Колесо Фортуны

      Остаток дня волшебница была в комнате. Все время до самого вечера она провела в тщательном осмотре места, где она должна была некоторое время проживать. С палочкой в руках девушка проверяла в комнате абсолютно всю мебель и все предметы, что видела, на возможные неприятные сюрпризы.       Кончиком волшебного артефакта она прошлась по всем корешкам здоровенных талмудов, стоящих на полке, осмотрела все ящики в комоде — были наполовину пусты, однако в некоторых еще лежали одежда и какие-то украшения. Взглядом и волшебной палочкой девушка тщательно просканировала внутренности шкафа. Волшебница даже заглянула под кровать, но обнаружила там только слой пыли.       В комнате было абсолютно безопасно. Пока что. Женевьева выдохнула и села на кровать, после чего откинулась на спину.       «Если Батильда Бэгшот не миссис, а мисс, то почему у нее есть дочь? Даже Рита Скиттер ничего не упоминала о ней в своих репортажах. Дыра в сценарии Пожирателей? Или Батильда действительно тщательно скрывала существование дочери?» — вдруг задумалась она, буравя деревянный потолок взглядом.       Девушку одолевали противоречивые мысли, она ничего не понимала, и это причиняло ей страдания. Она резко села. На потолке зияла очень подозрительная щель. Женевьева забралась на кровать и направила палочку вверх, сделав пару пассов. Девушка облегченно вздохнула: показалось. Она плюхнулась обратно.       «Постоянная бдительность, — повторяла про себя девушка. — Ха! Гарри бы сказал, что я уже перебарщиваю с этим, — на лице волшебницы проступила улыбка, но быстро потухла. — А сам-то? Гений нашелся, посмотрите-ка на него!»       В голове рисовались лица друзей. Как же она хотела, чтобы было заклинание аппарации, с помощью которого можно было бы переместиться, лишь только представляя у себя в голове лицо человека, а не место!       Однако следом за этой мыслью полились и иные: если бы такое заклинание существовало, то, с одной стороны, аврорату было бы проще ловить преступников, если их лица известны, а с другой… Женевьева представила, как Пожиратели с помощью этого заклинания аппарируют к орденцам и убивают их самыми изощренными способами.       «Нет. Не надо мне таких заклинаний», — девушка закрыла глаза.       Она не знала, как там ее друзья. Они, наверное, очень испугались. Женевьева представила, как в лучших своих традициях Рон и Гарри поругались, — и всё так же из-за неё, — а Гермиона заплакала. От появившейся перед глазами картины Женевьеве хотелось разреветься.       Девушка сжала зубы. Ладони опалило жаром. На их внутренней стороне останутся красные ямочки от ногтей, которыми волшебница сейчас изо всех сил впивается. Она не могла позволить сейчас себе такой роскоши, как по-просту разреветься.       Руки опускать нельзя. Нужно что-то делать! Но следом вытекал вопрос: а что делать-то?       Женевьева находилась в полном непонимании происходящего. С одной стороны, она была уверена в том, что это какие-то хитросплетенные планы Пожирателей, а с другой, всё здесь было как-то... миролюбиво?       Еще и Батильда Бэгшот! Живая! По сравнению с тем, что она видела ранее, она еще и выглядит моложе лет эдак на сорок. И дом этот визуально намного живее и светлее, чем в прошлый раз, хотя сравнивать такое странно. То был заброшенный дом с ходячим мертвецом, внутри которого была Нагайна, — об этом ей только не давно рассказал Гарри, упросив не говорить Гермионе, — а этот совершенно обжитый и уютный. Вариант с перемещением во времени уже не казался бредом, однако Женевьева постоянно отмахивалась от этой мысли, объясняя себе, что это невозможно.       Ей нужно было в Лондон. Маггловская часть Лондона-то точно не изменилась!       Воспоминания этой доброй женщины, именующей себя Батильдой Бэгшот, можно было и изменить. Это запросто смогли бы сделать Пожиратели, хорошо владеющие легилименцией. Но к чему им такие заморочки?       Нужно было проверить идею. Нельзя было медлить. Женевьева встала с кровати, в руке сразу же оказалась волшебная палочка. Колдовать на том уровне, что и раньше, она пока не могла, но не взять ее тоже было бы ошибкой. Остановило волшебницу ее отражение в зеркале. Ее волосы уже успели высохнуть, но выглядели как нечто непонятное. Какие-то пряди висели, завиваясь в красивый локон, другие торчали прямо, касаясь поясницы девушки. Женевьева поджала губы и заозиралась, оглядывая комнату и вспоминая, где она могла видеть гребень.       Он оказался в верхнем ящике комода. Его деревянные зубчики немного затупились из-за чего расчесывать волосы было трудно. Волшебница привыкла делать это либо магией, либо расчёской-массажкой. С горем пополам распутав образовавшиеся колтуны, девушка заплела волосы в косу и завязала кончик черной лентой, которая обнаружилась рядом с расческой, совсем забыв про свою заколку — она её оставила на краю стола. Но, оказавшись у самой двери, она не сдержалась, вернулась к оставленному на столе аксессуару и прицепила ее где-то между ухом и макушкой, заколов непослушную прядку, не желавшую залезать в прическу.       Женевьева вышла в коридор. Палочка была наготове. Шагать старалась как можно тише. С первого этажа доносились глухие голоса, кажется, женский и мужской. В женском угадывалась Батильда, а вот мужской отчего-то был Женевьеве отдаленно и знаком, и незнаком одновременно. Её плечи неосознанно напряглись.       Незаметно выйти из дома не выйдет. Коридор, в который ведет лестница, примыкает к гостиной, и только пройдя через неё, можно выйти в прихожую. Девушка замерла, прижавшись к стене, и прислушалась.       — Это не будет сложно. Не переживай, — уверял мужской голос.       — Я очень надеюсь. И, думаю, она не будет проблемой, — отвечала Батильда.       — Я тоже очень на это рассчитываю, тетушка. Надеюсь, что вы не ошибаетесь на ее счет.       — Мальчик мой, поверь мне, я…       — Кажется, у нас нежданные гости.       «Вашу ж мать», — выругалась Женевьева.       Долго задерживаться не было смысла — её появление уже обнаружили. Чтоб их всех! Как у них это вышло? Женевьева, поджав губы, шагнула в проём.       На жёлтом диванчике сидела Батильда и с легким удивлением смотрела на волшебницу. Рядом с ней, прислонившись к подлокотнику кресла, стоял мужчина. Ему было около сорока лет; его рыжие, с проседью волосы были аккуратно уложены назад. Борода мужчины была такойже рыжей, разве что с серебристыми прядями и едва скрывала его бледную шею.       Голубые глаза с невольной заинтересованностью рассматривали появившуюся в дверях Женевьеву. На нем был кашемировый классический костюм в шотландскую коричнево-оранжевую клетку, который выглядел на нём отчасти странновато. В руках этот дяденька держал фарфоровую чашку, из которой доносился легкий ягодный аромат.       Мужчина улыбнулся знакомой понимающей улыбкой. Женевьева замерла.       — Можешь убрать палочку, я тебе не причиню вреда, — мягко произнёс он. Его голос показался волшебнице очень знакомым.       Женевьева очнулась от оцепенения. Она с удивлением посмотрела на свою руку, которая до боли сжимала палочку.       «Это не входило в план», — с досадой подумала она.       — Извините… Это само собой получается, — закрутив косу в пучок, произнесла она. Волшебной палочкой Женевьева закрепила получившуюся прическу.       — Ох, Жизель, бедняжка! — вскинула руки Батильда, поднимаясь с дивана. — Боюсь представить, через что ты прошла, раз ты так на всё реагируешь! Проходи, садись. Сейчас тебе чаю принесу. А вы пока знакомьтесь. Не дави на нее сильно.       — Ни в коем случае, тетушка, — понимающе кивнул тот.       Батильда скрылась в коридоре. Мужчина мягко улыбнулся и подозвал едва различимым взмахом руки, пригласив присесть на диван. Женевьева послушно последовала немому указанию, с подозрением рассматривая рыжего волшебника. Как только она села, мужчина сделал глоток из чашки и представился:       — Я друг мисс Бэгшот, — начал он.       — Я заметила, — с ноткой язвительности, которую она не смогла проконтролировать, вставила Женевьева.       — Сколько подозрительности в вас, милая леди, — понимающе рассмеялся он. — Полагаю, вас постигла не самая лучшая участь.       — Предлагаю не обсуждать это, — отрезала Женевьева.        Сейчас ей совсем не хотелось придумывать подробности своей легенды. И, если честно, волшебнице совсем не хотелось беседовать с этим типом.       Она должна увидеть Лондон. Срочно.       — Как скажешь, девочка моя, — легко согласился тот. В глазах заиграли понимающие искорки.       Женевьева с непониманием уставилась на мужчину. Что он сказал? Скорее, как он ее назвал? Что за глупое обращение! Прямо как у Дамблдора.       — Меня позвала Батильда, — перешёл к делу он. — Утром от нее мне пришло письмо. В нем говорилось о вас.       — Письмо показалось вам настолько важным, что вы сорвались сюда? — усмехнулась девушка.       — Если дело касается детей, попавших в сложную ситуацию, то оно, несомненно, будет важным, — мужчина одарил девушку внимательным взглядом.       Женевьева прикусила губу. От волшебника веяло искренним сочувствием и пониманием. Это казалось до боли знакомым. В горле встал ком.       — Батильда рассказала мне о том, что вы не закончили школу, — продолжил он. — Это так?       — Да, — тихо ответила Женевьева. Она прокашлялась и добавила: — Я была на домашнем обучении.       Она снова солгала. Но ей нужно было поддерживать свою легенду. Она не могла выдать себя, пока не поймёт, в чём дело, даже если окажется, что ей приходится играть по правилам Пожирателей.       — Я понял. Я уже проверил ваше имя в мировом образовательном магическом реестре, — кивнул он. — Его нигде не было, из чего я сделал вывод, что вы действительно были на домашнем обучении.       «Либо сделал вывод о том, что я соврала о своей личности. Либо он тот еще актер, выполняющий роль «хорошего, доброго, понимающего мужчины» по приказу Пожирателей. Либо он сам среди них, а мне скоро крышка», — пронеслась мысль в голове Женевьевы. Сердце гулко забилось. Девушка изо всех сил старалась выглядеть спокойно.       — Зачем тогда спрашиваете? — подозрительно выгнула бровь она.       — Разве всему должна быть четкая причина, юная леди? — подмигнул мужчина, уходя от вопроса. — Но сертификат, так скажем, — или даже диплом! — об образовании получить надо. Если я не ошибаюсь, то вам сейчас восемнадцать. Чтобы поступить в Хогвартс, придется сдать общий экзамен и пройти распределение. Там и решится, на какой курс и факультет вас отправлять.       В комнату вплыла Батильда. Ей вслед летел поднос. В чашке булькал чай, а из конфетницы норовили высыпаться сладости. В миг женщина сунула Женевьеве в руки горячую чашку, после чего опустилась рядом с ней.       — Познакомилась с профессором? — тепло улыбнулась она.       Женевьева выгнула бровь, пробуя на вкус напиток. Он оказался очень приятным.       — Ах да, что же это я… — нелепо хихикнул мужчина. — Столько с вами уже беседуем, а я так и не представился. Я Альбус Дамблдор. Профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор. Возможно, вы слы…       «Нет… Нет-нет-нет-нет! Не может такого быть!» — мысленно взвыла девушка.       Всё вокруг нее словно померкло. Девушка видела только мужчину перед собой, который тепло улыбался, попивая напиток из чашки. Вместо слов она слышала гул и стук собственного сердца.       «Это шутка такая? Сначала Батильда, теперь директор? — это было ее единственной мыслью. — Соберись, Женевьева. Что бы сказал тебе Гарри, если бы увидел тебя в таком состоянии, а? Прекращай!»       Моргнув, девушка вернулась в реальность. Ладонь правой руки пульсировала — это она ногтями впилась в кожу.       —...нам стоит сходить туда и поскорее, — кивнул мужчина, ответив на что-то Батильде. — Только, наверное, вы не знаете, тетушка, при поступлении в Хогвартс на иной курс, кроме первого и второго, нужно пройти экзамен.       — Я уверена, что Жизель его сдаст, — уверенно кивнула мисс Бэгшот.       Женевьева непонимающе уставилась на профессора. Сердце пропустило удар. Девушка прикусила губу. Во рту расплылся солоноватый металлический привкус.       — Я дам денег, Жизель, не беспокойся, — прикоснулась к плечу волшебницы Батильда. — К тому же у меня на чердаке еще остались вещи Патрисии.       Девушка непонимающе нахмурилась. О чем это они?       — Ни разу не слышала про Косой Переулок, да? — хмыкнула Батильда. — Это не страшно. В скором времени ты его увидишь.       — Возможно, даже сегодня, если мисс Робер не устала, — вставил Дамблдор.       Воцарилось молчание. Все с ожиданием уставились на девушку. Женевьева тщательно раздумывала. Если они пойдут в Косой Переулок, то есть шанс того, что она сможет посетить и Лондон! Это хорошо. Это даже очень хорошо.       — Нет, не устала, — произнесла она. Голова была тяжелой от большого скопления мыслей.       Женевьева уже всё решила. Даже если она окажется под пыточным загримированного под молодого Альбуса Дамблдора Пожирателя, она готова рискнуть. Самым главным будет то, что ее догадки оправдаются или опровергнутся.       Однако, несмотря на это, девушка почему-то почувствовала легкий страх. Так глупо попадаться и идти вровень с планами Пожирателей не хотелось. От этого она себя почувствовала ужасно доверчивой дурой.       Волшебница перевела взгляд на Батильду. Та тепло улыбнулась и встала с дивана, хлопнув в ладоши:       — Чудесно! Как раз вечером меньше людей будет. И жара спадет. Сейчас принесу кошелек и вы сможете отправиться, — женщина ретировалась.       Повисло молчание. Женевьева напряженно буравила камин взглядом, а Дамблдор учтиво делал вид, что не замечает нервозности девушки. К счастью, отсутствовала Батильда недолго. Она вернулась с увесистым на вид мешочком в руках, который на самом деле оказался очень даже легким. Женевьева вскинула брови от удивления, ощутив в своей руке такой маленький вес.       Профессор оторвался от подлокотника кресла. Его пустая и её наполовину полная чашки в миг оказались у Батильды. Проводив волшебников до крыльца, она попрощалась и скрылась в доме, оставив Робеспьер с "Дамблдором". Женевьева следила за каждым движением волшебника, боясь пропустить возможную атаку с его стороны.       Дамблдор протянул руку девушке. С огромной неохотой та вложила свою ладонь в его. Апппрация. Желудок знакомо скрутило. Они оказались на хорошо известной волшебникам улочке.       «Интересно, почему нельзя было воспользоваться каминной сетью, раз они такие все «добрые»?» — осматриваясь по сторонам подумала волшебница.       Они действительно оказались в Косом Переулке. Но он выглядел точно так же, как его запомнила Женевьева до войны. Конечно, за исключением пары вывесок, которые она видит впервые. Профессор вел девушку по достаточно тихому и облагороженному переулку, к удивлению Женевьевы, в последний раз видевшей его серым и разгромленным.       — Вам нужна мантия, девочка моя, — нарушил тишину Дамблдор.       — Уже сейчас? — Женевьева с удивлением перевела взгляд на профессора, — А что, если я не пройду этот ваш… Экзамен?       — Даже если вы его не пройдете, то вы поступите на первый курс, — со смешинками в глазах ответил он.       — А… Понятно…       — К тому же, обычно как раз в июле дети ходят сюда за покупками. Вам очень повезло, что большинство того, что вам нужно есть у мисс Бэгшот, но отказывать себе в новых вещах не стоит. Особенно если они покупаются не за ваши деньги, — мужчина подмигнул.       Перед глазами вырисовалась знакомая вывеска «Лавки письменных принадлежностей». Находясь внутри, девушка не раз сталкивалась с мыслью, что что-то в ней не так. То ли мебель выглядит новее, то ли атмосфера другая.       Однако, подойдя к прилавку, Женевьева только вздохнула. За стойкой был совершенно незнакомый продавец в странноватом сюртуке. Неужели при Волдеморте все это? Но она ведь совсем недавно видела Косой, тогда почему здесь все такое… живое? Где разгром? Где заколоченные окна и голодные волшебники, редко выглядывающие из-за деревяшек на окнах?       Долго в лавке они не задержались. Женевьева выбрала пару перьев и с запасом чернил. Множество различных пергаментов и блокнотов, обернутых в кожаные переплеты были сложены в стопку и обмотаны веревкой. Дамблдор взмахнул палочкой и покупки уверенно взлетели в воздух.       Следом был магазинчик с вывеской «Мантии на все случаи жизни». Он был там же, где и магазин мадам Малкин, однако вывеска была другой и внутри все было обставлено по иному. Встретила посетителей другая женщина со схожими с мадам Малкин чертами. Она назвалась миссис Эджертон.       «Может, я умерла? Это загробный мир такой? — подумала Женевьева, становясь на низкий подиум. Вокруг залетали сантиметровые ленты. — Точно. Упав с такой высоты выжить маленькая вероятность. Видимо поэтому я вижу тех, кто вряд ли жив. Но… Почему тогда Дамблдор меня не помнит? Мы же знакомы...»       — Опустите руки! — вырвал писклявый голос миссис Эджертон из мыслей.       Женевьева послушно повиновалась. В руки девушки резко прилетел какой-то журнал, попутно зарядив сильным ударом в плечо. Волшебница в недоумении подняла взгляд на владелицу ателье.       — Полистайте, юная леди. Никогда не видели каталогов одежды что-ли? — с надменностью произнесла миссис Эджертон.       — А у вас хватает клиентоориентированности, чтобы в таком тоне разговаривать с посетителями и бросаться в них «каталогами». Точнее ее у вас нет, — выпалила девушка, не обратив внимания на ошеломленный вид миссис Эджертон, после чего соскочила с подиума и, чуть вздернув подбородок, прошла к креслам.       В одном из них сидел ожидающий Дамблдор. Тот увлеченно рассматривал точно такой же журнал в разделе с мужскими костюмами. Не обращая на него внимание, девушка села рядом и раскрыла каталог. На страницах журнала были изображены разные виды мантий: повседневные, парадные, откровенно странные, которые Женевьева понятия не имела куда можно было бы надеть. Прикинувшись дурочкой, волшебница поинтересовалась:       — Профессор, у вас в школе ведь, наверное, своя определенная форма. Я ведь не знаю какую надо…       «Черная мантия с вышитым гербом и черная остроконечная шляпа, плюс зимняя мантия на серебряных пуговицах», — с усмешкой вспомнила девушка. Она опять соврала.       Дамблдор медленно оторвался от изучения каталога и взглянул на девушку. Казалось, что он видит ее насквозь. Он тепло усмехнулся и ответил:       — В Хогвартсе носят черные мантии. После распределения магическим образом на ней появляется герб факультета.       — А крой?       — Это уже не важно, девочка моя, — подмигнул он и вернулся к чтению.       «Серьезно?» — удивилась девушка.       Когда она училась в школе все, кроме всегда выделывающихся слизеринцев, поголовно ходили в одинаковых мантиях. Хотя даже мантии слизеринцев были в целом похожи. А то, что Женевьева увидела в каталоге было совсем не похожим на то, что она когда-то надевала. Ну, кроме одного варианта на предпоследней странице раздела с мантиями, подписанным как «классическая мантия». Хотя, даже он был как-будто другой. Определившись с выбором, девушка обратилась к миссис Эджертон.       — Какой… Прекрасный выбор, — сквозь зубы произнесла она. — Подождите тридцать минут. Ваша мантия будет готова. Что-то еще?       — Да. Зимняя мантия такого же кроя, — кивнула девушка, закрывая журнал. Она специально промолчала про шляпы, потому что терпеть их не могла.       — Конечно, — оттянув шипящие звуки, сквозь натянутую улыбку ответила владелица. — С вас будет 64 галлеона.       «СКОЛЬКО?!» — мысленно возмутилась Женевьева, однако сдержала лицо.       — Конечно, — улыбнулась Женевьева, выкладывая поблескивающие монетки, признаваясь самой себе, что так никогда бы не сделала, будь это ее личные деньги.       Миссис Эджертон жадно отсчитывала каждую монетку, после чего её лицо вдруг подобрело, а на выходе из лавки она даже пожелала хорошего вечера и напомнила вернуться через двадцать пять минут. Вечерний воздух приятно холодил кожу. Глаза Дамблдора вдруг засверкали.       — Вы ведь, мисс Робер, конечно же, заказали остроконечные шляпы? — словно это само собой разумеется сказал он.       — А? Шляпы? — изобразила удивление Женевьева. — А это обязательно?       — Конечно, — кивнул он. — Это элемент школьной формы.       — Но вы ничего не сказали про шляпы, — выгибая тонкую бровь сказала волшебница.       — Потому что они необязательны.       Девушка замерла на миг. Осознав, что профессор просто шутит над ней, она нахмурилась и догнала его.       Мужчина привел Женевьеву в давно знакомый ей «Флориш и Блоттс». Вот он выглядел точно так же как и раньше! Купили здесь книг не так много, как она думала. Дамблдор объяснил это тем, что у Батильды есть большинство нужных учебников.       — Хоть Патрисия Бэгшот и закончила школу десять лет назад, учебники совсем не поменялись. Есть лишь некоторые изменения в общей программе, — сказал он, доставая с полки учебники за седьмой курс.       «Он так уверен, что я пройду этот его «экзамен» на уровень достойный поступления на седьмой курс?» — не без иронии подумала девушка, однако вслед за этим мужчина достал пару таких же книг, но только с подписью за пятый и шестой курсы. Женевьева недовольно закатила глаза.       Спустя некоторое время они вышли из магазина. Следующим пунктом назначения профессор обозначил магазин сумок и чемоданов.       Продавец с благоговением рассказывал о каждом изделии. Однако девушке при каждом упоминании «важности» чего-либо хотелось либо закатить глаза, либо зевнуть. Женевьева еще на входе приметила в углу за всем тем барахлом, про которое рассказывал продавец, кожаный портфель-дипломат. Как только девушка указала на него, мужчина сначала удивленно посмотрел на Женевьеву, после чего начал подробную историю о том, какая эта вещь ценная.       Волшебница особо его не слушала, рассматривая сколько в нем карманов и прикидывая сколько времени уйдет на то, чтобы наложить на них чары расширения. Расплатившись, довольная покупкой девушка вышла из магазина. Там, все свои обновки девушка постаралась уместить в портфель.       Дамблдор и Женевьева направились обратно в «Мантии на все случаи жизни». На улицах встречалось все меньше людей, а солнце норовило убежать за горизонт. Проходя мимо одной из витрин, профессор вдруг остановился:       — Не хотите себе зверька, мисс Робер? — в голубых глазах плясали искорки.       — Зачем? — девушка вздернула брови. Только этого ей еще не хватало!       — Как же? Животные могут пойти на благо, — мужчина расплылся в теплой улыбке. — У вас будет кто-то, кто сможет помочь вам тогда, когда вы не сможете помочь даже себе.       — Боюсь, мисс Бэгшот не оценит.       — Неверно думаете, девочка моя. Но, раз уж так… Мое дело предложить, — Альбус развел руками и пошел в сторону ателье.       Женевьева хотела пойти вслед за ним, как ее взгляд приковался к рыжему зверьку за витриной. На искусственной ветке сидел пушистый бельчонок. В его маленьких лапках оказался орешек. Бельчонок не смотрел в сторону девушки, казалось, он ее совсем не замечал.       Зверек показался Женевьеве таким крохотным, что она даже подошла ближе, рассматривая его. Однако она быстро себя одернула и обернулась в сторону профессора.       Его нигде не было.       Девушка нахмурилась. Выдернув палочку из волос, она направилась по темнеющему переулку в сторону магазина миссис Эджертон.       Там Дамблдора тоже не оказалось. Зато в уменьшенной коробке были готовые мантии. Миссис Эджертон, широко улыбаясь, отдала волшебнице покупки, после чего даже проводила до двери, пожелав хорошего вечера и начинавшейся доброй ночи.       На улице было уже темно. Женевьева пристально вглядывалась в каждый сантиметр переулка. Ее магия уже немного восстановилась, так что на небольшой погром и аппарацию ей точно хватит. Хотя ей очень сильно не хотелось.       «Кинул, старый дед»,— не без раздражения подумала она. — «На пару секунд задумалась, а он уже свалил.»       В голове вновь возник целый рой мыслей. Теперь вариант с тем, что это Пожирательская ловушка, казался ей совершенно неправильным. Это точно была не она. Оставались варианты с тем, что она мертва и вариант с перемещением во времени.       Несмотря на всю свое нежелание верить в то, что это именно перемещение, девушка склонялась к этому варианту больше, чем к тому, что умерла.       «Разве мертвые могут чувствовать? Неважно что, просто чувствовать?»       Хотя про жизнь после смерти было известно ровным счетом ничего, девушка все равно не могла поверить в то, что такое могло бы быть. Однако и вариант с перемещением во времени ей тоже очень сильно не нравился.       Девушка вышагивала по тихому, уже ночному переулку. Она шла туда, куда собиралась идти с самого начала — к Дырявому Котлу, а потом в Лондон.       Она уже сомневалась, что Лондон окончательно даст ей понять в чем дело. Но не бездействовать же ей, верно?       Гнетущая тишина словно туманом распространилась по всему переулку. Казалось, любое движение могло стать шумом, который в раз выдал бы девушку. В оконцах мигали огоньки люмосов.       Женевьева поправила ремень портфеля, надев его через плечо. В одном зеленом хлопковом платье стало прохладно. Волшебница сжала челюсти. Девушка шла по брусчатой дороге с ровной спиной. Каблучки ее туфель тихо стучали.       Вывески сменялись. Волшебница была все ближе к своей цели. Ее длинная коса непроизвольно качалась из стороны в сторону в такт шагам. Дул теплый ветер.       Тьма ночи давила. Плохое предчувствие тянулось за Женевьевой терпким шлейфом. В последний раз, когда она с Гарри и Гермионой в ночь выходили куда-то все закончилось так себе. Гарри свалился в обморок, его палочка сломалась, а после Избранный еще и поссорился с Женевьевой. Ну а потом и вообще…       — Да! Это твоя проблема! — громко заявил Гарри.       Женевьева с удивлением захлопала глазами. Она поставила руки на бедра и возмутилась:       — Что, прости? Мы с Гермионой спасали тебя от Нагайны. Почему теперь твоя сломанная палочка и знание Темного Лорда о том, что мы были в Годриковой Впадине моя проблема?       Гарри тогда только очнулся, и Гермиона рассказала, что происходило после того, как парень потерял сознание. Он был в отвратительном состоянии. Женевьеве приходилось поить его разными зельями, которые готовила Гермиона, когда он был в отключке.       Девушка не понимала почему Гарри очень злился именно на Женевьеву. Эта злость на волшебницу начала проявляться с шестого курса. Ей не было объяснения, но когда Гарри был отчего-то зол, то срывался на Женевьеву. Он не в коем случае этого не хотел, но все же это делал.       — Может потому что тебе лезть не надо туда, куда не следует? — парень встал с кровати, покачнувшись.       Гермиона подскочила, поддерживая парня, чтобы он вдруг не упал. Ее брови были сведены вместе. Их ссоры она наблюдала уже не в первый раз. Они все чаще и чаще ругались с самого начала выполнения миссии Дамблдора.       — Мне?! Тебе Гермиона на английском сказала, что это ее заклинание попало в палочку и разломило на две части. Я тут причем?! Я всего лишь, во-первых, говорила, что мне не нравится идея с посещением Годриковой впадины, а во-вторых, тебя на себе тащила. Хоть спасибо бы мне сказал за второе!       — Спасибо! — рявкнул Гарри. — Довольна?       Гермиона отпрыгнула.       Женевьева стойко держалась, смотря прямо в бушующие лучом авады глаза Поттера. Вдруг он закрыл глаза и начал глубоко дышать. Немного успокоившись, он более тихим, но все еще раздраженным голосом продолжил:       — Я хочу защитить тебя! — он сделал шаг к девушке. — Ты мне как сестра. Я не могу просто смотреть на то, как ты вечно суешь свой нос куда не просят!       — Лучше бы спасибо сказал, за то, что я не ушла вслед за Роном, а осталась и продолжила защищать твою тушку! — ответила девушка, отзеркалив тон парня.       — Женевьева! — воскликнула Гермиона.       Ее глаза были полны осуждения не только к Робеспьер, но и к Поттеру. Однако осадила она только Женевьеву.       Это была конечная. Женевьева не смогла сдержаться и выпалила все, что думает. Слова лились вязкой патокой.       — Что, Герми? Что?! — почти истерично воскликнула Женевьева, что даже Гарри дернулся. — Разве я не права? Почему мы вообще должны следовать за Гарри, скажи? У нас у всех, кроме него одного есть семьи, родственники. А мы бросили все ради него, и что теперь он мне говорит? Почему я вечно должна это все выслушивать, а? — вдруг волшебница повернулась к Поттеру. Она заговорила тише. — Скажи, Гарри. Мы здесь для чего? Для того, чтобы ты свое «фи» вечно высказывал? Я с того момента, как ты мне все высказал, поведав, что мои планы и домыслы херня, ничего тебе против не говорила и как дура шла за тобой. О том, что мне тоже плохо от ухода Рона и этого паршивого стояния на одном месте я молчала. Вечно вас вытащить из этого отвратительного состояния пыталась, — девушка не выдержала и закричала. — Что не так?!       — Может, тебе тогда действительно стоит делом заняться, а не продолжать этот спор, а?! — вновь закричал Гарри. — А если уж тебе все так не нравится, то уходи, раз тебе хочется. Выход там.       Гарри жестом указал в сторону выхода. Гермиона раскрыла в изумлении глаза:       — Гарри, как ты можешь такое говорить?       — Хорошо. Как скажешь, Гарри, — сглатывая, дрожащим голосом произнесла Женевьева. — Только потом меня не ищи.       Девушка вышла в другую часть палатки. Она усиленно собирала свои вещи.       Спустя некоторое время к ней прибежала Гермиона. Видимо до этого она высказывала Гарри свое недовольство его поведением. В ее глазах стояли слезы.       — Нет, Женевьева, не уходи, — сказала она, увидев, как Робеспьер собрала сумку и встала, собираясь направиться на выход.       — Ну как же, Гермиона. Избранный ведь просит, — разочарованным уставшим голосом сказала Женевьева.       Гермиона кинулась в объятия. Девушка крепко сжала подругу в своих руках, показывая так все свое желание того, чтобы Женевьева не уходила. Та в ответ обхватила руками подрагивающую подругу.       В горле стоял ком, а в глазах помутнело из-за вставших в них слез. Однако Женевьева быстро переборола желание разреветься и, прикусив губу, вздохнула, отстраняясь от подруги.       — Удачи с поисками, — она сказала это полушепотом.       …Женевьева ушла.       Конечно же не навсегда. Она вернулась с Роном. Девушка чувствовала себя эгоисткой, но…       «Черта с два! Хватит», — дёрнула головой девушка, прогоняя плохие воспоминания о друзьях.       На горизонте показался Банк Гринготтс. Он был таким же царственным как и раньше, но… Двери были в полном порядке. Разрушенные драконом колонны у входа так же величественно возвышались на входе. У самых дверей, как и всегда, стояли гоблины в доспехах.       Сердце бешено застучало. По спине пробежали мурашки. Девушка сжала в ладони палочку.       Она вновь начала идти, стараясь не смотреть в сторону банка. Вдруг гигантские двери здания заскрипели. Оттуда вышел смутно знакомый тип со скрученным лицом.       Женевьева вытаращилась на него, после чего мотнула головой и ускорила шаг, стараясь скрыться. Это был тот мужчина в бордовом костюме, который во время потасовки в доме на площади Мерлина держал ее за воротник рубашки. Тот самый, которого она ослепила Конъюктивитусом. И похоже, это тот самый мужчина, которому было послано то письмо от «В. Розье».       Девушка почти дошла до Дырявого Котла, как волшебная стена перед ней начала раздвигаться и оттуда вышли мужчины, очень похожие на тех, товарищу которых Женевьева успела срубить голову секущим заклинанием. Волшебница сменила направление, мысленно ругаясь на обстоятельства.       Вид брусчатки изменился. Стал более потрепанным и редким. Чаще из земли проглядывала серая земля. Девушка знала, куда она забежала и глубоко надеялась, что в Лютном через узенькие улочки она сможет скрыться и выйти в Лондон.       Пойти в обход, конечно, длиннее, но лучше так.       Женевьева молилась, чтобы эти люди не пошли в эту сторону. Однако, словно они читали ее мысли, группа из мужчин одетых в черное шли следом за ней. Девушка могла слышать их тихие переговоры.       «Да чтоб вас всех круциатусом перефигачило!» — выругалась девушка. Она забежала в одну из узеньких улочек. Тупик.       Девушка обернулась. Рядом стояла пара коробок. Она села, спрятавшись за нее и затаила дыхание. Женевьева навострила уши. Они были близко. Ладонь сжимала волшебную палочку все сильнее.       — Ушлепок ты! — послышался противный хриплый мужской голос. У него был явный немецкий акцент. — Говорили же, девчонку еще там поймать надо было. А теперь мы тут прохлаждается… Хотя могли бы быть уже в Германии!       — Брось, Гоц, ты сам видел что она творит, — ответил ему второй, более приятный голос.       — Ага. Только из-за нее нам господин Веймар-Орламюнде и полотенца подержать более не даст, — словно выплюнул этот Гоц.       Женевьева прижалась спиной к холодной стене. Волшебной палочкой она начала вырисовывать руну скрывающего заклинания.       — Проклятая девчонка! И чего она только Гриндевальду нужна? — прохрипел Гоц.       — Я слышал, что-то сперла у него. Предательница, — сказал новый голос.       — Да ну? Смелая, — хрипло загоготал тот.       — В старшего брата пошла, в Патриса де Робеспьера. Тот тоже выделывался много, — произнес приятный голос.       — Ну раз в брата пошла, то и закончит так же, — злорадно усмехнулся Гоц. — В могиле.       Сердце бешено колотилось. Женевьева изо всех сил вспоминала, где могла слышать имя этого Патриса. А она определенно где-то о нем все-таки слышала.       Мыслительный процесс прервал стук подошв. Шуршали длинные одежды. Они были совсем рядом. Девушка смогла бы их рассмотреть, если бы вылезла из-за ящиков и коробок.       «Патрис де Робеспьер… Точно! Это старший брат моего дедушки! — вдруг вспомнила девушка. — Тогда… Тот Эмери, который упоминался в письме… Это тот самый младший брат дедушки, о котором он предпочитал не рассказывать?»       — Как же жрать хочется… И бабу. Патрик! Сгоняй-ка разведать… — захрипел неприятный голос.       — Сам сгоняй, — ответил ему тот третий голос.       — Ишь ты, хамить мне вздумал? Гоц схватил Патрика за ворот и толкнул прямо в сторону той улочки, где пряталась Женевьева. Девушка рефлекторно вскинула руку. В колдуна, упавшего прямо перед ногами Женевьевы, вылетел невербальный Петрификус Тоталус.       «Вот это да», — подумала девушка, когда на пару секунд в Лютном образовалась тишина.       — Что за… — прохрипел Гоц.       Сначала показались коричневые кожаные мужской сапоги, после чего и сам мужчина. Он наклонился к окаменевшему на земле парню. Девушка затаила дыхание. Пока что ее не заметили.       — Что там? — заговорил третий, подходя ближе.       — Петрификус… — словно выплюнул Гоц и повернул голову в сторону.       Повисла тишина. Пару секунд мужчина в ступоре рассматривал Женевьеву. Волшебница вскинула руку. Прогремел взрыв.       — Девчонка! — завопил Гоц.       Девушка юркнула в переулок, бросая себе под ноги заклинания. Сердце безудержно стучало. Вслед за ней бежал тот, чьего имени она еще узнать не успела. Следом Гоц.       Хлопок. Заклинанием девушка обрушила стену. Она перегородила дорогу преследователям. Вслед послышались возмущенные визги жильцов дома. Девушка, не задумываясь об этом, резко завернула в другую узкую улочку.       Тупик. Позади послышались крики.       — Не уйдешь, паршивка! — слышалось совсем рядом.       Девушка нахмурилась. Стена была не совсем плоской. Волшебница смогла бы по ней взобраться.       Не раздумывая, получится или нет, девушка разогналась. Она сначала прыгнула на груду ящиков, после чего перепрыгнула на стену. Кирпичи были скользкими. Кое-как найдя опору в ногах, девушка полезла наверх. Правое бедро, на котором был высечен шрам загорелся.       Топот шагов был все ближе. Женевьеве осталось еще немного. Через мгновенье она оказалась на пыльной крыше. Перекатившись, девушка прижала к себе сумку и волшебную палочку. Она всеми силами протиснулась к, слава Мерлину, плоской крыше в надежде, что ее не заметят.       Гомон подошв стих. Они пробежали мимо.       Девушка выждала еще пять минут, крепко жавшись к крыше и рассматривая неожиданно чистое звездное небо, после чего осторожно приподнялась, осматрев окрестности. Пусто.       Женевьева тихо встала. Земля оказалась далеко. И как она залезть умудрилась? Девушке понадобилось мгновение, на то чтобы слезть. Такое было ей не в новинку: подруга Гарри Поттера с самого первого курса все же!       Сначала Женевьева аккуратно сбросила на землю сумку, а следом спрыгнула и сама. Перекатившись, волшебница замерла, отдышавшись. Тяжесть портфеля вновь оказалась на плече. Девушка выглянула на улочку. Там, где она обрушила стену стояло два волшебника, о чем-то ругаясь на британском английском. Местные. Женевьева стыдливо прикусила губу.       Через некоторое время волшебники ушли. Девушка решила, что это тот самый момент, когда можно выходить из укрытия. Наложив на себя отвлекающие внимание заклинания, волшебница быстро проскочила мимо. Ноги ее несли обратно на Косой переулок.       Воздух в Косом Переулке был как-будто теплее. Женевьева замедлилась, оглядываясь по сторонам. Тишина. Девушка быстрым шагом направилась к спасительному Дырявом котлу. На самом входе Женевьева остановилась. А вдруг там есть кто-то из «этих»?       Эта мысль заставила волшебницу на мгновенье отступить назад. Девушка сделала глубокий вдох и толкнула дверь вперед. Она быстрым шагом пересекла полупустой зал бара.       Лондонский ветер дунул ей в лицо.       Позади нее хлопнула входная дверь бара. Девушка вдруг поняла, как на самом деле на улице холодно, после воздуха в Дырявом Котле.       — Да ну, нет… — на выдохе вслух выпалила Женевьева, рассматривая ночную Лондонскую улицу.       Она убрала палочку.       Вместо знакомого асфальта была брусчатка. В некоторых местах вместо домов лишь руины. Сквозь них даже прорастали растения.       Девушка замерла. Картина была хуже, чем она могла себе представить. Она была знакомой, но в голове не клеилось, что такое может быть в маггловском Лондоне, а не у магов. В воздухе витал запах войны. Вдали, на улице рядом с перекрестком, все выглядело намного лучше. Там дома были намного ухоженней.       Взгляд девушки зацепился за одиноко лежавшую газету, рядом с выбитым окном, которое когда-то было витриной магазина. Из-за темноты было сложно прочесть содержание, однако можно было разглядеть название. Сверху на белой бумаге жирными четкими буквами было написано «THE TIMES-GAZETTE», а рядом дата выпуска. 8 июля 1944.       Женевьева отдернула руку от газеты. Она попятилась назад.       Дыхание сбилось.       Правда с самого начала была рядом с ней, так почему она все еще в нее не верила? Вот, доказательства перед ней: Лондон, газета… Но она продолжала уверять себя в том, что этого быть не могло.       Разве возможно перемещение во времени? Это скорее просто загробный мир. Правда ведь?       Ноги понесли ее куда глаза глядят. Прочь! Прочь! Прочь! Ей просто это все видилось! Такого быть не могло! Она уверяла себя в этом. Однако картина не слишком сильно менялась с каждым шагом.       Женевьева блуждала по спящему городу. Она уже давно замерзла, но именно чувство холода заставляло ощущать себя живой. Именно этим она пыталась убедить себя в том, что не умерла, что это не загробный мир и ей уже стоило открыть на это глаза. Ей не хотелось верить в то, что она в прошлом. Это было самым худшим из всех вариантов.       Вдруг девушка усмехнулась своим мыслям. Если бы она на самом деле умерла, то, наверное, точно так же себя убеждала сначала в том, что это бред, а потом в том, что это правда.       Женевьева остановилась. Улыбка исчезла с ее лица. Плечи поникли, а ее лицо выражало откровенную тоску.       «Ну и что дальше-то?» — девушка посмотрела на небо. Там одиноко светил полумесяц. Вдруг девушке вспомнились уроки Астрономии. — «Убывающая луна…»       Она не заметила, как кто-то грубо ее оттолкнул. Девушка полетела в кирпичную стену. Волшебница вовремя выставила ладони перед лицом.       — Хэй! Тебе что, места мало? Широкий?! — вырвалось раздраженное у девушки. Она аккуратно потерла поцарапанные о стену ладони.       Торопящийся остановился. Черные, немного вьющиеся волосы были аккуратно уложены. Белоснежная кожа ярко контрастировала с черным костюмом. В руке мужчина держал небольшой чемоданчик.       Он повернул голову в сторону Женевьевы. При свете одной только луны невозможно было разобрать как он выглядел, но даже так девушка могла поклясться, что он был красив. Однако взгляд у него был паршивый. Мужчина смотрел на нее с отвращением. Губа презрительно дернулась. В один момент девушке показалось, что его глаза немного отсвечивают красным.       — Глупая маггла, — с презрением произнес он и зашагал дальше, совсем забыв про девушку.       Глаза Женевьевы полезли на лоб. Она выпрямилась и сжала челюсти. Это она-то маггла? Чистокровная волшебница?       — Ты кого маглой назвал, свинья напыщенная?! — раздраженно воскликнула она ему в ответ. Однако тот даже не дернулся, скрывшись за поворотом.       «Козел», — вытирая руки о платье, подумала девушка. — «Итак настроение ни к черту, а теперь вообще скатилось в Тартарары. Ненавижу таких снобов.»       Женевьева прикрыла глаза, успокаиваясь. Она не заметила, как начала дрожать от холода. Девушка поставила руки на бедра и открыла глаза. Ей нужно решить что делать.       Она была в июле сорок четвертого. Война с Гриндевальдом в магическом и с Третьим Рейхом в маггловском еще не закончились. А Волдеморт… А он еще школьник!       Волшебница совсем не могла представить его подростком, учащимся в школе. В голове появлялось только отвратительное змеиное лицо. Женевьева сморщилась.       «А если убить его?» — задумалась Женевьева, вновь поднимая взгляд на Луну.       А если убить его, то Британия лишится следующей угрозы в виде Волдеморта.       Однако не появится ли вслед за этим угроза похуже? А если ее друзья потом вообще не родятся? Что если из-за того, что она его убьет, потом начнется катастрофа Вселенского масштаба? Мир изменится до неузнаваемости? Или все же рискнуть?       Женевьева потерла глаза. Кожа лица была холодной. На душе скребли кошки.       А что делать с тем, что за ней внезапно начали охоту, чуть ли не как за Гарри в девяносто седьмом? Просто прятаться, не зная из-за чего это? Кто такая Женевьева де Робеспьер? Почему ее зовут точно так же как и эту женщину, за исключением приставки де? Причем тут какой-то артефакт?       Девушка похлопала себя по щекам. С этим всем нужно было разобраться. Но как? Женевьева сморщилась. Ей не нравилось здесь. Она в сороковых только первый день, но ей уже тут стало противно.       — Надеюсь, что меня выкинет обратно так же резко, как и сюда, — пробормотала девушка, делая шаг.       Прогуливаясь, она дошла до перекрестка. Женевьева зажмурилась, стараясь представить дом Батильды как можно точнее.       Хлопок. Желудок знакомо скрутило. Подул холодный ветер. Девушка открыла глаза. Ее взгляду предстал ухоженный миловидный садик, перед входом в дом.       Она не успела его рассмотреть в прошлый раз, когда только встретила женщину. Мисс Бэгшот так быстро и резко завела ее в дом. А сейчас Женевьева могла рассмотреть аккуратно постриженные кусты перед окнами и калиткой.       Девушка оглянулась на деревню. Тут было так спокойно.       Сделав глубокий вдох, девушка потянула калитку на себя. Дверца тихо скрипнула. Закрыв за собой, волшебница спокойным шагом дошла до входной двери. Веяло умиротворением. Девушка не хотела шуметь.       Женевьева тихонечко потянула дверцу на себя. Она с успехом беззвучно проникла внутрь. Теплота окутала девушку в уютный кокон. Не успев даже дойти до гостиной, она громко чихнула.       «Твою мать», — выругалась она. Буквально через мгновенье с лестницы показалась испуганная Батильда. На настенных подсвечниках загорелись фитильки.       — Ох, Жизель, тебя так долго не было! — воскликнула она, подбегая. — Я так переживала!       Девушка моргнула, вспоминая, почему Батильда назвала ее этим именем. Вспомнив, она чуть вслух не выругалась.       — Все нормально, — уверила ее девушка. — Просто мистер Дамблдор внезапно ушел, а я потерялась… Хорошо, что я додумалась воспользоваться аппарацией, ха-ха!       «Тоже козел», — мысленно фыркнула Женевьева.       — Ох, Альбус… — недовольно покачала головой женщина. — Пойдем, поешь нормально. С самого утра ведь кроме половины чашки чая ничего в рот не брала. А потом и спать. Я уже белье принесла.       — Спасибо вам, — тепло улыбнулась Женевьева, позволив отвести себя на кухню.       — Было б за что, Жизель. Было б за что, — покачала головой женщина.       Она оказалась подстать остальному дому. Такая же светлая и уютная. Женевьева сняла с плеча портфель, поставив его на пол и села за стол. Спустя пару секунд перед ней появилась тарелка со стейком и почечным пудингом. Следом на столе оказалась чашка с ягодным чаем.       — Приятного аппетита, голубушка. Не забудь про зелья, которые я тебе принесла. Я не могу смотреть на то, в каком ты ужасном состоянии! — произнесла Батильда, качая головой.       — Спасибо, миссис… Мисс Бэгшот, — поблагодарила Женевьева,       — Просто Батильда, милая. Не за что, — женщина широко улыбнулась. — Ты ешь, а я спать пойду. Поздно уже. Ну, мальчишка! Покажу я ему…       Женщина говорила себе под нос что-то еще, но Женевьева не смогла этого расслышать. Девушка неосознанно улыбнулась и засунула в рот кусочек пудинга.       Блюдо было очень вкусным, к удивлению Женевьевы, не особенно любившей британскую кухню. Доев, девушка еще около десяти минут просто сидела, смотря в стену.       Она много вспоминала. В мыслях рисовались лица Рона и Гарри. Они ведь были последними, кого видела Женевьева в последний раз. Она вдруг вспомнила третий курс. Как же тогда было… Просто?       Перед глазами встала гостиная Гриффинодора. За красными шторами по окну били крупные капли дождя. Со стороны комнат мальчиков звучали возгласы. Перед камином на ковре расположились пятикурсницы с проектом по гербологии, а на диванчике одиноко сидела девчушка-третьекурсница с книжкой в руках.       — Хэ-эй, сеструха, что делаешь? — плюхнулся рядом с ней рыжий паренек. Он широко улыбался, глядя на подругу.       — Думаю, — отозвалась та, не поднимая головы.       Мальчишка недовольно цыкнул языком и залез на диван с ногами.       — Тц, много думать вредно, — мальчишка щелкнул ей по носу. Он любил это делать.       — А вот и не вредно, — скорчила рожицу девочка.       — Да ладно тебе, Ева. Ну чего ты здесь киснешь за… Учебником по зельеварению, фу! — казалось, если бы можно было сморщиться от презрения всем телом, а не только лицом, Рон бы обязательно это сделал. Следом он просиял. — Сегодня же такой клевый день! Матч по квиддичу!       — Хотелось бы мне получить хотя бы «Хорошо» на завтрашнем уроке, — Женевьева закрыла учебник, вложив в него свой указательный палец, чтоб было проще открыть.       — Да ты все «Превосходно» и без подготовки получишь! — воскликнул Рон.       Девочки, работающие над домашним заданием шикнули на него. Рон понизил голос:       — Все равно ты не к зельеварению готовишься, а в облаках витаешь. Пошли лучше посмотрим как Гарри пуффендуйцам нос утрет, а?! Как тебе идея?       — Ладно, уговорил, — рассмеялась Женевьева. Рон знал, что она в любом случае пойдет на матч, ему просто хотелось с ней поболтать. — Но только если Гарри нос пуффендуйцам не утрет, то смотри мне!       — Ну чего ты, в самом деле, Ева? — произнес Рон таким тоном, словно Женевьева сказала что-то поистине непристойное. — Когда это Гарри так низко падал?       На мгновенье повисла тишина. По гостиной разлился звонкий смех. На ребят раздраженно посматривали пятикурсницы. Женевьева отложила учебник.       — В прошлом году упал так упал, — утирая слезу, сказала она.       — Н-да, даже до костероста дошло… — Рон почесал затылок. — Но это не важно! Главное, что слизеринцы поняли кто тут главный!       — Ладно, тогда я пойду Гермиону из библиотеки вытаскивать. Она там с Патил тусуется за учебниками… — Женевьева встала и направилась к выходу.       — О, я с тобой, — поднялся следом Уизли.       — Чего это?       — А что? — искренне удивился Рон, после чего нагнулся и зашептал. — Думаешь, Гарри без меня не справится? Ему обязательно служанка нужна, чтобы форму надеть?       Женевьева дала мальчишке подзатыльник. Тот ойкнул и схватился за голову.       — Эх ты, я думала ты поддержать его пойдешь, — покачала головой девочка.       — А что? Он вроде больше знает. Да и к тому же кто меня туда сейчас пустит? Это он член команды, а не я…       — Не кисни, — ткнула локтем под ребра Женевьева. — Пошли Гермиону из рая в ад вытаскивать.       Женевьева прикусила губу. Это было давно! Но как-будто вчера. Легкие сдавило.       Девушка взглянула на стол. Нужно было очистить посуду, не могла же она так ее тут оставить! Волшебница вытащила волшебную палочку и взмахнула ею.             Посуда в миг очистилась. Девушка не знала, куда ее ставить, поэтому оставила ее на столешнице рядом со шкафом. Стол должен был быть чистым.       Схватив сумку, девушка направилась в коридор. Лестница через раз тихонько поскрипывала. Оказавшись в комнате, девушка плюхнулась на кровать. Нужно было ложиться спать. Утро вечера мудренее.