Дорогая Система

Первый в комнату, на моё удивление, вбежал Зеницу, но удивлена я была не тем, что он услышал мой восклик, с его то слухом, как тут не услышать моё кряканье. На самом деле с Зеницу мы только-только познакомились, а потому, может ли юноша так радоваться мне? Или совместное задание, где я, к слову, оставила его одного, сплотило наши отношения. Не то, чтобы я не считала его другом, наоборот, я считаю своим другом каждого с кем проведу хотя бы денёк. Однако, не думала, что и меня тоже считают больше, чем просто знакомым, ещё и волнуются. Несмотря на стену противоречий, которую я выстроила, Агацума и правда волновался, даже сильнее, чем я думала. Следом за ним показались ещё две знакомые макушки. Танджиро остановился у порога, и как только его потерянный взгляд увидел меня, он улыбнулся. А вот Иноске был настойчив и полон энтузиазма. Впрочем, как и всегда. — Рери, я знал, что ты сильная слабачка. — Загоготал Хашибира на всё поместье. — Ты обязана сразиться со мной! После этих слов кабаноголовый получил по своей головушке оплеуху от Зеницу, который взорвался недовольством, направляя его на самого Иноске. — Хе-хе, не боишься, что яд наделил меня супер силой? — Хищно прищурилась я и захихикала. Агацума косо посмотрел на меня и буркнул что-то похожее на: «Одного поля ягоды» — неужели намекает, что мы с кабанчиком похожи? Танджиро решил сделать шаг вперёд и внести свою лепту. По его пылающим яркими искрами глазам было видно, что Камадо был готов произнести свою речь. Однако на шум в комнате, где мы сейчас находились, пришла Канао и Аой. Вот теперь втыков от сестрёнки не избежать. Тут даже сестрица Шинобу не поможет, что говорить о Канао, которая, кажется, полностью на стороне Аой, оно и понятно почему. Недобрую ауру, исходившую от Канзаки, уловили все, а Танджиро, судя по всему, прочувствовал её эмоции, потому схватил друзей за руки и, улыбнувшись мне самой доброжелательной улыбкой, ушёл. — Танджиро, не бросайте меня. — Моя последняя надежда на спасение скрылась за дверью. Аой к тому времени встала напротив меня, сверля своим испепеляющим взглядом. Слишком страшно и стыдно поднимать глаза и посмотреть в её. Совесть отзывается где-то в подсознании, давая о себе знать в районе груди, словно сжимая меня изнутри. Я схватила край белоснежного одеяла и зажмурилась, ожидая того, что решит сделать Канзаки. Я же обещала ей быть осторожнее, осмотрительнее, не влезать в неприятности и не ранится. Конечно, я делала всё в точности, да наоборот. — Простите меня. — И всё-таки я начала первой, не в силах дальше терпеть давящую тишину. — Да, это было очень глупо, и всё могло закончиться плачевно, но! — Я осмелилась поднять свой взгляд. И замерла. Аой не пылала гневом и на её лице даже не было намёка на слёзы. Она была настроена решительно, видно, что что-то задумала, вернее, есть нечто, о чём Канзаки хочет мне сказать. Из-за чего стало только страшнее: я ожидала всего, но не этого. Теперь в голову лезли самые разные мысли, начиная от самой нелепой: Аой уже смирилась с моими приключениями, а точнее с такими их исходами, и, заканчивая тем, что от меня в прямом смысле откажутся. Что-то мне резко захотелось опробовать тот самый яд, благодаря которому я сейчас тут и нахожусь. Нервно сминая в руках одеяло, я сглотнула и посмотрела на Канао, которая выглянула, судя по всему, в пустой коридор, после закрывая за собой дверь. — Мы играем в шпионов? — Снова отозвалась я, кривя губы в улыбке. — Ты как-то связана с демонами? — Канзаки выдержала паузу. — Ты предатель? — В её глазах блеснула надежда. Я приоткрыла рот, и, словно рыба не смогла издать и звука, тупо пялясь на сестёр. Моё молчание, в целях подобрать слова, совсем не пошло на пользу и, кажется, они готовились услышать от меня положительный ответ, ну, или нечто похожее. — Конечно, нет! Почему вы так думаете? Такое ощущение, что сейчас я хожу по краю. — В главном поместье выяснили, что ты отправитель того самого письма. — Повторила слова Ворона Аой, но вовремя прикусила язык. То ли поняв, что сказала что-то лишнее, то ли, пытаясь поверить в свои же слова. — Письмо? — По птичьи склонила голову, словно не понимала, о чём речь. — Я отправляла лишь одно письмо, но и то оно было не моё. Я не понимаю что-то случилось? Канзаки с Канао переглянулись. — То есть ты никогда и никому не писала и не отправляется письма? — Подозрительно, но облегчённо оживилась Канзаки. — Неа, ты бы знала. Да и времени, наверное, не было бы написать. — Пожала плечами. — В таком случае, то письмо, кто попросил тебя его отправить? — Ну, это был мужчина. Один из посетителей поместья, я думаю, что это был истребитель или кто-то около. У него ещё лицо было скрыто, как у тех людей, которые к нам из главного поместья приходили. — Медленно говорила я, делая вид, что пытаюсь вспомнила, хотя на самом деле пыталась что-то выдумать. С каждым моим словом мне казалось, что я подозреваемый, а Аой с Канао — Шерлок Холмс и доктор Ватсон. — Глупая! Нельзя так просто отправлять чьи-то письма! — Теперь узнаю хмурую сестрёнку Аой. — Тебя подозревают в предательстве. Через несколько дней ты прибудешь в главное поместье и тебя будут допрашивать Столпы и сам Ояката-сама. — Она перешла на шёпот. — Мы верим, что ты не виновна, не волнуйся. Хочешь, мы сбежим прямо сейчас? Я вздрогнула и уткнулась взглядом в синеву глаз сестры, и она явно не шутила. Посмотрев на Цуюри, в её глазах я увидела немое согласие. — Постойте, не нужно никуда сбегать! Тем более со мной. Я докажу, что не в сговоре с демонами и тогда вам не придётся волноваться. — Надеюсь, я смогу это сделать. Девочки быстро оказались около меня, сгребая в свои объятия. Даже ныне молчаливая Канао сейчас улыбалась, а в глазах Аой успели скопиться слёзы. Теперь я их узнаю. Сказать что-либо они не успели, Цуюри отпряла от нас ближе к двери и вернула своё серьёзное выражение лица. — Идёт. — Окликнула Аой Канао, и она тут же отошла к двери, ближе к Цуюри. В этот момент в комнату пошла Шинобу, она внимательно осмотрела каждого, кто находился в комнате, а после со своей обыденной улыбкой и доброжелательностью, попросила оставить нас наедине. Наступающий разговор тет-а-тет с сестрицей, а, если быть точнее, в данный момент и ситуацию со Столпом Насекомого Шинобу Кочо, невольно заставил меня дрожать. И, если с сестрёнками, я была ещё более менее сдержанней, то с серьёзной и, скрывающей свои личные эмоции и мотивы Кочо, я была совсем не уверенна в принципе во всём, что будет сказано мной дальше. И неважно — правда или ложь я произнесу, глядя в её анализирующие глаза. — Через три дня состоится слушание по делу нападения Второй Высшей Луны на двух Столпов, а именно Столпа Ветра Санеми Шинагудзава и Столпа Цветка Канаэ Кочо. — Имя старшей сестры прозвучало с её уст как-то по особенному, её голос не дрогнул, однако взгляд стал печальнее. — Твоё присутствие обязательно, поэтому постарайся как можно скорее встать на ноги. Её голос звучал как никогда холодно и, словно отстранёно, но даже так, мне кажется, что Шинобу всё-таки переживает за меня, возможно, и самую малость. — Я всё поняла. — Кивнула я и улыбнулась, давая понять, что со мной всё хорошо, и я ни разу не держу обиды. Всё же виновата тут только я. Шинобу скорее для вида полистала отчёт по состоянию моего здоровья, хотя я более чем уверена, что составляла она его сама. Я подозреваемый, потому за мои болячки должен быть ответственен вышестоящий, тот кому доверяют, а ещё, краем глаза я заметила то, что было написано на листах, которые сестрица отвела рукой — это был её почерк. Я отлично его знаю, потому как была её ученицей и, бывало, изготавливала лекарства и яды по её рецептам. Когда мой взгляд уловил движение смольного силуэта, я поняла, почему Шинобу не может поговорить со мной в открытую — ворон с главного поместья прямо сейчас наблюдает и слушает, всё, что происходит. — Спасибо за заботу. Мне повезло, что сейчас я нахожу под вашей опекой. — И тут я говорила не о том, что являюсь негласной сестрой Шинобу, а о том, что в общем нахожусь здесь в лазарете, а не где-нибудь в самом главном поместье, среди незнакомых мне людей. После этих слов Кочо лишь понимающе кивнула и, наконец, решилась уйти, напоследок окинув меня пустым, усталым и в какой то мере грустным взглядом. Ко мне больше никто не приходил. Я слышала шаги около комнаты, а затем какие-то недовольные возгласы друзей, но, судя по всему меня решили отгородить от других. — Хотя бы книжку бы принесли или чего порисовать. Скука. — Буркнула я, пялясь в потолок. Единственное развлечение — слышать и иногда наблюдать за тем, как тренируются Танджиро, Иноске и Зеницу. В какие-то моменты я не могла сдерживаться и хохотала в открытую и, конечно, немного завидовала: тоже хочу тренировать дыхание. Ведь в прошлый раз я бросила это дело, потому что не могла выдержать нагрузки, боли в лёгких, и да, в какой-то момент мне стало лениво. Может поэтому я такая растяпа. Всё-таки лень решает, жаль, что она не идёт на пользу. Итак за эти три дня, помимо того, что я почти ни с кем не контактировала, кроме Аой, а ещё тайно приходивших от её лица Руи и Михо, которые приносили мне еду, паралельно пытаясь подбодрить, и Шинобу, наблюдавшей за моими показателями и состоянием в целом, я встречалась с Вороном. Только ночью, когда ко мне точно никто не мог зайти. Что сказать. Дневник заполучить получилось слишком просто, мы даже всё перепроверили и птица узнала, есть ли дубликат, но всё оказалось чисто. Мою писанину не хотелось уничтожать, потому что я всё ещё боялась, что всё забуду, поэтому за то, чтобы спрятать его в укромное место, взялся сам Ворон, причитая, мол, смотри и учись у великих. Больше ничего не происходило. Дни прошли, на удивление, быстро, поэтому под взгляды работников и посетителей поместья, меня, словно на эшафот, сопроводили на суд. Верно, суд — это единственное определение, которое не так страшит меня. Зато всё то время, которое мы потратили на дорогу, я смогла примерно набросать пожелания для обновления Системы. Вот вроде бы ничего не забыла, а отправлю и тысячу процентов — вспомню что-нибудь ещё. А так всю дорогу я ничего и не делала, хотя, а что бы я могла сделать? Разве что напевала себе что-то под нос и повезло, что те, кто меня сопровождал знали о моей привычки петь, пусть и не самым приятным голоском, но что имеем, потому никто косо не смотрел, и все двигались в том же темпе со своими мыслями в голове. Не знаю, на сколько быстро мы добрались до поместья, но его вид был весьма величествен: огромные ворота, множество работников, само здание также было большим, намного больше, чем поместье Бабочки, а около него было ещё некоторое количество домиков, а ещё краем глаза я заметила большой прудик на заднем дворе. Не дом, а мечта. Надеюсь, я не умру на землях своей мечты. Мне должно быть очень-очень страшно, но сейчас я чувствую лишь гнетущую атмосферу, что исходила лишь от людей, что смотрели на меня и о чём-то говорили, однако Шинобу, которая шла рядом со мной, пресекала излишнее внимание ко мне. А я с каждым шагом на встречу со своими судьями моей же жизни, старалась сдерживать нервную улыбку, которая всегда сопровождала меня в самых разных ситуациях и часто являлась защитной реакцией. Если буду дальше лыбыться — буду больше похожа на чудачку. Мне не привыкать. Мы остановились. Шинобу что-то сказала сопровождающим и кивнула мне — наверное, это единственное на что я могу рассчитывать. В общем, сестрица ушла, я осталась стоять посреди дорожки, играя роль заморской зверюшки, потому что на меня продолжали глазеть. Нет, ну подумаешь предателем назначили, чего они так пытаются высмотреть? Может ждут, когда у меня рожки, да хвост вырастут? Я мотнула голову, откидывая эти мысли, а точнее то, что я представила. Голова забита всем, но ни тем, чем надо. Сейчас меня отведут к Столпам, оставят с ними один на один и мне им ещё как-то объясняться. Ладно Столпы, но вот Убуяшики ведь не глупый, а, наоборот, ещё тут интеллектуал: поймать меня может на малейшем ненужном выдохе. Легче сквозь землю провалиться. — Раз облачко, два облачко, три. — Наконец, чувствуя подступающую со всех сторон панику, я нервно, дрожащими руками, ухватилась за края своей одежды, сминая её в руках. Начала совершенно бесполезно считать облака, а затем секунды, что было ужаснее, потому что время, словно остановилось, заставляя меня пугаться с каждым вздохом всё больше и больше, прежде чем я попаду на само собрание.

Чрезмерный стресс ухудшает здоровье!

-2 хп

Это что, я ещё и здоровье терять начала. Ну всё, смерть близка. И так здоровья куры клюют, а тут ещё и из-за стресса. Люблю экшен только тогда, когда это не со мной. — Рури Канзаки, следуйте за мной. — Из тирады моих мыслей меня вывел работник поместья и по совместительству мой сопровождающий. Шли мы совсем недолго и в гробовой тишине. Совсем скоро из-за кустов показались силуэты Столпов. Почему нет кнопки «Skip»? Или это уже слишком? Нужно прийти в себя. Действую по старой схеме: «Улыбаемся и машем» — настоящий залог успеха. (Пока толком ни с кем не работало) Медленным шагом я направлялась вперёд по каменной дорожке, стараясь как можно дольше оттянуть тот момент, когда меня заметят. Решила снова осмотреться и поняла, что Кагаи ещё нет, потом задумалась, как мне его приветствовать правильно, а то помниться за плохое поведение Танджиро от Токито камень в лоб прилетел, честно, не хочется повторять его судьбу. Просто повторю за остальными, а дальше как звёзды покажут, жаль, правда, что на небосводе сейчас солнышко светит, день всё-таки. Даже звёзды меня кинули. Всё это время я шла, с любопытством разглядывая сложившийся пейзаж и совсем не заметила, как мой сопровождающий остановился, поэтому уже через считанные секунды, я впечаталась в него. — Ёжики зелёные, ну хотя бы не в стену. — Сказала я после столкновения, делая шаг назад. Теперь все смотрели на меня. Они, словно хищники, а я самое вкусное мясо. От такого напора мой сопровождающий от спокойного работника перешёл в состояние испуганного чудика. Он судорожно поздоровался со Столпали и поспешил уйти, куда глаза глядят, а точнее назад, дальше от этого места. Мне ничего не оставалось, как пройти дальше и просто молча ждать, поздороваться надо, но что-то мне подсказывает, что даже на этом я прокалюсь, а, если буду молчать кто-нибудь что-нибудь скажет. В общем, я молча продолжила шагать по дорожке, реша, что поздороваюсь как меня Аой учила, не зря всё-таки. Встала. Стою. Рта открыть не могу, и Столпы молчат, тогда устроим групповое молчание, сейчас мне это очень нравится. Краем уха я уловила чуть слышные шаги и через мгновение к нам вышел Убуяшики Кагая. Я повторила те приветственные движения, что и Столпы. Ояката-сама что-то сказал, а после получил краткий отчёт от Шинагудзавы обо мне. Как только подняла свой взгляд, встретилась с болезненно-бледным поражённым проклятием лицом Убуяшики. Он ничего не видит, но сейчас, глава, словно зрит в мою душу, в самые укромные её уголки. По телу прошлись мурашки, и, чтобы не выдать дрожь в теле, я прикусила внутреннюю сторону щеки и сжала ладони в кулаки за спиной. Улыбка не спешила пропасть с моего лица и, кажется, ещё немного и из моего рта возникнет смешок, конечно, нервный. Он смотрит на меня, не видя меня и моё положение, он смотрит прямо в мои глаза. Я перестала ощущать мир вокруг и в ушах зазвенело, всё покрылось мраком и только его светлый силуэт существовал в этом мраке, словно тот самый свет в конце тоннеля, означающий окончание пути живого. — Не бойся. — Мягкий голос разрезал мрак напополам. — Мы не твои палачи. Расскажи всё, что ты таишь, откройся нам и позволь помочь. — Мрак разбился в дребезги, острые осколки коснулись её сердца, глаз, собирая капельки слёз, которым было не суждено скатиться по румяным щекам. В этот момент мне показалось, нет, я почему-то была уверена, что Убуяшики догадался. Я не могу понять, в чём же именно заключаются его знания — его лицо ничего не изображало кроме безграничного понимания, доброты и тоски. Это блеф? Взяв волю в кулак, я рассказала ту историю, которую мы придумали с Вороном, обдумывая каждый момент в мельчайших подробностях, чтобы вопросов ко мне было меньше. Все молчали. Слушали и не перебивали, было слишком тихо. — Много подробностей она помнит для глупой девчонки, которая не может запомнить имя Кабурамару. — Тут же высказался Обанай, и я бы согласилась с его мнением, но сейчас мне нужно убедить, а не обвинять же саму себя. — Несмотря на это, она помнит все лекарственные травы и их свойства. Не стоит опираться лишь на ваши недовольства, Обанай-сан. — Улыбнулась Шинобу, мелькнув своими аметистовыми глазами. — Она всегда подозрительно слишком много знала. — Санеми начал припоминать моменты из наших с ним редких встреч, однако и легко списать на те же сплетни средь работников. И почему все говорят «она» вместо моего имени, оно что, теперь запрещено? Я случайно встретилась с туманно-бирюзовыми глазами Токито, который странно изучал меня своим взглядом, будто бы пытался загипнотизировать. Вспомнить пытался? Я немного успокоилась. С Муичиро всегда было как-то спокойнее. Возможно, это потому что мы ровесники или, может, всё из-за того, что он не вспомнит меня и наши редкие разговоры и встречи. Он прямолинеен и, несмотря на его статус и силу, иногда совсем не кажется кем-то важным, наоборот, будто потерявшийся где-то в своём лабиринте сознания юноша. В те мимолётные разговоры, что мы проводили любуясь ночным небом, я невольно всматривалась в его черты лица, а когда он оборачивался, взирая на меня туманными глазами, я видела в них почти тоже, что и во взгляде Шинобу — скрытый гнев, который заставлял их бороться, тренироваться и совершенствоваться из последних сил. Безусловно, другие Столпы, да и истребители в целом склонны к подобным эмоциям, однако они, в чьих омутах редко горели огни искренней радости, восторга, казались мне более отстранёнными. Каждый истребитель кого-то или что-то терял: семью, друзей, любовь, веру, надежду, частицу себя, но они продолжают бороться. У них есть цель. Какая цель у меня? Я хочу защищать невинных, тех, кто не может справиться самостоятельно. Но неужели, чтобы это делать обязательно нужно быть охотником? Почему я стала именно им? Потому что поверила в свои силы и Систему, потому что подумала, что так я буду более полезной. А что сейчас? Я хотела сделать, как лучше, а меня приняли за предателя. Я ненавижу ответственность. Когда попала сюда, я думала, что избранная — у меня будет куча сил читов, и я сразу стану всеми любимой. Этого не произошло. Я начала тренироваться и убивать себя изнутри, потому что искренне хотела помочь. Я перестала воспринимать этот мир и людей проживающих здесь за простую игру, когда почти потеряла Канаэ, когда Аой отправилась на финальный отбор. Ещё тогда я хотела всё бросить и просто взвалить всю ответственность на плечи тех, кто реально способен всё предотвратить, но меня остановило моё упрямство, и вот сейчас я здесь. — Думаю, мы должны выслушать и сторону Рури. — Я заметно дрогнула. Только сейчас заметила, что продолжительное время сверлила Токито взглядом, витая в своих мыслях, не следя за диалогом. — Система, соедини меня с Вороном.

Соединяю…

— Что ты задумала? Я по твоему взгляду вижу нечто глупое и самонадеянное. Я осмотрелась, цепляясь взглядом за чёрное оперение на крыше. — Я расскажу ему. — Что?! — Взмахнул крыльями, издав протяжённое «Кар!» — Я расскажу Убуяшики Кагаи всё. Ты не говорил, что это запрещено. — Да тебя примут за сумасшедшую! Только подумай! Ты заявишься к нему с фразой «Я знаю будущее, а ещё я не из этого мира, вы все поумираете, поэтому я ваш супер герой, который ничего не может, потому вываливает всю информацию вам, дальше сами разбирайтесь.»! — Ты не думал, что это лучший вариант? Ояката-сама не глуп, он придумает план лучше, чем сейчас мы с тобой придумали эту нелепую историю про незнакомца с письмом! Мне кажется — это лучшее, что мы можем сделать. Мнение из вне и объективное суждение нам не помешает. Я сделаю всё, чтобы он поверил. — Тц, делай, что хочешь. Но, если из-за твоего длинного языка с тобой что-нибудь случится — уже никто не поможет. Ворон показательно отвернулся, словно обиделся, а затем я вновь посмотрела на Убуяшики, который ждал моего ответа. — Язык проглотила?! — Воскликнул где-то Шинагудзава. Я сделала шаг вперёд. Надеюсь, что я не пожалею об этом. Ведь и правда одна я слишком бесполезна, Система ведь это знает и Ворон тоже. Так почему нет? — Ояката-сама, есть то, что мне хотелось бы вам рассказать. — Убуяшики чуть заметно нахмурился и, конечно, сразу увидел в моём взгляде мою просьбу. — Позвольте нам ненадолго откланяться. — Обратился он уже к Столпам. — Прошу прощения, что задерживаю вас, а также за этот момент. — Ояката-сама, не стал бы утаивать от нас то, что мы должны знать. — Сказал Гёмей, не давая никому возникнуть против. Ведь это была чистая правда. — Проследуй за мной. — Кивнул Кагая, и я хвостиком потопала за ним, чувствуя проживающие во мне дыры, взгляды, а ещё недовольную, гневную ауру Ворона. Сюжет только начался, и я поняла, что не справлюсь совсем. Мы вышли на задний двор. Я закрыла за собой сёдзи, последний раз оглядывая всех присутствующих. Убуяшики вышел вперёд, он «смотрел» куда-то вдаль, наслаждаясь звуками природы и тёплым ветром. Я сглотнула, пытаясь сформулировать свои мысли, чтобы меня не приняли за сумасшедшую раньше времени, а Ояката-сама терпеливо ждал: он понимал меня. Мои страхи и опасения. Ничего не зная, он понимал, и я верю в это всей своей детской наивностью и тем здравым смыслом, что у меня остался. — Прекрасный пейзаж, не правда ли? Солнечные лучи, должно быть, блестят на поверхности воды и покрывают траву изумрудной россыпью. — Поэтично и отстранённо от всех тем и несчастий этого мира, сказал Кагая, стараясь успокоить и сгладить атмосферу. — Угу. — Кивнула, вновь осматривая местность вокруг. — Над водой летают стрекозы, а около растений порхают бабочки. — Ты стараешься заботиться обо всех и замечаешь множество мелочей вокруг, пусть они и кажутся тебе бесполезными знаниями. — Я обернулась. — Вороны поместья благодарны тебе за ту еду, которой ты делилась с ними. Я грустно улыбнулась. Значит все те вороны, которых я иногда встречала у поместья, были не только постояльцев, но и самого Убуяшики. Должно быть Кагая что-то обо мне и знает, а может всё, что может доказать мою виновность. — Я знаю, что ты не предатель, и эта встреча не суд над тобой. Люди верят Столпам, потому, когда ты покинешь поместье со снятыми обвинениями, они успокоятся. — Убуяшики повернулся в мою сторону. — У тебя много хороших друзей, которые клялись своими жизнями за тебя. — Он улыбнулся. Я знаю, что есть те, кто поддерживает меня, но они правда пошли на такое? Готовы отдать жизнь за меня? Я не та, кто заслуживает этого, ведь я ничего не добилась и всегда делаю лишь хуже. Аой, Михо, Руи, Канао, Шинобу и другие — все они близки мне, и я прекрасно осознаю, что мы стали друзьями, вернее, одной большой семьёй, но в мире, в котором меня не должно существовать, я всегда считала себя лишней. Часто размышляя о том, что, если все узнают о моём происхождении — от меня отвернуться, как от балласта, что совершенно случайно свалился на их головы. Они просили за меня. И я не могу их бросить, но и сражаться одной тоже. Я начала повествовать свою историю, совсем не видя менявшиеся выражение лица главы, за пеленой накопившихся слёз. Слова лились непрекращаемым потоком новых мыслей и фактов, я пыталась сказать всё до последнего, что помню. Мой голос дрожал и я, будто осиновый лист, колыхалась от дунавений ветра, чувствуя, как тело становится ватным. Всё закончилось, и я закрыла рот рукой, стараясь сдержать всхлипы. На макушку опустилась прохладная ладонь, аккуратно гладя по непослушным волосам. — Ты хорошо постаралась. — Тихо, почти шёпотом проговорил Убуяшики. — Можно же. Можно же что-нибудь сделать? Спасти больше людей? Можно ведь, да? — Мы приложим все усилия, однако жертвы есть и будут всегда. — Печально заметил Ояката-сама и убрал руку с моей головы.

Внимание пройдена секретная концовка!