Серые слёзы. Серая кровь

Силы уходили так быстро, что Дес уже едва дышал. Проклятье, проклятье! Вот же барзул! Похоже, тогда все-таки стоило попросить Йоль повторить еще раз, как работают эти дурацкие щиты… *** Дес слышал их хохот, и внутри бушевало пламя, разгоралось, охватывая душу. Снаружи капитан кричал на солдат, Кледвин, бледный и взъерошенный, медленно отступал, вардены, что стояли рядом, уже убежали. Дес ринулся во двор, но тут на глаза попался Бисши, который пытался улизнуть. Дес схватил его за руку, в нос ударил запах мочи. Лордик заверещал, и Дес потянул его к капитану, который уже построил солдат полукругом напротив выхода и теперь восседал на коне, обнажив меч. — Забаррикадировались дверь, сэр? — Нет, иначе полезут из всех щелей. Так мы хотя бы знаем, откуда их ждать. — Капитан! — рявкнул Дес, едва удерживая брыкающегося Бисши. Лордик от страха обрел недюжинную силу и визжал как проклятый. — Что ещё? Дес достал кинжал. — Эти твари не похожи на прежних, им подавай человечье мясо. Можно заманить его кровью. Капитан прищурился, но смех раздавался уже совсем рядом, и он быстро кивнул. — Нет, нет, господа, не надо! Дес вонзил кинжал Бисши в плечо, и тот взвыл так, что вардены побледнели: — Будьте вы все прокляты! Будь проклят этот лжец Гилмор, который сказал, что все будет в порядке! Будь проклята эта война, ублюдки-вардены и вообще все! — Заткнись, или я вспорю тебе брюхо, — прошипел ему на ухо Денсен. И тут дверь взорвалась щепками. Дес уже видел мертвецов раньше, уже встречался с ними, так почему ему так хотелось исчезнуть? Это не люди. Этих тварей не должно существовать. Грязные, оборванные, кожа их покрыта уродливыми пятнами и отметинами, они выбегали из поместья и на солнце казались чем-то неправильным, мерзким, таким мерзким, что Десу хотелось вернуть старых мертвецов, разумных. Они увидели окровавленного Бисши, их глаза совсем потемнели, и они ринулись к нему. Вардены опустили копья, и мертвецы должны бы остановиться, но они не останавливаются! Они бросаются прямо на копья и ползут по ним вперед! Кричат, вопят, хохочут, протягивают руки с грязными обломанными ногтями, только бы добраться до Бисши, до его крови, до его мяса. Вардены на мгновение цепенеют. — Чего рты разинули? — рычит Дес, замахивается и сносит голову ближайшему имперцу. И это, будто пощечина, разносится по всему «Золотому подсолнуху». И вардены оживают. Копейщики уже не выдерживают навалившегося веса и бросают копья, достают мечи. Дес сносит головы обездвиженным мертвецам, как вдруг на него кто-то прыгает, сбивает с ног, и они катятся в пыли, и этот кто-то вдруг впивается зубами ему в левую руку! Дес кричит и сбрасывает мертвеца. Доспех он не прокусил, но болит, проклятье… Имперец визжит и кидается вперед, разевая жуткий черный рот, и Дес, едва успев отползти, пинает его ногами. Совсем рядом танцует конь капитана, крики, вопли, и глаза режет от взлетевшего в воздух песка. Имперец снова атакует, даже не вставая на ноги, ползет, как зверь, и от этой картины в горле встаёт комок. Дес снова бьёт, и мертвец отлетает прямо под копыта коня, и голова его с громким треском разлетается ошметками. Рядом что-то мерзко хлюпает. Дес поворачивает голову, и к горлу подкатывает тошнота. Рядом мертвец, лицо его все в крови, и он вгрызается в горло уже мёртвому вардену, в глазах которого отражается полное ужаса лицо Деса. Он вскакивает и всё-таки не выдерживает — его тошнит, и он, широко размахнувшись, рубит имперца по шее, но не разрубает с первого раза, замахивается ещё раз и ещё, и только на третий голова, наконец, отлетает. И вдруг Дес слышит крик. И холодеет. Это голос его единственного союзника. Он резко разворачивается и пытается в сутолке разглядеть Кледвина, но вардены и мертвецы так сцепились, что уже невозможно понять, кто где. — Кледвин! — рявкает Дес, пробиваясь через толпу. Снова вопль боли, и Денсен бежит на звук, но на него налетают двое мертвецов, уже искромсанных до костей, но таких же яростных. Дес отшатывается и машет палашом, но никак не может отрубить им голову, только срезает кожу. А в голове вертятся мертвые глаза Синге и мысль: «Нельзя, чтобы глаза Кледвина стали такими же». И тут Деса осеняет — не обязательно отрубать голову. Можно уничтожить ее изнутри. И он, извернувшись, втыкает клинок одному из мертвецов прямо в глаз и проворачивает хорошенько, так что даже слышно, как сталь скребёт по кости. Мертвец шатается и оседает. Второй падает почти вместе с первым, а Дес уже бежит к молодому магу. Кледвин оказывается у самой стены, рядом лежат тела двух варденов с отчетливыми следами зубов. А маг зажимает разодранную ногу — кто-то почти оторвал ему мышцу голени, и он пытается левой рукой приладить ее, чтобы не отвалилась совсем, а правой яростно размахивает коротким мечом перед двумя мертвецами. Дес бросает палаш, хватает увесистый булыжник и пинает одного из мертвецов прямо на второго, и они падают, как мешки с пшеном. И пока не встали, он с трудом поднимает камень и швыряет на голову одному из них. И снова летят во все стороны ошмётки крови, черепа и чего-то мерзкого, серого и склизкого. Второму протыкает глаз приползший на коленях Кледвин. И со стоном откидывается назад. — Ты сможешь вылечиться? Оторванная мышца выглядит отвратительно, красная, вспухшая, вся в грязи и пыли. Что за мерзкими тварями надо быть, чтобы рвать живого человека? Кледвин, бледный, с дрожащим губами, еле сдерживается, чтобы не завыть, но вдыхает и резко кивает. — Прикрой меня. Если не сделаю это сейчас, то прощай нога. А потом надо будет его спрятать. Не дать сожрать. Дерьмо, как тогда поймать Гилмора?! Этот мерзкий хорек уже улизнул, небось, или забился в свою нору. Хотя… нет. Нет, нет, нет, он не сбежал. Ему же надо посмотреть, что умеют его новые зверушки. Он где-то здесь, смотрит, наблюдает из-за угла и думает, каким бы новым командам научить этих бестий! Он где-то тут, и Дес найдет его и свернет шею. — Прикрою, лечись, — говорит Дес и поднимает палаш. Они оба оказались в стороне от битвы, и теперь Дес мог разглядеть, что происходит. Вардены потеряли много людей, но мертвецов все меньше, и, возможно, им даже удастся выбраться живыми. Но тут что-то странное привлекло его внимание — в дверях показались еще двое, но эти уже не походили не прежних, бездумных, и Дес понял, что они из последней клетки. Женщина и мужчина. Погодите, а где третий? Женщина сорвалась с места как ошпаренная, но ни на кого не напала, а подхватила оброненный кем-то меч, приставила к горлу и резким движением проткнула себя. По спине Деса пробежал холодок. А женщина никак не умирала, она все дергалась и слабеющими руками пыталась протолкнуть клинок дальше, всадить по самую гарду. Ладони уже были все в крови скользили по рукояти, и она издала какой-то невнятный хрип, полный отчаяния. И тогда мужчина подошел и крутанул меч так, что в ее горле образовалась огромная дыра, и ее голова, наконец, отвалилась. И потом он бросился на мертвецов. Они рвали и кусали его, но ему, казалось, было все равно, он раздирал их на куски. Вардены отшатывались от него, а он звал, звал, и Дес знал, что ему нужно. — Эй, — крикнул он. — Эй, сюда. И мужчина, оглядев его с ног до головы, быстро подбежал. — Если ты присмотришь за мальцом, то, когда я вернусь, лично снесу тебе башку. Идет? Мужчина нервно сглотнул: — Я хочу сейчас. — Сейчас я собираюсь свернуть шею тому ублюдку, который сотворил все это. И тогда мужчина, нервно дернувшись, кивнул. Дес обернулся, убедился, что Кледвин все слышал и не разорвет его новообретенного помощника на куски, и побежал к двери. Гилмор, Гилмор, за тобой уже идут! Едва уворачиваясь от сцепившихся врагов, Дес добрался-таки до входа, но что-то заставило его обернуться и посмотреть в сторону Кледвина. На них несся хохочущий мертвец, и мужчина пнул его со всей силы на землю, вскочил на него, встал прямо ногами на грудь, схватился за его голову, и потянул. На руках его вздулись жилы, лицо покраснело, но он тянул и тянул и… просто оторвал голову. Он держал ее в руках, а внизу у нее болтались ошметки мышц, вен и позвоночника, а из тела на земле хлестала кровь. Деса снова стошнило. Он обшарил второй этаж, предполагая, что оттуда самый лучший обзор, значит, Гилмор может быть там. Но его там не оказалось, и на всякий случай Дес, как охотничий пес, пробежался по первому этажу. Никого. Остался только один вариант — подземелье, и Дес ринулся туда, но путь ему преградил рослый имперец. Этот, кажется, нормальный человек, видно, решил не лезть в бойню во дворе. Первого он уложил, треснув по башке глиняным горшком, и угостил палашом в сердце, но откуда-то взялся второй, Дес хорошенько всадил и ему, как вдруг сзади на него накинули удавку. На мгновение тьма заволокла сознание. А потом расступилась. Дес хрипел и вырывался, пытаясь подсунуть руку, но не вышло, и тогда он вытащил кинжал и всадил в того, кто сзади. В глазах уже потемнело, когда вдруг хватка ослабла, и Дес выпутался. Второй имперец куда-то исчез, сбежал, видимо, трусливая мразь. А сзади — там лежит совсем молодой парнишка зажимал рукой живот, а по ткани расползалось огромное красное пятно. Куда в драку и без доспехов, идиот! А он смотрел загнанным, полным ужаса взглядом, и ну и пес с ним! Дес вытащил из трупа кинжал и ушел. Дверь в подвал скалилась беззубым черным ртом, и Дес, вложив палаш в ножны, ступил в темноту. В нос ударил запах сырости, и сразу стало трудно дышать. «Как бы шею в этой темени не свернуть», — подумал Дес и тут же оступился. Под ногой пустота, а затем мир снова завертелся, а ребра болят еще с прошлого раза, когда проклятый маг швырнул их о стену. Нога как-то мерзко хрустнула, и Дес, наконец, шлепнулся на пол, устланный мокрой соломой, и тихо застонал. Нога взорвалась болью, вокруг темно, как у пустынника в заднице, и что вообще вокруг — непонятно. Оставалось лишь надеяться, что все мертвецы там, во дворе. Дес неловко дернулся, перевернулся на спину и протянул руку к ноге. Только бы не сломал, только бы не… Облегченно выдохнул — всего лишь вывих, а уж вывихов этих он навправлялся за всю свою жизнь… ну в общем, много. Он зажал зубы и резко дернул, и застонал, потому что ногу будто пронзило, упал на пол, вдыхая сырость, и выдыхая боль, и замер. Что-то было во тьме. Что-то совсем рядом, оно шевелилось и дышало, но это определенно не маг — он бы уже прикончил незваного гостя. — Кто здесь? — спросил Дес и положил руку на палаш. Тьма заворочалась, и послышались мольбы: — Убей меня, господин… Третий. Вот где третий! — А сам чего не убьешься? — Магия не позволяет, господин. Дес вздохнул и поднялся, пошарил руками и наткнулся на клетку. — Где Гилмор? — Убежал, господин. Как понял, что наши проигрывают, так и скрылся через другой выход. Он ведет отсюда, из темниц. Дес мрачно выругался. Знал же, что должен быть тайный ход, так чего шарился по проклятому поместью! — Да далеко он не убежит, господин. — Это почему еще? Тьма нервно хихикнула. — Потому как я ему полноги отгрыз. Он не стал меня убивать. Я разозлился. А ты станешь? — Стану, если покажешь, где тайный ход. — Ну так иди за мной. Только смотри, ты обещал! И тьма позвала его, и Дес, обнажив кинжал, пробирался на ощупь по клеткам, а впереди, не замолкая, шел третий, и только его склизкий голосок не позволял навсегда тут потеряться. Наконец, он нащупал стену, покрытую влагой, и вдруг кто-то схватил его за руку, и Дес, не задумываясь, всадил ему кинжал в ладонь. И только потом сообразил, что это, должно быть, третий. И руки он так и не разжал. — Я не в обиде, господин, — заявил он и куда-то потянул руку Деса. Прямо на что-то деревянное. — Вот выход. Дес нащупал ручку и дернул. Заперто, а в такой темнотище отмычками не поорудуешь. — Отойди назад, господин, — попросил третий. Дес отступил, и вдруг на всю темницу раздался грохот. Удар, другой, третий, и тьму прорезал луч света, и в этом луче стоял человек, сгорбленный, скрюченный, с кровоточащими руками, он смотрел перед собой и будто молча кричал от ужаса или боли. — Ну вот, господин. Теперь ты. Выполняй обещание. И Дес подошел к нему, левой рукой схватил за затылок и воткнул кинжал прямо в глаз. Третий трясся всем телом и мычал, но никак не умирал, из глазницы хлестала кровь, и тогда Дес воткнул ему кинжал во второй глаз, но клинок во что-то уткнулся, так что пришлось надавить, чтобы он прошел дальше, и только после этого третий медленно осел и упал на пол с глухим шлепком. А Дес ринулся в тайный ход. Его снова тошнило, но в желудке ничего не осталось, и он, прихрамывая на правую ногу, бежал по узкому коридору на свет, думая лишь о том, что Гилмору не уйти. И что дело уже не только в Синге. Когда он выскочил из полутьмы наружу, то зажмурился от алого закатного солнца, ударившего прямо в глаза. Огляделся — он где-то позади поместья, даже за стеной, а впереди — поле и высокая трава, среди которой промятая тропка, уводящая в рощицу неподалеку, и судя по ее извилистости, человек шел очень неуверенно, пару раз даже заваливаясь набок. Не нужно быть охотником, чтобы прочитать этот след, и Дес ринулся вперед. Кровь его вскипела, сердце отдавалось и в ушах, и в пятках, и что-то жгло изнутри и шептало, хрипело, выло: «Убей его, убей! Ты должен!» И с этим долгом Дес согласился. Вывихнутая нога ныла при каждом шаге и потихоньку опухала, но Дес не обращал на нее внимания, только бежал вперед, продираясь через траву, добрался-таки до проклятого леска и замер. Гилмор, бледный, дрожащий, сидел, привалившись к одному из деревьев и тяжело дышал, штанина на правой ноге закатана, и в икре не хватало приличного куска, как раз такого, какой влез бы в человеческий рот, и все в крови, руки его в крови, одежда в крови, трава вокруг. И маг, поскуливая и что-то отчаянно шепча, пытается хоть как-то залечить рану. И вдруг вскидывет голову. Дес молча бросается на него, даже не успев обнажить палаш, падает на Гилмора и зажимает его поганый рот, чтобы не смел колдовать, и они катятся по земле, и снова Дес никак не поймет, где верх, где низ, только знает, что нельзя это мерзкой мрази дать сказать хоть слово, а маг бьет его и вопит, когда какая-нибудь коряга впивается в погрызенную ногу. Наконец, Дес усаживается сверху и душит его правой рукой, левой все так же зажимая рот. Гилмор уже красный, открывает рот, как рыбешка, выброшенная на берег, и колошматит своими слабыми ручонками, но без толку. Но одной рукой никак не задушишь, и Дес все сильнее наваливается, но маг вдруг швыряет ему в лицо горсть земли. Дес вопит и отшатывается. Глаза режет, будто туда залили раскаленный металл, он трет их и рычит, и слишком поздно понимает, что теперь маг может говорить. И вдруг силы его начинают исчезать. Они утекают так стремительно и быстро, что Дес лишь мгновение спустя понимает — это сработали щиты Йоль. И надо убить мага раньше, чем щиты истощатся. И он снова бросается на Гилмора, совершенно ошарашенного тем, что его заклятья не сработали, вытаскивает кинжал и всаживает ему в живот, но клинок проскальзывает мимо, и Дес отшвыривает его и снова хватает за шею, и теперь уже душит двумя руками, слабеющими с каждой секундой. Только бы успеть, только бы успеть! Гилмор, красный и хрипящий, бестолково машет руками, и вдруг силы Деса совсем исчезают, потом останавливаются, и живот вдруг разрывает от боли, будто туда приложили раскаленный прут. Опускает глаза — проклятый маг всадил ему в печень его же кинжал, а щит, видно, не выдержал. Дес взвыл, левой рукой схватил мага за подбородок, правой — за затылок и резко повернул. Хруст! Вдох. Выдох… Лес шумел… Листья там наверху тихо шуршали. В траве стрекотали цикады. Кровь все еще кипела, а сердце оглушало. Дес свалился на землю с неподвижного тела, уже не ощущая даже раны в животе. Печень — дело серьезное, и он не сомневался, что Гилмор попал именно туда. Но Дес ни о чем не жалеет. Дело не только в Синге — дело в том, что никто не может превращать людей в бездушных тварей. Ему осталось несколько минут, и, наверное, надо попрощаться. Руки уже не слушались, и Дес кое-как зажал медальон и кольцо, и прошептал особые слова. Магия забрала еще больше сил, но теперь уже все равно. — Эй, Тэлли. Я хотел… хотел сказать… что я был безмерно рад встретить тебя. Ты сделала невозможное — ты заставила меня перестать оборачиваться. И передай этой глупой Йо-Йо, что и ее я был рад встретить. Даже если это привело к тому, к чему привело. Прощай. Я умираю. «Я умираю». Даже если кто-то его найдет, будет слишком поздно. Дес закрыл глаза и выдохнул. Тьма звала.