Академия "Утопия"

Сонхва невольно зашипел, чувствуя странное жжение где-то сбоку. Он плохо понимал, что происходит, сознание возвращалось рывками. Но он всё же умудрился перекатиться с живота на спину, щурясь от боли, с трудом приоткрыв глаза. Всё ходило ходуном перед ними. Спустя мгновение зрение немного стабилизировалось, и Сонхва повернул чугунную голову, попытавшись оглядеться вокруг. Он лежал всё так же посредине полуразрушенной арены в шахте. Но то, что он увидел, заставило его в ужасе вздрогнуть. Неподалеку лежало нечто. Сонхва опознал ту самую тварь только по тёмным, практически чёрным щупальцами, которых сейчас и не доставало — некоторые валялись оторванные далеко позади, словно их что-то отшвырнуло. А вот на человеческое туловище невозможно было взглянуть без вздрагивания. Конечно, тогда Сонхва абсолютно не рассмотрел, не увидел лицо монстра, но был уверен, что оно у него точно было, как и подбородок, который сейчас отсутствовал. Вместо шеи — кровавая культяпка, вскрытая лохмотьями. Часть грудины вспорота, разодрана, как и половина одного плеча. Тварь словно распотрошили, разорвали чем-то острым. Рядом, неподалеку валялось нечто розоватое, всё в крови. Обычный человек бы и не сразу сообразил, но Сонхва даже сквозь затуманенный рассудок понял, что это чьё-то сердце и, возможно, желудок. Он скривился, но быстро перевернулся на бок, вскидывая голову в другую сторону, ища остальных. Он не увидел ни Сана, ни Февраль, зато рассмотрел, как недалеко полулежал без чувств Ёсан, чье тело облокотилось об осколок земли, очевидно упавший с потолка от ударов щупалец. Но взгляд молодого человека мгновенно устремился вверх. Ибо какая-то тварь быстрыми неестественными прыжками сейчас взбиралась по уступам. Сонхва видел его впервые, но вспоминая неуклюжий набросок-рисунок Февраль, он понял, что это тот самый неизвестный, которого она повстречала ранее в Проклятых землях. И сегодня вот в тумане. Чон Уён! Длинный, огромный, какой-то вытянутый, как оборотень из старых фильмов, с чёрной чешуйчатой кожей. И он тащил на плече бесчувственное тело Ким Хонджуна. — Стой! — заорал со всех сил Сонхва. Вышло не так громко, а очень даже хрипло. Но существо услышало его. Застыло на миг, вцепившись длинными, мощными руками за обрыв на небольшой скале. Повернуло голову на секунду, но тут же отвернуло, продолжая с неестественной скоростью карабкаться наверх. — Стой! Твою ж…! — Сонхва грязно выругался, а потом ещё, и ещё. Всё, что у него сейчас хорошо получалось, это непроизвольно бранится из-за своего недуга. Он попытался приподняться, но рухнул обратно на землю, злобно вскрикнув. Было чертовски больно: что-то с ногой, да и пару пальцев на руке выбито. Другой ладонью он потер лицо, пытаясь убрать какую-то мешающую жидкость, заливавшую один глаз. На пальцах осталась кровь — его лоб явно был разбит. Сонхва чертыхнулся и в который раз неприлично выругался, стараясь ползти, завидев отброшенный свой пистолет. Превозмогая боль, он потянулся относительно здоровой рукой. Бах! Перед его лицом оказались чьи-то ноги — некто спрыгнул с огромной высоты, шумно приземлившись и подняв кучу пыли. Сонхва и глазом не успел моргнуть — его мгновенно перевернули на спину когтистой рукой, чуть не выдрав ненароком кусок мяса. А на него самого уже уселось чужое, тяжёлое тело. Вначале он увидел нечто странное, костяную маску-череп, словно натянутую на человеческую голову. Но вдруг в ту же секунду раздался треск — пошла быстрая трещина, и часть этой маски просто лопнула, как яичная скорлупа. Слева отвалился приличный кусок, обнажая часть лица, вполне человеческого, хоть и чуток неестественного. Сонхва увидел несколько сероватую кожу с синеватыми прожилками, потемневшие губы со старыми шрамами в уголках рта. Но и также абсолютно человеческие глаза, карие, хоть и болезненные, с полопавшимися капиллярами. И его существо выглядело несколько… мокрым? Словно умылось? Но это же бред? — Ты — Чон Уён? Да или нет? — вырвалось у него в порыве эмоций. Лицо в половинчатой маске глядело на него с секунду, нависая, а затем вдруг склонилось чуть ближе. Сонхва выдохнул, когда мужская, когтистая рука легла ладонью на его грудь. Осторожно вдавила в землю, но с отчётливой силой. Сонхва стремглав тут же обхватил его выше кисти своими двумя руками, дёрнувшись, но сам же зашипел от боли — выбитый палец мгновенно дал о себе знать. — Лежи смирно, я не наврежу, если не попытаешься атаковать, — вдруг произнес чёрный человек над ним. Сонхва замер, вылупившись на него во все глаза. Говорил этот парень над ним абсолютно разборчиво, лишь чуть глуховатым голосом. — Где Февраль и Сан? Куда ты унёс Хонджуна?! — Сонхва всё же не сдержался. — Пока наверх затащил, по одному вас тягаю из ямы, — последовал сухой ответ. Уён склонился ещё ниже, второй рукой вдруг залезая куда-то в сумку на бедре парня под собой. Сонхва аж выгнулся от странного чувства, но с облегчением увидел, что тот всего лишь роется в его припасах, а затем извлекает один из шприцов-дозаторов. — Что это? — Сонхва практически перед самыми глазами всунули автоматический инъектор. Уён смотрел на него неотрывно, как-то жутко. — Что внутри? Убью, если попытаешься солгать. Почему-то в этом Сонхва абсолютно не сомневался. Когтистая рука подозрительно сильнее сжалась на его груди, стало даже неприятно. — Мощное успокоительное, с лёгкой дозой парализатора! — на одном дыхании выпалил он. Врать Сонхва не видел смысла. — Именно это не вырубит, оно разве что немного сделает заторможенным, потому что сильно подавляет нервную систему. Оно бы не прибило тебя, а помогло избежать буйства. — Меня? — глухо и даже несколько неразборчиво прошептал Уён над ним. — Мы боялись, что существо, по описанию Февраль, окажется буйным, — поспешил ответить Сонхва. — А она требовала не причинять ему вреда. Мы и не хотели, но должны были перестраховаться. А Февраль была уверена, что она видела видоизмененного Чон Уёна, который якобы погиб два года назад! Так что скажи мне — это ты? Или нет? Неизвестный то ли парень, то ли существо над ним странно был неподвижен, точнее его лицо. Он даже слишком редко мигал, что выглядело достаточно пугающе. — Ты Целитель? Я правильно помню? — спросил Уён. Его пальцы едва заметно с груди поднялись чуть выше, к ключицам, находясь в опасной близости к шее. — Как зовут? Этого я точно не помню, ты был не в моём корпусе. — Пак Сонхва, я Целитель, да, — он машинально сглотнул, но тут же чуть нахмурился. Он что-то помнил? Его, например? Что лицо ему знакомо, так как они вместе были на первых курсах в общих залах? Это означало, по крайней мере, одно — у него точно сохранилась память. А там, где и невредима память, то высокий шанс того, что человек всё ещё вменяем. — Отлично, Пак Сонхва, — выдохнул Уён, и его пальцы сжались в кулак, обхватывая ткань на его груди. — Ты поможешь восстановиться остальным. — Что? Сонхва лишь закряхтел, когда его рванули вверх: Уён встал мгновенно, потянув на себя за грудки молодого человека. Сонхва аж развернуло в неудобной позе, его спина неприятно изогнулась, он засеменил ногами, пытаясь встать в полный рост. — Я вытащу вас наверх, там есть старый пикап с кузовом, бензина совсем немного, — Уён быстрой походкой пошёл назад к возвышениям-уступам, волоча за собой брыкающегося парня. — Назад вернуться не хватит. Поэтому вам стоит поехать на восток, к лесу, там есть за рекой небольшой домик. В машине я бросил карту на место водителя, там отметил координаты, разберётесь. В доме есть канистры с бензином, можно заправиться. Там много медикаментов, если тебе понадобиться. А, главное, там будет мой пленник-доктор, который ответит на многие ваши вопросы. — Да что ты несёшь? Отпусти! — Сонхва попытался освободится от чужой хватки, но его рывком тряханули так, что звёзды запрыгали в глазах. Он, ещё не отошедший от ударов и повреждений, упал на колени. Сонхва даже не понял, что его отпустили, потому что его желудок мгновенно вывернуло. Откашливаясь и отплевываясь, парень тяжело дышал, жмурясь. Он понимал, что у него сотрясение точно есть, раз он потерял сознание. Сонхва с трудом поднял чугунную голову и увидел впереди чёрную фигуру. Ему даже показалось, что она стала меньше, уже не такой вытянутой. Что-то трещало. Почему-то он был уверен, что это трещит маска на лице Уёна. Тот, тем временем, рывком сгрёб в охапку бесчувственного Ёсана и лёгким движением, словно тот ничего не весил, закинул парня на своё плечо. Кан безвольно повис на нём, как тряпичная кукла. Сонхва заморгал, силясь прийти себя. Как вдруг его талию словно чуть что-то не переломило. В воздухе крутануло, подкинуло, а потом живот больно ударился об нечто твёрдое. Сонхва не сразу понял, что его тоже закинули на второе плечо. И он чуть не свалился, когда Уён как какая-та гигантская обезьяна резво пополз по стене, карабкаясь наверх с нереальной скоростью. Сонхва опять зажмурился от боли, не особо соображая, как вообще его тащат, как они вообще взбираются. Но вот его крутануло вновь в воздухе и странно тряхнуло. — Да отпусти ты! — взвыл Сонхва. — Да без проблем! И его просто швырнули впереди себя. Сонхва кубарем плюхнулся на землю, рот забился пылью, от чего парень сильно закашлялся. Краем глаза он вдруг успел увидеть неподвижные тела Сана и Февраль неподалёку. — Срань, ты…! — он не успел договорить и сообразить, потому что тёмная фигура перед ним резко схватилась за ремень на талии Ёсана, и бесчувственный Кан отправился в полёт прямиком на Сонхва. Тот вскрикнул, вновь роняемый наземь весом чужого тела. Голова больно ударилась о пол, а сверху её ещё дополнительно стукнуло лбом напарника. Сонхва завалился на спину и на этот раз хорошенько вырубился.

…

Что-то потрясло его плечо. Но открыть глаза было слишком сложно. Сонхва скривился, переворачиваясь на бок, невольно поджимая под себя ноги — в позе эмбриона боль, казалось, чувствовалась меньше. — Давай, очнись уже, — послышалось над ним. — Я не доктор, но тяжёлых ран ни у кого нет. Карта в машине, в доме будет бензин. Чтобы вернуться к Утопии, нужно будет обогнуть весь каньон с зелёным туманом. В него не лезть — это ядовитые паровые облака. В лесу много зелёной скороцели — выводит токсины и глушит влияние частиц. Там есть озеро — единственное неотправленное место, вода чиста, можно купаться и пить. Только там! Никакая другая вода. Эй. Приём, вставай. Кто-то вновь совсем не нежно похлопал его по плечу. В какой-то момент Сонхва вздрогнул и в ужасе открыл глаза, когда его сознание напомнило о происходящем, выбиваясь поверх сонного марева. Он подскочил, но тут же упал на локти, скалясь от неприятных чувств по всему телу. Он был на поверхности. Перед глазами предстало серое, невзрачное небо над пустынной степью. Всё было такое мрачное и тоскливое, что впору было завыть. Проклятые земли выглядели мёртвыми. Плотная сизая дымка, ползущая над полями, снижала видимость, затягивала подобие некогда дороги. А впереди, на горизонте, была какая-то дыра в земле, вокруг которой было накинуто множество булыжников. Не оттуда ли их вытащили? Да и вся местность — скалистые овраги, у которой они находились, лишь дальше располагалась эта самая дорога и поля. Но всё внимание Сонхва было мгновенно сосредоточено на других молодых людях. Они лежали в открытом кузове старого синего пикапа. Бесчувственные Ёсан и Хонджун рядом на спине, с другой стороны — Сан на боку. Сонхва мгновенно подорвался, игнорируя собственное плохое самочувствие. Он быстро огляделся по сторонам и в окно водительского места. Февраль с ними не было. — Блять! — наверное, Сонхва и сам бы не мог сказать, ругался он сейчас добровольно на эмоциях или это был его недуг. Сглотнув слюну, он тут же принялся осматривать всех своих товарищей. Ну, для начала, все дышали, их грудь вздымалась. Великолепно. При следующем беглом осмотре парень вздохнул от облегчения, не увидев колотых серьёзных ран, лишь сильные ссадины и побои об камни. Но это не означало, что от таких ударов не могут быть повреждены внутренние органы. Сонхва осторожно ощупывал ребят, начиная с первого Ёсана, приоткрывал глаза и светил фонариком, проверяя реакцию зрачков на свет. Когда дело дошло до последнего, Сана, тот вдруг мгновенно дёрнулся, зажмуриваясь, а потом резко распахнул глаза. — Это я! Это я! Пак Сонхва! — целитель отшатнулся, когда его горло сдавили в стальных тисках две мужские руки — Сан рывком вскочил, вцепившись в него. — Приём, это я! Всё хорошо! Сан с секунду моргнул пару раз, приходя в себя, а затем быстро убрал свои руки с чужой шеи. — Прости, — сиплым голосом молвил он. Сан быстро и нервно принялся оборачиваться во все стороны, сидя на ягодицах в кузове, сканируя происходящее, всю картину целиком. Сан был несколько растрёпанный. В одном глазу лопнуло пару сосудов от удушающего сжатия щупальца, да и на горле уже проступили явные багровые следы. На лбу и ухе запеклась кровь от удара о землю. Но, кажется, он был самый «невредимый» из остальной тройки. Он уставился на тела, а потом и на весь кузов целиком. — Где мы? — просипел Сан. — Что произошло? — Не знаю, где-то на поверхности, — поспешил сказать Сонхва. — Эта тварь раскидала нас в мгновение ока. Но потом появилась новая сущность, новая тварь, которая разорвала человеческое тело проклятого кракена в клочья. И теперь я тоже уверен, что это тот самый Чон Уён. Я видел его сам, он говорил вполне вменяемо, хоть выглядел и не… — Где Февраль?! — перебил его Сан, встревожено озираясь снова по сторонам. Сонхва лишь устало вздохнул. — Не знаю, честно, — сказал он. — Я очнулся сам пару минут назад в кузове, принявшись вас рассматривать. Но я слышал сквозь помутненное сознание, как этот Уён теребил меня, пытаясь привести в чувство. И он вытащил всех на поверхность точно, но сейчас… я очнулся в кузове без неё. Лицо Сана исказила странная гримаса, словно в нём промелькнуло десяток противоречивых чувств. Он вдруг резко подскочил и выпрыгнул из пикапа, приземляясь на ноги. — Расскажи ещё что-то, — быстро сказал Сан. — Почему ты решил, что это он? — Я обратился к нему, и он не отрицал, — Сонхва следил глазами за Саном, который кружился то вокруг пикапа, то всматривался в землю. Беловолосый казался непоколебимо спокойным, но это не совсем так. К тому же было видно, как обострившиеся инстинкты выдавал дикий блеск в глазах и какая-то нечеловеческая хищная сосредоточенность. Сейчас он и сам походил на такого вот хищного зверя, что искал следы своей добычи. — Что ещё? — Он может говорить, он всё же вменяем, когда… Я не успел понять, но он может как-то меняться, входить в более человеческую форму, и тогда он кажется разумным. Вроде даже узнал меня. Но вначале это подтвердила Февраль, которую мы нашли с Ёсаном в этом тумане. Она разговаривала с ним, он ей отвечал, но почему-то напал. — Что сделал? — Сан как-то слишком резко развернулся. — Я не видел, но Февраль сказала, что на миг он обезумел, — продолжил Сонхва. — Он укусил её за плечо, проделав приличную дырку, но потом удрал. Её рана выглядела странно, мы перевязали, но ей, на всякий случай, придётся принять много лекарств. Лицо Сана злобно исказилось, но тут же успокоилось, сменившись хмурым удивлением. Его глаза заметили кое-что другое. И в два шага он оказался возле странных предметов, поднимая их с пыльной земли. — Это то, что я думаю? — он развернулся, показывая пустые два шприца-инъектора. — Вы ему что-то вкололи? — Н…нет, — Сонхва нахмурился, роясь в набедренной сумке, потом его брови взлетели вверх. — Их нет! Он вытащил их сам. Он вколол себе их сам?! — Следы совсем свежие, — Сан отшвырнул от себя пустышки, его глаза бешено бегали по пыльной земле. — Он ушёл совсем недавно! Сонхва нахмурился, смотря на молодого человека, что ринулся обратно к кузову, подбирая чужой пистолет. — Ты что пойдешь за ним? — воскликнул он. — Он мог далеко не уйти! Я должен быстро проверить, он точно утащил девчонку, — Сан хмурился, и было видно, что его решение окончательное. — Ты должен остаться и осмотреть остальных дальше. — Я тебя не осмотрел ещё! — фыркнул недовольно Сонхва. — Что ты хоть чувствуешь? — Я в норме, — быстро отмахнулся Сан. — Сосредоточься на этих двоих. Я далеко не уйду. Но уезжай, если я через час не вернусь. — Ты…! Сан уже быстро бежал назад, по следу, который видел на пыльной земле. В спину ему раздались невольные проклятия и ругань, но он даже не обратил внимания. Винтовки с ним, к сожалению, не было, пришлось довольствоваться пистолетом, старой версией магнума. Он проверил магазин — осталось пять патронов. Ну, тоже неплохо. Его глаза вновь устремились на землю. Было что-то странное — в какой-то момент нажатие следа словно стало меньше. Не мог же он в весе уменьшиться? Или мог…? Если ребята говорили, что тварь увеличивалась в размерах. «Блять, ну это совсем нелогично, никаких законов физики», — выругался про себя Сан. Неизвестный сильно опирался при ходьбе всей подошвой стопы, словно медведь. Но так же это могло говорить о том, что он сам ранен и ему неудобно идти. Скорее всего, потому что линия его движения ломаная, извилистая. Казалось, длина шага одной ноги была заметно короче длины шага другой — возможно, он хромал. Сан вышел в какое-то небольшое ущелье, полное тумана. Он прошёл ещё минут пять, пока не застыл как вкопанный. — Блядский Чон Уён, ты живой! — воскликнул он, разинув рот от изумления. Недалеко от него сидело на большом прямом валуне мужское тело. В каких-то странных одеяниях, полуразорванных, тёмных. Неестественная светлая кожа серого цвета, странный чёрный рот, выцветшие волосы внизу при чёрной макушке. Но это был он! Сан прекрасно узнавал своего напарника. Но застыл как вкопанный, смотря, что он делает. На руках у него лежала бесчувственная Февраль, уронив голову ему на плечо и грудь. Уён поддерживал её левой рукой, а правой сложил какую-то травку под повязку у шеи, разодрав немного её водолазку на теле. Девушка слабо дёрнулась, поморщилась, словно её пощекотали. Уён тут же замер на секунду, впившись глазами в её лицо, цепким взглядом пробежавшись по нему. И неясно, то ли беспристрастно рассматривая, то ли с интересом изучая. Как вдруг протянул руку и осторожно погладил кончиками пальцев её щеку, обводя практически невесомо контур скул. А затем слегка улыбнулся, склонив ещё ближе к ней свою голову. Сан сглотнул, в каком-то ужасе наблюдая за этой картиной. Но тут же непроизвольно вздрогнул, ибо Уён поднял на него свои глаза. Его взгляд был совсем иным, не таким, каким он его запомнил. Отрешённым, полупустым, диковатым. Уён замер как статуя, уставившись на него исподлобья, и не понятно было вообще, что он думает, какая реакция, какое поведение? Агрессивен, спокоен? Он просто выглядел жутко, как усопший, глядящий на него в тумане на скалах. — Уён, дружище, ты жив! — воскликнул Сан, всё же с трудом сдерживая свой порыв. Странные эмоции заполняли его. Одновременно и щенячья радость, что один из соратников жив. И, одновременно, дикий ужас из-за того, что он сейчас видит, что понимает где-то в глубине себя. — Уён! Я… я в шоке, если честно! Я все эти два года думал, что моя команда тогда полегла! Никто вас не нашёл! А ты тут… живой! — он сделал шаг вперёд, стараясь осторожно подойти, но его вдруг остановил сиплый голос: — Стой, не подходи. Сан резко остановился, замер. Его глаза впёрлись в беспристрастное бледное лицо, со своего расстояния он разглядел неестественный контур на коже — слишком много было видно капилляров. — Уён, ты… — Спрячь пистолет, — Уён медленно прошёлся взглядом по своему бывшему командиру. — И руки по швам, если не хочешь, чтобы я напал. Сан осторожно вытянул одну ладонь вверх, показывая знак спокойствия, второй рукой он нарочито медленно спрятал магнум в кобуру на бедре. Но он вдруг заметил следы крови на земле, тёмные капли. Его глаза тут же взметнулись вверх, нервно осматривая девушку в объятиях неподвижного напарника. Она так и не шелохнулась. — Это не её кровь, — сказал Уён своим сиплым голосом, прекрасно видя, на что смотрел Чхве Сан. — Её рана не смертельна, я положил скороцель под повязку — это быстро вытянет всю погань. — То есть, это ты ранен? — Это не важно, — возразили спокойно ему. — Мне хватит сил, чтобы спокойно скрутить тебе голову или разорвать шею. Поэтому без глупостей. Даже не пытайся — тебе не совладать с такой тварью, как я. — Что? — брови Сана поползли вверх, он не мог сдержаться, чтобы не скривиться. — Уён, я вижу тебя впервые через два года, когда оплакивал всё это время, винил, что не спас. А теперь нахожу тебя такого… Но ты нормально разговариваешь, так почему ты говоришь мне такое? Я не враг тебе и никогда не был! Уён, что произошло?! Расскажи мне! Как ты выжил?! Почему…. — он на миг запнулся, пытаясь подбирать слова. — Ты помнишь, что с тобой случилось?! Уён смотрел на него исподлобья и, казалось, даже не дышал и не моргал. Если бы не большой палец его руки, медленно скользящий по предплечью Февраль туда-сюда, то вообще могло подуматься, что это изваяние не живое. — Ответь мне хоть что-нибудь! — зарычал Сан, не в силах играть в эти гляделки. — Почему ты ведёшь себя так, словно я могу быть врагом?! Я сюда только припёрся, потому что девчонка про тебя рассказала, дала надежду, что ты можешь быть жив! — В каких вы отношениях? — лицо Уёна странно дрогнуло, он сморщил нос, но Чхве показалось, что в чужих глазах он увидел мелькнувшую агрессию. Это напрягло его — бывший напарник странно качнулся, и на миг что-то безумное пролегло тенью в его взгляде. — Что за вопрос? — процедил Сан сквозь зубы, — такой же напарник она и студент, как все остальные. Я пошёл сюда следом, потому что девчонка объявилась вдруг из ниоткуда и сообщила, что ты можешь быть жив. И она попрётся в Проклятые земли с моей помощью или сама. У меня не шибко было много выбора! — Хм… — Уён склонил свою голову, странно рассматривая неподвижную Февраль под ним. — Как глупо… Ты должен был отговорить её, не пускать человека без полной боевой подготовки. Это могло всё плохо закончиться. Но я даже удивлён. Сюда никто не пролезал за два года, не находил дорогу через шахту, ибо она была завалена. Но вы умудрились спуститься в катакомбы из-за внезапного обвала. Уму непостижимо! — он усмехнулся, и эта улыбка выглядела пугающе жутко из-за шрамов у рта. — И ещё напороться на осьминожку. Стивен последний год был в спячке, не вылезал из глубокого подземелья. — Что это за тварь была?! Как такое вообще возможно?! — воскликнул Сан. — Что это?! Какой ещё Стивен?! — Я не знаю, кто и кем он был в итоге. Я просто назвал его Стивен шутки ради, — кривая усмешка расползлась по правой стороне лица Чона. — С ним делали что-то до этого, какие-то эксперименты, усилители. Он уже был не человеком и не в себе. Когда произошёл взрыв — он единственная тварь из тех колб, что выжила. И этот проклятый туман только усилил его, всё это происходило с невероятной скоростью. За два года наросты на его теле полностью деформировались и выросли в гигантские щупальца. Я не трогал его, потому что он был слишком силён и практически лишён разума. Да и в последнее время сидел в вечной спячке в самом низу катакомб. Туман успокаивал его мечущий и разрывающийся разум. Выходя за его пределы он снова чувствовал жуткую боль. Но это такая коварная ловушка, — Уён странно вздохнул. — Проклятый туман успокаивает на какое-то время, но он как наркотик — без него сильная ломка. И бесишься в разы больше. Стивен вот в самом начале выползал на поверхность, порешил много патрульных, пожрав. Большинство из них потом не рискнуло приближаться к катакомбам под университетом, зная, что за тварь там обитает. Не раз посылали они разведывательную группу, но он их всех разорвал. А иногда и я, чтобы не повадно было лазить. Так все их вылазки быстро прекратили — они только контролируют ближайшие земли на всякий случай, — хохотнул жутковато Чон, так, что Чхве невольно вздрогнул, слушая ошарашенно весь его этот рассказ. — Так там что-то было под университетом? — воскликнул он. — Лаборатории таки были?! — Были, — спокойно кивнул Уён, меланхолично скользя по нему взглядом. — То, что там было — это было вопреки всей человечности, там не было и луча надежды для остальных, лишь ад и сплошная боль. — Так что произошло?! — не унимался Сан. — Что произошло, то уже случилось, — уклончиво последовал ответ. — Нет смысла в это лезть. — Но ты… — Меня уже тоже нет, — быстро возразил Уён, едва заметно качая головой. — Нет для общества. То, что я выжил в итоге — несчастный случай, стечение обстоятельств, горькая усмешка судьбы. Сейчас я вернусь обратно в шахты, и вы снова забудете про меня. Как и остальные, полное забвение и одиночество. В этих словах что-то промелькнуло, горькое и злобное, и Сану стало не по себе. Словно это был упрёк в его адрес. — Я не хотел забывать про тебя, — тихо возразил он. — Я пытался, я честно, Уён, пытался вернуться после произошедшего, узнать, что там произошло, увидеть тела. Я бился долго и отчаянно со всеми инстанциями, оббегал всё пороги… Но вас признали погибшими, объявили, что завалы всё и вся раздавили. Это мучило и нервировало меня, не давало нормально спать по ночам. А теперь… теперь я знаю, что один таки жив! И я виноват, что не додавил, недовыяснил, сам не отправился на разведку в эти земли! Я же мог тайком как-то пробраться, у меня опыт больше, чем у остальных. — Господи... — вздыхает Уён, прерывая эту внезапную тираду. — Кому ты стараешься? Мне не надо доказывать это. И ты прекрасно знаешь, что сам несёшь чушь. Здесь бродить опасно и бессмысленно, ты бы ничего не нашёл. — Я не бросал тебя, дружище, — горько возразил Сан. — Поверь! И вот мы вернулись, потому что появился малейший шанс, что кто-то жив. Через шахты пробрались бы на выход к университету. — Это бессмысленно, — хмыкнул Уён. — Там всё подчистили подчистую сразу, никто ничего не нашёл бы в самом университете. — Да что там произошло?! Что ты помнишь? Что вообще с тобой? Как… как это ощущается? — Сан не знал, как точнее и осторожнее спросить. — Дружище, тебе же явно помощь нужна! Странная гримаса исказила лицо его бывшего соратника. Вначале что-то похожее на злость, а потом эмоция резко сменилась насмешливой иронией. — О себе позаботься, — прошипел он. — И отстань, не вспоминай меня, меня больше не существует! — Уён, перестань нести срань! — Сан с трудом сдерживался, начиная злиться. — Я действительно не бросал тебя, и сейчас не должен бросить, если… Он замолкает, на миг стиснув зубы. Это вызывает странную эмоцию на лице парня напротив. Он выпячивает страшно глаза, смотря на бывшего командира, как какой-то безумец. — Если я что? Останусь в здравом уме? — челюсть Уёна странно щелкает, это явно что-то нервное. Одно его веко невольно дёргается, как от тика. — Ты никогда не был идиотом, всегда понимал опасность. Ты ведь её видишь перед собой и понимаешь это здраво. Ты ведь бы пустил мне в пулю в лоб, если бы понял, что я окончательный, конченный монстр, да? Сан молчит, поджав губы. Он напрягается, видя как странно дёргаются желваки на лице бывшего товарища, как периодически он поддергивает плечом. Февраль в его объятиях немного трясет, но она не размыкает глаз, едва заметно хмуря брови в своём бессознательном состоянии. — Ваши успокоительные действуют, но недолго, начинаю беситься, — шипит тихо Уён, сильно жмурясь, словно отгоняя какое-то наваждение. Он усиленно моргает пару раз и это как будто успокаивает его. Уён поднимает свои полубезумные глаза, смотря на Сана перед собой уже как-то спокойно, отстраненно-равнодушно. — Хочешь какие-то ответы? — глухая насмешка тянется с тёмных, потрескавшихся губ. — Я оставил в машине карту с отмеченным расположением дома у леса. — Какого дома? — не понимающе вопрошает Сан. — Одна из старых ночлежек кое-кого, я нашел этот дом, когда рассматривал местность в округе. Я даже думал оставаться, если получиться справиться со своим… состоянием, — его рот кривится в странной гримасе, словно парень силится скрыть горькое разочарование. — В погребе внизу есть простецкие оборудования, да и обустроено под полевую операционную. Там я и нашёл его недавно, он прятался от остальных, но не мог скрыть свою тягу к исследованиям. — Нашёл кого? — быстро спросил Сан. — Сон Минги. Ёбнутый врач-учёный. Он был замешан в программе опытов над людьми. Но, кажется, решил тайком свалить после взрыва два года назад. Но я запомнил его лицо, и нашёл недавно прячущимся в том доме. И сейчас этот придурок сидит там связанный в погребе. Надеюсь, ещё не сдох от голода, — хмыкает Чон. — Хотите какие-то ответы — вперёд! Можете отправиться и расспросить его. В заброшенном университете ловить нечего! Дом тот на краю леса, туда полчаса минимум ехать на машине. Там есть склады бензина и сухпайка. Так просто вам не вернуться — нужно обогнуть каньон полностью, а это не меньше четырёх часов пути на машине. И такой путь, потому что я вытащил вас из шахты на поверхность в противоположной стороне. Обратно вам лезть в шахты? Не смешите, вас снова завалит, и вы потеряетесь в этих лабиринтах. Вам повезло, что вы особо не напоролись на мутировавших животных, а их там полно! Туман через каньон вам не пройти — он не то, что радиационный, это серные ямы с ядовитым газом на несколько километров. Ваши респираторы ни в жизнь это не переживут! Уён странно дёрнулся, его глаза застыли, странно выпучившись. — Ты что не пойдёшь с нами? — начал осторожно Сан, скрытно нервничая от его странного поведения. — Нет! — тут же отрезал Уён, практически прошипел. — Не могу сейчас, нужно вернуться под землю, успокоиться. Залечить раны. Если хотите что-то знать, можете спросить того учёного. Да и вам нужно будет заправиться, чтобы не возвращаться пешком. Считайте, что это мой подарок вам. А мы не пойдём. — Мы? — переспросил Сан, едва заметно хмурясь. — Ты же не хочешь сказать, что забираешь девчонку? При этих словах Уёна как-то перекосило. В мгновение ока его лицо быстро изменилось, глаза выпятились ещё шире, забегали как у полоумного. Он странно закачался сидя, сильнее прижимая к себе девичье тело, убаюкивал её, словно маленького ребёнка. Сан сглотнул — липкий холодок прошёлся по его коже. Он сделал осторожный шаг вперёд, навстречу к этой парочке. Но Уён тут же вперся в него горящим взглядом, тихо и грозно зашипев, сгорбившись над своей добычей. Сан в ужасе увидел, как его пальцы трещат и странно меняются, словно ногти грубеют, превращаясь в когти и впиваются в одежду Февраль. — Я стою на месте, всё хорошо! — тихо, но чётко произнёс Сан, осторожно поднимая широко раскрытые ладони вверх. — Уён, пожалуйста, успокойся! — Она — моя! — прошипел Уён, и его тёмный рот растянулся в жутковатом оскале. — Ты не заберёшь! Ты всегда был лучше и сильнее, но уже не так! Теперь я сильнее, мне не нужна чужая защита! И ты знаешь, что я всегда дорожил своей первой любовью, ты не заберёшь её у меня! — ядовитое шипение перерастало в клокочущий рык. Две чёрные вены расползлись змейками по левой щеке. Сан почувствовал, как ему становится плохо. Невыносимо что-то сдавило в груди. Даже не от страха, а от ужаса, от горького осознания того, что он сейчас видит перед собой, того подобия его добродушного, чуть неуверенного в себе дружка-соратника из прошлого. — Уён! — в отчаянии позвал он. — Приди в себя! Я всегда был на твоей стороне! Но сейчас… ты опасен. — Конечно, я опасен! — по-звериному загоготал он, скалясь в дикой усмешке. — Ты для неё опасен, прежде всего! От этих слов Чон вздрогнул и впёрся в него обезумевшими глазами, замерев как статуя. — Я смогу защитить… — промямлил он, но как-то тихо и неуверенно. Сан тяжело вздохнул. Но, кажется, прекрасно понял, на что можно надавить. — Дело не в этом, — серьёзно сказал он. — И ты сам прекрасно знаешь. Я вижу у тебя проблемы с контролем, и сейчас ты его теряешь. Подумай, что случится, когда она откроет глаза и увидит перекошенное от злости лицо. Уён снова вздрогнул. И его нижняя губа странно задрожала. Он медленно опустил голову вниз, смотря в неподвижное лицо девушки. Его брови чуть приподнялись, и он уставился на Февраль отстранённо, просто рассматривая, как подергиваются её ресницы. — Я знаю, что ты хочешь, — продолжает Сан, дабы прервать нагнетающую тишину, которая, в том числе, и становится ему ответом. — Но это лишь иллюзия, мечта. Как бы мы не хотели, не всегда получается так, как мы желаем. Но на то мы и люди, что способны быть разумнее, чем животные. Ты сдерживался раньше, сдержись и сейчас. Потому что я вижу, ты не монстр, ты всё ещё человек. А быть хорошим человеком является большой ответственностью, ведь поэтому тяготить себя гуманностью многие не спешат, верно? Не сбивайся с пути, прошу тебя. Уён! — зовёт он, заставляя посмотреть на себя. И Чон бросает краткий, непонятный взгляд на него исподлобья. — Чего ты добьёшься, если сейчас утащишь Февраль куда-то в катакомбы? Она не воспылает внезапной любовью, а то, что может показаться хорошим, будет сделано ей либо из-за сострадания, либо из-за страха не умереть. И скорей всего второе. Этого ты хочешь? Чхве делает едва заметный шаг вперёд, но Уён это видит. Когтистые пальцы сильнее впиваются в девушку в своих объятиях, прижимая её к себе. Рот оскаливается в тихой, абсолютно беззвучной угрозе. Сан тут же замирает на месте, глядя в злобные глаза напротив. — Пожалуйста, отпусти её, — говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. — Чего ты добьёшься? Восполнишь свои давние неудовлетворенные желания? Но насилие никогда не приводит ни к чему хорошему. Удовлетворение похоти принесёт тебе радость на пару секунд, а потом уничтожит самого, когда ты увидишь, что натворил, увидишь эту бездну, потому что разрушишь всё в секунду. Станешь монстром для неё навсегда. А обладание — это не выход, тебе ведь не это в итоге нужно было всегда. Глаза Уёна вспыхивают, рот искажается ещё больше. — Я никогда её… — Не ранишь? Так точно? Не укусишь? Не навредишь? — тут же в ответ шипит Сан, сам едва не злясь. — Уверен? Чон трясется, выпячивая нижнюю губу. Его глаза тут же в ужасе смотрят на рану на плече девушки. Он молчит, разнервированный, но возразить ему нечего. И это злит его ещё больше. — Уён, — Сан вздыхает, коря себя за плохо сдерживаемые эмоции. — Отпусти девушку, не пытайся сейчас утащить. Я не хочу этого силового конфликта. Ты же сам должен понять глупость своего внезапного порыва. Что ты собрался в итоге делать, от чего защищать? Ведь самое главное, защитить вначале от самого себя, ты уверен, что сейчас сможешь? Ты никогда не переступал черту раньше, не переступи её сейчас. Не сбивайся с пути. Прошу. Уён сидит неподвижно долго, уставившись на бесчувственную Февраль. Выражение его лица нечитаемое, и непонятно, о чём он думает. Он не двигается так долго, что становится не по себе. — Уён? — тихо зовёт его Сан. — Отпусти её, пожалуйста. Рука Уёна медленно поднимается — он осторожно заправляет выбившуюся прядь на лице Февраль за ухо, а пальцы затем оставляют нежное прикосновение костяшками на её скуле. — Уён. Пожалуйста. Он поднимает на Чхве уже какой-то спокойный, ледяной взгляд, уставившись как на какого-то незнакомца. Сан стоит неподвижно, не отводя глаз. Он старается выглядеть максимально спокойно, но внутри весь сжимается. Больше всего на свете он сейчас не желает выхватить пистолет и пустить пулю в лоб бывшему соратнику, которого любил в глубине души и привязался, как к младшему братишке. Это, скорее всего, разобьёт ему сердце. Но он выстрелит. Если надо, он выстрелит и всадит нож в сердце, если этот человек перестал быть человеком, окончательно становясь монстром. Потому что живые всегда важнее мёртвых. Уён вдруг дёргается и встаёт. Сан сглатывает, внутренне натягиваясь, как тугая тетива. Он готовится к броску. Тело напряжено до предела, лишь бы он не сделал проклятый фальстарт. Но… Но Уён осторожно подхватывает Февраль под руки и коленки, поднимая в воздух, и встаёт с ней на руках. — Если захотите искупаться, — вдруг говорит он. — В лесу есть озеро с цветущими скороцелями. Только там вода не заражена. Там и только там. Ну, и по поводу неё — нельзя спускаться в шахты, это аномалия не должна развивать её способности, пусть не пользуется, насколько бы не был велик соблазн. Сан невольно дёргает своими бровями, сбитый с толку. — Ч…что? Уён смотрит ещё мгновение в лицо бесчувственной Февраль, а затем медленно идёт с ней на руках к своему бывшему командиру. Он останавливается от Сана в двух шагах, впершись в него взглядом. Словно что-то пытается прочитать в его ошарашенных глазах. Сан же смотрит на него вблизи и так ужасно растерян. Он видит всю нездоровость, всю неестественность его состояния, и это словно бьёт серпом по сердцу. Внутри что-то больно сжимается от горечи. Сан вдруг замечает, что Уён теперь несколько его выше, хотя он всегда был значительно ниже и мельче. — Пошли с нами, мы поможем, мы что-нибудь придумаем! — в чувствах восклицает Сан. Уён смотрит на него, не мигая. И это действительно какая-то другая личность. У него никогда не было такого отрешённого, обреченного взгляда. — Ты ведь прав, — говорит Уён, его голос тихий и глухой. — Человек должен быть с человеком. Монстр останется монстром. Сан не успевает возразить, потому что чуть не охает, когда в его руки моментально перекладывают чужое тело, и он сгибается под весом Февраль. Уён машинально отступает на шаг назад, подхватывая удобнее девушку под коленки, чтобы не уронить. — Не ищите меня больше. Во второй раз вам не повезёт, вы сдохнете в шахтах. Сан вздрагивает, вскидывая голову. То, что он видит, дико пугает его — Уён уносится прочь в неестественной позе, странно изогнувшись. Как какой-то призрак, как бешеная гончая — не возможно точно описать. Он тремя прыжками прыгает по уступам, и в мгновение ока скрывается за скалами. Но на пыльной земле отчётливо видны капли новой крови — он всё-таки был ранен. — Уён!!! — в ужасе кричит Сан, с широко раскрытыми глазами смотря куда-то в даль, где скрылось его тело. — Уён!!! Но его давно нет, он таки ушёл. А в его руках резко дёргается тело, от его воплей приходя в себя. Февраль распахивает глаза. Вначале её парализует чужое эмоциональное состояние, столь разное и жуткое, оно такое сильное, что девушка не сразу понимает, что настоящий владелец только что скрылся. — Э! Эй! Эй! Всё хорошо, это я, Сан, успокойся! — он припадает с ней на руках на колени, чтобы не уронить, отчаянно сдерживая в объятиях: Февраль брыкается, как в конвульсиях, пытаясь отойти от странного морока. — Эй, это я, всё хорошо! Она дёргается снова, но уже медленнее, а затем словно замечает его, уставившись во все глаза. В них вначале отображается испуг и потерянность. — Сан? — Февраль тихо откашливается, пытаясь отдышаться, она вздыхает полной грудью, а потом привстает. — Что я только что почувствовала?! Уёну больно, где он?! — она панически озирается по сторонам, ещё пребывая в странном, возбуждённом состоянии. Сан хмурится, не совсем поняв один из её вопросов и не поняв, что его вдруг смутило. Он осторожно её тормошит. — Приди в себя, мы уже на поверхности, — старается сказать он максимально мягко. — Уён… убежал обратно в шахты, это он нас вытащил всех без сознания, разделавшись с той тварью. Ты была права — это действительно он. Плохо скрываемая горечь, с которой он это сказал, заставила Февраль повернуть голову вверх, вглядываясь в его лицо. И она в миг пришла в себя, уже нормально соображая. — Что произошло? Что ты помнишь? — спросила она. — Где остальные? — Чуть дальше, в пикапе. Хонджун и Ёсан без сознания, Сонхва сейчас осматривает их. Нам надо вернуться… Посмотреть, что с ними. — Почему… почему мы отдельно? — Февраль закрутила головой во все стороны, словно что-то высматривала. — Я пошёл за тобой, потому что Уён зачем-то хотел утащить тебя. Но передумал, и вернул мне, угрожая, чтобы мы не преследовали его. Февраль уставилась на него вопросительно. В этой обыденности, с которой он это сказал, на самом деле крылось столько всего другого — потерянности, ошарашенности, горькой иронии. Наверное, она задержала взгляд на его лице гораздо дольше положенного приличиями, потому что Сан слабо усмехнулся, а затем коснулся её плеча. — Давай подумаем и обсудим это потом, когда точно окажемся в безопасности. Что с твоим плечом, оно болит? — он осторожно отодвинул изорванный ворот водолазки, внимательно всматриваясь в это странное нагромождение — запиханную красноватую траву под два длинных пластыря. — Рукой и плечом вроде могу двигать, но больно, — честно призналась Февраль. Она чуть смутилась, потому что его пальцы слишком сильно оттянули порванную горловину и боковая косточка ладони ощутима вжималась в её грудь. — Помоги подняться, — попросила она, осторожно смещая его кисть от себя. Сан с молчаливым спокойствием помог ей встать на ноги и скептически осмотрел с головы до ног, снова скривился, но ничего не сказал. — Как ты? — тут же спросила она. — Нормально. Если можешь идти, то нам надо вернуться к Сонхва. — Мы не… — Нет, мы не пойдём обратно к шахтах за Уёном, — быстро возразил Сан, сразу поняв её мысли. — Не сейчас. Это бесполезно. Он укрылся и специально не вылезет на наши глаза. Вперёд, проверим остальных. Февраль лишь оставалось кивнуть ему. И они пошли обратно, к какому-то пикапу, как сказал парень. Февраль еле волочила свои конечности, усталость буквально убивала и валила с ног. Сан шёл чуть впереди, даже не горбясь. По его лицу стекал пот — бок его куртки был весь разодран и, скорее всего, в кровоподтеках, но он молчал и ничего не говорил. Февраль же плелась, опустив голову, обхватив своё больное плечо и руку. Она надеялась, что в Сане сейчас не проснётся стремление ей помогать, поэтому она как могла, старалась идти ровнее, скрывая боль от движения. — Что он тебе сказал, когда ты его увидел? Он узнал тебя? — Февраль всё же первая нарушила тишину. — Да, — кивнул Сан, отрешённо смотря куда-то вперёд. — Но вёл себя… не как Уён. Грубо, холодно, отстранённо, словно… словно был обижен, словно считал, что за ним никто специально не вернулся… — Сан скривился как-то разочарованно, но Февраль ярко ощутила лютое чувство вины и досады. — Он так и ничего не рассказал, что произошло, абсолютно чётко увиливая от этой темы. И я не понимаю, почему? — То же самое, — сказала Февраль, вздыхая. — Полный игнор, он делал вид, что не слышит этих вопросов, будто требуя от него отстать. Но это ведь… неправда? Я не знаю, что с ним, возможно ли это обратить, но одно видела точно — он страдает, ему плохо. Мы не должны это так просто оставить. Сан поджал губы, думая о чём-то своём. Его настроение было паршивое, это логично, но Февраль ощущала, как он подавлен увиденным. И, кажется, не верит так, как она, в мирное разрешение ситуации. Сан махнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли. Затем быстро глянул на девушку через плечо. — Что он попытался сделать с тобой в пещере? Сонхва сказал, что ты первая на него напоролась. Он… — Сан замялся, как сказать помягче, но Февраль прекрасно поняла, что именно он хочет спросить. — Нет, — быстро ответила она. — Он вообще не лез. Наоборот, всячески пытался осторожно уйти, нарочито вёл себя грубо и холодно, чтобы я отстала. Он был абсолютно другой личностью. А может… я никогда и не замечала раньше, что он может быть не только смешливым болтуном. Брови Сана в который раз сдвинулись у переносицы. Её слова смутили его. — Ничего? Ничего не пытался сделать? Это что тогда с плечом? Не укус? — Хм, — Февраль как-то смущённо скривила губы, прикасаясь к болящему месту. — Это уже следствие, я немного раздраконила его. И с ним что-то произошло… Он… Тут она не юлила и рассказала о его буйных скачках настроения, эмоций, как он мгновенно стал видоизменяться, тем самым впав в неконтролируемое состояние. — Господи! — в тихом недоумении воскликнул Сан, цыкая. — Честно говоря, я даже не понимаю, как ты выжила до сих пор до такого возраста! Лезть везде сломя голову, как же беспечно! А потом ещё доверить жизнь четырём едва знакомым личностям! Девушка не сдержалась и прыснула со смеху. — Люди так что-то и выясняют, когда отчаянно рискуют. И да, часто помирают, что уж. — Как глупо — не дорожить жизнью! — фыркнул Сан. — Лучше скажи, что он ещё сказал? — Кстати об этом… Сан быстро и обтекаемо поведал ей, что Чон Уён намекнул, что есть какой дом, где он оставил пленника, какого-то учёного Сон Минги, ответственного за происходящее в университете Кёнгу. Ну, возможно ответственного. И о том, что обогнув каньон с серными ямами, можно безопасно вернуться на первый уровень Проклятых земель, а уже оттуда — в Файну, в их Академию. Ну и вдобавок добавил то, что поведал ему Сонхва, о том, кто разделался с той тварью и как его вообще описал сам Уён. — Боже! Да чем он вообще здесь занимался всё это время?! — Февраль лишь вздохнула, надувая щёки. — Это всё чертовски странно! И, кстати, — она глянула прямиком в беловолосый затылок. — Судя по твоему тону, ты спокойно собираешься туда наведаться. Неожиданно. Не в твоём духе. — Не в моём духе? А ты знаешь, что в «моём духе»? — последовал саркастический смешок. — Ну, я думала для начала ты скажешь что-то в стиле: «А вдруг это какая-то западня»?! Мы не можем быть так беспечны!». — Я думал об этом, — сказал Сан, скрывая усмешку от того, как она только что попыталась изобразить его голос, нарочито понизив тональность. — Но всё же вряд ли. Зачем это Уёну, такие сложности с подставами? Он бы просто не вытаскивал никого из нас, позволив умереть. А тут словно… позаботился. Хотя тот факт, что вначале он утащил тебя, оставив только парней на вылазку — он спорный. Впрочем, учитывая его ментальное здоровье, нестабильное психическое состояние — ничего удивительного. Я до сих пор не могу отойти от увиденного. Так же как и сказать чётко, можно ли утверждать, что Уён полностью вменяем. Одно могу точно подтвердить: ты до сих пор для него — маниакальная одержимость. Ситуация в шахте — тому подтверждение. — Не совсем, он пытался от меня уйти… — Я не про это. А про то, что он нас в итоге спас, напав на ту мутировавшую тварь. До этого они не трогали друг друга, явно избегали. Но Уён напал мгновенно, стоило этому Стивену напасть на нас, и скорее всего, именно из-за тебя. — Стивену? Это было его имя? — переспросила Февраль. — Эм… Не думаю, Уён сам сказал, что от скуки дал ему такое прозвище, вдобавок называя кракеном. А это уже конкретно в его стиле — сомнительные шуточки. — Слушай, так это даже хорошо! У него остались задатки юмора, это уже говорит, что не всё потеряно! На секунду они странно прыснули, хохотнув. Но это продлилось недолго, молодые люди быстро замолкли, погруженные в невесёлые думы. Февраль думала, что бы ещё спросить, как перед взором появился одинокий синий пикап у разбитой, давно заброшенной дороги. С его кузова спрыгнул высокий молодой человек и, хромая, заковылял навстречу девушке. — Сонхва! — с чувством воскликнула она, на бегу влетая в его объятия. Тёплые руки осторожно, но плотно обняли её. — Я уже начал было волноваться, вас долго не было! — с облегчением вздохнул парень над её ухом.

…

Дорога была просто ужасная, если её вообще было можно так назвать. Машину трясло нещадно, постоянно подбрасывая. — Прости, — сказал Сан, глядя в зеркало заднего вида, когда пикап в очередной раз сильно тряхануло. — Ну, трасса какая есть, — спокойно ответил ему Сонхва в кузове. Пак остался позади, контролируя и перевязывая осторожно два неподвижных тела. Оба парня были хорошенько побиты, особенно Ёсан. Когда его швырнули в стену, ему знатно сломало пару рёбер и левую руку. И сейчас Сонхва перебинтовал его так, что, казалось, на нём не было свободного места — сплошные шины и распорки. У Хонджуна было чуть получше — просто сломано одно ребро и выбито плечо, но прилично разбита голова. Сонхва пришлось в машине самостоятельно вправить ему вывих, от чего Хонджун на мгновение пришёл в себя, заверещав от боли, и от неё же снова потерял сознание. Уставший Сонхва теперь сидел и орудовал руками, стараясь своей силой помочь с заживлением ран. Впереди, в кабине уселись остальные: Сан вёл машину, Февраль возле него, как навигатор, всматривалась в старую, огромнейшую бумажную карту. Кривым почерком и штрихами там действительно было обведено указанное место. Собственно, куда они и отправлялись на разведку — бензина в баке было немного, Уён не приврал. Ребята быстро переговорили друг с другом, рассказывая информацию, что узнали, складывая все пазлы в одну картинку. Чхве и Ким тогда оказались вместе, и Хонджун, увлечённый найденным камнем Нессура, не заметил осторожно спускающуюся к нему с потолка тварь на огромных щупальцах. Если бы Сан вовремя не выстрелил, заставив существо обороняться, то, возможно, синеволосому капитану просто бы свернули шею. Прозаично и удивительно — сумки с рудой и ремесленными материалами были с ними в кузове. Уён закинул и их? Но вот пистолетов было три вместо четырех, и винтовки две канули в небытие. Сумки с запасами висели на бёдрах. Сонхва поснимал их с раненных, производя первую медицинскую помощь. Краем глаза Февраль заметила, как блондин напротив искоса глянул на неё, куда-то ниже головы, очевидно, на перевязанное плечо. — Что такое скороцель? — вдруг спросил он громко, явно обращаюсь к парню сзади в кузове. — Редкая трава с сильным антидот и ранозаживляющим эффектом, — откликнулся Сонхва. — Из вытягиваемого из неё экстракта сейчас делают множества лекарств. Хорошо выводит всякую дрянь, яды и галлюциногены, да и как обычный антисептик хороша. Вообще, её только лет где-то пятнадцать назад открыли. Очередной феномен, взросший сквозь последствия давнего всплеска радиации. Как ни странно, практически не подвержена действиям аномалий, но это очень спорный факт. — Понятно, — сухо последовал ответ. — Февраль? — Сонхва бросил на неё взгляд, точнее встретился с ней глазами в зеркале заднего вида. — Что? — Как твоя голова? Что-то было новое? — Нет, ничего, очевидно, это туман плохо действовал, голова в норме, — она натянула механическую улыбку. Эта ситуация ужасно смущала её. Она всё обдумывала произошедшее, не зная, что и гадать. Такое происходило впервые жизни, как в какой-то книжке нереальной. Как вообще было возможно видеть чужие воспоминания? Так ярко и красочно, и Февраль была уверена, что это абсолютно правдиво. Почему так произошло? И… как это повторить снова? Сколько возможной информации можно было увидеть нечаянно! Февраль замечает, как Сан почему-то хмурится, что-то обдумывая. Боковым зрением она неосознанно посматривает на задумчивого, тихого Сана возле себя. Одна рука его покоилась на руле, вторая накрыла рычаг переключения передач. Сидел он типично по-мужски, чуть раздвинув бёдра. Отчего-то её взгляд задержался на них на несколько секунд дольше приличного. Февраль даже сделалась как-то неловко от непозволительного разглядывания, возможно, было в этом что-то такое… эстетическое — мужчина, уверенно сидящий за рулём. Но его глаза сейчас так устало смотрели вперёд, следя за дорогой. Со стороны могло показаться, что Сан погружён в скучные думы, расслаблен и витает в облаках, лишь лицо утомлённое, показывающее, что человек психологически изнурен. Но Февраль явственно почувствовала, как ему плохо. За непроницаемой маской спокойствия скрывалась подавленность, разочарование и печальная растерянность от того, что он не знал, что вообще делать дальше. Очевидно, увиденная картина — что произошло с его другом, каким он стал — это в итоге произвело на него неизгладимое впечатление. Чхве Сан был в унынии и разбит. И мысленно погружался в разрушительное самокопание. Февраль сама не поняла, что на неё вдруг нашло. Просто стало невыносимо чувствовать, как внутри этого неподвижного, невозмутимого тела страдает от бессилия перед судьбой товарища мечущаяся душа. Рука Февраль сама потянулась к руке Сана на коробке передач, и осторожно накрыла её своей ладонью, мягко сцепив пальцы. Он невольно вздрогнул, внезапно почувствовав тепло чужой кожи и столь необычный жест. Скосил медленно глаза, замерев с растерянным непониманием. — Мы разберёмся, что-нибудь придумаем, — тихо сказала она какую-то белиберду. — Только соберись. Это не твоя вина, ты ничего не мог сделать, и ты это знаешь. Сан застыл. Февраль задумалась, не понимая сейчас его мелькнувшие эмоции. На мгновение ей показалось, что его большой палец дёрнулся, готовый огладить её прижимающуюся ладонь, но парень быстро отбросил от себя непонятное желание. И по тому, как плотно сжалась его рука на рычаге коробки передач, Февраль поняла, что дальше не стоит лезть со своими «поддержками». Она осторожно и медленно убрала свою руку назад. Сан остался сидеть в своей неподвижной позе, безэмоциональным взглядом впершись в дорогу. А позади послышалось слабое и злобное кряхтение. — Где мы? Что мы… что случилось? Ахшлщч! Больно! — простонал Ким Хонджун, щуря глаза. — Добро пожаловать в этот суровый реальный мир, — хмыкнул над ним Пак Сонхва. Последующие минут пятнадцать парни в кузове переговариваются, Сан периодически вставляет какие-то реплики. Хонджун даже пытается привстать и что-то сделать самостоятельно, но быстро сдаётся, оставаясь лежать на спине. По перекошенному выражению лица было видно, что эти движения приносили ему жуткие страдания, но этот упёртый баран не мог поступить иначе. Он с обречённостью выслушивал рассказ о всей ситуации в целом и куда их в итоге понесло. — Простите, — тяжело протянула на выдохе Февраль, когда разговоры на миг прекратились. — За что ты извиняешься? — послышался усталый голос Хонджуна позади. — За ваши ранения. Мне жаль, что такое произошло. — А ты разве не предполагала, что такие вылазки в Проклятые земли этим могут заканчиваться? — хмыкнул Сан с фальшивой иронией. — Не зря патруль по всей границы стоит, чтобы нерадивые приключенцы не захаживали. Февраль поджала губы — он был прав, она это прекрасно понимала, но всё равно это было неприятно и обидно слышать. — Мироздание! — фыркнул Хонджун и тут же скривился от боли. — Нашла, чем загрузиться! Мы знали, на что шли! Мы бы и так лазили как-то сюда, кто знает, на что напоролись бы сами! А так бы ещё от государственного патруля удирали! Получили бы пулю в жопу при возможности. Так что не загружайся моралью, мы все сами пошли сюда добровольно ради собственной наживы. — Но теперь нажива перекликается с другим, — Сан бросает короткий взгляд в зеркало заднего вида. — Мы идём выяснять, что за фигня могла твориться в наших землях. Вы же понимаете? — Думаешь, не надерём зад какому-то пленному? — сквозь зубы хмыкает Хонджун, а потом вновь кривится от неприятных ощущений. Сонхва вдруг грязно выругивается, но продолжает упорно водить ладонями над телом Хонджуна, осторожно исцеляя его. — Какие мы, однако, кровожадные, — голос Сана равнодушно-холоден. — Не перегибайте палку, нам нужно будь настороже, держать ухо востро. Кто знает, что и кто там может оказаться. А может…. И ничего. — Не ссы, — устало отозвался Хонджун. — Ты, скорее всего, считаешь нас дилетантами, но мы не промах. Знаешь, как меня и моих ребят любят звать за глаза в Нижнем городе? «Синий демон и его подельники». Февраль не удержалась и прыснула со смеху от этого пафоса. — Вообще-то, — со смешком отозвалась она с водительской кабины. — В Академии девчонки за глаза вас зовут Синячок, Доктор и Фея. Тут уже Сонхва прыснул, едва сдерживаясь. Ким Хонджун лишь закатил глаза, всё также лежа на спине. Губы Сана едва заметно дрогнули в кривой усмешке. — А Сан вообще вас кликал Синевласка, Мамка и Бледный, — с потрохами сдала его без зазрения совести Февраль. — Эй! — с улыбкой шикнул ей тот в ответ. — Вот именно — «эй»!!! — нарочито сердито буркнул Сонхва, а потом вновь рассмеялся. Хонджун цыкнул, закатив глаза во второй раз.

…

Вскоре перед ними появился огромный затхлый лес. Мрачный, с полусухими деревьями. Здешняя местность после последствий столетнего взрыва явно не предполагала хороший и качественный грунт, не понятно, как эти деревья вообще росли тут. Выглядели они не очень, и это мягко сказано. Машина проехала огромный круг, миновав опушку мрачного лесного массива, и проехала вдоль разлившегося ручья по начинающемуся расползаться от воды заброшенному тракту — всё дальше и дальше на север. И вскоре он нашли его — тот самый загадочный домик. Он оказался достаточно просторным, и каким-то пустынным на вид, с простецким длинным постоялым двором. В округе царил отвратный запах, словно гнили. Множество старых брёвен лежали на земле, и они давно отсырели. Хонджун осторожно слез и остался стоять у пикапа с Ёсаном, сжимая в здоровой руке пистолет. Ему повезло, так сказать, что повреждена была другая рука с плечом, не ведущая. Остальные ребята, с оружием наперевес медленно пошли осматривать дом. В небольших сенях валялась опрокинутая лавка и было очень темно, а в коридоре основного помещения, углы которого затянуло паутиной, пахло сыростью, пылью и почему-то гнилым луком с медикаментами. Окна оказались разбиты, и дешёвое, непрозрачное стекло валялось на потемневших досках. Зато старая лежанка была застелена, а на столе лежали стопки книг, конспекты, карты и хаотичные записи. Февраль поёжилась от сырости и прохлады и здоровой рукой попыталась поправить начавшую сползать с её плеч разодранную водолазку. Её блуждающий взгляд хмуро изучал окружающую обстановку дальше в комнатах. Но ничего интересного в обшарпанных стенах, ржавых дверях, да заиндевевших стёклах в следующей комнате не было. Со щелей немного дуло. Зато следующая комната выглядела немного жутковато — там стояли два стола, явно оборудованные под операционные — рядом валялись какие-то контейнеры с медицинскими инструментами, стояла металлическая стойка для капельниц. И тут жутковатую тишину прервал чей-то хохот, переходящий в сиплый вой. Сонхва, Февраль и Сан машинально и невероятно синхронно развернулись на звук, уставившись в правый угол длинной комнаты. Там, на полу, люк погреба оказался распахнут, откуда вновь донёсся низкий смешок, заставив ребят насторожиться. Чхве жестом показал, что пойдет первым. И бесшумными шагами, как грациозный кот, направился к спуску в подвал. Внизу властвовала кромешная темнота. И в ней особенно жутко прозвучали смешки и тихий шорох, сопровождающийся каким-то лязгом цепи. Не долго думая, они включили фонари, уцелевшие с шахты. Просто сняли их с касок и нацепили в нагрудные карманы. Тусклый свет озарил длинное помещение, больше похожее на подпольную операционную — везде каталки, инструменты, какие-то колбы, склянки на столах и пару лежанок в конце противоположной стены. Но между столами, они обнаружили сидящего на полу молодого мужчину, прикованного цепью к трубе камина. Его правая нога была разодрана ниже колена, сильно кровоточила и криво-косо перевязана, очевидно, чтобы остановить то самое кровотечение. Рядом валялась пара каких-то шприцов. Сан осторожно скользнул ближе, направляя в лицо неизвестному фонарь, чтобы рассмотреть получше. Тот мгновенно сощурился от яркого света в глаза. — Ох, перестань, выжжешь мне всю сетчатку! — засмеялся он низким, глубоким голосом. Мужчина хоть и сидел, облокотившись спиной о стену, был очень высоким и несколько мощным. Возраста был абсолютно непонятного в полумраке подвала, но явно молодой. Пухлые губы, чуть удлиненное лицо и прямой нос, и, главное, узкий прищур глаз, которые и без того он сощурил в тончайшую щелочку. Самым примечательным были волосы, отросшие и торчащие копной в разные стороны. Очевидно, когда-то они были выкрашены в ядреный оранжевый цвет, но сейчас краска смылась, и его голова была всех оттенков рыжего и жёлтого в разнобой. Но что-то было с ним не так, об этом явно свидетельствовали странная блаженная улыбка и бегающий отстраненный взгляд. Его рука безвольно лежала на бедре и слегка качала его, словно убаюкивая ногу, как малыша. — Кто ты? Как тебя зовут? — тут же спросил Сан, нависая над ним. Незнакомец гортанно хохотнул. — Как хочешь, красавчик, так и называй, для тебя отзовусь на любое имя. С ним определённо было что-то не так. — Ты — Сон Минги? Это ты? — спросил Сонхва, осторожно подходя следом. Узкие глаза замерли, насмешливо впёршись в лицо молодого целителя. — О, так вы по мою душу? — сказал он и снова жутко рассмеялся своим низким, глухим голосом.