Челнок

После смерти Кащея все словно замерло. Никто не знал, что делать. Те, кто были амбициознее, уже потихоньку точили зубы и скалились в сторону сладкого места главного. Хотя, в принципе, было ясно, кто займет это место — кто не побоится силой доказать свой авторитет. Вова несколько дней не был на складе и пришел туда, когда вспомнил, что гранаты нужно перепроверить. А то взлетит все к чертям. За компанию попросил Зиму с ним сходить, а то одному как-то стремно было. Хуй знает, что его там ждет. — Че, как там дела? С Турбо виделся еще? — спросил Вова, когда они сели в машину Суворова. — Ага, я сейчас с ним часто вижусь. Ему хуево одному, конечно. Ты в прошлый раз, когда уехал, он квартиру в щепки разнес, я еле успокоил. Ну типа он проснулся сначала, все нормально было, чай пошел ставить. Потом, видимо, вспомнил, что произошло — ну и началось, — Зима аж вздрогнул, вспоминая. — Ну еще бы… Слышал что-нибудь, кто сейчас вместо Кащея будет? Что-то мне кажется, что ждать чего-то хорошего смысла нет. — Да там Косой уже воду мутить начал. Он с Кащеем последнее время на короткой ноге был, они постоянно вместе что-то обсуждали. Так что я почти уверен, что он сейчас все в свои руки возьмет. — Косой? Он же тупой, как пробка, — поморщился Вова. — Ага, и жадный. Так что я оставаться тут не собираюсь. Мы с Турбо говорили уже, думаем в Питер двинуть. — А че в Питер? — Ну ему туда хочется, а мне-то плевать, куда. Здесь че делать-то? — А он с чего вдруг собрался? тоже с Косым работать не хочет? — Да там не только это… Все ж видели, кто на стрелке был, как он к Кащею кинулся и вот это вот все. С Кащея-то уже спроса никакого, а вот Турбо тут житья не дадут. На тачке его уже хуйню всякую писать начали. Так что ему точно валить нужно. — Да уж… — А меня здесь ничего не держит, так что я за компанию. Ну и вдвоем все попроще будет. Вова кивнул. — Повезло Турбо с другом, — хмыкнул Суворов, паркуясь у склада. — Ага. На складе было холодно, темно. Пыльно. Вова быстро проверил все оружие, убедился, что никто сюда нос в его отсутствие не совал и опасности, по сути, нет. — А ты сам куда, Вов? — спросил Зима, глазея. Он хоть и бывал здесь часто, а ощущение было, словно впервые сюда пришел, — остаешься? — А хуй его знает, — пожал плечами Вова, — я ж с Кащеем на своих условиях работал. Только с качественным товаром, фуфло тут не держал и наебывать никого не собирался. Кащею это мало нравилось, конечно, столько денег терял. Но у него голова соображала нормально, он понимал, что с хорошей репутацией в перспективе поднять денег можно было больше. А сейчас я что-то сомневаюсь, что меня тут на таких условиях держать будут. Зима напрягся. — Вов, тебе, может, тоже в Питер, а? А то еще решат убрать. С Косого станется. — Может, — пожал плечами Вова. Вдруг на улице послышался шум машин, захлопали дверцы и раздались мужские голоса. — Похоже, следили за нами, — негромко произнес Зима. На склад вошел Косой с его приятелями — такими же отморозками. — Ну наконец-то, — произнес тот и подошел к Вове обняться и поздороваться, — тебя мой человек тут уже несколько дней караулил. А то взламывать склад с оружием опасно, сам понимаешь. Решили вот мирно дождаться тебя и потолковать кое о чем. — О чем? — Зима, погуляй пока, — Косой махнул на дверь, — нам один на один поговорить нужно. — Эти тогда пусть тоже выйдут, — Зима кивнул на двух дружков Косого. — Ребят, тоже погуляйте пока. Вова остался один на один с Косым. Предчувствие было очень нехорошее. Тот начал по-хозяйски расхаживать по складу, трогать руками все подряд. — Осторожнее, — произнес мрачно Вова, глядя, как мужчина начал в руке гранату подбрасывать, — рвануть может. Тот поморщился, но гранату положил. — Короче, Вов, я в последние дни от Кащея слышал, как вы работаете. Боюсь, общий язык не найдем, — произнес Косой, встав напротив Вовы, — но и за тобой косяков никаких нет, язык, вроде, за зубами держать умеешь. Предлагаю разойтись мирно. — Мирно — это как? — решил уточнить Вова. На всякий случай. — Ты отдаешь ключи и теряешься, желательно — в другой город сваливаешь. И язык за зубами держишь, что здесь хранится и кто теперь это место держит. Иначе ребятам скажу своим, тебя из-под земли достанут. Вова усмехнулся. Вот когда что-то подобное говорил Кащей, то мороз по коже шел, от него веяло опасностью — не из-за оружия в руках и не из-за людей за его спиной. А сам он выглядел пугающе, умел говорить так, что проникал под самую кожу. А этот… Чучело огородное. — Ну договор, — пожал плечами Вова, — мне все равно это нахуй не упало. Косой прищурился. — Так просто? — Ну а что? Я дурак что ли против тебя и твоих кабанов рыпаться. Найду, чем заняться. — Ну и отлично, — Косой протянул руку — то ли для рукопожатия, то ли для ключей. Вова решил просто кинуть ему связку ключей, а руку этому человеку пожимать не за что. Все решилось плюс минус мирно. — Надо уезжать, — произнес Вова, когда они с Зимой ехали обратно. — О чем говорили-то? — Да я ему ключи отдал и все. Так что я тоже не при делах теперь, считай. — Угрожал? — Да нет, мирно хотел все решить, а я ж только за. Но я ему там сюрприз оставил небольшой, когда типа порядок перед уходом наводил. — Что за подарок? — В новостях потом посмотришь, — усмехнулся Вова. Просто Вове в какой-то момент стало противно, что то, что он сам благоустраивал и налаживал столько времени с большой любовью, вот так просто останется тупорылому кабану, для которого оружие — игрушки. Он предупредил, что с гранатами играть не нужно и жонглировать ими тоже не нужно. Ну если Косой послушает его совет, то на какое-то время жив останется. А если мозг включит и решит все тщательно проверит, то и ручную гранату с выдернутой чекой найдет и обезвредит. А если так и будет спустя рукава на все смотреть и вести себя, как долбоеб, то что ж… Земля ему пухом. — И че ты теперь, куда? — Уезжать надо. Пару дней подумаю, Москва или Питер, и двину. Москва пока что привлекательнее выглядит, там Марат учится все-таки. — А знакомые есть там? — Столько же, сколько и в Питере. Никого. Так что в этом плане разницы нет. На самом деле Вова уже для себя решил, что поедет ни в Москву, ни в Питер. Хотелось вообще куда-нибудь на дно в глуши залечь. Грибы собирать и картошку выращивать. Так что на следующий день он поехал на вокзал и билет в один конец в Екатеринбург купил. Оттуда еще куда-нибудь уже двинет. Чтобы, когда граната рванет, его уже не могли найти. Будут же искать, в этом сомневаться не приходилось. Но на выходе из вокзала прямо перед ним затормозила незнакомая тачка. Вова напрягся, с подозрением глядя на машину. Неужели этот кретин и дня не выдержал и поперся на склад? Но все оказалось куда интереснее. Окошко на передней дверце опустилось и оттуда показался Желтый. — В машину садись, разговор есть, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — О чем разговор? — все равно спросил Вова, не двигаясь в сторону машины. — Садись, говорю. Предложение у меня к тебе хорошее. — Ага, я сяду, а ты меня ножом пырнешь. — А нахуй мне это надо? Вова задумался. В принципе, и правда — нахуй Желтому Вову убивать. Так что Суворов все-таки решился и сел к Желтому в машину. — Планы на жизнь какие? — спросил Желтый, прикуривая. Как же Вову бесило то, что у Желтого эмоции не выражались вообще ни в чем. Хер разгадаешь, какие у него намерения. — Никаких. В деревню хочу какую-нибудь уехать, на дно залечь. Желтый повернулся к Вове, и тот увидел в его глазах удивление. Надо же, оказывается, он все-таки способен эмоции выражать. Почаще бы так. — А че тебе в деревне делать? — А тут мне что делать? Склад у меня отобрали, — пожал плечами Вова, — а я напоследок им гранату расчехлил одну. Не сегодня — завтра рванет, меня искать будут. Так что уезжать точно нужно. Желтый скупо усмехнулся. — Так ты еще опасный, значит. — Ну типа того. Так о каком предложении речь? Руки и сердца? — Это хорошее предложение в твоем понимании? Вова едва заметно смутился. — Я пошутил. — Ну понятно. На самом деле мы с Цыганом на днях разговаривали, он свой бизнес делать хочет. Амбиции у него проснулись какие-то внезапно. Ну я держать человека ж не буду, пусть развлекается. А вот место начальника охраны моей теперь свободно. — И ты вот так хочешь человеку, с которым два раза виделся, это место доверить? — Мне Цыган тебя порекомендовал, много хорошего говорил. Ну и до этого когда с Кащеем общался, он тоже о тебе хорошо отзывался. Ну и мое собственное впечатление тоже хорошее. Не похож ты на крысу, — произнес Желтый, — так что? — Подумать нужно. — Ты пока думать будешь, тебя за взорванный склад найдут и расчленят. — В том и дело. Мне уезжать по-любому нужно. — Ну вот видишь, как все совпадает. Я как раз в в Москву перебираюсь. Ну, ты уедешь пораньше, получается. Зарплату тебе раньше выдам, чтобы квартиру себе там нашел. Первое время можешь у кореша моего пожить. Ну и у тебя брат в Москве учится, вроде как. поближе к брату будешь, нормальный расклад. — А платить сколько будешь? — По ситуации, как дело пойдет. Но не обижу, деньги есть. Цыган в хорошие времена и по десять штук получал. Я ж понимаю, что работа опасная и за вредность доплачивать нужно. Десять штук. Вова еще раз посмотрел на Желтого — тот не был похож на человека, у которого такие бабки крутятся. Одет был просто и тачка была далеко не новая. Хотя, может, ему просто и не нужны выебоны все эти. Цепь вон на шее висела приличная, толстая. Явно стоит дохуя. — Я согласен, — произнес Вова после долгого молчания. Это, конечно, не тихая жизнь в деревне, но тоже неплохо. Да и, что уж греха таить, Вове очень хотелось работать с Желтым. Надежд на взаимность своих чувств он не рассчитывал, но хотя бы рядом быть. Фу, как сопливо, Вове аж от самого себя тошно стало. — Отлично. Тогда в ресторан заедем? За сотрудничество выпить. Вова кивнул. Может, Желтый когда выпьет будет хоть немного поэмоциональней. А то невозможно же так, постоянно самому додумывать. Машина тронулась с места. Вова смял в руке купленный билет и выкинул в окно. — Мусорить нехорошо, — заметил Желтый. — Можешь вернуться и в мусорку выкинуть, — фыркнул Вова. — Завтра. — Что завтра? — Вернусь и выкину. — Ее к тому времени уже ветром унесет куда-нибудь. — Ну, значит, не выкину. Вова чувствовал себя участником спектакля в театре абсурда. Желтый мало того, что человеком был странным, так еще и разговоры у него были странные. — А ты че, тоже с Кащеем трахался? — вдруг произнес Желтый. Вова аж закашлялся от неожиданности такого вопроса. — С чего ты взял? — Ну так просто. Подумал, — пожал плечами Желтый, — были поводы так думать. — Это какие? Мне интересно аж стало. Желтый вздохнул и поджал губы. — Ну Валерка тебя откровенно недолюбливал, значит, поводы были. И когда я с Кащеем про оружие разговаривал и о тебе заикнулся, он замялся и прям видно было, что делиться не хочет. Он так себя вел только когда я ему в шутку предложил Валерку устроить ко мне директором лесорубки моей. — Не трахался я с ним, — поморщился Вова, — и в душе не ебу, че он там делиться не хотел. Я с ним вообще старался лишний раз не контактировать. — Ну ладно. Вова не поверил своим глазам, но сразу после этого каменная маска с лица Желтого спала. Лицо стало более расслабленным, даже можно было что-то по этому лицу прочитать, если постараться. Во всяком случае, сейчас Вова видел на лице Желтого удовлетворение. А в ресторане только убедился в собственном открытии. Желтый, оказывается, и смеяться умел, и шутки шутить, и даже взгрустнул, когда про Кащея и их дружбу рассказывал. И Вова очаровывался все больше, когда увидел Вадима другим. Он Вове и отстраненно-холодным понравился, а сейчас у Вовы просто не оставалось шансов. А когда опьянел немного, понял, что не может в глаза Желтому смотреть — щеки сразу гореть начинают. А Желтый в ответ на это только мягко улыбался. — Хватит смотреть на меня так! — вдруг произнес Вова, поймав на себе очередной взгляд. — Как? — Вот так. — Вот так? — Желтый поднял одну бровь и посмотрел Вове в глаза. Тот кивнул и отвел взгляд. — Ты забавный, — вдруг произнес Желтый задумчиво. — Особенно когда колени другим простреливаю, — фыркнул Вова. — Наверное. Я бы на это посмотрел. — Псих. — Не без этого. Вове казалось, что Желтый к нему неравнодушен тоже, и сначала он эти мысли прогонял, как мог. А потом сдался и поверил в собственные догадки. В конце концов, это ж его проблемы. Ну, пострадает потом немного, в первый раз что ли страдать. Из-за любви, конечно, не доводилось еще, но все бывает в первый раз. — Надо закругляться, — вдруг произнес Желтый, — а то я если еще выпью, то мы доедем до ближайшего столба и там же наша поездка закончится. Вове очень не хотелось с Желтым сейчас расставаться, но тот был прав. Они графин водки на двоих выжрали. Вадим довез Вову до его дома. И всю дорогу снова пялился. В какой-то момент игра в гляделки началась: чувствуя на себе чужой взгляд, Вова тут же поворачивался, чтобы этот взгляд поймать, но Желтый успевал отвернуться. А для Вовы это уже делом принципа стало — чужой взгляд поймать. Поэтому он заулыбался, как идиот, когда ему это удалось. И Желтый заулыбался ему в ответ. — Сейчас врежешься во что-нибудь, — заметил Вова, не отрывая взгляд. Желтый вздохнул и отвернулся к лобовому стеклу. Но снова уставился, когда они у подъезда Вовы затормозили. — Я завтра заеду с утра, — произнес он, — решим, что и как. Но ты вещи можешь начинать собирать. Завтра тебе уже выехать нужно будет. Возможно, кто-то из моих докинет, чтобы не рисковать. Раз уж ты такой опасный и поднасрать всем успел. Вова только глаза закатил. — И это, Вов… — Желтый подался чуть вперед. Вова затих в волнении. — Что? — негромко спросил Суворов, не отрывая глаз от взгляда Желтого. А взгляд был пьяный и теплый такой, что в нем раствориться хотелось. — Глаза закрой. Только если что, сразу с кулаками не кидайся, а то я тебя боюсь немного, сам понимаешь. Вова смущенно хихикнул, но глаза закрыл. Сердце забилось часто-часто от предвкушения. И расслабился он только когда губы Желтого коснулись его губ. Так спокойно и легко стало. Поцелуй получился коротки, невесомый почти, но этого было достаточно. — Я бы тебя ударил, если бы ты этого не сделал, — произнес смущенно Вова, когда Желтый отстранился и уткнулся лбом в лоб Вовы. — Лишь бы кулаками помахать. — Да ну тебя. — Иди давай, — Желтый улыбнулся, — завтра утром приеду. — Только попробуй не приехать. Вова в квартиру свою вернулся довольный, как объевшийся сметаны кот. Ему раньше было незнакомо это чувство, когда от влюбленности становится как-то особенно легко и улыбка дурацкая с лица никак не желает уходить. Оказывается, приятное чувство. Очень.