In The Shadows

                                                                               Тогда…       Тяжелые металлические двери ангара раздвинулись и группа солдат вошла внутрь. Цепи громко затарахтели по полу. Оковы на ногах мешали передвигаться, запястья на руках были покрыты ссадинами, но Лив уже привыкла. Охранники завели заключенную на широкий подъемник и с помощью еще одной цепи приковали к перилам. Стоило последнему солдату сойти с платформы, как она начала медленное движение вверх и дернувшись зависла в нескольких метрах над землей. Лив безэмоционально наблюдала, как охрана и обслуживающий персонал покидают ангар, оставляя его совершенно пустым. Пирс оказалась одна в металлической коробке, прикованная цепями словно дикий зверь, и без возможности сбежать. По крайней мере, расчет был на это.       За последним вышедшим из помещения солдатом появился Леннокс, а за ним красно-синий тягач, и как только тяжелая дверь захлопнулась автобот трансформировался, встав в полный рост. С еле сдерживаемой презрительной ухмылкой Лив обвела взглядом присутствующих. — Надо же, — её голос хрипел, — почти вся команда в сборе! А где же Эппс? — Он больше здесь не работает, — коротко кинул Леннокс и скрестил руки на груди, — и мы больше не команда. Пирс наиграно надула губы. — Как грустно. Сейчас расплачусь. — Насколько я знаю, в тюрьме достаточно свободного времени для этого, — парировал Леннокс, — еще успеешь захлебнуться. — Вы как раз отвлекли меня, срочно выдернув в эту дыру, — Лив цокнула языком. — По крайней мере здесь нет решеток на окнах, мозолящих глаз и напоминающих тебе о том, почему ты там оказалась. — Та здесь вообще окон нет. — Прекратите! — встрял в перепалку Оптимус, — мы здесь не для этого. Недовольно поджав губы Леннокс замолчал, а Лив посмотрела на робота, с интересом склонив голову. Взгляд её усталых глаз жадно изучал автобота, бегая от одной пластины к другой, а на потрескавшихся сухих губах заиграла слабая улыбка. — А для чего же? — с вызовом вздернув подбородок прохрипела Оливия. Леннокс сунул руки в карманы брюк. — Мы вышли на сеть Брауна, — сказал он, — мы нашли несколько агентов в правительстве и спецслужбах, но все они просто пешки. Нам нужен тот, кто стоит во главе преступной группы, но до него добраться нам пока что не удается. Лучше всего это будет сделать изнутри. — Нам нужна твоя помощь, Лив, — пробасил Оптимус, на что девушка удивлено вскинула брови. — Помнится мне, что каждая моя помощь NEST и автоботам оборачивалась задницей. И что вы хотите, что бы я сделала? Рассказала что-то новое? Кого-то убила? Села на срок больший, чем пожизненное? Боюсь это не совсем возможно, парни. Леннокс раздраженно всплеснул руками. — Нет, это тупая затея, — недовольно кинул Уильям, — с ней просто невозможно работать! И нет никаких гарантий, что она снова не вонзит нож кому-нибудь в спину. — Вы слишком быстро отступаете, майор, — спокойно ответил Оптимус, хотя Лив заметила долю насмешки в его голосе. Успев пожалеть об этом плане Леннокс сокрушенно покачал головой. Долг и личные чувства уперто боролись внутри разума, сдавливая виски. То, что они затеяли, было невероятно рисковым, смахивало на дезертирство, но действительно могло помочь. Уильяму уже приходилось нарушать правила и законы ради всеобщего блага, но это дело рисковало стать самым громким его провалом, если что-то пойдет не так. Он мог не только лишиться звания и работы, но и очутиться в тюрьме. Леннокс долго об этом думал, взвешивал все «за» и «против», и понимал, что будь на месте Оливии кто-нибудь другой, всё могло быть намного проще. Проще, но не так эффективно. Леннокс медленно выдохнул и взял себя в руки. — У нас есть план, как добраться до центральных фигур сети Брауна, — сказал он, с вызовом взглянув на собеседницу, — план ненадежный, с высокой вероятностью твоей смерти, без дальнейшей эвакуации или поддержки. Если согласишься, мы всё устроим. Ты под прикрытием проникнешь в сеть и будешь снабжать нас данными. Когда у нас будет достаточно информации, мы сможем уничтожить их. Если в процессе ты не погибнешь, то вернешься обратно в тюрьму досиживать срок. И, как ты сказала, все равно нет срока больше, чем пожизненное. — Но есть смертная казнь, — вставила Лив. — Это маловероятно, — хмыкнул Леннокс, но про себя отметил, что подобный исход событий вряд ли бы его расстроил. Лицо Лив не выражало ничего, кроме насмешки. Всех людей ожидает смерть, вопрос только во времени, и с каждым днем, проведенным в тюрьме, Оливия думает о том, что, возможно, её время стоит сократить. — То есть вы выбрали меня, потому что мне нечего терять? — снова заговорила Пирс после недолгих раздумий, — потому что, честно говоря, я вижу в этом плане одни минусы, из которых моя смерть стоит первым в списке. И с чего бы мне помогать вам? По моему, для меня будет гораздо безопаснее остаться в тюрьме. — У тебя будет шанс наконец покончить с сетью Брауна, — ядовито кинул Леннокс, — это не исправит того, что ты сделала, но поможет сохранить жизни людей в будущем. А также у тебя появится какое-то время вне тюрьмы, что должно быть весьма заманчивым для того, кого приговорили к пожизненному. — И кого мне благодарить за это? — не менее ядовито прошипела девушка. — Ну, наверное, себя? — Майор! — снова встрял Оптимус, — оставьте нас. Леннокс непонимающе нахмурился. — Что? — Идите остыньте, майор, — с нажимом произнес Прайм. Леннокс смерил автобота недовольным взглядом, но спорить не стал. Чертыхнувшись Уильям поплелся на выход и с размаху захлопнул дверь. — Привлечь меня к миссии было явно не его идеей, — насмешливо отозвалась Пирс, когда её зеленые глаза встретились с голубой оптикой. Автобот присел на одно колено перед платформой, оказавшись почти на одном уровне с девушкой. — Нет, моей, — подтвердил Оптимус. — Уже успел пожалеть об этом? — Еще нет. Лив хмыкнула, ничего не ответив, и звякнув цепями начала неспешно вышагивать по платформе. С уходом Леннокса ушло и напряжение в воздухе, но девушка не спускала с лица нахальной полуулыбки. — То, что описал майор, — продолжил Прайм после недолгого молчания, — является лишь грубым наброском плана, но в подробности тебя могут посвятить только если ты согласишься участвовать. Он и так очень рискует, предлагая тебе это. — И с чего бы мне помогать вам? — бесцветно откликнулась Лив, — в прошлый раз всё оказалось обманом, с чего бы мне теперь верить в то, что это не очередная подстава? Оптика Прайма слегка потускнела, и он непонимающе склонил голову вбок. — Ты о чем? — А он тебе не сказал? — проговорила девушка, цокнув языком, — Леннокс уже предлагал мне сделку. Обещал свою помощь в смягчении моего приговора при пересмотре дела, а взамен я должна была выдать ему всё, что у меня было на Брауна и его людей. Я согласилась, он соврал. Оказалось, никто и не думал изменять мой приговор. Все повторное слушание, все обещания Леннокса помочь оказались фарсом и попыткой использовать меня для получения информации. — Я не знал об этом, — сказал Прайм, — мне жаль. — Никакие сожаления мне уже не помогут, — прошипела Оливия автоботу в лицо и смерила его наполненным болью взглядом, — и я не прошу ничьей жалости. Вопреки расхожему мнению я знаю, что я это заслужила, но это не означает, что я буду верить Ленноксу и снова помогать ему, слепо веря в то, что в этот раз он не предаст. Разница между нами в том, что я врала и предавала людей во имя долга и спасения чужих жизней, а Леннокс делает это из чувства мести. — Я не прошу верить Ленноксу, — спокойно отозвался Оптимус, — я прошу поверить мне. В этот раз всё по другому. Лив раздраженно фыркнула и ничего не ответив продолжила измерять платформу шагами. От напряженных раздумий голова начинала болезненно пульсировать. Пирс разрывалась между желанием помочь и выбраться из тюрьмы хотя бы на короткое время, и своей собственной гордостью. Да и работать с теми, кто в любой момент может подставить, было намного хуже, чем пытаться решить всё в одиночку. Но помимо сомнительного плана что-то ещё не давало покоя. Словно бельмо на глазу мешало видеть полную картину. — Ты что-то скрываешь, — вдруг отозвалась Лив, остановившись, и смерила автобота медленным, изучающим взглядом, — в смысле да, ты — Прайм и всегда что-то скрываешь, но сейчас ты просишь довериться тебе и при этом не говоришь всей правды. Немного лицемерно с твоей стороны, не находишь?       На протяжении работы в NEST Лив больше всего нравилось узнавать Оптимуса. Копаться в его прошлом, разговаривать с ним, пытаться понять мотивы и причины тех или иных поступков, изучать его жесты, привычки и мимику, уметь угадывать настроение по оттенкам голубой оптики. Прайм был её личным, потрясающим проектом. Секрет, скрытый за маской спокойствия и холодного расчета, проявляющийся в малейших изменениях позы, в нервном потирании рук, небольшом наклоне головы. И теперь Лив знала, на что обращать внимание. Вопреки всеобщей убежденности в бездушности инопланетных существ они таковыми не являлись. Погрязнув в ужасах многолетней войны они и сами стали забывать об этом. Машины для убийств, смертоносное оружие, металлические гиганты, сеющие хаос и разрушения, но когда-то они были просто жителями далекой-далекой планеты, живущими в мире и не думающих о битвах. У них были школы, больницы, семьи, работа, планы на дальнейшую жизнь. В них были и всё ещё есть эмоции, сомнения, внутренние конфликты. Они могут чувствовать. И Лив готова поклясться всеми существующими и несуществующими богами, что Оптимус Прайм — один из самых эмоциональных представителей своего рода. Лив снова взглянула на автобота — тайну, втиснутую в блестящую броню и обладающую невероятной красоты глазами. — Так, что ты скрываешь? — снова заговорила Оливия, подозрительно сощурившись. Оптимус тяжело провентилировал. Весь план, вся эта встреча сочилась риском, но что-то внутри него подсказывало, что другого выхода нет. — У нас есть подозрения, что десептиконы работают с людьми. — Поэтому привлекли NEST, — Пирс понимающе хмыкнула, — неизвестное количество десептиконов шастают по планете, а вы даже не знали о них. Кто-то может подумать, что вы халтурите на работе. Прайм кивнул. — К сожалению, мы не можем их обнаружить. О том, что люди работают с десептиконами мы подозреваем исходя из той информации, что нашли на флешке вместе с тобой. Только проникнув в сеть мы сможем подтвердить эти догадки или опровергнуть их. — А почему именно я? — Союзник одного из их членов не будет вызывать так много подозрений, как некто незнакомый, — Оптимус замялся, — к тому же слишком рисковано обращаться с этим к правительству, ведь мы всё ещё не знаем точного количества вражеских шпионов там. Нам нужна твоя помощь, Лив. — Потому что я официально мертва, — на лице девушки просияло озарение, — и я никому не подчиняюсь. В случае моего разоблачения никто из вас не пострадает, ведь я уже дезертир, а все задействованные лица в этой миссии будут отрицать свою причастность. Лив закусила губу, стараясь сдержать нервную усмешку. Даже после своей смерти Браун продолжает отравлять ей жизнь. — Этот план — самоубийство, — подытожила девушка. — Когда тебя это останавливало? — Прайм с вызовом глянул на собеседницу. — Никогда, — парировала Оливия, — но меня напрягает то, что на это самоубийство меня подначиваешь именно ты. — Только потому что уверен, что ты сможешь справиться с этим и выжить. К тому же, я знаю, чего тебе стоит находиться в тюрьме. Пойти на сделку — это твой шанс выбраться на свободу. Челюсти Лив сжались, а на скулах заиграли желваки. Сколько бы она себя не обманывала, нельзя не признать, с каким трудом ей дается каждый прожитый день в том ужасном месте, в котором она оказалась. Эта миссия — шанс снова почувствовать себя живой, возможность просыпаться по утрам в теплой мягкой постели, смотреть в окно без мешающих виду решеток, ощущать запах вкусной еды и свежеприготовленного кофе, а не смрад отчаяния и безысходности. Но вместе с тем в Оливии росла злость. Чего будет стоить очередная игра в бога? Может именно сейчас тот самый момент, когда стоит остановиться? Лив уже и так совершила невероятное количество ошибок, которые никогда не исправить, и никакая миссия не сможет загладить её вину. А Оптимус упрямо продолжал что-то скрывать. Выданная им информация о десептиконах была словно брошенная собаке кость — нечто, способное только замылить глаза, отвлечь от настоящей правды. И это выводило из себя. — Это заманчиво, — Лив натянуто улыбнулась, — и я люблю тебя, но ты просишь невозможного. Оптимус приосанился и понимающе хмыкнул. — Ты злишься. — Конечно я, черт возьми, злюсь! — Лив задохнулась от возмущения, — я столько лет слепо исполняла приказы, рисковала своей жизнью, спасая чужие, и не сомневалась в том, что я делаю, как вдруг появляешься ты со своими этими пафосом, честью, самоотверженностью и упрямой верой в людей, и заставляешь меня думать, что даже я могу стать кем-то лучше, чем-то больше, чем просто чужое оружие. И я попыталась, но что получилось в итоге? Фелис Хартли мертва! Я, как гражданское лицо, больше не существую. Мои родители похоронили тело неизвестной девушки, думая что это я. Моя прошлая жизнь кончена. И я больше не агент ЦРУ, я не оперативник, не разведчик, не сотрудник NEST. Я убила своего лучшего друга, чтобы спасти себя и дорогих мне людей, хороших людей, которые могли бы пострадать из-за него. И несмотря на то, что Джейсон сделал, он не заслужил этого. А знаешь, кто заслужил смерти? Я! Потому что я — оружие, созданное Томасом Брауном, и все, что оно может, это убивать и разрушать. А теперь посмотри на меня, Оптимус. Я даже себе помочь больше не в состоянии. Как я могу помочь другим? Я — ничто! Всё, что у меня было, всё, что делало меня мной, умерло, и знаешь что? Я смирилась. Лив растеряно развела руками. На глазах застыли непролитые слезы, а на губах — натянутая улыбка. Пирс рвано выдохнула, стараясь снова собрать себя по частям, как она это делала все эти месяцы. — Несмотря на то, как ужасно в тюрьме, я просто пытаюсь жить, не причиняя никому боли, — продолжила она, когда тугой комок в горле отступил, — не рискуя жизнью и не думая о том, кого следующим я могу потерять. А теперь вы предлагаете мне снова окунуться в ваш гадюшник. Давите на чувство вины и мою причастность к Брауну, чтобы снова использовать меня. И при этом ты всё ещё что-то скрываешь. Поэтому да, Оптимус, я злюсь. И имею на это полное право. В ангаре повисла удушающая тишина. Слезы на глазах высохли, а тусклая ярость в груди продолжала прожигать сердце. С нервной усмешкой Лив подумалось, что на той цепи, приковавшей её к перилам, можно было бы повеситься. — Ты не можешь просто отречься от своего прошлого, — сказал Прайм, когда все слова Лив иссякли, — но тебе не обязательно держаться за него. Ты не ничто, Лив, ты — нечто новое, и теперь можешь сама решить, кем ты хочешь быть. Пирс покачала головой. — В этом и проблема, Оптимус, я больше не знаю кто я. Та, кем я была раньше, мертва, а Оливия Пирс — монстр, которым я больше не хочу быть. Лив посетовала на свою излишнюю откровенность. Копившиеся месяцами чувства нахлынули слишком резко, не давая и шанса на раздумья. Пирс на несколько секунд прикрыла руками глаза и выдохнула. — Прости, — Лив устало взглянула на автобота, — я не должна была вываливать это всё на тебя. Только не на тебя. Я сделала то, что сделала, и никто меня об этом не просил. Слушай, — девушка снова медленно зашагала по платформе, — я хочу помочь, правда. Не Ленноксу, а тебе. Даже несмотря на то, что ты скрываешь и как пытаешься мной манипулировать. Но всё, что я делала в последнее время, это совершала ошибки. Я может и хорошо исполняю чужие приказы, но мои самостоятельные решения приводят к тому, что кто-то страдает. Боюсь, я не та, в кого тебе стоит верить. — Я сам решу, в кого мне стоит верить, — отрезал автобот, — хочешь приказов? Будешь исполнять мои. Лив хотела возразить, но как только до неё дошел смысл слов, она со стуком захлопнула челюсть. — Это звучит… — девушка задумалась, — интересно. Оливия обвела собеседника изучающим взглядом. Что-то всё же не давало покоя, мешало, не укладывалось в логическую цепочку. Что-то почти незаметное, но упрямо требующее к себе внимания. В груди зародилось жгучее любопытство, вытесняя прежнюю злость. — То есть что мы имеем, — хмыкнула Лив, а шестеренки в её голове продолжали крутиться в попытках выстроить нужную картинку, — миссия, которая в перспективе поможет разобраться с огромной сетью серых кардиналов, уничтожить десептиконов, спасти кучу жизней, а также, как бонус, меня ждут несколько месяцев, а то и лет, на свободе, так это всё еще и под твоим командованием. В чем подвох? Не ожидав подобного вывода Оптимус удивленно вскинул надбровные пластины. — Прости? — Даже несмотря на то, что в процессе я могу умереть или снова оказаться за решеткой, всё звучит слишком заманчиво, а это подозрительно. И не логично. Вот оно! То, что крутилось всё время на виду, не давало покоя, хотя и было надежно скрыто за пустыми словами. Выбивалось из общей картины, словно выдернутая нитка в полотне. — Твои действия — они не логичны, — изо рта Лив вырвалось еле слышное «Оу», — ты — Оптимус Прайм, образец отличной стратегии, холодного разума и логики, — девушка усмехнулась, — по крайней мере по большей части. Но сейчас твои действия не логичны. Я предала тебя, подорвала твое доверие, подвела и позволила людям пострадать, а ты всё ещё веришь в меня! Ты отпустил меня в то время, как за мной охотились спецслужбы, ты выступал в мою защиту на суде, хотя твои показания не были учтены, и даже сейчас ты рискуешь больше, чем кто либо, пытаясь завербовать меня. Нет никакой гарантии, что я снова не предам вас, не сбегу и не выдам врагу ваши планы. Это не логично, это выходит за рамки здравого смысла. Почему ты всё ещё веришь в меня, Оптимус? Пирс одарила автобота внимательным взглядом, словно пытаясь угадать чужие мысли, но ей всё никак не удавалось пробиться сквозь холодную маску безразличия. Оптимус снова закрылся как каждый раз, когда не хотел что-то обуждать. Словно табличка на двери «Не беспокоить» или знак кирпича на въезде. — Ты опять закрылся от меня, — Лив ткнула в собеседника пальцем, — не смей закрываться от меня! — Я этого не делал, — холодно отозвался Прайм и выпрямился. — Нет, закрылся, — подозрительно прищурилась Лив, — и что-то скрываешь. — Нет, — упрямился автобот. — Да! — Этот разговор для следующего раза, — кинул Оптимус, — если ты приняла решение я позову майора. — О, нет, нет, — протянула девушка, — ты собираешься отправить меня на самоубийственную миссию и никто не знает, когда еще нам удастся это обсудить. Так что мы сделаем это сейчас! Потому что я хочу наконец понять, хватит ходить вокруг да около. Почему твои действия так нелогичны? Прайм устало провентилировал, потерев переносицу. — Потому что здесь нет логики, — ответил он. — Да, это мы уже поняли, я имею ввиду… — Лив запнулась от пришедшего в голову предположения и понимающе выдохнула, — твои действия нелогичны, потому что они продиктованы не стратегией и холодным разумом, а тем, что часто с ними несовместимо — чувствами. Автобот не ответил, молча продолжая сверлить собеседницу взглядом. Лив неловко скривилась. — Это, должно быть, тебя бесит? Прайм непонимающе моргнул. — Что? — Ну, ты — парень, привыкший контролировать всё и свои эмоции в том числе, а тут появляется что-то, что выходит за рамки твоего контроля настолько сильно, что ты совершаешь не свойственные тебе поступки. Это раздражает? — Так, всё, я зову майора, — автобот направился к двери, а Лив перекинулась через перила, повиснув на них. — Оооо, так это тебя прям из себя выводит! Ты считаешь, что это ломает твой образ брутального парня, и не понимаешь, почему это происходит? — В данный момент меня выводишь ты, — недовольно бросил Прайм. — Вот оно! — воскликнула Оливия, тыча пальцем в собеседника. Оптимус обернулся и непонимающе уставился на девушку. — Что? — Это был сарказм, — на лице Лив просияла торжествующая улыбка, — обычно ты не позволяешь себе прибегать к сарказму, но в наших разговорах это постоянно! — Это, — Прайм снова приблизился к платформе, но на полуслове запнулся, сердито выпустив пар, и грозно ткнул пальцем в сторону Оливии, — это не правда. Пирс с вызовом вздернула подбородок. — Да ну? — хитрые зеленые глаза встретились с ярко горящей голубой оптикой, — великий Оптимус Прайм боится признаться себе в том, что можешь что-то чувствовать. Потому что признав это ты признаешь и ошибочность своих действий. — Мои действия может и нелогичны, но точно не ошибочны, — мягко произнес Прайм. — А как ты можешь знать наверняка, если всё ещё отрицаешь это? — взгляд девушки забегал по лицу автобота, словно желая запомнить каждую царапину на металле, а её голос стал тягучим, — потеряться в своих чувствах, не знать где кончаются они и начинается здравый смысл, бояться признаться в этом самому себе — это так… — Лив покачала головой, стараясь подобрать нужное слово, — так по-человечески. Девушка хмыкнула, удивляясь своему собственному выводу. — Удивительно, как одни в окружении людей теряют свою человечность, а другие, наоборот, её обретают.       Дверь ангара скрипнула и в проеме показалась фигура Леннокса. — Мне жаль прерывать вас, что бы тут не было, но наше время на исходе, — оповестил он. В отличии от не обратившего на солдата никакого внимания Прайма, Лив скосила глаза на вошедшего майора. — Кайфолом, — беззлобно прошептала девушка. — Мне нужен твой ответ, — Леннокс подошел к платформе и выжидающе скрестил руки на груди. — Твой план безрассудный, — отозвалась Пирс, прочистив горло. — Ты ведь его толком и не слышала, — парировал мужчина. — То, что вы решили привлечь меня уже о многом говорит, — ответила Оливия, но уже без прежнего раздражения или яда в голосе, — а план, в котором есть я, безрассудный автоматически. — Угу, я понял. — Беспечный, — продолжила Лив, вышагивая по платформе. — Ага. — Отчаянный. — Точно. — Бестолковый, иррациональный, нелогичный, непродуманный, безбашенный… — Да, — нетерпеливо отозвался Леннокс, — так ты в деле? Лив остановилась напротив майора и кинула долгий взгляд на возвышающегося автобота. — Ты заведешь меня в могилу, — вздохнула Оливия и затем обратилась к Уильяму, — я в деле. Но! Леннокс напрягся, уже собираясь автоматически отклонять чужие условия. — С тебя кофе, потому что, ну, ты понимаешь, у меня ломка, — Пирс не сдержала шаловливую улыбку при виде напряженного Леннокса. Облегченно выдохнув майор к своему собственному удивлению нервно рассмеялся и кивнул. — Будет тебе кофе, Пирс, — покачал головой мужчина. — И шоколадка, — не унималась девушка. — Ну, шоколадка то уже грабеж, — с наигранным недовольством отозвался Леннокс, — но я подумаю, что можно сделать. Несмотря на будущие трудности у них появился шанс во всем разобраться и покончить с опасной сетью Брауна. Им предстояло решить ещё множество важных дел, сопоставить данные, провести незаконные операции, но всё по порядку. Главное, что все жизненно важные элементы были собраны, осталось только пустить их в ход. — Это ваша не первая сделка с Лив, майор? — поинтересовался Оптимус, когда оказался с Ленноксом на улице, — вы обманом заставили её сотрудничать? Мужчина нахмурившись что-то рассматривал у себя на планшете. — Я сделал то, что должен был, — не отрываясь от экрана устройства ответил Уильям. — Почему не сообщили мне об этом? — Лив — человек, — Леннокс посмотрел на Оптимуса, — она не автобот, не часть твоей команды и не подчиняется тебе. Это не входит в зону твоей ответственности. Прайм приблизился к майору, грозно сверкая глазами. — Так сделайте так, чтобы входило, — тоном, не терпящим возражений сказал он, — надеюсь, мы друг друга поняли. Скрепя сердце Леннокс кивнул и задумчиво проследил за удаляющейся спиной автобота. Возможно это было и к лучшему.