Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
– Я не чудовище, уничтожение мира не принесёт мне удовольствия. Но, как и тогда, это лучший из худших выходов.
Лавеллан горько вздохнула, понимая, что это точка невозврата, когда назад дороги нет и не будет. То, что произойдёт дальше, определит их судьбу.
В конце концов, ей тоже придётся принять нелёгкое решение. Лучшее из худших.
Это она и сделала.
– Ты не должен делать это в одиночку. Я хочу помочь тебе.
Примечания
Элвен глори во всей красе. Поэтому тем, кому эльфы не нравятся, лучше воздержаться от прочтения, ибо тут всё пропитано любовью к этим прекрасным созданиям.
Остальные же - милости просим.)
Мы берём за начало финал Чужака, но оборачиваем всё немного в другую сторону. :)
Первая попытка выложить этот текст была предпринята ещё пять лет назад, а сам текст начат уже почти 10 лет назад, поэтому мы строим сюжет на том, что изначально дала нам Инквизиция и ДЛС, как намётки для четвертой части.
Некоторые (очень редкие) моменты из Вэйлгард будут присутствовать, как и очень небольшие вкрапления из книг и комиксов, но за основу мы держим первые три части игры.
А ещё на просторах Ютуба было найдено шикарнейшее видео, советую перейти и посмотреть, оно очень похоже на то, что вас ожидает в этой истории :)
https://youtu.be/-DGuRDY3iH8
IV
04 января 2025, 10:25
Догадаться, кто посетил собрание, не составило труда, и Лавеллан не смогла скрыть собственного удивления — не ожидала, что встреча со знаменитым сородичем состоится так скоро.
— Aneth ara, lethallin, — она кивнула ему, не задумываясь протягивая ладонь в человеческом жесте.
Энриэль опустил взгляд на протянутую руку, и на его лице отразилась борьба вихря чувств, после чего женскую ладонь он всё же пожал, улыбнувшись уголком губ.
— Мы с вами слишком много времени провели среди людей.
Рукопожатие разорвалось, и эльф прошествовал к столу, к месту, которое занимал уже полгода, но редко появлялся на советах. Солас был рад его видеть, пусть Энриэль и выглядел хуже, чем в прошлый раз.
— Интересно, что люди начали так здороваться друг с другом, чтобы проверить, не спрятаны ли кинжалы в чужих рукавах, — с ухмылкой откинулась на спинку крепкого кресла Бриала.
В ответ Страж рассмеялся:
— Это больше по части Зеврана, мой клинок враг, обычно, видит, прежде чем умереть.
У Бриалы зажглись глаза: в конце концов, кто понимает ценность прирученного убийцы больше, чем глава подпольной организации?
— Давно мечтала познакомиться с кем-то из Антиванских воронов. Они ведь предпочитают держаться внутри своих, м-м-м, домов. Не подсобите в этом?
— Зевран — птица вольная, — в голосе Энриэля звучал отголосок старой печали, но в остальном он выглядел спокойно. — Но я передам ему ваше пожелание. Он никогда не против встретиться с красивой женщиной.
При орлейском дворе Бриала явно не привыкла к комплиментам; возможно, последней, кто называл её красивой, была императрица Селина. Многие хвалили ум эльфийки, хитрость, деловитость, но не внешность. Поэтому улыбка у неё была чуть искреннее и мягче, чем обычно.
— Отлично. Этого мне достаточно.
Хелафен явственно закатил глаза:
— Нам стоит заняться делом. Я начну, — он повернулся на Эллариэль и Соласа, впиваясь взглядом то в одну, то в другого — эта манера осталась неизменной с их первой встречи. — Поиски древних святилищ продолжаются, я знаю об основных храмах богини Митал, но с остальными всё сложнее. За последний месяц у нас появились лишь две хорошие зацепки: от духов насчёт небольшого храма Эльгарнана, где могли остаться жрецы, и от Первой клана Сабре об одной из гробниц старейшин, которая находится неподалёку от Киркволла. Мы не питаем большой уверенности насчёт старейшин, они наверняка ушли в сон задолго до… — эльф замолчал, долго выжигая дыру в переносице Соласа глазами, после чего всё же нашёл нужное слово: —…кризиса с Завесой. Но надеемся найти элвен в храме. Часовые уже направились на разведку.
Солас выдержал взгляд Хелафена: он отказывался показывать ему свою слабость и настоящую глубину сожалений и сомнений, терзавших его душу. Так было нужно. Он повторял себе эту фразу каждый раз, когда маска на лице давала трещину.
— Удивительно, всё-таки невероятно удивительно, как тела нашего народа способны переживать тысячи лет, даже если дух его покинул! — Орсино, казалось, вовсе не смущала судьба его собственного тела, глаза на призрачном лице загорелись огнём живого интереса. — Даже имея перед собой два примера вышедших из утенеры эльфов мне тяжело поверить в это…
В ответ на чужое любопытство Хелафен тихо фыркнул, опуская голову и закрывая глаза капюшоном, а Солас едва сдержал желание вступить в длительную дискуссию. Здесь, на этом совете, было не время для рассказов о былом — ему нужна была информация о нынешнем положении вещей.
— Кхм, простите, — дух скромно улыбнулся, — К сожалению, у меня нет больших новостей. Мы продолжаем работать над тем, чтобы разыскивать бывших магов Круга и их филактерии, если те не были разбиты заранее. Это очень… непростой процесс. Однако, — и на этом улыбка его стала шире, — За последние две недели трое магов прибыли в Theneras, ещё одного отселили в Athim, к людям.
Лавеллан бросила непонимающий взгляд на мужчин, услышав эльфийские названия. Речь велась явно не о городах — таких даже не существовало на картах, если ей не изменяла память. Значит, кодовые названия?
— Вы о… поселениях? — предположение оказалось близким к истине.
— Вы же с нами недавно, — вспомнил Орсино и поспешил объяснить. — Да, всё почти так. Для простоты и даже некоторой секретности мы дали названия каждому убежищу: это, основное, называется Bellanaris, второе убежище в Орлее носит название Theneras, в Ривейне — Anhalani, наконец, единственное убежище для не-эльфов в Ферелдене мы назвали Athim, — он слегка запнулся на последнем, поморщившись, но Хелафен усмехнулся себе в капюшон. Сразу стало очевидно, что на названии настаивал он.
— К слову о Тенерасе, — Бриала пробежалась глазами по разложенным перед ней бумагам и картам, указав ладонью на небольшую область в другом конце Долов, — Мне удалось стянуть все орлейские отряды, которые бродили здесь обратно в столицу. Сыграть на страхе Гаспара перед кунари, успешно воюющих с Тевинтером, было совсем несложно. В конце концов, где мы, — она провела рукой в воздухе, — “субтильные, женоподобные и прижатые к ногтю” создания, — её губы искривились, женщина явно цитировала кого-то из генералов, если не самого Гаспара, — а где сильные, воинственные и большие кунари с их кораблями и порохом. И Кун, конечно. Ближайшее время император и большая часть армии будут сосредоточены на другой границе, Неварра прислала своих послов, тоже обеспокоенная продвижениями кунари… На какое-то время два наших убежища в Орлее в безопасности.
— Это отличная новость, — Солас, в основном, ради этого и искал Бриалу, поэтому пошёл к ней именно сейчас. Разведывательные отряды людей, блуждающие по Долам могли случайно наткнуться на что-то, на что не следовало бы.
— Гаспар не обладает политической хитростью, но Лелиана — да, — Энриэль устало вздохнул и поёрзал в кресле (полное облачение в доспехи мешало устроиться поудобнее). — Она теперь, как я слышал, далеко забралась в церкви. С её способностями, с её целеустремлённостью… это вопрос времени, когда она разузнает хоть что-то. Эллариэль, можете рассказать всё, что знаете, о планах своих бывших соратников?
Взгляды всех советников впились в эльфийку, и Солас хотел бы поддержать её, но в этом не было необходимости. Лавеллан не раз встречалась с давлением, когда была леди Инквизитором, ей не нужна была его помощь.
— Я бы сказала, Лелиана сейчас на самой вершине Церкви, — невесело хмыкнув, долийка кивнула. — Я не раскрыла остальным всей правды, но уверена, что наша общая знакомая — первая из всех, кто это понял. Так что рано или поздно нам действительно стоит ожидать хода с её стороны. Инквизиция официально ушла с политической арены, однако... Она имела под собой довольно обширную сеть разведчиков и шпионов, и вряд ли Верховная Жрица станет разбрасываться этими ресурсами просто так. Боюсь, теперь у Лелианы есть весомое преимущество. И она им воспользуется, в этом можно не сомневаться. В первую очередь я бы озаботилась безопасностью агентов Фен'Харела среди них — Соловей не оставит без внимания двойных шпионов. До сих пор я встречала лишь агентов-эльфов, но что-то мне подсказывает, что в этом правиле есть исключение. Мишель де Шевин. Я помню, что он сотрудничал с тобой во время изучения элювианов, — она перебросила взгляд с Соласа на Бриалу и обратно, задерживая его на лице эвануриса. — Человек с эльфийской кровью на службе Императора, при этом работающий на Инквизицию... Правильно ли я предполагаю, что через него в том числе ты следишь за Гаспаром, Бриала?
— Да, — кажется, женщина совсем не удивилась проницательности Лавеллан. — Но мы готовимся заменить его при первой возможности. Гаспар знает о его происхождении, а Лелиана — о его связях с Соласом и Инквизицией.
— Такие, как он, могут стать нашим уязвимым местом, — согласилась Эллариэль.
Рано или поздно внимание с политических дрязг и войны на юге перебросится на них, а значит, стоило действовать осторожно и быстро, пока правда не раскрыта полностью. Странные исчезновения эльфов уже стали замечать.
— Что до остальных моих товарищей… Из всех я бы в первую очередь выделила Кассандру, Варрика, Дориана… и мадам де Фер — их фигуры ещё могут сыграть свою роль на поле.
Задумчиво постучав по краю стола, Лавеллан перебирала в голове последние разговоры с соратниками, пытаясь выцепить из них действительно полезную информацию, а не пустую болтовню. Никто не спешил прерывать её раздумий.
— Наместничество Варрика в Киркволле может сыграть нам на руку. Как минимум, с ним есть возможность договориться. Чего нельзя сказать о Вивьен, если мы захотим воспользоваться её связями как Верховной Чародейки… — вспомнив о Фионе, девушка нахмурилась, но не стала пока останавливаться на этом. — Кассандра занята восстановлением ордена Искателей Истины, а значит, будет тесно сотрудничать с Лелианой и кто знает, к чему это может привести. Дориан же сейчас вращается в тевинтерских политических кругах, ему известно обо всём, что происходит в закулисье. У меня есть возможность с ним связываться при необходимости.
Кристалл для связи, подаренный Дорианом перед Советом, остался в сумке, брошенный туда в самую последнюю очередь. Эллариэль до последнего сомневалась, но в итоге так и не смогла разорвать эту нить, связывающую её теперь уже с прошлым. Ей подумалось, что эту вещицу стоило бы обсудить с Соласом отдельно: многие подобные артефакты можно было так или иначе отследить, а это в их ситуации имело вероятность стать роковым.
— Остальные не будут представлять... — на лице девушки промелькнуло странное выражение, смешанное с отвращением к своим словам, —...ценности для нас и серьёзной опасности. Насколько мне известно, мои бывшие советники хотели уделить время своим семьям, а Ренье и Сэра... мхм... Они тоже отправятся в вольное плаванье, я полагаю.
— Вивьен весьма упряма, я согласен, что не стоит питать иллюзий по поводу возможности что-то из неё вытянуть, — качнул головой Солас, лично вступавший в острые дискуссии с ней. Острая на язык, выбившаяся из грязи, она никогда не отдаст свои достижения за какие-то высшие идеалы. К тому же, её страх перед Завесой и тем, что лежало по ту сторону, был столь же очевиден.
— Я мог бы попробовать связаться с Лелианой, но, если честно, я не стал бы ожидать многого. Она на удивление религиозна, учитывая её прошлое, и очень, очень хитра, — внёс свою лепту Энриэль как, пожалуй, единственный, кто знал ещё неоперённую версию леди Соловья. — Рычаги давления на Варрика тоже есть. Мне не доводилось встречаться лично с ним, но зато я знал Андерса, тесно… знакомого с Защитником Киркволла.
— Ваши связи с тевинтерским магистром нам бы очень пригодились, — с надеждой проговорил Орсино, скромно отмалчивавшийся до этого, так как никаких стоящих связей у него, как у духа, на этой земле не осталось. Или, как минимум, он не мог потянуть за ниточки так, как могли Махариэль или Лавеллан.
— Связи с Тевинтером у нас самые хрупкие, — Солас слегка нахмурился, разглядывая пятно на карте с соответствующим разговору названием. — За рабами следят, заносят в списки. “Неучтённых” эльфов там меньше, чем можно было бы подумать. Агенты работают на износ, кто-то с очень явным энтузиазмом, но этого недостаточно, учитывая, что их задачей является не только освобождение рабов. Большая часть закованного в цепи народа всё ещё гнёт спину для своих хозяев. Многие связаны с ними магией крови и так легко сбежать не могут, даже если бы преодолели страх.
Все взгляды направились на очерченную чёрным империю Тевинтер на большой карте. Тысячи и тысячи эльфов находились там в цепях, и кто-то должен был помочь им. Но как?
— Дориан — не самый плохой человек, — вернулся к словам Эллариэль Солас, — но наши разговоры о рабстве с ним заставляют сомневаться в том, насколько он готов вступить в борьбу за права угнетённых. Впрочем, если у кого-то и получится перетянуть его на нашу сторону и заставить работать на благо дела, то это тебе, Эллариэль, — его слова были совершенно искренними, без грамма подхалимства или попытки вернуть себе расположение девушки. Долийка доказала, на что способна, уже давно. — А мы пока должны позаботиться о тех союзниках, что уже у нас есть. Орсино, что насчёт артефактов для Ферелдена?
— О, — дух так оживился, что засветился ярче завесных огней, — мы совершили настоящий прорыв! Мои собратья пусть пока и не отыскали артефакт, но нашли идеальное место для его установки. На Штормовом берег есть место с источником чистого лириума. Пусть для живых существ, кроме гномов, он опасен, но если туда установить артефакт, подпитывающийся этой чистой энергией… Нам не нужно будет находить подобие эльфийкой сферы! Даже менее мощный артефакт с такой постоянной подзарядкой сможет помочь установить стабильный купол! — Орсино, казалось, был по-настоящему счастлив от своих же слов. Он указал на конкретный участок на карте, и Бриала, сидевшая ближе всех, установила туда небольшой значок.
— Это отличные новости, — плечи Соласа, действительно, словно немного расслабились. — У нас будет, что передать королю Алистеру.
Со стороны Энриэля послышался смешок:
— Да уж, самое время. А то Алистер начал спрашивать у меня: “А не этого ли бога у вас называют богом обмана?” — несмотря на то, что тема союза с людьми Ферелдена была серьёзной, лёгкий юмор подействовал на всех.
— Он дал эльфам землю, сочувствовал магам, я бы не стал обманывать его, — Солас мало кого из людей находил достойными, ещё меньше — приятными, но Алистер с его прямолинейностью ферелденца и добрым сердцем вышел за рамки того, к чему эльф привык в новом мире. К тому же его целью не было уничтожение всех людей.
— Думаю, вас порадует и новость о том, что мы наладили снабжение для всех убежищ и поставили управляющими спасённых усмирённых. Мы отыскали для убежища в Ривейне Авексис, с которой мы все встречались во времена Инквизиции. Они все отлично подходят для таких бытовых забот, а мы даём им кров, защиту и пищу. И обещание обратить усмирение, как только это будет безопасно сделать, — заговорил Фаррис, скромно сидевший и молчавший до этого момента. Он не был политиком или значимой фигурой на доске, но его важность для дела никто отрицать не мог — именно он помогал убежищах работать, как надо, именно благодаря ему, эльфы получали еду, материалы и инструменты, которые нельзя было так легко найти за безопасностью барьеров. И что ещё важнее — Фаррис, даже не будучи известным в мире, имел свои связи, в том числе, с гномами: теми, кто жил под землёй и на поверхности.
Его помощь была неоценима.
— Ты сбросил с моих плеч огромный груз забот, Фаррис, ma serannas, — Солас действительно стал выглядеть более расслабленно. Он даже улыбнулся, что было редкостью на подобных собраниях.
— Люди — простые создания, посули им золота, и они даже не будут задавать вопросов. В таких случаях очень сильно помогают полукровки, — на лице Фарриса появилась ответная улыбка.
Когда после этого никто не поспешил с новыми новостями, Солас уже думал отпустить советников, но тут заговорил Энриэль с самым серьёзным выражением лица:
— Фен’Харел, у меня есть информация о Стражах. К сожалению, не самая радостная. Вейсхаупт созвал всех по некоему срочному делу, сотни Стражей возвращаются в главную цитадель, в том числе все эльфы. Я пытался направить к ним агентов, не позволить зайти прямо в ловушку, но это не возымело эффекта, — долиец тяжело вздохнул, потирая переносицу, словно пытаясь успокоить головную боль. — Даже те, с кем удалось связаться, упрямо стояли на своём, на клятве, на чести. Я понимаю их, честно, многие из них не попали в орден случайно, как пришлось мне, но… Ничего, кроме гибели они в Вейсхаупте не найдут, в этом сомнений мало.
Над комнатой Совета установилось угрюмое молчание. Стражи, может, потеряли часть своего влияния, но всё ещё оставались мощной и сложной организацией. Они вполне могли узнать об опасности со стороны эльфов.
— Я понял, — Солас был задумчив, не позволяя настоящему беспокойству отразиться на лице.
— Возможно, им ещё ничего неизвестно, и этот зов случился по любому другому поводу..? — не очень уверенно предположил Орсино, его сияние угасло, и он вернулся к своему полупрозрачному состоянию.
— Те редкие эльфы, которых мне или агентам удалось уговорить, направляются в убежища. Насчёт остальных… мы можем только надеяться на лучшее и выжидать новостей.
***
— Фен’Харел! Солас уже выходил вместе с Эллариэль из комнаты для совещаний, когда его окликнули. Энриэль, кинувший в них бомбой новостей о Стражах, выглядел слегка взволнованным, проследовав за ним. — Я прошу прощения, что беспокою личными проблемами, но то, что я хочу сказать, может помочь и делу тоже. Только… мы не могли бы выйти на улицу? — было заметно, насколько напряжённо эльф ощущал себя в тёмных, тесноватых коридорах. Зелёный огонь бросал странные тени на осунувшееся лицо и белые, словно седые волосы, обрамлявшие впалые щёки, придавая образу Стража ещё больше болезненности. Личные дела Героя Ферелдена, действительно, могли оказаться более важными, чем кажется, потому Солас кивнул. Небольшая прогулка наверх не помешала бы. — Хорошо. Эллариэль, не против составить нам компанию? — он заодно посмотрел на Энриэля, не против ли он. Тот лишь слегка дёрнул плечом и уголком губ. “Не против” — говорил этот маленький жест. — Возможно, вам удастся достаточно отвлечь Зеврана, чтобы я мог поговорить без пары любопытных острых ушей. Он-то точно не будет против познакомиться, — долиец улыбнулся, не натянуто раздражённо, а с каким-то особым теплом. И налётом грусти. — Конечно, — она не стала задавать лишние вопросы. Если её хотят к чему-то привлечь, значит, так нужно. Этого принципа научила придерживаться Инквизиция, и, как правило, он зачастую играл ей на руку, чем наоборот. Когда открылся люк, несмотря на прошедшие часы, солнце ещё не зашло, и троица слегка сощурилась от более яркого света, лившегося сверху. Энриэль оказался на земле первым, потягиваясь и словно кого-то сразу начиная искать взглядом. Можно было предположить, что Зевран должен был ожидать их где-то поблизости. Солас помог Эллариэль преодолеть довольно крутую лестницу, заодно поразмыслив о том, что стоило придумать ей подобие протеза. Сделать хороший, механический — дело не быстрое, но создать на первое время вариант из магии… Им стоит поговорить об этом позже. А пока почти у самого входа в подземные сооружения их дожидался невысокий загорелый эльф, вертевший в пальцах кинжал, словно циркач — монетку. Он сразу их заметил, оторвавшись от стены, на которую облокачивался, и солнечно улыбнулся: — Ты справился быстрее, чем я думал, Эн, — его походка была легка и грациозна, почти игрива, в глаза танцевали огненные искры, делавшие карие глаза почти золотыми. — И мне так же повезло познакомиться, наконец, с эльфийским божеством. Зевран Мирима, к вашим услугами, — эльф на секунду задержал взгляд на Соласе, показывая, что он знает, кто здесь настоящий бог, но ладонь целует у Эллариэль, задерживая тёплое прикосновение чуть дольше, чем того требует этикет. — Уверен, вы на небесах заведуете красотой и очарованием. Энриэль в стороне от них вздохнул, покачал головой, но никак это представление не остановил. Солас тоже, хотя глубоко внутри он почувствовал совершенно гадкий, острый укол ревности. — Не стоит оценивать моё достоинство лишь по красоте, — сохранить невозмутимость перед лицом ничем не прикрытой лести эльфийке едва ли удалось: она была уверена, что в этот момент кончики её ушей густо покраснели, — Иначе вы рискуете не увидеть за ней, на что я действительно способна. — Вы меня раните, — проурчал Зевран, но руку всё же отпустил и элегантным движением встал рядом с Энриэлем. — Я оцениваю вас по тому, что слышал, леди-Инквизитор. Ах, правильнее будет, бывшая леди-Инквизитор. Слава о вас в мире громче, чем об Ужасном Волке. На удивление, это действительно было правдой. Своё детище Солас держал настолько в секрете, насколько это возможно, и пусть пик известности Инквизиции прошёл пару лет назад, о её предводительнице многие знали. — Зевран, — Энриэль коснулся его локтя и моментально этим маленьким жестом привлёк внимание красноречивого эльфа, — мне нужно переговорить с Фен’Харелом, и я вынужден украсть его у спутницы. Надеюсь… — Ни слова больше, Эн, я развлеку леди так, что она и не заметит разлуки, — Зевран улыбнулся хитро и кокетливо, но что-то в его глазах оставалось серьёзное. Словно он воспринял эту просьбу, как настоящее задание, и собирался выполнить его безупречно. — Из ваших уст это звучит почти как угроза, — Эллариэль мягко усмехнулась. Её подмывало бросить шутливое замечание о том, что подобное развлечение ей бы больше пришлось кстати пару лет назад — вот уж какую разлуку ей бы действительно хотелось не заметить. Но, она лишь молча кивнула Стражу, бросив мимолётный взгляд на Соласа, после позволяя антиванцу увести себя в сторону. Оставшиеся позади эльфы проводили взглядом Зеврана и Эллариэль, моментально становясь серьезными. — Прогуляемся, Энриэль, — Солас шёл мимо эльфов убежища, кивал на их приветствия, изредка останавливался, если у кого-то были для него новости, а Страж молчаливо двигался позади, как тень или телохранитель. Им потребовалось время, чтобы найти уединённое место — этим местом стала отдалённая часть руин, от которой лес отступал и можно было увидеть медленное движение жизни там, плоды их совместных трудов. Соласу не пришлось подталкивать к разговору, Энриэль заговорил сам, почувствовав готовность его слушать. — Так как вы знаете мою историю, не вижу смысла повторяться и скажу просто. Влияние Скверны возвращается. Я чувствую это всем собой, тот самый Зов, тянущий меня на Глубинные тропы, — эльф говорил просто, но тихо, словно не желая признавать скорую гибель. — Лекарство? — коротко спросил в ответ Солас, ведь именно поиском загадочного лекарства занимался Энриэль, пока не сошёлся с ним. В ответ — лишь покачивание головой. Видимо, лекарства всё-таки до сих пор не существовало. И Фиона оставалась единственным Стражем, победившим Скверну. Или… — Твой друг и бывший соратник, король Алистер, разве он не был заражён тогда же, когда и ты? Я встречался с ним и никаких признаков Зова или ухудшения физического состояния не заметил, — это действительно было интересно. Махариэлю пришлось испробовать всё, чтобы замедлить губительный процесс, а вот Тейрин, казалось, никак не страдал от Скверны в своей крови. Страж ухмыльнулся: — Да. Мы говорили с ним об этом, думаю, он везунчик. Как чародейка Фиона. Возможно, у некоторых людей просто есть сопротивляемость Скверне. Но я — явно не из их числа, — Энриэль вздохнул к концу своих слов и прошёлся ладонью по лицу в усталом жесте. — Кошмары становятся свирепее, иногда я полностью отключаюсь от этого мира, и путешествуй я один, давно бы где-то добрёл до Глубинных троп и… — все знали, что следовало в данном случае за “и”. — Я не смогу приносить пользу делу в таком состоянии. Пока я ещё себя контролирую… — Ты хочешь связаться с Архитектором, — просто произнеся это имя, эванурис скривился, но быстро вернул на лицо отстранённую серьёзность. Порождение тьмы, бывший магистр, он собрал в себе всё, что эльф презирал. Но в то же время держал в своих уродливых руках ряд возможностей, от которых тяжело было просто отвернуться. Сейчас, благодаря договору с Энриэлем, Архитектор был занят сбором порождений под своим крылом и возвращению им искры разума, а потому не являлся прямой угрозой, наоборот, временный союз с ним приносил пользу. И всё это не означало, что Солас рад подобному. Энриэль кивнул, сжимая бледные пальцы в кулаки. — Это единственное существо в мире, которое может мне помочь, — ему явно было не комфортно говорить это перед собственным богом, пусть тот напрочь отказывался носить подобный титул. И всё же он был прав. Солас не мог помочь сам, даже со всей его мощью. Только дать Энриэлю ресурсы, чтобы найти Архитектора и попытаться договориться с ним. — Он вряд ли покидал Глубинные тропы, значит, нужно будет потянуть за связи с гномами. Я посмотрю, что можно сделать, Энриэль, — тратить ресурсы и время на спасение одного обречённого эльфа может показаться пустой затеей, но для Фен’Харела он был важным помощником, преданным союзником и просто достойным представителем Народа. Он заслужил столько времени на этой земле, сколько сам пожелает. На Соласа посмотрели потускневшие от влияния скверны, печально-серьёзные зелёные глаза. — Спасибо. Тем временем, я сосредоточусь на планах Стражей. Грядёт что-то большое, я узнаю всё, что смогу. — Останься здесь ненадолго, отдохни. Ты уже многое сделал, чтобы привести эльфов-стражей в убежища, теперь нам нужно выждать какое-то время, чтобы появились новости, — Солас коснулся плеча Энриэля и сжал. Какое-то время они простояли в тишине. — Хорошо, Фен’Харел. Мы с Зевраном остановимся наверху, у меня некоторая… неприязнь к подземным ходам, — долиец усмехнулся, но в глубине его глаз виднелась неуверенность, даже страх. Судя по всем известной истории Героя Ферелдена, он заразился из-за осквернённого элювиана в подземном храме. Неудивительно, что ему неуютно в тесных и тёмных коридорах. — И нам, наверное, стоит пойти спасать леди Инквизитора от Зева. Он может быть слишком разговорчивым. Можно было себе представить, какие трюки были в кармане бывшего Антиванского ворона из дома Арранай. Солас только хотел кивнуть, как замер, глядя куда-то за пределы барьера. Смутное беспокойство захватило его разум — сигнал от духов из другого убежища. Что-то происходило. — Тебе придётся сделать это самому. Передай Эллариэль, что я вынужден покинуть убежище ненадолго по срочному делу. Пусть спокойно исследует здесь всё, для неё нет закрытых дверей. — Конечно, я всё передам. Безопасного путешествия, Фен’Харел! Спустя несколько минут Солас уже был у элювиана, исчезая в мире Перекрёстка. А Энриэль только искал своего спутника и Эллариэль. Те обнаружились неподалёку от руин. Спрятавшись в тени большого дерева, Зевран вальяжно возлёживал на сколоченной из брёвен лавке, жуя травинку, и о чём-то активно рассказывал своей единственной слушательнице, пока та наблюдала за играющими поодаль детьми. Их здесь было немного — эльфийский народ не отличался плодовитостью, а окружающий мир не был благосклонен ни к нему, ни к его потомству. Беззаботные и весёлые, те резвились друг с другом, пока взрослые занимались делами, и наверняка даже не до конца понимали, что ожидает в будущем. Счастливое неведение. — И каково оно? Сбежать от Инквизиции, прямо из-под носа церковного совета... — Думаю, тебе лучше известно, что значит быть в бегстве. Но себя я беглянкой не считаю, — даже не заметив, в какой именно момент общения они перешли на "ты", Эллариэль разговаривала с Зевраном словно со старым знакомым. Впрочем, формально они и были давно знакомы, пускай и заочно. — Я лишь вернулась к своему народу. Эльф одобрительно усмехнулся но, заметив вдалеке Стража, слегка помрачнел, а в голосе послышались серьёзные нотки. — Кажется, ты знаешь Фен'Харела лучше, чем кто-либо из нас, не так ли? Стоит ли мне беспокоиться о чём-то? — От моих слов станет легче? — долийка перевела взгляд на смуглого эльфа — едва ли наёмники вообще знали покой в своей жизни, привыкшие к тому, как непостоянны связи и обстоятельства. — Скорее, они уменьшат список моих тревог на пару пунктиков. — На пару пунктиков из ста? — девушка невесело усмехнулась и покачала головой, — Как бы то ни было… Если и стоит беспокоиться, то о другом. Например, о грядущих переменах. Подошедший к ним Энриэль слепо щурился на солнце, прикрывая слишком чувствительные к свету глаза и натягивая на спутанные волосы капюшон в попытке хоть как-то спастись от этой напасти. — Надеюсь, Зевран не надоел вам излишними разговорами? — шрам на его лице извился змеёй от немного неловкой улыбки, на которую Эллариэль поспешила ответить: — Всё в порядке, — она покачала головой. Зевран услужливо протянул ладонь, помогая ей подняться — отсутствие руки, как оказалось, довольно ощутимо сказывалось на координации. Скользнув взглядом по едва прикрытой плащом конечности, Страж аккуратно заметил: — Действительно, вам пришлось противостоять Корифею, болтовня Зеврана — ерунда в сравнении. — Все мы платим свою цену за своё "геройство", не так ли, lethallin? — Верно, — Энриэль тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу в привычном жесте. — В любом случае, спасибо, что составили Зеврану компанию. — Я вообще-то прямо здесь, — притворно возмущённо пробормотал эльф, после чего уже театральным жестом поклонился Эллариэль. — Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, это не наша последняя встреча. А сейчас нам с Энриэлем надо найти хорошее местечко для отдыха в этих руинах. Пойдём? — карие глаза взволнованно блеснули в сторону Стража, и тот кивнул. Напоследок передав послание Соласа, Серый Страж вместе со своим спутником покинули её. Позади раздался тихий голос Коула: — Тёмная песня поднимается из-под земли. Поёт неправильно, но кажется красивой. Сопротивляться нет сил. Больно. Серьга гноит ухо. Забыть. Нет, помнить, — и затих так же внезапно, оставляя Лавеллан в одиночестве.***
Все разбрелись по своим делам, и Эллариэль, за неимением таковых у себя, отправилась изучать окрестности. Стоило получше разведать место, где, возможно, придётся провести большую часть отведённого в этой жизни времени. За прошедшие годы Изумрудные могилы сильно изменились, и полагаться на воспоминания не имело смысла. Она бродила по округе, утопающей в яркой зелени, ориентируясь по остаткам эльфийской архитектуры. Вблизи убежища всё было очищено и восстановлено чьими-то заботливыми руками, но чем дальше уводили тропы, тем заброшеннее выглядела местность, поросшая мхом и лозой. Здесь больше нельзя было встретить ни беженцев, ни дезертиров, ни Вольных граждан — все они со временем оставили эти земли, которые теперь принадлежали лишь дикой природе. И эльфам. Позади больше не звучали голоса когда-то сопровождавших её в путешествиях товарищей — сейчас она слышала лишь лес, одиночество и голоса Источника. Они отзывались на её мысли, на отпечатки древней магии, которые были повсюду — от камушков под ногами до деревьев, vallasdahlen, и волчьих статуй подле них, и нашёптывали древние воспоминания. Осколки утраченного мира были разбросаны по всему Тедасу как печальное напоминание, но теперь рядом с ними ощущалась не горечь, а надежда. Какое будущее ждёт этот мир? Как быстро расцветёт империя её народа и расцветёт ли? Получится ли? Страх неизбежно следовал с надеждой рука об руку. Мурашки неожиданно побежали по загривку, и в следующее мгновение за спиной раздался знакомый голос: — Прости, что был вынужден оставить тебя одну, — ещё мгновение, и Солас поравнялся с ней. Его голову покрывала волчья шкура, почти полностью скрывавшая серые глаза за рядами острых зубов. — Мне пришлось отлучиться в другое убежище, там наткнулись на одну из ловушек Джуна. Даже мне иной раз тяжело разобраться, как они работают, — тонкие губы изогнулись в улыбке, которая, правда, быстро исчезла, сменившись тоскливой целеустремлённостью. — Никто серьёзно не пострадал, и это хорошо. — Не нужно отчитываться передо мной, Солас, — осторожно отметила девушка, слабо пожимая плечами. — Часто такое случается? Эльф качнул головой: — Нет. Но иногда эльфы, чаще всего молодняк, которому всё любопытно, натыкаются на древнюю магию или вот такие “подарки” от моих братьев и сестёр. Она на это лишь понимающе кивнула. Её любопытство иногда заводило в такие места, из которых едва ли можно было выбраться целым и невредимым, так что винить других в глупой неосторожности она не могла. Вряд ли, оказавшись на месте тех бедолаг, она сама бы сдержалась от того, чтобы изучить загадочную находку. Как, например, сейчас не смогла устоять перед собственным интересом — любознательная душа потянулась к возможности узнать обо всём и как можно больше, даже не задумываясь о том, что, возможно, этим отвлечёт чужое внимание от важных дел: — Какими они были? Другие эванурисы. — Чтобы ответить на этот вопрос, потребуется много времени, — было непонятно, обрадован ли Солас возможности долго о чём-то рассказывать или недоволен. — Какими они были… Разными. Мстительными и щедрыми, жестокими и любопытными, творцами и разрушителями. Я не могу сказать, что мои братья и сёстры были чистым злом, они просто… не выдержали испытания властью. Например, Эльгарнан — старший из всех, самый сильный из нас, он мог контролировать солнце и луну, приливы и отливы, и всё, что он чувствовал, он чувствовал до боли сильно. Ярость — так сотрясающая мир, любовь — так удушающая, жажда крови — так способная сделать реки красными от неё. В его сути жил дух Гордости. Но как легко Гордость превращается в Гордыню… Гордыня вообще является вторым лицом для многих. Лавеллан не стала перебивать мужчину потоком вопросов, неизбежно возникающих по ходу рассказа, позволяя истории заполнять окружающее пространство. — Андруил же действительно была охотницей и не любила пользоваться магией, ей нравилось оружие и вызов, который ей могли бросить звери или другие эльфы. Даже войну с Титанами она воспринимала играючи, словно в очередной раз бегала по лесам, вырезая самых сильных и здоровых животных. Она была жестока, но умела отдавать дань чужой силе, таланту или уму. Её можно было назвать суровой в былые времена… и тираншей тогда, когда я бросил ей вызов. Эльф ненадолго замолчал, глядя в густую листву леса, словно в любой момент оттуда могла выскочить его сестра, верхом на галле, и с усмешкой пригласить присоединиться. “Может, если ты обратишься в волка, у тебя будет шанс побороться со мной!”. Он не помнит голос Андруил (по крайней мере, он не уверен, принадлежит ли ей на самом деле тот голос, которым её наделяет его память), даже лицо потеряло отчётливые линии, но помнит эту острую усмешку и как острые уши приподнимались, чётко указывая в небо. Солас слегка повёл головой, сбрасывая оковы воспоминаний, и продолжил: — Силейз могла побороться с Эльгарнаном по могуществу, но ей не хватало его возраста. Она многое дала Народу — и хорошего, и плохого, иногда её эксперименты оборачивались настоящей катастрофой, а иногда — гениальными открытиями. Когда она вышла замуж за Джуна, стало проще, они вообще больше были сосредоточены на своих изобретениях, исследованиях, чем на власти. Что удивительно, Силейз и так хватало почитателей. Как и Джуну. Они медленно шли вперёд, на расстоянии шага друг от друга но всё равно рядом, словно на будничной прогулке, когда мир вокруг замедлялся, позволяя никуда не спешить и ни о чём не переживать. Как в старые добрые времена: мудрый, повидавший жизнь рассказчик и его верный слушатель. Воздух был наполнен ароматом свежей травы и далёких воспоминаний, которые, казалось, витали между ними, незримо связывая прошлое и настоящее. Источник иллюстрировал чужие слова вспышками размытых как чернила на бумаге образов, цепляясь за собственные знания девушки. Эллариэль вспоминала о том, что было известно с рождения, и то, что удалось узнать об эльфийском пантеоне в Инквизиции, сопоставляя факты, в которой до сих пор было ещё так много пробелов. Когда-то, как и большинство долийских эльфов, она была непоколебима в своей вере, была твёрдо убеждена в правдивости всех бережно хранимых сородичами легенд. Но даже самый крепкий камень рано или поздно может дать трещину. Весь её привычный мир рушился постепенно, день за днём, пока не оставил ей ничего, кроме принятия, которое со временем трансформировалось в жажду знать истину. — Фалон'Дин был очень падок на лесть, настолько, что это становилось даже смешно. Пока он не начал развязывать войны и сталкивать не только Народ, но и нас всех, лбами. Диртамен — его близнец — наоборот, был самым скрытным из нас, не любил находиться в толпе, мало говорил, только как паук оплетал семью и Народ паутиной тайн и загадок. Никто не знал, о чём именно известно Диртамену. Возможно, только Фалон’Дину, но тот никогда не рассказывал никому из нас, даже своим родителям. Брат-близнец, родители… В долийских преданиях было одно, гласящее о кровном родстве некоторых богов, но Лавеллан не пришлось искать его подтверждения или опровержения — Солас сам дал ей ответ. — Гиланайн, Митал и я — единственные, кто пришёл к эванурисам “извне”. Митал стала женой Эльгарнана и родила ему детей, Гиланайн так приглянулась Андруил, что постепенно тоже вошла в наш круг. А я… — он замолк, пытаясь подобрать нужные слова и надеясь, что Эллариэль не заметит, как мало он говорил о Гиланайн и Митал. По разным причинам, но одинаково важным для него. — Полноценно я частью семьи так и не стал, это легенды отразили вполне сносно. И всё же я называл их братьями и сёстрами, как и они — меня. Как видишь, мы не так уж и далеки от вас, современных эльфов, так же несовершенны и многогранны. Только с силой разрушать миры. Эванурис не стал этого говорить, а лишь слегка улыбнулся. Ему нравилось рассказывать истории о прошлом, но столь личное… это резало его без ножа. Эльфийка остановилась и прислонилась спиной к дереву, на коре которого, под лишайником, проступали едва различимые следы. Вырезанные ножом письмена, кажется, когда-то служили ориентиром. — Жизнь раз за разом показывает, что достоинства и пороки одинаковы у всех, будь то смертный или же существо, возомнившее себя богом, — она с задумчивостью подняла на Соласа глаза, скользя взглядом по очертаниям волчьей шкуры. До сих пор свыкнуться с тем, что всё это время мысли и сердце занимало её божество, было трудно. Она вдруг игриво повела бровью, пряча насмешку: — Я смогла вызвать интерес у столь могущественного существа... Это даже льстит. Солас обернулся на неё, наслаждаясь игривостью. Ему хотелось, конечно, исправить эльфийку, сказать, что он вовсе не бог, но вместо этого вырвалось совсем другое, такое же истинное, возможно, даже более: — Ты смогла заставить его полюбить. Он улыбнулся, понимая, что на это у Эллариэль пока не будет ответа, и отвернулся, созерцая красоту вокруг и давая девушке время собраться с мыслями. — Знаешь, это интересно, свадьба Джуна и Силейз была гораздо более волшебная, чем свадьба Митал и Эльгарнана. Тысячи механизмов и диковинных магических сфер летали над храмом, и весь мир замер в предвкушении грандиозного события… — рассказывая об этом далёком воспоминании, Солас словно проживал его вновь. И странная тоска сжимала ему сердце. Они возвращались в убежище уже к закату: Солас исчерпал все истории, которые мог рассказать, не заставляя Эллариэль задумываться над тысячью новых загадок, да и сама девушка уже явно устала. — Ой, простите, я... — неожиданно раздался неподалёку тонкий, смущённый голос, принадлежащий невысокой и темноволосой эльфийке, щёки которой залила краска. Она немедленно опустилась на одно колено, выговаривая слегка дрожащим от волнения голосом: — Banal nadas, Фен'Харел, — склонив голову так, что слегка растрёпанные волосы скрыли покрытое татуировкой валласлина лицо, незнакомка повернулась, глядя на стоящего столбом светловолосого хмурого эльфа, который её сопровождал, и шикнула: — Фенрис! Ar tu na'din, — девушка скорее нервничала, нежели злилась, но её спутник только недоверчиво прищурился. То, что сначала показалось необычным валласлином на его лице, оказалось частью лириумных татуировок. Сопоставить детали труда не составило — едва ли на свете найдётся ещё один Фенрис с особенными метками, который был другом Хоука и Варрика. — Banal nadas, Мерриль, — даже голос Соласа изменился, когда он вернулся к образу Ужасного Волка. Мягкий, тягучий, тихий, но захватывающий внимание полностью. Таким он становился. Жестом ладони он дал понять, чтобы долийка поднялась с земли. — Ваш спутник... — Так это вы – эльфийский бог? А мне тут уши прожужжали, что эльфы больше никогда не встанут ни перед кем на колени, — если не откровенная враждебность, то суровое недоверие и настороженность отражались на лице Фенриса, его сложенные на груди руки лишь дополняли образ. — Фенрис! — Мерриль огромными глазами посмотрела на него, хватая за локоть и словно пытаясь короткими ногтями пройти сквозь плотную ткань рубахи, лишь бы эльф пришёл в себя. — Что? — Фенрис перевёл взгляд на долийку. — Я не собираюсь освобождать рабов, только для того, чтобы передать другому хозяину, бог он или просто напыщенный маг. Казалось, Мерриль сейчас либо взорвётся, либо упадёт в обморок, поэтому эванурис поспешил вмешаться: — И это правильно. Ни один эльф больше не будет рабом, это я могу обещать. Фенрис настороженно посмотрел ему в глаза. Судя по хмурому изгибу бровей, пары слов будет недостаточно, чтобы убедить его. Что ж, Солас не собирался убегать от вызова.