Всё вернётся в 10000 кратном размере!? Тогда для начала обучу Хинату Курохицуги!

Глава 359.

«Да, конечно», — кивнул Цзян Чен, в его глазах мелькнула тень воспоминаний. Он тихо произнес: «Через несколько тысяч лет мир изменится до неузнаваемости. Люди построят более высокие дома, будут управлять более совершенными и быстрыми транспортными средствами. Повозки станут ездить без лошадей, а машины смогут летать в небе. Специальные транспортные средства длиной в несколько сотен метров будут мчаться по рельсам. Людям не придется писать письма, чтобы связаться друг с другом. Появится нечто, что позволит общаться мгновенно…» «Вау, это звучит здорово! И если у нас будет такая штука, которая позволяет общаться на расстоянии, я смогу всегда быть на связи с мамой, верно?» — в глазах Саны зажглась искорка надежды. «Не будь глупой, Сана, он, конечно же, тебя обманывает!» — Чизуру скривила губы: «И вообще, как повозка может ездить без лошадей? А еще, как она может летать? Ты что, хочешь сказать, что у нее вырастут крылья?» «Эх, ты правильно сказала. Повозка действительно обзаведется крыльями». «Хм, мужские речи — ложь и обман. Я не верю тебе», — Чизуру нарочно отвернулась, не желая смотреть в лицо Цзян Чена. Она все еще сердилась на него за то, что он недавно ее напугал. Рядом с ними Кацуки тоже мечтательно улыбалась. Она не знала, правда ли то, что говорил Цзян Чен, но скорее всего это было неправдой. Ведь она жила уже несколько тысяч лет, и не видела таких изменений, о которых говорил Цзян Чен. Однако это не мешало ей мечтать о таком будущем. По мнению Кацуки, наблюдение за изменениями и появление новых вещей в течение тысячелетий — это самое значимое и интересное занятие. Именно поэтому она так увлеклась карточной игрой, которую придумал Цзян Чен. Это было что-то, чего она никогда раньше не видела. За это время она наконец поняла, откуда у нее возникла симпатия к Цзян Чену: она была привлечена его творчеством и уникальностью! В нем она видела что-то совершенно отличное от всех остальных людей, а также непревзойденную творческую энергию! Ей не приходилось тратить огромное количество времени на монотонную жизнь, чтобы увидеть какие-то удивительные изменения и познакомиться с чем-то новым. В течение тысяч лет ее жизни это было невозможно представить. Чем больше она узнавала, тем больше росло ее беспокойство. Чем больше времени она проводила с Цзян Ченом, тем больше внутри нее росло ощущение страха. Она боялась того дня, когда Цзян Чен состарится и умрет у нее на глазах! Или, лучше сказать, наступит день, когда все живые существа на Земле состарятся и умрут! Кацуки ненавидела свою принадлежность к клану Ооцуцуки. Ей казалось, что это проклятие, заставляющее наблюдать, как все в этом мире увядает и умирает, оставляя ее одну наедине с собой. Все эти люди перед ней — энергичная Чизуру, послушная Сана и он... Все они когда-нибудь умрут у нее на глазах... «Как же это мучительно...» — Кацуки медленно закрыла глаза. Вдруг она почувствовала, как кто-то крепко сжал ее руку. Открыв глаза, она увидела, что Цзян Чен держит ее руку, в его глазах читалась забота. Неизвестно почему, но ее сердце вдруг успокоилось, все тревожные мысли постепенно исчезли. «Открой рот», — сказал Цзян Чен. Кацуки автоматически открыла рот. «Мм…» — что-то сладкое упало ей в рот и быстро растворилось, распространяя приятный молочный вкус, который был невероятно вкусным. «Что ты дал съесть Кацуки?» — Чизуру тут же повернулась, удивленно глядя на Цзян Чена. «Это молочная конфета» — Цзян Чен открыл руку, показав обертку с изображением милого кролика. «Я тоже хочу!» «Нельзя», — Цзян Чен решительно покачал головой. «Ты не можешь есть конфеты с большим белым кроликом, и Сана тоже не может. Вам можно только конфеты с маленьким крольчонком» — он достал ещё две конфеты, на которых тоже были нарисованы кролики, но текст гласил «Маленький белый кролик». Затем он разделил конфеты между Чизуру и Саной. Девушки не поняли его шутки и тут же разворачивали обертки, чтобы съесть конфеты. В тесной карете, где три девушки ели молочные конфеты, запах сладости наполнил воздух, делая его будто бы ароматным и сладким. Черты лица Кацуки постепенно становились мягче, её маленькая рука нежно обхватила руку Цзян Чена. Их взгляды встретились, и между ними начала зарождаться какая-то особая эмоция. … Неизвестно, сколько времени прошло… «Ой, мы приехали!» — Чизуру внезапно отдернула занавеску и громко воскликнула, привлекая внимание остальных. Кортеж медленно остановился, и сопровождающий церемониймейстер сообщил, что они прибыли в городок, где находится деревня Саны. «Приветствуем императора!» — раздался слаженный хор голосов. Снаружи слышались звуки поклонов. Цзян Чен и его спутницы вышли из кареты и увидели, что вокруг уже собрались люди стоящие на коленях. Среди них были местные чиновники, староста деревни и некоторые роскошно одетые люди, вероятно, мелкие дворяне. Вдоль улицы также стояли простые горожане, поклонившиеся издалека. В отличие от чиновников и дворян, простые люди могли кланяться только на расстоянии. Лишь высшие слои общества имели право находиться рядом с Цзян Ченом. Цзян Чен не хотел тратить время на общение с этими государственными и общественными паразитами, поэтому он махнул рукой и разрешил им подняться. «Спасибо за милость, император!» — прокричал толстый староста с визгливым голосом, подавая пример остальным. В тот момент, когда он встал, он заметил трёх девушек — Кацуки, Чизуру и Сану, стоящих рядом с Цзян Ченом. В его глазах мелькнул скрытый восхищенный взгляд, который вскоре исчез. «Ты староста? Распусти всех, останься сам, мне нужно тебя расспросить», — сказал Цзян Чен. «Да, император», — толстый староста быстро повернулся и начал выполнять указания. Кажется, он пользовался здесь немалым уважением, так как вскоре все люди были разогнаны, остались лишь он и два его помощника. «Если у императора есть вопросы, я с радостью отвечу!» — толстый староста снова упал на колени, его лицо выражало преданность и благоговение. «Хорошо», — кивнул Цзян Чен: «Скажи, ты знаешь что-нибудь о семье Рёмы Саны?» Рёма — это фамилия Саны. «Да, знаю немного», — кивнул толстый староста, с уважением ответив: «Я местный староста. Когда узнал, что Сана стала кандидаткой на роль императорской наложницы, я сразу вместе с другими чиновниками отправился к её семье, чтобы выразить своё почтение и передать им деньги и провизию». «Что было потом?» «Потом мы больше не ходили. Но каждый раз в начале месяца мы отправляем деньги и провизию, так что в начале этого месяца я снова посылал людей с даром», — честно ответил староста.