𝐌𝐲 𝐧𝐞𝐰 𝐰𝐨𝐫𝐥𝐝

* * * — Ситри, сходи за хлебом в город, пожалуйста! — послышался нежный, родной голос матери маленькой девочки, который, видимо, звучал с кухни. — Да, мама, хорошо! — ответила ей маленькая девочка с чёрными волосами и голубыми глазами. Одета она была в обычное, слегка грязное зелёное платье, так как родом была из обычной семьи. Девочку звали Ситри Халтервинд. Она с мамой жила в загородном доме ближе к северу Мондштада. «И как там может кто-то жить? Там же хиличурлы!» Папа Ситри был рыцарем ордо фавониус и часто охранял зону рядом с их домом. Они были дружной и счастливой семьей. Друзей у Ситри было много. Но она всегда боялась раскрываться им до конца. В компании Халтервинд была часто незаметна, боялась вставить слово, думая, что её кто-то осудит. Однажды она решила поделиться с ними одним воспоминанием, которое очень дорого ей, но те лишь покосились на неё и продолжили болтать дальше. Ситри не позволяла себе кого-то осуждать. «Все мы люди, у всех есть право на своё мнение», — эта фраза всегда была в её голове и она всегда возникала у неё в голове при разговоре. И вот Ситри взяла корзинку и немного денег и направилась в город по самой безопасной дороге, которую показал ей её отец. Наслаждаясь теплом солнца и красотой природы, она слегка покачивала корзинкой из стороны в сторону. Ситри всегда любила солнце, но когда было слишком жарко, она хотела ощутить лёгкий поток попутного ветра, что будет развивать её волосы. И такая погода как раз была сегодня. Подойдя ближе к Вольфендому, она засмотрелась на солнце и резко споткнулась о что-то холодное. Посмотрев на свои ноги, она увидела, что они чуть испачкались в чужой крови. Ситри медленно развернулась и корзинка выпала из её рук от увиденного. Ноги подкосились, а глаза в ужасе забегали по мёртвому телу её отца, лежащего перед ней. Она опустилась на колени, кладя руку на глубокую рану в его животе. Не веря в происходящее, свободной рукой она ущипнула себя. «Нет, нет, нет! Быть такого не может!» — думала Ситри. Голова затуманилась, а глаза закрыла пелена слез. Вся жизнь будто рухнула у неё на глазах. Ситри так и не дошла до Мондштада, потому что совсем скоро прибежали рыцари и обнаружилось, что её отец попал под руку мутированному метачурлу, которого вскоре устранил «полуночный герой». Но никто никогда не устранит глубокий шрам на сердце девочки. И вместо того, чтобы поддержать Ситри, её друзья лишь посмеялись и сказали ей не быть такой жалкой. И Ситри попыталась держаться. «Но… как долго можно держаться? Терпеть?» Пока все эмоции копятся, значит… в какой-то момент они сами вырвутся, в самый ненужный момент. И именно так и случилось. * * * Ситри выросла в пятнадцатилетнего подростка. Особых проблем она не вызывала. Она не хотела затруднять её и без того несчастную маму, которая стала злоупотреблять алкоголем после смерти мужа. Да уж, жили они не очень. В постоянном страхе, что на них в любой момент могут напасть хиличурлы или разразится гроза, которая подожжёт их дом. И вот мать допивает очередную бутылку вина, а затем заглядывает в мешок, где обычно храниться их мора. — Ситри, сходи в город и продай грибы, что мы вчера собрали, — у неё был больной и охрипший голос, с нотками усталости и отчаянья. — Д-да, конечно, —Девушка встала с кровати, подбирая корзину с грибами у выхода из дома. — А на полученные деньги купи мне вина. — Я поняла, — вздохнула Ситри. Как же она хотела сказать, что алкоголь только вредит ей и закодировать её от него. Но… она лишь послушно кивнула, направившись в Мондштад. Когда Ситри была ещё маленькой родители сделали деревянную стойку справа у выхода из Мондштада. Но люди, что тоже торговали рядом, обсуждали их, шепчась. Родители наверняка этого не замечали. Но Ситри все знала… и копила это в себе… а оно разрасталось… все больше и больше. И вот, она прошла к той самой стойке, раскладывая грибы, ожидая, пока их кто-то купит. Подошло несколько человек, двое из них купили немного грибов, что обрадовало Ситри. Но как только покупатели отошли, она услышала шёпот продавцов за её спиной. — Смотри-ка, это же дочь той вдовы-алкоголички. — Какая уродина, прямо как и её отец. Как можно жить с такой уродливой внешностью? — Опять она сюда припёрлась, всех клиентов у меня отнимает! Вот бы она померла поскорей! — А вы знали, что её матери сейчас важно только вино, а на дочь ей наплевать? — Фу, наверняка она такая же. Ситри сжала деревянную конструкцию, что держала на себе грибы. Она чувствовала, как её сердце бьётся, руки трясутся, а этот шум становиться все более и более громким в её голове. «Уродина!» «Как можно быть такой бездарной? Ни разу не видел таких людей, как она.» «Да чтоб её из Мондштада ветром унесло!» «Как же тяжело Барбатосу иметь такого человека, среди всего народа». Ситри пыталась удержать слёзы, не поддаваться на провокацию. Но тут её руки будто сами взяли контроль над собой. Девушка сжала кулак и со слезами на глазах врезала в лицо одному из шумных продавцов. А покупатели, что хотели к ней подойти тут же остановились. — Вы думаете, мне приятно слышать и видеть, как вы обсуждаете меня и мою семью за с-спиной?! — её голос слегка дрожал. — Да разве вы лучше?! Вы лучше?! Если вы думаете так плохо обо мне, то не надо кричать об этом на каждом углу и обсуждать это со всеми! Подумайте о других! Они удивленно переглянулись между собой, не ожидав, что Ситри могла такое высказать. Вокруг неё создалась толпа людей, которая окружила её со всех сторон, смотря осуждающим взглядом. «Мондштадцы не должны осуждать друг друга!» Глаза Ситри бешено забегали по всем этим людям, она оглядывалась, неостановимо дрожа. Слёзы лились ручьём, а глаза будто говорили «Пожалуйста, перестаньте. Простите! Простите! Простите!» Но не всё люди готовы простить за подобные выходки. Гордые никогда не простят подобные высказывания. * * * Сегодня был пасмурный и ветреный день, многие Мондштадцы прячутся по своим домам, не выходя из них. А Итэр с Паймон решили заглянуть в «Долю Ангелов». Проверить обстановку, так сказать. Зайдя в помещение на глаза им тут же попался всё тот же Чарльз, только уже постарше. Он был удивлён встретить тут путешественника и Паймон, ведь не видел их уже целых двадцать лет. Все так сильно изменилось за это время. — Ох, Итэр, Паймон! — поздоровался Чарльз. — Как вы? Давно я вас не видел! — Приветик. Мы хорошо, а ты как? — Ой, особо ничего и не поменялась. Думаю, вы уже знаете о основных изменениях в Мондштаде. Вы лучше скажите, почему вы так долго не заходили? — Ой, это долгая история, — сказал Итэр, улыбаясь. Услышав знакомый, весёлый голос сверху, Путешественник и лучший компаньон подняли глаза, где увидели Венти, пьющего вино и весело болтающим с кем-то. Поэтому наш дуэт решил отправится к барду-бродяжке. — Эй, бродяжка! Как дела? — крикнула Паймон, пока они поднимаются на второй этаж. — О, здравствуйте, великий путешественник и его любимый компаньон! Как я удивлён, видеть вас снова! Давненько я вас не видел! — сказал бард с улыбкой. А сидел он… рядом с Арией, которая принесла с собой картошку, чтобы закусывать под вино. — О чём хотели поговорить? — Да обо всём! — заявила Паймон, пока они с путешественником сели рядом с ним. — Что вы тут делаете? Едите картошку? Ария надулась от обиды, а глаза чуть намокли. — Это Бульба… — обиженно сказала Альберих. — Не обижай её. Я тебе запрещаю. — П-простите. — Извиняйся перед ней. На коленях. — Ты серьёзно?! — возмутилась «живая консерва». — Ты заставляешь меня вставать на колени перед каким-то овощем?! — … После лёгкого обряда извинений перед Бульбой, Паймон всё же смогла спокойно сесть за стол вместе со всеми. — Вы встречали Амириду? Хорошо себя ведёт? — спросил Венти, делая глоток вина. — Амирида? Да видели, вроде нормально… — ответит Итэр. — Точно, это же вроде твоя дочь! — Ага, — бард самодовольно улыбнулся. — А с кем? — До меня доходили слухи, что вы уже были в Фонтейне, да? Значит, вы точно знаете леди Фурину. — С Ф… Фуриной?! — А кто мне запретит? — Действительно… — Ария, будь другом, закрой уши. Ария похлопала глазами, взяла две самых маленьких картошины и засунула их себе в уши, а так же для точности закрыла глаза. — Ты же знаешь, что раньше все архонты, на данный момент уже бывшие, встречались в Ли Юэ. Я тогда. ещё в пьяне Мораксу вылил вино на голову, ну не суть. Так что, я был бы в любом случае знаком с ней. Тем более, она мне как коллега. Я — бард, а она — артист. Два творческих человека. Тем более, после одной нашей встречи я почувствовал кое-что… ну, особенное по отношению к ней. И… я знаю зачем ты сюда пришёл, путешественник. По поводу нашего нового архонта, моей ненаглядной доченьки. — Да, у нас есть несколько вопросов, — Итэр облокотился на стол локтями. — Как вообще… произошла у вас смена архонтов? Ты просто однажды встал утром и… больше не архонт? — Селестия наказала нас за то, что многие архонты раздали свои сердца бога Царице. И одним днём мы снова оказались на селестии, пока местные боги говорили нам, что архонтами мы больше не являемся. Ещё вопросы есть? Но я заранее говорю, что все темы, касающиеся новых архонтов, я не знаю. Вам стоит спросить это у моей Амириды. — Где она может быть? — Наверняка у того самого дуба, у которого ты закончил своё путешествие в Мондштаде вместе со мной. — Значит… — Побежали к этому дубу! — воскликнула Паймон, резко вскакивая и летя к выходу из таверны. — Эй! — прокричал путешественник, вставая из-за стула. — Подожди меня! А Венти лишь хихикнул и помахал им рукой. * * * Амирида стояла у статуи архонта в долине ветров. Её зелёные глаза бегали по своему божественному образу, пока руки мягко сжимались в кулак. Голова ужасно болела, будто в неё вонзили тысячу острых железных игл. В миг она чуть зажмурила глаза от боли. — «Меня раскрыли… Что делать?.. Что бы на моём месте сделали другие?..» — подумала няня, снова медленно открывая глаза. — «Каким будет анемо архонт во власти Трабиторис? Я надеюсь, что все будет хорошо…» Она услышала шорох травы за спиной, и, резко обернувшись назад, увидев Итэра и Паймон. — «Вот они… скорее всего, новые солдаты Трабиторис.» — Эй, Амирида, привет! — крикнула лучший компаньон, подлетев к вздрогнувшей Амириде. — Что ты тут делаешь? Любуешься? — Э-э... да, но я уже собираюсь на работу! — она окончательно развернулась в сторону Мондштада и поспешила. — Подожди! Мы можем тебе помочь? — спросил путешественник. — Помочь?.. — Амирида медленно развернулась к ним. — Зачем? — Нам правда не сложно. — Вкусное вино из "Доли Ангелов" со скидкой? — Эй! Мы не пьяны! — надувшись, ответила ей Паймон. Амирида вздохнула, понимая, что от них отвязаться невозможно. И остается только надеятся, что они не сотрудничают с Трабиторис или не являются их новыми солдатами. — Пошли, — её голос чуть дрожал, но походка говорила о её волнении не так сильно, как голос. Итэр и Паймон улыбнулись, следуя за ней. * * * Сегодня Керт занимался патрулированием вокруг Мондштада и вроде пока ничего интересного не видел. Ну, кроме его архонта, которому он был «подарен» в виде помощника или слуги. Но Амирида предпочла, чтобы он стал рыцарем ордо фавониус. — Мисс Амирида! — крикнул Керт, подбегая к ней. — Здравствуй, — ей стало чуть спокойней, но Керт все ещё мог заметить некую нервозность в её глазах. — Я давно хотел задать один вопрос., — он чуть пригнулся к её уху. — А почему у вас никто не вешает ковры на стену? Амирида посмотрела на него, как на дурака. — А зачем? Они же должны быть на полу. — Как «зачем»? Это же красиво! — Ну-с, если у тебя в Снежной все так делают, то повесь. Никто не будет против. — …точно? — Мы — регион культуры. У всех людей, не только у Мондштадцев, есть своя культура, свои предпочтения. И Ситри говорила, что все должны уважать культура разного народа и каждого человека, будь то мондштадец или кто-либо другой. И так как ты нам уже как родной, так что не бойся! — Амирида будто расцвела, пока говорила о культуре. — Ладно, все, я понял. Не смею задерживать! — он помахал рукой и продолжил патрулирование. Итэр и Паймон с поражением смотрели на их диалог. Какие ковры? И… культура? Ещё никто из Мондштадцев не говорил о культуре так конкретно. — Амирида, ты… архонт? — уже напрямую спросила Паймон от чего путешественник захотел провалится сквозь землю от неловкости. Амирида резко остановилась. А горле резко пересохло и стал подступать этот неприятный вкус рвоты, голова закружилась. Такую тревогу в последний раз она чувствовала в другой жизни. Тогда… — «Как я могла?! Они все-таки знают! Я не должна быть первым архонтом, которого заметят! Нет! Нет! Нет!» — Все хорошо? — тихо спросил Итэр. — Да чего же тут хорошего?! — Из её глаз ручьем хлынули слёзы. — Как вы узнали? — Мы не Трабиторис! Даже твой отец нам доверяет. Потому что… у нас с ним был один совместный опыт! Пожалуйста, успокойся. Амирида замерла. Её отец не мог просто так рассказать, что она архонт, тем более какому-то левому путешественнику. Она прокашлялась, достала из кармана платок и вытерла слезы. — Простите… Давайте не будем об этом говорить, я опаздываю. Они переглянулись и пошли за Амиридой к одному из Монштадских домов. Ситри постучала в дверь, и из неё выглянула женщина, несчастная, но молодая. — Ох, Амирида, здравствуй… Какое несчастье у меня… — сказала женщина, качая головой. — Что случилось, госпожа Анджелика? — архонт аккуратно положила руку на её плечо. — Сына моего украли… похитители сокровищ. В глазах Амириды появился ужас, она приобняла бедную женщину. — Мы обязательно его найдём! Как это случилось? — Мы прогуливались около сада Сесилий, собирали цветы сахарки, и тут выбежали молодые мужчины, забрали все мои деньги, а потом и сына. Мой бедный мальчик, мой бедный Ханс... Амирида грустно кивнула, отпуская её. — До скорой встречи! Скоро вернёмся и с вашими деньгами, и с вашим сыном! — она помогала ей и отошла от их дома. — Итэр, Паймон, мы отправляемся туда! Дуэт переглянулся и кивнул, следуя за архонтом, которая уже ринулась к выходу из Мондштада. * * * Амирида не часто бывает в этой области. В основном она либо в Мондштаде, либо в долине ветров. И кажется, что очень зря. В детстве ей очень нравилось обходить весь Монштад с папой. Но сейчас такой возможности уже нет. — Амирида, расскажешь что-нибудь про архонтов? Прости, что снова затрагивают эту тему. Надеюсь, что сейчас ты отнесёшься к этому легче, — спросил Итэр. — Что именно ты хочешь знать? — Например… всё архонты такие молодые? Сколько тебе лет? — Мне всего 36 лет. Наш возраст считается в сумме с прошлой жизнью и этой. Умерла я в 20 лет, а сейчас мне 16. Амону 94 года, Лерайе 42, Зепар 19, Мархасиас и Персону 28, Глассейя-Лаболасу 45, а ФурФур 38. — Гео архонт снова старше всех, — усмехнулась Паймон. — А расскажи, как ты умерла? В легенде, что рассказывал нам Джанет, этого не было. * * * И собрались тогда те люди, кто посчитал высказывание Амириды наглым и неуместным. И были помешаны на своём мнении настолько, что решили её сжечь на костре. В этот же день, когда она отошла от Мондштада, они вырубили её с помощью камня, а затем отнесли ещё дальше, там, где сегодня не патрулирует ордо фавониус. Наложили сена, а в него положили бедную Ситри, которая очнулась только к тому моменту, когда запахло гарью. Но было уже поздно. Руки, ноги были крепко связаны, да так, что болели. Оглядевшись, она поняла, что происходит. Это не где-то костер горит… это её сжигают! — «Что я сделала не так?!» — это были её последним мысли. — «Почему жизнь так жестока со мной?» А потом был слышен лишь оглушающий крик, который сопровождался её горькими слезами. «Сгореть заживо — самая мучительная смерть.» «И не повезло именно тебе… не повезло.» «А значит… повезет в следующей жизни.» * * * — Бедняжка Амирида! Не могу поверит, что кто-то мог так расправится с тобой! — закричала Паймон обняв архонта. — Ничего, это уже в прошлом. Не нужна думать об этом, — она улыбнулась, хотя по атмосфере было видно, что за этой улыбкой находится гримаса боли от ужасающего опыта. — Амирида! Следующий регион, в который мы отправимся — Ли Юэ! Ты можешь нам чуть рассказать про него? — попросила белая фея, дергая архонта за рукав. — Ли Юэ? Ох, это регион спокойствия. Представляете, там каждое утро весь народ собирается на улицах и занимается успокаивающей йогой! Как по мне это необычно, но это сближает людей! Архонт Ли Юэ — Амон, самый старший из нас, но самим регионом все еще управляет группировка Цисин и адепты, а архонт… ну, он предпочитает скрываться. В принципе, как и все мы. Где-то послышался шорох. Амирида резко остановилась, прислушиваясь. — Тут кто-то живёт. — Кто это может быть? — задался вопросом Итэр. — Загляни за те деревья. Путешественник кивнул и аккуратно подошёл, увидев двух похитителей сокровищ, которые обсуждают что-то с огнём в глазах. Рядом с ними была маленькая палатка, которую смастерили на быструю руку, а так же костер. И неподалёку слышен детский плачь. Он тут же ринулся к ним, понимая, кто это, а затем начал бой. Но они оказались не так просты. Откуда-то у них было маленькое огнестрельное оружие, с которым путешественник ещё не был знаком, поэтому одна пуля задела его. Заметив это, Амирида подошла к ним сзади. Когда в её руках появился двухручный меч, она замахнулась и подняла сильный ветер. Да такой, что унёс похитителей, а костер погасил. Итэр взглянул на Амириду. — Вот это да… почему ты этим не пользуешься? — Ой, да что ты говоришь? Я всего лишь юная няня, — она подмигнула, подходя к палате, в которой обнаружила плачущего Ханса. Она развязала его и обняла. — Сколько же ты тут был? — Я… я не знаю, — он обнял Амириду в ответ, когда она взяла его на руки. — Я хочу к маме… — Сейчас мы тебя отнесем, хорошо? Мы тебя не дадим в обиду! — Ситри улыбнулась, выходя из палаты. — Пошли, — она махнула головой, идя в сторону Мондштада. Итэр улыбнулся, идя за ней, затем к ним подлетела Паймон. — А что это за фея? — спросил Ханс. — Паймон — это Паймон! Я компаньон путешественника! — ответила ему летающая консерва. — Вы путешествуете? Вау, это должно быть довольно интересно! Они спокойно шли. Ну все, кроме Ханса, которого на руках несла Амирида. Они уже почти пришли к Мондштаду. — Путешественник, а ты взял у них кошелёк с морой? — резко спросила Амирида. — Ой… нет… — неловко ответил тот. — ЧТО?! — Амирида нахмурился, ставя мальчика на землю, а затем погналась за путешественником. Ханс в свою очередь засмеялся. * * * «Эта жизнь была подарена мне Селестией.» «Я… должна радоваться каждому моменту». Тут, будто сон, Амирида открывает глаза. Но она в белом пространстве и одета в её божественную одежду, одежду Ситри. А рядом с ней Джанет и Керт. — Что ж, архонт Ситри, — обращается к ней Джанет с улыбкой. — Я так рад, что вы научились принимать прошлое. — И я… — пробормотал Керт. Ситри резко развернулась, заметив что-то ещё более яркое. — Что это? — тихо спросила девушка. — Это? Наше светлое будущее! — ответил Джанет. — Мы — народ культуры, любим тебя, Ситри! «Мы любим тебя, Ситри!» «Мы так рады, что ты наш архонт!» — Спасибо… я так рада… — на её глазах образовались слёзы. Но это были слёзы счастья.