Рожденный грешником. Гордыня

— Остановись, — прошептала Лина, наблюдая за тем, как он достал нож и нежно коснулся его концом ее живота. — Покричи, ведьма. Моли меня остановиться, — прорычал он, заменяя нож своим ртом и целуя нежную плоть вокруг пупка. — Нет, — ответила мельдонегийка и моргнула. У него был нож, и она привязана к его постели. Зачем ей умолять? Почему ее связали? — Ты будешь молить рано или поздно, — прошептал мужчина, опаляя кожу горячим дыханием и спускаясь к развилкам между ног, по дороге лаская девушку языком, отчего пробуждалось множество ощущений. Он провел языком по расщелине, и Лина приподняла бедра. Джин рассмеялся. Его смех отдавался вибрацией внутри нее. Грех поднял на нее глаза, и в темных глубинах виден был лишь голод. Не отводя взгляда, он опустил рот на нежную плоть и втянул в себя. В маленькой комнате их стоны разносились эхом. Волосы Лины намокли от пота, кожа горела. То, что Джин вытворял ртом, было потрясающе, и в тот момент, когда он вошел в нее пальцами, ведьме показалось, что она разобьется вдребезги. — Пока нет, — промурлыкал он, убирая рот и пальцы. Мужчина провел рукой по ее плоти, касаясь мягкого холмика одной груди, а затем другой, прежде чем двинуться вверх и зажать горячим ртом один сосок. Ощущение члена, когда Джин нашел плоть девушки и скользнул по ней, было нереальным. Давление на чувствительные места смешалось со штормом, уже нарастающим внутри. За окном ударила молния, и Сок Джин улыбнулся, прежде чем задеть зубами сосок. Лина застонала от боли, смешанной с удовольствием. Его член продолжал скользить по ее сердцевине, и она все сильнее увлажнялась. Девушка выгнулась, но вес Кима удерживал ее в плену, и его голодный рот продолжил сосать, покусывать и дразнить. Это мучительная смесь ощущений. Каждый раз, когда Лина уже была готова переступить через край, Джин замирал, выжидая и затем начиная снова. Он целовал шею ведьмы, перекатывая сосок между большим и указательным пальцами. Другую руку он опустил вниз, упирая головку члена к входу девушки, и в следующее мгновение скользнул внутрь, растягивая, но не на всю длину. — Один толчок, и я завладею тобой, — хрипло прошептал он. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу услышать, как ты умоляешь об этом. Ты знаешь, что случится дальше? Лина не успела ответить как Гордыня впился в ее губы жадным поцелуем. Находиться рядом с этим мужчиной в таком положении совсем необычно. Ведьма не могла думать ни о чем кроме его рта и давления, которое создавало его тело, раскачиваясь и отстраняясь, когда она пыталась взять больше. Лина не привыкла к полноте, которую он создавал и Джин знал это. Она пыталась пошевелиться и он отодвинулся. — Джин, — простонала ведьма. — Умоляй, — прорычал он, оглядывая тело девушки. — Скажи то, что я хочу услышать и возможно я позволю тебе насладиться последними минутами на этой земле. — Иди к черту, — рявкнула девушка, когда ее мозг начал осознавать происходящее. — Уже там был и все не так плохо как говорят, — прошептал он, без предупреждения вводя в нее пальцы и тело Лины скрутило от острой боли. Ведьма закричала в шоке и ужасе, глаза наполнились слезами, пока он показывал ее. Глаза Джина стали алыми, а поведение изменилось. Он прижался ртом к ее плоти и лизнул. Ким продолжил толкать пальцы в девушку, успокаивая боль ртом, пока не достал их и фаланги были все в крови. Гордыня использовал кровь словно чернила, для того чтобы написать на теле девушки руны смерти. Мельдонегийка наблюдала за ним, а грех продолжал писать периодически останавливаясь, чтобы возобновить медленную, чувственную атаку ртом. Отстранившись он заменил свой рот толстым членом, надавливая головкой на плоть девушки одновременно овладевая губами пленницы. — Может в следующей жизни ты станешь еще большим вызовом, моя маленькая ведьма. Ненавижу, когда ты возвращаешься слабой. Однако твое тело всегда доставляет мне удовольствие. Его обнаженное тело нависло над распластанной по кровати фигуре, а член скользнул глубже. Когда Лина закричала, Джин воспользовался неожиданностью и засунул ей в рот тряпку, чтобы заглушить крики. Толчок и еще один. Ведьма лежала неподвижно и боль пронзала тело пока Ким наполнял ее. Без предупреждения он выскользнул из нее и поднялся с постели. Девушка тупо смотрела как он подошел к комоду где стоял таз с водой. — Я не любил тебя в этой жизни, — не оборачиваясь прошептал он, — но ты ведь любила меня, правда? Пленница не могла ответить, но вырывалась изо всех сил прежде чем этот монстр вернется к ней. — Твой ковен тебя искал. Сначала я думал что оставлю им только твой труп, прекрасный сломанный и униженный, но подумал что в этот раз будет больше боли, когда они увидят твои мучения, а я буду питаться их эмоциями. Ведь это они на протяжении двадцати одного года настраивали тебя против меня. Договорив Джин щелкнул пальцами и шестнадцать старейшин закованные в цепи стояли перед Линой с кляпами во рту, включая единственного человека который пыталась уберечь ее от этой участи, ее бабушка. — Должен признать из всех твоих реинкарнаций, эту было легче всего найти. Вы, жалкие людишки ведь даже не представляете что происходит и с кем вы пытаетесь бороться. Вам нравится то что вы видите? — повернувшись к старейшинам спросил Грех. Слезы заливали лица плененных старейшин, когда пришло осознание происходящего. Люди всегда становились слабыми перед лицом смерти. — Миджи, скажи, какого видеть униженную часть себя? — спросил Джин поворачиваясь к пожилой женщине, которая являлась бабушкой девушки. — Ах да. Неспешным шагом Гордыня подошел к старой женщине, которая порывалась что-то сказать, и вытащил грязную тряпку изо рта пожилой ведьмы. — Грех, гореть тебе в геенне огненной, она же еще совсем дитя. — Ребенок с частью меня, которую вы натаскивали, сейчас лежит на моей кровати использованная мной. Этого вы добивались? Она забрала мое, и за это погибнет, а вы все будете на это смотреть. — Рявкнул Джин. Переместившись за спину одного из старейшин Ким с легкостью свернул ему шею и наблюдал как тот не успевая ничего понять мешком рухнул на устланный коврами пол. Лина закричала сквозь кляп. Вдохнула сладкий запах того чем была пропитана ткань и округлила глаза. Она повернула голову смотря на веревки, которые держали ее. Стены были покрыты рунами смерти и иероглифами которых она никогда не видела за свою жизнь, как она могла их не заметить раньше? Девушка лежала перед зеркалом и смотрела на свое голое окровавленное тело. Бедра были покрыты незамысловатыми кровавыми подтеками, зажмурила глаза пытаясь абстрагироваться от всего происходящего. Рыжие волосы и изумрудно зеленые глаза смотревшие из зеркала с паникой навечно отпечатались в памяти. Ведьма повернулась когда Джин подошел к ней и попыталась ударить. — Вот боец, которого я люблю, но уже поздно, — промурлыкал он, проводя пальцами по щеке девушки. — Ты уже умираешь, кляп смочен ядом болиголова. Это медленная смерть, поскольку он усыпит тебя и доберется до твоего сердца, останавливая его. Забавно, но ты не говорила мне о вечной любви. Раньше ты всегда это говорила, прямо перед тем как пыталась соблазнить меня, а затем убить… Но вы наивные, весь ваш жалкий ковен, все потому что меня нельзя убить. Я порождение ваших, человеческий эмоций. Джин нежно поцеловал ведьму в щеку, опуская пальцы ниже по шее, замечая как яд взял контроль над ее организмом. Лина изо всех сил старалась вспомнить проклятие, вспомнить, что должна сделать. Переведя пустеющий взгляд на бабушку. — Линетта, — кричала она. — Вставай! — Еще нет. Я должна вспомнить, — прошептала девушка. — Проснись, Лина, да проснись же! — Я должна вспомнить прежде чем станет поздно, — бубнила мельдонегийка. — Вставай! Ведьма резко села широко распахнув глаза, когда сон ушел. Бабушка. Вся в поту и всего в шаге от агонии, но совершенно не понимая из-за чего именно, сон снова уплыл из ее памяти. Лина осмотрела комнату. Ей казалось что вокруг витает запах яда. Она потерла глаза тыльной стороной ладони и замерла. — Пожар, — прошептала девушка. Соскочила с кровати и пробежала по комнате, даже не думая переодеться. Лина открыла входную дверь коттеджа и кровь застыла в ее жилах. С онемением она сделала шаг вперед в сторону главного дома, когда одно из окон разбилось вдребезги выпуская наружу столп черного дыма. — Нет! Разум очень интересная штука. При первом взгляде на что-то, он не сразу осознает происходящее. Линетта Ди Бон хотела похвастаться быстрой реакцией, но нет. Она просто стояла на крыльце, не понимая что делать и наблюдала за тем как языки пламени лижут стену главного дома, словно идя по следу дыма. Она сделала шаг вперед заставляя мозг работать. Кто-то рядом истерически закричал. Через секунду она поняла что кричит сама, но крик не поможет семье. Когда разум Лины начал работать она уже бежала к горевшему дому. Дым стоял густой, переднее окно немного покосилось от жара огня и у девушки оставалось лишь мгновение, чтобы отреагировать, когда стекло начало издавать ужасающий звук. Девушка развернулась закрывая голову руками от осколков разлетевшегося стекла, в последний момент ее кто-то закрыл своим телом, так что ни одно стеклышко не коснулось молодого тела. Магия вырвалась из тела ведьмы раскидывая подоспевших на помощь людей, но ведьма не могла оставаться на месте, ее сестра и мать находились сейчас в доме. Кто-то попытался схватить ее за руку, но она также отбросила и его. Глаза полыхали изумрудом словно кто-то зажег фонари. На дрожащих ногах мельдонегийка бросилась к задней двери дома. Лина попробовала заглянуть в оставшиеся окна, пока стекла на верхнем этаже одно за другим не начали разлетаться на мелкие горящие осколки, которые осыпали ее с головы до ног. Дойдя до задней двери она нашла ее открытой. Мельдонегийка бросилась в дом. Глаза дико жгло, но девушка шла вперед и звала маму и Ханыль. Вдохнув дым и закашлявшись она замолчала, но поиски продолжила. Кожа ведьмы стала скользкой от сажи, пота и пламени, которое казалось больше сфокусировалось на стенах а не мебели. Когда дым стал гуще она поползла по полу и стала подниматься по лестнице. Она пыталась сосредоточится на дверях и толкала их одну за другой. Легкие горели и идя дальше Лина все больше замедлялась, а тело отказывалось двигаться, пока девушка наконец не решила прилечь, чтобы собраться с силами и продолжить. Мельдонегийка не знала как долго лежала на полу, понимая что не выберется живой, хотя знала что нужно встать. Просто не могла, как ни могла ни дышать ни двигаться. Лина закрыла глаза, чтобы их больше не жгло и почувствовала как что-то коснулось ее ноги. А затем отрывистое ругательство. Ее подняли на руки. Ведьма не могла открыть глаза или заставить мозг воспринять происходящее. Прохладный ночной воздух окутал тело пострадавшей, когда ее вынесли из горящего дома. Лина попыталась, но не смогла открыть глаза. — Дыши, Лина, — послышался нежный и требовательный голос Джина. — Черт, не делай этого. Ким коснулся своими губами губ девушки, как будто хотел сделать искусственное дыхание. Ведьма резко закашлялась. Грех не продолжил прикасаться к ней, но и не отодвинулся пока она снова не начала открывать глаза. — Не открывай, — предупредил мужчина. — Хосок, нужна вода. Скажи остальным, что ее сестра и мать все еще внутри. Девушка начала вырываться, но Джин держал ее прижимая к себе. Когда он начал лить воду мельдонегийки на лицо она закричала от боли. — Ты вся в пепле и саже и тебе очень повезет, если ты к чертям, вся не обгорела, Лина. О чем ты мать твою думала? — кричал Джин, на минуту прекратив лить воду, позволяя девушке сделать вдох. — О семье, — хрипло ответила она. — Ага, как же, ты хотела оказаться погребенной под горящими обломками с ними! Ты еще не владеешь магией, способной помочь им, — отрезал Ким. Почему он так зол? У него не было права ее осуждать. Она забежала в горящий дом и сделала бы это снова при необходимости. Из-за гнева, разум девушки вновь включился., она открыла обожженные глаза и посмотрела прямо на Гордыню. — Там моя семья! И лишь они у меня остались, — проскрежетала Лина, пытаясь собрать всю оставшуюся силу. — Мои братья ищут их. Я забираю тебя к себе, — заявил Джин и начал подниматься подхватив девушку на руки. — Нет, пока не буду уверена, что они в безопасности, — пробубнила она и повернула голову в сторону горящего строения. — Как только узнаешь, что они живы, я заберу тебя, чтобы вылечить, — прорычал он и позволил ей снова лечь на холодную траву, что стало благословением. Лина могла наблюдать за тем, как дом продолжает гореть. Смотрела на странные языки пламени, играющие различными оттенками. Ведьма все смотрела и смотрела, замечая в пламени очертание черепов и еле заметной темной фигуры, девушка моргнула, убеждаясь, что это не игра разума… Нет. Хосок подошел к парочке сидящей на траве и протянул еще одну бутылку воды. — Кто-то пытался нас убить, — выпалила мельдонегийка, пыталась встать, но упала. Грех помог девушке встать и поддержал, когда у Линетт в очередной раз подкосились ноги. — Посмотрите на пламя. Это заклинание. Ведьма была шокированная открытием, и не заметила как Хосок посмотрел на Джина, а тот в свою очередь отрицательно мотнул головой. Казалось Хос все понял, развернулся и отошел бросая настороженные взгляды на ослабевшую девушку в руках Ким Сок Джина. — Это огонь, — упрямо ответил Ким переведя взгляд с Лины на пламя. — Ты не видишь их? — спросила она наблюдая как твари и скелеты двигались в огне. — Вижу что, Лина? — переспросил Джин, прижимая девушку к себе пока та не вскрикнула от боли. Он ослабил хватку. В этот момент Хосок протянул полотенце и протянул их брату, который нежно завернул в них пострадавшую Лину. — В огне скелеты, которые тянутся ко мне. И темная фигура без лица, — прошептала Ди Бон, наблюдая как они манили и завлекали ее к себе. — Видишь? Они говорят идти к ним. — Хосок, отведи Лину к коттеджу, она может наблюдать и с порога, — сказал предводитель, передавая ведьму в руки Хосока и пошел ближе к горящему дому. — Не подходи слишком близко, — предупредил сиплый голос. Один из братьев Джина вышел из огня, неся на руках бездыханное тело Ханыль. Мельдонегийка не могла вздохнуть, начала вырываться из рук державшего ее мужчины, но не смогла устоять на нетвердых ногах и упала больно ударившись коленями, но для нее сейчас это был сущий пустяк. Хосок помог девушке подойти к сестре, не то чтобы он хотел помогать, но она бы все равно добралась до Ханыль с его помощью или без. Лина упала на колени не замечая боли и встряхнула бессознательную девушку. Отказываясь верить что ее больше нет. — Кто-нибудь еще есть внутри? — спросил Джин. — Прислуга? — прошептала ведьма. — В доме больше нет живых, — проговорил он, положив вынесенную маму на траву. От его рубашки поднимался дым. — У нее дела не так плохи как у молодой. Лина повернулась и посмотрела на Ханыль, которая так и не задышала. Ведьма легла на траву рядом с сестрой и поцеловала ее в щеку, шепотом умоляя не бросать ее. — Прошу. Я не могу без тебя. Мельдонегийка услышала судорожный вздох, затем сильный кашель. Лина увидела что сестра смотрит на нее пытаясь вдохнуть чистый воздух. — Нужно оттащить их от огня, и Хос позвони в ковен. Пламя гаснет. — Джин снова бросил пронзительный взгляд на Хосока и помог девушке подняться. — Ты останешься со мной до тех пор пока я не решу что ты в полной безопасности. Сегодня тебя пытались убить. Позже я пошлю кого-нибудь забрать твои вещи, но сейчас необходимо промыть раны, а твоей сестре поспать и восстановиться. Ведьма не стала с ним спорить, потому что ее правда кто-то хотел убить. Кто-то пытался навредить ее семье. Они проникли в ковен и их не смогли почуять ведьмы. С Джином ей безопасней поэтому девушка позволила увести себя.

***

Лина быстро шла за Джином по дому не в силах рассмотреть ни одной детали, как и в прошлый раз, когда сломя голову выбегала из поместья. Кроме того что коридор экстравагантно украшен роскошной мебелью и картинами, которые пристыдили своей дороговизной. В конце коридора Джин остановился и толкнул дверь. Спальня оказалась сама роскошь в темных тонах эти оттенки напоминали девушки глаза самого Кима. Массивная, широкая дубовая кровать, занимала половину пространства в комнате, задрапированной кремовым шелком. В камине рядом с кроватью горел огонь, и Лина задрожала от жара пламени. Затем повернулась и посмотрела на Джина и обнаружила что мужчина пристально наблюдает за ней. — Почему мы в твоей комнате? — прохрипела девушка. — С чего ты взяла, что это моя комната? — Она такая же темная, как и ты, — тихо ответила ведьма. Джин опустил взгляд на ее грязную обгоревшую ночнушку. Ведьма сглотнула и сделала шаг к нему морщась от боли заполняющей каждый ее нерв. — С чего ты это взяла, Лина? — прошептал он, медленно поднял руку и убрал несколько прядей волос с лица Лины. — А есть другая комната в которой я могу спать? — спросила ведьма, уклоняясь от ответа. — Тебе нужна ванна. В других моются твоя сестра и мать, а ждать ты не можешь, так что воспользуешься моей. Мора принесла лечебные соли и лепестки цветов акации для лечения ожогов. Побудь здесь пока я все приготовлю. — А где Мора сейчас? — Ей пришлось покинуть мой дом на время. Лина сглотнула. Мужчина который практически взял ее на кухни коттеджа, который проник в ее фантазии соблазнял и мучил тело, доводя ее до безумия, сейчас заботиться о ней. Приготовит ванну у себя в комнате. Ведьма не знала что чувствовала по этому поводу, но была благодарна. Кто-то нацелился на нее и ее семью и она непременно это выяснит, но сначала нужно исцелиться. Мельдонегийка присела в мягкое кресло с высокой спинкой когда Джин повернулся к ней спиной намереваясь идти в ванную комнату, как девушка заметила разрезы на его рубашке. Вся спина была изрешечена осколками стекла и в некоторых местах проступала кровь. Она вспомнила что ее кто-то накрыл своим телом, когда стекла на первом этаже разбились. Это был он, Джин спас ее сегодня дважды. — Ты закрыл меня сегодня собой, зачем? — спина Греха напряглась, но он проигнорировал вопрос девушки и скрылся за дверью ванной. Адреналин сходил на нет, а вместо этого пришла невероятна боль от ожогов, которые Лина получила пытаясь быть героиней. У нее не получилось. Гордыня вышел из ванной и подошел к Лине протягивая руку. Взяв его открытую ладонь девушка поморщилась от пронзающей боли. Войдя в просторную ванну вместе с Грехом девушка остановилась, повернулась и посмотрела на него. По щекам ведьмы, обжигая кожу, текли слезы. — Я сама могу справиться, — пробормотала Лина. — Ты упадешь в обморок еще до того как войдешь в воду, ожоги намного больнее чем любой порез. Не волнуйся, Лина, я не собираюсь соблазнять тебя, пока не поправишься. Я крайне терпелив. — Он достал ножницы из ящика туалетного столика. — Я сама могу, — настаивала девушка не желая обнажаться перед ним, но понимала что у нее не было сил, даже снять одежду. — Я не сниму с тебя трусики, но ты войдешь в воду, — настоял Джин. — Хорошо, — сдалась Лина. Девушка изо всех сил постаралась повернуться так, чтобы он разрезал ткань сзади, а не спереди. Джин осторожно перехватил волосы и перекинул на плечо девушки, а затем звук разрезания ткани наполнил комнату. — Не двигайся, ведьма, — прошептал Ким, когда лезвие ножниц коснулось кожи. Джин осторожно ставил пальцы, чтобы не дать лезвию задеть обожженную кожу. Его прикосновения превратило и без того пылающую плоть Лины в пламя. Соски ведьмы затвердели, стоило прохладному воздуху их коснуться, когда Грех срезал верх. Подняв волосы девушки вверх и собрал в хвост забирая возможность прикрыться волосами словно щитом. Как только девушка оказалась в воде, застонала и закрыла глаза. Боль сошла на нет, соль и лепестки цветов облегчили ожоги. Соль была своеобразной мазью для ведьм. Аромат цветов опьянял. Лина сделала глубокий вдох избавляясь от ядовитого запаха огня. — Сейчас будет больно, — предупредил мужчина, беря в руки губку. — Это нужно сделать. Если сможем засыпать соль глубоко в раны, предотвратим рубцы. — Шрамы меня не волнуют, они есть у всех, даже если их не видно, — прошептала Лина открывая глаза. — Я буду мыть тебя, так что, принцесса, увижу. — Я не принцесса, — прошептала она посмотрев на Джина. Он усмехнулся, покачал головой, сунул руку под воду и достал руку девушки. Лина откинулась на бортик ванны, наблюдая, как глаза Кима скользнули по ее обнаженной плоти, а затем поднялись, чтобы встретиться с Линой взглядом, который обжигал сильнее пламени пожара. — Вот, — сказала мельдонегийка, протягивая руку к краю ванны, чтобы Джин мог ею заняться. Мысленно молясь чтобы в других местах ожогов не было. — Я не везде обгорела. — Тебе не нравится, когда к тебе прикасаются? — Дело не в этом, — ответила Лина. — Дело в том, кто прикасается? — уточнил он, оценивая повреждения на руке ведьмы, прежде чем заставить ее встать. — Какого черта? — спросила она, стоя перед мужчиной почти обнаженной. — Я почти трахнул тебя сегодня, так что не притворяйся что не хочешь меня. Я не мальчишка, а ты определенно не маленькая девочка. Ты не цаца, и спасать тебя не надо, но у тебя ожоги и моя помощь тебе нужна. А для этого я должен прикоснуться к тебе. Прекрати вести себя как ребенок и прими то что тебе предлагают. Обычно я не помогаю людям и уж точно не хочу, чтобы это стало привычкой. — Тогда почему ты продолжаешь мне помогать? — спросила девушка поднимая взгляд на Гордыню. Джин вздохнул и покачал головой, затем снял рубашку и сбросил ботинки. Лина в шоке наблюдала, как он продолжает скидывать одежду пока не разделся полностью и обнажил шикарное тело. Девушка пялилась, да и кто мог бы оторвать взгляд? Он огромен, широкоплеч. Ведьма инстинктивно хотела прикрыть вход в свое тело, потому что он никак ей не подходил. У девушки отличное чувство самосохранения и сейчас оно вопило, чтобы она немедленно отступила от монстра между ног Кима. Тело Джина было высеченным словно из камня. Мускулы идеально вылепленные, которые ей хотелось проследить пальцами. Он привлекал и не отпускал внимания. Его руну были менее выражены, чем раньше, но Лина и сейчас могла разобрать древние символы. Ее язык точно мог это сделать, он зудел от желания проследить эти узоры. Ким ответил на грубость девушки и стал опускать взгляд по ее телу, пока не натолкнулся на маленькую пиктограмму с латинскими словами написанными мелким шрифтом, прямо над лобковой костью. Этот символ отгонял зло, которое пыталось завладеть ведьмой. Мельдонегийка сделала это тату с первой зарплаты. Она не знает почему, но в тот момент ей это было остро необходимо. — У тебя есть ловушка для демонов, — констатировал он, скользнув взглядом по узору. — Идеально расположено. Джин начал водить губкой по животу девушки и вокруг груди, игнорировал то как их дыхание становилось медленным и неровным. У Лины до боли затвердели соски, но она старалась не обращать на это внимание и отвернулась. Быстро обмыв тело ведьмы, вылез из ванны и принес большую футболку. Джин вышел из ванны давая возможность девушке одеться в одиночестве. Лина вытерлась сняла промокшее белье и надела принесенную футболку, которая доходила ей почти до колен. — Где я буду спать? — поинтересовалась Лина выйдя из ванной. — Со мной, — ответил он, одарив девушку язвительной улыбкой. Ким взял напрягшуюся ведьму за руку и повел в соседнюю комнату, которая была не такой мужественной как его и вернулся в свою чтобы одеться. В этой комнате все было оформлено в нежных оттенках сакуры и сливок. Кровать больше чем у девушки в коттедже. За окном сверкнула молния, и послышался раскат грома. Лина еще раз прокрутила в голове то, что произошло во время купания и осознала что находится рядом с Джином, в его доме одетая только в одну его белую футболку. Но при этом она не испытывает чувство страха к этому мужчине. Линетта ощутила Джина, прежде чем увидела, словно электрический разряд скользнул по ней, поражая током. Мужской аромат словно восхитительное дополнение. Она стояла как вкопанная боясь пошевелиться, думая что если сейчас двинется с места то тогда просто кинется в объятия Греха не заботясь о последствиях. Она была так слаба перед ним. Лине не хотелось оказаться в одной комнате с Джином или в одной постели. Опасное сочетание, учитывая, что они практически не нуждались в постели. Взяв себя в руки она обернулась и посмотрела на мужчину. Его грудь так и была обнажена, но он одел спортивные штаны. Ведьма облизнулась, глядя на выпуклость в паху и поняла, он готов, а сама она заинтересована в этом больше, чем должна. Джин прошел мимо, а девушка не сводила взгляда с его паха. Да что, черт возьми, с ней происходит? Она не из тех кто вешается на мужчин только потому, что они чертовски хорошо выглядят, ей нравилась их сущность. Она поэтому и повелась на Минсока — он был очень умный, но далеко не самый горячий парень в ковене. — В этой комнате нет ванной поэтому чтобы помыться тебе придется пройти через мою. В конце коридора есть вторая ванная комната. Твоя сестра и мать исцелились и уже легли спать. Если тебе что-нибудь нужно, просто попроси, — сказал Джин, стягивая одеяло и легким кивком головы показывая, чтобы она забралась под одеяло. Лина двигалась медленно, ожоги все еще причиняли боль. Она почти дошла до кровати, когда раздался стук в дверь и Ким тихо открыл ее. Девушка поблагодарила про себя того кто там был. Им не придется оставаться один на один. Но через пару секунд она разочаровалась. — Ложись, — приказал Грех, закрывая дверь и запирая ее и вернулся к кровати. — Это мазь, которую мы используем от ожогов, она ускорит заживление. Лина осторожно села на кровать и протянула руку, но мужчина проигнорировал ее. — Задери футболку и я обработаю ожоги не бедрах, — приказал Гордыня. — Я сама могу. Я не беспомощна, — прошептала Лина, подняв глаза и увидела что он улыбается. — Я намажу, а ты будешь отвечать на мои вопросы, поняла? — сказал Ким таким голосом, что у девушки в голове зазвенели колокольчики. Лина сглотнула и кивнула, а затем округлила глаза, когда Джин сел рядом с ней на кровать. Она рассеянно подняла руку и провела по линии его гладких мышц, почувствовала как он напрягся и задышал тяжелее. — Ты помнишь что-нибудь из своей прошлой жизни? — прошептал он и Лина посмотрела на него. — Нет, — ответила она и сама удивилась почему ей вдруг захотелось ответить на его вопрос. Головная боль сошла на нет. — Я ничего не помню. — Кто за тобой гонится, Линетта? — спросил он, не сводя с девушки глаз. — Не знаю, — призналась она, стараясь отвести от него взгляд, будто он наложил на нее заклинание или чары, которые девушка видела в их черных глубинах. Джин погрузил пальцы в крем, а другой рукой приподнял футболку. — Ляг на спину и не двигайся, Лина. Боли не будет. Мельдонегийка легла на спину и смотрела как он опустил взгляд на ее плоть. Его пальцы двигались как у самого искусного пианиста, работая с клавишами ее плоти и пробуждая бурю внутри, которая вторила той что бушевала за единственным окном комнаты. Молния была все ярче, или может дело в ней. Лина затаила дыхание, когда пальцы Джина приблизились к пульсирующей боли между ее ног. Ди Бон хотелось закрыть глаза и раствориться во множестве ощущений, которые вызывали его руки. Тело отяжелело, будто не могло двигаться. Ведьма положила руки по швам, когда он раздвинул ей ноги и сел между ними. Девушке нравилось что он рядом с ней и с болью, которую создавал. — Джин, — прошептала она, и он посмотрел ей в глаза будто удивленный ее словом. — Кто ты? — спросил мужчина продолжая наносить крем. У девушки возникло ощущение, что каждое нервное окончание было задействовано и соединено с низом живота, где зрело желание. — Я Линетта Ди Бон вторая дочь дома ночи, сеульского защитного ковена, — пробормотала она. — Конфетка, у тебя есть темная сторона? — продолжил Джин и Лина почувствовала как его пальцы прошлись в нескольких миллиметрах от ее естества. — Да, — хрипло ответила ведьма. — Хочешь меня? «Нет» — хотелось крикнуть Лине. — Да. Джин понимающе улыбнулся, не отрывая взгляда от плоти девушки. Сердцевину Лины обжег прохладный воздух и она прикрылась к его большому удивлению. Девушка потянула подол его белой футболки, наблюдая, как мужчина быстро поставил маленькую баночку и схватил ее за руки. Джин поднял на ведьму взгляд и та покраснела. Ведьма прикусила нижнюю губу, пытаясь сопротивляться тому происходит. Он засыпал ее вопросами и она могла говорить только правду, а не то что хотела. — Ты меня боишься, — заметил он, опустил голову и коснулся поцелуем внутренней стороны одного бедра, затем другого. — Нет. — Боишься того, что чувствуешь рядом со мной? — продолжил соблазнитель, скользя горячими губами по ногам ведьмы. Его взгляд пленил. — Очень, — ответила Лина, желая заткнуться на века. Когда пальцы Кима скользнули по ее обнаженному жару, она застонала. — Что ты со мной делаешь? — тихо спросила девушка и Ким по-волчье улыбнулся. — Не то, что поистине хочу, — пробормотал он пальцем скользнув по влажным складкам. — Я лишь губами могу управлять твоим телом, ведьма. Представь, что смогу сделать всем телом. Ди Бон начала двигаться, осознавая, что виной этому не Джин, а она сама. Лина хотела чтобы боль ушла и знала, что только Гордыня заполнит пустоту, которую она всегда чувствовала, и успокоит разум. Девушка громко застонала, когда он погрузил фалангу пальца в нее и вытащил его, чтобы облизать под взглядом ведьмы. — Ты на вкус, словно желаешь, чтобы я тебя трахнул, — сказал Ким вставая на колени между ее бедер. Лина не сводила взгляда с огромной выпуклости в районе его паха, которую не могли скрыть спортивные штаны. После того что она увидела в ванной, уверена, что он в нее не войдет, а если каким-то чудом влезет, то порвет ее пополам. — Зачем ты это делаешь? — шепотом спросила она. — Затем что ты боишься взять то, что тебе нужно, а я ублюдок, — прорычал Ким. — Мне нужен тот хаос, который растет внутри тебя, как и овладеть тобой, опустошая снова и снова. Я хочу слышать твои стоны удовольствия, которые могу подарить тебе, ощутить, как ты царапаешь мою спину, пока я вхожу в твое тугое тело. Видеть, как хаос нарастает, пока я делаю тебя своей. Лина застонала, хотя Джин даже не прикоснулся к ней. Его слова пронзили девушку сильнее чем любая ласка. Тело тут же отреагировало, сердцевина стала влажной, а соски под мягким хлопком футболки затвердели. Джин это знал и наслаждался зрелищем, а затем поднял руку и сжал пальцами вершинку груди. Они могли бы прижиматься кожа к коже, но Лина хотела бы большей близости. И это ее пугало… Она думала и его тоже. Тяга, которую они испытывали друг к другу ненормальная и похожа на столкновение двух штормовых фронтов, вышедших из-под контроля. А что этому виной связь греха и добродетели, или же обычное желание Лина не знала. — Знаешь кто я? — Джин, — простонала девушка когда он сильно сжал один из затвердевших сосков. — Ты так чертовски красива. Я должен положить конец этому увлечению тобой, — прошептал он опустив голову и прикусил сосок, заставляя Лину вскрикнуть от смеси удовольствия и боли. Джин улыбнулся и поднял голову, чтобы завладеть губами девушки, упираясь тяжелым членом ей в живот. Ким крепко поцеловал ее, заверял, что их души ненадолго соединились. Затем скользнул рукой вниз, обхватив ее жар. — Ты должна бежать от меня, ведьмочка. У меня билет в один конец на темную сторону. Но я не отпущу тебя, как только получу. — Мне больно, — призналась Лина и увидела, как его губы изогнулись в опасной улыбке. — Знаю, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ты не доставишь себе удовольствие и не позволишь другому мужчине. Ты моя, пока я не решу, что с тобой делать. — Твоя, — повторила Лина, и смысл этих слов сразу врезался в разум. Она моргнула и покачала головой, хотя он с дерзкой улыбкой и уверенный что победил, наклонился к ее губам. — Повтори, моя маленькая ведьма, — приказал Ким, но накрыл рот своим, помешав. Его поцелуй обжег губы девушки, посылая волну первобытного желания и жара по телу. Оборвав поцелуй, Джин отстранился ожидая, что она выполнит его просьбу. — Я не твоя, — прохрипела ведьма сквозь стиснутые зубы, что стоило немалых усилий. — Не знаю, что ты со мной делаешь, но этому пришел конец. Он улыбнулся и покачал головой. — Ты сильнее чем я думал, — тихо сказал Джин с диким взглядом, за которым крылось что-то темное. — Будет забавно тебя сломать. — Шепотом закончил он, снова приближаясь, но на этот раз она отвернулась. Его губы опасны. Джин холодно рассмеялся и взяв Лину за подбородок, повернул к себе с такой силой, что ей стало больно. — Тебе следовало держаться от меня подальше, когда у тебя была такая возможность, но уже слишком поздно. Я решил заполучить тебя и можешь лгать себе, но тело всегда будет говорить правду. Ты хочешь меня так же сильно как и я хочу тебя. Смотреть, как ты сражаешься, будет забавно, малышка. — Прошептал Грех Лине на ухо. Он отпустил ее, откинулся и сел на край кровати. Его глаза вспыхнули красным огнем и Лина ахнула от их красоты. — Сейчас ты вспомнишь все что произошло вечером, кроме последних пяти минут. Ты поймешь, что я использовал на тебе заклинание правды, чтобы узнать замешана ли ты в нападении если вспомнишь, и точно будешь знать, что я был нежен и обработал твои раны. — Сколько раз ты такое проделывал со мной? — сердито спросила Лина. — Забудь что я тебе говорил, — приказал Ким и девушка моргнула, изо всех сил стараясь забыть. — Джин, — прошептала она моргая. Джин скользнул ладонью по ее руке, нанося густую заживляющую мазь. — Боль утихла? — спросил он, поднимая взгляд на девушку. — Да, уже легче, — ответила Лина и спросила: — Я что, потеряла сознание? У Джина дернулись губы так, словно он попытался сдержать улыбку.