Как снежный ком.

Пройди мимо. Пройди мимо, как прошла бы она. Глупо теперь, спустя вечность безмолвных, лишенных сна и покоя ночей, снова заговаривать с ней и притворяться словно не существовало всех этих струнно-пронзительных поцелуев.  Капли воды стекают по ее лицу, влажнят кончики спадающих вперед волос и горловину черного свитшота — Рената обреченно вздыхает. Только спросит и все. — Земфира, ты в порядке?  В порядке, а глаза усталые, хмурая морщинка на переносице и напряжение в позе ей чудятся. В порядке — сама наблюдала за этим «порядком» не один час. Весела, непривычно улыбчива и общительна — возможно, по причине того, что весь вечер не отходила от барной стойки. Но это не твое дело, — напоминает себе Рената, — и не твоя ответственность. За ней присмотрят те, с кем она пришла сюда. Или с кем познакомилась. Кто-нибудь, кто имеет право на заботу. Земфира вытирает мокрое лицо рукавом свитшота и дерзко улыбается, находя ее отражение в зеркале. — Охуенно. Другого ответа и быть не могло. Слухи доносились, что певица наконец примирилась с Калманович — и судя по тому, что на открытии клуба-ресторана они появились практически одновременно, в них есть доля истины. Вот только к Насте скоро присоединился муж, а Земфира отвалилась где-то по пути. Она недолго оставалась в одиночестве — скоро зацепила какую-то разукрашенную блондинку, проходящую мимо. Любезничала с ней и не выпускала из рук стакан с коньяком, что пополнялся словно по мановению волшебной палочки. Рената не то что бы следила за ними, просто наблюдала. Силилась в улыбках отпускаемых щедро и в выражении глаз отыскать свою Земфиру, нащупать общую линию обольщения и разочароваться, но не выходило ничего. Всегда такая разная. Или это бедное влюбленное сердце тому причиной?  Земфира разворачивается чересчур резко, ее опасно кренит в сторону, но она удерживает равновесие, вцепившись пальцами в раковину. Рената понимает, как безбожно певица пьяна. Удивительно, в уборную уходила вполне себе уверенным шагом. Но что взять с хрупкого тела? Поглощенная мыслями, упускает тот момент, когда Рамазанова вторгается в личное пространство и шумно втягивает воздух около ее шеи.  — Снежная королева оттаяла?  — Что ты имеешь в виду? — Ты снова со мной разговариваешь, — констатирует с довольной улыбкой Земфира. — Я уж решила, что до скончания наших веков теперь станешь отмалчиваться и прятать глаза при встречах. Звучит практически как упрек.  — Земфира, ты даже ни разу ко мне не приблизилась за все это время. — Не люблю навязываться. К тому же, это вроде как ты униженная и оскорбленная, тебе и делать первый шаг. — Звучит нелогично. — Не-не-не, я могу объяснить! — в глазах вспыхивает азарт, на губах — улыбка. — Слушай: я мразь, ты святая. Я вроде как сказала, что мне пиздец как жаль, и что я не хотела так, не хотела так с тобой, ты услышала, но пошла в несознанку. И че мне нужно было делать? Сотню раз повторять одно и то же человеку, который не желает понять? Бред же, согласись! И тут было два возможных варианта развития событий: расход и ненависть или.. ну начать все с чистого листа. Мне и самой тошно было пиздеть тебе прямо в глаза, поверь. Но разве могла я, начиная все это, предположить, что ты окажешься такой.. человечной, и что мы поладим? Да нифига! Так что, мир? Она частит, залпом дублирует мыслительную строку и внимательно смотрит в глаза. Рената на таких скоростях едва ли половину успевает понять, но тем не менее послушно кивает, аккуратно принимая протянутую ладонь. Засматривается сияющим лицом и поднимает руку, чтобы дотронуться до влажных волос и слегка выжать их. Вспомнит ли это мгновение Земфира наутро?  Телефон разрывается в недрах рваных черных джинсов, но Рамазанова не реагирует на звук. Вторую ладонь опускает на женскую талию и улыбается значительно мягче. — Супер. Как раз вовремя. Я собираюсь домой. Поехали со мной? — В каком смысле? Сегодня Рената едва ли понимает вопросы, одно присутствие Земфиры поблизости размягчает мозг и мыслительный процесс, тело делает таким воздушным. Ладонь с талии уверенно съезжает на бедро, поглаживая его. — Ну чая у меня нет, а кофе гарантирую, — шепчет в губы.  — Земфира, я правильно понимаю, что приглашаешь меня в гости, чтобы… — Выяснить, сколько раз за ночь ты можешь кончить, — и вот эта нахальная улыбка в сочетании с блеском изумрудных глаз обескураживает; Земфира глядит на нее так, словно не сомневается в положительном ответе. — О, пожалуйста, давай обойдемся без строения этих невинных глазок и поддержании образа благочестивой дамы, а? Мы же обе знаем, что ты хочешь меня. Я тоже, ну это так — к слову, сегодня не желаю оставаться в одиночестве, так почему бы не убить двух зайцев одним махом? Все пройдет на высшем уровне, это я тебе гарантирую. — А ты не слишком самонадеянна?  — Нет, я всегда здраво оцениваю свои возможности. Рената смеется, прикрывая ладонью рот — от неожиданности, от невыносимости этой девушки. — Рената, я не стану предлагать дважды.  — Очень сильно на это надеюсь, — потому что и дальше продолжать этот абсурдный разговор невозможно.  Она понимает, что Земфира бы не предложила ей этого на трезвую голову — не в таких формулировках, не при таких обстоятельствах и почти надеется на то, что завтра темноволосую голову не потревожат воспоминания.  — Земфира, тебе и правда будет сейчас лучше поехать домой, потому что… Как корректно ей намекнуть, что она перепила и плохо контролирует себя?  — Я в хлам?  — Зе…  Уголки ее губ слегка приподнимаются от обращения. — Ладно, извини. Снова. — Если хочешь.. Я уже вызвала машину, и, если хочешь, мы могли бы поехать вместе. Тебя подвезти? — конкретизирует она предложение. Земфира морщится и качает головой. — Езжай, я немного задержусь.  Это означает грандиозные планы на ночь? И с кем? С Настей или?.. Говорит быстрее, чем думает: — Я могу остаться у тебя на ночь, если хочешь. — Да? — Земфира обводит ее лицо хитрым взглядом и ухмыляется. — С чего  вдруг такая щедрость? — Но мы будем просто спать, без этого всего сексуального… Тебя такое устроит? Она надеется, что да, потому что первоначально Земфира говорила только о том, не желает сегодня оставаться одна. А присутствие рядом бывает интимнее секса.

***

— Что. Ты. Делаешь. От красоты увиденного дыхание спирает и Рената непроизвольно покачивается назад, но глаз не отводит от пальцев, ловко стянувших свитшот и теперь опустившихся на ремень.  — А на что похоже? Ты сама велела мне готовиться ко сну. — Но не здесь же! — Не в своей спальне? — ерничает Земфира, избавляясь от узких джинсов.  Во что она ввязалась? Верно ли озвучила свои пожелания? Правильно ли ее поняла Земфира? Рената очень-очень сильно в этом сомневается, потому что все принимает катастрофический для сердца оборот практически с самого начала. И это все — прямое следствие допущенных вольностей. Можно было бы осадить Земфиру раз и навсегда, но вместо этого уступает, позволяет, разрешает себе… Волосы держать, когда она умывается перед сном (потому что мочить нельзя, потому что дома ледник форменный устроила, распахнув настежь окно в зимнюю ночь). По позвонкам хрупким пальцами водить. Плечи трогать и вздыхать на ухо. — Не в моем присутствии. — А я не из застенчивых, — руки за спину заводит и расстегивает бюстгальтер. Ей нужно отвернуться и выйти. Ожить. Что-нибудь сказать. Но во рту — пустыня. К ногам гири кто-то привязал. А сила неведомая заставляет продолжать смотреть.  Земфира приближается к ней размеренным шагом, волосы светлые уводит с щеки и шепчет на ухо: — Знаешь, я не пускаю в свою постель людей в уличной одежде. Раздевайся. Рената глаза закрывает, руку к сердцу прикладывает, стараясь унять бешеное сердцебиение. Не помогает. Потому что Земфира все еще на расстоянии дыхания, потому что пальцем пошевелишь и… — Предложишь мне какую-нибудь сменную одежду?  — Окей. — И накинь что-нибудь на себя, пожалуйста. На просьбу — Земфира скорбно вздыхает.  Огромная футболка едва ли спасает положение, но теперь Рената хотя бы может дышать. На девушку смотрит мельком, не сомневаясь в том, что краской зальется, едва их взгляды встретятся, и Земфира сразу же разгадает ее маленький секрет. Своей незнакомой хмельной и дикой ухмылкой ответит. Успокаивает то, что завтра поменяются ролями, и она снова станет прежней. А сегодня.. сегодня еще нужно пережить. Литвинова предложенную футболку мысленно примеряет: до середины бедра дойдет, если повезет. Вариант не идеальный, но лучше чем ничего. Она нервно комкает мятую хлопковую ткань и разворачивается, чтобы выйти из комнаты, но Земфира стальной хваткой удерживает ее за ладонь. — А куда это ты собралась? Переодевайся здесь. — Земфира… — Что? Я же переодевалась при тебе, — аргумент, что ее об этом никто не просил, скорее даже наоборот, не приходит в голову, наоборот слова звучат весомо и справедливо. — Я очень хочу тебя увидеть. Обещаю, что если и дотронусь, то только глазами. Казаться ей пугливой, скованной, необходимой завоевываться годами Рената не хочет, она не такая — и пускай сердце выскакивает из груди от волнения, выдержит. Пальцами трогает молнию сзади платья, ту самую, что ранее самостоятельно застегивала и смотрит через плечо: — Поможешь?  Земфира, к ликованию Ренаты побледнев, серьезно ей кивает. Чужие руки на лопатках задерживаются на несколько весомых секунд, Рената позволила бы им и дольше оставаться на себе, но у нее никто не спрашивал. Прерывистый вздох — и плавится, сгорает от блуждающих по телу изучающих глаз, от восторга застывшего в них. Улыбается и спешно натягивает футболку, пахнущую Земфирой, поверх полупрозрачного нижнего белья.  Укладываются. Каждый на свою половину кровати. Выключают прикроватный свет. Тишину выдерживают недолго. — Можно будет тебя обнять?  Кивок. — Рената? Ах да, темнота.  — Можно. Простым объятием это назвать сложно: Земфира буквально вдавливается в нее сзади, ногу закидывает через бедра и лицом жмется к шее. Ладонь почти касается груди, но Рената не возражает, потому что спиной чувствует напрягшиеся соски, потому что нога Земфиры так близко к промежности, что плата справедлива.