Академия "Утопия"

— Уён? — повторила Февраль, зажимая кнопку рации. Она видела, как парни вокруг неё замерли, напряжённо вслушиваясь в шум частот. *П-ш-ш-ш…* Секунда тишины, а затем вновь раздался сиплый голос: — Ты в порядке? Все остальные живы? Они слушают? — Да, мы все живы, — сказала Февраль в рацию. — Они все стоят рядом, — она не видела смысла юлить. Ей бы хотелось поговорить наедине, если честно, но пока это было невозможно. — Ты… — Что у вас там? Что с рыжим учёным? — быстро спросил Уён, прерывая её. Февраль поджала губы, невольно глянув на остальных. Они машинально пожали плечами, мол, а что тут ещё скажешь? — Мы поговорили с ним, — ответила она, слушая прерывистое дыхание сквозь фоновый шум. — Он что-то рассказал, хотя, по факту, столь многое утаил. Однако он смог сбежать. Прости, не удержали твоего пленника — он оказался очень хитёр и не лыком шит. Разумеется, сейчас она не могла ощущать его эмоции, но готова была поклясться, что на «той стороне» Уён нервно и протяжно вздохнул. — Что произошло? — впрочем, задавал вопросы и реагировал он быстро. — Вы точно целы? Отвечай честно. «Ого, ну и командирский тон»,— хотелось пошутить Февраль, но, разумеется, она промолчала. Врать ей не хотелось, Уён это легко мог понять и перестать доверять, но и не хотелось его пугать понапрасну. Поэтому она сказала полуправду, без уточнения жутких деталей их недавнего плачевного состояния: — Мы разделились на час для проверки территорий, и произошёл хаос. К Минги пробрался помощник, некий Билли — огромнейший мужик, явно нашпигованный всякой дурью и видоизменённый. И в лесу мы наткнулись на группу головорезов, явно из мафии. Они искали этого Сон Минги, но наткнулись на нас. Завязалась драка, и мы с трудом одолели их. Немного с подбитыми боками, но живые, а они — нет, — мрачно пошутила Февраль, — однако Минги смог сбежать. Перед этим, после одного сомнительного разговора, он оставил нам диктофон, где вкратце рассказал определённые моменты. — Вы должны быстрее уходить из этого дома, — последовал мгновенный ответ после нового приёма сообщения. Уён говорил безэмоцональным голосом, было совсем не понятно, какое у него сейчас настроение. — Уён, лучше скажи, как ты? — спросила Февраль. — Ты в порядке после произошедшего в шахтах, ты так быстро ушёл… — Если там были люди из Организации, а Сон Минги смог уйти, то дом перестал быть укрытым местом, — прервал её Уён. — Вам не стоит там задерживаться. Пора возвращаться в город, выходить из Проклятых земель, я рассказывал про маршрут мимо ядовитых ям. — Минги обтекаемо сказал, что делали под университетом Кёнгу, — теперь уже Февраль прервала его, желая обратить на себя внимание, и слышала, как прерывистее стало его дыхание — он внимательно вслушивался. — Они действительно делали страшные опыты над людьми. Кто-то взорвал там всё, желая уничтожить страшные наработки, но погрёб в руинах всех, кто там был. Минги считает, что ты стал невольной жертвой, хаотичным экспериментом, когда в тебя попало что-то при взрыве. Это так? Мутация произошла от утечки того загадочного препарата? — Что произошло, то произошло, — спокойно сказал Уён в ответ. — Мы хотим помочь, искренне хотим. Мне это важно! — Полноценным человеком мне больше не стать, — возразил он. — Я стану лишь подопытным для создания подобных, как бы вы ни рассказывали, что попытаетесь уберечь от этого. — Никто не будет сдавать тебя, чугунная ты голова! — не выдержал рядом Сан и фыркнул. — Уён, мы действительно хотим помочь! — И тебе не хворать, Сан-и, я рад, что ты невредим, — хмыкнул Уён в рацию. — Но ты сам понимаешь, что наши желания не всегда совпадают с возможностями. Вы простые люди, вам не выстоять против власть имущих, если что. Мне проще оставаться в тени. А вам нужно забыть эту историю для своего же блага. Ничего не изменится — всегда были те, кто плюет на мораль и жизни людей. И только монстры уничтожают монстров, а не хорошие люди. Кем вы являетесь. — Ты знаешь, мы не остановимся, — проворчал Сан над ухом Февраль. — Мы влезли в это дерьмо и пойдём до конца. И от тебя так просто не отстанем, мой друг. Жить всю жизнь в шахтах — сомнительная судьба. — Нам действительно нужны ответы, — продолжила Февраль. — Минги не понимает, откуда ты его знал. Откуда вообще столько знал при вашем разговоре. Он подозревает, что ты тогда общался с тайным информатором перед взрывом, кто собирал компромат на Организацию, на их сомнительную деятельность и политиков, которые это спонсировали. Но Минги не сказал, кто был информатором. Ты знаешь? У тебя есть что-то, что можно использовать? Она зажала вновь кнопку приёма, на той стороне какое-то время царило молчание. Уён просто дышал в рацию, ничего не говоря. Он явно не хотел или что-то обдумывал. — Пожалуйста, Уён, — Февраль не выдержала первой. — Нам это важно. Мне это важно — мы хотим наказать виновных. И чтобы они ответили за смерти людей. И чтобы, прежде всего, больше не пострадали другие. Из зацепок у нас только ты. Ты пока единственный, кто может направить в правильное русло, дать какие-то разгадки. Помочь как-то выйти на этих людей. Пожалуйста, скажи нам, у тебя есть эти улики? Сан осторожно положил руку на её плечо, заставляя бегло на него глянуть, и едва покачал головой. Мол, не дави на него так, осторожно. Из рации доносилось странное сопение. — Уён, с тобой всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? — не сдержалась Февраль. — Мы можем встретиться снова? — Больше не лезьте в шахты, — тут же предупредил он, и в его голосе послышались злобные нотки. — Я не смогу защищать вас постоянно. — Мы можем встретиться где-то на поверхности. Поговорить, — не сдавалась Февраль. — Пожалуйста, давай увидимся ещё раз. На твоих условиях, — поспешила добавить она. — Как скажешь, как тебе будет удобно и безопасно. Только давай поговорим. Я так хочу тебя увидеть. Снова долгое протяжное сопение при следующем приёме сообщения. Он явно думал, сомневался… — Уён? — позвала его Февраль, и услышала протяжный последующий вздох. — Я поговорю с вами, когда окажетесь в безопасности в городе, — последовал чёткий уверенный ответ. — И только тогда. Февраль, возьми с собой эту рацию. Я свяжусь с тобой через неё, когда вы вернётесь в Файну. И только с тобой. — А ты не… — возмутился было Сан возле неё, но Уён быстро прервал его, продолжая: — Берегите себя. Особенно ты себя, Фев. Я помогу только ради тебя с информацией. Кстати, я отправил вам одну большую посылку. Сомнительными способами и через чёрный рынок, так что вы заберёте её в Нижнем городе. Надеюсь, вам понравится. Всего хорошего. И сигнал резко исчез — говоривший отключился от волны, вырубая свой аппарат. — Что?! Какого?!.. — только и протянул Сан, но уже было поздно, с ними больше никто не говорил. Февраль ощутила его раздражение, что его бывший друг и соратник практически проигнорировал его, а ведь Сан волновался не меньше. — Какая ещё посылка? — мрачно пробубнил себе под нос Хонджун. — Ты же понимаешь, что с ним в нынешнем состоянии будет не лучшей идеей встретиться как-нибудь потом наедине? — решил уточнить Ёсан, не спуская глаз с Февраль. — Я так, на всякий случай решил сказать. Он жутко не стабилен. — Внезапно, но я с ним полностью согласен, — Сан вздохнул, потирая висок — его голова до сих пор гудела. Он тоже посмотрел на неё. — Я знаю, что ты побежишь тайком на встречу, как только он позовёт. Ты не устоишь перед возможностью что-то узнать. Но давай заранее договоримся — мы должны быть в курсе, чтобы прикрывать твой тыл. — Ещё ничего не произошло, а вы уже панику разводите и мне не доверяете, — хмыкнула она в ответ. — Хватит вести себя со мной, как мамки с нерадивым отпрыском. — Тяжело смотреть, как ты порой на рожон лезешь, — хмыкнул Хонджун, вдруг подходя к Сану. Он протянул руки, взялся за его куртку, всовывая молнию в бегунок и резко застегнул ему молнию по самое горло, закрывая обнажённый до этого живот и часть груди. Сан молча поднял на него свой глаз и вопросительно изогнул бровь, мол, что это было за вторжение в личную территорию? — Ой, да просто не было сил уже смотреть на твои голые сиськи перед носом, мне аж холодно, — хмыкнул Хонджун, а Сан ещё выше приподнял бровь. — Я пошла есть, наконец-то это сделаю, — Февраль закатила глаза на эту картину и побрела на кухню.

***

— А-а-ф-ф!!! Твоюжёклмн… ох-хо-хо!!! — донёсся нечленораздельный возглас Сана где-то неподалёку. Февраль усмехнулась — вода в озере, конечно, была холоднющая, но кто-то явно драматизирует. А на вид такой большой и сильный, зато воет как мальчонка, стоит только яйцам скукожиться от холода. Впрочем, идея искупаться в озере была сомнительной, но других вариантов не наблюдалось. Уж слишком они были грязными. В доме нашлась чистая одежда, которую они набрали себе, со смехом устроив показ мод. Ребята даже мрачно нашутились по этому поводу, мол, где её взял Уён? Как притащил сюда? Но так миленько пораскладывал в ящик запасы. То ли по-быстрому сгонял чудищем на местную распродажу, то ли пару трупов по пути в Проклятых землях раздел? А, может, вообще заказал доставку на границу территории к патрулям на входе? — Смешно — обхохочешься, — прокомментировала Февраль их дурноватый ржач, пока они выбирали себе одежду. Сама она нашла плотную махровую рубашку на кнопках и свободнейшую кожаную куртку, висевшую на ней по-мужски. Ей были отданы чёрные плотные спортивки, потому что остальные брюки не держались на талии — Уён затарился только мужскими вещами, соответственно. А затем, чешась и чертыхаясь, они после долгого обсуждения решили рискнуть и вновь сходить к озеру — помыться. Больше чистого источника воды у них не было, осталось пару бутылок питьевой воды. По словам что Уёна, что Минги другой не заражённой воды в округе больше не наблюдалось. Февраль, конечно, ещё раз сделала пару проб реагентами, будучи мнительной, и только потом разрешила искупаться остальным. Одни остались на берегу караулить, пока другие уползли мыться с найденным мылом и даже сухим шампунем, обнаруженным в заначках дома. — Даже жаль Уёна, — пробурчал где-то намывающийся Хонджун, — облагораживал себе домик на всякий случай, а теперь придётся про него позабыть. — Да, очень жаль. Подай мыло, пожалуйста, — раздался голос Сана. — Только без глупостей, и глазки в пол опустил, — он явно шутливо подначивал Хонджуна. — На что мне там смотреть? — хмыкнул тот. — Второй член Минги тебе не приделал, так что ничего нового я не увижу. Ты, кстати, знаешь, этот прикол? Как Минги поиздевался над Сонхва и Февраль, что пришил тебе второй член от Рэндалла, и они в панике начали тебе в штаны смотреть и проверять? Мне Ёсан рассказал. Знаешь? — Э-э-э… нет, не знаю. Февраль, купающаяся неподалёку за камышами, не сдержалась и обернулась через плечо, глядя на берег. Там сидел Ёсан, который охранял её купательное спокойствие и якобы сам не подглядывал. Он чистил автомат, снятый с тела одного из приспешников Рэндалла Боггса. И он тоже всё слышал и вскинул голову, раздражённо кривясь. — Вот же предатель! Всё сдал! — прогундосил Ёсан на рассказы Хонджуна. Он отвлёкся и машинально развернулся голову на новый звук, позабыв о приличии. И, разумеется, невольно уставился на обнажённую Февраль, вылезающую из озера. В янтарном свете утренних лучей она казалась бледнее, мелкие мокрые капельки стекали по коже, придавая ей перламутровый блеск. Ёсан завис, захлопав глазами, и просто молча пялился, пока она выходила на берег. Он очнулся через три секунды и нервно отвёл взгляд. — Ой, — только и протянул он. И разобранный автомат в руках вдруг стал чертовски интересным, так и нужно было внимательно поразглядывать все детали. — «Ой», вот так вот, да? — Февраль не сдержалась от слабой ухмылки, подходя на близкое расстояние, и наклонилась к сложенным вещам. — Хонджун зря посчитал тебе самым вежливым напарником в плане сторожа. — Я не специально, просто обернулся на звук. Могла бы предупредить, что выходишь, я бы полностью отвернулся. — Я не смущаюсь тебя. Или мне есть чего стыдиться? — Ты лукавишь и знаешь, что тебе нечего стыдиться. Но вообще я ничего не разглядел, — в конце посчитал нужным добавить Ёсан. Уши его немного покраснели. Февраль чувствовала его смущение и забавлялась. Просто так — настроение было такое, без какого-то подтекста. Она была не шибко стеснительная в плане тела, но, конечно, шастать голышом при всяких мужских особях её абсолютно не прельщало. Поэтому она поспешила одеться. — Тогда моя очередь искупаться, кхм-кхм, — Ёсан прочистил горло и поднялся. Стараясь не смотреть в её сторону, он посеменил к озеру. — Мыло на камне у длинного камыша, — крикнула ему в след Февраль, натягивая плотную рубаху на вытертое полотенцем тело. Ёсан не оборачивался, раздеваясь на ходу, стаскивая вначале грязную нателку. Затем вход пошли ботинки, потом джинсы. Он был невысокий, но такой жилистый и подтянутый, на его спине заметно перекатывались мышцы от движения. Впрочем, все студенты Академии «Утопия» проходили добротную тренировку, и хорошая физическая форма и подготовка было привычным делом. Февраль не пялилась дальше, отворачиваясь. Она порадовалась кнопкам на рубашке, а не пуговицам. Жаль, что пришлось надевать на голое тело — её лифчик после всех передряг проще выло выбросить. Он не то что был грязный, но его и порвало хорошенько от всего переполоха. Благо, новая рубашка была очень свободного кроя и из плотной ткани, и её грудь не сильно выделялась. Хотя дискомфорт был, и мало ли сколько им придётся ещё бегать и скакать. Февраль подумала, что надо хотя бы бинты одолжить у Сонхва для кощунственной перевязки, но он поймёт. Впрочем, свежих женских трусов в доме, разумеется, не нашлось. А лишь мужские боксёры, и их пришлось натягивать на себя, в итоге они были несколько свободными, как в бёдрах, так и в мотне. Февраль уселась на камень в одном нижнем белье и рубашке, чтобы натянуть носки, а затем штаны с ботинками. Но вначале решила закатать рукава — длина явно была рассчитана на мужчину выше среднего. Она скривилась, почувствовав неприятное покалывание где-то в районе таза. Не сдержалась, выгнулась на камне, задрав рубаху, а потом, оттянув сзади мужские трусы, и принялась рассматривать свою задницу. Там на коже был здоровенный синяк, а побаливал так, будто сама кость трещала, но ходила Февраль нормально. Она сжала пальцами посиневшую плоть и меланхолично стала рассматривать, чуть кривясь от жутко неудобной позы и не самых приятных ощущений. — Любуешься прекрасным? — раздался насмешливый голос. Февраль подняла голову, находя взглядом говорившего. Сан, в новых штанах и одной лишь узкой майке, стоял между деревьями, растирая небольшим полотенцем влажные светлые волосы. Он тут же сморщился, скривился, когда нечаянно задел тесёмку наглазной повязки. Очевидно, движение ткани приносило ему ещё неприятные ощущения. — Давно там стоишь? И давно пялишься? — равнодушным тоном спросила Февраль, опуская несколько задранную рубашку, а затем потянулась к носкам. — Да нет, просто шёл навстречу. Там теперь Сонхва купаться пошёл, Хонджун на стороже, — Сан медленным шагом пошёл к ней, закидывая полотенце на плечо. — А я решил проверить, не лежишь ли ты там в камышах, а из тебя кровушку один сомнительный тип попивает. Но нет, он себе купается, а ты что-то деловито ищешь в собственных трусах. Мой второй член от Минги? — его рот скривился в язвительной ухмылочке. — А-ха-ха, а-ха-ха-ха, ой, как смешно, — монотонным голосом безлико протянула Февраль, вставая и подбирая свои новые штаны. — И перестань задирать Ёсана. У нас с ним свои договорённости. И он ведёт себя получше, чем один одноглазый пират, — подтрунила она его. Сан действительно выглядел и забавно, и внушительно теперь с этой повязкой на глазу. — Ты подошёл ко мне с дешёвыми шутками, изображая дурноватого шутника, но ведь на самом деле опять припёрся проверять, контролировать ситуацию. При этом заботящейся мамкой вы почему-то обзываете Сонхва. Но ты не лучше. — Сдалась ты мне, — зевнул Сан. — Я по привычке слежу за всеми. И если Уён объявится, то он только на тебя клюнет, так что тебя надо сохранить живой, — он улыбался, но она прекрасно считывала его эмоции. Он говорил серьёзно. — Сделаешь меня наживкой, если что? — Февраль натянула брюки на ягодицы и принялась затягивать шнурок. Они оба делали вид, что не смущаются друг друга, хотя взгляд Сана якобы равнодушно прошёлся по её заднице в забавных свободных трусах, когда она натягивала штаны. — Мне до сих пор претит эта идея — пользоваться тобой, чтобы вывести Уёна на свет, — мрачно отозвался он. — Но пока я не понятия не имею, что с ним вообще делать дальше… Мы должны это хорошенько обсудить и обдумать. — Угу, — мрачно протянула Февраль. — Я пока тоже в замешательстве, как ему помочь. Ладно, — она натянула быстро ботинки. — Узнаем новую информацию, а там решим, у кого можно просить помощи… И стоит ли вообще…

***

Сборы были завершены, и ребята отправились в путь, пообедав напоследок за столом, как приличные люди. Сонхва сегодня непроизвольно ругался намного меньше. Да и вообще выглядел намного лучше — синяки под глазами практически прошли. Он чувствовал себя ещё немного разбито, и все берегли его, но уложить этого парня на долгий отдых было крайне тяжело. Сонхва даже проверил досконально новый глаз Сана, отводя его в подвал в тёмную комнату, чтобы не травмировать светом пока ещё чувствительный хрусталик. Поменял тампон под тканевой повязкой, смазал чем-то и проверил. И даже остался в восхищении от результата: по словам Сонхва, новый глаз Сана шикарно прижился после применения его силы под загадочны веществом. Он вращается, реагирует на фонарик. Сам Сан сказал, что даже что-то размыто вроде видит, но пока трудно сказать. Повязку вернули на место, ещё было рановато для экспериментов с новым зрением. Они ещё на удачу понаходили боеприпасы от группировки Рэндалла Боггса. Минги притащил тела, но не оружие, поэтому их команда ещё пошастала в округе, собирая ценный реквизит. Пули и новые автоматы, и пистолеты — это то, что всегда пригодится в сомнительных путешествиях. Февраль, собравшая провизию, понесла её в кузов пикапа и там увидела Хонджуна, любующегося собранной мифриловой рудой в шахтах в большой сумке. — Ещё много надо, чтобы покрыть корабль и создать защитный слой для пересечения Мёртвого моря? — спросила Февраль, чувствуя его ребяческую радость от созерцания материала. Для Хонджуна это была не просто руда, а практически талисман для обретения своей свободы и осуществления мечты. — Уже не так много, — охотно отозвался он. — Это просто потрясающе огромный кусок! И нам удалось его поднять на поверхность и сохранить после того чудища. Точнее, Уён нам его поднял, спасибо ему большое, — хмыкнул Хонджун и как-то ласково погладил мерцающую руду. — Ещё несколько пластов и хотя бы пару камней Нессура, и мы воссоздадим тот слой и устройство для пересечения Призрачного моря, части Мёртвого Океана. Мы сможем спокойно пройти те участки воды, на которых царит ядовитый радиоактивный туман, и попасть на Ничейные Земли, где начать свою собственную жизнь. Пусть непростую, но свободную. Чертежи у нас есть, Ёсан давно соорудил устройство, осталось напитать его нужной силой камней и покрыть пластом защитной руды. — Надеюсь, так оно и будет, и вы сделаете это, — от чистого сердца сказала Февраль. Она даже не удивлялась этому плану, и тому, что корабль Хонджун спокойно сворует с командой с гавани. Её больше удивляла его решимость и бесстрашие. Он так хотел со своими парнями свободы от их правительства, что готов был безрассудно рискнуть — удрать, по факту, в неизвестность. Ведь кто знал, что происходит на Ничейных землях за территориями Западных баронов? Февраль бы вот так никогда не рискнула. Она предпочитала остаться здесь и пытаться налаживать мир в собственном доме. Рано или поздно, какие-то реформы или революции станут неизбежными. Ну, или действительно наступит тотальный деспотизм и тоталитаризм, как все предвещают. Из раздумий её вывел голос Сана неподалёку. Его настроение явно улучшилось, и он решил теперь в шутку докопаться до Ёсана: — Эй! — послышался голос Сана где-то у дверного приёма в доме. — Ёсан, а, Ёсан? Ты сказал, что в целом можно и один раз в месяц кровью напиться хорошенько, чтобы хватило? А если совсем голодно, если не хватило? Крыску сожрёшь? — Сожру, если надо, — последовал холодный ответ. — Это ты сожрал кошку преподавателя Норриса в том году? Он так плакал, когда нашёл её растерзанной в подвале Академии. Это ты? — Нет, не я, — судя по интонации, Ёсан закатил глаза. — А месячные? Ты к дамам пристаёшь в их женские дни? — не унимался Сан, с трудом сдерживая весёлый смешок. — Не тянет на красненький чай каркаде? — Ты совсем придурок? — не выдержал Ёсан, по звуку явно разворачиваясь и скорее злобно на него смотря. — Это разная кровь. Я не питаю слабости к подобным извращениям. — Может, ты просто не пробовал, — хмыкнул Сан. — И безболезненно же — кусать никого не надо, и кому-то другому хорошее настроение обеспечено. Ты это… проверь как-нибудь. — Хорошо, — вдруг ответил Ёсан, и в голосе его послышались ехидные нотки. — Спрошу разрешения у новой соседки в квартире общаги, когда у неё время цикла придёт. Всё по согласию, может, ей понравится. Язык у меня точно сильный, всё высосу. В доме у входа образовалась какая-то тишина, и Февраль так и представила, как Сан сейчас стоит и пялится на Ёсана пронизывающим злым взглядом, а тот хладнокровно смотрит в ответ с нечитаемым выражением на лице. Ей самой захотелось закатить глаза от внезапной пошлой шуточки Кан Ёсана про неё же, это было на него непохоже, хотя, в целом, она не так хорошо его знала. Но вообще её улыбнуло, как он в подобной манере подшутил над Саном и его тупыми приколами. Судя по затянувшейся паузе, они там стояли и свирепо глядели друг на друга. Краем глаза Февраль увидела, как копошащийся в кузове Хонджун подавил смешок и сейчас прикусывает губу, стараясь не смотреть на неё. — Ты… — кажется, раздался именно голос Сана и, судя по шагам, он пошёл вперёд. — Ты мне пошу… — Так, а ну разошлись! — вдруг раздался злобный голос Сонхва, и сразу последовали какие-то будто пинающиеся звуки. — Стали тут, зыркают друг на друга, как мартовские коты перед боем! У нас сборы! Ёсан, ты слил весь бензин в бак? Сан, всё оружие сложил? Я вот собрал все медикаменты! Есть ещё что-то? Или встали — руки в ноги и потопали к машине! Сонхва подобно боевому командиру отчитал их, как мелкую солдатню, вытолкал наружу ещё и одеяла подкинул. И вдобавок лекцию прочитал про силу дружбы и взаимопонимания в команде. — Хорошо-хорошо, госпожа Генеральша! — подтрунил над ним Сан, бредя следом, — Мы просто мило беседовали, я узнавал своего товарища по команде получше, так сказать, — мрачно усмехнулся он и подмигнул одним глазом Ёсану. Тот лишь надменно закатил глаза. Они все залезли в машину и готовы были ехать. Минги оставил им метку на карте и описание, где планировал встретиться со своим информатором Ким Сынмином. Старый пикап был не самой удобной машиной, и трое залезли в кузов — Сан, Сонхва и Февраль. Хонджун и Ёсан, как самые лучше себя чувствующие, сели вперёд, готовые сменять друг друга за рулём. Ёсан пока был за водителя — он завёл машину, и они отправились в путь, дальше от этого дома. — Представляете, какой-то заблудший путник будет идти, наткнётся на этот дом в лесу нечаянно, — хмыкнул Ёсан, выезжая на пыльное полупустынное бездорожье. — Зайдёт уставший, порадуется кроватям, относительно чистым. Каким-то вещам в доме и лапше в комодах. А потом нечаянно спустится в подвал и обнаружит парочку скрытых грудин и кровяку повсюду! Зуб даю — офигеет от происходящего и сразу даст дёру! Мараться о чужие мёртвые тела, к тому же разбойников, им не захотелось, и они оставили их там же — гнить в подвале. — Ахах! — посмеялся Хонджун. — Это явно выглядело бы как в старых ужастиках-кино! Пусть не обижается Уён, но ему придётся всё таскать и мыть, если он таки решит вернуться в этот дом. — Он сильный чересчур, он справится, — вальяжно закивал Ёсан, а затем усмехнулся. — Бедный Уён! Совсем его не цените! — вздохнула Февраль, и остальные тут же захмыкали от её напускного восклицания, даже Сан посмеялся. С последним она вообще изрядно попиналась в кузове — Сан раскинул свои ноги во все стороны, то и дело нечаянно задевая её. — Отрастил столбы, ты вроде не такой длинный, а вездесущий какой-то! — буркнула Февраль, в очередной раз толкая ботинком ботинок Сана, когда его ноги влезали в её личное пространство. — Так, дамочка, в армии нет личной территории, в команде всё общее, терпите, — Сан легонько пнул её в ответ и сразу получил ответный пинок, гораздо ощутимее по силе. — Айщ! Февраль, ты думаешь, раз ты женского пола, я буду сдерживаться в ответ? — Конечно, будешь, — мрачно усмехнулась она. — Мы не в армии, держи свои конечности при себе. — Ну, хватит уже вам, как дети, честное слово, — зевнул Сонхва, который на всякий случай отполз подольше, к крышке кузова, и свернулся на полу калачиком. Он поджал под себя ноги, умастив голову на рюкзаке. И пофыркал для приличия на бодающуюся парочку перед ними. Сан и Февраль успокоились только ради него. Сонхва надо было ещё отдыхать, что он и делал. Уснуть у него не получилось, поэтому он едва дремал, подглядывая периодически за происходящим из-под полуприкрытых век. — О да, музыка сейчас бы не помешала, — зевнул Сонхва, глядя, как Ёсан на водительском кресле клацает радио, которое вообще не ловит и лишь противно шипит. — Какая же поездка в машине без музыки! — Разумеется, ничего не ловит в этих землях, — вздохнул Ёсан, тщетно вращая передатчик в поисках волны. — Мы тут как древние путники без цивилизации — наши телефоны разбились сразу после падения в шахты, один рабочий дозиметр остался только у Хонджуна. — Кассет и дисков в этой строй рухляди тоже не завалялось, — Хонджун быстро проверил бардачок. — Эх, жаль. Разве что петь придётся для настроения, — хмыкнул он. — Только не ты, — взмолился Сонхва. — Твой речитатив я не выдержу! — Эй! — посмеялся Хонджун. — Нормальный у меня голос! Прекрасный! — Ты так думаешь только после пару бутылочек алкоголя, — добродушно хмыкнул Ёсан. — Ой, всё! — весело хмыкнул Хонджун. А затем явно что-то вспомнил и лукаво глянул через плечо на Сана, который сейчас втыкал в одну точку, скрестив руки на груди и опираясь спиной о стенку кузова. — Эй, Сан-и! У тебя же хороший голос! Спой нам песенку, а! — У меня обычный голос, — он сделал вид, что не понимает, о чём речь. — Не привирай, — хитро улыбнулся Хонджун, — Я слышал, ты в церковном хоре поёшь периодически. Ведь, правда? — Чего-чего? — улыбнулся уже Ёсан, следя за дорогой. — Да-да, — вклинилась Февраль, ехидно смотря на Чхве Сана. — Я читала бегло его досье. Последний год он пел в хоре религии Парртерианства по праздникам и некоторым воскресеньям. Парни тихо заржали, а Сан лишь равнодушно пожал плечами, мол, а что такого? — Как тебя туда занесло? — не сдержался от любопытства Сонхва, глядя на него со своего рюкзака. — Чтобы отстали, — зевнул Сан, стараясь прикрыться кулаком. — Настроение было ни к чёрту, я не хотел возвращаться к патрулированию и разведывательным вылазкам. Не хотел опять надевать форму, короче. А военнообязанные студенты, как вы знаете, без дела не должны быть по уставу. Религия Парртерианства сейчас набирает обороты, за любую деятельность в ней могут даваться всякие поблажки. И я явно на это рассчитывал. — Ужас какой! — весело хмыкнул Хонджун. — Ты такой же сомнительный тип, как и мы. На всякую муть пойдёшь, лишь бы избегать прямого военного долга. — Ну я-то действительно служил, знаю, какая это фигня, — Сан пожал плечами. — Ну и чего прибедняться? У этих парртерианцев вкусные печеньки и бутербродики в хоре раздают, всегда можно было поесть на халяву. И ещё и подарки бывали. А были бы у меня дети, мне бы и большого плюшевого медведя подари бы, — заулыбался Сан. — Мамочки! — прыснул Хонджун. — Парртерианство — это там, где они какому-то Дауусу поклоняются? — спросила Февраль. — Я их вечно путаю со Свидетелями Второго Пришествия Великого Гнева. — Не, то ответвление, — постарался объяснить Сан. — Они считают, что Дауус носил имя Иешуа когда-то, и так правильнее его называть, и вообще он не бог, а сын бога. А парртерианцы считают, что Дауус есть только Дауус, и он сам бог, спасший часть людей после Великого Взрыва Метеорита. — Ну и люди… — скривился Хонджун. — Казалось, после Катастрофы, когда больше половины мира погибло, все страны перемешались, то живи свободно, не обременяй себя новыми оковами… Но нет, всё равно родилось кучу ответвлений всяких религий. Люди не исправимы… — О да, — зевнул Сонхва. — Чтобы ни произошло, какой шанс не был бы дан, они всё равно пойдут по тем же граблям. — Сан, а ты реально пел в хоре? — вмешался Ёсан, прерывая их попытку начать философствовать, Февраль ощутила, что он это не любил. — Я слабо представляю, что ты стоишь в чёрной рясе и заунывно запеваешь! — Ну, во-первых, моя ряса была белая, — начал было Сан, но не смог продолжить, потому что остальные начали сильно смеяться. — Чего вы ржёте, я серьёзно! Мы это «стихарь» называли. И я не заунывно запевал, а очень даже бодро и весело! Парртерианство пропагандирует позитивное и весёлое восславление Даууса! Хонджун снова издал смешок, не в силах сдерживаться. — Ладно, — сказал он. — Не знаю, зачем спросил, но надеюсь, что это не услышу. — Ну почему же? — тут же хитро отозвался Сан. — Я готов тебя порадовать своим пением! — Нет, спасибо, я передумал. — Нет-нет! Ну, ты послушай! — Нет, пожалуйста, я погорячился. Но Сана была уже не сдержать: он прочистил горло, а затем высоко запел деланным голосом в определенной характерной тональности: — Иди за Дауусом прямо сейчас! — Иди за Дауусом — и ты спросишь как?! — Читай божье слово, слушай и моли-и-сь! — Открой своё сердце-е, отдай ему всю жи-и-знь! — Нет, пожалуйста! Я просто так спросил, не надо! — застонал Хонджун, затыкая уши, но Сан насмешливо запевал ему новые песенки, драконя и издеваясь. Февраль улыбалась, слушая последующие перепалки ребят и их незатейливые шутки. Но вскоре она словила себя на мысли, что странно пялится на шею Сана. Он что-то страстно выговаривал Сонхва, и на его горле отчётливо проступила вена от напряжения голосовых связок. И эта вена отчего-то так приковала всё внимание Февраль к себе. Вот бы её укусить, аж до крови… Она моргнула два раза, приходя в себя. Что-то её странно глюкануло на пару секунд, ну и странные же мысли! Она потянулась к рюкзаку, чтобы сделать пару глоточков воды, которой было не так много в бутылке. Но в горле так пересохло от жажды, что она не удержалась, и действительно стало легче, когда живительная влага потекла по гортани, заставляя блаженно вздохнуть. Февраль прикрыла глаза, стараясь думать лишь о предстоящей встрече.

***

Путь в пункт назначения был не шибко лёгким — пустынная дорога выматывала, она простиралась вдаль, теряясь в бескрайних заброшенных землях. Где-то она была вымощена потрескавшимся асфальтом, местами покосившимся и покрытым ямами. Песок и пыль забились в каждую трещину, создавая впечатление, что дорога веками не видела ухода. В общем, так оно и было — Проклятые земли гнили уже боле сто сора лет после катастрофы, и во всей красе показывали постапокалиптический мир. Солнце нещадно палило, и воздух был наполнен горячими волнами, искажая изображение вдали. По краям дороги лежали останки разрушенных зданий и даже давно сгнивших и заржавевших машин, покорёженных эрозией. У дороги росли редкие кустарники, выжженные до чёрного, и сухие деревья, чьи голые ветви тянулись к небу. Старый пикап гудел и кряхтел на каждой кочке. Кабина машины уже покрылась слоем пыли, а окна пропускали лишь тусклый свет, затянутый загрязнением. Спидометр давно не работал, но это не имело значения — важнее было избежать радиационных участков, которые могли стать смертельными ловушками: Февраль то и дело проверяла дозиметр, но им везло — они прекрасно избегали радиационных участков. А затем и вовсе выехали на новый участок, разительно отличающийся от прошлой дороги. Да, даже на разрушенных и заброшенных территориях со временем образовывались новые островки жизни — очередной живой лес вырос на их пути. Машину они спрятали в зарослях, накрыв специальной тканью, и стали пробираться к месту назначения. Шли они не долго, скоро обнаружив невысокие мелкие скалы и огромную россыпь камней. — Здесь часто кто-то бродит, — заключил Сан, осматривая местность и найдя следы пребывания людей — потушенный костёр, обломки, отпечатки ног. — Надо быть тише. Пошли, — скомандовал он, указывая рукой направление. Уже прилично стемнело, и это, конечно, сказалось им только на руку: красться и пробираться вглубь скалистой местности с деревьями было проще во мраке для незаметности. И вскоре послышались весёлые голоса и напевание — они приближались к какой-то большой группе, которая вовсе не скрывалась и была относительно шумна. Ребята притаились на одной возвышенности, кто присел за камни, кто лёг на живот, осторожно выглядывая с мелкого обрыва. Что ж… Доктор-учёный Сон Минги был прав. Они сразу поняли, что перед ними некие микониды. Группа очень странных людей сидела внизу у огромных двух костров, практически образуя круг. В больших котлах варилось явно очень причудливое варево, потому что из них выходил мерцающий розовато-фиолетовый пар, поднимаясь высоко ввысь. Создания, что сидели на пеньках и камнях (а кто и на земле) не с первого раза можно было даже назвать людьми. Кожа у всех была бледная и невероятно огрубевшая, с многочисленными жутковатыми наростами. Волос практически ни у кого не было. Вместо них — корка и торчащие переплетение корней и грибных тканей, кое-где даже красовались реальные грибные шляпки самых разных форм и размеров по всему черепу, некоторые заходили на шею, а мелкая россыпь торчащих спор была и на открытых участках рук этих людей. Пальцы издалека было не рассмотреть, но складывалось впечатление, что они изрядно мутировали, превратившись в какие-то то ли ласты, то ли наросты с перепонками. Февраль даже без слов ощутила, как выругались про себя или удивлённо воскликнули в своей голове остальные члены команды, бегло рассматривая этих миконидов снизу. Те ещё и вели себя своеобразно, буквально как настоящие наркоманы: глупо хихикали, что-то шатались, дёргались, нелепо пританцовывали. Кто-то просто завис в странной скрюченной позе, вскинув мутировавшее лицо вверх и глупо открыв рот. Кто-то стеклянным взглядом втыкал в котёл, но большинство монотонно и синхронно шаталось в кругу, плавно вращая руками по воздуху. Между собой они несли какую-то чушь, как маленькие дети, смеющиеся с нелепых шуточек про какашки и восхваляющие крутого персонажа. И рассматривая их, они чуть не пропустили самого главного — обычная человеческая фигура прошлась мимо всех миконидов, что-то записывая в своём блокноте. Молодой человек непонятного возраста в простой цивильной одежде задумчиво прохаживался между смеющимися, на миг засмотревшись на грибной отросток на голове одного из них. Скривился, и что-то стремительно стал записал себе в блокнот, явно какое-то наблюдение. Поразительно, но микониды практически не реагировали на этого Ким Сынмина, точнее, не агрессировали — один из них добродушно предложил ему что-то выпить из своей ржавой кружки, на что ему отказали с вежливой улыбкой. Затем Сынмин зевнул, прикрывая кулаком рот, и с равнодушным выражением стал идти в сторону подъёма на возвышенность к скале. Он был снизу в паре метров над Февраль, но она умудрилась считать его эмоции при деланной невозмутимости на лице. Он был напряжён и мгновенно занервничал, а она поняла, что сейчас будет, и куда тянется рука этого парня. — Он заметил Сонхва и Хонджуна снизу! — прошипела Февраль под ухо Сану. Ему повторять дважды не нужно было, и Сан рысью бросился вниз, буквально спрыгивая с высокой возвышенности. В это время этот Сынмин, изображавший скучающий вид, что-то выхватил из кармана и швырнул вперёд, прямо в камень, где внизу притаились Сонхва и Хонджун. Они успели отскочить от предупреждающего вопля Февраль сверху, и граната со слезоточивым газом не успела их задеть. Хотя они всё равно потеряли пару секунд, откашливаясь от нарастающего дыма. От баха на мгновение стало всё непонятно. И тут перед ними выскочил этот Ким Сынмин, вскидывая пистолет дулом прямо в грудь замершего Сонхва. Но он ничего не сделал, а лишь удивлённо вздрогнул, потому что ему в висок тут же упёрлось дуло автомата Сана, который спрыгнул к нему сверху. А в бок упирался нож Ёсана, который тенью скользнул к Сынмину, отвлекшемуся на двоих других парней. — Положи свой пистолет, немедленно, — чётко и спокойно скомандовал Сан. Сынмин сцепил зубы и закатил глаза. И медленно развернул своё оружие, чтобы положить на землю. — Хорошо, только… — Стоять! — взревел уже Хонджун, когда трое мужчин-миконидов медленно пошли на их группу. — Нет, стойте, не стреляйте! — тут же испуганно воскликнул Ким Сынмин. — Они не опасны! Они совсем не опасны! Не стреляйте в них, прошу! — Не рыпайся, стой! — Сан мгновенно заломил ему руку, разворачивая к себе спиной, но и не отпуская автомата от его головы. — Давайте без насилия! Давайте без насилия! Давайте жить дружно! — протянул один из миконидов, распахивая руки в сторону. — Зачем оружие? Зачем? — Варево любви испортиться, если в воздухе будет насилие! — протянул второй, странно качаясь из стороны в сторону. — Не подходите! Стой, кому сказал! — гаркнул Хонджун на одного из них, который шёл прямо на него, буквально раскрыв руки-отростки для объятий. — Давай обниматься, а не драться, красивый мальчик! — чуть ли не запевал этот мужик с розово-голубыми грибами, проросшими на лысом черепе с корками. — Ты такой красивый, ты создан для любви, а не ненависти! — Эй, не подходи, предупреждаю! — Хонджун нервничал, держа его на прицеле, вроде не видя угрозы, но и адекватного поведения тоже — ведь мужик-мутант без какого-либо инстинкта самосохранения шёл с блаженной улыбкой на парня со вскинутым автоматом. — Давайте распространять любовь и дружбу! — Джимми, отойди от него, подожди! — крикнул этому микониду Сынмин, отчаянно нервничая в хватке Чхве Сана. — Подожди, пожалуйста! Это новенькие! Им нужно привыкнуть, они сейчас с вами поговорят, не переживайте. — Ага, дважды. Спотыкаюсь, бегу и волосы назад откидываю, — мрачно и тихо произнёс ему в затылок Сан. — Давайте без насили-и-я, давайте без насилии-и-ия, только мир, дружба и любовь! — затянул как мантру ещё один миконид. — Любо-о-о-овь! Любо-овь! — Опустите и спрячьте оружие, — перед ними резко выросла Февраль, становясь перед одним из заражённых мужчин. Обращалась она к своим, разумеется. — Они не опасны, не агрессивны поверьте, я чувствую, — на последнем слове она сделала акцент, намекая на свою способность. — А господин Ким Сынмин от нас ведь теперь не убежит, нас много, — улыбнулась она ему, глядя в глаза, и его лицо помрачнело, когда она назвала его по имени, ведь теперь было ясно, что они точно к нему пришли, а не были просто мимо проходившими разбойниками. — Вы можете попросить этих чудных ребят пока не подходить к нам? — Февраль кивнула на кружащихся миконидов, особенно тех, кто топал к ним. — Попросить пока держаться подальше? Вы уже знакомы ведь? Кажется, вы искренне не хотите причинять им вреда, заботитесь, как отец о детях, — она мягко улыбнулась, а затем кивнула Сану, и тот молча отпустил своего пленника. Правда, при этом быстро облапал, проверяя на спрятанное оружие, и вытащил какое-то странное устройство, напоминающее шашку. — Они действительно, как дети, — проворчал Сынмин, потирая выкрученное запястье, бегло зыркнув с нескрываемой злобой на Чхве Сана, который спрятал оружие, и остальные поспешили сделать то же самое. Ёсан быстро поднял и спрятал оружие Сынмина. А тот вновь перевел взгляд на Февраль. — Кто вы такие? Что вам от меня надо? — быстро спросил Сынмин. — Мы не враги, — поспешила сказать она. — Мы просто хотим поговорить. Нас прислал сюда Сон Минги, вы должны были встретиться с ним сегодня, по его словам, но у него трудности, и он передал эту информацию нам, ведь сам не объявится. Она видела, как тут же недоверие вспыхнуло в его глазах, а также от него сразу ощутились нервничающие панические нотки. — Танцуем? — тут же спросила Февраль, вспоминая сказанный Минги шифр. Звучала так нелепо, и хотелось позорно хихикнуть, чего она, разумеется, не сделала. А спокойно ждала, правда ли это шифр, а не Минги прикалывался над ними. Впрочем, по вспыхнувшему удивлению в считываемых эмоциях Сынмина, она поняла, что их не обманывали. — Может, станцуем? — Ломаем стену, — мрачно усмехнулся он. — Ломать стену веселее, не так ли? — Изменим мир — мы партизаны, — вспомнила Февраль последнюю фразу. И сама удивилась этому бреду. Сынмин беззвучно хмыкнул, глядя только на неё и потирая всё ещё побаливающее запястье. — Хорошо, допустим, — сказал он. — Что с Минги? Он точно жив? — Я сомневаюсь, что он вообще может сдохнуть, — заметил рядом Ёсан. — Скорее, нам повезло, что мы живы из-за него. — Это да. От него так просто не избавиться, — закивал Сынмин, поджимая губы. — Он живучее любого таракана. Но почему он не объявился сам? — У него образовалось дело посерьёзнее, — быстро сказала Февраль. — У него на хвосте люди из некой Организации, ведь он оттуда удрал, — она ощутила снова удивление Сынмина, но он идеально держал лицо — невозмутимая каменная маска не покидала его молодого спокойного лица. — У нас своё расследование, и Минги решил помочь нам, направив к тебе. Он дал флешку в качестве награды для тебя, — она кивнула Хонджуну. Тот достал её из-за пазухи, подошёл и протянул Сынмину. Разумеется, в доме они просматривали её на одном из полусломанных датчиков. Толком не расшифровали на допотопном устройстве, просматривая какие-то наработки по теории грибных мутаций, не разбираясь в куче формул, но на всякий случай скопировали содержимое. Сынмин молча взял флешку, повертел в руках, а затем поднял на них взгляд. — Можно я бегло просмотрю? Тогда и поговорим нормально.

***

Вскоре они все уселись на валуны, образуя тесный полукруг. Уже было совсем темно, но свет костров освещал всё вокруг. Сынмин остался доволен, быстро просмотрев содержимое на своём планшете, он значительно расслабился, больше не воспринимая их как подосланных убийц. Микониды ходили рядом, точнее, они сидели рядом возле их компашки, и это было достаточное странное соседство. Эти мутировавшие парни были действительно как хиппи-наркоманы с мозгами мелкого ребёнка. Впрочем, они и были наркоманами, только грибными. Они лыбились, то и дело запевали, несли какой-то бессвязный бред, что-то варили в своих котелках, постоянно подкидывая мерцающие шляпки грибов, явно мутировавших. Вблизи эти люди казались ещё жутче, когда можно было детально их рассмотреть. Кожа практически огрубела до состояния коры, многочисленные наросты смотрелись жутко и противно. К ним уж точно не захочешь прикоснуться. Вся их команда невольно шарахалась, когда эти мутанты-микониды подходили к ним достаточно близко. — Споры так легко не порастут на вас от парочки прикосновений, — улыбнулся Сынмин, когда Хонджун попросил одного из миконидов отойти подальше и не пытаться его обнять. Все эти грибные ребятки почему-то полюбили именно Хонджуна, питая к нему нездоровый интерес. Его голубая шевелюра действовала на них завораживающе. — Ты как голубой призрачный огонёк, красивый мальчик, — любвеобильно сказал один из миконидов, пошатываясь и вращая руками в танцевальных движениях перед Хонджуном. — Смотри, у меня такая же голубая жилетка, как твои красивые волосы, — он указал на собственную ободранную одежду, качая головой с подобием грибных наростов. — Давай дружить теснее? Любовь — это прекрасно! — Я… предпочитаю дружить на расстоянии, — Хонджун шмыгнул носом, отчаянно пытаясь быть миролюбивым, но выставил вперёд подобранную палку, утыкаясь ей в живот этого миконида и не давая ему подойти ближе. Он так же скривился, краем глаза видя, как остальные его пацаны тихо угорают над ситуацией и подкатами к нему. — Но ты такой красивый! — вздохнул миконид в голубой жилетке. — Я таких красивых давно не видел! Вот бы мы подружились! Хорошо и крепко подружились! Ведь надо брать от жизни всё! — Да, Хонджун, — Сан попытался говорить с самым серьёзным лицом. — Бери от жизни всё. Даже в рот. Ёсан и Сонхва чуть не заржали, но больше сипло закашлялись. Хонджун же одарил Чхве Сана убийственным взглядом. — Спасибо, воздержусь. И так дел по горло, — оскалился он с сарказмом. — А ты хорош, — закивал ему Сан, поджимая губы в якобы уважительной мимике. — Мироздание, успокойтесь уже! — фыркнула на них Февраль и повернулась к Сынмину, который усиленно зарисовывал одного из миконидов в свой блокнот. — Что ты хотел рассказать Минги? Сынмин оторвался от рисования и внимательно посмотрел на неё. — Знаете что-то о проекте «Общий дом», кодовое имя «Идэм», что с одного мёртвого языка означает «одинаковые»? — спросил он. — Нет, не слышали, — синхронно ответили ему остальные. — Организация качала деньги с одной группы политиков, которые наращивали военную мощь, желая в итоге, чтобы именно военные держали в руках власть, а не общий Конгресс. А лучшая сила сейчас — Рошеви, а не простые люди. Но очень бы хотелось, чтобы этих Рошеви становилось в разы больше. В этом суть эксперимента, в их увеличении. — Как увеличивать? Повышать рождаемость? — уточнил Сонхва. — И так сколько налогов на бездетность и агитаций обзаводиться потомством, как можно раньше. Очень много неприкрытых способов подталкивания к этому, как каких-то животных. По Утопии даже видно, хотя она прогрессивной академией считается. — Что ты имеешь в виду? — машинально спросил Сан. — Да всякое… — Ну, вот тебе банальный пример — нам подселили Февраль, девушку к трём пацанам, и ничего типа такого, — хмыкнул Хонджун, — раньше такое считалось неприемлемым. А сейчас — да, пожалуйста, ведь в интересах правительства, если она вдруг быстрее залетит и родит очередного Рошеви. Не смотри так, это правда жизни, — сказал он Февраль, когда она закатила глаза, — администрация вечно неприкрыто поощряет интрижки и гуляние молодняка, не соблюдая межполовую субординацию. Если эти придурки скоро узаконят изнасилование, я вообще не удивлюсь, — злобно фыркнул он. — Вы правы, но я не про это, — прервал его Сынмин. — Рождение и взросление нового Рошеви — достаточно долгий процесс для жадных к власти людей, они хотели «здесь и сейчас», поэтому и родился экспериментальный проект «Идэм». Целью было превратить обычного человека в Рошеви, сделать и его чувствительным к частицам метеорита. — Но… как? Это невозможно, — удивился Сонхва. — С этим рождаются, это мутация, что затронуло ДНК в утробе! — И эксперимент подвергал простых людей мутациям, верно? — мрачно усмехнулся Ёсан, и остальные на него хмуро тут же глянули. — Верно, — кивнул Сынмин с нечитаемым выражением на лице. — Изначально Организация создало новое вещество, иной вид радиации, которым можно было облучить здорового обычного человека, чтобы его клетки начали меняться, как-то становясь чувствительными к метеоритным частицам. Разумеется, первые эксперименты были крайне неудачны и плачевны. Радиация меняла клетки, но и заражала их, ломала. Грубо говоря, большинство подопытных, даже становясь немного похожими на Рошеви, скоро сдыхали от стремительного рака. Над проектом долго бились, но вроде замяли на пару лет… Вроде бы… — Только не говорите, что его хотят снова возобновить, — нахмурилась Февраль. — Это вы хотели поведать Минги? Он был за него ответственен? — тут же спросила она, ещё больше хмуря брови. Это мысль резко пришла ей в голову и, считывая мрачное настроение Сынмина, она поняла, что это не далеко от истины. — Был когда-то, — кивнул Сынмин, он не стал лукавить. — Минги много чего делал и входил в состав учёных над этим экспериментом «Идэм». Но в итоге он был против него, считая бесперспективным и ненужным. Разумеется, данные остались и с Минги больше не советовались. Но сейчас я выяснил, что проектом втихую занимались другие люди и по-своему усовершенствовали радиационное вещество из проекта «Идэм». И даже хотят его официально применить, поэтому я так хотел высказать это предположение Минги. — Что значит «официально»? — с тревогой переспросила Февраль. — Для начала уточню, как это вообще происходит, — продолжил Сынмин, — заражение может произойти через другого Рошеви. То есть, этот новый препарат колют именно в Рошеви, и его клетки начинают временно мутировать, он превращается в живой источник радиации, способный воздушным путём облучать других людей в приличном радиусе вокруг себя. И я думаю, что часть Организации хочет устроить такую провокацию — запустить подобного заражённого Рошеви в толпу обычных людей, чтобы он облучил их мутацией. Стоит заметить, что уже существующих Рошеви это вряд ли изменит и как-то сильно негативно повлияет на них. Им это бесполезно, у них врожденный иммунитет к метеоритной радиации. А вот обычные люди… они заразятся, и тут много подводных камней. Некоторые действительно смогут стать подобием Рошеви, получить чувствительность к силе метеорита, и они смогут управлять этой энергией. Но большинство, скорее всего, нездорово мутирует. Возможно, даже со смертельным исходом — стремительный рак поразит их клетки. — Но это же практически теракт, если это сделать в толпе! — Сан слушал это всё, приоткрыв рот. — Ты ведь на это намекал, или я неправильно понял? — Я не могу сказать точно, ибо часть моей информации, по сути, это слухи и предполагаемые факты, которые я собрал, — спокойно сказал ему Сынмин. — Я знаю, что финансирование проекта резко возобновили, а потом забрали. Я предполагаю, что один отдел в Организации хочет запустить заражённого не просто в толпу, а в часть Конгресса, чтобы облучить политиков. Если из них многие помрут — Рошеви-повстанцем только на руку. Если часть из политиков реально мутирует, став как Рошеви, то это будет их дискредитация. Ведь Рошеви не могут занимать по закону правящие посты, это произведёт хаос. Но повторяюсь, это лишь предположение. Организация может этого и не сделать. Но сам факт то, что препарат они развили в разы, улучшили и усилили. — Звучит вообще мутно, — усомнился Сан. — Как можно провести кого-то в тщательно охраняемый Конгресс? Разве что они все вместе соберутся на какой-то праздник, выступая перед народом. И то, очень сомнительно с точки зрения незаметности. Заражённый же явно будет выглядеть как-то специфически? — Не факт, — покачал головой Сынмин. — Тут второе важное уточнение. Насколько я знаю, это облучение от заражённого способно распространяться пару часов и всё, а потом он снова станет не опасным, клетки возвращаются в норму. — То есть, это временно? Временная угроза? — уточнила Февраль. — И если его изолировать вовремя, то никто не пострадает? Например, простые Рошеви сгребут этого заражённого и припрячут, ибо их эта радиация не коснётся. Тогда и нормальные люди не пострадают? — Скорее всего, — кивнул Сынмин. — Факт ещё тот, что даже не все Рошеви подходят, исходя из экспериментов. Слабые Рошеви, со слабой чувствительностью к силе могут распространять искусственную радиацию лишь на пару метров. И один заражённый от него не заразит другого, судя по документам опытов, что я видел. — То есть, он не может копировать и двоить эту заразу? — сказал Сонхва, а затем бегло пояснил остальным. — Заражённый должен самолично заражать как можно больше людей, облучать собой точнее. А облучённые не могут это передавать, прикасаясь к другим, верно? — В теории, это верно. Но это в теории, — пожал плечами Сынмин. — Больше смущает, что это пытались снова изучать и творить — приживать мутацию уже взрослому организму. И даже если есть успехи, это может привести к более плачевным ситуациям в будущем — нездоровому потомству и новым тяжёлым болезням. Эта игра в богов до добра не доведёт. — У тебя есть какие-то доказательства, что-то, чтобы бы твои слова звучали убедительно, когда ты будешь рассказывать про этот проект? — спросил его Сан. — Не нам, то есть, а более «серьёзным» людям? Нужны хоть какие-то доказательства. — В смысле, я буду рассказывать? — Сынмин изменился в лице, чуть нервно на него глянув. — Я лишь пришёл рассказать Минги информацию, уходить с группой неизвестных студентов мне не впёрлось. Февраль чуть напряглась, считывая бурлящие потоки эмоций. Логику их обоих она понимала. Сан, как типичный бывший солдат, притащил бы на официальный допрос настоящего информатора. Ведь кто им поверит, если они вдруг начнут обвинять каких-то политиков в ужасных опытах, не шибко разбираясь в теме и не имея весомых доказательств? А учёный, подрабатывающий на Организацию — это другое, это уже «источник данных». Сынмин же явно не собирался палиться, как-то прямо помогать, он всего лишь передавал то, что знает. Игра в «добейся справедливости» ему даром не упала. И он изрядно напрягся, предполагая, что его сейчас не отпустят просто так. — У тебя есть что-то, что нам немного поможет? Файлы, документы? — быстро вмешалась Февраль, желая успокоить Сынмина, при этом она многозначительно зыркнула на Сана, мол, помолчи пока. — Чем бы ты мог поделиться, что не пустило бы тень на тебя? Сынмин на неё как-то загадочно глядел, а затем кротко кивнул. — Я кое-что своровал тайком для Минги, — сказал он. — Копии документов о результатах экспериментов, данные подопытных и предполагаемые модули. Есть фото предполагаемых политиков, и возможные данные об оплатах, но непонятные. Это уже больше предположения. — Определённые люди умеют искать и выковыривать совпадения, по ним находить связь, — кивнула Февраль, думая о своём кураторе Джеймсе, который был хорош в этом. — Ты можешь мне дать копии? — снова спросила она Сынмина. И он молча кивнул ей, а затем достал из-за пазухи некую флешку и протянул ей. — Можешь забрать.Это тоже копия, разумеется. Здесь есть много интересного, — сказал Сынмин. — И не только о том, что я поведал. Я притащил много чего интересного для Минги и компрометирующего других. Вам есть, чем полакомиться. — Спасибо, мм, за помощь, — Февраль быстро забрала у него флешку и вставила в свой передатчик информации. Эдакий старинный считыватель, мини-диск для открытия данных. Он зависал, работал медленно, но работал на удачу. Ведь после приключений в шахтах её телефон разбился в лепёшку. Ей надо было бегло просмотреть, чтобы понимать, не дурит ли их этот загадочный Сынмин. Что-то в нём было странное, она не могла расшифровать какую-то его эмоцию, похожую… на ожидание? Или на то, что он затаился? Это изрядно напрягало, и она поглядывала по сторонам, обсматривая местность. Впрочем, у выхода в лесной каньон стоял Ёсан, наблюдая за открытой территорией, чтобы к ним никто не подобрался. Сан то и дело следил за всем со своего места. Хонджун вот снова напрягся, когда микониды опять стали к нему проявлять внимание и пытаться заговорить. — Смотри, какие красивые, голубенькие, как твои чудные волосы, красивый мальчик, — протянул один из «грибников», внаглую склоняясь над Хонджуном и показывая ему коркообразную ладонь с чёрными от грязи ногтями. Там лежало нечто непонятное, на вид словно два высохших кругляшка в голубой кожуре и спорах. Хонджун скривился от брезгливости, чуть отшатываясь назад на своём пне. — Что это? — для приличия спросил он. — Мои яйца, — мечтательно ответил миконид, — отпали, представляешь? Я их вымочил и выварил в отваре опят и светящихся лишайников, теперь они красивые такие, правда? Хонджун лишь шмыгнул носом, сидя как истукан с приподнятыми бровями и втыкая в сторону. Он даже не нашёлся, что сказать на подобное. Но тут к нему подрулил уже знакомый миконид в голубой жилетке, который приставал до этого. И он явно не сдавался: — У меня ничего не отпало, как у многих, — мечтательно потянул он. — Мы можем предаться любви, красивый мальчик. Любовь и удовольствия — основа мира! — Спасибо, я воздержусь, — сухо ответил Хонджун, его ноздри нервно раздувались. Он предупредил на всякий случай ещё раз. — Пойдёшь ближе — отстрелю голову! Ребята вздрогнули от внезапного звука — это оказалась маленькая гитара, эдакая укулеле, а также губная гармошка и… и флейта! О да, некоторые микониды достали откуда музыкальные инструменты и принялись играть у костра над своим варевом. Не шибко прекрасно и впопад, но сами же и развеселились, начиная медленно приплясывать. Некоторых из них странно колбасило у огня — они задрали руки вверх и мелодично покачивались туда-сюда, совсем не в такт музыки. — Что с ними? — со своего места удивился Ёсан. — Это нормально, — спокойно отозвался Сынмин. — Их типичное поведение — веселиться, кайфовать и просто блаженно существовать. Достаточно простая и удивительная идеология. — Но это же полный пиздец, по сути, — не сдержался в выражении Сан, когда мимо него протанцевал к костру очередной миконид с полностью проросшей головой в каких-то спорах, заставляя брезгливо сморщиться. Сану явно не нравились эти грибники, он то и дело поглядывал на них, сжимая под курткой рукоять ножа. Он также не мог скрыть смешка, искоса наблюдая за потугами Хонджуна мирными переговорами отделаться от предложений предаться любви от миконидов. Те не понимали, почему «красивый мальчик не хочет», а Хонджун уже нёс какую-то фигню, мол, им не надо, у него секс в своём «прайде» есть, поэтому не хочется, они тут все в группе спят друг с другом — с Сонхва, с Ёсаном и даже с Саном, и всем хорошо. А Февраль просто сама имеет всех подряд, когда очень злая. Микониды слушали и ахали, один даже сказал, что завидует. У него ведь отвалились яйца, теперь он может только смотреть на любовь. — Как они живы вообще с такими изменениями тела? — с сомнением спросил Сан. Он странно кашлянул, а затем моргнул одним открытым глазом. — Это и суть моего эксперимента, наблюдения и изучения, — спокойно ответил Сынмин. — Влияние мутировавших грибов после всплеска радиации в Проклятых землях. Эти люди пожирали их очень долго, и в итоге это напрочь изменило их сознание и структуру тела. Они как любознательные укуренные дети, — Сынмин чуть ли не ласково рассматривал танцующих у костра, и это даже казалось чем-то жутковатым. — Действительно, они мало живут, с такими изменениями и мутациями даже до сорока никто не дотянет. Но вместе с тем, их полностью раздолбанный организм поддерживают эти споры, убивая и одновременно даря жизнь. Как аппарат искусственной вентиляции лёгких, как-то так. За счёт своей грибоподобной физиологии микониды нуждаются в относительно небольших дозах питания, которое получают в основном за счёт грибов и культивируемой ими плесени. Это и цель моего изучения — эти грибные мутации, которые сами же с трудом поддерживают жизнь в сожранном теле. — Но в чём смысл всё равно? — снова спросил Сан. — Понятно, что никому не всралось лечить этих людей, отшельниками ушедших в Проклятые земли, они потеряны для общества. Но хотя бы не давать этому распространяться? Заражаться новым? Наркомания в любом виде — тяжелейшая и ужасная вещь, — он зажмурился, потирая раскрасневшийся глаз. — Эти твои наблюдения, надеюсь, не приведут к тому, чтобы создавать новые экспериментальные вещи? Минги явно тоже было что-то интересно. Февраль чуть напряглась, снова не понимая, что считывает с Сынмина. А сейчас его вот напрягли слова Сана, и он будто решил сменить в тему, дав новую информацию: — Минги интересна теория общего разума через споры, поэтому он давал мне много чего для изучения, — сказал он. — Если микониды очень долго находятся друг с другом, то их споры настраиваются друг на друга, сознание частично становится общим, это связь сохраняется, и они могут находить пропавших товарищей по внутреннему чутью. Минги почему-то была интересна эта тема — связь существ, благодаря грибной мутации, способность находить своих где угодно, так сильно их чувствовать. Но почему это ему так интересно, он не говорил. Февраль поджала губы, примерно раскидывая догадки в своей голове. Если этот лживый «вампиризм» Сон Минги и Классье (ну и Ёсана) вызван грибной радиацией после Великого Падения Метеорита, то Минги предполагал, что можно настроить какую-то ментальную связь, или что? Впрочем, данные микониды перед ними — совершенно другой случай, они быстро умирали и превращались в кашу. Грустное зрелище. — Они действительно не заразные? Воздушно-капельным путём? — зачем-то озвучила она вслух. А ещё Февраль как-то странно стала себя ощущать. — Нет, я бы не сидел так просто с ними, но жрать их грибы ни в коем случае нельзя, — сказал ей Сынмин, почему-то внимательно её рассматривая. Февраль снова напряглась и посмотрела ему в лицо. Он будто спокойно так… ждал чего-то? А что, если засаду? Надо бы сказать остальным, предупредить, чтобы держали ещё больше ухо востро. Но тут её внимание мгновенно переключилось на новый звук. Февраль повернул голову, глядя на хихикающего Ёсана. Он блаженно улыбался во весь рот, смотря, как микониды играют на инструментах у костра, а другие танцуют с задраннымивверх руками, напевая себе под нос. Ёсан нелепо захихикал ещё сильнее и стал медленно расшатываться из стороны в сторону как какая-то пьянь в медленном танце на танцополе. Февраль резко моргнула. А затем ещё. И ещё. Ведь перед глазами завращалась фиолетовая дымка, окрашивая голову Ёсана в ярко-сиреневый, а его кожа замерцала и засияла, будто его искупали в блёстках. Февраль снова моргнула, когда звуки в голове полетели галопом. Она медленно повернула голову, глядя, как смеются недалеко на пнях Хонджун и Сонхва, хлопая друг другу в ладоши. Повернув голову в другую сторону, она смутно уставилась на Сана, который замер на камне как статуя и завис с широко раскрытым глазом, будто словил приход. Он вообще не двигался и не моргал. — А ты дольше всех держишься, сильнейшая оказалась, — раздалось рядом. Февраль заторможенно посмотрела на Сынмина перед собой. Волосы на его голове почему-то расцвели лепестками роз, а рук у него стало восемь… — Что происходит? — только и смогла произнести она, сама зависая на секунду. — Видишь, микониды варят свой отвар в трёх котлах на костре? — кивнул Сынмин, почему-то ставший розовым. — Я тоже первый раз на это попался, не сообразил и вставило меня нехило. Но теперь я выпил андитод-противоядие, если грубо это обозвать, и это влияние их варева больше не действует. Из этого отвара из мутировавших грибов идут сильнейшие выделения, но они невидимы и практически без запаха, поэтому вы не почувствовали, как вдохнули, как надышались. И вас начало вставлять. — Мы под наркотой? — бездумно спросила Февраль и чего-то заулыбалась, глядя, как вдруг ожил Сан и стал рассматривать свои пальцы. Это показалось ей очень смешным, и она начала хихикать. — Грубого говоря, да, вы под наркотой, — кивнул Сынмин. — Микониды часто так проводят время — варят своё варево, совместно вдыхая выхлопы от наркотических спор, ведь грёзы во время этого прихода для них есть цель их существования. Во время подобного транса микониды полностью выпадают из реальности, и лишь особые пробуждающие споры могут вырвать их из этого состояния. Но они это прям пьют этот отвар, а вы не пейте. Вам просто хватило надышаться. — Мы умрём? — рассмеялась Февраль. — Нет, — Сынмин с улыбкой покачал головой. — Нужно прям очень долго всё это жрать, чтобы заразиться, от одного вдыхания наркотического варева вы не умрёте и не заразитесь. Для вас это варево обладает галлюциногенным или умиротворяющим эффектом. Поплющит и отпустит. А я тем временем удачно так уйду от вас без крови и насилия, — спокойно говорил он. — Видите ли, меня не прельщает пойти на какие-то допросы к другим. И мы незнакомцы, более помогать я вам не хочу, даже если вы от Минги. Поэтому счастливо сбегу от вас, пока вы тут веселитесь. Не серчайте, девушка, но я надеюсь, что мы видимся в первый и последний раз. Желаю вам остаться в живых и не лезть в сомнительные дела. Сынмин что-то ещё говорил, но Февраль уже плохо слушала. Перед её глазами вращались звёзды. Жёлтые и малиновые, голубые и зелёные. Светящиеся снежинки гуляли хороводом в воздухе. Или это были пляшущие огоньки? Не важно что, ведь было так красиво! А ещё стало так хорошо! Прям радостно и очень смешно. Февраль и засмеялась, отпуская себя и всякие тревожные мысли. Любовь и смех — вот что было важно, хотелось смеяться до упаду от такого хорошего настроения. И все такие забавные стали вокруг — с какими-то переломанными руками, вращающимися в воздухе. Февраль снова моргнула пару раз. И картинка каждый миг менялась. Но вот она уже стояла и танцевала в траве под чувственный весёлый бит музыки. Бит? Казалось, что да! Микониды выплясывали рядом, играя на допотопных инструментах, но почему-то чудилось, что это звуки настоящего концерта, как на праздничной вечеринке. Она повернула голову — рядом медленно кружился Ёсан, сексуально вращая бёдрами, как какая-то дива. Хонджун тряс головой, вскинув руки вверх. Танцы Сонхва были похожи на дикое дёрганье. А ещё у него волосы на голове почему-то горели призрачным голубым огнём. Тело наполнилось каким-то жаром — было душновато, но вместе с тем очень хорошо. Февраль чуть не простонала от разрастающегося блаженства, растекающегося по венам. Она вскинула руки, медленно пошатываясь. Сквозь её пальцы через небо лился настоящий серебряный свет. Так красиво… — Эй, народ? — вдруг донеслось рядом. Это Сан шатался из стороны в стороны, высокого задрав голову и приоткрыв рот. Он был как обдолбавшийся торчок. — Народ, мне кажется, что-то странное происходит. Вам не кажется, что что-то не так? — Это единения наших ду-у-уш! — пропел под нескончаемый бит какой-то миконид. — Это свобода духа и тела! Это наше блаженство бытия! Любовь спасёт мир! Любовь! Свобода! Февраль моргнула, глядя, как два миконида рядом вдруг начали откровенно сосаться. Это вообще выглядело противно, но почему-то было смешно, и она звонко рассмеялась. — Ёпта! — только и произнёс где-то рядом Хонджун, с осоловелым взглядом смотря, как ещё два миконида делали что-то странное: один валялся на спине на земле, а второй приспустил ему грязные штаны и как-то странно двигал грибообразной головой в паху «друга». К счастью, закрывая обзор, но звуки были специфические. — Это Джеки и Поло, у них ещё не отсохли гениталии, они могут дарить любовь во всех смыслах, — к Хонджуну подплыл в хаотичном танце тот самый миконид в голубой жилетке. — Многие уже не могут. А я пока могу. Хочешь любви, красивый мальчик? — Блять, отошёл от меня, кому сказал! — Хонджун с диким смехом откинул от себя этого грибника, а точнее, врезал ему в живот прикладом винтовки. И видя, как тот упал и скулит на полу, захихикал ещё больше: — Прострелю грибную бошку, если ещё раз полезешь! Не для грибных наркоманов моя розочка росла и расцветала! — Придурок ты лохматый, не ругайся, фу-у! — рассмеялся рядом Сонхва, подходя к нему и чуть ли не наваливаясь всем телом. — Ой, прости! Но ты какой-то странный, дай на предохранитель оружие поставлю, а то ещё пульнёшь по кому-то! — и он реально схватился дрожащими пальцами за винтовку Хонджуна. — Мамка в деле! — пуще прежнего заражал Хонджун, хватая Сонхва за щёки, пока тот с трудом поставил затвор на предохранитель и обезопасил друга от возможного выстрела. — Но я так люблю тебя, сучий сын! Ты мой любимый друг, еблан! — Ты тоже, кусов говна, мой лучший друг! — Сонхва обхватил Хонджуна в ответ, и они как полоумные запрыгали по кругу танцующих миконидов. Февраль рассмеялась, глядя на них, выплясывающих на светящихся лунных дрожках среди расцветающих гигантских цветов. Такое вообще возможно, ох? Она не шибко задумывалась над происходящим, танцующие микониды будто гипнотизировали её. Хотелось плясать, но почему-то она пыталась зачем-то сопротивляться этому желанию. Но тут она ойкнула, когда её что-то сильно обхватило за талию. — Чего стоишь, как бревно? Танцуй, та-а-ак весело! — этим «что-то» оказались руки Ёсана. Он не шибко аккуратно вписался в неё, и они оба еле устояли на ногах. — Я как-то странно себя чувствую, — улыбнулся он. — Но кошмар как хочу танцевать и прыгать. Меня переполняют странные эмоции и желания… Чего стоишь? — он затряс её по полянке, и Февраль глупо рассмеялась, хватаясь за его плечи и откидывая голову назад. — А вот так делать не надо! — замурлыкал Ёсан, каким-то пьяным взглядом приковываясь к её открывшейся шее. Рядом вдруг простонал миконид, совсем не двусмысленно, у которого в паху копошилась голова его дружка. Хонджун и Сонхва заржали пуще прежнего неподалёку, и их смех больше был похож на гогот полоумных. Февраль тоже засмеялась, душимая чувствами других. Они так ярко стали ей передаваться, и всеобщее веселье и радость накрывали её, усиливая её ощущения. Она снова запрокинула голову назад, рыгоча в танцующих объятиях Ёсана. Как вдруг смутно ощутила через одурманенный разум слабое желание. А затем её горла коснулись чужие горячие губы, буквально вцеловываясь в нежную кожу. — Ай, то ты делаешь, прекрати! — захихикала Февраль, пытаясь оттолкнуться, ощущая, как язык Ёсана бродит по её шее, как он всасывается в неё, обдавая горячим дыханием кожу. Как медленно удлиняются чужие клыки, и парень, сжимающий её, чуть ли не дрожит, пытаясь сдержаться и не вонзить зубы в её горло. Но тут Ёсан глухо ухнул, потому что его тут же опрокинули наземь, а затем пнули носком сапога в живот. — Это что за фигня? Сдурели? Я вам полижусь тут! Февраль, перед которой вращались звёзды в фиолетовых лучах, с блаженной улыбкой уставилась на шатающегося Сана, вплотную выросшего перед ней. — Никаких укусов в мою смену! Я…. это… я… — он зажмурился и чуть не упал на ровном месте, хватаясь за голову. — Что? — Февраль смутно понимала происходящее. Точнее, она даже не осознала ничего, что только что произошло и могло случиться. Ёсан под ними скрутился в калачик, словно его и не ударили только что, и заржал сильнее. — Оу, куда? Я хочу танцевать! — выдохнула она, когда её вдруг схватили за руку и потащили куда-то прочь. — Я не понимаю, что-то происходит! Тебе опасно здесь быть с мужиками! — Сан едва шёл сам, его ноги заплетались, он нервно вращал головой, будто видел что-то летающее перед собой. Февраль моргнула пару раз, её будто кружило в иллюзорном пространстве. Она вдруг смутно поняла, что они взобрались на возвышенность над полянкой, где Сынмин оставил свою высокую палатку, а внутри был большой спальный мешок. Впрочем, самого Сынмина уже вроде нигде не наблюдалось, но про него уже никто и не вспомнил. — А что мы здесь делаем? — заулыбалась Февраль, глядя вниз с уступа. Там вовсю вращались в хаотичном танце микониды, вскинув руки. Ёсан, у которого волосы резко стали зелёными в чёрную крапинку, уже стоял на каком-то камне и горлопанил песню. Хонджун читал речитатив, а Сонхва что-то странное вытанцовывал, присев на корточки. — Я не понимаю, всё как-то странно, но лучше тебе убраться от Ёсана подальше, — скривился Сан, странно таращась в небо, а затем поводил рукой, будто ноты невидимые игры. — Ты тоже видишь пианино в воздухе? — Нет, я просто хочу танцевать! Как же жарко! — проныла Февраль. Ей действительно было очень жарко, и она заплетающимися руками стащила с себя куртку, оставаясь в рубашке. Хотелось смеяться и плясать. Она ощущала весёлое единение, царящее в воздухе, и это напрочь опьяняло её мозги. — Нет, нет! Танцуй здесь! — Сан схватил её за шиворот, рывком возвращая обратно к себе, когда она чуть не потопала спускаться обратно с возвышенности-уступа. — Прыгай рядом, если хочется. Там эти грибники, там Ёсан… Мне что-то кажется, что какая-то фигня происходит, но я не пойму, какая именно… — он икнул и пару раз моргнул, словив новый приход на две секунды. — Сан, ты что пьяный или обдоланный? — рассмеялась Февраль, пару раз слабо ударяя его кулаком в грудь. Он едва шелохнулся от слабых толчков, а потом растерянно посмотрел на неё, лыбящуюся до ушей. — Ты бы себя видел со стороны! Ты невменяем! — Кто бы говорил, ты себя тоже видела? — буркнул Сан, но затем усмехнулся, перехватил её бьющиеся руки. Она попыталась их вырвать, но хватка на её запястьях стало слишком сильной. Сан держал её и не отпускал, улыбаясь, как дурной маньяк. — Ладно. Раз не пускаешь, то давай танцевать! — Февраль крутанулась, заставляя его последовать за ней в странном танцевальном движении. — Еху-у-у! Она уже вообще плохо соображала. Музыка у костра ещё гремела, как казалось её воспалённым мозгом. Безумное веселье заполняло сознание. Хотя оно видоизменялось, становясь чем-то… иным, что она пока не понимала. Февраль откинула голову назад, хаотично танцуя, шатаясь, как и большинство миконидов внизу. Словно этот транс становился общим. Она засмеялась и так изогнулась назад, что чуть не завалилась на спину, если бы Сан резко не схватил её за талию, прижав к себе и не дав упасть. — Ты пьянь, Фев! — Кто бы говорил, Санни… — Что вообще происходит? — простонал он. — Не знаю… Но мне вдруг стало так хорошо… — И мне тоже… Февраль отчаянно моргала, пытаясь прийти в себя, но не получалось. Приход она словила знатный. И было так хорошо, и тело так чётко двигалась в танце. Она шаталась в этих движениях, забывая себя. Сан вроде стал танцевать с ней вместе, заражаясь всеобщей тягой двигаться в ритме движения миконидов. Но у него получалось гораздо медленней. Столько это продолжалось? Непонятно. Февраль вдруг смутно поняла, что она реально танцует, а Сан как-то не особо, и его руки странно блуждают по её телу. То гладят спину в их хаотичных вращениях, то заходят на бёдра. Она пыталась понять, расфокусированным сознанием распознать его эмоции, но плохо получалось в таком состоянии. Ей почему-то начало казаться ощущение чужого… вожделения, что ли? Нарастающего желания от наркотического опьянения? Февраль опустила голову, смутно смотря на Сана перед собой, который стал плотнее прижимать её в танце к себе. Его глаз хаотично бродил то по её лицу, то по телу, а руки жили своей жизнью, сминая её бока в нелепом шатающемся танце на выступе-горе. Он почувствовал её взгляд и пьяно поднял голову. Они странно уставились друг на друга, молча кружась на одном месте. Февраль слабо понимал, где её чувства, где чужие? Это она такая сентиментальная или он? Это ей или ему от тоски и одновременно от искусственного наслаждения хочется прильнуть к кому-то тёплому и забыться от невзгод? Нет, Февраль уже туго соображала — перед глазами всё плясало в дискотечных огнях. Она лишь лучезарно улыбнулась, ведь её так развеселило это подозрительно суровое и нахохлившееся лицо перед ней. От её тихого смеха и огромной улыбки Сан вздрогнул, а затем потянулся к ней. Чувства и ощущения совсем смешались. Февраль вроде ещё танцевала, смутно осознавая, что её целуют. Она прогнулась назад, но крепкие руки обхватили её талию и спину, вжимая в себя, не давая ни упасть, ни отодвинуться. Кажется, Сан уже не контролировал разум, и Февраль заторможено ощущала жадные поцелуи, не сразу догоняя это действие своим затуманенным сознанием. Властное прикосновение к её губам всё продолжалось и продолжалось, а потом перешло к ее шее, плечам… Чужое прерывистое дыхание опаляло её и приятным теплом разливалось по венам. Февраль зажмурилась на миг, словив новые вертолёты, а когда вновь открыла глаза, то слабо поняла, что на ней уже расстёгивали рубашку, а затем распахивали в сторону. Она смутно смотрела, как пальцы Сана начали ласкать её обнажённую грудь, открывшуюся взору. Его опьянение начало передаваться и ей, и тонкий стон-всхлип вырвался из её горла. Тело словно обмякало и одновременно возбуждалось сильнее под действием этой живительной волны, парящей в воздухе. Февраль бездумно схватилась за волосы Сана на макушке, как за спасительный круг. Или она пыталась его оттолкнуть? Или, наоборот, прижать к себе? Но потом она заторможено уставилась на чёрную повязку, оставшуюся в её ладони. К ней поднялось лицо, и на неё будто посмотрели два разных огня — пронзительно голубой и такой тёплый карий. Сан со вздохом потянул её к себе, а затем вниз, и палатка вдруг стала очень высокой, а трава такой близкой. Или это вертикаль сменилась горизонталью? Тёплые руки скользили по телу, кажется, стягивая следом с неё штаны. Всё смешалось в голове, но было так хорошо… Так чертовски хорошо, что Февраль бездумно улыбалась мерцающим фиолетовым звёздам, в дымке пляшущим перед глазами. Сан оказался над ней, а потом в ней, и она даже не противилась.