Одержимый

      Тюрьма Солярии Сол потерял счёт времени в своём заключении: были ли это дни, или месяцы, уже не так важно. Всё смешалось, собственные мысли в абсолютной тишине невыносимо сводили с ума. Мысли совсем не о себе и о том, что его ожидает впереди, с этим он попытался смириться, ведь всё что у него есть, только лишь его правда, которая случилось так, что никому неинтересна. Оправдывать себя ему нечем, да и был ли какой либо смысл, если всё уже и так решено? Он вовсе не безгрешен, безусловно вина отягощающим грузом давила все шестнадцать лет, и сколь бы ни топил её в своё время в алкоголе, как бы рьяно ни искал утешения в Скае и своём долге, всё равно ничего не поменялось. Душа как прежде не знала покоя, ночами снились кошмары, после которых спать толком не получалось по несколько ночей подряд, все труднее было смотреть в глаза Скаю, убеждать его в том, во что сам не верил, поскольку знал другую, совершенно обратную истину. Тяжело, просто невыносимо хранить такой секрет наивно полагая что само собой разрешится. Смалодушничал, всё таки открылся прямо в тот момент, когда думал что больше не придётся, да только вот не учел что никто никуда их отпускать не собирается – победа оказалась за ними, школа спасена, а вот душа заболела ещё сильнее, ведь теперь от полных презрения, холодных глаз Ская уже было не спастись. Его приёмный сын, его воспитанник, самый близкий человек отвернулся от него, оставил без шанса на милосердную снисходительность и понимание. Мальчик запутался, сбился с толку во всех этих хитросплетениях, ложных представлениях и надеждах, которые вовсе себя не оправдали что от Сола, что от Андреаса. Сильва вовсе не винил Ская, даже сейчас, когда сквозь пальцы утекали последние месяцы его жизни, Сол продолжал любить своего мальчика несмотря ни на что. Любить и гордиться, горько сожалеть о тех словах, которые так и не сказал, о тех моментах, когда не всегда мог проявлять больше трепета, тепла, любви в ответ, хотя прекрасно видел как тянулся к нему Скай. Осознание того что именно его юноша всё время хотел назвать своим отцом, но не решался, ранило Сола сильнее, чем любой меч в сражениях, сильнее любого удара или потрясения. Сколько было таких моментов, и как же безжалостно они все были упущены просто от того что Сол относился к заботе о Скае как к долгу, который нужно исполнить. Господи, он ведь всю свою жизнь был солдатом, чётко разграничивая буквально всё: дружбу, долг...любовь – ничего другого он не знал, а когда наконец понял, было слишком поздно. Потерял. Всё потерял. Школа осталась на двух беспринципных тиранах, которые в своих "устремлениях" без сомнений её погубят, не оглядываясь ни на что и ни на кого бы то ни было: Розалин всё это время только о мести и мечтала, так что на своем пути она никого не пожалеет, а Андреас... Ах, Андреас. Его кошмар, внезапно оживший призрак из прошлого. Причина терзаний, разрывающих сердце на части, а так же незажившая больная рана. Когда то давно, Сол готов был отдать за него свою жизнь, но так и не оправившись от причиненного им предательства снова увидев его вновь спустя шестнадцать лет – живого и невредимого пришёл к выводу, что лучше не стало. Стало только хуже. Сол понял это сразу, и сердце в тот же миг отозвалось тупой болью, стоило посмотреть в эти стальные, холодные, словно снега Поляриса льдисто-голубые глаза. Безжизненные, чужие очи, в которых плескался яд вместе с накопленной годами жаждой мести. Тот день перевернул всю душу Сола верх дном, когда увидев вновь своего заклятого друга к нему пришло леденящее сердце откровение: Лучше бы убил. Только бы он не воскресал, оставался мёртвым если ни на яву, так хотя бы в памяти. Мысленно Сол уже давно оплакал бывшего друга, утопил как ему казалось любое упоминание в стакане, затем отрёкся и позабыл, ведь малышу Скаю нужен был отец. Думал, что позабыл, однако разум довольно непредсказуемая вещь, а может и не разум вовсе, а искалеченная виной душа, неизвестно. Однако Андреас был жив и этот открывшийся факт был для Сола куда страшнее предстоящей ему смерти. Что будет с его учениками? Как оставить их на этого монстра? – Вот глупец. Ты уже оставил, подчинился и ничего сделать ни в силах. – вполголоса прошептал Сол сам себе, даже не волнуясь что его могут услышать. Его конвоиры в коридоре, за дверью, так что здесь, в своей камере без окон и какого либо источника света, он был полностью наедине с самим собой. И радовало, и убивало одновременно. Сол прикрыл глаза, не сильно, но ощутимо стукнулся затылком о бетонную стену и зажмурился лишь бы только ощутить ещё что нибудь кроме иссушающей тоски и бессилия. Просто чтобы убедится, что ещё чувствует боль, ведь если так, значит он жив. Пока ещё жив и не сгинул в этом склепе раньше времени. Безысходность давила на грудь, мысли изводили всё сильнее, но глаз открывать не хотелось. Слушая в оглушающей тишине стук собственного сердца, Сол мысленно возвращался к Скаю, к своей тоске по нему, к своей убаюканной вине перед ним, и сумасшедшему желанию всё исправить, а ещё к своей слишком поздно обретённой любви, которую не смог уберечь, как ни пытался. Хелен. Боже, милая Птичка, каким то образом умудрившаяся полюбить такого, как он – закрытого, одинокого солдата, большая половина жизни которого уже давно была безвозвратно потеряна в войнах, сомнениях, верности долгу и плену осознанного выбора вести такое вот нелюдимое существование. Откровенно Сол представить себе не мог ничего подобного, как только впервые увидел эту хрупкую девочку у себя в бастионе. Обучение давалось ей далеко не сразу, а у самого Сильвы тогда прибавилось седых волос на голове от того, сколько раз Хелен попадала в довольно таки опасные ситуации, но ни в одной из них никогда не оставлял её и был рядом. Первая же её травма в виде разбитой коленки после спарринга заставила сердце бывалого солдата дрогнуть. Самопроизвольно, невзначай – так невнятно, что даже казалось будто это не с ним, но в то же самое время как удар молнии, неожиданно, прицельно. Не мальчик в нежном возрасте, понимал что это опасно, но отказаться от неё никак не мог. Особенно после того, как узнал от Хелен что она чувствует тоже самое. "Боже милосердный, да как же ты так?" – крутилось тогда в голове у Сола после всего услышанного. И вопрос был даже не в том, что он годился ей в отцы, а в том какое вообще будущее их могло ожидать? Да какое уж там, когда с головой захлестнуло. Причём готов был с богом отпустить, позабыть, да вот только уже на исходе второго месяца после принятия решения и вынужденной дистанции сходил с ума, буквально задыхался, не знал куда себя деть, так сильно нужна была эта девочка, которую спустя столько лет ожидания ему подарило небо. Всё для него решилось тогда одной ночью, когда вновь его настиг кошмар из прошлого, жутко, холодно затягивающий в свои сети, не давая ни проснуться, ни глотнуть воздуха. Так бы и метался в полугорячечном бреду, если бы внезапно его лица ни коснулись прохладные ладони, заботливо, но робко поглаживающие по щекам, лбу и волосам, отгоняя напряжение, а тихий застенчивый голосок ни начал лепетать на выдохе "Мистер Сильва". Хелен было очень неловко, из за того что вторглась в комнату наставника посреди ночи, но что с неё было взять, ведь она на тот момент только только обживалась в корпусе и самым банальным образом заблудилась, гуляя по коридору, чисто по наитию набредая на звук полу задушенных стонов, доносившихся из чужой комнаты. Бедняжка очень перепугалась и не смогла пройти мимо, но больше всего побоялась именно гнева наставника, поэтому поспешила уйти сразу же, как только Сол проснулся, приходя в себя и осматривая свою гостью, да вот только сделать этого он ей уже не позволил. С тех пор они вдвоём начали понемногу сближаться: Сол непостижимым для себя образом отогревался сердцем рядом с ней, а Хелен охотно дарила ему покой, в котором он так нуждался всё это время. Сол содрогался от одной только мысли о разлуке, однако это случилось. Его Луна далеко от него, а ему так маетно и плохо, не по себе, ведь Хелен осталась совсем одна, без защиты, точно так же как он раздавлена, ей больно и никто не сможет её даже выслушать, потому что некому выговориться. Сильва с тяжёлым вздохом зарылся пальцами в коротко стриженные волосы, с силой оттянул, пытаясь отвлечься от обжигающей влаги на ресницах. Если бы только увидеть её, хотя бы на секунду, Господи, о чем он думает? Очень страшно. Нет, не умирать. До паники жутко больше не увидеть их – своих Солнце и Луну, без которых жизнь и так безвозвратно угасла. Снедаемый отчаянием, сидя в одиночестве Сол только изо всех сил надеялся, что Скай всё таки хотя бы чуточку попытается обуздать свою ненависть и выполнит последнюю его просьбу о которой Сильва просил там, у королевских внедорожников, которые увозили его от детей уже навсегда. Он очень сильно надеялся, что Скай не оставит Хелен одну.

Это действительно всё, о чём он просил, чтобы быть спокойным.