Всё вернётся в 10000 кратном размере!? Тогда для начала обучу Хинату Курохицуги!

Глава 504.

Однако Хината, обладая самым мягким сердцем, не выдержала, глядя на его виноватое выражение. Она тут же протянула руки и, нежно сжав его ладони, тихо сказала: «Честно говоря, когда ты вернулся с Кацуки, и я, и Карин действительно испытали не самые приятные чувства». «Так вы…» — начал было он, но Хината мягко перебила его. «Дай мне договорить», — серьёзно сказала она, глядя прямо в его глаза: «Но когда мы узнали о её истории с тобой, наши чувства переменились. Да, ты именно такой человек — сильный, светлый, и, возможно, ты сам этого не замечаешь, но вокруг тебя будто бы есть свет, который притягивает к тебе других. Наверное, это и есть та сила, что отличает по-настоящему достойного мужчину» Она улыбнулась, но её улыбка была слегка горькой: «Может, мы и должны были бы тебя упрекнуть. Но если подумать… какое у нас на это право? Ведь и мы влюбились в тебя именно из-за твоей открытости и душевности. Разве это не из-за твоей "непостоянности" мы можем быть вместе и делить твою любовь?» Цзян Чен смотрел на неё, поражённый её откровенностью, а Хината продолжала: «Ты ведь знаешь, что мы с Карин были готовы принять Кацуки. Она — очень одинока. У неё нет ни семьи, ни друзей, и даже своё прошлое она оставила позади. Если бы не ты, её ждала бы жестокая участь, и кто бы в такой ситуации не влюбился в своего спасителя?» С этими словами она прижалась к его груди, а он, поражённый, молча слушал. Цзян Чен знал, что не сговаривался с Кацуки насчёт её истории, но, судя по всему, она очень умно и прозорливо рассказала всё так, чтобы тронуть добрые сердца Хинаты и Карин. Безусловно, она не солгала в том, что у неё нет семьи и друзей, если не считать далёкий клан Ооцуцуки, но насчёт опасности... Он знал наверняка: в тот момент он спасал вовсе не Кацуки, а тех самых людей, от которых она могла бы легко избавиться, не вмешайся он. Тем не менее, он не собирался разрушать эту версию, ведь Кацуки точно уловила, что её история лишь ускорит её принятие Хинатой и Карин. Иногда, думал Цзян Чен, результат важнее, чем сам путь к нему. Слушая мягкий голос Хинаты, он чувствовал себя переполненным эмоциями. Её терпение, её безграничная преданность тронули его до глубины души. Каждый из его любимых людей обладал своей уникальной чертой, но их объединяло одно: искренняя, самоотверженная любовь, позволившая им отбросить все сомнения и принять друг друга, как и его самого, несмотря на его непростую натуру. «Как мне повезло в этой жизни — иметь вас рядом, чувствовать вашу любовь. Наверное, я действительно самый счастливый человек на земле», — с лёгким вздохом сказал Цзян Чен, обнимая Хинату и чувствуя безмерное удовлетворение. Он вспоминал, как оказался в этом мире совершенно одиноким, без друзей и поддержки. Но теперь у него была настоящая семья, три любящих его женщины. Такое превращение не иначе как чудом и не назовёшь. «Но!» — внезапно Хината резко изменила тон и, с усилием вырвавшись из объятий Цзян Чена, уставилась на него, прикусив губу. В её глазах появился серьёзный блеск, голос стал чуть громче. «Ты должен нам честно признаться: есть ли у тебя ещё подруги или другие девушки, которые тебе нравятся… ну, в таком смысле?» «Конечно, нет!» — поспешно ответил Цзян Чен: «С вами тремя я уже абсолютно счастлив! О чём ты говоришь, Хината? Можешь не беспокоиться!» «Хм, надеюсь, ты и не осмелишься!» — игриво прищурившись, Хината снова уютно устроилась у него на груди, начав водить пальчиком по его широкой груди, и шепнула: «С нас уже вполне достаточно. Ты ведь такой ветреный, так что максимум, кого я ещё позволю тебе привести — это Конан-сан. Но никого больше, ясно? Иначе... комнат точно не хватит!» «Подожди, почему это вдруг комнат не хватит?» — удивлённо воскликнул Цзян Чен: «Стоп... а почему ты вообще упомянула Конан?!» Он задумался, быстро прокручивая в голове их общение, но не нашёл ни единого намёка на какие-то чувства между ним и Конан, и наконец недоумённо спросил: «Ты что, думаешь, что она мне нравится?» Хината удивлённо подняла голову, её большие красивые глаза несколько раз моргнули: «А ты разве не знаешь, что Конан-сан на самом деле давно к тебе неравнодушна?» «Да откуда это вообще взялось!» — Цзян Чен потерял дар речи, лёгким щелчком ткнул её в лоб и произнёс: «Клянусь, у меня к Конан нет никаких подобных мыслей. Кто это вам вообще рассказал? Не придумывайте про неё ничего такого!» «Мы ничего не придумывали» — слегка обиженно пробормотала Хината: «Это нам Янь сказала. Она как-то играла у Конан-сан и случайно нашла её дневник» «Неужели!» — Цзян Чен нахмурился: «Это ведь дурной тон — подглядывать в чужой дневник. Кажется, мне придётся хорошенько проучить Янь!» «Нет, не смей!» — Хината тут же схватила его за руку: «Нельзя обижать Янь. В любом случае, если тебе нравится Конан-сан, мы с Карин не против. Она ведь и правда красивая и очень милая, да к тому же ещё… м-мм!» «Ну, Хината!» — Цзян Чен приподнялся, лукаво глядя на неё, обиженно покусывающую губы после того, как он прервал её: «Маленькая Хината научилась хитрости и решила подразнить мужа, да? Ну ничего, сегодня ты не сбежишь от наказания!» С этими словами он потянулся к ней, и его руки обвили её, начав нежно щекотать. «А-а! Брат Шин, я больше не буду! Хината виновата… ммм!» — её смущённый, умоляющий голос наполнил комнату. Сначала её протесты и смех звучали ясно, но постепенно звуки приглушились, скрывшись под одеялом, а затем и вовсе исчезли... Эта ночь стала для них особенной, и пусть её тайны останутся только между ними.