стремительно нарастающая волна злости снова начала выплескиваться на человека, стоящего напротив меня. — Ты хоть понимаешь, что теперь его могут убить?! Ты пожертвовал им ради этого? — я подняла руку и помахала картами. Чишия с непроницаемым безразличием пожал плечами, и я была почти уверена, что сейчас услышу небрежно кинутое: «Ну и что?». Но то, что он сказал было в разы хуже безразличия. — Нужно иметь ввиду, что ничего не бывает просто так, и чтобы получить что-то надо идти на жертвы. Всё требует своих жертв. В этот раз пришлось пожертвовать Арису, — сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Его безжалостные слова подействовали на меня как холодный душ. Даже не столько сами слова, а лёгкость, с которой он их произнёс, и отсутствие колебаний. И также спокойно Чишия добавил: — Обычное дело. — Нет, вовсе не обычное, — в несогласии я покачала головой, — … предательское. — А разве предательство не является обычным и распространенным явлением? Оно свойственно человеку по его природе, — спокойно и рассудительно произнес Чишия, и вкрадчиво добавил: — Тем более мы же все пытаемся выжить. Кто как может, не так ли? Наши взгляды столкнулись и поняла, что Чишия действительно верит в то, что говорит, и, ничуть не сожалеет о своих поступках. — Обычно предательство свойственно людям, которым важны лишь свои интересы. Людям, которые с легкостью переступают через дружбу, … любовь. В ответ я лишь получила неопределенный краткий кивок, казалось, его совсем не задели мои слова. — Если тебе его жаль, то можешь попытаться спасти его… — пренебрежително сказал он. — Хотя… полагаю, что он вряд ли ещё жив. Думаю его уже линчевали помощники Агуни. Слова Чишии сработали словно подсказка к внезапной мысли, пронзившей меня. — Именно это я и сделаю, — сказала я, взволнованно. — Куда военные потащили Арису?! Чишия пожал плечами. — Не знаю, я этим не интересовался. Я не пошел с ними, оставив их на полпути, хотел быстрее вернуться сюда. — Сейчас же отведи меня в комнату видеонаблюдения, я должна узнать, где военные заперли Арису! — потребовала я, пользуясь своим несопоримым преимуществом, которое мне давало оружие в руках. — Хорошо, — ответил Чишия и тихо рассмеялся, хотя забавного тут не было вообще ничего. — Взамен на карты. Рассудив здраво, то, что он предложил, являлось абсолютно невыгодной для меня сделкой, заставляющей сделать выбор, чтобы вмиг лишиться полученного преимущества, упустить, проигнорировать такой подарок судьбы, приняв на себя огромный риск, пожертвовать собственной безопасностью, ради спасения чужой человеческой жизни. Но укол вины и тревога за то, что будет потом, всё же взяли верх над рациональностью. — Договорились. Я отдам тебе карты, показывай комнату. Судя по лицу блондина, мои серьёзные намерения отказаться от своего положения ради спасения жизни другого человека вызывали в Чишии новые незнакомые эмоции. — Неужели пожертвуешь своим преимуществом ради чужой никчемной жизни? — брови парня поднялись вверх, и я увидела, что на миг его охватили эмоции, в которых сквозил непподельный интерес к моим намерениям. — Ты же можешь сейчас просто уйти. Казалось, Чишия выглядел действительно удивлённым, но лишь на мгновение, и его лицо снова превратилось в бесстрастную маску, к которой я уже успела привыкнуть. —Могу, — медленно ответила я. — Но я не предатель в отличии от тебя и не брошу в беде человека, который мне доверился. Сейчас же отведи меня в комнату видеонаблюдения и получишь карты. — Сначала карты. Я молча протянула ему колоду, отдавая вместе с ней и все свои шансы на выживание. Чишия незамедлительно убрал карты в карман толстовки, со словами: — Я и так потратил здесь на удивление много времени. При этом на его лице показалось нескрываемое удовлетворение, в виде прилипшей к его губам ухмылочке, что выдавала полное отсутствие раскаяния из-за содеянного. Он просто в очередной раз добился своего. А в это время внутри меня разрасталось гадкое чувство отчуждения и желание забиться в самый дальний угол. Мой мозг пульсировал, бился в истерике, отвергал, не желая принимать то, как на самом деле выглядела истина. Происходящее было пугающим и сводящим с ума. Я думала, что никогда не буду такой неосторожной и доверчивой, но вместо этого я проявила свою слабую сторону, слепо доверившись Шунтаро. Как будто у него была такая власть надо мной, что я позволила ему обмануть себя так просто и так жестоко. И как бы я не держалась и не старалась внешне казаться спокойной, в голове никак не укладывалось как я допустила всё это. — Как глупо рисковать своей жизнью ради других людей. Тем более имея такое преимущество, — холодно сказал Чишия, и в его искоса следящем за мной взгляде мелькала странная заинтересованность. Ему явно не понравились мои слова, может даже они его задели? — Уверен, что ты делаешь не то, что думаешь на самом деле, — выдал он единственную, казавшуюся ему разумной версию. — И ошибаешься. Ты настолько озабочен своим собственным мнением, что не способен разделить чувства других людей и не можешь понять, что тебе говорят. Всё его поведение в отношении меня было лишь маской, все его слова обманом. Чишия лгал мне с таким равнодушием и все доводы, которые я всячески пыталась привести в качестве оправдания его поступка, лишь заводили меня в очередной тупик. — Идём, — быстро сказал Чишия, направляясь к двери, вероятно задумавшись о том, что сюда в любой момент могут нагрянуть боевики. Пока мы шли в комнату видеонаблюдения, никто из нас больше не проронил ни слова. Я брела словно на неведомом автопилоте, в голове не прекращаясь мелькали обрывки воспоминаний, начиная от нашего первого знакомства на игре пятерка пик, и заканчивая самым болезненным и самым прекрасным моментом, что случился только лишь позавчера, но сейчас мне казалось, что уже прошла вечность, и это было вовсе не с нами. Не со мной. Я плелась вслед за Чишией эмоционально опустошенная, с сердцем, наполненным безумной болью. Теперь я точно знала — за каждую секунду счастья жизнь непременно выставляет счет. Конечно я знала это и раньше, но позволила себе надеяться. Глупо. Это было чертовски глупо. Меня накрывало давящее чувство вины перед Арису, и каждую проходящую минуту, пока мы шли в комнату с камерами, я сожалела о том, что вообще согласилась участвовать в этом плане и что сразу не сказала Арису, где находится настоящий сейф. Последние клочки здравого смысла приказывали мне успокоиться, и я пообещала самой себе, что обязательно проведу работу над собой, а сейчас мне надо помочь Арису, и сделать это можно только находясь в ясном сознании, а не в истерическом припадке. Чишия привёл меня к отдаленной неприметной пристройке с отдельным входом и огромной железной дверью, и остановился подле неё, не заходя внутрь. — Я думаю дальше сама разберешься, если что, там Куина, она поможет.

***

Когда я вошла внутрь небольшого помещения, сплошь заставленного мониторами вдоль длинного стола, Куина действительно была там. Она сидела на офисном стуле и пристально вглядывалась в один из экранов. Я в молчании замерла, не решаясь подойти ближе, пряча пистолет за спиной, просто смотрела на то, как она двигая пальцем по экрану показывала комнату, что находилась на четвёртом этаже. Затем она повернула голову в мою сторону, ее глаза расширились когда она увидела оружие в моей заведённой за спину руке, и облизнув сухие бледные губы, тихо произнесла: — Я ничего не знала про эту часть плана. Куина выглядела очень напуганной и расстроенной, но в её глазах не было вины, она, действительно не знала ничего больше того, что изначально было известно и мне. Она казалась такой растерянной и шокированной, даже как будто сбитой с толку, что я ей сразу поверила. Хикари была третьим человеком, которого обманул Чишия за один вечер. Я почувствовала, что уже почти не могу сдерживаться и сейчас расплачусь. Зрение стало совсем нечетким из-за невыплаканных слез, и я продолжала лишь тяжело дышать, пытаясь остановить подступающие слезы и беспорядочный поток мыслей, проносящийся сквозь меня. Когда же самообладание, наконец, вернулось, я еще раз взглянула на Куину: — Я верю тебе. Чишия всех нас предал ради своего плана, который можно было осуществить без принесения в жертву Арису. Я знала где находится сейф, он знал код… Но что сделано не воротишь, не повернёшь время вспять. А пистолет… Он принадлежал Шляпнику. Я достала его из сейфа вместе с картами, которые мне пришлось отдать Чишии взамен на то, чтобы узнать где находится Арису и жив ли он. — Арису жив, но… Начала говорить Куина, но замолчала, поджимая губы и глазами указала на один из мониторов. Куина также как и я крепилась изо всех сил, и мое сердце сжалось в груди, когда я начала осознавать, в каком нервном напряжении она находилась, сидя тут и смотря на происходящее на мониторах. Я склонилась над столом, накрыла ее руку своей и легонько сжала. Увидев привязанного к стулу Арису, я содрогнулась, и непроизвольный стон вырвался из груди. Его лицо было полностью заклеено широкой чёрной липкой лентой, которая была несколько раз обмотана вокруг головы, полностью закрывая глаза и рот. Около стула, к которому он был крепко привязан виднелись большие багровые пятна засохшей крови. Не в силах больше смотреть я отвернулась от экрана. Куина быстро встала со стула, и я увидела, что она в джинсах. Согласно плану, получив карты мы должны были покинуть Пляж, но поскольку план оказался вовсе не таким, каким его представил Чишия, я уже не могла так просто уйти и даже не попытаться помочь Арису. Куина взяла меня за руку и кивнула в сторону двери со словами: — Пойдём. Нам пора. — Нет, — я помотала головой и высвободила свою руку из ее ладони. — Я остаюсь. Куина резко остановилась и в молчаливом недоумении уставилась на меня. — Я собираюсь идти к Арису. Я не могу оставить его вот так. — Ты что? — девушка в изумлении округлила глаза. — Ты хоть понимаешь насколько это рискованно? — Прекрасно понимаю, но я должна ему помочь. Я не могу поступить иначе, я его убедила принять участие в этом плане… — я старалась звучать уверенно, как будто уговаривала саму себя, боясь, что ещё немного и я поступлю в разрез со своей совестью. Но от Куины не смогло укрыться волнение, сквозившее в моем голосе. — Тогда я пойду с тобой… — сказала она, нервно кусая, зажатую в зубах пластиковую сигарету. — Нет. Это риск, который я беру только на себя. Когда делаешь ошибку, ее надо исправлять, и я не могу рисковать чьей-то ещё жизнью. А тебе ещё надо вернуться к больной маме, я помню это. — К тому же у меня есть преимущество, — я постаралась улыбнуться, но скорее всего вышло не очень-то и весело, и приподняла руку, крепко сжимающую пистолет. — Как только освобожу Арису, сразу покину это чертово место. Обещаю. Куина благодарственно обняла меня. — Мы будем тебя ждать на крыше ближайшего торгового центра. Если военные бросятся нас разыскивать, они наверняка будут на машинах и вряд ли в их тупые головы взбредет искать нас по крышам. Я отрицательно покачала головой. Снова встретиться с Чишией… Нет. К этому я не была готова. Куина в каком-то порыве прижала меня к себе, и уже несдерживаемые слезы всё же потекли из моих глаз, застревая в ее дредах. — Пожалуйста, приди. Прошу, ну ради меня. Я должна знать, что с тобой все в порядке. Я неопределено кивнула — мне очень не хотелось давать обещание, которое я знала, что абсолютно точно не выполню. Крепко обнимая её на прощание, я понимала, что скорее всего мы больше не увидимся, и что Чишия, снова был абсолютно прав в том, когда советовал мне ни к кому не привязываться. Только тогда я не хотела ему верить и тешила себя надеждами, что может быть и по-другому. Но этот мир, он создан на крови, на предательствах и обманах, иллюзиях и ложных надеждах. В нем нет места любви, дружбе, отзывчивости и бескорыстности. И пора бы мне уже принять эту горькую правду, как полезное лекарство, чтобы выжить. Мы обнялись ещё раз, и я попыталась приободряюще улыбнуться напоследок, прежде чем она вышла из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь, а я вернулась к мониторам, чтобы ещё раз посмотреть местонахождение Арису. Едва я успела ещё раз прочитать номер комнаты, как внезапно погасли все экраны, свет в комнате тоже выключился. Я даже не успела испугаться, как тут же всё снова включилось. Но теперь вместо данных с камер наблюдения, мониторы отражали лишь одно слово, прочитав которое, сердце тревожно заныло. «Игра». Что же за черт? Пляж стал игровой ареной? Серьёзно? Дела прямо сейчас стали обстоять хуже некуда.

***

Надев, висящую на спинке офисного кресла, забытую Куиной, куртку, я спрятала в ее глубокий карман пистолет и осторожно вышла из пристройки. На моих глазах по всему периметру Пляжа распространялись красные жужжащие нити лазеров, уходя высоко в небо и теряясь из виду. У меня перехватило дыхание. Пляж стал игровой ареной, и это означало лишь одно — до конца игры никто не сможет покинуть территорию, по крайней мере живым. Теперь все участники Пляжа, независимо от срока истечения их виз, становились невольными участниками этой самой масштабной по своим параметрам игры. Пока я торопилась к главному входу в отель, а мои мысли — одна другой кошмарнее, лихорадочно скакали в голове, из динамиков, расположеннных на территории отеля до меня донесся женский голос, оповещаюший о том, что всем присутствующим необходимо собраться в фойе отеля. Чем ближе я подходила, тем отчетливее слышался тот самый голос, который я больше не хотела слышать никогда в жизни. Голос, объявляющий начало игры, ее сложность и масть. «Игра десятка червей», — услышала я, войдя внутрь отеля, и вздрогнула от ужаса и нахлынувшей вдруг паники после оглашения масти. Ранее мне ещё ни разу не приходилось сталкиваться с червами, хотя исход моих первых игр был едва ли лучше. По рассказам многих я знала, что игры червей всегда заканчиваются смертями и предательствами, но с другой стороны, во всех играх, где участвовала я, случайных смертей тоже хватало, да и предательств было не меньше. Шанс обзавестись эмоциональной травмой присутствовал в игре любой масти. Поэтому эти разделения по мастям были для меня весьма условными. Даже игры пик могли стать бубновыми, если не кидаясь сразу с головой в омут, сначала хорошо обдумать сложившуюся ситуацию и свои действия. Все числовые карты всех мастей уже были собраны. Только этой червовой десятки в колоде и не хватало, она ещё не попадалась никому. И вот сейчас она появилась — последняя из нефигурных карт. Странность ещё была в том, что масть игры была объявлена раньше регистрации. Это означало, то, что организаторы прекрасно знали о существовании Пляжа и подготовили игру так, чтобы вне зависимости от прохождения регистрации, выбора играть или нет, не было ни у кого. Регистрация в данном случае была лишь простой формальностью, абсолютно ни на что не влияющей. А также, это означало, что кто-то из участников Пляжа связан с организаторами этих игр. Выбранная в качестве игровой арены территория Пляжа, и масть игры, и её сложность: это всё подразумевало ни что иное, как скорейшую кровавую вакханалию. В главном лобби отеля, казалось, собрались абсолютно все, и в одно мгновение стало нечем дышать, началось головокружение, появилась тошнота с легким приступом удушья. В глазах заплясали мутные круги. Моя обычная реакция на толпу сейчас была усугублена сильным нервным перенапряжением. Я крутила головой, пытаясь понять что делать, старалась глубоко дышать, расслабиться, абстрагироваться от начавшейся вокруг меня суеты и шума. Очевидно, что для всех игра стала неожиданностью; у большинства игроков виза не заканчивалась сегодня, и они собирались провести время за более приятными делами. В воздухе, вперемешку с пылью от сотни ног, витал смутный, неопределенный страх. За окном уже начало темнеть и последний на сегодня свет солнца, отчаянно бьющийся в окна отеля, с трудом просачивался сквозь эту пелену, напоследок окрашивая всё вокруг в зловещие алые тона. Невидимое напряжение начало распространяться в воздухе среди совершенно сбитых с толку пляжников. Взгляды каждого обострились, все признаки ещё совсем недавнего расслабления исчезли, сменившись на недоуменные и ставшие вдруг серьезными лица. В уши продолжал ввинчиваться всё тот же монотонный механический голос, созывающий всех в фойе отеля. «Всех игроков просим собраться в холле для регистрации и оглашения правил». Вопящей оголтелой толпой, игроки ринулись к столику, толкая друг друга, словно боясь, что на них не хватит смартфонов, и они не смогут зарегистрироваться на кровавой игре. Стараясь не потерять сознание в этом круговороте людей, я медленно продвигалась к столику, и едва успела взять телефон, как кто-то больно, до звездочек в глазах, ударил меня локтем в бок, я остановилась рефлекторно прижав руку к ударенному месту, и меня сразу же закрутило в общем потоке. Я с трудом вырвалась из давки и бесконечного мелькания лиц и затылков, отошла в сторону и прижалась к колонне, пытаясь отдышаться. Смысл происходящего осознавался с трудом, а вырванные из общего гвалта реплики ясности не добавляли. Быстро просканировав лицо для регистрации, я начала бегать взглядом по толпе, видимо, по привычке выискивая Чишию, несмотря на то, что я вовсе не исключала, что ему и Куине всё же удалось уйти до того, как пляж окружили лазерные нити. Но я упорно, в какой-то странной надежде, смысл которой я сама себе не могла объяснить, всё продолжала искать их обоих. Увидев капюшон белоснежной толстовки и макушку с дредами мне стало в разы спокойнее — я инстинктивно нуждалась в нём, как будто вовсе не было никакого предательства. Значит они не успели сбежать… Что ж, теперь уже совсем не важно у кого карты, никакого преимущества они не дают, сейчас мы все на равных и в одинаковых условиях. — Это червы? Отлично! Тогда я намерен развлечься от души! Давайте наденем наши шапочки с сердечками! Раздался хорошо знакомый голос, принадлежащий Нираги Сугуру. Прокладывая себе путь сквозь толпу с помощью винтовки, яростно размахивая той направо и налево, он вышел и остановился посреди зала перед всеми находящимися здесь игроками. Зловещая ухмылка расползлась по его лицу. Глядя на него, я вспомнила, что Пляж никогда и не был тем местом, где когда-нибудь существовало равенство, несмотря на то, что Шляпник регулярно вещал обратное. А сейчас положение и вовсе ухудшилось. Пришедшие к власти боевики с оружием в своих бесчувственных руках могут стать проблемой похлеще самой игры. Гул голосов вдруг затих, скатившись до редкого перешептывания, и посреди этой неестественной, настораживающей тишины раздался громкий внезапный, настолько отчаянный крик какой-то девушки, что я поддавшись общему волнению, подошла ближе к толпящимся людям, которые уже выстроилась полукругом и с любопытством, вытягивая шеи, пытались разглядеть лежащее на полу, прямо в центре зала тело… мертвой девушки. Я почувствовала как от увиденного на меня медленно, но уверенно, начала накатывать паника: из окровавленной груди девушки торчала рукоять ножа. Кожа лица убитой всё ещё была чуть розоватого цвета, что означало, что смерть наступила совсем недавно. В общем переполохе, по поводу внезапно начавшейся игры, труп заметили только сейчас. Рядом с мертвым телом стояла на коленях девушка в желтой футболке. Я напрягла память и попыталась вспомнить ее имя. Кажется её зовут Асахи. Я как-то слышала как теперь её уже мертвая подруга обращалась к ней по имени. Асахи склонилась над трупом и, всем телом сотрясаясь в рыданиях, приговаривала сквозь судорожные всхлипы: — Момока! Неет! Момока! В каком-то беспамятстве она трясла мертвое тело и не переставая уговаривала пострадавшую встать и идти. Наконец, девушка замолчала, но теперь стала тихо выть, обняв безжизненное тело. Вероятно девушки были близкими подругами, и Асахи никак не могла смириться с утратой и принять ее столь ранний уход из жизни. Я отвернулась от тягостного зрелища и только отошла обратно к колонне, как телефон в моих руках ожил, являя надпись, оповещающую о завершении регистрации и начале игры. Волна неподдельного страха объяла всех настороженно затихших. Из динамиков вновь раздался всё тот же ненавистный голос.

Игра «Охота на ведьм».

Правила: Злая ведьма отняла жизнь этой невинной девушки с безграничным потенциалом, который, увы, уже никогда не будет реализован. Тот, кто отнял ее жизнь прячется среди вас. Вы должны сами найти ведьму и разлучить ее прогнившую душу и тело. Когда божественное правосудие свершится, и это место будет очищено от скверны, тогда вы пройдете игру.

У вас осталось 120 минут.

Игра началась!

На несколько секунд после объявления правил воцарилась тяжелая, давящая на перепонки тишина, словно замолкнув, все пытались пропустить через себя полученную информацию и понять, чем лично каждому это грозит. Я в изнеможении прислонилась к колонне, смутно догадываясь какой хаос сейчас разразится, а ведь мне ещё надо было найти Арису. — Э-эй, — раздался неуверенный голос испуганной девушки. Все разом обернулись, глядя на ее руку, указывающую в сторону заднего двора отеля. — Кто успел… разжечь костер во дворе? Костер? Я повернулась и увидела оранжевое мерцающее пламя, языки которого взмывали ввысь, освещая все вокруг ярким светом. Этот ужасающий костер казался живым существом, жаждущим жертвоприношений. «Вот оно что…» — пробормотала я себе под нос, тыльной стороной ладони вытирая выступивший на лбу пот, словно жар этого пламени уже смог добраться и до меня. Я стиснула ладонями виски, пытаясь предугадать цепочку грядущих событий. Значит игра состоит в том, чтобы найти убийцу среди нас и сжечь на костре. Из того что могло случится — эта игра самое худшее. Действительно жестокая игра, которая, без сомнения, полностью соответствовала масти и уровню сложности. Сейчас каждый начнёт обвинять друг друга, совершенно не стремясь услышать другого, тем самым порождая волну ненависти, что приведёт к вспышкам недоверия и неконтролируемому желанию убивать. Таким образом, под подозрение попадает абсолютно каждый человек… А это означает, что безжалостная кровавая бойня неизбежна. «Если мы не сумеем быстро разобраться в том, что здесь произошло, — подумала я, — то еще-то немного и все начнут вести себя как дикари». Я по-прежнему цеплялась спиной за колонну, слабо соображая, что точно нужно сейчас делать, но одно я знала наверняка: уйти искать Арису прямо сейчас не удастся. Стоит мне сделать лишний шаг и я сразу же попаду под подозрение, как ведьма, которая хочет сбежать от своей участи быть сожженой, поэтому мне оставалось лишь стараться слиться с колонной и ждать удобного момента, чтобы убежать. Бок ныл, вдыхалось с хрипом. Все казалось нереальным, придуманным, пришедшим из сна, вернее, из ночного кошмара. Когда все наконец поняли и осознали в чем именно заключаются правила этой игры, среди пляжников началась паника. Каждый как можно громче, стараясь перебить другого, выкрикивал: — Клянусь чем угодно, это не я! — Это и не я! Не я! — Пора включить мозги! Прежде всего, может быть, ведьма сама выйдет и назовёт себя! Снова подал голос неугомонный боевик с винтовкой. И все в недоумении воззрились на Нираги: неужели он и вправду считает, что если среди присутствующих находится некая ведьма, то она тут же выйдет и во всем сознается? Это могло быть даже смешно, если бы не было так серьёзно и настолько смертельно опасно. — Ладно, тогда подозреваемым должен стать тот, кто стоял ближе всего к трупу, когда мы вошли, — не унимался Нираги. Казалось, что все происходящее забавляло его, и он намерено старался отыскать у каждого, ту самую, темную, подавляемую часть души, чтобы столкнуть лицом к лицу их гнусные помыслы, зная, что в каждом человеке есть то, что порабощает, и с чем невозможно справиться. Пытаясь сознательно натравить напуганных и отчаявшихся игроков друг на друга, Нираги уже предвкушал пиршество личной победы. Он сделал ставку на человеческую способность обвинить любого, лишь бы спасти себя самого и не ошибся. — Эй ты, — какая-то то девушка из толпы с вызовом в голосе окликнула рыдающую над телом подруги Асахи. — почему ты не была с ней сегодня? — Что… ? — девушка в жёлтой футболке оторвалась от мертвого тела и недоуменно посмотрела на ту, что задала ей этот вопрос. — Да, где ты была? — подключился к допросу парень в синем халате, внося свою лепту в завуалированное вопросами обвинение. — Вы же вечно вместе. — Значит это ты ведьма? Обрадованный таким поворотом событий, Нираги тут же подскочил к испуганной Асахи, снимая винтовку с предохранителя. — Это не я! — в панике девушка начала мотать головой, отползая от надвигающегося на нее боевика. — Бросим тебя в огонь и поймём, — хохотнул Нираги. —Я была в комнате! Я не вру! — Вы всегда были вместе, а сегодня вдруг разошлись! Ты даже не можешь ответить! Разве это не подозрительно! Охваченные адреналином люди абсолютно потеряли способность к анализу. Не слышали и не хотели слышать никакие аргументы, а лишь клацали челюстями и махали кулаками, превратившись в непонятных опасных безумцев. Толпа продолжала выкрикивать реплики в поддержку обвинения, и присутствующим было абсолютно все равно, что совсем скоро в мучениях может погибнуть невиновная. — На костёр ее! Сжечь живьём! Несколько человек подняли девушку, уже всерьёз собираясь тащить ее на костер. Ещё не до конца осознавая, что происходит вокруг, и какое невероятное сумасшествие охватило людей, я внимательно рассматривала толпу в надежде увидеть хоть в ком-то признаки жалости и сочувствия к бедной девочке, на которую собрались взвалить всю вину. Но на их лицах не было даже тени сострадания, они жаждали лишь спасти собственные жизни, именно так, как и говорил Чишия: «Любой ценой». Я отлепилась от колонны и сделала пару шагов вперёд, слабо соображая, что делаю и какой риск на себя беру, но я не могла больше допустить, чтобы на моих глазах случилось непоправимое, и даже не попытаться это предотвратить. — Прекратите это безумие! Успокойтесь! Отпустите Асахи! — довольно громко выкрикнула я, переключив всё внимание с нее на себя. — Что?! Нираги явно не ожидая, что ему кто-то собрался перечить, вальяжно развернулся и уставился на меня, прожигающим насквозь взглядом. — Детка, ты узнаешь, что от этой игры можно получить настоящее удовольствие! — сказал Нираги и облизнувшись, мерзко причмокнул. — А ещё увидишь как множество объединившихся идиотов, будут убивать других идиотов, увидишь шоу в котором с каждого будут сорваны маски благопристойности, обнажая истинную сущность человеческой природы. Сказав это, Нираги, запрокинул голову назад и разразился диким хохотом. Поймав на себе въедливый взгляд его нездорово блестящих глаз, я вздрогнула, почуя опасность, но внезапно, перед осознанием собственной правоты, страх отступил. Внутри разлилось хладнокровное спокойствие, градус уверенности пугающе зашкалил. — Нельзя так поступать не будучи уверенными в том, что именно она является ведьмой и не имея доказательств, — произнесла я, в отчаянной попытке воззвать к разуму, уверенно обводя взглядом каждого. — Да, должны быть и другие подозреваемые! Где вы были и что делали? Рассказывайте все, — раздался голос прямо рядом со мной. Я обернулась в полнейшем удивлении, от того, что кто-то ещё не побоялся возразить большинству. Рядом со мной стояла Усаги. — Я же сказал тебе надеть шапочку с сердечком, — Сугуру перевел взгляд на стоящую рядом со мной Усаги. — Всеобщая истерика и страх объединят это тупое пушечное мясо. Нираги продолжал развлекаться, и он уже даже не скрывал своих намерений относительно этой игры. — Не могу поверить, что это говорит цивилизованный человек. Ты правда собираешься возродить охоту на ведьм, как этого хочет игра? Теперь она смотрела прямо в лицо Нираги. — Это всё равно бы случилось рано или поздно, — ехидно проговорил он. — Чего распереживалась-то? Ты — не ведьма, я — тоже. Мы с тобой развлекались вместе в комнате, не так ли? — А вот, что делала, например, ты? — проорал вдруг Нираги, резко повернувшись ко мне и с силой ткнул винтовкой мне в грудь. Чёрт… Не ожидая подобного вопроса, я даже не успела ничего придумать заранее, и в следующую секунду на меня уже пристально и недобро смотрели десятки пар глаз. — Я? Я… — Да, ты, — Нираги усилил напор винтовки, а его лицо почти вплотную приблизилось к моему. — Где ты была? Что делала, а? Ко мне прилип его вопросительный выжидающий взгляд, а ухо обожгло жарким дыханием. Я прекрасно поняла к чему он клонит, и чем мне это может грозить в нынешней ситуации, и чувство животного, пробирающего до костей страха, окутало меня, заставляя внутри всё заледенеть. — Детка, — улыбнулся Нираги с прежней издевкой, — чего замолчала-то? Слова вдруг закончились? Я нервно сглотнула подступивший к горлу ком, и моя рука инстинктивно тронула карман куртки, где лежал пистолет, вытащенный из сейфа Шляпника. Под цепким, внимательным взглядом Нираги этот жест не смог остаться не замеченным, и он тут же заорал, указывая на меня пальцем: — У нее что-то припрятано в кармане! И ещё она пытается защитить девушку, которую даже не знает! По-моему тоже очень подозрительно! — Они обе убили Шляпника! —в истерике подхватил «гениальную» идею какой-то парень из толпы. Я закатила глаза, просто не в состоянии поверить, что люди здесь настолько сошли с ума, что сейчас вместе с убийством Момоки, на меня повесят заодно и смерть Шляпника. Всем им только дай жертву и они словно стая стервятников, слетятся на запах крови. — А Шляпника разве убили? — я услышала тоненький девичий голос, судя по тону, также готовый зарыть меня в могилу. — Кто знает, что еще они от нас скрывают! — донесся ещё один возмущеный тон. — Да, он был убит! — сказала Анн, выходя вперёд и, зажав пулю между пальцами, подняла руку и продемонстрировала ее толпе. — Эта пуля находилась в теле Шляпника. Она соответствует нашему оружию. А это значит, что среди нас присутствует тот, кто убил Шляпника. Теперь всё внимание толпы снова перешло ко мне и Асахи. Прилипшие к нам взгляды становились всё злее. Ставший необычайно тяжелым, пистолет оттягивал карман, на лбу выступили капельки пота, я старалась держаться, но внутри, меня всю трясло от ужаса. Безвыходность моего положения определялась одним лишь словом, простым и понятным: «Смерть». — Я тоже считаю, что она ведёт себя подозрительно! Ведьма! Одной ведьмы недостаточно! Они обе ведьмы! У них нет алиби! Они вместе совершали убийство! Я видел как они обе разговаривали с погибшей! Я тоже! Кроме того, разве не странно вот так что-то выкрикивать! Точно! За ланчем я видел ее с убитой! — Ведьма! Сжечь! Сжечь! — словно в трансе скандировали возбужденные, вконец обезумевшие от происходящего люди, на ходу придумывая то, чего не было, чего они не знали, но при этом свято верили в собственную ложь. Толпа есть толпа — её гнев только распалялся и любые попытки воззвать к разуму или доводам были обречены на провал. Я почувствовала, как слабость предательски растекается по телу. Зал словно расплылся, сотни чужих эмоций настойчиво устремились ко мне, жадно впиваясь в рассудок. Сотни рук потянулись в мою сторону. Я в ужасе отпрянула, вдавливаясь спиной в колонну позади себя, понимая, что у меня нет ни одного слова в своё оправдание, также как и ни одной возможности к отступлению. — Она не ведьма. У нее есть алиби, — отчетливо и уверенно внезапно прозвучал спокойный голос. Толпа расступилась, пропуская говорящего. — Всё это время мы находились вместе. Голос принадлежал человеку — последнему в мире, на помощь которого я могла бы рассчитывать. Но, тем не менее, прямо сейчас он спасал меня от неминуемой смерти. От удивления я лишь только могла смотреть округленными глазами и молча открывать рот. Я переместила взгляд на Куину, но та лишь быстро моргнула, словно подтверждая, что это ни что иное как помощь. Мне было странно верить в реальность происходящего, после всего, что Чишия устроил, я скорее ожидала, что он предложит бросить меня в костёр, чем будет придумывать мне алиби, чтобы спасти от участи быть сожженной заживо. — Я смотрю, что похоже люди не слишком-то изменились со средних веков, чтобы спасти свои маленькие жалкие душонки, — произнес Шунтаро, даже не пряча снисходительную улыбку. Винтовка Нираги тут же переместилась к подбородку Чишии. — О, заступничек появился! Как вовремя! Сейчас я вас обоих и пристрелю! —захохотал он. — Как грубо… — Чишия поднял обе руки, с насмешкой смотря на беснующегося боевика. — Чишия, — увидев его насмехающийся взгляд, Нираги стало неприятно. — Ты смотришь на нас свысока? — А как ещё на тупиц смотреть? — также спокойно, без тени испуга, произнёс Чишия, выглядя так словно, в принципе никогда ни о чем не беспокоился. — Провоцируешь? Меня начинают бесить твои глаза, они всегда смотрят с пренебрежением. — Ты же хочешь найти ведьму, а я могу в этом помочь, — Чишия продолжал говорить лениво растягивая слова, небрежно склонив голову набок, и излучал ту абсолютную уверенность, которая блестяще удавалась ему всегда, независимо от обстоятельств. — Как же ты меня бесишь. Держишься, будто ты самый умный. — А я и есть самый умный, — улыбнулся Чишия, будто намеренно ещё больше раздражая вспыльчивого боевика. Не выдержав, я всё-таки взглянула на Чишию. Несмотря на тревожную, почти отчаянную ситуацию, в которой мы сейчас оба находились благодаря Нираги с его винтовкой, глаза Шунтаро были оазисом спокойствия в этом бушующем хаосе, и глядя на них, мое сердце начало биться ровнее. Я глубоко вздохнула и позволила себе на мгновение почувствовать странную благодарность за его присутствие сейчас. — Столько шума… И сейчас в сторону говорившего обернулись абсолютно все, включая Нираги. — Я считаю, что нужно сжечь каждого, кто выглядит подозрительно. Впервые я услышала как звучал голос Ласт Босса, и голос этот был тихий, бесцветный и почему-то очень страшный. Ласт Босс в угрожающем жесте взмахнул катаной, и толпа в ужасе расступилась, образовав круг. Всё внимание мигом переключилось в сторону Номера шесть. Веселье исчезло с лица Нираги, он опустил винтовку, разочарованно уставился на Такатору и лениво протянул: — Ну черт возьми, Ласт Босс, я столько сил потратил, чтобы насладиться шоу, и всё напрасно, ты пришёл и всё мне испортил. — Сделаем так, как хочет Ласт Босс! В окружении остальных боевиков, с высоко поднятой головой, в зал вошел Агуни, и все разом притихли. — Если ведьмой является кто-то из нас, значит с этого момента каждый, кроме военных может считаться ведьмой! — сказал Агуни, тем самым вызвав неподдельную радость у Нираги, который уже вовсю предвкушал вседозволенность, получив одобрение босса. — Ну? — с неприкрытой враждебностью, сверлящим взглядом Агуни обводил всех присутствующих. — Кто здесь ведьма? Признавайтесь. Если никто этого не сделает, тогда я сожгу каждого! Его слова означали лишь одно: что ни у кого больше нет шансов победить, используя здравый смысл. И через несколько секунд зловещая тишина, что воцарилась после слов Агуни, была разбавлена радостным возгласом Нираги, который поднял винтовку вверх и несколько раз выстрелил в потолок. После чего раздался дикий скрежет, и я увидела очертания падающей люстры, а затем уши заложило от пронзительного звона разбивающегося стекла. Люди в панике, крича и сталкиваясь друг с другом, начали разбегаться в разные стороны. Ситуация окончательно вышла из-под контроля. Игра началась.

***

— Начинайте с верхнего этажа и зачищайте каждый номер! Вышвырните их всех из номеров и убейте! — завопил Агуни. — Разделимся и прочешем весь отель! Не жалейте никого! — окончательно развеселился безумный Нираги, наполняя воздух звуками выстрелов из его любимой винтовки. Словно опомнившись, я закрутила головой в разные стороны, но Чишии и Куины уже и след простыл. Из потока бегущих людей, взгляд выловил оранжевую кофту, в которую была одета Усаги, и пригнувшись, чтобы не схватить шальную пулю из винтовки Нираги, я подбежала к ней, и поймав за рукав, выдернула из группы бегущих людей, притягивая к себе за колонну. — Усаги, подожди! Девушка с ненавистью в глазах посмотрела на меня и резко, со злобой, отдёрнула руку. — Отпусти! И не трогай меня. — Усаги, пожалуйста, выслушай, — быстро заговорила я, то и дело оборачиваясь, следя за вконец разбушевавшимися боевиками. — И да, если что — я не ведьма. Девушка смотрела на меня подозрительным взглядом и с явным нетерпением по-быстрее сбежать. — Послушай, я не знала, что план будет таким. Чишия обманул всех, включая меня, — не дожидаясь пока она что-то скажет, продолжила я. Времени объяснять было и так крайне мало. — Пожалуйста, прости меня, за то, что уговорила Арису участвовать в этом плане. Я действительно ничего не знала. Усаги всё ещё с недоверием продолжала на меня пристально смотреть, пытаясь понять вру я или нет. И тогда я вытащила свой козырь, который, знала, что перевесит чашу весов ее сомнений относительно меня в правильную сторону. — Я знаю где военные заперли Арису, я посмотрела в комнате охраны на мониторах, показывающих данные с камер наблюдения. В глазах Усаги тут же огоньком мелькнула надежда, но также быстро погасла. Ей всё ещё было сложно так быстро принять окончательно решение стоит ли верить мне снова, особенно в нынешней ситуации — когда каждый друг другу враг. Скорее всего она боялась, что я приведу её, также как и Арису на верную смерть. — Смотри, — я оттянула карман куртки, показывая оружие. — Мне удалось добыть вот это. И этот аргумент произвёл на нее впечатление более весомое, чем все мои слова. Усаги поняла, что будь у меня в голове злые мысли, я бы точно не начала защищать Асахи с оружием в кармане и сейчас прятаться за колонной. — Где он? — наконец спросила она, и я поняла, что теперь мы сообщники. — В западном крыле, на четвёртом этаже в комнате 407. Усаги уже дернулась бежать, но я успела схватить ее за локоть. — На столике остался последний телефон. Его надо взять для Арису. Мы с осторожностью выглянули из-за колонны. Как назло, недалеко от столика, стреляя во всех подряд, стоял Нираги. Вот черт… Я закусила губу, обдумывая наши дальнейшие действия. — Усаги, беги к столику, а я отвлеку Нираги. — Точно, сможешь? — взволнованно спросила она, всё ещё сомневаясь, правильно ли поступает доверяя мне сейчас. Я с уверенностью кивнула. — Ладно, давай, только осторожно. — Постараюсь. Беги на счет три. Один… два… три. Усаги выбежала с одной стороны колонны, а я тут же выбежала с другой, в сторону Нираги, на ходу извлекая из кармана пистолет. — Эй, детка! Куда это ты собралась? — Нираги заметив меня, моментально развернулся спиной к столику. — Уж не ты ли всё-таки ведьма? — А может быть это ты, Нираги? — отозвалась я, направляя на него оружие. — Оу, какие мы серьёзные, — увидев оружие, направленное на него, вместо того, чтобы хоть как-то испугаться, Нираги начал паясничать. — Да, брось, ты же не выстрелишь. А, кстати, откуда у тебя пистолет? — Ещё как выстрелю, можешь не сомневаться, — твёрдо сказала я, глядя прямо в его наглое лицо. — А пистолет… Шляпник подарил. — Мне нравится твой боевой настрой, звучит возбуждающе, — Нираги провел языком по нижней губе, блеснув шариком пирсинга. — Так давай же стреляй! Посмотрим кто будет первым, — захохотал он. Боковым зрением я заметила, что Усаги уже успела взять телефон и бежит в сторону коридора. — В следующмй раз обязательно проверим, а сейчас мне пора, — прокричала я сбитому с толку Нираги, резко сорвалась с места и понеслась к коридору. Но свернуть за угол не успела. Пуля из его винтовки настигла меня у самого угла коридора, который шел в западное крыло отеля. Запоздалый звук выстрела оглушительно запульсировал у меня в ушах, заставляя зажмурить глаза. Первое, что я почувствовалв была жгучая боль. Острая, резкая. Плечо словно охватило огнём, и я почувствовала как потекла густая горячая кровь, а во рту появился металлический привкус. К счастью, пуля прошла по касательной, чиркнув в области чуть ниже плеча, не задев мышцы. Я знала, что Нираги был не из тех, кто промахивается, но сейчас мне просто повезло, что заворачивая за угол, я вовремя упала, зацепившись за мертвое тело того парня в синем халате, который хотел выставить меня ведьмой и сжечь на судном костре. Так уж вышло, что тот, кто хотел меня убить, в итоге спас, будучи уже сам мёртвым. И падая, я понимала, что эти девять граммов прошли в чертовски опасной близости от того, чтобы причинить мне серьёзное или даже смертельное повреждение. Но крови, конечно, хватало, я чувствовала эту вязкую влагу, стекающую по коже, и бешеные удары сердца сквозь шум дыхания. Плечо нещадно жгло в нарастающей боли, воздух душил, а сознание меркло, пытаясь спасительно отключиться. За спиной раздался топот, и меня прошиб холодный пот. Но это были всего лишь несколько игроков, в панике убегающих, пытающихся спастись от участи быть убитыми и сожжеными, которые пронеслись мимо меня, даже не заметив. К счастью, эта возникшая суматоха и неразбериха быстро смешала меня с ошалелыми пляжниками, и я сумела заползти за угол, таким образом, пропав из поля зрения сумасшедшего Нираги. Расплывающимся зрением я увидела, бегущую с другого входа Усаги. — Как ты? — она наклонилась ко мне, испуганно заглядывая в глаза. — Боже… Он ранил тебя. — Могло быть и намного хуже, — сказала я, пытаясь подняться, здоровой рукой зажимая кровоточащую рану, останавливаться сейчас было никак нельзя. Плечо надо было срочно чем-то замотать. Усаги сняла с себя короткий топ, оставшись в оранжевой ветровке и верхней части купальника, и протянула его мне: — Держи, перевяжи руку посильнее, кровь надо остановить. С помощью девушки, я намотала топ на рану, зафиксировав его в районе плеча, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли. Кажется пуля вырвала кусок кожи, но вместо того, чтобы обрадоваться, что я не получила опасного повреждения и вообще осталась жива, мои мысли были о том, что теперь на плече на всю жизнь останется уродливый шрам. И это в том случае если вообще удасться выжить. Но пока что перспективы вовсе не выглядели радужно: игра только началась, а я уже получила пулю. Раздавшаяся за нашими спинами череда выстрелов заставила нас наконец сдвинуться с места, незаметно проскользнуть вдоль стены, с замиранием сердца переступая через раскинутые в разные стороны чужие руки, и побежать. Я изо всех сил старалась поспевать за проворной Усаги, здоровой рукой удерживая пистолет перед собой. Незамеченные никем из боевиков, мы добрались до лестницы и устремились вверх, на четвёртый этаж. Повсюду вокруг нас творился неописуемый хаос. Треск, грохот, стоны, всхлипы, мольбы, непрерывные выстрелы близкие и далекие, топот и крики сливались в терзающую уши какофонию. Запах крови, проникающий в каждый угол отеля, смешивался с дымом пороха, звуки выстрелов, всеобщая паника вокруг набирала обороты, и каждый новый выстрел только подпитывал этот вихрь эмоций. Этого всего было более чем достаточно, чтобы свести с ума каждого. Ко всему прочему, пули, выпущенные из оружия военных повредили электрическую проводку, и в коридорах начал мигать свет, а в некоторых местах даже полностью гаснуть. Мы продолжали бежать, стараясь не обращать внимания на все происходящее и не останавливаться, но у меня внутри всё сотрясалось от неописуемого ужаса. Всё вокруг выглядело как картина апокалипсиса, нарисованная каким-то безумным художником, который решил изобразить все оттенки человеческого страха и отчаяния на своём полотне. Среди этого безумства, я чувствовала, как рассудок медленно покидает меня, уступая место дикой иррациональной панике, поглощающей все мои мысли и чувства. Мы уже достигли нужного коридора на четвертом этаже, когда из-за угла прямо на нас неожиданно выскочил темный силуэт с оружием, направленным прямо в нашу сторону. Пары секунд хватило, чтобы мозг забил тревогу, кажется, я даже не успела подумать, мои пальцы непроизвольно нажали на курок, а оружие ранее было снято с предохранителя. Раздался выстрел и силуэт, пошатнувшись, упал. В мигающем тусклыми лампами свете, полутемном коридоре, я не сразу поняла кто это был. Но когда я наклонилась, откинув длинные смолянные волосы, лежащей на полу девушки, моё сердце готово было разорваться в клочья: это была Касуми Наканэ и ее кровь, растекалась багровой лужей, окрашивая бежевый ковролин в темно-багровый цвет. Пистолет бесшумно вывалился из моих, вмиг ставших ватными пальцев, а я упала перед девушкой на колени, как несколькими минутами ранее, Асахи перед телом мертвой подруги. По спине пробежал озноб. «Нет… Только не ты… Пожалуйста…». Всхлип, вырвавшийся из меня хриплым протяжным звуком, эхом пронесся по коридору. Но Наканэ уже не могла услышать меня, впрочем как и пошевелиться. Я убила ее сразу, моментально, даже не целясь, случайно попала ей сразу в сердце. Одной рукой придерживая ее голову, другую я приложила к своему рту, чтобы не разрыдаться, не перейти на крик, на истошный отчаянный вопль. К горлу подкатил ком — горький, колючий. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы хотя бы немного успокоиться и восстановить дыхание. — Она же… — еле слышно сказала Усаги, совершенно не понимая моего отчаяния. — Боевик. — Да… Но она не такая как другие боевики, ей не надо просто убивать, ради развлечения. Я уверена — она не стала бы в нас стрелять. Я вновь наклонилась над мертвой девушкой, мысленно разговаривая с ней и прося прощение. Череда происходящих событий казалась мне нереалистичной, как вязкий сон, из которого невозможно выбраться. Но даже сны не бывают такими страшными. Мне хотелось выть. И даже не от боли, а от щемящего внутреннего чувства безысходности, обреченности и… вины. Тяжесть этого момента давила на меня, заставляя задыхаться от внутреннего отчаяния. Я чувствовала, как моя душа обретает новые рубцы, которые, возможно, никогда не заживут. Ее открытые глаза, лишенные жизни, как у красивой куклы, были устремлены прямо на меня. Сковало оцепенением. Опять все это… Снова… В памяти вновь возник образ того мужчины из игры восьмерка бубны, взгляд которого был подобно старому кошмару, ни за что не желающему отпускать. Всё вокруг казалось сумасшествием, болезненным видением, поражающим ужасом до мозга костей. Но меня всерьёз настораживало то, что вид мертвых тел и крови больше не вызывал у меня ту дурноту и такой дичайший ужас как ранее, я не испытывала желания срочно закрыть глаза, сейчас всё было намного хуже, в какой-то момент всё это превратилось в обыденность. А я снова стала причиной смерти человека. Мне хотелось кричать, хотелось сказать, что во всем виноваты гейм-мастера — люди, кто бы они не были, имеющие больные желания смотреть как подобные им умирают в играх, случайно или намеренно убивая друг друга. Я не желала признавать очевидного и успокаивала себя этим отрицанием, да только, кто бы виноват не был, что случилось, того уже не исправить. «Непреднамеренно», «случайно», «непроизвольно» — я могла найти сколько угодно синонимов определяющих то, что я натворила, мозг готов был цепляться за любое из оправданий, как за спасительную соломинку, хотя и знал, что никакой соломинки нет, ничего не могло помочь. Внезапно по коридору пронесся звонкий женский смех, неестественно громкий, переходящий в истерику. Он эхом отражался от стен, пронзая уши, раздавался в голове и по всему телу, продираясь непроизвольными рывками из глубины души. Смех принадлежал мне. Пальцы Усаги легонько коснулись моего локтя, и на смену смеху вдруг пришли слезы. Видя мое состояние девушка не смела произнести вслух, что хотела бы по-скорее отыскать Арису и успеть предовратить ещё одну смерть, чем терять время с уже мертвыми, но я и так всё понимала. Сейчас мне необходимо было приложить все усилия на то, чтобы отключить мысли, любые чувства и продолжать играть, как того хотят гейм-мастера, играть в чудовищную реальность, с одним лишь правилом — выжить. Две девушки, внезапно выбежали из того же угла, что и Наканэ, но, увидев, перепачканную в крови меня, и валяющийся рядом пистолет, истошно заорали и, развернувшись, побежали обратно. Я провела ладонью по все ещё красивому лицу Наканэ, закрывая мертвой девушке глаза, поднялась с колен и быстро пошла дальше, больше не оборачиваясь. Озноб, пронзивший меня, всё ещё не проходил, а лишь усиливается, когда мы пробегали мимо запачканных пятнами крови светлых стен и ковров, которая в свете еле работающих ламп, казалась чёрной. Почти на всех дверях виднелись смазанные кровавые отпечатки пальцев рук, тех кто не успел спрятаться в номерах и был настигнут пулями, выпущенными из оружия боевиков. Внезапно в нос ударил явственный запах гари, который доносился откуда изнутри отеля. Усаги, тоже ощутив этот запах, воскликнула: — О, Господи, они подожгли отель, чтобы выгнать людей из комнат наружу. Давай, скорее! Но мы были уже совсем близко. Через несколько секунд мы уже стояли перед номером 407. Усаги дернула дверь и забежала внутрь, с криком: — Арису! Парень уже практически был в полной отключке. Целиком связанный, с заклеенными ртом и глазами, он лежал на полу, а сзади него валялся перевернутый стул. Усаги начала аккуратно отклеивать с его лица липкую ленту, а я принялась развязывать узлы на веревках, освобождая его избитые, затекшие конечности. — Усаги… Как только Арису смог двигаться и говорить, то сразу же обнял девушку, крепко прижимая ее к себе, парень заулыбался, но когда он увидел меня, его лицо тут же помрачнело, оно стало выглядеть отрешенным и даже жутковатым. — Зачем ты сюда явилась, предательница? — Арису… Она не… — попыталась его успокоить Усаги, мягко касаясь его локтя. Я сделала ей жест рукой, означающий, что это нормальная реакция на произошедшее и пусть выговорится, скажет всё, что думает и считает нужным сказать. Но Арису лишь смотрел на меня злым взглядом, сжимая кулаки. — Чишия всех предал, он не рассказал всю правду про этот план, — дрогнувшим голосом сказала я. — Он просто воспользовался всеми нами. Он попросил меня поговорить с тобой, убеждая, что это всё ради достижения общей цели. Слова вылетали одно за другим, абсолютно правильные, но почему-то с каждым словом я чувствовала себя все несчастнее. Слушая меня, Арису не выглядел удивлённым, но, всё же, он задумчиво нахмурился. Затем отвернулся и теперь смотрел в окно, не отвечая довольно долго. И наконец повернувшись произнес, уже куда мягче: — А я ведь тебе говорил не связываться с ним… Предупреждал же. Арису не ошибся, он словно заранее знал, успел увидеть и понять, то, чего не смогла я, и тем больнее мне было признаться в своей неправоте. Я поджала губы, обида на Шунтаро с новой силой вспыхнула в моем сердце. Сразу всплыл в памяти тот прекрасный вечер на берегу реки, прикосновения Шунтаро, его красивое лицо, которое в сиянии луны казалось ещё более красивым, море умиротворения во взгляде, всё это снова и снова вставало перед глазами, безжалостно напоминая о том, что всё оказалось ложью, потому что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я твердо решила насколько возможно избавиться от своих чувств и постараться забыть о человеке по имени Чишия Шунтаро. Теперь когда я уже знаю, что это яд, я больше никогда не приму его снова. — Прости… Прости, что всё так вышло. Я просто подумала, что в этом мире каждый нуждается в помощи, как никогда ранее, что только будучи сплоченными мы сможем выжить. Но я ошиблась… И поэтому так всё получилось. Взволнованно говорила я, старательно прогоняя некстати нахлынувшие воспоминания, от которых начала кружиться голова, а внутри всё сжалось. — Ладно, я не держу на тебя зла. В конце концов все мы находимся в плену чужих правил, стараясь выжить, и необходимо стараться не потерять всё то, что человеческое, что в нас есть, поэтому сейчас не время для обид. Нам нужно держаться вместе, чтобы помочь друг другу не сойти с ума и дождаться момента освобождения. Я выдохнула, ощутив волну облегчения, пробежавшую по телу. Рядом с этими двумя, я чувствовала себя комфортно и более уверенно, насколько это было возможно в текущей ситуации. Взгляд Арису задержался на моем плече, про которое я уже успела позабыть, и без него вокруг меня было слишком много боли. — Нираги, — коротко прокомментировала я, переводя взгляд с Арису на свою рану. Топ, любезно предоставленный Усаги насквозь пропитался кровью. Периодически рука начинала неметь вплоть до кончиков пальцев. Но по сравнению с тем, что творилось сейчас вокруг, это было сущей мелочью, но тем не менее, было необходимо в скором времени обработать и перевязать рану, чтобы не допустить заражения, да и Арису тоже бы не помешала медицинская помощь. Конечно проще всего это можно было бы осуществить не в условиях игры, а тем более такой игры. Даже если аптечка и была у кого-то кроме Чишии, добраться до нее не представлялось возможным, а подвергать себя опасности, бегая по номерам и рискуя встретиться с боевиками, совершенно не исключало, того, что аптечка могла больше уже никогда и не понадобиться. Однако один возможный вариант мне все-таки вспомнился — клубный теннисный домик. Я подумала, что спрятаться там будет неплохой идеей, потому что большинство людей на пляже даже не знают о его существовании, а уж тем более шайка боевиков, которых кроме выпивки, наркоты и секса, ничего другое не интересовало. Наверняка в этом домике ещё оставалась аптечка с базовым набором медикаментов, на случай если кто-то получит травму во время тренировки. К тому же это место было ещё хорошо тем, что не находилось внутри отеля, а стояло отдельной постройкой. А значит вероятность того, что туда нагрянут боевики сводилась к минимуму. — Пойдёмте быстрее, — сказала я. — Я знаю, где мы можем ненадолго спрятаться и подумать как найти ведьму. Там же я скорее всего смогу обработать руку, а Арису свои раны. Мы вышли из номера. В коридоре стояла непривычная тишина, пока мы осторожно пробирались к лестнице. Тишина была обманчивой, и мне это не нравилось. Нам оставалось только безопасно выбраться из здания отеля, приложив максимум внимания, чтобы не попасться на глаза военным. Стоило мне только подумать об этом, и в тот же момент послышались быстрые шаги, и град пуль, сопровождающиеся раздраженным восклицанием: — Идиоты, вы разве не понимаете, что прятаться в комнатах, тупо?! Выходите! Все! Мы замерли и вжались в стену, стараясь не дышать. Поступь массивной подошвы боевика, отзывалась в собственной груди гулким уханьем на фоне замершего сердцебиения. Кричащий боевик пробежал мимо нас, завернув в другой коридор, и никем незамеченные, мы смогли добраться до лестницы, а оттуда дошли до холла, где по-прежнему лежало тело Момоки. Ещё сегодня утром, красиво освещенный светлый зал, в котором играла музыка, сейчас представлял собой поистине жуткое зрелище. Мраморные светлые колонны, подпирающие куполообразный потолок, бежевый ковролин, кресла, обитые кремового цветам кожей сейчас были окрашены в темно — бордовые тона. Меня затрясло, в уши снова вернулись звуки непрекращающихся выстрелов. Всюду мерещились искаженные мучительной смертью лица, и стеклянные глаза, застреленной мною Наканэ. Воздух был насквозь пропитан тяжелым запахом крови, от которого меня жутко мутило. Нираги, к счастью, уже ушел в другое место, кажется я слышала, как он орал, что собирается пойти на крышу и стрелять по живым мишеням оттуда. Мы беспрепятственно выскочили на улицу, и в нос ударил удушающий тошнотворный запах дыма перемешанный с запахом горелой плоти. Я закашлялась, отплевываясь от забившей носоглотку гари, глаза начали слезиться, и я прижала рукав куртки к лицу, прикрывая рот и нос. По кустистой аллее, слегка пригибаясь, мы побежали в наше временное укрытие — клубный теннисный домик. Открыв дверь, я сначала впустила внутрь Усаги с Арису, а сама чуть замешкалась, окинув взглядом крышу. Увиденное, приковало мой взгляд, заставив остановиться возле приоткрытой двери, не заходя внутрь. На крыше был не только Нираги. Там стояли два человека. Вторым был… Чишия. Я заинтересованно напрягла зрение, чтобы увидеть и попытаться понять, что между ними происходит. Мне показалось это странным, но они просто разговаривали. Эти двое… С виду такие разные, но если бы Чишия посмотрелся в кривое зеркало, то совершено точно он бы увидел в своем отражении Нираги. Эти два парня, несмотря на, казалось бы, бросавшееся невооруженным взглядом отличие, на самом деле были очень похожими. Оба играли со своими жизнями, и оба без доли сомнения были готовы пожертвовать чужими. Чишия — хитро, запланированно, подло, готов был принести в жертву каждого, Нираги же — в открытую, но суть от этого не менялась. Происходящее на крыше отвлекло меня от рассуждений, и глаза расширились в неописуемом и неконтролируемом беспокойстве, когда я увидела, что Нираги вдруг направил винтовку в сторону Чишии, который в то же самое время, подошёл чуть ближе к краю крыши и сделал резкий выпад рукой в сторону боевика. На Нираги что-то посыпалось, а затем поток огня пронёсся в сторону его высокой фигуры. В ту же секунду он оказался охвачен пламенем, словно живой факел. Я в ужасе прикрыла рот рукой, в тот момент когда беснующийся, захлебывающийся диким криком, пылающий Нираги, путаясь в собственных ногах, свалился с крыши. Всё произошло настолько мгновенно, что я даже не сумела до конца осознать, что самый опасный боевик Пляжа только что умер прямо на моих глазах. — Ты чего там увидела? Заходи уже, пока тебя не заметили. Изнутри раздался голос Арису. Я быстро вошла в помещение и закрыла дверь. — Ничего особенного. Показалось. А в это время перед глазами все продолжала стоять картина горящего Сугуру. Я потрясла головой, пытаясь скинуть с себя это наваждение и не давая пробраться в сознание даже намеку на жалость к этому боевику. Однако я считала, что ни один человек не заслуживает подобной мучительной смерти, даже такой монстр, как Нираги. Включив фонарик на телефоне, я полезла в шкаф, освещая полки в поисках аптечки, которая нашлась сразу же, и устроившись на скамье по соседству с Арису, достала ножницы, чтобы отрезать часть ткани топа и облегчить доступ к ране. — Есть какие-то предположения кто может быть ведьмой? Обратилась я к ребятам, аккуратно пытаясь подцепить уже приклеевшуюся к коже ткань. Было чертовски больно, и я морщилась от каждого движения. Усаги тем временем уже достала антисептик и смачивала в нем вату, чтобы обработать раны Арису. — Чтобы понять это, нужно поставить себя на место убийцы, — сказал Арису. — Ведь у ведьмы должна быть цель полностью противоположная нашей. — А может вообще возможно, что ведьма играет в другую игру с другим набором правил, — предположила Усаги. Я успешно избавилась от приклеевшегося к ране топа, с надеждой на то, что от того как сильно я морщилась на лице не останется морщин, и взяла у Усаги бутылочку с антисептиком. Сейчас главное — не заорать от боли, и поэтому я, пытаясь отвлечься, вслух принялась составлять «ведьмин план». — Ита-ак, — начала я, прикоснувшись антисептиком к ране, и мой голос едва не сломался от дикого жжения в плече. Первое столкновение раны с дезинфицирующей жидкостью было самым болезненным, я еле сдерживалась, чтобы не начать выть от этой пронзающей всё тело, жгучей боли. — Итак, — сделала я повторную попытку отвлечься от болезненного процесса. — Предположительно, «ведьмин план» включал следующее: Первое — убить Момоку, таким образом, начав игру. Далее, выжить до конца игры, при этом устроив «конец игры» для всех оставшихся игроков. На первый взгляд все было именно так, но что-то меня смущало в этом. Что-то, что неуловимой подсказкой витало рядом с мыслями, но ухватиться за неё пока что было невозможно. Интересно, а почему жертвой стала именно Момока? Случайно ли была выбрана именно она или…? Или что? Была ли она каким-то образом связана с гейм-мастерами? Чёрт. Одни только вопросы и ни одного ответа. Я закончила протирать рану, и теперь мне требовалась помощь Усаги в перебинтовке плеча. Она как раз закончила с Арису. — Нет! — вдруг выкрикнул Арису, вскакивая со скамьи. И мы с Усаги ошеломленно уставились на него, обернувшись одновременно. — Мы не должны представлять себя на месте ведьмы… Мы должны стать тем, кто управляет этой игрой! И представить, чтобы мы сделали если бы являлись создателями игры! После слов Арису в мозгу снова появилось это странное чувство, будто бы я уже знаю ответ, но всё никак не могу выудить его из недр подсознания. Как только Усаги закончила обматывать мою рану и завязала концы бинта на бантик, извне протопали шаги и чей-то кулак со всей силой бухнул об дверь нашего убежища. Мы поспешно выключили фонарики на наших телефонах и разом притихли, спрятавшись за шкафами с теннисным инвентарем, не смея пошевелиться. Но мое сердце грохотало с такой силой, что остальные звуки, если они и были, обходили меня стороной. Мы трое невольно жались друг к другу, затравленно шаря глазами по двери, что вероятно вот-вот откроется. С подступающей паникой я справлялась с трудом, изо всех сил старалась успокоиться, я глубоко вдохнула, задержала дыхание, после чего начала дышать ровно, считая удары собственного сердца, постепенно замедляющиеся и успокаивая себя тем, что боевики передумают заходить, а если и зайдут, то не заметят нас и решат, что тут никого нет. — Черт! Патроны закончились, — раздался разочарованный голос. — Конечно, мы уже зашли слишком далеко, почти всех переубивали, а ведьму так и не нашли, — ответил второй боевик, и его голос прозвучал то ли с сожалением, то ли с недовольством. Послышался звук удаляющихся шагов и кажется, что мы одновременно втроем облегчённо выдохнули, после чего нормально смогли дышать снова. Липкий страх отпустил. Но это место больше не было безопасным, боевики в любой момент могли вернуться. Оставалось последнее место, где мы могли укрыться и заодно посмотреть сохранившиеся записи данных с камер наблюдения, содержащие информацию о том, что творилось в холле до начала игры, и даже, возможно, увидеть кто убил Момоку, хотя это было бы слишком легко и просто. Но попытаться всё же стоило. — Теперь идем в комнату охраны, — твердо сказала я, сильно надеясь, что сейчас там нет Чишии, иначе я прекрасно осознавала, что ни мне, ни Арису с Усаги не хотелось его видеть, и было бы не очень хорошо с моей стороны привести их прямо к нему. Но так или иначе выбора у нас не было, поэтому оставалось, опять же, только надеяться. Мы вышли на улицу и осмотрелись, прежде чем идти дальше. Убедившись, что поблизости никого нет, крадучись, стараясь наступать максимально бесшумно, двинулись вперед, периодически прячась за кустами и оглядываясь по сторонам. Чтобы пробраться в ту небольшую пристройку с мониторами, нам пришлось обогнуть здание отеля с правой стороны, немного не доходя до заднего двора, где во всю полыхал судный костёр, сжигая тела невинных пляжников.

***

На всякий случай, я первая зашла в комнату, где располагались мониторы, выводящие видеосигналы с камер наблюдения, и увидев, что там никого нет, облегченно вздохнула. Я тотчас же опустилась в офисное кресло напротив одного из мониторов, и сразу увидела то, чего так боялась. На экране, разделенном на несколько квадратов, со всех ракурсов транслировались ужасающие кадры, творившегося в заднем дворе кровавого безумия: повсюду была кровь, мертвые тела, которые боевики парами, держа за руки и за ноги тащили к пылающему судному огню, возле которого скрестив руки на груди, подобно инквизитору, стоял мрачный Агуни. Количество живых людей стремительно уменьшалось, а трупов становилось всё больше. Глядя на всё это, мне уже не верилось, что ещё каких-то полтора часа назад все эти люди веселились около бассейна с цветными коктейлями в руках, а сейчас их окровавленные тела обезображивает огонь. В это же время Арису и Усаги, склонившись, вглядывались в другие мониторы, показыващие как один за другим падают мёртвые люди с пугающе-искаженными выражениями лиц. — Они все окончательно спятили, стреляя в безоружных людей, — произнесла Усаги. Судя по голосу, она все ещё была не в состоянии осознать весь ужас происходящего. — Так они никогда не найдут ведьму. — А как вы думаете, если ведьма так и не будет найдена, как закончится игра? — спросила я, нервно кусая нижнюю губу. — Наверное всех оставшихся, кроме ведьмы, убьет лазером, — отозвался Арису. — Тоже так себе перспектива… — тихо сказала я себе под нос, разворачиваясь к столу. И снова в уме, но уже более отчетливо забрезжила все та же смутная, расплывчатая догадка, обдумывание которой требовало тишины и сосредоточенности, что в текущих условиях было невыполнимой задачей. Я оперлась локтями о стол, закрыв голову руками, пытаясь абстрагироваться от чудовищности творившегося и подумать над решением. «Никто никогда не найдет ведьму убивая друг друга, — снова прозвучали в голове слова Усаги и я продолжила эту мысль. — … только в том случае, если ведьмы среди нас нет». В противном случае ничего не мешает найти ведьму таким вот бесчеловечным способом. Но неужели ведьму можно вычислить только убивая всех подряд? Нет… игры червовой масти тем и коварны, что правильное решение приходит лишь тогда когда уже совершены все непоправимые ошибки, которых можно было избежать, а значит этот вариант точно не является верным. —Смотрите, это Ан! Удивлённый возглас Усаги, вывел меня из размышлений. Я подошла к другому монитору, с двух сторон положив руки на плечи ребят, и наклонилась, глядя на квадрат, в который показывала пальцем Усаги. Ан находилась в офисе администрации, нервно открывая все подряд ящики столов и дверцы шкафов, судя по всему пытаясь найти что-то. — А недалеко от неё стоит… Куина, — пробормотала я недоуменно. Девушки спокойно о чем-то разговаривали. Я сразу же подключила наушники, но как назло, у данной камеры был сломан микрофон, либо отсутствовал изначально. — Интересно, что они задумали? — обеспокоенно проговорила Усаги. Куина, как и Чишия, по понятным причинам не внушала ей никакого доверия. Я пожала плечами. Учитывая текущую ситуацию, все их действия выглядели мягко говоря подозрительно. Но никаких преждевременных выводов я делать не хотела. Открыв очередной ящик, Ан внезапно победно взмахнула рукой, что-то зажимая в ладони. Но что именно, разглядеть не удалось, качество видеосигнала было очень плохим. Отыскав то, что им было нужно обе девушки вышли из комнаты. — Арису, — сказала я. — переключай скорее на камеру, показывающую коридор. Парень не медля нажал кнопку, и мы увидели как девушки поспешно двигаются по коридору. — Чееерт… — медленно произнесла я, хотя мысленно выругалась намного красочнее, когда мои глаза переметнулись на камеру, находящуюся в другом конце этого коридора, и я увидела как в направлении Ан и Куины, сгорбившись, неторопливо передвигается Ласт Босс, волоча за собой катану. Коридор не был длинным, поэтому мы снова вернулись к трансляции предыдущей камеры. Увидев боевика, девушки остановились, затем Куина вышла чуть вперед, оставляя позади себя Ан, параллельно что-то говоря ей и при этом не отводя пристального взгляда от Ласт Босса. После чего Ан, немного замешкавшись развернулась и побежала в обратную сторону, Куина же осталась на месте. Ласт Босс медленно и угрожающе надвигался в сторону девушки, и подойдя ближе, резко взмахнул катаной, от чего я вздрогнула прикрыв рот рукой. Он размахивал своей катаной, рассекая воздух, а Куине, к счастью, удавалось уворачиваться. Она даже сняла свои шлепанцы на платформе, которые, мне, кстати никогда не нравились, я считала их дико неудобными, и всё удивлялась как она в них ходит. Ласт Босс перешёл в активное наступление и Куина в очередной раз увернувшись, побежала, а боевик ринулся вслед за ней. Они оба пропали из поля видимости камеры и оставалось лишь надеяться, что Куине удалось убежать от этого страшного во всех смыслах боевика. Я вернулась на свое место, понимая, что нельзя терять ни минуты и необходимо сделать как можно быстрее то, зачем мы сюда пришли, пока военные не решили проверить и это место. Выключив прямую трансляцию данных, я полезла в папку с архивом. На несколько секунд задумавшись, я кое-что вспомнила и всецело поддаваясь одному из самых коварных чувств — любопытству, отсортировала все файлы записи сегодняшнего дня, и стараясь, чтобы Арису и Усаги не заметили, попыталась найти записи данных с камер на крыше. Но каково же было моё удивление, когда я обнаружила, что нужный мне файл, данные которого совпадали по времени, когда я увидела Нираги и Чишию вместе на крыше, оказался… удалён. Чертов Чишия… Как всегда предусмотрителен, как всегда на шаг впереди. Значит он был тут совсем недавно, прямо перед нашим приходом, и успел удалить ту самую запись. И теперь то, о чём они говорили, как и то, чем Чишия обсыпал Нираги, так и останется в тайне. Я досадливо закусила губу, мысленно отругав себя за проявленный интерес к вещам, которые в данный момент совсем не являлись первостепенными, и вернулась к поиску файлов с камер, находящихся в фойе отеля. Отыскав нужный мне файл, я надела наушники и попыталась сосредоточиться на увиденном и услышанном. Но черт возьми! Я в сердцах кинула наушники на стол, когда вдруг экран монитора стал черным и появилась надпись «нет сигнала», это означало, что камера наблюдения в холле была отключена на некоторое время, и передача данных возобновилась лишь тогда, когда мертвая Момока уже лежала посередине зала. В остальных же частях отеля камеры работали в непрерывном режиме, но на них не было ничего, чтобы могло бы мне помочь узнать кто является ведьмой. Но разве было можно ожидать чего-то другого? Очевидно, что нет, поэтому злиться и выплескивать эмоции на наушниках было совершенно ни к чему, но нервы уже были на пределе. Впрочем как и время. Осталось 35 минут. Пропиликал телефон. Я снова надела наушники и вернулась к просмотру архивного файла. Перед самим объявлением игры, в фойе не было ни одного человека, кроме мертвого тела Момоки. Так… Дальше. Вот объявлют игру и пляжники начинают сбегаться в центральный зал. Я внимательно смотрела и слушала, пропуская через мозг каждое сказанное слово и действие. Нажала паузу, обдумывая внезапно возникший вопрос. Труп Момоки. Зачем он там? Чтобы подсказать или запутать? Зачем кому-то понадобилось убивать невинную школьницу? Зачем вообще нужно было заранее кого-то убивать? Ведь гейм-мастера могли бы ограничиться лишь озвучиванием правил, прекрасно зная, что боевики с радостью сделают всё остальное. Я все пыталась найти этой странности объяснение. Догадка, пришедшая совершенно внезапно, просто-напросто меня оглушила. — Как вы думаете? — я резко крутанулась на стуле в сторону Усаги и Арису, которые в немом ужасе продолжали смотреть кровавые трансляции из отеля. — Зачем нужно было убивать Момоку? Ребята переглянулись, и Арису уже было открыл рот, но, видимо, подумал, и закрыл его так ничего и не сказав. — Что показал нам труп Момоки? — настойчиво вопрошала я, сгорая от нетерпения узнать, догадаются ли они о том же самом с помощью наводящих вопросов. — Что существует некая ведьма, которая ее убила, — пожала плечами Усаги. — Так, правильно, — я удовлетворенно кивнула. — а если бы не было трупа, изменило бы это что-нибудь? — Скорее всего нет, — неуверенно ответил Арису, всё ещё не понимая куда я клоню. — Правильно. Суть правил осталась бы прежней: найдите и убейте ведьму. — То есть ведьму бы всё равно искали, независимо от того есть труп или нет, — в глазах Усаги засветился огонёк понимания — кажется, она начала догадываться. — Именно! — я уже едва ли не подпрыгивала на стуле. — Но Момоку убили не просто так, а потому что она играет основную роль в этой охоте. Червовые игры, несмотря на их коварность, всегда оставляют шанс обойтись без жертв. — А в данном случае избежать жертв можно только в случае, если жертва уже есть, и она же… — я торжествующе взглянула на ребят. Они даже не переглядываясь, синхронно произнесли: — Ведьма! Я кивнула. — Момока и есть ведьма, и она же жертва. — Ты гений! — хлопнув себя по колену воскликнул Арису, пружиной вскочив с кресла. — Ты просто гений! Так или иначе один труп уже был изначально, с него и надо было начинать проверять. Решение как всегда было на поверхности. Этим и коварны червовые масти… «Истина там, куда никто не смотрит…», — в памяти всплыли слова Чишии, такие чертовски правдивые. Надо было срочно идти в фойе и как можно скорее предать огню тело Момоки, чтобы успеть ещё хоть кого-то спасти от боевиков во главе с ополоумевшим Агуни. Оставшееся время — пятнадцать минут. Снова оповестил телефон, подталкивая нас к решительным действиям.

***

Чем ближе мы подходили к главному входу в отель, тем отчетливее чувствовался разъедающий легкие запах гари, и был виден дым, идущий из подвальных помещений и с этажей южного крыла отеля — самой заселенной его части. — Убить их всех! — услышала я жёсткий голос Агуни, когда втроем мы уже подошли к центральному входу в отель. И я машинально проверила, снят ли пистолет с предохранителя. Внутрь я зашла первой, держа в слегка вытянутых руках оружие. В центральном зале собрались все выжившие, включая боевиков. Первое, что бросилось в глаза, после лица Агуни, напряженного и окаменевшего, подобно маске, девушка в жёлтой футболке, лежащая на полу. Это была та самая Асахи, которая в начале игры рыдала над телом мертвой подруги. Теперь и она была убита, а я, глядя на нее, без труда поняла, что в этом случае военные тут не при чем: ее голова была прожжена лазером. «Интересно, чем она провинилась перед гейм-мастерами?» Но что бы там ни было, это всё пора было заканчивать. — Не надо больше никого убивать, — твёрдо сказала я, приблизившись к, стоящим вокруг тела Асахи, оставшимся игрокам, и наводя пистолет на Агуни, тем самым показывая серьезность моих намерений, если он вдруг решит продолжить приносить в жертву невинных людей. — Мы знаем кто ведьма. Агуни посмотрел на меня, и от одного его взгляда меня прошиб холодный пот, несмотря на то, что я была вооружена, а он почему-то нет. — Она ведьма, она же и жертва. Я указала пальцем на тело Момоки. — Момока сама себя убила? — изумился какой-то парень, кажется он был из группы боевиков, но сейчас выглядел так, словно боялся сказать что-то лишнее. Я уверенно кивнула. — Что за бред ты несешь?! — вдруг совершенно неожиданно прорычал Агуни. — Стала бы молодая девчонка убивать себя, если у нас всех тут одна цель — выжить! — Но она права, — раздался уверенный и рассудительный голос, принадлежащий Ан. Все заинтересованно обернулись и начали расступаться, пропуская. Прихрамывая и опираясь на плечо Куины, которая поддерживала её за талию в зал зашла Анн. По мере приближения я заметила, что ее висок испачкан в крови. Это просто чудо, что боевики ее не убили и не отнесли на костёр, а всего лишь ударили по голове. Да и сама Куина выглядела не лучшим образом: встреча с Ласт Боссом не прошла бесследно, но главное, что они обе были живы. Рука судмедэксперта зажимала обернутый полотенцем, тот самый нож, который в начале игры по самую рукоять был вонзен в грудь Момоки. — Это был обратный хват, — громко произнесла Ан, поднимая нож над головой и показывая всем. — Отпечатки на рукояти выявили обратный хват. А значит сама Момока держала нож и вонзила его себе в грудь. Она и есть ведьма. — Но… но зачем она убила себя? — в недоверчивом замешательстве спросила девушка, стоящая напротив Ан. — Ради игры? Конечно и мне в такое верилось с трудом, но этот мир уже и так кардинально поменял мои верования, сломал все принципы и установки, стёр все стереотипы, и продолжал преподавать мне уроки. Поэтому этот необычный случай я воспринимала исключительно как часть кровавой игры, и мне было абсолютно все равно что сподвигло Момоку на этот поступок и руководил ли ей кто-то. — Неужели эта Момока была гейм-мастером? — из толпы вылетел странный вопрос. Я покачала головой, отвечая вопросом: — Разве гейм-мастер будет жертвовать собой ради игры, которую сам же и придумал? — Эта девушка тоже была посредницей, как и Асахи. Значит они обе с нами играли, — прояснил ситуацию мужчина, что стоял подле меня. Конечно никто из них двоих не мог быть гейм-мастером. Наконец-то все окончательно встало на свои места, теперь осталось лишь… Чей-то пристальный взгляд, заставил меня вынырнуть из мыслей и поднять глаза. Со своей неизменной полуулыбкой, облокотившись об стену балкона второго этажа, стоял Чишия и с интересом рассматривал происходящее. Как будто это его не касалось, как будто от исхода игры не зависела и его жизнь тоже. Я кинула на него быстрый холодный взгляд исподлобья и отвернулась. Я не собиралась ни смотреть на него, ни разговаривать с ним. То, что он предпринял попытку спасти меня от участи быть сожженной заживо никак не отменяло всего того, что он сделал до этого. И я не чувствовала, что могу его простить.

***

— Пожар распространяется! Огонь уже тут — заорал какой-то парень, оборачиваясь. — Бежим! И все, будто забыв, что игру надо закончить, начали разбегаться в разные стороны, сталкиваясь друг с другом, падая, поднимаясь и снова пытаясь выбраться из горящего здания. Панику усугубляли, начавшие противно пищать, датчики пожарной сигнализации. Огонь стремительно распространялся по этажам, которые уже вовсю горели ярким пламенем, от дыма слезились глаза, пожар принимал размеры катастрофы. — Кто-нибудь, отнесите тело Момоки к костру! — закричала я. — Скорее! Двое из фракции военных кинулись к телу девушки, но внезапно раздалась автоматная очередь и два парня свалились от града, выпущенных в них пуль. Все резко замерли, озираясь в поисках невидимого стрелка. Из глубины вестибюля, там где вовсю полыхало пламя, появилась фигура человека, который за дымным облаком выглядел будто ожившая мумия. Его рубашка была разорвана и обмотана вокруг головы, скрывая один глаз, а тело было покрыто жуткими красными ранами от ожогов и волдырями. Казалось на нем и вовсе не было живого места. Словно чертов оживший призрак — это был… Нираги Сугуру. В одной руке он держал оружие, а в другой, словно факел, горящий кусок деревяшки. Нираги каким-то образом остался жив и сейчас был страшно взбешен. Пламя танцевало за его спиной, превращая пространство в кроваво-красное месиво. — Больно… Как же больно… — хрипел он, покачиваясь и еле волоча ноги, приближаясь к нам. — Надо было с самого начала сжечь весь Пляж на священном огне! Как же я сразу не додумался! Только так можно выиграть! — проорал он, кидая факел прямо в центр холла и начал по кругу без разбора, даже не целясь, стрелять по всем оставшимся в живых игрокам, отчаянно хохоча. — Обожаю червы! Черт, нет, только не это и так уже почти никого не осталось! Я еле успела пригнуться и спрятаться за колонну, как пуля пронеслась в нескольких сантиметрах от моей головы. Брызнули осколки стекла окон, люди падали замертво один за другим, всё пространство вокруг меня вновь заполнилось кровью и дымом, криками и всхлипами. В глазах замелькали тысячи огоньков, звуки оглушали, до боли врезаясь в уши, густой дым окутал меня, из глаз потекли слезы, дышать стало невозможно. От ужаса я зажмурилась, обхватывая голову обеими руками, словно это могло помочь в данной ситуации. Казалось, сильнее уже бояться невозможно. «Боже, это никогда не закончится…» Спасение пришло откуда никто не ждал. От Агуни, который с нечеловеческим ревом побежал к Сугуру, не останавливаясь, всем телом ловя пули, и добежав, подхватил парня, буквально снес его руками, исчезая вместе с ним в бушующем пламени пожара. Затем раздались два выстрела и всё стихло. «Осталось три минуты». — Времени нет! — обеспокоенный голос Куины словно вывел всех из транса, заставив опомниться и подбежать к телу Момоки, чтобы дотащить ее до огня. Я побежала вместе со всеми, но вдруг мой взгляд зацепился за мертвое тело Асахи. Вроде, казалось, что уже не существоаало ничего, чтобы могло ещё меня удивить после всего, что я видела, и сотворила сама. Картина была вполне обычной для этого мира: девушка лежала на боку, с прожженой лазером головой, но… возле нее валялось два телефона. И этот второй телефон отличался от тех, которые выдавали в начале игры — он принадлежал самой Асахи. Я подняла его и убрала в карман куртки, надеясь, что после того как весь этот ужас закончится, мне, наконец, удастся получить ответы хотя бы на часть, уже порядком, накопившихся вопросов. Когда тело Момоки было предано огню, ожил телефон, пиликанием сообщив о том, что игра закончена. Столб огня вырвался в коридор, я отшатнулась, заслоняя лицо руками и выбежала на улицу. Через несколько минут я уже взбиралась на невысокий холм, оставляя позади себя объятый пламенем Пляж, отчаянно пылающий на фоне темного неба. «Сегодняшний день останется выжженным в моей памяти навсегда», — пронеслось в голове, пока я как завороженная, не в силах отвести взгляд, смотрела на этот пожар, как на печальный конец амбициозного эксперимента покойного Шляпника.