Арканум

"Сирия, 2011 год. Горячий воздух трепетал над развалинами деревни, превращённой в руины бесконечными обстрелами. Древние дома из белого камня теперь выглядели как мрачные напоминания о былом. Пыль поднималась вверх с каждым шагом солдат. Воздух пропах порохом и кровью. Где-то вдалеке раздавались одиночные выстрелы и глухие взрывы. Чанёль двигался в группе, сжимая автомат так крепко, что пальцы побелели. На лбу выступила испарина, глаза лихорадочно бегали, сканируя каждую арку, каждый обломок стены. Они искали местных боевиков, которые, по разведданным, заложили взрывчатку в одной из соседних школ. — Будь начеку, — бросил сержант вполголоса. — Место тихое. Слишком тихое. Чанёль кивнул, чувствуя, как напряжение сжимает грудь. Он сделал ещё шаг, оглядываясь по сторонам, когда вдруг заметил слабый отблеск в тени разрушенной арки. Сердце на мгновение замерло. — Снайпер! — закричал он, толкая ближайшего товарища на землю. В ту же секунду пуля просвистела мимо, ударив в стену. Звук выстрела эхом разнёсся по пустынному пространству, и всё пришло в движение. Вой сирены, крики, автоматные очереди смешались в оглушающую симфонию хаоса. — Уходим! Уходим к укрытию! — голос сержанта прорезал шум. Чанёль схватил товарища за бронежилет и потянул его к ближайшему зданию. Внезапно где-то совсем рядом раздался взрыв. Ударная волна подбросила его в воздух и швырнула на землю, как куклу. Боль вспыхнула в правой щеке — горячая, острая. Он чувствовал, как кровь струйками течёт по лицу, смешиваясь с пылью. Сквозь звон в ушах и мутную пелену перед глазами он видел, как кто-то тянет его за руки. Лейтенант и ещё один солдат, оба сжимающие его под локти, тащили в укрытие. — Ты как? — голос звучал глухо, будто издалека. Чанёль провёл рукой по щеке и посмотрел на пальцы, окрашенные в алый. Улыбнулся, хотя боль была резкой и невыносимой. — Красавчик, да? — прохрипел он, больше для того, чтобы отвлечь их от паники. Лейтенант усмехнулся, но голос его был строгим: — Ты придурок, маэстро, - вздохнул мужчина, - придурок, зато живой" Чанёль уверенным шагом направлялся к одному из VIP-залов клуба. Для него всегда было важно сохранять баланс между лояльностью клиентов и преданностью персонала, но иногда ради этого приходилось чем-то жертвовать. Сдержанный и сосредоточенный, он поправил манжеты пиджака, прежде чем открыть дверь. В зале, раскинувшись на диване, сидел молодой парень. Его длинный пиджак напоминал халат, мягко обвивающий фигуру, и был подчёркнут тонким чёрным ремнём с золотой пряжкой, который аккуратно акцентировал талию. Тёмная ткань костюма блестела под светом, создавая ощущение роскоши, а глубокий вырез слегка обнажал ключицы, где сверкала изысканная цепочка. Его серебристо-черные волосы, идеально уложенные, завершали образ, добавляя футуристической загадочности. Парень слегка поправлял волосы, его движения были плавными, будто продуманными до мелочей, подчёркивая его уверенность и грацию. У стола, напряжённо сжав руки, стояла официантка, чья нервозность не ускользнула даже от Чанёля. Её положению сейчас он не позавидовал бы. — Простите, сэр, но правила клуба запрещают... — робко начала официантка, но её голос дрожал под напором дерзости молодого человека. — Правила? — парень изогнул бровь, его кривая усмешка лишь подчеркивала насмешливый тон. Он посмотрел на неё из-под лба. — Правила? Ащт! — фыркнул он, махнув рукой. — Ещё скажи, что оштрафуешь меня! — Оштрафовать — это слишком легко для таких, кто раскидывается деньгами, — холодно произнёс Чанёль, делая шаг вперёд. Он бросил взгляд на официантку. — Миджи, ты свободна. Девушка с благодарностью поклонилась и быстро вышла, оставляя Чанёля наедине с дерзким клиентом. Тот усмехнулся, отвёл взгляд и немного подался вперёд, теперь с явным интересом разглядывая Пака, словно музейный экспонат. — А ты тут, типа, важный дядя, да? — спросил он, откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу. — И что ты сделаешь? Выкинешь меня за дверь? — Его усмешка стала ещё шире. — Ты хоть знаешь, кто мой отец? Имя Бён Джунгван тебе о чём-то говорит? Чанёль прищурился, наблюдая за ним, но не подал виду, что эти слова его задели. — Можешь здесь не козырять именами, — спокойно ответил он, обходя низкий столик и склоняясь ближе. Его руки упёрлись в колени собеседника, так что их взгляды оказались на одном уровне. — Через этот клуб проходят такие люди, что твой папаша рядом с ними — всего лишь клерк в канцелярии, а не депутат. Парень сузил глаза, но вместо ответа потянулся за бокалом шампанского. Поднеся его к губам, он медленно отхлебнул, а потом, словно невзначай, добавил: — У одного моего знакомого есть номер отличного пластического хирурга. Хочешь узнать? — На его лице появилась лукавая усмешка, - или тебе нравится пугать людей своим видом? Чанёль сжал зубы, но его спокойствие рухнуло за одну секунду. Он резко схватил парня за ворот рубашки, заставив его привстать с дивана. Напиток из бокала плеснул наружу, разлетевшись каплями по столу. — Ещё одно слово, — процедил Чанёль сквозь зубы, пристально глядя ему в глаза, — и тебе не то что пластический хирург, тебе реанимация не поможет. На секунду в зале воцарилась напряженная тишина, в которой даже дыхание казалось громким. Молодой парень замер, но в его глазах не было ни страха, ни удивления. Он лениво провёл языком по губам, смахнув капли шампанского, и ухмыльнулся, будто всё происходящее было для него лишь забавной игрой. — Звучит как вызов, — сказал он, потянувшись пальцами к руке Чанёля, всё ещё сжимающей его ворот. Парень шлёпнулся обратно на диван, едва не расплескав остатки шампанского из бокала, который чудом остался у него в руке. — Да брось. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в маленьких удовольствиях. Чанёль стиснул зубы, но заставил себя выровнять дыхание и включить профессионализм. Он сделал шаг назад, выпрямился и сложил руки на груди. — Не в моих интересах пасти капризы посетителей, — холодно произнёс он, глядя на парня сверху вниз. — Мы организуем другой зал для гостей, забронировавших этот. Но если я услышу хоть одну жалобу, — Чанёль сделал паузу, его взгляд стал ледяным, — я позабочусь о том, чтобы в любом заведении, от клубов Каннама до забегаловок в Итэвоне, ты стал персоной нон-грата. — Важный дядя пытается ставить условия, — протянул молодой человек, лениво поправляя воротник рубашки. Его движения были нарочито медленными, словно он демонстративно показывал своё превосходство над ситуацией. Он бросил взгляд на Чанёля, в котором светились лукавство и вызов. — Тогда вот что, — продолжил он, подаваясь вперёд, — организуй мне пару грамм хорошего порошка, и я обещаю быть паинькой. Он ухмыльнулся, склонив голову набок, словно это была самая естественная просьба в мире. Его глаза впились в Чанёля, ожидая реакции. Чанёль не моргнул, даже не дрогнул. Для него подобные просьбы не были редкостью в этом бизнесе, и он уже давно научился контролировать эмоции. Его взгляд стал холодным и пронзительным. — На какую сумму? — спросил он спокойно, но в его голосе чувствовалась скрытая угроза. Парень на миг замер, его самоуверенная ухмылка дрогнула, прежде чем он снова восстановил свой образ. Он рассмеялся, чуть откинувшись назад. — Я знал, что ты умеешь договариваться, — произнёс он. — Скажем, на сумму, которая обеспечит мне пару часов веселья, — он приподнялся, извлекая из заднего кармана пачку купюр. С лёгкой небрежностью он положил их на столик перед собой. — Этого хватит? Чанёль на секунду замер, позволяя тишине заполнить пространство. Затем он молча взял пачку со стола, перелистал купюры, словно оценивая их. Его лицо оставалось бесстрастным. — Организуем, — коротко ответил он, кладя деньги в карман. Парень ухмыльнулся, потянулся за бокалом шампанского и сделал маленький глоток. — Вот такой подход мне нравится, красавчик, — проговорил он с лёгкой насмешкой в голосе. Чанёль фыркнул, чуть качнув головой, словно это “красавчик” звучало для него как оскорбление. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то ледяное. Он не ответил, лишь молча поднялся, сунул пачку купюр во внутренний карман пиджака и направился к выходу. Его шаги были чёткими, уверенными, как будто ему было всё равно, что оставалось за его спиной. Но он не заметил, как его уход провожал пристальный взгляд блондина, всё ещё сидящего на диване. Молодой человек небрежно потягивал шампанское, его губы тронула кривая усмешка. В воздухе остался повисший вопрос: кто из них на самом деле установил правила в этом зале?

****

“Огромный дом семьи До был тихим, кроме едва слышного тиканья часов на стене. В гостиной, залитой мягким светом настольной лампы, сидел подросток Кенсу, уткнувшись в учебник. Его лицо выражало смесь скуки и раздражения. Крис стоял неподалёку, лениво перебирая стопку документов. Это было их первое время под одной крышей, после того как Квисо взял Криса под свою опеку. — Ты правда собираешься сидеть здесь весь вечер? — спросил Крис, не поднимая взгляда от своих бумаг. Его тон был лёгким, но с явным оттенком насмешки. Кенсу поднял голову, нахмурившись. — Это не твоё дело, — огрызнулся он. — Мне нужно готовиться к экзамену. Крис усмехнулся, аккуратно поставив бумаги на стол. — Экзамен, — протянул он, словно это слово было ему чуждо. — Ты всегда такой серьёзный? Ты же подросток, Кенсу. Тебе положено ходить на вечеринки, драться за девчонок и ссориться с родителями. — Ага, ещё что? — со смешком ответил Кенсу, снова уткнувшись в учебник. — Будешь учить меня в моём доме, как я должен себя вести? Крис прищурился, его взгляд внимательно изучал подростка. На лице мелькнула лёгкая усмешка, но в глазах блеснула скрытая серьёзность. — В твоём доме? — повторил он с наигранным удивлением. — Забавно, как ты быстро начинаешь делить территорию. — Он скрестил руки на груди, внимательно глядя на Кенсу. — Мне всегда казалось, что ты чувствуешь себя здесь чужим. Даже твой отец говорит, что в тебе от До только фамилия. — И слава Богу, — хмыкнул Кенсу, но больше ничего не добавил. Его губы были плотно сжаты. Крис прищурился, его взгляд стал колким. — Ты просто не понимаешь, насколько ты фартовый, — произнёс он, похлопав Кенсу по спине. — Дядя Квисо надеется, что ты возьмёшься за ум, а ты, как всегда, упрямый. Не завидую я тебе с таким характером. — Это единственное, чему ты не завидуешь, — пробормотал Кенсу, закрывая книгу. Он кивнул на стопку бумаг. — А ты, я смотрю, быстро включился. Может, ты оправдаешь ожидания моего отца, и он от меня наконец отстанет? Крис ухмыльнулся, но в его взгляде мелькнул холод. — Твой отец всё равно считает, что это подростковый максимализм. — Он сделал вид, что задумался. — На кого ты собрался поступать? — Юрист, — сухо ответил Кенсу. — Юрист, значит, — медленно кивнул Крис, обойдя стул кузена и став позади него. — Дядя Квисо уважает юристов. Правда, только тех, кто работает в его интересах. — Его тон стал чуть ниже, а на лице появилась усмешка. — Пока ты здесь наивно строишь Робин Гуда, твой отец наверняка уже прикидывает, как использовать твои знания в своих целях. - Кенсу бросил на него острый взгляд, но промолчал. Крис наклонился ближе, их глаза встретились. — Проблема в том, что ты предсказуем, — продолжил он. — Все понимают, что ты делаешь это ему наперекор. Но знаешь, что делает твой отец с теми, кто идёт против него? — Его голос опустился до угрожающего шёпота. — Устраняет. Слова заставили Кенсу напрячься. Его пальцы крепко сжались в кулаки. — Ты не знаешь, что это такое — быть сыном моего отца, — раздражённо произнёс он. — Не знаешь, что такое жить под диктовку. Хочешь не хочешь, а наперекор пойдёшь, потому что это хоть какая-то иллюзия свободы. На лице Криса появилась кривая усмешка. — Знаешь, как говорят? С волками жить — по-волчьи выть. — Он положил руки на плечи Кенсу и слегка наклонился вперёд. — А если выть не будешь, сочтут за барашка. И загрызут так, что от тебя останутся только рожки да ножки. –Он хлопнул кузена по плечам и выпрямился. — Ладно, учись, студент, — бросил он, направляясь к выходу. Крис быстро понял, что в доме семьи До он не просто сирота под опекой, а часть чётко выстроенной системы власти. Квисо начал обучать его, как работать в тени, управлять людьми и манипулировать ситуацией, как только он переступил порог их дома. Он быстро освоил правила этой системы, но также осознал, что в этом доме ему придётся постоянно доказывать свою ценность. Соперничество с Кенсу стало неизбежным, ведь каждый шаг Криса оценивался через призму кузена, наследника фамилии До.

****

Зал для собраний клана был почти пустым, но гнетущей атмосферы было достаточно, чтобы почувствовать тесноту даже при минимальном присутствии людей. Полутёмное освещение от единственной лампы делало обстановку ещё более угнетающей. В центре комнаты стоял Крис, опираясь на спинку массивного кресла. Его лицо выражало смесь ярости и решимости, но взгляд оставался ледяным. — Устранение — это не выход, — произнёс Шивон, один из старших советников. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалось напряжение. — Ты слишком импульсивен в своих решениях, Крис. Что бы сказал господин До? Крис резко повернулся к нему, его глаза сузились. — Господина До здесь нет, — категорично произнёс он, его голос звучал низко, почти угрожающе. Он вздохнул, прикрыв глаза на мгновение, будто собираясь с мыслями, а затем обошёл кресло и сел за стол. Его пальцы коснулись столешницы, постукивая по ней, прежде чем он снова заговорил: — Если бы мой дядя увидел, как во время его пребывания в коме кто-то идёт налево, — начал он, его тон стал спокойным, но в нём чувствовалась жёсткость, — он сделал бы то же самое. Вспомните, как господин Кан слил информацию о нашем последнем договоре с торговцами из Гонконга. И что? Он замолчал, позволяя напряжению заполнить комнату. — И... — поджал губы Хичоль, сидящий чуть в стороне. Его взгляд метался между Крисом и Шивоном, будто он искал поддержки. — И до юбилея мужик не дожил, — холодно закончил Крис, скрестив руки на груди. — Так там реально доказанный косяк был, малый, не путай, — недовольно буркнул Шивон. — А здесь ты просто решил, что именно Сын У сливает нас, — он сцепил пальцы в замок, откидываясь на спинку стула, и устало закатил глаза. — И, как не удивительно, именно Сын У, который ещё при господине До был часто недоволен тобой. – Он сделал паузу, словно давая Крису время переварить сказанное, а затем добавил: — Кома твоего дяди не даёт тебе карт-бланш на устранение тех, кто просто тебе не нравится. Крис внимательно выслушал Шивона, его взгляд становился всё холоднее с каждым словом. Он медленно поднялся из-за стола, его движения были точными и выверенными, как у хищника, готовящегося к прыжку. — Мне не нравится? — переспросил он, его голос звучал холодно и насмешливо. Крис наклонился вперёд, его взгляд стал пронзительным. — Вы понимаете, что кома господина До — это не просто отсутствие. Это причина для некоторых шавок сорваться с цепи и творить что вздумается, думая, что их не ждёт наказание. Его слова обрушились на комнату, как хлёсткий удар. Шивон сжал пальцы в замок, но не опустил взгляда, хотя напряжение в воздухе стало почти осязаемым. — Мы говорим о человеке, который служил Аркануму дольше, чем ты носишь этот костюм, — сдержанно произнёс Шивон. — Сын У может быть резким, но он не предатель. Без доказательств ты бросаешь тень на старейшину. И это не укрепляет клан, Крис, это сеет раздор. Крис вздохнул, прикрывая глаза. — Хорошо, ваши предложения, — посмотрел он на подопечных, и те стали переглядываться. Зал погрузился в тяжёлую тишину. Никто не спешил нарушать её, но в напряжении взглядов, которыми обменивались советники, читалась неуверенность. Крис скрестил руки на груди, его взгляд стал ещё холоднее. — Вот и всё? — протянул он, с едва уловимой насмешкой. — Вы такие смелые, когда дело касается критики, но, как только речь заходит о решениях, тут же предпочитаете отмолчаться. Шивон подался вперёд, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло предупреждение. — Мы здесь, чтобы находить решения, а не устраивать показательные казни, — ответил он ровным голосом. — Ты говоришь об укреплении клана, но такие действия только подрывают доверие. Если мы начнём устранять своих без доказательств, кто следующий? Я? Хичоль? Ты сам? Крис резко ударил ладонью по столу, заставив всех в комнате вздрогнуть. — Хватит, — его голос прозвучал как раскат грома. — Мне не нужны лекции о том, как управлять кланом. Я исполняю обязанности лидера, потому что никто из вас не решился взять эту ношу. Пока мой дядя в коме, я отвечаю за безопасность Арканума. И если кто-то из вас считает, что можно бросить мне вызов, попробуйте. — Он сделал паузу, его взгляд блуждал по лицам собравшихся. — Но будьте готовы к последствиям. Наступила ещё одна затяжная пауза, нарушаемая лишь гулом вентиляции. — Если ты хочешь укрепить клан, начни с доверия, — наконец сказал Шивон, его голос звучал твёрдо. — Проведи внутреннее расследование. Найди доказательства. А пока это лишь догадки, которые играют на руку врагам. Мы не можем позволить себе терять старейшин. -Как старейшина в последнее время он просиживал штаны, думая, что пока Квисо нет, его позиции будут держаться лишь на доверии, - ответил Крис, - знаете как говорил мой дядя: люди - ресурс, а ресурсы имеют свойство исчерпываться. Шивон напрягся, но не отводил взгляда от Криса. Его пальцы чуть сильнее сжали край стола, а голос остался ровным, хоть в нём и читалось напряжение. — Некоторые люди — это больше, чем ресурс, Крис, — сказал Шивон, его тон стал ледяным. — Это основа клана. Ты можешь менять стратегии, устранять слабости, но если начнешь вырезать корни, то дерево рухнет. Крис фыркнул, откинувшись назад, его взгляд был полон насмешки. — Красиво сказано, Шивон, — протянул он, медленно обойдя стол и остановившись напротив старшего советника. — Только ты забываешь, что дерево, у которого слишком много мёртвых ветвей, тоже не проживёт долго. Сын У стал мёртвой ветвью. И если я не срежу её сейчас, это сделает кто-то другой, — он постучал пальцами по столу, оценивая реакцию присутствующих. — Ага, — фыркнул Шивон, складывая руки на груди. — С такой заботой об экологии клана мы рано или поздно все отправимся лес валить, — съязвил он, бросив холодный взгляд на Криса. — В последнее время ты слишком радикален, и складывается впечатление, что ты хватаешься за любую возможность, чтобы сохранить свою позицию, — внезапно озвучил он, его тон стал более жёстким. Чхве немного подался вперёд, упёршись руками в стол, его взгляд был пронзительным, словно он намеренно хотел заглянуть за маску Криса. — Такое чувство, что ты чего-то боишься, — добавил он с лёгким вызовом, — может, тебе так охота от него избавиться, потому что он что-то знает о покушении на господина До? Крис замер. Его взгляд на мгновение стал острым, словно нож, и буквально пригвоздил Шивона к месту. Но уже через секунду он хмыкнул, выпрямившись с нарочитой расслабленностью. Его ледяная улыбка медленно расползлась по губам, но глаза остались холодными, как лёд. — Ты, я вижу, не только мастер метафор, но и любитель теорий заговоров, — произнёс он, лениво качая ногой. — Если бы я хотел избавиться от кого-то, потому что он знает слишком много, ты думаешь, я бы позволил этому обсуждению состояться? Он медленно сел на стул, сцепив пальцы в замок на животе и откинувшись на спинку. Его взгляд был расслабленным, но в нём проскальзывала опасная острота. — Хорошо, — сказал он, словно решив, что разговор ему больше интересен. — Будут вам доказательства. Вы хотите их? Я их принесу. Но давайте не будем делать вид, что старейшины — это неприкосновенные святые, на которых держится наш клан. – Его голос стал жёстче, он обвёл взглядом всех присутствующих. — Старейшины — это не залог доверия. Это просто система, которая работала годами, пока её никто не трогал. –Крис выпрямился, наклоняясь вперёд, его пальцы легли на стол. — Но скажите мне, кто сказал, что система, которая старая, не может быть сломана? Что эта "святая" традиция — залог безопасности? Знаете, в чём настоящая проблема? Люди боятся менять привычное. Боятся тронуть что-то старое, думая, что это повлечёт хаос. –Он прищурился, его голос стал низким, почти шёпотом, но каждое слово звучало отчётливо. — Но хаос приходит не из-за перемен. Хаос приходит тогда, когда вы слишком долго цепляетесь за то, что уже изжило себя. — То есть ты ставишь под сомнение людей, которым годами доверял твой дядя? — спросил Хичоль. Крис ухмыльнулся, его глаза блеснули холодным огнём. — Доверие? — протянул он, словно смакуя слово. — Я ставлю под сомнение не доверие моего дяди, а слепую веру в то, что оно никогда не подводит. Ты хочешь сказать, что все, кто годами был рядом с моим дядей, никогда не ошибались, никогда не играли в свою игру? – Продолжил Крис, его голос звучал холодно, но ровно. — Мы проведём расследование, и я более чем уверен, что оно подтвердит мои слова и заставит вас пожалеть о ваших сомнениях. – Крис вздохнул, на мгновение смягчив выражение лица. Он посмотрел на собравшихся, стараясь не демонстрировать своего раздражения. Его голос стал тише, но от этого не менее уверенным. — Я понимаю, что мой авторитет не так силён, как у господина До, — начал он, его взгляд стал чуть мягче, но в нём всё ещё читалась твёрдость. — И, возможно, вы видите во мне не лидера, а просто человека, который оказался на месте, пока настоящий лидер не вернулся. Я здесь не для того, чтобы угодить вам или сохранить свою позицию. Я здесь, чтобы защитить то, что строил мой дядя. Наш клан. И иногда это означает ставить под сомнение даже тех, кому мы привыкли доверять. – Его взгляд остановился на Хичоле, который всё ещё сидел с хмурым выражением лица. — Я не прошу вас верить мне слепо, — продолжил Крис. — Я прошу вас дать мне шанс доказать, что я действительно хочу сохранить этот клан, — произнёс он ровным, уверенным голосом. — Я уверен, что вместе мы достаточно сильны, чтобы компенсировать своим опытом и знаниями потерю одной, давшей сбой детали. Я понимаю риски, но в наших интересах сохранить то что есть. В моих интересах двигаться вперед. — Пока ты только отмываешь деньги в свой кошелёк и своей радикальностью тащишь всех на дно, — отозвался Чон Су, — с твоими методами мы можем оказаться в руинах быстрее, чем думаешь. Ты слишком рвёшься доказать свою значимость, Крис. Это опасно. Крис резко повернул голову к Чон Су, его взгляд мгновенно наполнился холодной сталью. Он медленно выдохнул, будто стараясь взять себя в руки, и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. — А знаете, что ещё опасно, господин Пак? — спросил он, его голос звучал низко и ровно. — Стоять в стороне и смотреть, как всё рушится, думая, что это не твоя проблема. Вы, все здесь, — он обвёл взглядом собравшихся, — предпочитаете наблюдать за моими действиями, надеясь, что я ошибусь, чтобы потом с удовольствием ткнуть меня носом в мою же ошибку. Но я скажу вам вот что: ваши сомнения — это не проявление мудрости. Это проявление страха. Страха перемен. Вы боитесь признать, что клану нужна чистка. Вы боитесь брать на себя ответственность за эти решения. И поэтому вы оставляете всё мне. — Никто здесь не цепляется за прошлое, Крис, — ответил он после короткой паузы. — Мы просто не хотим, чтобы будущее оказалось построенным на костях тех, кто этого не заслуживает. Крис снова усмехнулся, но его улыбка была холодной. Крис снова усмехнулся, но его улыбка была холодной. — People come and people go, - развел он руками, - А клан остаётся. Если для этого нужно что-то сломать, чтобы построить новое, я готов. Вся система строится на рисках. Мы же не ссыкуны? - Его взгляд остановился на Шивоне и Чонсу, но те не дрогнули, хотя их лица оставались напряжёнными. Крис резко выпрямился, ударив ладонью по столу, привлекая внимание. — В таком случае у меня есть задание для всех вас, — произнёс он, его голос стал твёрдым и деловитым. — Хичоль, собери данные по всем сделкам, в которых Сын У участвовал за последний год. Мне нужны все цифры, контакты и даже мельчайшие детали. Если там есть что-то подозрительное, я хочу знать об этом первым. - Он перевёл взгляд на Шивона. — Шивон, займись проверкой безопасности наших связей с торговцами в Гонконге. Я хочу быть уверен, что там больше нет утечек. И не забывай, что иногда проблемы начинаются внутри, а не снаружи. Присмотрись к нашим людям. - Крис повернулся к Чонсу, его взгляд стал цепким, но в нём проскользнуло неуловимое напряжение. Он сделал паузу, будто тщательно обдумывал свои следующие слова. — Итык, займись финансами, — сказал он ровным, но чуть более мягким тоном, чем до этого. — Проверь потоки денег, убедись, что все транзакции прозрачны. Я хочу быть уверен, что наши ресурсы используются эффективно и никто не злоупотребляет доверием клана. —По-моему доверием здесь злоупотребляешь только ты, - хмыкнул Чон Су, намекая на те доказательства, которые при последнем визите оставил им мэр. — Это была мера предосторожности, — спокойно произнёс он. — Мы избежали более значительных потерь благодаря моей, как вы считаете, "жадности". - Его голос стал твёрже, а взгляд — пронзительнее, когда он посмотрел прямо на Чон Су. — То, что проектом занималась моя компания, обеспечило нам безопасность транзакций. Это скрыло наш след и отвело от нас подозрения. — Он обвёл взглядом всех собравшихся, будто намеренно давая каждому ощутить вес своих слов. — Если бы я доверил это сторонним игрокам, мы бы уже оказались под пристальным вниманием налоговой, конкурентов или, хуже того, наших врагов. - Крис сделал паузу, позволяя своим словам осесть. Затем продолжил, его голос стал чуть ниже, но от этого только более убедительным. — Деньги вложены, проект приостановлен. Да, это правда. Но что вы предпочли бы: небольшой замороженный актив или удар по репутации и финансовой стабильности клана? — Он снова перевёл взгляд на Чон Су. — — Хочу напомнить, что это решение мне пришлось принимать сразу после покушения на господина До. В момент, когда наш клан был наиболее уязвим. — Крис выпрямился, сложив руки на груди. — Вы понимаете, что нельзя исключать вероятность того, что этот проект мог быть ловушкой. Я не мог позволить сторонним игрокам получить контроль над ситуацией. - Он обвёл взглядом остальных, его голос стал ещё твёрже. — Если бы это оказалось ходом наших врагов, мы бы уже не обсуждали этот вопрос здесь, в этой комнате. Мы бы уже боролись за выживание. Комната погрузилась в напряжённое молчание. Чон Су нахмурился, но не поспешил ответить, а другие советники явно предпочли не вмешиваться в этот спор. Крис стоял уверенно, ожидая либо возражений, либо согласия. -Тогда почему ты не объяснил это Сехуну? - спросил Чон Су, - почему не поставил в известность клан? Крис прекрасно понимал, что его объяснения перед Сехуном принесли бы лишь больше неудобных вопросов, он знал, что О найдет любую мелочь, лишь бы прикопаться. — Сехун... — начал он, сдержанно усмехнувшись. — Сехун — это человек, который знает, как использовать любую информацию в своих интересах. Если бы я сообщил ему детали, ты думаешь, он оставил бы их в тайне? Нет, он бы использовал их, чтобы посеять ещё больше сомнений в клане, - Крис пожал плечами, будто объяснял простую задачу, - что насчет клана? Если ты думаешь, что я должен был поставить клан в известность, чтобы потом каждый второй поддался панике и побежал докладывать нашим врагам, то ты ничего не понимаешь в управлении. Клан нуждается в чётких действиях, а не в бесконечных объяснениях. За мной много косяков, каюсь, клан терпит не лучшие времена. Но окажись на моем месте кто-то другой, велик шанс, что вы бы сейчас здесь вообще не сидели. Поэтому я - наименьшее из зол, поверьте мне. Чон Су прищурился, но промолчал, не найдя, что возразить. Остальные советники продолжали хранить напряжённое молчание. Может, Крис в чем-то и прав?

****

Поздний вечер. Гостиная дома Кимов. Мягкий свет настольной лампы освещал небольшую комнату. На столе стояла недопитая чашка чая, а рядом лежала газета с заголовками о недавнем аресте членов преступного синдиката. Отец Чонина, Ким Джунхо, подполковник отдела по борьбе с организованной преступностью всегда был для Чонина примером справедливости и силы. Но сейчас его лицо было мрачным, взгляд устремлён в пустоту. Рядом, в кресле, сидела мать Чонина с пледом на коленях, её лицо выражало обеспокоенность. — Ты слишком зациклен на этом, Джунхо, — сказала она тихо, поднимая глаза на мужа. — Это просто дружба. Дети заводят друзей. Это нормально. — Это не просто дружба, — хмуро ответил Джунхо. — Ты понимаешь, чьим сыном он является? До Квисо — глава мафиозного клана. И этот мальчишка, Кёнсу, его единственный наследник. Мать Чонина нахмурилась, но голос её остался мягким. — Кёнсу такой же ребёнок, как и Нини, — возразила она. — Думаю, он растёт под таким же давлением, еще большим чем Нини. Ты сам знаешь, что дети не выбирают своих родителей. Джунхо резко поднялся с дивана, начал нервно ходить по комнате. — Важно не то, какой он ребёнок, а чей он ребёнок, — отрезал он, останавливаясь перед женой. — Этот малец ещё задаст нам жару. Я вижу, как работает его отец. Если он растет под его давлением, поверь мне, ничего хорошего из этого не выйдет. — Джунхо, это просто мальчишка, — мягко напомнила мать. — Они с Чонином просто друзья. Кенсу поддерживает Нини, и общение с ним хорошо на нем сказывается. Он подтянулся в учёбе, стал более собранным и ответственным. — Она сделала паузу, будто подбирая правильные слова. — Даже тренер заметил, что он стал более целеустремлённым на тренировках. — Ты не понимаешь, в каком мире я работаю, — его голос стал жёстче. — Мне только что сообщили, что люди Арканума угрожают моим коллегам. Один из наших агентов пропал без вести после облавы. Думаешь, это случайно? Думаешь, они не следят за нами? Мать замолчала, но её глаза наполнились тревогой. — Ты думаешь, это может как-то затронуть нашего Чонина? — спросила она, её голос был едва слышен. — Если он продолжит общаться с этим мальчишкой, всё возможно, — твёрдо сказал Джунхо. — Я не хочу, чтобы он был втянут во что-то. Ни в какие кланы, ни в какие войны. Его отец безумен, и я не хочу чтобы он давил на Кенсу через Чонина. - Он замолчал, но затем, после короткой паузы, добавил с горечью: — А ещё больше я не хочу, чтобы эта дружба разбила его. Ты видишь, как он к нему привязан? Если случится что-то плохое, Чонин этого не выдержит. Хватая брошенный у двери рюкзак, он надел куртку, даже не подумав застегнуть её. Дыхание было сбивчивым, но он молча направился прочь, хлопнув дверью чуть громче, чем собирался. На улицу он вышел уже почти бегом, игнорируя прохладный ветер, который хлестнул по лицу. Его двухчасовая пропажа вызвала в доме настоящий переполох. Родители обыскали весь квартал, обзвонили соседей, а мать уже едва сдерживала слёзы. Однако Чонин сидел один на детской площадке у их старого дома, бездумно пинал гравий под ногами. Он не хотел говорить, не хотел объяснять, почему он ушёл. Он просто пытался собрать свои мысли и понять, как справиться с тем, что слышал.

****

Мрачный подвал заброшенного здания служил временным укрытием для операции "Драконов". Едва заметный свет пробивался сквозь щели в деревянных ставнях, освещая фигуру, привязанную к металлическому стулу. Сын У, старший логист "Арканума", сидел с кровавой губой и синяками на лице. Его дыхание было тяжёлым, а взгляд метался между тенью, которая медленно приближалась к нему. Чонин, облачённый в кожаную куртку, подошёл ближе, остановившись перед своим пленником. Его холодный взгляд, подчёркнутый едва заметной ухмылкой, пронзал воздух. — Ты думаешь, я просто так взял тебя, Сын У? — начал он, наклоняясь ближе. Его голос звучал спокойно, почти лениво, но в этом спокойствии чувствовалась скрытая угроза. — "Арканум" так доверяет тебе, а ты... переводишь деньги через подставные фирмы, встречаешься с людьми из правительства, которые могут слить вас. Ты словно делаешь всё, чтобы разрушить клан, — произнёс он, доставая нож из кармана. Лезвие блеснуло в слабом свете. — С таким подходом "Драконам" останется только со стороны наблюдать за происходящим. Знаешь, это скучно. - Он выпятил губы, изображая капризного ребёнка, и выпрямился, скрестив руки на груди. — А если ты так делаешь, значит, точно знаешь что-то, что будет для нас полезным. — Его тон стал более резким, а взгляд пронзительным. — Так что, Сын У, что ты хочешь мне рассказать, что же побудило старейшину клана к таким поступкам? Или мне самому начинать делать выводы? Ким Сын У закрыл глаза, будто борясь с собой, затем заговорил, запинаясь: — Я… не хочу падения клана, — прохрипел Сын У, его голос был слабым, но в нём звучала решимость. — Я хочу убрать Криса. Проблемы клана — это его проблемы. Я не могу допустить того, что он хочет сделать. — Конкретнее, — сухо произнёс Чонин, не отрывая холодного взгляда от пленника. — Это Крис… — Сын У закашлялся, будто слова давались ему с трудом. — Это Крис организовал покушение на господина До. — Его голос дрожал, но он продолжал говорить, не осмеливаясь встретиться взглядом с Чонином. Чонин приподнял бровь, насмешливо изогнув губы. — Это не просто попытка устранить его, — продолжил Сын У, его дыхание стало более частым. — Это часть плана. Он хочет снова подставить сына Квисо. Чонин нахмурился, его взгляд стал ещё более сосредоточенным. Он скрестил руки на груди, наклоняясь чуть ближе. — Снова? — хмыкнул он, как будто вспоминая что-то своё. — Значит, вы все признаёте, что четыре года, которые он отсидел, были подставой? — Он прищурился, голос стал насмешливым. — Понять не могу, вы правда не поняли, что вас облапошили, или просто не хотели знать? — Об этом знал только я, — быстро перебил его Сын У, его голос сорвался на хрип. — Но меня быстро заставили молчать. Я… до сих пор чувствую вину. — Вину? — фыркнул Чонин, усмехнувшись. — Надо же. Я думал, такие вещи, как вина, совесть, сочувствие, не свойственны циничным верным слугам клана. — Он выпрямился, сложив руки на груди, и склонил голову чуть вбок. — Ладно, так что там за план? Как покушение на Квисо связано с его сыном? — Он намерен отключить господина До от аппаратов жизнеобеспечения… и обвинить в этом Кенсу, — прошептал Сын У, сжав кулаки. — Он боится. Боится что Кенсу захочет отомстить ему. — А вот это уже интересно, — кивнул Чонин, издав короткий смешок. Он наклонился ближе, его тон стал насмешливо-задумчивым. — Зачем тогда было фальсифицировать преступление, за которое светил такой маленький срок? Подставил бы его… ну, не знаю… в убийстве высокопоставленного чиновника, — Чонин пожал плечами. — Или в торговле людьми. - Он выпрямился, слегка покачав головой, будто всерьёз размышляя над возможностями. - Или… мог бы приписать ему руководство сетью подпольных лабораторий. В довесок пару статей о финансировании терроризма — и готово. Неужели у Криса такая плохая фантазия? - Чонин усмехнулся, скрестив руки на груди. — Но он выбрал подставить его так, чтобы тот вышел спустя четыре года. Какой-то неубедительный план, если боишься человека, — подытожил он, бросив острый взгляд на Сын У. — Значит, что-то не сходится. Или ты чего-то не договариваешь? -Он расчитывал на срок побольше. Его уверяли, что парню светит 8 лет минмум, - устало произнёс Сын У, опустив взгляд. - Когда его адвокат оказался неспособен грамотно оспорить обвинения, Кенсу сам взялся за дело. Он буквально сидел в тюремной библиотеке, перечитывал прецеденты, разрабатывал стратегию защиты. - Сын У сделал паузу, словно вспоминая детали. — Он нашёл ошибки в обвинительном заключении, доказал, что доказательства были собраны с нарушением процедуры. В какой-то момент он даже сам выступал на своих слушаниях, — Сын У вздохнул, глядя на Чонина. — После этого адвоката нашли мёртвым, — добавил Сын У, напряжённо глядя на Чонина. — Думаю, это тоже дело рук Криса. Он был очень недоволен итогом. Чонин хмыкнул, едва заметно склонив голову набок. — Ну надо же, какой сюрприз, — протянул он с иронией. — Мог бы навесить на него убийство ещё и этого адвоката. Чего мелочиться-то? — хмыкнул он. Затем, будто рассуждая вслух, добавил, слегка прикрыв глаза: — Но боюсь, для каждого следующего такого адвоката это дело стало бы последним. - Его тон был спокойным, почти ленивым, но в уголках губ пряталась тень ухмылки. Однако, заметив недоумённый взгляд Сын У, он с лёгкой усмешкой вернулся к разговору, — Окей, и чем обусловлена твоя тяга к справедливости и искуплению? — с лёгкой издёвкой спросил он, облокотившись на спинку стула. Сын У вздохнул, его плечи опустились, и взгляд, казалось, потяжелел. — Квисо… я знаю его много лет. А Кенсу знаю с детства, — начал он, его голос звучал глухо. — Малый и так рос под давлением, а тут на него навалилось… А Крис переходит границы. Он использует Кенсу как пешку, как щит, чтобы прикрыть свои игры. Заставляет его расплачиваться за свою жадность и амбиции. Он понимает, что Кенсу прямой наследник, понимает как много у него власти, о которой даже сам Кенсу не подозревает. Если он получит эту власть, как единственный претендующий - это погубит всех. -Нам это даже на руку, - хмыкнул Чонин, подумав о драконах. Его мысли метались между преданностью к клану и к Кенсу. — Когда Кенсу был в тюрьме… — Сын У замялся, но затем продолжил: — Один из наёмников клана помогал ему. Многие знают об этом, но предпочитают молчать. Даже Квисо был в курсе. Чанель — "Маэстро". Авторитетный, хороший солдат. Он действует по совести, и помощь кому попало для него не в правилах. Поэтому Квисо не препятствовал. Он доверял Чанелю, надеялся, что тот сможет повлиять на Кенсу в нужную сторону. Сын У поджал губы, будто вспоминая, как сложно было найти слова, чтобы выразить эту мысль. — А вот Крис… — он замолчал, но только на мгновение. — Крис боялся его. Для него самый большой удар — это потеря власти. А в последнее время активно ходят слухи, что Кенсу хочет занять его место. Он готов войти в игру, только чтобы отомстить Ифаню. Последние слова повисли в воздухе, словно тяжёлый удар, и этого оказалось достаточно, чтобы Чонин утратил самообладание. Его лицо мгновенно потемнело, а глаза заблестели опасным огнём. С громким стуком нож, который он до этого вертел в руке, вонзился в стену напротив. Лезвие вошло в дерево с глухим звуком, а эхо его удара прокатилось по комнате. Он громко рассмеялся, словно его охватил приступ безумия, прикрывая лицо руками и отворачиваясь. — Серьезно? — произнес Чонин, его голос звенел от скрытой ярости. Его глаза сверлили Сын У, который невольно напрягся, ощутив, насколько непредсказуемым становился Ким. — и ради этого он учился на юриста? Он, который говорил, что не такой? Сын У вскинул голову, стараясь не выдать своей тревоги, но его голос звучал осторожно: — Говоришь так, будто знаешь его лично. Чонин замер на секунду, а затем медленно повернулся, встретив взгляд Сын У. Его лицо было непроницаемым, но в глазах сверкнула искра чего-то горького. — Знал, — коротко бросил он, и хмыкнул, будто усмехаясь над собственной наивностью. Он провёл рукой по лицу, будто пытаясь сбросить с себя напряжение, и бросил короткий взгляд на нож, торчащий в стене. — Он не понимает, во что лезет. -Я…рассказал что знаю. Отпустишь меня? Чонин усмехнулся, но в его взгляде не было и намёка на добродушие. Он медленно перевёл глаза на Сын У, словно обдумывая его вопрос. — Отпустить? — переспросил он, его голос звучал лениво, но с угрожающим оттенком. Чонин чуть наклонил голову, словно раздумывая, но в следующую секунду его выражение стало ещё более беззаботным. — Не сегодня, — бросил он, махнув головой в сторону двери. Сын У нервно сглотнул, но ничего не сказал, лишь проводил взглядом фигуру Кима, который уже начал отступать к выходу. — Посиди здесь, — добавил Чонин, останавливаясь у дверного проёма и оборачиваясь через плечо. Его ухмылка была широкой, почти весёлой, но в ней было что-то зловещее. — Пусть твои коллеги немного поволнуются. Может, даже устроят маленький совет, решая, как тебя вытащить. Это всегда так забавно. С этими словами он толкнул дверь, которая с гулким стуком захлопнулась за его спиной, оставив Сын У в полумраке, в одиночестве, с тяжёлым грузом своих слов и не меньшим грузом ожидания. “Поздний вечер. Дождь лил, как из ведра, шурша по асфальту и стуча в окна. Чонин, с рюкзаком за спиной и спортивной сумкой в руке, быстро шёл домой после тренировки. Его волосы были мокрыми, а одежда прилипала к телу, но он не обращал на это внимания. Единственное, о чём он мечтал, — это горячий душ и тёплый ужин. Когда он подошёл к своему дому, что-то сразу показалось ему странным. Свет на крыльце не горел, хотя отец всегда включал его, если Чонин возвращался поздно. Он потянулся к дверной ручке, но дверь оказалась приоткрытой. Чонин нахмурился, ощущая, как тревога прокралась в грудь. — Мам? Пап? — позвал он, заходя в дом. В ответ только тишина. В прихожей всё выглядело, как обычно, но ботинки отца стояли небрежно, как будто их просто скинули в спешке, а на полу возле стены валялась мамина сумка. Сердце Чонина забилось сильнее. Он бросил сумку у двери и шагнул в гостиную. И тут он увидел их. Отец лежал на полу, лицом вниз, его форма пропитана кровью, расползшейся тёмным пятном на ковре. Мать сидела на диване, её голова была запрокинута, а глаза остекленели. На её груди зияла рана от выстрела. — Нет... — прошептал Чонин, его голос дрожал. — Нет, нет, нет! Он бросился к отцу, опустившись на колени рядом с его неподвижным телом. Руки дрожали, когда он перевернул его, но взгляд на пустые, безжизненные глаза был слишком болезненным. Отец был мёртв. Его руки всё ещё сжимали пистолет, который теперь выглядел бессмысленно. — Папа! — закричал Чонин, но его голос утонул в шуме дождя. Затем он обернулся к матери. Его ноги не слушались, но он всё же поднялся и приблизился к дивану. Она сидела слишком спокойно, словно просто уснула, но её мертвенно-бледное лицо говорило о другом. Чонин закрыл лицо руками, стараясь унять дрожь. — Мам... — его голос стал тихим, едва слышным. — Это неправда... Это не может быть правдой. Слёзы хлынули из его глаз, смешиваясь с дождевой водой на щеках. Он не знал, сколько времени прошло, но вскоре он опустился на колени, схватившись за голову. Его дыхание было неровным, а в голове пульсировали лишь вопросы: "Почему? Кто это сделал? Почему их?" Его взгляд упал на стол, где лежала разорванная папка с документами. На одном из листов была короткая фраза на латыни: “Omnia in Arcanum”. В этот момент он понял: это было не случайное убийство.”

****

Гостиная была окутана полумраком. Лишь тусклый свет настольной лампы разгонял тени, отбрасывая мягкие блики на стены. В пепельнице на столе дымела стлевшая сигарета, а на диване сидел Кенсу, сжимая в руке небольшую флешку. Его взгляд был прикован к ней, словно к чему-то, что несло в себе одновременно ответы и угрозу. Он перекатывал её между пальцев, задумчиво прищурившись. Чанель, стоявший у окна, лениво наблюдал за происходящим, покачивая стакан с недопитым виски. —На твоем месте я бы это оружие кибервенерического поражения куда попало не втыкал. — бросил он, не оборачиваясь. — Это Сехун. Он не просто жук, это кадр с такими фокусами, что Коперфильд нервно курит в стороне. Кто знает, что он туда залил? Вирус? Троян? Что-нибудь, что взорвёт твой ноутбук, если ты её воткнёшь? Кенсу хмыкнул, но его взгляд остался прикованным к флешке. — У тебя есть идеи, как это проверить? — спросил он, не поднимая головы. Его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась напряжённая концентрация. Чанель, наконец, обернулся, прищурившись. — Идеи есть, но все они рискованные, — сказал он, подходя ближе и усаживаясь на кресло напротив. — Можно открыть её на отдельной системе, желательно без интернета. Или, ещё лучше, вообще через какого-нибудь хакера. Если это ловушка, то хотя бы не на нас взорвётся. — Хакера, говоришь, — Кенсу лениво постучал флешкой по ладони, разглядывая её, будто искал скрытый подвох. — Тебе починить ничего не надо? — внезапно спросил он, бросив на Чанеля косой взгляд. — Один кадр сегодня сказал, что мне надо "починить лицо", — пригубив стакан, лениво хмыкнул Пак. — Или ты не об этом? — его ухмылка была одновременно насмешливой и расслабленной. Кенсу изогнул бровь, в глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. — Ого, кто это такой смелый? — фыркнул он, затем медленно вздохнул. — Но нет, я не об этом. Знаю я одного компьютерного гения, который срок мотал. Чанель, не меняя выражения лица, чуть приподнял подбородок. — Компьютерного гения? Который ещё и срок мотал? Это уже интересно. — Он поставил стакан на столик и наклонился вперёд. — Надеюсь, ты не про тех, кто сливает базы данных соседям за банку пива? Или у него мозги действительно стоят чего-то? Кенсу усмехнулся, и подкинул флэшку, ловя её в воздухе. — Поверь, его мозги стоят многого. Он знает, как решать проблемы, и у него хватило смелости выкрутиться из таких ситуаций, где другие даже не пытались, — сказал Кенсу, не отрывая взгляда от флешки. Чанель прищурился, подняв бровь. — Но срок отмотал, — бросил он, скрестив руки на груди. — просчитался, но где? Кенсу усмехнулся, словно ожидал такого комментария. — Просчитался? Скорее, все рассчитал. Иногда лучше сделать шаг назад, чтобы потом обойти всех остальных. Он пошёл на это осознанно. — Осознанно? — переспросил Пак, его голос был скептическим, но в глазах читался интерес. — Ты хочешь сказать, он специально сел? Чтобы что, книжки почитать на зоне? — В каком-то смысле, да, — спокойно ответил Кенсу. — Это дало ему время. Он ведь не просто "отмотал". Он выжил, сохранил своё имя в определённых кругах и вышел с большими связями, чем заходил, — продолжил он, слегка улыбнувшись. — А ещё он мне должен. Помнишь, я попросил тебя припугнуть одного типа? Чанель прищурился, выжидательно посмотрев на Кенсу. — Конечно, помню. Ты тогда так и не сказал, зачем это было нужно. Кенсу покачал головой, словно удивляясь прямоте вопроса. — Этот тип задолжал ему по-крупному. Они провернули с ним сделку ещё до того, как он сел, но потом, как водится, этот человек решил, что может обойтись без оплаты. — Я так понимаю, раз он тебе должен, то должок ему всё-таки вернули? — уточнил Чанель, склонив голову набок. — Угу, — коротко кивнул Кенсу. — Благодаря твоей... убедительной работе, — он бросил на Пака многозначительный взгляд. — Всегда рад помочь, — хмыкнул Чанель, пригубив из стакана. — И где искать этого мегамозга сейчас? Кенсу слегка задумался, постукивая пальцем по флэшке, затем произнёс: — Ремонтный сервис в Каннамгу, — произнёс он наконец. — С виду обычная лавочка. Компьютеры, сети, всякое такое. Но за ширмой официального бизнеса он проворачивает куда более интересные дела. Чанель усмехнулся, глядя на Кенсу из-под полуопущенных век. — Видимо, он не плохо поднялся, если обустроился в таком месте. Кенсу лишь коротко кивнул, не отвлекаясь от своих мыслей. — Да, он знает, как выживать. Его не просто так прозвали "Шаман". Когда дело доходит до информации, он может вытащить из ниоткуда даже то, что казалось похороненным навсегда. — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но годы тюрьмы пошли тебе на пользу, — хмыкнул Чанель, наклоняясь вперёд и подперев подбородок рукой. — Понял, что значит обзаводиться полезными знакомыми. — Люди — ресурс, — спокойно пожал плечами Кенсу, поигрывая флэшкой в руке. — Если им правильно распоряжаться, он будет работать на тебя. Главное — делать это грамотно, чтобы этот ресурс не исчерпался. — Так господин Квисо говорит, но в чем-то он прав, — хмыкнул Чанель, откидываясь на спинку стула. Кенсу резко перевёл на него взгляд, сжав флэшку чуть крепче, чем намеревался. Эта фраза ударила его неожиданно, но в глубине души он знал, откуда она взялась. — Наверное, — произнёс он после короткой паузы, его голос звучал ровно, но взгляд стал жестче. Кенсу крепко сжал кулаки. Транслирование риторики отца... Эти слова были словно зеркало, в которое он никогда не хотел смотреть. "Люди — ресурс." Простая фраза, но она тянула за собой цепочку ассоциаций, которые он пытался похоронить. Это был голос его детства, голос дома, где каждое слово отца оставляло в нём ощущение того, что он должен быть сильным, бесчувственным, готовым отдать всё ради сохранения клана. Но теперь? Чем больше он углублялся в дела клана, тем больше он замечал, как философия, которой он так долго сопротивлялся, становилась его собственной. Кенсу резко встал, пытаясь сбросить навалившееся на него напряжение. — Что-то не так? — спросил Чанель, чуть прищурившись, замечая его резкие движения. Пак вытащил из кармана небольшую баночку с таблетками, достал одну и небрежно закинул её в рот, запив глотком алкоголя. Кенсу обернулся, его лицо вновь стало холодным и непроницаемым. — Всё нормально, — коротко бросил он, стараясь не выдать мельчайшего намёка на внутреннюю бурю. Он бросил взгляд на баночку с таблетками, - что это? Пак лениво пожал плечами, откидываясь на спинку дивана. В руках он медленно крутил пустой стакан, будто обдумывая, стоит ли отвечать. — Анальгетики, — равнодушно бросил он. — Голова раскалывается. Или ты думаешь, что это что-то другое? — Его голос звучал с лёгкой насмешкой, но в глазах мелькнуло что-то тёмное, как будто он пытался скрыть настоящий ответ. Кенсу прищурился, не отводя взгляда от баночки. — Ты всегда запиваешь это виски? — холодно спросил он, его тон оставался нейтральным, но голос прозвучал с недвусмысленной твёрдостью. – Иногда еще пивом, - пожал плечами Пак, замечая на лице Кенсу тень недоверия, - расслабься, До. Было бы хуже, если бы это были антедепрессанты, - Кенсу поджал губы, и ничего не сказал, снова перевел взгляд на флэшку. В голове все еще крутились слова Пака. “Большой кабинет был наполнен тишиной, которую нарушал лишь приглушённый тик так массивных настенных часов. Стены из красного дерева создавали ощущение тяжести, а свет настольной лампы лишь подчёркивал мрачную атмосферу. Кенсу сидел напротив отца, напряжённо вцепившись в подлокотники кресла, будто пытаясь удержаться на месте. До Квисо, сидя за массивным столом, смотрел на сына с холодным спокойствием, в его взгляде читалось больше осуждения, чем заинтересованности. — Люди — ресурс, Кенсу, — произнёс он, облокотившись на стол и сплетя пальцы. Его голос звучал уверенно и категорично, как неоспоримая истина. — Если ты не научишься распоряжаться ими правильно, они уничтожат тебя. Кенсу скривился, взгляд его метнулся к окну, за которым город жил своей жизнью. Он ненавидел эти разговоры, ненавидел, как отец говорил о людях, словно о неодушевлённых предметах. — Может, стоит видеть в людях что-то большее, чем ресурс? — бросил он, с трудом скрывая раздражение. Его голос дрогнул, но он не отвёл взгляда, встретив ледяные глаза отца. Квисо хмыкнул, откинувшись назад. Он изучал сына так, будто тот был всего лишь объектом для анализа. — Твоя наивность тебя убьёт, — резко ответил он. — Ты думаешь, что этот мир — место для честности, чувств и каких-то там идеалов? Ты берешь от людей все или ничего и остаешься ни с чем. Это жизнь. Большой кабинет был наполнен напряжением, воздух словно сгущался от невысказанных эмоций. Кенсу сидел напротив отца, его глаза блестели от гнева и боли. — Жизнь? — фыркнул Кенсу, его голос звучал горько и саркастично. — Жизнь, которая забрала у меня маму, а у тебя жену? - Он посмотрел на отца из-под лба, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Его слова были острыми, как ножи, и врезались в тишину комнаты. — Ты настолько циничен, что когда тебя ставили перед выбором, кто из нас должен выжить, ты выбрал меня, — продолжил он, иронично ухмыляясь. — Потому что я твоя надежда, твой наследник. — Кенсу горько хмыкнул. — Её пристрелили на моих глазах, а ты в это время видел лишь возможную выгоду! Он не заметил, как повысил голос на отца, и только громкий стук ладони по столу вернул его к реальности. — Хватит! — крикнул До Квисо, его глаза сверкнули яростью. — Мне было десять, — тихо добавил Кенсу, но его слова прозвучали как обвинение, проникающее в самое сердце. Отец на мгновение замолчал, тяжело дыша. Затем его голос зазвучал холодно и отстранённо: — И своим поведением ты не просто показываешь мне, что я принял неправильное решение, — произнёс он, пристально глядя на сына, — но и делаешь так, что твоя мать погибла зря. — Твои амбиции — моё проклятие, — процедил Кенсу, глядя на отца снизу вверх. Его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Твоя циничность забирает всех, кто мне дорог! - Он резко поднялся, упираясь руками в стол, наклонившись так близко, что их лица разделяли лишь считаные сантиметры. — Да лучше бы я тогда сдох, чем каждый раз видеть, как твой клан забирает тех, кого я... — он замолчал, не успев договорить, когда вдруг ощутил резкий удар. Лицо резко повернулось в сторону от пощёчины, и гулкий звук её разнёсся по комнате. — Любишь? — спросил Квисо с долей насмешки, его голос звучал холодно и пренебрежительно. Он скрестил руки на груди, глядя на сына, будто оценивая его. Кенсу не двигался, его дыхание было прерывистым. Щёка горела от удара, но сильнее жгла обида. Он медленно поднял голову, его взгляд, полный гнева и горечи, встретился с холодным взглядом отца. — Знаешь, что делают враги, когда узнают, что тебе кто-то дорог? — спросил Квисо, его тон стал ниже, почти угрожающе. — Они пользуются этим. Сначала забирают у тебя всё, что ты любишь. А потом — тебя самого. Или манипулируют твоими чувствами, чтобы получить от тебя то, что нужно. Подумай, нужно ли тебе это”

**************************************

“Чонгук сидел за кухонным столом, уткнувшись носом в учебник. Рядом лежала тетрадь с парой сделанных упражнений и несколько разломанных карандашей — результаты его не слишком удачных попыток сосредоточиться. В комнате было тихо, если не считать едва слышного гула старого холодильника. — Уроки сделал? — прозвучал голос отца, нарушая тишину. Чонгук поднял голову и посмотрел на отца, который только что вошёл, захлопнув за собой дверь. Тёмно-синяя рубашка с закатанными рукавами была слегка помята, а на воротнике виднелись следы пыли, будто он долго пробирался через старый склад или глухой переулок. На лице выделялись несколько дней щетины, подчёркивающей суровый овал лица. Он сбросил с плеча кожаную куртку, под которой скрывалась кобура с оружием, и повесил её на спинку стула. Крепкие руки, покрытые тонкими шрамами, выглядели внушительно, и когда он проводил одной рукой по лицу, то едва заметно качнул головой, будто пытаясь сбросить напряжение. На его губах появилась лёгкая, едва уловимая улыбка, когда он встретился взглядом с сыном. — Почти, — буркнул Чонгук, не сводя взгляда с отца. — Почти? — переспросил он, сбрасывая куртку на спинку стула и подходя к раковине, чтобы вымыть руки. — Это как? Или сделал, или нет. Не бывает «почти». — Как и не бывает «почти сходили на бейсбол», — огрызнулся Чонгук, скрестив руки на груди. Отец обернулся, бросив на сына усталый взгляд. — Чонгук… — Ты обещал, — перебил его мальчик. — Ты сказал, что сегодня. Что после работы мы пойдём. — Работа затянулась, — вздохнул отец, опершись на стол обеими руками. — Я забыл. — Забыл, — передразнил Чонгук, отодвинув тетрадь. — Ты всегда забываешь. Знаешь, я мог бы не делать уроки. Мы могли просто пойти, но нет… — Щенок, — перебил его отец, звуча уже мягче. Он сел напротив сына, сложив руки перед собой. — Я правда виноват. Но иногда работа выходит на первый план. Она кормит нас, понимаешь? - Чонгук опустил взгляд, но всё ещё упрямо поджимал губы. -Причем здесь деньги, - хмыкнул мальчишка, - от того что ты на своей работе пропадаешь и ловишь преступников их меньше не становится. А я вечно сам по себе. Тебе телефон как зазвонит - ты пулей на работу, - говорил он с голосом, полным обиды. — Я исправлюсь, обещаю. Завтра после работы? Или в воскресенье. Ты только скажи — и мы пойдём. Мальчик задумчиво посмотрел на отца, его взгляд смягчился. — В воскресенье, — сказал он после короткой паузы. — Ты обещаешь? Отец улыбнулся, протягивая руку. — Клянусь. Если я не сдержу слово, можешь взять мои ключи и закрыть меня дома. Чонгук фыркнул, не удержавшись от улыбки. Он протянул руку и коротко пожал ладонь отца. — Давай пари, — предложил он, хитро прищурившись. — В шахматы. Если я тебе ставлю мат, то во время моих каникул ты берёшь отпуск, и мы едем… в Чеджу. На море. Отец приподнял бровь, слегка усмехнувшись. — Чеджу, значит? — протянул он, будто взвешивая предложение. — Ты серьёзно думаешь, что сможешь поставить мне мат? Я ведь учил тебя играть. — А я учусь быстро, — парировал Чонгук, скрестив руки на груди, с вызовом глядя на отца. — Или ты боишься, что я тебя обыграю? Отец тихо рассмеялся и махнул рукой в сторону стола. — Смотри, какой ушлый, - хмыкнул мужчина, - Ладно, щенок. Доставай доску. Посмотрим, чего ты стоишь. Но помни: если проиграешь, ты будешь убирать по дому всё лето” В комнате, пропитанной запахом благовоний, Чонгук сидел на полу перед алтарём. Белые свечи мерцали мягким светом, отражаясь на портрете его отца, установленном в центре церемониального стола. Вокруг – корзины с цветами, стопки белых конвертов с соболезнованиями и традиционные подношения. Чонгук был одет в белый ханбок, символизирующий траур, а его волосы были аккуратно убраны назад. Он сидел неподвижно, сцепив руки перед собой. Печаль смешивалась с внутренней пустотой. Глаза уже почти не видели слёз – за последние несколько дней он выплакал, казалось, всё, что было возможно. Вокруг него беззвучно двигались люди, приносили дары, кланялись перед алтарём и оставляли слова утешения. Но Чонгук почти не замечал их. Его внимание было приковано к фотографии отца – к лицу, которое теперь казалось таким далёким. Внезапно в зал вошли незнакомые люди, и их возглавлял О Сехун. Его аура излучала неоспоримую власть, а каждое движение было выверенным и уверенным. Чонгук поднял голову, его взгляд мгновенно привлекла центральная фигура. Мэр города? Здесь? Чонгук молча встал и шагнул в сторону, давая гостям доступ к алтарю, но его недоумение не осталось незамеченным. Сехун держал сигарету, которая медленно тлела между его пальцами, выпускав в воздух ленивую струйку дыма. Его строгий костюм и безупречно выпрямленные плечи не сочетались с этим дерзким нарушением траурной церемонии, но, казалось, ему было всё равно. Когда он подошёл к алтарю, его взгляд на мгновение задержался на портрете Хи Суна. Затем, не говоря ни слова, он наклонился и аккуратно поставил окурок рядом со свечами, как будто это было его личное подношение. Лёгкий дым переплёлся с ароматом благовоний. Чонгук нахмурился, недоумённо наблюдая за этим жестом. Но прежде чем он успел что-то сказать, Сехун медленно поднял глаза, смотря на сигарету, словно в ней таился особый смысл. — Господин Чон всегда делился, — тихо произнёс он, его голос был глубоким и хрипловатым, как шёпот старой мелодии. — Даже если в пачке оставалась последняя, перевернутая, - хмыкнул он, словно это было какое-то личное, горькое, но в то же время приятное воспоминание. Чонгук вздрогнул. Эти слова прозвучали слишком интимно, слишком искренне, чтобы их мог сказать кто-то посторонний. Когда Сехун сделал движение, чтобы уйти, Чонгук нарушил молчание. — Вы знали моего отца? — голос Чонгука прозвучал неуверенно, но в нём угадывалась нотка упрямства. Сехун медленно повернул голову к нему. Взгляд его был холодным, глаза оставались пустыми, будто этот вопрос вовсе не заслуживал ответа. — Почему он был в розыске? — продолжил Чонгук, не выдержав тягостной тишины. — Вы ведь знаете, что происходит в городе. Мой отец боролся с преступностью, почему его называют преступником? — Твой отец был моим наставником, в некотором роде, — начал он, не глядя на Чонгука. Его голос был тихим, почти интимным, но в нём слышалась железная уверенность. — Если бы не он, я бы не был сейчас тем, кем являюсь. - Чонгук не сразу нашёл, что ответить. Эти слова звучали слишком неожиданно. Мэр города, хладнокровный и уверенный в себе, с уважением говорил о человеке, которого все считали беглецом. Сехун наконец повернул голову, его взгляд встретился с глазами Чонгука. В этот раз в них мелькнуло что-то человеческое, едва уловимое тепло. — Он был хорошим человеком, — произнёс он медленно и чётко, словно вырезая каждое слово в воздухе. — Помни об этом. С этими словами он медленно развернулся и направился к выходу. Чонгук снова посмотрел на фото отца, воспоминания больно резали по сердцу, словно нож, который держал его отец, в надежде защитить сына в случае опасности, вонзили ему самому. “В квартире царила тишина, нарушаемая только приглушённым шумом работающего телевизора и скрипом стула, когда Чонгук лениво вытянул ноги, устроившись за кухонным столом. Перед ним стояла картонная коробка с лапшой из доставки, от которой поднимался лёгкий пар. Он крутил палочки в руке, равнодушно поглощая ужин и одновременно листая что-то в телефоне. Его движения были машинальными — вечер казался бесконечно скучным. Телефон завибрировал. Чонгук бросил взгляд на экран: неизвестный номер. Он поморщился, вытер руки салфеткой и нехотя ответил. — Алло? — бросил он, держа телефон одной рукой, а другой продолжая перебирать лапшу в коробке. На том конце повисла тишина, которая длилась достаточно долго, чтобы вызвать раздражение. Но когда раздался голос, он застыл. — Сынок, это я, — голос был узнаваемым, но каким-то глухим, будто отец говорил издалека. — Как дела? Чем занимался сегодня? Опять в свои стрелялки играешь? У тебя всё хорошо? Палочки выпали из руки, ударившись о край коробки. Лапша немного расплескалась, но Чонгук не обратил на это внимания. Его грудь сжалась от внезапного прилива гнева, который он старался подавить. — Хорошо? — выдавил он, откинувшись на спинку стула. Его голос дрожал от злости. — Из-за тебя район уже месяц караулят легавые. Говорят, ты работаешь на наркокартель и какую-то преступную группировку. В школе я стал изгоем, меня хотят исключить, - его голос был нарочито спокойным. На том конце наступила тяжёлая пауза. — О чём ты говоришь? — голос отца звучал растерянно. — Надо было сказать мне… — Сказать? — Чонгук нервно засмеялся, откинув телефон на стол, но тут же схватил его обратно, а вместо с ним подхватывая в другую руку палочки, — Как? К тебе не дозвониться! Твой телефон выключен, никаких способов связаться с тобой! Даже почтовые голуби не знают, где тебя искать! Зачем ты так поступил? Почему ты оставил меня? Ответ снова задержался. На этот раз он даже не пытался скрыть раздражение, яростно размахивая палочками в воздухе. — Я улажу дела и вернусь, — наконец произнёс отец. — Ты же сильный, щенок. Потерпи. "Щенок." Слово, которое раньше наполняло его теплотой, теперь вызвало только ещё больше злости. Чонгук опустил голову, его дыхание стало резким, словно он только что пробежал марафон. — Я больше не буду терпеть, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — И ждать тебя тоже. Если так безопаснее, я буду считать, что ты умер. Не возвращайся. Он с силой нажал на кнопку сброса вызова и уставился на экран телефона, будто ожидая, что отец перезвонит. Но телефон молчал. Чонгук шумно выдохнул, откинувшись на спинку стула, и только теперь заметил лапшу, расплескавшуюся по столу. Пар уже не поднимался, а в квартире стало как-то особенно тихо”