His Darkest Devotion

— Ты готов к ритуалу? Гарри кивнул, услышав то, что Том не стал произносить вслух своим беззаботным тоном. Они сидели в спальне Тома, оба в постели, Том голый под одеялом, а Гарри в лёгком халате, который он мог легко откинуть в сторону, чтобы поспать, или подрочить, или помочиться, или… заняться другими делами. — Никто не исполнял его уже много лет. Возможно, десятилетий. — Связь между ними запульсировала и стала голубой, словно лёд. Гарри протянул руку и накрыл ладонь Тома своей. — Если ты так сильно нервничаешь, то я не буду этого делать. Том замер. Его взгляд метнулся к лицу Гарри, затем в сторону. Повисла долгая пауза, что была тихой и неподвижной только в их спальне, но не в связи между их разумами, которая натянулась и раскачивалась, как обледенелая верёвка на сильном ветру. — Ты бы отказался от политического влияния мадам Мунвелл и от обещания, данного твоей подруге Луне, чтобы… — Ты моя родственная душа, и ты для меня на первом месте. Том склонил голову так, что его подбородок упёрся в их соединённые руки. Гарри подождал, протянув другую руку, чтобы нежно провести ладонью по щеке Тома. Иногда ему казалось, что Том был сильнее их обоих. Он был тем, кто никогда не переставал тосковать по своей родственной душе, кто был уверен, что его родственная душа где-то там, в то время как Гарри в каком-то смысле сдался, как только понял, что означает имя на его запястье. Но время от времени Гарри думал о том, что годы тоски, ожидания, борьбы и самопожертвования закалили его так, как никогда не закалялся Том, и он был их силой, когда плыл в тишине связи с Томом. — Нет, — наконец сказал Том. — Я уверен, что ты сможешь провести ритуал должным образом. — Тогда зачем пытаться отговорить меня от этого? — Спросил Гарри как можно мягче. Том встал, его движения были беспокойными, и отошёл от Гарри к окну. Он стоял, почти ничего не видя, глядя на зачарованный пейзаж, на котором в данный момент было ночное небо, усеянное звездами. Гарри ждал на кровати и был вознаграждён тем, что их связь успокоилась и теперь тихонько вибрировала, поскольку Том, очевидно, придавал ей осмысленность и самоконтроль. — Я не знаю, почему это беспокойство охватило меня так внезапно, — произнёс Том. — Я понимаю, что ритуал не проводился десятилетиями, но если бы это сильно меня беспокоило, я бы высказал свои сомнения раньше, — он повернулся, прислонившись спиной к подоконнику, и уставился на Гарри. — И ты бы сделал так же, если бы боялся этого. Гарри кивнул. — Это похоже на психическую атаку? Как если бы кто-то вроде Дамблдора пытается заставить тебя сомневаться в том, что мы должны делать? — Нет. — Том прикрыл глаза и наклонил голову набок. Связь слегка дрогнула, когда он начал вытягивать магию из их связи, направляя её к какой-то отдаленной цели. Гарри ждал. Наконец, Том открыл глаза и выдохнул. — Нет. Если уж на то пошло, я думаю, что размышлял об этом как о предупреждении, как о чём-то, что хотело помешать нам провести ритуал по веским причинам. — Предупреждение от кого? Том уже собирался ответить, когда в центре комнаты внезапно расцвёл цветок огня и света. Гарри вскочил с кровати и подскользнулся, упав на пол, его собственная часть их общей магии окружила его защитными стенами, плотно прилегающими к коже и двигающимися вместе с ним. Он поднялся на ноги и увидел, что Том поднял руку, а не палочку, и вокруг его руки обвилась блестящая чёрно-зелёная змея — призванная гадюка. Но оказалось, что возникшее в комнате пламя не было первой вражеской атакой, по крайней мере, Гарри так не думал. Он с удивлением уставился на очень знакомую птицу, которая сидела на спинке стула рядом со столом. — Фоукс? Фоукс запрокинул голову и запел. Тепло и свет затопили душу Гарри так же, как пламя Фоукса затопило комнату. Он, не задумываясь, протянул руку, и Фоукс подлетел к нему и приземлился на руку прямо над его локтем, цепляясь когтями и мурлыча, пристально глядя Гарри в лицо. — Гарри. Гарри понял, что Том всё ещё держит руку поднятой. Он вздохнул и покачал головой, глядя на Тома. — Ты же не можешь на самом деле думать, что Фоукс пришёл бы сюда с намерением причинить нам вред, — сказал он, проводя пальцами по ощетинившимся красно-золотым перьям на шее Фоукса. — Конечно, могу, — натянуто ответил Том. — Он был фениксом Дамблдора. Гарри хотел уже было ответить на это, но Фоукс развернулся лицом к Тому и, помахивая хвостом, начал издавать пронзительные звуки, словно ругая его. Гарри моргнул и уставился на происходящее. Он понятия не имел, что “говорит” ему Фоукс, но Том, казалось, понимал его лучше, если судить по выступившему румянцу на его щеках. Они были ярко-красными, хотя их узы не откликались для Гарри никакими эмоциями, кроме удивления. — Что он сказал? — Спросил Гарри, когда Фоукс закончил ругаться и начал приводить себя в порядок, сидя на его руке. — Он, эм, дал мне понять, что мог бы легко убить нас, не раскрывая себя, если бы этого захотел. — Том прочистил горло. — И что, по-видимому, он был фениксом Дамблдора до тех пор, пока думал, что Дамблдор направит мир по пути, которого хотел Фоукс. — Так значит, он... — Да, он посланец судьбы. — Том уставился на феникса. Фоукс принялся приводить в порядок перья на хвосте и, казалось, был полон решимости не обращать внимания ни на что, кроме этого. —Именно так говорится в некоторых легендах о фениксах. — Почему я не мог понять, что он тебе говорил? — Фениксы могут сохранить всё в тайне, если пожелают, — пробормотал Том. — Их общение, их намерения, обращение к одному из членов пары родственных душ, видения, которыми они делились с другими людьми... Я не думаю, что он мог бы помешать мне рассказать тебе об этом, но он определённо мог бы сделать так, чтобы никто другой не смог этого понять, если бы только я не сказал им напрямую. Гарри кивнул и дотронулся до спины великолепной птицы. Фоукс посмотрел на него снизу вверх, издав негромкую трель. — Фоукс, ты знаешь, почему Том родился с меткой души в виде феникса? Есть так много разных возможных причин, и мы пытались разобраться в них. — Это то, о чём ты хочешь его спросить? Гарри слышал Тома, но лишь отдалённо. Глаза Фоукса встретились с его собственными, они были такими глубокими, широкими и блестящими, что Гарри показалось, будто он упал в море из огня. Он увидел множество фениксов всех оттенков, от красного до чёрного, проносящихся над этим морем, и как они исчезали из виду, как зарождались в полёте из тех, что превращались в пепел, как они поднимались из пламени, как объединялись друг с другом и становились одним парящим существом. Гарри отшатнулся от этого видения и резко выдохнул. Фоукс отлетел в сторону и снова уселся на спинку стула, издав негромкую трель. — Гарри? С тобой всё в порядке? — Да, — прошептал Гарри. Он понял, что имел в виду Том, когда говорил, что не может передать точный смысл сказанного ему фениксом, хотя это и звучало так, будто Фоукс разговаривал с Томом в манере, которая была ближе к словам. Это было так обширно и так по-другому. — Я думаю, твоя метка души выглядела как феникс, потому что у нас было так много сил, чтобы изменить этот мир. — Это, безусловно, было той интерпретацией, которую я рассматривал. — Я знаю, но ты сказал мне, что не можешь понять, что означают чёрные и белые перья. — Гарри покачал головой. — Сейчас мне не нужно это понимать. У нас есть возможность принести в мир великие и ужасные перемены, Том. И то, и другое одновременно. Фоукс даже не знает наверняка, какие именно они будут. — Опять же, это не является чем-то новым… — Это было… это было… — Гарри на мгновение задумался, пытаясь выразить видение словами. Фоукс тихо заворковал, чем, казалось, успокоил и прояснил разум Гарри. — Даже фениксы не знают, какая это может быть версия развития событий, — сказал он наконец. — Да, есть пророчество, но оно может не… оно может не сбыться, Том. Это зависит от того, какая версия реальности правит миром в тот момент, когда оно пытается сбыться. Фениксы могут влиять на эту версию. Разные из них действуют друг против друга как агенты судьбы, пытаясь привести к определённым результатам. И разные реальности могут меняться местами в особенно критические моменты — не знаю, наверное, ты бы назвал их пересечениями. Из этих пересечений могут рождаться новые фениксы. Том моргнул — раз, другой. — Значит, Фоукс был связан с Дамблдором, потому что верил, что Дамблдор может помочь воплотить в жизнь ту версию реальности, которую хотел Фоукс? Фоукс выразительно захлопал крыльями. Гарри кивнул. — И теперь у нас есть сила воплотить его реальность в жизнь. Но это не точно. И я думаю, что Дамблдору также помогает феникс. Фоукс тряхнул хвостом. — Феникс, который противостоит Фоуксу, — сказал Гарри, теперь уже более уверенно. На самом деле ему не нужны были кивки головы и воркование Фоукса в качестве подтверждения, но всё равно было приятно получить его поддержку. — Возможно, это то, что мы чувствовали, или что ты чувствовал. Беспокойство. Сейчас нет одной стабильной версии мира. Есть две, которые конкурируют за первенство. — В этом нет смысла. Иначе мы бы постоянно переключались между ними. У нас было бы два набора воспоминаний. — Скорее всего, мы это сделаем, когда приблизимся к центру другой версии, — тихо сказал Гарри. Его разум пылал от озарения, как будто фениксы, которых показал ему Фоукс, буквально оставили после себя физические следы просветления. — Прямо сейчас в этой версии будут жить только Альбус Дамблдор и все, кто с ним близок. — Как нам убедиться, что версия, в которой пророчество не сбывается, побеждает? Гарри взглянул на Фоукса. Фоукс подлетел к нему, но на этот раз не приземлился на руку, а завис над Гарри. Его крылья бились так быстро, что Гарри почувствовал на лице тёплый поток воздуха, и Фоукс тихо курлыкнул, прежде чем развернуться и вылететь в окно в ночь. — Гарри? — Я думаю, — сказал Гарри, медленно выдыхая, — что это то, что мы должны выяснить сами. * Том наблюдал из-под полуопущенных век, как Молли и Артур Уизли неуверенно и нервно переминаются с ноги на ногу перед ним. — И вы не можете предоставить мне никакой информации, которая помогла бы мне найти Альбуса Дамблдора? Артур открыл рот, но Молли бросила на него суровый взгляд. Затем она повернулась к Тому и сказала, слегка наклонив голову, что, по его мнению, больше относилось к его должности министра, чем к нему самому: — Мы можем рассказать вам всё, что нам о нём известно. Но это не то же самое, что сказать, будто бы мы знаем, где он сейчас. Он никогда не вёл себя так... безумно, когда был с нами. — Раз у моих охотников возникли такие трудности с его поиском, я думаю, он находится в свёрнутом измерении, очень похожем на то, которое Орден использовал в качестве убежища. Молли Уизли скрестила руки на груди и спокойно встретила его взгляд. — Вполне возможно. Я бы не взяла на себя смелость утверждать, где он может находиться, а где нет. Но мы знаем, что он не в том же убежище, в котором жили мы. — Откуда вы знаете? — Потому что мы были последними, кто его покинул, и теперь он разрушится, если никто не вернётся и не займёт его в течение определённого периода времени. Том почувствовал, как у него дёрнулись брови. Он откинулся назад и уставился на Уизли. — И вы никогда ничего не говорили об этом раньше? — Мы не подумали об этом, нет, — Молли, казалось, немного сникла, но по-прежнему упрямо смотрела ему в глаза. — Мы сказали аврорам, что убежище уязвимо, во время нашего первого допроса, но я не знаю, что они сделали с этой информацией. Не доложили её мне. Том задумался, не придётся ли ему иметь дело с бОльшим количеством сторонников Ордена среди своих авроров, но через мгновение отбросил эту мысль. На его столе скопилась стопка непрочитанных отчётов, пока он разбирался с политикой Визенгамота, делом Сириуса Блэка, родителями Гарри и, самое главное, со своей родственной душой. — Очень хорошо. Он когда-нибудь рассказывал вам, сколько подобных убежищ он мог создать в других местах? Артур покачал головой, выглядя старше, чем он был. — Он... он не очень-то доверял нам, когда дело дошло до конца, этот Альбус. Даже до того, как он начал вести себя... странно… у него были секреты и он рассказывал нам некоторые вещи, которые просто не соответствовали действительности, например, что он послал Лили и Джеймса просить у вас прощения, чтобы они могли шпионить за Министерством изнутри. Том фыркнул прежде, чем смог себя остановить. Молли Уизли решительно кивнула, и Том понял, что она ему нравится. Возможно, она смогла бы заполнить пустоту в жизни Гарри, образовавшуюся после ухода его лучших друзей. — Очень хорошо. Тогда вы научите моих авроров, а через них и меня, распознавать характерные признаки такого убежища. — Разумно ли это? Молли... Молли проигнорировала мужа, пристально глядя на него. — И что вы собираетесь делать с Альбусом, когда найдёте его? — Дам ему шанс сразиться со мной на дуэли, — спокойно сказал Том. — Или, лучше сказать, с нами. — Не было никаких сомнений, что Гарри будет настаивать на том, чтобы пойти с ним. — Он заслуживает суда! — Я бы не доверил его заключение ни одной камере, даже в Азкабане. И, в конце концов, смерть на дуэли — это шанс, который он предоставил Гарри, не так ли? Я всего лишь возвращаю ему должок. Молли ещё раз пристально посмотрела на него. Том спокойно посмотрел в ответ. Для Гарри это означало, что он будет защищаться, пытаться оправдаться и всё объяснить. Перед Визенгамотом он сделает всё, что в его силах, чтобы его план действий звучал приемлемо для тех, кому нужно было это услышать. Членам Ордена, которые были причастны к тому, что Гарри чуть не погиб на той ужасной дуэли, ему не нужно ничего говорить. — Он заслуживает суда, — наконец повторила Молли, теперь уже немного неуверенно. — Это помогло бы убедить таких людей, как мы, тех, кто совсем недавно были мятежниками, в легитимности вашего режима. Том закатил глаза, а затем обвинил во всём Гарри, когда Уизли в шоке уставились на него. Всего несколько месяцев назад он никогда бы не позволил себе такого ребяческого жеста. С другой стороны, если бы ребяческие жесты были частью способа навсегда привязать к себе родственную душу, он бы совершал их каждый день. — Такие люди, как вы — единственные, кто ставит это под сомнение. Ну, такие люди, как вы, и приверженцы чистоты крови, как Арктурус Блэк, которые не могут смириться с мыслью, что министром может быть полукровка. Вы хотите быть похожими на него? — Конечно, нет! — Молли резко выпрямилась и уставилась на него. — Но мы знаем и о вашем голосовании. Мы знаем, что вы за человек. Честно говоря, я поражена, что Гарри с этим мирится, — добавила она с лёгким раздражением. Его чёртов рекорд по количеству голосов, в очередной раз. Том, как и прежде, жалел, что не знал, что его родственная душа будет такой упрямой и с жёсткими моральными устоями. Если бы он знал, то сделал бы заранее всё возможное, чтобы стать более подходящим для Гарри, его друзей и семьи. С другой стороны, Дамблдор, вероятно, всё равно заподозрил бы его во зле. И он, возможно, сумел бы отравить умы Лили, Джеймса, Молли, Артура и друзей Гарри таким же образом. — Я не собираюсь устраивать суд над Дамблдором, — сказал Том. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он умер безболезненно. — Хотя бы потому, что оставлять Дамблдора в живых достаточно долго, чтобы он мог сразиться с ним и Гарри, было плохой идеей, независимо от того, какую боль Том хотел ему причинить. Молли снова начала что-то говорить, но Артур накрыл её руку своей. Она взглянула на него, и Том понял по их лицам, что пара общалась через свою эмоциональную связь. Молли глубоко вздохнула и снова повернулась к нему. — Вы обещаете, что сделаете всё возможное, чтобы Альбус умер безболезненно? — спросила она. — Я обещаю, но ради Гарри, а не ради вас, — сказал Том, не в силах сдержать усмешку. — У вас нет для меня никакой полезной информации. — Вообще-то, у меня есть. — Молли наклонилась вперёд, не сводя с него глаз. — Это правда, что я не знаю, создал ли Альбус какие-либо убежища в других измерениях и где бы они могли находиться, если бы он это сделал. Но я знаю признаки такого убежища и знаю как понять, что ты приближаешься к нему. — Вы не могли сказать этого раньше? — Вы не сделали ничего такого, что указывало бы на то, что вы заслуживаете этого знать. Том подавил собственное отвращение к самодовольному выражению её лица. Отчуждение друзей и семьи Гарри ему не поможет, твёрдо повторил он себе. Ему просто придётся смириться с этим и надеяться, что после смерти Альбуса друзья Гарри станут немного менее самодовольными. — Очень хорошо. Молли кивнула. — Когда вы приблизитесь к сокрытому в пространстве убежищу, вы почувствуете, как кто-то тянет вас за кожу и одежду, почувствуете холод в воздухе рядом со своим лицом... * — Твои бывшие союзники — самые раздражающие люди. Гарри поднял глаза и слегка улыбнулся Тому, который захлопнул за собой дверь гостиной. — Молли и Артур? Они были неприятными? — Он отложил книгу. — Но не слишком сильно, иначе ты был бы в ярости, когда вошёл сюда. — На самом деле эмоциональная связь испускала маленькие голубые и золотые искры, но не ледяную черноту или пылающий красный свет, которые появились бы, будь Том по-настоящему взбешён. — Не слишком сильно, — согласился Том и некоторое время смотрел в окно, прежде чем развернуться и направиться через всю комнату к Гарри. Гарри облизал губы и почувствовал, как бешено заколотилось его сердце, когда он встал и протянул навстречу руку. Том схватил его и притянул к себе, целуя так крепко, что Гарри почувствовал, что вот-вот упадёт в обморок. Затем он отстранился и положил свои руки Гарри на плечи, пристально глядя ему в глаза. — Что? — Прошептал Гарри. — Я знаю, что ты сказал, что готов провести этот ритуал. Я верю тебе, когда ты говоришь, что готов. — Но? — Гарри нежно погладил его по руке. Том сглотнул. — Никто не проводил этот ритуал десятилетиями. Мы знаем, что для него нужен змееуст, но не знаем точно, что ещё. Мы исходим из предположений Пандоры. Если бы это был проверенный и надёжный ритуал, не несущий никакого риска, я бы давно воспользовался им, чтобы найти тебя. — Для него нужны два змееуста, — пробормотал Гарри. — Тебе пришлось бы уехать из страны, чтобы найти кого-то, кто смог бы помочь тебе с этим. — Мне было бы всё равно на сложности. Гарри кивнул и шагнул ближе к Тому, заглядывая ему в глаза, не отвергая его страхов, но заставляя Тома смотреть на него и не отводить взгляда. — Я знаю, что это беспокоит тебя, — мягко сказал он. — Я не совсем уверен, как он сработает. Но я доверяю Пандоре и хочу помочь Луне. Не только потому, что она одна из моих друзей, но и потому, что я прекрасно понимаю, как это расстраивает, когда тебя лишают твоей родственной души. Том схватил его за плечи, будто думая о том, что он мог потерять Гарри навсегда. Гарри прислонился к его груди и долго слушал биение его сердца, прежде чем отстраниться и снова заглянуть Тому в глаза. — Ты готов? Том кивнул, и их связь снова стала похожа на медовую глазурь. Гарри знал, что он использовал своё раздражение по отношению к Молли и Артуру только для того, чтобы спрятаться от собственного беспокойства. — Да. Давай сделаем это. * Гарри и Том стояли по другую сторону круга, а за ними виднелись растения из сада Лавгудов. Это была прекрасная, сияющая ночь, над ними сияла полная луна, окрашивая воздух скорее в цвет тёмно-синей бархатной подушки в шкатулке для драгоценностей, чем в абсолютно чёрный. Том поймал себя на том, что смотрит на луну и на мгновение задумался, что же происходило с Ремусом Люпином в его волшебном сне, когда на небе всходила такая же луна. Том покачал головой и повернулся к Гарри. Он примет участие в этом ритуале. Даже в своих мыслях он не отступил бы от этого сейчас. Гарри повернулся к Луне Лавгуд и кивнул. Она подошла к ним обоим, одетая в бледно-голубую мантию, которая оголяла метку её души, что начиналась на плече и доходила узором до спины. Это была красивая вьющаяся лоза, украшенная цветами того же цвета, что и её мантия. Она также выглядела достаточно обычно, и Тома не удивило, что она до сих пор не нашла свою родственную душу. Лавгуд вышла в центр круга, и потрясённое внимание Тома привлекло волшебство, окружавшее её. Он впился ногтями в ладони, чтобы не отреагировать. Магия Лавгуд уже пробуждалась, простираясь вперёд. Теперь она была видна как развевающееся бело-голубое знамя, похожее на северное сияние, которое Том однажды видел. Оно взмыло с её плеч в направлении, которое… Было заблокировано. Возможно, есть несколько причин, по которым она не нашла свою вторую половинку, — подумал Том, направляя эту мысль по связи и успокаивая Гарри, который понял, что означают эти признаки. Я даже не знал, что можно блокировать связь с родственной душой, — подавленно подумал Гарри. — Интересно, почему Орден не попробовал этого со мной… — Нет способа помешать установившейся связи, — рассеянно сказал Том, поглощённый ощущением сияющей голубой магии, струящейся с плеч Лавгуд, своей собственной силой. Она завилась и набросилась на него, недовольная его вмешательством, но проследить путь, который она прокладывала в тихом вечернем небе, было достаточно легко. — Есть способ помешать кому-то распознать метку, которую носит его родственная душа, даже если они выглядят совершенно одинаково и даже если смотрят прямо на неё. Гарри с шипением разорвал связь и поднимался всё выше и выше вместе с Томом. Теперь они оба пели на Парселтанге, ритуал автоматически заставлял их тела произносить слова. Их разум и магия могли свободно участвовать в обсуждении, которое они вели сейчас, и следить за происходящим. — Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось так поступать с Луной. Она такая… — Вполне возможно, что это исходило с другой стороны, Гарри. Гарри ответил мрачным пониманием, острым, как обсидиан. — Если это так, и если сама её родственная душа была против Луны, потому что она, я не знаю, более чувствительна, чем обычная ведьма, тогда я разорву её на части. Том уклончиво промолчал, забирая силу, как отступающий прилив. Гарри пока что сдержал лишь несколько своих обещаний, продиктованных местью, и это может стать проблемой, когда они будут сражаться с Дамблдором. Кроме того, у Тома было подозрение, которое становилось всё сильнее по мере того, как он замечал, в каком направлении указывало знамя магии, и он задавался вопросом, действительно ли Гарри сможет сдержать обещание разорвать их на части. * Гарри невидимо парил, окутанный магией ритуала, над домом Долгопупсов, и чувствовал, как разрывается его сердце. Невилл был тем, кто мешал ей? Но почему? Судя по тому, что ты рассказал мне об этом молодом человеке, я сомневаюсь, что это был он, — сказал Том. Его голос звучал рассеянно. Гарри подозревал, что Том ощущал потоки магии и видел то, чего не видел Гарри, потому что у него было меньше опыта в ритуалах, а также потому, что знакомые очертания дома и сада Лонгботтомов затмевали другие видения, которые он мог бы увидеть. — Он, казалось, отчаянно искал свою родственную душу. Я бы предположил, что... Его родители. Гарри зажмурился ещё крепче. Невилл был добрым и тихим, и иногда Гарри хотелось рассказать ему о своей метке, потому что, казалось, он бы воспринял это лучше, чем кто-либо другой в жизни Гарри. А Луна… она была хорошим другом. Они оба заслуживали своих родственных душ. Он сделал глубокий вдох, или что-то вроде того, и повернулся к Тому, который в этой перспективе представлял собой бурлящую массу голубого льда, освещённую великолепным белым огнём. — Почему они возражают против Луны? — Не из-за неё, я почти уверен, — пробормотал Том и снова пошёл вниз по лестнице, держа в руках знамя сине-белой магии. Гарри пошёл за ним, всё ещё терзаемый болью в сердце. — Но её бабушка очень активно участвует в политике Визенгамота. Гарри горько выругался. Да, именно так. Он вспомнил, как Элис Лонгботтом отчаянно пыталась уберечь Невилла от политики и не принимать ничью сторону. Да, он мог понять, почему кто-то не хотел быть охваченным манией войны, которую пропагандировали Орден и Дамблдор. Но они так сильно возражали против того, чтобы быть вовлечёнными в политику, что пытались скрыть родственную душу своего сына… По крайней мере, мои родители действительно верили, что Том сумасшедший, какими бы заблуждающимися они ни были. Лонгботтомы же не подпускали Невилла к Луне только потому, что ее бабушка — политик. Том легонько подтолкнул его локтем, и Гарри понял, что, вероятно, он проецирует печаль и ярость на их связь. Он попытался сдержать свои эмоции, но разорвать связь между ними смог не больше, чем смог бы оставить Луну и Невилла страдать, и Том обнял Гарри, тихо и сильно. — Мы это исправим. Я обещаю. Гарри кивнул и присоединился к Тому в последнем «полёте» по садам Лонгботтомов, который должен был подтвердить, что след магии простирается до самого дома. Они действительно увидели окно, из которого тот выглядывал, проходя прямо сквозь стекло. Окно комнаты Невилла. Гарри наконец отстранился и позволил Тому вернуть его в их тела. Он открыл глаза и моргнул, чувствуя, что глаза начало печь, а горло болит от продолжительного пения. Он протянул руку и с благодарностью принял стакан воды, который наколдовал для него Том. Том поклонился Луне, которая, скрестив руки на груди, стояла в ожидании ответа, величественная, как королева. — Мисс Лавгуд, у нас есть ваш ответ. Связь была заблокирована на дальнем конце родителями вашей родственной души, которые хотели держаться подальше от политики и, скорее всего, возражали против участия вашей бабушки в политической жизни. — Его имя? — Невилл Лонгботтом. Глаза Луны расширились и наполнились слезами. Гарри отвёл взгляд прежде, чем слезы потекли по её щекам. Казалось неправильным быть свидетелем этого. — Связь всё ещё заблокирована? — Тихо спросила Луна. — Для большинства людей, — мягко сказал Том. — Вы могли бы сказать кому-нибудь другому, что вы родственные души, и они бы в это не поверили. Но не для вас, не теперь, когда вы знаете правду. Найдите его и покажите ему свою метку души, мисс Лавгуд, и вы сможете узнать друг друга. Луна глубоко вздохнула и затем сказала: — Я пойду к нему сегодня вечером, — и наколдовала шарф, который обернулся вокруг её плеч и скрыл метку души. В считанные секунды она выбежала из круга и направилась к границе защитных чар, окружавших территорию Лавгуд. Гарри медленно выдохнул и на секунду опустил голову на плечо Тома. Том потёр руку и повернулся к Пандоре, которая внимательно наблюдала за происходящим с края круга. — Вам этого достаточно, миссис Лавгуд? — Да, — прошептала Пандора, затем развернулась и пошла прочь, её плечи тряслись. Гарри подумал, что она, вероятно, хочет выплакаться в тишине. Он размял пальцы, вздохнул и сильнее прижался к Тому, когда они шли домой. Он хотел принять душ, поесть и поспать, именно в таком порядке. — Только это? Гарри подавил смех, когда посмотрел в глаза Тома и почувствовал, как между ними пронеслась магия, тепло и желание. Он был так рад, что у него есть родственная душа. — Да, возможно, ещё кое-что, — подумал он в ответ и позволил Тому аппарировать к ним домой, надёжно укачивая в волшебных объятиях свою вторую половинку.