Звон ледяной тишины

* * *

      В субботу Андрей, после знакомства с некой Рахиль Даллет, принятую им за Екатерину Дмитриевну Званцеву, и увиденного им убийства киллера Кораблёва, который должен был сдать человека, заказавшего Антибиотика, решил заехать к Светлане, предварительно убедившись, что за ним нет никакой слежки.       Серёгин не был у неё уже два дня. Он знал, что у неё короткий день, и обещал приехать пораньше, чем обычно. Ближе к семи часам вечера он был уже недалеко от её дома.       Андрей не стал заезжать во двор и оставил свою Ниву со стороны улицы, ибо в прошлый раз из-за большого количества машин он еле выехал оттуда.       Он пешком прошёл во двор через арку между домами.       Во дворе было тихо, шум оживлённой улицы не был слышен. В мутных окнах старых петербургских пятиэтажек отражался розовый закат.       Андрей взглянул на окна квартиры Светланы. Свет не горел, значит, она скорее всего ещё не дома; но это нестрашно, Андрей подождёт. Он не видел её два дня и готов подождать какие-то полчаса или даже двадцать минут. К тому же, послезавтра он летит в Швецию по приглашению одного режиссёра, а сейчас хочет побыть с Суворовой.       Андрей, поправив волосы, застегнул куртку и, потерев ладони друг об друга, сунул руки в карманы. Ледяной ветер буквально пробирал до костей. Очень холодно. Однако и это ничего, ведь совсем скоро он согреется у Светланы дома.       Он дошёл до её подъезда и присел на старую деревянную скамейку.       Мимо него прошёл какой-то старик и изучающе оглядел журналиста, перед тем как скрыться в соседнем подъезде.       «Почему он так смотрел на меня?..» — подумал Обнорский, вновь потирая руки от холода. «Всё-таки здесь довольно холодно, лучше в подъезде подожду».       Андрей, встав с места, вошёл в открытую дверь.       В подъезде было немного теплее, чем на улице. Около лестницы, на подоконнике, что странно, не сидела молодёжь, которая была там каждый вечер. В треснувшем пыльном окне были видны яркие розовые облака. На плитке на полу тоже отражались лучи заходящего солнца.       Андрей подошёл к окну и, присев на подоконник, где по вечерам обычно сидели местные подростки, достал сигарету. Он зажёг её и закурил.       «Кораблёва они убрали, но зачем? Зачем? Он ведь наоборот хотел сдать того, кто заказал Антибиотика».       Андрей, вздохнув, обратил взгляд в окно. Прекрасная и, в то же время, унылая картина предстала перед ним: восхитительный закат — нежная красота природы, и грязное разбитое окно старого дома. Хотя что-то в этом было — какая-то особая, по-своему привлекательная, но, в то же время, мрачная, атмосфера.       Обнорский, погасив сигарету, встал и пошёл вверх по лестнице.       — Я сейчас милицию вызову! — крикнул кто-то.       Андрею показалось, что это сказала Светлана. Чтобы развеять сомнения, он поднялся на третий этаж и взглянул наверх. В пролёте он разглядел двух мужчин жуликоватого вида и маленькую женщину, которая одного из них, того, что, видимо, был послабее, ударила сумкой по голове. Это была Светлана Суворова, а эти двое напали на неё.       Андрей, не медля, забежал туда и со всей силы ударил второго.       — Кто, мать вашу, послал вас?! — закричал он, схватив мужчину за грудки и прижав его к стене. — Кто послал, я спрашиваю?!       — Н-никто, — испуганно ответил тот. — Мужик, ты чего?       — Даже не смей отпираться! Это ведь Палыч, сволочь он такая, да?       — Да какой Палыч?..       — Андрей! — вмешалась Суворова. — Это ведь обычные хулиганы, грабители.       — Обычные хулиганы? Они запросто могут быть людьми Антибиотика. Я им, наверняка, нужен, потому они пришли к тебе.       Серёгин отпустил хулигана и, тихо выругавшись, прислонился лбом к стене.       — Я знал, что ничем хорошим всё это не закончится, — добавил он.       Побитые грабители, пользуясь положением, смылись оттуда от греха подальше, пока им не добавили ещё. Всё равно они тут ничем не поживятся.       — Андрей, прошу тебя, успокойся, — проговорила Светлана, легонько тронув его за правое плечо.       Он повернулся и молча окинул её разочарованным взглядом.       «Да, это должно было случиться. Хотя всё и закончилось легко, мы не знаем, что будет дальше. Да. Пока не поздно, следует прекратить всё».       — У тебя кровь на руке, — с беспокойством, заметила она.       Андрей взглянул на свою правую руку, которой ударил хулигана. Костяшки на ней были разбиты, из-под содранной кожи сочилась кровь. Он приложил к губам ту часть, где были раны, и намеренно прикусил там кожу.       — Почему ты молчишь? Что с тобой?..       — Не спрашивай лучше…       — Ты меня пугаешь, Андрей.       — Света, знаешь, нам нужно серьёзно поговорить, — сухо сказал он.       — Тогда пошли хотя бы дома поговорим, — ответила Светлана, — а то вдруг люди Антибиотика услышат, — с отвращением и горькой иронией, добавила она, направившись наверх.       Андрей и Светлана шли до двери её квартиры молча. Она, видимо, предчувствуя что-то нехорошее, шла впереди и смотрела вниз. Обнорский же мысленно готовился к предстоящему разговору, он понимал, что скорее всего эта их встреча последняя. Да, наверное, так будет лучше.       Они поднялись на четвёртый этаж. Свет там не горел, а лампочка была разбита — Андрей обратил на это внимание.       Когда Суворова открыла дверь, она зашла в квартиру и, включив свет и оставив в прихожей верхнюю одежду, прошла в комнату.       Андрей прошёл за ней и, не раздеваясь, выключил свет. Он закрыл за собой дверь и на какое-то время остановился там.       — Андрей, ты где там? — послышалось из комнаты.       Может быть, ещё не поздно передумать? Сегодня слишком многое произошло, в голове была какая-то каша из событий и мыслей. Может быть, стоит отложить это всё и отдохнуть, а завтра уже поразмыслить и решить? Нет, он должен сейчас прекратить эти отношения, ибо для неё это будет лучше, а он её любит и готов ради неё на всё. Чем быстрее, тем лучше и менее больно для обоих.       Андрей не очень охотно прошёл в комнату, не зная куда девать трясущиеся то ли от холода, то ли от волнения руки.       — И о чём ты хотел поговорить? — спросила Светлана, скрестив руки на груди и обратив свой строгий взгляд на Андрея.       — Я думаю, ты поймёшь меня. Это определённо были его люди, особенно после всего, что произошло сегодня.       — А что произошло сегодня?       — Они убили Кораблёва… Больше не скажу ничего, я не хочу тебя впутывать. Нам стоит расстаться, ведь… — Андрей сделал паузу, голос его сильно дрожал, отчего говорить ему было довольно тяжело. — Тебе из-за меня угрожает опасность.       Светлана не поняла этих слов, по её сердцу будто прошёлся электрический разряд, и ей показалось, будто земля ушла у неё из-под ног. Неужели её бросают снова?       Она замерла на месте, не смея что-либо ответить, и лишь через время спросила:       — Скажи только, что плохого я сделала тебе?       — Дело не лично в тебе. Ты просто не знаешь, сколько невинных людей из-за меня пострадало… Смерть на мне…       — Конечно, хорошо же вот так влюбить в себя женщину, которой за тридцать, подать ей надежду, а потом просто бросить её на произвол судьбы под придуманным на ходу предлогом, — с надрывом ответила Светлана, отвернувшись от него. — Если я тебе настолько противна, так и скажи.       — Света, да пойми же! — Андрей слегка повысил голос. — Если бы ты была настолько безразлична мне, я бы об этом даже не задумался. Я боюсь, что ты можешь пострадать из-за меня. Из-за того, что я вляпался в эту историю. Я виноват во всём. Понимаешь?       — Я понимаю, — ответила она. — Больше никогда не приходи сюда.       — Прости меня, Света, — он виновато опустил взгляд.       — Пошёл вон! Видеть тебя не хочу.       Как бы тяжело Андрею ни было, он без промедления ушёл. Он безусловно питал к Светлане светлые романтические чувства и отказался от неё, ради неё же и её счастья.       Светлана осталась одна. Последняя её надежда была на Обнорского, которого она поняла и искренне полюбила, но и он оставил её, как и все люди, которые когда-то были для неё близкими. Андрей был для неё особенным, ведь за всё время её профессиональной карьеры он был первым, кто увидел в ней женщину — хрупкую и беззащитную, жаждущую любви и тепла.       Светлана взяла на руки кошку и, обняв её, уткнулась в неё лицом.       — Только ты меня не бросаешь, — тихо прошептала она, сглатывая слёзы.       Бусинка выскочила и, спрыгнув, убежала в коридор, задев при этом стол. С него упала фотография, та самая, которую рассматривал Серёгин, когда первый раз пришёл сюда.       Светлана встала и, подобрав фото, присела с ним на диван.       На фотографии была её счастливая семья, которая, спустя не очень продолжительное после запечатления на этом кадре, практически отказалась от неё.       Что мы знаем о Светлане Николаевне? Она родилась в Ленинграде, в семье актёров Михайловского театра. На неё возлагали большие надежды, как на будущую актрису. Однако она разочаровала родителей, когда пошла учиться в ЛГУ на юридический, а после окончания устроилась следователем в прокуратуру. Родители её, вместе с братом сначала уехали в Москву, а после по приглашению в Германию.       Родители связь со Светланой не поддерживают, брат иногда звонит и спрашивает, как дела, — не более.       Суворова, недолго смотря на это фото, которое всегда вызывало у неё приятные воспоминания, а теперь почему-то вызвало тоску и боль, вытащила его из рамки и оставила на диване. Она подошла к шкафу и стала что-то искать.       Наконец Светлана нашла альбом со старыми фотографиями. Она открыла его и пролистала. Там были фотографии её в детстве, родителей и брата.       «Ему место здесь…» — подумала она, вставив фотографию на свободное место.       После она убрала альбом обратно и присела на пол, закрыв лицо руками и дав волю своим чувствам.       Светлану в этой жизни бросали многие, а точнее все — от друзей до родных отца и матери. Хотя и в любви ей не очень то повезло… Один так и не ответил ей взаимностью, другой в Афганистане погиб, а третий только что бросил её. Впрочем, сильно винить Серёгина не стоит, ведь он всё ж таки прав. Андрей ввязался в опасную комбинацию, и из-за этого может пострадать не только он сам, но и Суворова. Виноват он лишь в том, что изначально начал строить с ней эти отношения…

* * *

      Андрей, приняв сто, или даже двести, грамм водки, при выключенном свете сидел один на кухне и курил уже которую по счёту сигарету. Он уже второй час вот так бессмысленно проводил время. Его не тревожил никто, кроме его собственных мыслей.       Было тихо, но это была не та успокаивающая тишина, а давящая и холодная.       Ночь и тишина, данная на век…       Андрею было очень тяжело морально. Он чувствовал лишь ненависть и отвращение к самому себе, ведь он сделал несчастным и себя, и Светлану, которая ещё и чуть не пострадала из-за него (он даже не допускал варианта, что это не люди Антибиотика). Сейчас было лишь одно желание — напиться в хлам и забыть вообще обо всём.       «Зачем я всё это затеял с самого начала? Сам виноват. Сам вляпался. Только почему из-за меня должен страдать кто-то ещё, а в особенности тот, кто мне дорог? Отчего я не могу жить нормально?..»       Обнорский, нецензурно выругавшись вслух, в отчаянии схватил чашку, стоявшую на столе, и со всей силы бросил её в стену. Она вдребезги разлетелась на мелкие осколки.       Андрей два раза был в браке и дважды разводился. А вся эта любовная история с Суворовой очень походила на его роман с Лидией Поспеловой, который начался также быстро и который Обнорский прервал сам из тех же соображений — «он проклят и несёт людям только смерть и несчастья». История повторяется, от осознания этого ему только тяжелее. Андрей думал над тем, чего же такого он сотворил в этой жизни, что до сих пор никак не может расплатиться за это и почему за его деяния должны отвечать другие люди.       Быстро вспыхнувшие между ним и Светланой чувства не жгли сердце, но всё то, что произошло сегодня, оставило на душе какую-то не заполняемую пустоту. Он будто что-то потерял. Что-то очень ценное. Может быть, всё это пройдёт? Ведь с чувствами подобного рода всегда так и бывает, однако эта любовь не совсем походила, а точнее совсем не походила на страстную «быструю» любовь. Эти чувства были слишком спокойны.       «Как меня ещё только Земля носит?..» — подумал Андрей, сложив руки в замок и опустив на них голову.       Неожиданно зазвонил телефон, лежавший на столе.       Серёгин ответил на звонок:       — Да, слушаю. Не могу сейчас говорить. Да, занят, перезвоните завтра. До свидания.       Он не разобрал и даже не пытался разобрать, кто ему звонил, а просто бросил трубку. Кровь стучала в висках. Снова мигрень. Каждый удар сердца отдавался сильной болью в голове, а внутри, где-то в душе, как будто что-то ломалось. Нервы сдают. Если бы только здесь была Светлана… И вновь мысль о ней.       Андрей встал и вышел на балкон. Там было очень холодно, но сейчас это его не волновало совсем, наоборот, ледяной воздух немного приводил в себя и отвлекал от боли в голове.       Обнорский облокотился на перила и обратил взгляд на этот мрачный бандитский Петербург. Когда же наконец закончатся все эти разборки? Когда начнётся спокойная жизнь?..