RED 2.0

— Пэй, дружище, загони тачку на стоянку? У меня руки заняты, — сально ухмыльнувшись, Мо-кто-то-там хлопает хихикающих спутниц по бедрам в подтверждение. Пэй подпирает плечом колонну Shanghai Concert Hall, тяжелым взглядом провожает нагружаемые старшими коллегами такси. Те не мелочились — аккуратно покинули делегацию, вызвонили девочек и отправились кутить, пока начальство еще не закончило с обсуждениями. Не то что бы Пэй Мин был образчиком дисциплины и нравственных добродетелей. Он сам не прочь и девочек, и кутежа, раньше — до того гребаного унижения от Мо — был главным заводилой. Теперь на праздник жизни его попросту не зовут. Статусом не вышел. — Давай я подержу, — Пэй Мин вызывается, зеркально копируя ухмылку. — Освободишь руки и сам парканешь свою тачку. Реакция великолепна. Мо выражением напоминает неандертальца, столкнувшегося с явлением шаровой молнии — ударил ее, а она, мелкая такая, не сломалась и шарахнула в ответ, что за оказия? Девочки сбиваются с ролей и хлопают глазами с человеческим непониманием. Дальше как полагается — слон топчет моську, красавицы достаются сильнейшему… — …Пэй, ты завис? Долго ждать-то? — Мо-кто-то-там окликает раздраженно. Очнувшись от наваждения, Пэй Мин натягивает располагающую ухмылку. Ловит кинутые через плечо ключи. И, как какой-то гребаный лакей, отправляется парковать чужую тачку. Потому, что Мо-кто-то-там-Пэй-Мин-не-помнит-по-имени — во-первых, Мо, во-вторых, окружной капитан Цзядин, властелин отелей и торговых центров. Не шибко большая рыбешка, но поболее, чем Пэй Мин с его Сюйхуэй. Хлопая дверью Мерседеса, Пэй Мин сплевывает на асфальт, нервно скребет ногтем пленку на новой пачке. Внутри накипает безнадежная, иррациональная злость. Черт. Он не поверит, что сумасшедшего чудилу Се при его положении и достатке ни разу не приложили лицом о стол за гонор вроде того, на собрании. Какого черта он такой смелый? Совсем не боится лишиться тех крох, что ему смилостивились даровать Цзюнь, Мо и прочие с того же пьедестала? Чудила, двинутый, самоубийца. Какого ж хрена Пэй Мин ему завидует?! — Пэй Мин. От оклика за спиной пробирает, сигарета выскальзывает из дрогнувших пальцев. Немигающий янтарь пронизывает до косточек, очерченная фонарем внушительная тень кроет Пэй Мина мраком. Се Лянь не делает ничего пугающего, просто смотрит, но. Почему-то от мысли, что на освещенной медицински-белым фонарным светом парковке они вдвоем одни, у Пэй Мина по хребту пробегают мелкие мурашки. — Хэй, Лао Се… — бодрое приветствие звучит откровенно фальшиво. — Ты помнишь, о чем мы договаривались, — Се Лянь не снисходит до тактичности. — У тебя были и положение, и кредит доверия от Мо Лаоху. Пэй Мин ощущает на плечах вес в тонну или полтора. Как-то мимоходом вспоминается, что Се Лянь без желания, но вписался в идею королевской битвы, а значит снова умеет убивать. Черт-черт-черт, в какой момент он свернул не туда, что встрял в это дерьмо? — Лао Се, чем выше взберешься — тем ниже падать, — Пэй Мин смотрит куда-то в сторону, выбирает максимально компанейский «ну ты же понимаешь, да?» тон, старается звучать, будто в голове не занимается судорожным подбором слов. — Я стал важнее, чем был, но не необходим, как ты в Царстве Небес. Мо рассчитал, что чем больше боев — тем больше ставок, тем больше прибыль. Вякни я, что он должен отказаться от нее из-за… да хоть чего! Он бы засунул меня куда-нибудь в Урумчи и забыл, как звали. Я кое-как свожу концы с концами и… — Погоди-ка, — Се Лянь ломит бровь. — Кое-как сводишь концы с концами? Ты заведуешь полицией в Сюйхуэй. Твоя зарплата должна быть как четыре моих. Пэй Мин стынет. Твою мать, они не должны были выйти на эту тему.Первое мгновение мелькает мысль подредактировать реальность, но… Черт. — Алименты. Се Лянь моргает пару раз — прогружает информацию. — Алименты? — Лао Се, ты меня со школы знаешь! — бодрясь, машет рукой. — Обычная история — встрял с ней на пару недель и, походу, слишком понравился… Вот она и решила привязать вот-так. От ежемесячных выплат я не беднел, но потом случился Мо Лаоху и... — Ежемесячные выплаты по алиментам на одного ребенка это ¼ от твоего дохода, — Се Лянь обрывает — еще не узрел глубины лжи, но вонь уже почуял. — Если размер выплат не позволяет тебе оплатить девушку из красного квартала… — янтарь стекленеет. Се Лянь подсчитал. — Лао Се, не разводи драмы! — Пэй Мин блефует старательно, но от нервов срывается на фальшь. — Влюбленные девчонки маются такой дурью. С первой встречи ведь не понять, что у них за тараканы в наивной башке… — Такие девушки не в твоем вкусе. — Ха? — Тебе не нравятся наивные и слишком юные. Твой типаж — зрелые, гордые, знающие себе цену, — Се Лянь падает глубже в яму размышлений. — Такие не стали бы заводить ребенка, чтобы привязать к себе мужчину. Только если бы имели гарантию, что брак будет и ты в нем останешься. …Черт. — Пэй Мин! — тот вздрагивает. Се Лянь еще не обращался к нему на повышенных тонах. — Лао Се, нет такого человека, что за жизнь ни разу нигде не свернул не туда, — получив плюху, Пэй Мин щерится в ответ. — Мне было двадцать пять, ладно?! Я каждый день пахал, как вол, только пеленок и трехчасового сна мне не хватало! И эти ледышки — за руку себя подержать не дадут, пока не наобещаешь три царства да луну с неба… — только последний плевок слетел с губ, Пэй Мин понял — наступил на мину. Се Лянь отступает на шаг. Еще на шаг. Заторможено тянется в карман, где прежде держал сигареты — не нащупав, медленно выдыхает, большим и указательным массирует веки. Будучи цветом Цзянху, до истории с Цзюнь У, они были друзьями. Се Лянь считал Пэй Мина немного легкомысленным, но достойным доверия человеком. И ему, этому человеку, он доверил заботу о жизни дорогих ему людей — Ладно. Допустим. Что дальше? Се Ляню некем заменить Пэй Мина — у него нет другого готового к сотрудничеству человека в рядах Мо. Остается… — Лао Се, хватит этого… — Пэй Мин, — внезапная невыразительная улыбка на лице Се Ляня прошивает. — Зайди-ка вон-туда, — указывает на кирпичную курилку в стороне. — Эм. Зачем? — Пэй Мин сглатывает с нервной улыбкой. Плохое предчувствие скребется изнутри. — Пожалуйста. Курилка темная, как коробок — толстые кирпичные стены не пропускают фонарный свет. Притаившись во мраке, Пэй Мин разглядывает носки собственных ботинок. В голове нервное — «черт возьми, какого хрена?». Он имел полное право посмеяться над чужим чудачеством и просто уйти, какого хрена одеревеневшие ноги сами понесли его сюда?! И… почему так тихо? Непонятно, что бьет по чувствам первее — вспышка пробившегося сквозь треснувший кирпич фонарного света или оглушающий грохот. Пэй Мин не может сообразить постфактум — слишком занят сердцем в глотке, тахикардией и осознанием, что рука, разбившая кирпичную кладку, держит в захвате его плечо. А потом, перехватив за узел галстука, разворачивает, заставляет взглянуть глаза в глаза. — Пэй Мин. Я даю тебе потенциальную возможность сместить Мо. А в ответ ожидаю честной работы от тебя. Это достаточно серьезное дело, чтобы отнестись к нему, как к контракту, а не к необязательной «ответной услуге». — Лао Се, что ты… — до недавнего времени Пэй Мин считал Се Ляня неудачливым чудаком пароды «ни рыба ни мясо». Того Се Ляня, что прямо сейчас, кажется, без особых усилий сломает ему шею, он не знает. — Я не обладаю способностью трансцендентного присутствия или чем-то вроде того, — Се Лянь размышляет как будто отвлеченно, — но ты не господин Си, чтобы иметь охрану, сквозь которую мне не пройти, — мягкая улыбка. Не стоит рассчитывать на дружескую отзывчивость человека, менявшего любовниц, как перчатки. Се Лянь ставит на то, что есть — желание выгоды и страх за жизнь. Честные условия меж деловыми-партнерами-и-не-более. Остается надеяться, что у Пэй Мина достаточно ума, чтобы не посчитать, будто Се Лянь пошутил. — О! Капитан Пэй, капитан Пэй! — звонкий окрик откуда-то со стороны. Се Лянь оборачивается на знакомый голос. Сяо Цю машет, дружелюбно склабясь. В компании остальных Тарантулов — по-звериному горят на Се Ляня глазами из тьмы, щерятся авто-бокенами наготове. Се Лянь, что до сих всем существом источал холод, ощущает рассеянность. Под грудиной чешется от того, как резко ему стало не по себе — как нашкодившему коту при виде хозяйки с тапком. — Вам угрожает этот господин из Сяньлэ, да? Давайте так договоримся — мы займемся им, а вы отрапортуете, что это была самооборона, хорошо? Невнятное «э?» Пэй Мина было принято за согласие. Черный ходShanghai Concert Hall, служебные помещения, коридоры — Тарантулы гнали Се Ляня голодной сворой демонов, стартовали от стен, прыгали по головам паникующего персонала. Шэнь Лэй из-за поворота метнул свернувшегося клубком Сяо Цю — сверкнув зубчатой катаной, тот влетел в Се Ляня тараном. Позади оказался туалет. Грохот — пригвожденный катаной за связанные в пучок волосы, Се Лянь обрушился на пол вместе с дверью. В голове немного звенит. — Наставник такой быстрый! — Сяо Цю жалуется, выдирая катану. Придавив горло ногой, заносит лезвие. — Ребята, подержите его, чтобы не вырвался? — Режь давай, — Ци Жун цедит мрачно. Рывок рукой резко вниз — пригвоздил авто-бокенами за форму к полу. — Это будет непрофессионально, — Шао Яньфу в стороне не протестует активно, но и не помогает, поправляет пенсне. У Се Ляня от такой малости в груди возгорает тепленькое, пушистое солнце. — Яньфу. Се Лянь понятия не имеет, что сделал не так. Просто с лица Шао Яньфу пропадают все эмоции разом, он заворачивает в приоткрытую кладовку и, порывшись, достает ржавую пилу с зубьями враскоряку. — Лучше этим, — протягивает Сяо Цю, забрав катану. Сплаш! — Се Лянь моргает. Тарантулов сбивает с ног мощнейший таран поднявшейся из унитазов воды. Брызги летят на пол, Се Лянь поднимается, чтобы посмотреть на вошедшего и… кажется, такое состояние называется «синий экран смерти». Элегантные кожаные Гуччи ступают степенно, тянут за подошвами капли воды. — Молодые господа, этот может узнать, что происходит? — Цзюнь У оглядывает побоище с толикой будничного беспокойства. — Кажется, в правилах мероприятия обговаривалось, что стороны Сяньлэ и Мо переходят к физическому противостоянию, когда то согласовано по времени и месту. Все, что кроме — попытка подтасовать результат. — Никаких подтасовок, господин Цзюнь, — Се Лянь выдыхает устало. Черт возьми. — Мы с молодыми господами немного повздорили и уже достигли мирного согла… Метнутый бокен пригвождает фуражку Се Ляня к стене. — …шения. — Ясно, — Цзюнь У кивает, ступает навстречу и… плавно перетекает в боевую стойку спина к спине с Се Лянем. Улыбается благосклонно, как на тренировке с зазнавшимися новичками. — Делегация Мо отбыла пятнадцать минут назад, этот проявит любезность сопроводить молодых господ. Работники фойе успевают прыснуть в стороны, когда двустворчатую дверь выбивает вращающееся пропеллером колесо авто-бокена. Впечатанный в дорическую колонну ближе к потолку Се Лянь стопорит лезвия «протезом» — заточенная железная жердь под рукавом — и пропускает момент, когда Ци Жун блокирует его положение, крест на крест пригвоздив авто-бокенами к стене. Стиль Се Ляня и раньше был малоэффективен, когда доходило до сражения нос к носу без оружия. Теперь, лишившись руки, он потерял в маневренности еще сильнее — от полного разгрома спасала физическая форма, но даже гранитная плита, если долго долбить, рано или поздно расколется. Тем временем Цзюнь У отталкивается от ступенчатого барельефа, топ-топ-топ ввысь и — Тарантулы внизу теряются на секунду. Громадная люстра под потолком звенит хрусталем, свет кренится в сторону — светопреставление в масштабах одной громадной, богемно-роскошной залы. Оттолкнувшись от люстры, Цзюнь У пролетает прямиком к колонне. Грохот звучит в унисон со скрежетом — в момент, когда Цзюнь У обрушает на колонну удар со своей стороны, Се Лянь выскальзывает из-под авто-бокенов со своей. И, рухнув вниз, успевает смести Ци Жуна в сторону от бетонных глыб. Цзюнь У грациозно планирует в самый центр группы под руководством Сяо Цю. Без секундного промедления — двойной сок-пун, выпад, выпад! Цзюнь У — капризный ребенок. Травмированный ребенок. Зависимый ребенок. До этой его грани могли докопаться и Тарантулы, проанализировав отношения младшего Цзюнь со страшим. Именно потому Се Ляня там, в туалете, пробило холодным потом. Положившись на знание об одной стороне врага, склабящиеся ребята совершенно забыли о второй — той, которая победила их наставника два года назад, той, которая гребаный гений, филигранно совместивший силовой муай-лак со скоростным муай-киеу. Приготовленная Тарантулами кучная засада стала ловушкой для них же. Броситься врассыпную — значит, подставить под удар ближайших к угрозе напарников. Нырнув в центр «панциря», Сяо Цю дезориентирует Цзюнь У, вспоров белоснежную двойку от паха до горла — а Се Лянь, утянув за шиворот, выбрасывает в сторону. Как можно было подумать, «из-под удара», а не «подальше от своих». — Моя специализация — точечный урон по основной силе противника, — Цзюнь У не поясняет — указывает с немым раздражением, укрывшись с Се Лянем за колонной от града авто-бокенов. — Мне нужна поддержка, которая расчистит поле от рядовых. Твоя специализация — удар на широкий диапазон. — Оружие… осталось в гостевой, — Се Лянь выдыхает со сдержанной досадой. Цзюнь У взглядом сверху вниз выражает все, что думает о его непредусмотрительности — и, оттолкнувшись к стене, срывается на бреющий почти-полет от барельефа к барельефу. Значит, одна минута. Ладно. Се Лянь с Тарантулами перекидываются ударами из-за колонн до самой гостевой. Дальше узкий коридор и очевидная участь быть задавленным числом, но — грохот слетевшей двери, оседающая пыль. Бой застывает, когда Цзюнь У выходит со стальным футляром в человеческий рост наперевес. Снимает крышку и — почти пол минуты гробовой тишины. Цзюнь У глядит на кусаригаму, на Се Ляня и опять на кусаригаму с выражением человека, которому в ресторане принесли не то. Очень не то. Наконец — грохот! — под одинаковыми «что за…?» взглядами, с мертвенно-невыразительным лицом швыряет футляр с кусаригамой в свежую кучу строй-мусора. И бросается в атаку диким тигром. Схватиться за голову хочется всем. — План господина Се в том, чтобы нас убили? — подранная зубчатой катаной двойка разлезается на Цзюнь У. Вместе с Се Лянем они прячутся в коридорном закутке. И о, последний хотел бы переадресовать вопрос — но, поморщившись, отвечает лишь: — Впереди большая кладовая. Заряд техники бойцов господина Мо должен быть не вечен. Заманим их туда, где они не смогут маневрировать. План простой, от того рабочий — десятка, получившая от Цзюнь У самые сильные удары, откололась в пути, оставшиеся под предводительством Сяо Цю слишком в пылу, чтобы разгадать засаду. В небольшой, набитой швабрами и ведрами комнате они едва не спотыкаются друг о друга, бокенами не помахать. Но, видимо, Се Лянь недооценил степень направленного на него гнева. Потому, что, побросав бокены, на него обрушились с кулаками. Черт. Ему не остается ничего, кроме… — И? Как это понимать? — Цзюнь У голосом способен морозить кости. Но Се Ляню почти все равно — слишком задолбался. Держит Цзюнь У перед собой на манер живого щита. — Вы не дали мне оружия. Без него мне остается придумывать иные способы победы. — Три миллиона. …Три миллиона чего? Потерявшись на миг, Се Лянь дрогнет нутром по старой памяти. В ладной конструкции Shanghai Concert Hall кладовая выпадала — панельный кубик в фундаменте цельного мрамора. Обрушить такую вниз, пробив некрепкую «склейку», оказалось достаточно просто. Тарантулы нырнули в разлом, на остатки заряда Ци Жун закрыл их «щитом» от обломков. Пока остальные трясут головами, пытаясь прийти в себя, Се Лянь кое-как прижимает Сяо Цю к земле — еще до полета тот вцепился репеем. — Набегался? — тяжело дышащий Се Лянь сдувает с лица волосы. — Теперь скажешь, что стряслось? Сяо Цю смеряет сверху вниз с непонятным будто-сам-не-понимаешь намеком, злой хмык и — рывок! Се Лянь прянет, шипит от боли, вырвавшись из зубов, прижимает к земле сильнее. Оправляется от шока — прокушенное запястье пульсирует болью. Сяо Цю вгрызся до кости. — Наставник, а почему ты два года в Диюе зяб, если мог вот так легко выбиться на небеса? — смеется с зубами в крови. — Я, честно, знал, что ты — та еще скотина, но не думал, что настолько. Только от нас ты так просто не отвяжешься, — зловещее шипение. — Ты — наш. Сам так сказал. Се Лянь моргает. Шестеренки идут с трудом — скрип, скрип и… Сяо Цю подбирается в смятении. Се Лянь смеется заливисто, до слез, до икоты. — Вы…аха-хах! Ре-пха-ха-ха-ха! Вы меня фп-ха! — ревнуете? Пока Сяо Цю, осознавая, краснеет и вскипает изнутри, а Се Лянь смеется с непонятными ни для кого, кроме себя, облегчением и горечью, в стороне шуршание — придя в себя, Цзюнь У оглядывает экспозицию. Тарантулы толком не успели сориентироваться — а рядом очень удобно расположился фонтан. Цзюнь У не думает долго — методично сплетает воду в витые копья… И внутренне содрогается от того, как его существо изнутри разъедает боль. Водяные копья теряют форму, взрываются шипучими сгустками игл. Это был третий раз — как выяснил Цзюнь У из проб, пороговое значение безопасного целенаправленного пользования способностью в день. После RED1.0 вырвет контроль и опять попытается его убить. Цзюнь У должен был держать это в голове — но забыл обо всем, уловив меж своим «просто подчиненным» и какими-то насекомым это — близкое, теплое. — Если молодые господа не хотят платить компенсацию за разрушения частной собственности, убраться лучше сейчас, — Се Лянь успевает перехватить Цзюнь У за запястье, отыгрывает вежливый фарс. Только бы они согласились и все закончилось на этом, пожалуйста. Потрепанный Ци Жун мерит напряженным взглядом, оценивает ситуацию. Придержав Сяо Цю за плечо, бросает Тарантулам знак — убираемся. А Се Лянь остается наедине со своей проблемой. Вода вокруг жалит остриями, сгущает кокон, норовит запереть, разорвать, удущить. Делать чай долго, да и не отпустят — полусознательный, силящийся удержать за стиснутыми зубами пену Цзюнь У стальной хваткой вцепился в ответ. Уложив на траву, быстро думает и — — Госпожа, — тихо зовет, приблизив к себе Цзюнь У, объяв крепко и аккуратно. Се Лянь говорит не с ним, да и вряд ли тот хоть что-то понимает в своем состоянии. — Я присматривал за вашим сыном, Хун-Хуном. Он много раз спасал мне жизнь и я хотел бы вернуть ему добро. Понимаю, что вы хотите отомстить, но это повлечет ущерб, который навредит вашему сыну. Потому, — вдохнув глубже, просит — успокойтесь, пожалуйста. Хун-эр пел Се Ляню колыбельную на мяо столько раз, что тот наизусть помнит текст, не зная перевода. Он поет спокойно, мягко, легонько поглаживает дрожащего в треморе Цзюнь У меж лопаток в надежде, что RED1.0 слышит и ощущает по крайней мере толику того, что до нее пытаются донести. Хун-эр спасал Се Ляня много раз. Спас и теперь. —...40 миллиграмм демерола, 10 грамм состава №5. Пожалуйста, не заваривайте сами, просто принесите воду, — Се Лянь приглушенно инструктирует горничную, передает листок с памяткой. Та прикрывает за собой дверь, напоследок окинув мужчин неуверенным, боязливым взглядом. «Разве эти двое не должны ненавидеть друг друга? Или это — часть какого-то плана?» — примерно такой мыслеряд отражался на лицах большей части отельной обслуги, когда в третьем часу ночи офицер Се — вип-клиент двухлетней давности — едва не на руках занес в номер главу Цзюнь — нынешнего постоянного вип-клиента. С обоих лила вода, один белел лицом и лишь приходил в себя, второй в откровенно неловком положении сохранял отстраненно-деловой вид. Странно, очень странно. Подозрения, догадки, очень, очень много подозрений и догадок. — Обождите несколько минут и не забывайте о дыхательной гимнастике, — Се Лянь инструктирует, не глядя на Цзюнь У, занимается мокрой одеждой. Он не интересуется гороскопами, но готов поставить деньги на то, что над кармой его уже месяц как довлеет созвездие сточной крысы. Цзюнь У — все еще в мокрой одежде — открыто мерит Се Ляня с кровати острым, изучающим взглядом. После всего уже как-то глупо прятаться под маской «благодушного владыки». — Где твой бокен, — по интонации не вопрос — предъявление обвинения. Се Лянь не оборачивается, спокойно позвякивает чашами. — Сменил на цепное оружие. Оно довольно эффективно, жаль, вы даже не пожелали увидеть в действии, — пропорции два на полтора, кипятить на горелке тридцать секунд… Цзюнь У перекладывает ногу одна на другую. Воздух потрескивает статическим напряжением. — Поди-ка, — подзывает, присев на край кровати, постукивает ступней по полу — «вот сюда». Началось. Се Лянь вздыхает с оттенком родительского смирения, перемещается куда сказано с чашей готового чая в руке. Рывок — шикает, когда, рванув за хвост, его заставляют согнуться. Кипяток плещет за край. — Ты — признанный мастер кэндо — меняешь оружие, на несвойственное себе, когда твоя школа находится на мушке Тянь Чуан, — Цзюнь У рассуждает, сильнее сжимая хвост, деря волосы. — Мне не важно, какие у тебя были мотивы, так или иначе это преступная халатность. Кроме того, ты пропадаешь где-то на стороне. Участвуешь в непонятных сражениях в тайне от меня — хозяина твоей школы. Подозреваю, что в связи с вынужденным повышением, у господина Се могло сложиться неправильное впечатление о своей роли.Посему напомню основы. Я — хозяин Сяньлэ. Что значит — хозяин всего, что является частью Сяньлэ. Ты — часть Сяньлэ. Что значит — я твой хозяин. И если я сказал тебе сделать что-то, ты делаешь то, что я так сказал, потому что я так сказал. Казалось, в номере запахло углем — существо Цзюнь У, его давление, выжигающая аура гнева распространяется далеко за пределы тела, оседает искрами огня на поверхностях, стынет взвесью в воздухе, забивается далеко в легкие. Такой Цзюнь У повергал бывших союзников Се Ляня на колени, заставлял малодушно думать, что лучше подчиниться, чем противостоять этому. Однако. — Вам действительно нравится это, — Се Лянь констатирует с непонятной улыбкой. (Самоутверждаться, демонстрируя свою власть над людьми). Чаша опускается на пол. А руку, коей Цзюнь У сжимал волосы Се Ляня, берут в захват. Оттягивают. Не рывком, не без усилия, медленно-так. Но оттягивают. «Армрестлинг» в The Pearl был нелеп, но позволил Цзюнь У кое-как убедиться — в ситуации вроде этой он сможет противостоять Се Ляню. Смешная гарантия, в практическом плане не стоящая выеденного яйца. Глупое желание цепляться за нее не отпускало Цзюнь У даже сейчас — в момент, когда гнев размывает смятение. — Глава, вам не кажется, что говорить в таком тоне с единственным эффективным капитаном вашей школы, способным помочь в период войны, несколько неосмотрительно? Меня ведь может не оказаться рядом, когда вам понадобится помощь в следующий раз. Охваченная рука немеет от пальцев до запястья. А Се Лянь улыбается мягко и покровительственно — будто не его тут до сих пор тянут за волосы. В затягивающих Цзюнь У янтарных пропастях Диюева тьма. Гипнотизирует добычу, шлет немое послание. Не попытка обидеть, глава, просто факт. Я имею над вами большую, большую власть. Медленное, болезненное, как никогда ясное осознание последнего расходится по картине мира Цзюнь У сейсмическим разломом. Страх перекипает обратно в гнев. Се Лянь ловит момент, когда жар в комнате становится настоящим, а шум воды в трубах слишком громким. Ребенок. Вздохнув, совершает рывок, заглатывает расплескавшийся опий из чаши. Тянется ближе, обращая захват в объятие. Цзюнь У моргает. Раз. Два. А Се Лянь — раздавленный противник, ничтожество, собственность и все остальные эпитеты, которые вряд ли применимы к нему ныне — целует спокойно и тягуче. Из губ в губы передает опий. Клонит голову чуть вверх. Цзюнь У сглатывает на чистом автомате — так и не пришел в себя. Он больше не слышит бурления кипящей воды. А Се Лянь поглаживает меж лопаток, успокаивая остаточную дрожь. Мягко отстраняется, чтобы посмотреть глаза в глаза. В Диюевом янтаре все еще клубится тьма, но иного рода. Затягивающий прищур. Как у отца, до того, как тот охладел к Цзюнь У. — Шучу, — мягкая улыбка. — Быть безработным, живя в Пудуне, слишком несовместимо с жизнью. — Что? — осознание произошедшего доходит до Цзюнь У медленно. Случилось что-то очень не то. Настолько не то, что надо бы призвать воду обратно и закончить то, что начал. Но… но. — Именно то, что я имел в виду, глава. Пока вы предоставляете мне достойную плату, я верен вам всем своим существом, — рука Се Ляня перетекает со спины Цзюнь У к ладони, притягивает к губам и — еще одно событие, которое, как считал Цзюнь У, невозможно в этой жизни. — Просто будьте уважительнее. Я могу выбирать себе оружие, какое посчитаю нужным, потому, что у меня есть компетенция. Что касается вашего мнения об этом… да и о моем статусе в общем… Давайте исходить из того, что боевое искусство — мерило Цзянху, и, если брать за точку отсчета его, я старше вас настолько, что гожусь в отцы. — …Проверка заверше… на… капитан Се, — Чжао Минъи запнулся, приветствуя. — Понял, — Се Лянь невозмутимо кивнул, автоматически потер синяк в форме начальничьей пятерни. Шагнув из бронеавтомобиля, дал жест — «можно», склонил голову, как предписывает иерархия. Цзюнь У в форме Сяньлэ — степенно спускается со ступенчатого трапа — смотрелся откровенно странно. Первый созыв зрителей на «представление для элит» был организован в бору Соншу, где, спрятанный от цивилизации лоном Усонкоу, скрывался технологичный отель. Встреча с уважаемыми господами, желающими оценить «лошадей», прежде, чем делать ставки была… сумбурной. В основном от того, что никто из организаторов не ожидал такой популярности, когда еще не прошел первый бой. Се Лянь в джентельменской двойке приветствовал, жал руки в перчатках Армани, рассылал учтивые улыбки, пока в голове рефреном крутилось, что «все-эти-люди-пришли-чтобы-посмотреть-на-красивое-убийство-в-прямом-эфире-все-эти-лю…». Нет, планируя задумку, Се Лянь знал, что делает, как и знал, что на выбивающееся из колеи предложение найдется спрос. Просто, получив пожелание удачи от своего любимого актера и похлопывание по плечу от топ-три мецената программ образования молодежи, ощутил, как крошево «невинного наследного принца» трескается еще на пару осколков. Меж тем Цзюнь У было не легче. Се Лянь видел новый состав спонсоров Сяньлэ мельком, детальней всего вShanghai Concert Hall. Самыми видными оказались член военного совета Хань с его замом, Ханем младшим. Степенный господин под пятьдесят и господин под пятьдесят посуетливее, оба имеют личный бизнес, завязанный на поставках оружия, на своих местах сидят достаточно давно и, по идее, давно бы получили повышение, не дави их недружественные Мин сверху. Оба, насколько помнил Се Лянь, завязали официальное сотрудничество с Сяньлэ, стоило Цзюнь У занять место главы. Тет-а-тет беседа троих напоминала вежливую загаражную выволочку: во-первых, господин Цзюнь раскрыл себя и почти раскрыл их в деле, способном подвести под правительственный трибунал; во-вторых, чтобы кое-как замять дело, они вынуждены вкладываться в дорогостоящее и опасное шоу; в-третьих, господину Цзюнь было бы лучше поторопиться, потому, что Мин усиливают давление и господам Хань хотелось бы презентовать господину Си Цзянху как можно скорее. — Господа, этот невежественный вынужден вас прервать — время, — Се Лянь вежливо вмешался, когда алкоголь в ближайших пиалах нагрелся до того, что начал испускать пар. Удаляясь с мрачным Цзюнь У, размышлял, как бы полезнее применить к своей партии новые фигуры. От внимания общественности Усонкоу был огражден ценой взноса санэпидемстанции и предложением тройной надбавки за первичную ставку ответственным лицам рангом повыше. Территория леса была удобна тем, что базы многих кланов, попавших в жернова плана Е Цзинхуа с Мо Лаоху, располагались внутри, либо в предместьях. Готовые коммуникации минимизировали проблему качества трансляции, нахождение близ бойни воды и металлических конструкций делало возможным качественную реализацию секретного оружия обеих сторон. — Инчжу, послушай… — до ушей Се Ляня донеслось умоляющее от Чжао Минъи. — Нет, это ты послушай, — женщина — боевое облачение, в крепкой руке бокен, лицо, так похожее на лицо Чжао Минъи, рассекает наискось глубокий шрам, — рычит, вырывая ладонь из руки брата. — Ты предал Чжао два года назад. Два года не держал в руках нашего оружия. И сейчас ты, когда мы находимся на грани смерти по твоей милости, должны слушать тебя?! Что ты можешь знать о том, как мне лучше рассредоточить моих бойцов?! Се Лянь отвел потяжелевший взгляд с ворот поместья Чжао в хвойные заросли. Клан Чжао имел схожую с Сяньлэ технику, взамен на преданную службу старший товарищ помогал младшему шлифовать мастерство. Обычно в Сяньлэ отдавались десяток сильнейших представителей и, на время, наследник главной ветви — обретя достаточно знаний на практике, он должен был вернуться, чтобы возглавить клан. В данный цикл система дала сбой из-за инцидента с Цзюнь У. Предательство Чжао Минъи покрыло позором не только его, но и всю фамилию. Изгнав наследника, на его место заступила Чжао Инчжу — упорная и ответственная, но неготовая младшая сестра. Се Ляню не надо было спрашивать, как и зачем та ввязалась в авантюру с экзоскелетами. Просто хотела удержать жизнь окруженного врагами, топимого ярлыком ненадежности клана. — Госпожа, этот вынужден настоять на перестановке ради более эффективного взаимодействия наших отрядов, — в конце концов Се Лянь мягко вклинился в развивающийся скандал. Оторвавшись от брата, Чжао Инчжу будто бы виновато сникла фигурой, но быстро взяла себя в руки, сложила руки в уважительном жесте: — Эта поняла, господин Се, — и шагнула прочь за врата поместья. — Веди себя достойно, — отчаянно потянувшийся за сестрой Чжао Минъи оказывается остановлен спокойным тоном и холодным хватом за плечо. — Учитывая ситуацию, это немногое и лучшее, что ты можешь сделать. — Этого не должно было быть, — Чжао Миньи нервно подергивает головой в отрицании, будто пытаясь подтвердить свои слова. — Из клана ушел только я и те десять, при чем тут она?! — За чистоту репутации в Цзянху готовы биться насмерть, — Се Лянь роняет жестко. — Подумай, почему. — …Здесь, — Цзюнь У останавливается у среднего водораздела в глубине леса. Сопровождавший того до места Се Лянь оглядывается — несколько устьев выше сливаются в маленькие водопады, а те — в поток, идущий к огороженному порту Хуанпу. Со стратегической точки зрения, удобно — Цзюнь У предоставлена возможность манипулировать водой в любом направлении. Однако удобная цель также находится на ладони. — Глава, этот должен предупредить, что без внешней защиты вы… — Мне не нужна защита, — Цзюнь У роняет с тенью пренебрежения. Подняв край формы, ступает босыми ногами в хрусталь водораздела. Коснувшись ладонью потока, сжимает кулак — импульс расходится по воде на много ли вперед. Осознанно демонстрирует силу и слабость, которую Се Ляню показывать опасно. — Сделай так, чтобы она не понадобилась тебе. Трава тихонько шуршит под ногами — шагнув из чащи, Се Лянь останавливается на открытой местности. Потенциальному противнику, кем бы тот ни был, так или иначе будет понятно — засада, но ничего, кроме лобового столкновения, он предложить и не сможет. После организации охраны поместья Чжао силами Чжао Инчжу, общие силы были разделены — пока Се Лянь привлекает внимание, бойцы Чжао подбираются к поместью Кэ. Копаясь в архивах, Се Лянь так и не нашел о противниках полезной информации. Кэ окопались на берегу Хуанпу всего год назад — заняли миниатюрный, запустевший порт, сколотили крепость на сваях и канули в безвестность, не подавая признаков жизни. В графе «род деятельности» значилось расплывчатое «освоение территории», дальше по документам максимально спорные даты, множество отсроченных выплат. Се Ляня интересовало два вопроса: как такой «кот в мешке» занял официальное место в Цзянху и откуда в клане-невидимке взяться уровню тактического планирования, на выстраивание коего потребовались бы годы. О последнем Се Лянь мог судить, издали взглянув на крепость оппонента. Едва ли несобранная команда смогла бы перестроить подгнивающий док в окруженный водой замкнутый набор коробок-лабиринтов, где сориентироваться смогут только свои… — Наставник. От неожиданности внутри обрывается, но Се Лянь не подает виду. Оборачивается. — Шао Яньфу, — уголки губ невольно приподнимаются в слабой улыбке. — Как твои раны? — Приемлемо, — ведет взглядом, на пробу перекидывает бокен из руки в руку. — Легкая форма гипоксии, до ДВС не дошло. Тогда, в туалете, Се Лянь толком не успел как следует разглядеть ученика. Среди всех Тарантулов Шао Яньфу больше всего похож на себя прежнего — последовательный, малоэмоциональный, до забавного странно профдеформированный в общении. Только посерел немного кожей, да потерял где-то большую часть шпилек. — Почему именно ты? — Другие заняты. И я вызвался сам, — пристальный взгляд глаза в глаза из-под стекол пенсне. — Нам надо поговорить, наставник. — Хорошо, — Се Лянь кивает и, стянув со спины стальной футляр, вытягивает на свет тяжелые звенья кусаригамы, удобнее перехватывает крюк. — Если Ци Жун с Сяо Цю не бездельничают, то и мне лучше поторопиться. Се Лянь атакует первым — цепь натягивается, крюк срезает одно дерево, цепляется за другое. Шао Яньфу — взгляд заострен, мышцы напряжены — совершает рывок назад и, оттолкнувшись от треснувшего ствола — сразу навстречу, прыгнув носком на край цепи, пригвождает крюк бокеном. Неплохо. — Большинство из нас за Сяо Цю, Ци Жуна слушают, но гораздо меньше. После убийства Ху на ринге почти никто не считал, что что-то не так, по крайней мере, об этом не поднималось речи. Это не вопрос гуманизма — если не заставить их думать, тот же Мо запросто сможет втереться в доверие и манипулировать ими, даже когда они станут сильны. — Хо, — помрачнев, Се Лянь выдыхает. Рывком вырвать крюк из ствола — бокен отбрасывает в заросли. Крутка — спасаясь, Шао Яньфу ускользает в бурелом. Тихие шурх-шурх — рыскает вокруг, подгадывает момент, чтобы восстановить позицию. — Я видел, как Сяо Цю давит на Ци Жуна. То, что происходит между ними, действительно опасно — с Ци Жуном случилось много плохого разом, я не могу прогнозировать, что будет, если он выйдет из себя. — Остановившись, Се Лянь прислушивается, отслеживает шорохи. В какой-то момент, чутье щелкает — метнутый крюк наполовину рассекает ствол, пригвождает Шао Яньфу к месту за попавшее в стальной охват запястье. Се Лянь приближается медленно. — Как так получилось, что после всего ты все еще доверяешь мне? Я не рассчитывал, что такое произойдет даже после того, как у меня получится спасти вас. Шао Яньфу проверяет руку на целость — и, выдохнув, вбивается плечом в треснутый древесный ствол. Се Лянь расширяет глаза — вслед за цепью, его рывком тянет вперед. И сразу за тем — новая неожиданность — Шао Яньфу тянет из зарослей раннее потерянный бокен. Заранее вычислил место, превратил ловушку для себя в засаду для противника. Оба на земле и оба в плену — Шао Яньфу с зажатым в тиск крюка запястьем стискивает Се Ляня под горло древком бокена. — Наставник, если бы мы ничего не значили для тебя, ты бы не вернулся за нами, — Шао Яньфу говорит с хриплой отдышкой. Помолчав, добавляет, — На самом деле, даже когда ты пришел и сказал, что сделаешь из нас полноценный клан, я ни на что не надеялся. Я был медиком в пяти отрядах еще до Люхэй. До сегодняшнего дня не дожил ни один, кроме твоего. В какой-то момент, просто привык, что все, кого я пытаюсь лечить, все равно умрут, — еще пол минуты молчания под хрип дыхания. Се Лянь чувствует неуместное в бою свербение у сердца. — Ты не хороший человек, но ты лучше всех, на кого я работал. Спасибо за то, что они прожили так долго, наставник. Спасибо за то, что они до сих пор… ха… живы… — Яньфу? — когда захват слабеет, Се Лянь перекатывается, подбирается, перехватывает за плечо — Шао Яньфу дышит тяжело, на лбу блестит холодный пот. Тянется в карман, зубами стянув со шприца колпачок, на ощупь пытается найди у позвонка место для укола. — Ты не принял стимулятор заранее? — Принял… просто… чем дальше, тем больше требуется… инъекций… — Глава! — Се Ляня отвлекает шипение микрофона в ухе. — Четверо проникли в головной центр базы Кэ, но ответа нет! Последняя связь была три минуты назад, они чувствовали сонливость и в конце концов… — Сонливость? — Се Лянь переспрашивает. Перед началом он и весь отряд Чжао приняли противоядия как раз на случай, если их попытаются отравить, у каждого должна быть неуязвимость ко всему спектру быстродействующих медикаментов еще по крайней мере десять часов. Если только… Се Лянь не успевает додумать мысль — со стороны поместья Чжао доносится шелест. Кажется, будто поднялся ветер, взметнув листья, но, присмотревшись, становится ясно — нет. То огромный, тысячный сонм маленьких, темных крыльев.