Сломанные вещи (часть 1)

Двери в квартиру больше нет — ищейка снесла её с петель, — так что меня ничего не задерживает. По лестнице я практически скатываюсь, только успевая тут и там хвататься за перила, чтобы не потерять равновесие окончательно. Этаже на третьем — выход уже так близко! — навстречу выскакивает ищейка, и одного её низкого рыка хватает, чтобы я остановилась мгновенно. Замерла, боясь вдохнуть. — Привет... Хороший пёсик... — блею я, медленно поднимая руки с растопыренными пальцами. Собака молчит. Широко расставила лапы, перегораживая лестницу вниз, скалит зубы и не отрывает от меня взгляда — на мой вкус, слишком злобного. Надеюсь, эта не та, которую я вырубила по пути сюда? Да нет, вряд ли. А чего тогда она пялится так, будто я кровно обидела всю её стаю? На улице раздаются мужские голоса. Не меняя позы, пёс дважды коротко гавкает. Один из голосов: «Мир кого-то нашёл». В подъезде раздаются шаги. Рядом с ищейкой показывается яркий свет фонарика, торопливо пробегает по стенам и останавливается на моём лице, заставляя зажмуриться. — Документы, — голос звучный, расслабленный. Без следа речной хрипотцы. Это ожидаемо, насколько я слышала, в полицию идут преимущественно жители Города. Морщась от света, подтягиваю левый рукав, обнажая браслет чипа. — Могу подойти показать. Если отзовёте собаку. — Мир, жди. Патрульный обходит пса и поднимается, по-прежнему светя мне в лицо. Вот теперь я замечаю, что фонарик является частью пистолета. Настоящего, конечно, а не электрошокера. Протягиваю руку с золотым браслетом, и полицейский наводит дисплей. Писк распознавания, мужчина сразу отступает на пару шагов вниз, обратно к ищейке. Да сколько можно светить-то?! Глаза уже болят. — Госпожа Александэр, у вас регистрация в Новом городе. Что вы делаете в Промышленном районе? Я мило — или скорее глупо — улыбаюсь и пожимаю плечами, однако полицейский, очевидно, не в настроении. — Я задал вопрос. И что ответить? Что я могу здесь делать? Как назло, ничего не приходит в голову, и я тяну время, заикаясь: — Я пре... Пре... Присматриваю здесь недвижимость! — Какую именно? — Коммерческую. Для магазина. Я хожу на обучающие курсы по предпринимательству — знаете, для женщин, — и нам нужно сделать выпускной бизнес-проект. Все, конечно, будут делать косметические салоны в Городе, а я подумала, что интереснее открыть специализированный магазин в Проме. Поэтому ищу здесь свободную недвижимость. Без посредников выгоднее. Можно ли так нагло врать в лицо полицейскому? Конечно, если у тебя стоит такая полезная разновидность системы как контроль эмоций! Даже не просто какая-то там базовая, а индивидуально настроенная. В памяти раздаётся успокаивающий голос тренера с обучающих занятий: «Дыхание. Мышцы шеи. Лицо. Взгляд. И голосовые связки». Достаточно глубоко дышать, остальное получается само собой. Патрульный долго молчит, а затем говорит подчёркнуто спокойно: — То есть вы, госпожа с третьим уровнем благонадёжности, ходите по Промышленному району — ночью, в одиночестве, — лично подыскивая коммерческую недвижимость для покупки? — Да, — расплывшись в улыбке, я мелко киваю. — И как, нашли что-нибудь интересное? Может, уже оформили договор купли-продажи в заброшенных квартирах наверху? — свет фонарика коротко указывает на ступени, уходящие наверх. Драматически вздыхаю. — К сожалению, пока не попалось ничего подходящего. Однако я не теряю надежды. В этот момент высоко наверху раздаётся грохот, источник которого, судя по всему, начинает спускаться к нам. Мы с патрульным молча ждём. С верхнего пролёта выскакивает ищейка, при виде меня останавливается, припав к полу, и рычит. — Сколько тут ваших собак? — я распахиваю глаза, изображая удивление. Голос полицейского по-прежнему спокоен: — Вы его не видели до этого момента? — Нет. — А он, судя по всему, вас узнал. Случайно не знаете, где его шлем? — Не имею понятия. Вы же не думаете, что я могла бы его снять? Патрульный неторопливо опускается светом по моему телу. Теперь я хотя бы могу видеть его лицо — это заметно комфортнее, чем разговаривать с фонариком. — Я должен получить ваше разрешение на обыск. Я настороженно прищуриваюсь, а Голос-в-голове бормочет сквозь зубы: Как думаешь, он трахнет тебя прямо здесь? Местные жильцы если и услышат, то за тебя не вступятся. Может, даже захотят составить ему компанию. Тяжело сглатываю. Хватит думать о какой-то херне. Он всё-таки полицейский. Голос бросает с сомнением: Считаешь, полицейские не трахаются? Нет, он не посмеет сделать подобное с золотой. Даже думать не хочу, как живут местные девушки — те, которые не входят в государственную программу благонадёжности. — Хорошо, я разрешаю. — Достаньте пистолет и положите на пол. Медленно. Ишь, наблюдательный. Впрочем, по работе он наверняка обычно сталкивается с более умелыми преступниками, чем я, — тут нужно быть слепым, чтобы под расстёгнутой курткой не заметить полицейскую кобуру. Патрульный снова утыкает свет мне в лицо, а я делаю что сказано. — Это электрошокер. — Я видел ваше разрешение, — тон по-прежнему холодный, даже раздражённый. — Подвиньте ногой ко мне. Очевидно, что на личной симпатии выехать не получится. Да и ладно, у него всё равно ничего против меня нет. Я думала, патрульный поднимет шокер, чтобы прочесть название марки, но он ни на секунду не отвлекается от меня. Впрочем, полагаю, он и так может его опознать — наверняка у него такой же. — Мощная модель. Однако я спокойно смотрю на тёмный силуэт позади источника света — после того, как я видела лицо полицейского, гораздо проще относиться к нему как к обычному человеку. Он не имеет права мне навредить. Его пистолет стоит на предохранителе — должен, наверняка. Это просто психологическое давление. — Там включён ограничитель мощности. Я чувствую себя более уверенно, зная, что при необходимости смогу его отключить. — На нём нет картриджа. Очевидно, вы его уже использовали. На Кирпичной улице кто-то выстрелил в полицейскую ищейку. Голос-в-голове ухмыляется: Даже не пытайся, уж что-что, а врать я умею. — О боги! — я распахиваю глаза. — Она же?.. Она же не?.. — Нет, с псом всё в порядке. Однако это не отменяет факта нападения. — Конечно. Да. Или… Подождите, вы ведь не хотите сказать, что это я?.. Серьёзно? Вы думаете, что я могла напасть на ищейку?! — возмущённо похлопав глазами, перехожу на высокомерный тон: — Смею вас уверить, господин, я не из тех людей, кто развлекается подобным образом, у меня хватает нормальных занятий. Не говоря о том, что… Честно говоря, я ужасно боюсь ваших собак. А картриджами я вообще не пользуюсь. Видите, у меня даже запасного нет. Проверьте. Пара секунд. Он всё-таки делает шаг ко мне и, опустив фонарь — то есть пистолет, конечно же, — в пол, ныряет ладонью под куртку. Проверяет кобуру, быстро оглаживает по спине и бокам — вроде бы профессионально, а не так, словно хочет полапать. По бёдрам. По рукам. Отступает. Фонарь по-прежнему светит в пол. Уф, кажется, это шаг в сторону доверительных отношений между нами. — Зачем вам модель, имитирующая пистолет, если нечем стрелять? Я пожимаю плечами. — Отец настоял. Но в итоге на меня никто не нападает, так что я совершенно забыла о картридже. Так и лежит дома. — Покажите, пожалуйста, запись ваших перемещений за этот вечер. Я смотрю в лицо полицейскому — нейтральное такое, спокойное, — и так и хочется ухмыльнуться. Ведь мы оба понимаем, чем это закончится. Хотя вообще-то у меня и нет записи маршрута, но не стоит усугублять странность ночной прогулки по заброшкам Района тем фактом, что у золотой девушки нет при себе электронного браслета для связи. — Как гражданка с третьим уровнем благонадёжности я имею право отказать вам в этой просьбе. Конечно, если у вас нет доказательств моей вины в каком-либо преступлении. Патрульный смотрит мне в глаза совершенно бесстрастно. А я смотрю на него. Пф-ф, такими гляделками меня не напугаешь, у отца взгляд потяжелее будет. Наконец он говорит: — Коммерческая недвижимость? Я не отвожу взгляд. — Совершенно верно. На мгновение челюсти патрульного сжимаются — и он отступает к стене, освобождая дорогу. — Во время внеплановой полицейской проверки, — тон уже скучающий, дежурный, — вам не рекомендуется находиться в этом районе. Как только покинете здание, немедленно вызовите такси. Мир, Гунн, стоп. Я подхватываю с пола шокер и прошмыгиваю мимо патрульного, настороженно поглядывая на ищейку, стоящую на нижнем пролёте. — Благодарю вас. Хорошего вечера. Он бурчит мне в спину: — И вам. Пёс внимательно следит за мной, однако не делает ничего угрожающего. Когда я наконец-то выхожу из подъезда, ноги дрожат. Такие ватные, что я с удовольствием бы присела, а лучше даже прилегла. Уличное заграждение из беззвучно вспыхивающих проблесковыми маячками полицейских машин заметно приблизилось. Через два дома видны силуэты в униформе. Замечательно, вот их и попрошу вызвать мне такси. Адреналин окончательно схлынул, и я вдруг понимаю, насколько устала. Хочу спать, хочу есть и ещё горячий душ. Но зато хотя бы больше не хочу секса. Однако стоит вспомнить о том, что я всё-таки нашла робота — и он действительно оказался роботом, — как губы расползаются в улыбке. Весь этот вечер был не зря! За два года я перерыла кучу информации, и всё впустую. Уже почти потеряла надежду, продолжая делать это по привычке. И вот — короткое сообщение на форуме, от которого я уж точно не ожидала пользы. Ладно ещё сталкеры постарше — те, которые имеют профессиональное оборудование и лазают по действительно интересным местам, — но глупые малолетки, играющие в поиск артефактов по брошенным квартирам Района? Я зарегистрировалась там практически случайно. И вот — смотрите-ка! — благодаря им нашла офигенный артефакт. Полицейские замечают меня издалека — руки автоматически ложатся на оружие, — а я продолжаю топать к ним, изображая дурочку на прогулке. Приблизившись, поднимаю руки, улыбаюсь самым безобидным образом и повышаю голос: — Меня уже проверили! Вот только проблемка — у меня батарея сдохла, не могу вызвать такси. Поможете? Патрульные переглядываются, а слева от меня беззвучно появляется ищейка, которая поднимает морду и принюхивается. Чёрт, откуда она взялась?! Может, у них не настолько плохое обоняние, как говорят? Или это просто инстинкт? А впрочем, плевать мне на тебя, собака. И на вас, крутые мужики в униформе. Можете смотреть на меня сколь угодно снисходительно, но сегодня я всех вас поимела, так-то!