Наруто по сети

Дождь лил, как из ведра, превращая землю в грязное месиво. Тяжёлые капли барабанили по листве, глухо отдаваясь в ушах, но шум стихии не мог заглушить напряжённого звука чьих-то шагов. Гром разрывал небо, вспышки молний на мгновение освещали лес, где несколько фигур, едва различимых в темноте, стремительно мчались по деревьям. Хиёри чувствовала, как её дыхание рвётся из груди, а мышцы наливаются болью. Она могла бы бежать быстрее — гораздо быстрее, — но в этом темпе приходилось подстраиваться под остальных. Спина человека впереди казалась странно хрупкой, несмотря на его жилет шиноби, из-под которого торчал свиток с важной информацией. Он был единственным, кого они не могли потерять. Позади раздался свист куная, и через мгновение оглушительный взрыв сотряс воздух. Упавшее дерево загородило путь, заставив команду замедлиться. Этого оказалось достаточно. Из тени выступили шестеро — АНБУ Конохи. Дождь стекал по их маскам, превращая их в безликих демонов. Хиёри оглядела их бегло, пока её взгляд не остановился на одной маске. Белая, с лисьими узорами. Какаши Хатаке. Внутри неё что-то хмыкнуло. "Мой любимый персонаж аниме собирается меня убить.” В свою же очередь, убить его по всем соображениям она не могла. Умереть самой? Не вариант. Подвести команду, подставить деревню? Недопустимо. Мысли крутились в голове, как вихрь, мешая сосредоточиться. Она прикусила губу, лихорадочно прикидывая, как действовать. Как поступить правильно? Этот вопрос терзал её с того дня, как она оказалась в этом мире. Это странное чувство, которое наверно есть у каждого попаданца, который знает будущее. Боязнь неопределенности, которая может случиться, если ничего не сделать. Или сделать что-то неправильно. Её одолевали противоречивые чувства, когда она убивала вражеских шиноби, а потом думала о судьбе мира вместе с попаданцами из этих же деревень. И это выглядело так странно: она, например, хорошо общалась с Юичи, хотя он по факту из вражеской деревни. Воспоминания всплыли яркими картинами. Она познакомилась с ним ещё ребёнком, на передовой во время Третьей мировой войны. Они узнали попаданца в друг друге сразу, как будто это было чем-то неизбежным. Тогда они сидели под деревом, пока сражения гремели где-то там, и просто говорили. Говорили о прошлом, будущем, страхах. Она помнила, как позже их нашли. Её команда и его отряд. Мгновение назад — друзья. Теперь — враги. Эта сцена часто вставала перед её глазами, и каждый раз она выглядела всё более абсурдной. Ведь не мала вероятность, что она встретится с ним на одной из миссий, где затеряться в гуще битвы уже не получится. Хиёри так хотела, чтобы все деревни скорее объединились, но до этого момента казалось невероятно далеко. И с каждым днём эта цель отдалялась только сильнее. Гроза над лесом набирала силу. Свет молнии выхватывал лица под масками АНБУ, а грохот раскатов сливался с ритмом шагов шиноби. Хиёри не теряла времени на размышления, уже сосредоточившись на технике, которая могла вытащить их из этой патовой ситуации. Хорошо, что погода как нельзя лучше этому способствовала. Капитан её команды коротко кивнул шиноби, державшему свиток. Тот дернулся в сторону, готовясь оторваться от боя, но первые же брошенные в его сторону кунаи вынудили остальных прикрывать отход. Хиёри едва увернулась от взмаха катаны. Шаг назад, концентрация чакры, и из её рук вырвались яркие разряды молнии. Линии света прорезали дождь, но её цель, молниеносно увернувшись, скрылась за деревом. Она уклонилась от летящего клинка, вытянула руку и выпустила разряд молнии, но он встретил деревянные пороги. Мокутон. Ямато. На периферии сознания раздался свист, который она узнала бы где угодно. Звук, похожий на пение птиц. Чидори. Её тело напряглось, кожа покрылась защитным покровом молний, и она отскочила в сторону, избегая удара. На секунду лес погрузился в напряжённую тишину, нарушаемую лишь шумом дождя. Дождь стекал по лицу Хиёри, смешиваясь с потом и каплями крови от мелких ран. Она стиснула зубы, сосредотачивая чакру. Её правая рука поднялась вверх, разряды молний заструились вдоль предплечья, закручиваясь в ослепительное сияние. Она чувствовала, как энергия пульсирует в её пальцах, соединяя её с бурей, гремящей над головой. Из грозовых туч раздался грохот, и спустя мгновение молния выстрелила из облаков, ударив с оглушительным ревом прямо в землю. Один из АНБУ, оказавшийся на её пути, даже не успел понять, что произошло, прежде чем его тело разметало ударной волной. Эта техника напоминала слабую версию Кирин Саске, которой Хиёри вдохновилась. Ей также удалось приручить саму природу. — Уходите! — выкрикнула она товарищам. Команда не заставила себя ждать: несколько фигур метнулись прочь, скрываясь в густом лесу. Какаши двинулся вперёд. Чидори вспыхнуло на его ладони, освещая тёмный лес призрачным голубым светом. Хиёри прищурилась, пытаясь держать его в поле зрения сквозь ослепляющий дождь. Её рука вновь поднялась, готовясь вызвать следующий удар. Ладонь затянуло трепещущими молниями. Очередной удар молнии обрушился на землю в шаге от Какаши. Вспышка осветила его силуэт — он резко отскочил, перекатом уходя от удара. Но она не останавливалась. Ещё раз. И ещё. Молнии падали хаотично, разбивая землю и вынуждая врагов отступать. Её тело дрожало от напряжения, а мышцы горели от усталости. Хиёри почувствовала, как её рука с трудом поднимается для очередного удара, но враги медленно отходили назад. Этого было достаточно. Небо над головой, ещё недавно полное бушующей энергии, вдруг словно истощилось. Грозовые тучи начали медленно рассеиваться, их громоздкие силуэты таяли в вечернем небе. Она резко развернулась, бросившись в сторону леса. Покров молний, окружающий её тело, вновь вспыхнул, помогая ей развить нужную скорость. Когда она догнала своих товарищей, небо над лесом уже прояснялось. Грозовые тучи отступили, оставив после себя свежесть и тишину. Дождь теперь лишь моросил, и только редкие капли стекали по её лицу. Её капитан кивнул. — Хорошая работа. Хиёри выпрямилась, тяжело дыша, и спокойно произнесла: — Возвращайтесь без меня, мне нужно кое-что проверить. Её голос звучал ровно, но убедительно. Универсальная фраза, которая из уст шиноби её уровня всегда звучала так, что не терпела возражений. Капитан не стал спорить, только коротко кивнул. Её товарищи двинулись дальше, растворяясь в глубине леса, в тени и сумраке. Хиёри же осталась. Её взгляд устремился куда-то вглубь леса, туда, где скрывались её собственные мысли. Поработала на благо своей деревни. Теперь нужно подумать о судьбе мира. Она молча развернулась и исчезла в противоположном направлении, растворяясь в шуме уходящего дождя. *** Мисаки двигалась молча, стараясь не отставать от отца. Хирари летел по ветвям деревьев с потрясающей лёгкостью, будто забыл о своей травме. Его движения были точными, плавными и пугающе быстрыми. Она смотрела на него и думала: "Как воплощение смерти может выглядеть столь живым?" Но эти мысли утонули в предвкушении. Сегодняшний день был необычным, и её сердце замирало от нетерпения. Отец редко учил её чему-то значимому. Даже тренировки с шаринганом дома он проводил нехотя, будто это была не обязанность, а наказание. Но сейчас, в глухом лесу, он явно собирался показать что-то важное. Поляну, куда они прибыли, окутывал лёгкий утренний туман. Хирари остановился, балансируя на одной ноге, и осмотрелся. Затем сложил несколько печатей. Пространство вокруг на мгновение размылось, а затем вернулось в норму. — Гендзюцу-завеса, — пояснил он, сверкая шаринганом. — Мало ли. Мисаки нахмурилась, разрываясь между мрачными мыслями и всплеском любопытства. Если отец использует защиту, значит, это что-то важное. А значит, интересное. — Ну что ж, — начал Хирари, переводя взгляд на дочь. — Сегодня я покажу тебе нечто особенное. Это секретные техники шарингана. — Это… та большая зелёная штука, которая тебя окружала? — восторженно спросила Мисаки, вспоминая видение из прошлого. Хирари слегка улыбнулся. — Почти. Ты правильно мыслишь, но это не совсем то. — Он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и, открыв их снова, заставил Мисаки вздрогнуть. Его шаринган изменился. Центральный узор стал круговым, а линии расходились наружу, создавая иллюзию вихря. — Это называется Мангекё Шаринган, — пояснил он, показывая пальцем на глаз. — В нашем клане пробудить его дано немногим. Мисаки смотрела на него, словно заворожённая. — Мангекё Шаринган... — пробормотала она. — Сегодня ты меня этому научишь? Его лицо озарила лёгкая усмешка. — Сегодня я только покажу, что он может, — ответил он, а затем резко посерьезнел. — Но это только между нами. Шисуи об этом не должен узнать. — У Шисуи тоже есть этот Мангёке? — не сдержала любопытства Мисаки. — Даже если бы был, он бы тебе не сказал. Уяснила? Она нахмурилась, вопросы роились в её голове. — А почему ты тогда мне рассказал? Хирари чуть прищурился. — Не хочешь знать? Ладно, забудь. — Нет-нет, продолжай! — поспешно возразила она. Отец сделал паузу, обдумывая, как продолжить, затем сказал: — Тот, кто пробуждает Мангекё, получает доступ к уникальным техникам. Сейчас я покажу одну из них. Ты готова? Мисаки кивнула, затаив дыхание. Но ничего не произошло. Хирари стоял на месте, его глаза не отрывались от дочери. — Ну? — не выдержала она, чувствуя лёгкую растерянность. Её голос прозвучал странно, словно издалека. Мисаки резко обернулась, но наткнулась на невидимую стену. Сделав шаг назад, почувствовала, как ноги погрузились в холодную, липкую воду. Мир затих, лес исчез, оставив её в странной серой пустоте. Она повернулась на звук, но вместо ожидаемого пустого пространства увидела вторую себя. Их взгляды пересеклись, и в это мгновение её сознание взорвалось. Она бросилась в сторону, но словно наткнулась на невидимый барьер. Пространство дрогнуло, как рябь на воде, и тут же перед ней появилась третья версия её самой. Мисаки шагнула назад, но другая копия сделала то же самое. Отражение? Нет. Эти движения были чуть быстрее, неестественные. Она дергалась, словно марионетка, которую кто-то дергал за нитки. Всё начало вращаться. Лес сменялся болотом, болото — огнём. Слева раздался оглушительный крик, справа — детский смех. Земля под ногами превратилась в зыбкую трясину, и Мисаки почувствовала, как её тело начинает утопать, хотя другую себя она всё ещё видела на поверхности. Третья Мисаки прыгнула на неё, и их столкновение разорвало пространство. Ощущение времени исчезло, как и ощущение её собственного тела. Она существовала и не существовала одновременно. Бесконечное множество "я" двигались вокруг, их крики и удары смешивались в гул, который разрывал сознание. На мгновение она поняла, что сражается. С кем — неясно. Удары кунаев раздавались в воздухе, кровь лилась, но неясно, кому она принадлежала. Её собственное лицо мелькало среди врагов, и каждый раз это была другая версия — злая, грустная, холодная. Вдруг всё застыло. Словно сломанная лента, кадры начали повторяться — одно и то же движение, тот же удар, те же взгляды, прокрученные десятки раз. Потом всё пропало. Она рухнула на землю. Ощущение вернувшегося тела принесло с собой боль — жгучую, бесконечную. Дышать было тяжело, и голова раскалывалась, словно её разорвали на части. — Это называется Омойканэ, — раздался голос Хирари. Он стоял на том же месте, прикрыв один глаз. — Я создаю множество реальностей, которые переплетаются и меняются. Жертва оказывается в бесконечном вихре иллюзий, теряя чувство времени, пространства и собственного "я". Мисаки лежала на земле, дрожащими руками хватаясь за траву, словно это могло вернуть ей стабильность. Голова гудела, всё тело ныло от напряжения. Она приподнялась на локтях, уставившись на отца, и голосом, полным возмущения, выкрикнула: — Ты что, совсем аху… — начала она, но вовремя запнулась, переводя дыхание. — Ты хоть представляешь, каково это было? Хирари, скрестив руки на груди, смотрел на неё с удивительным спокойствием. — Я использовал ничтожный уровень силы, — ответил он, его тон был настолько невозмутимым, что только больше разозлил её. Мисаки поднялась на ноги, пошатываясь. Она стиснула кулаки, глядя на него так, будто он был врагом. — Ничтожный?! Да ты... ты в край поехавший! — её голос звучал всё громче. — Я думала, что сойду с ума! Хирари хмыкнул, отворачиваясь, будто её слова не стоили внимания. — Шисуи выбрался без труда, — бросил он, как будто невзначай. Мисаки застыла. Шисуи выбрался без труда? Она стояла перед ним, тяжело дыша, пытаясь осознать эту фразу. Сравнение било по самолюбию, заставляя горечь подняться к горлу, но ещё больше её поражало осознание: значит, этот маньяк и над Шисуи поиздевался. Её взгляд скользнул на отца. Его лицо оставалось спокойным, словно всё, что происходило, было лишь частью обыденной тренировки. Она даже не пыталась искать ответов в его выражении. Собрав остатки самообладания, она наконец выдохнула: — Ну и что дальше? Хирари улыбнулся краем губ, словно только и ждал этого момента. — Теперь всё просто. Убей меня. — Что, прости? — Мисаки застыла, не веря своим ушам. — Убей меня, — повторил он, спокойный, как будто обсуждал погоду. — Не бойся, это просто тренировка. Она шагнула назад, с ужасом глядя на отца. Он явно был не в настроении объяснять больше, чем нужно. Взгляд его Мангекё был холоден и безжалостен, но теперь в нём читался вызов. Мисаки попыталась прочитать хоть что-то на его лице — сомнение, скрытую насмешку, что угодно. Но перед ней было лишь ледяное спокойствие. Кунай будто сам оказался в её руке. Она шагнула ближе, затем еще, ощущая, как земля под ногами превращается в зыбкую трясину. "Это просто тренировка,"— повторяла она себе. "Всё под контролем." Но голос в её голове звучал всё слабее. Её шаги стали медленнее, словно невидимый груз давил на плечи. Она подняла кунай, чувствуя, как пальцы дрожат. — Ты будешь делать это сегодня? — тон Хирари стал раздражённым, как будто он говорил о чём-то крайне банальном. Мисаки глубоко вдохнула, затем зажмурилась, подняла кунай и сделала резкий взмах. Что-то тяжёлое упало на землю. Когда она открыла глаза, мир рухнул. Её отец лежал перед ней, захлёбываясь в крови. Тёмные пятна крови быстро расползались по траве. Его грудь поднималась и опускалась всё реже, его глаза гасли. — Нет... — выдохнула она, бросая кунай, как будто это могло всё отменить. Ноги подкосились, и она рухнула на колени. Паника захлестнула её. Она смотрела на тело, захлёбываясь мыслями, которые не могли сложиться во что-то осмысленное. "Это тренировка... Он сказал, что это тренировка..." Её разум отчаянно цеплялся за эти слова, но картина перед глазами никак не складывалась с этим объяснением. Прошло десять секунд. Тридцать. — Ну, ты и садистка, — раздался спокойный голос за её спиной. Мисаки вздрогнула и резко обернулась. Хирари стоял позади, невозмутимо потирая горло. — Целиться надо так, чтобы враг не мучился, — добавил он, словно ничего не произошло. Она резко оглянулась обратно, туда, где должно было лежать тело. Ничего. Никакого тела, ни пятнышка крови. — Ты что... — начала она, не находя слов. — Это называется Изанаги, — сказал он, словно отвечая на незаданный вопрос. — Если обычное гендзюцу заставляет думать, что иллюзия — реальность, то Изанаги меняет саму реальность. Ты действительно меня убила, но я изменил случившееся и сделал так, чтобы этого никогда не происходило. Мисаки тяжело дышала, чувствуя, как мир вокруг стал нереальным. — Ты... Ты серьёзно? Ты действительно дал мне убить тебя? — в её голосе был ужас, но и нотки злости. Хирари кивнул, как будто объяснял что-то банальное. — Это киндзюцу нашего клана. Каждый раз, когда используешь эту технику, платишь цену — зрение на глазу, которым активировал технику. Но мне дано применять её не раз. Хотя даже для меня это не проходит бесследно. — Больше никогда не заставляй меня такое делать, — прохрипела Мисаки. Её ноги подгибались, и она опустилась обратно на траву. Он посмотрел на неё долгим взглядом. — Не обещаю, — бросил он и, не дожидаясь её ответа, развернулся и ушёл в тень леса. Мисаки бросила взгляд на лежащий в траве кунай. Его холодный блеск отразил свет утреннего солнца, будто насмешка над тем, что только что произошло. Она сглотнула, чувствуя, как в груди стягивает непонятное чувство. Реальность снова казалась иллюзией. *** После миссии Итачи сразу отправился на полигон. Найти того, кого он искал, оказалось проще, чем он думал. В другой ситуации он мог бы предположить, что Мисаки лежит на траве от усталости после многочасовой тренировки. Но её чистый и аккуратный вид говорил об обратном. Он подошёл бесшумно, так что только его тень, заслонившая солнце, выдала присутствие. Мисаки слегка приоткрыла глаза и скривилась. — Быстро. — D-ранг не занял много времени, — спокойно ответил Итачи. Мисаки вздохнула, садясь на мягкую траву. По её лицу было видно, что сейчас она не горела желанием возится с Итачи. Но, как будто у неё не было выбора, она кивнула ему, подавая знак начинать. Её чёрные глаза вспыхнули алым светом. Три томоэ закружились в узоре. Итачи активировал шаринган в ответ. Его два томоэ против её трёх. Итачи не чувствовал себя хуже и не завидовал, а Мисаки не чувствовала превосходства над ним. Что она, что Шисуи, только сочувственно поддержали его, когда он пробудил шаринган. Когда Итачи стал генином, он даже не заметил, как с новыми товарищами по команде у него появились связи. Не такие прочные, как он думал, но из-за потери которых он всё-таки отыскал тот самый спусковой крючок. Тогда хлынули все те эмоции, которые он подавлял все эти годы, пробуждая додзюцу. Шаринган открывал новые горизонты, и Итачи невольно принимал тот факт, что это та сила, которая так была ему необходима. — Ты первый, — сказала Мисаки, выводя его из раздумий. Итачи сосредоточился, направляя чакру в глаза. Иллюзия проникла в сознание Мисаки, и перед ними на траве появилась чёрная ворона. Она выглядела совершенно реальной: от падающей тени до перьев, чуть колышущихся на ветру. Мисаки слегка наклонила голову, разглядывая её. — Сам поймёшь свою ошибку? Редко Итачи слышал подобное в свой адрес, а от Мисаки это звучало раздражительнее вдвойне. Но поскольку к отцу он обращаться не хотел, а Шисуи был занят, Мисаки оставалась единственным выбором. Хотя как учитель она так себе. Итачи невинно моргнул, давая понять, что не понимает, о чём она говорит. — Лапки, — указала она, как на очевидное. — Трава под ними даже не примялась. У птицы совсем нет массы. Чтобы показать, она легко щёлкнула по вороне, и та перевернулась, как пушинка. Итачи цыкнул, признавая ошибку. Ему казалось, что он учёл это, но отдал приоритет больше визуализации. — Ладно, твоя очередь, — сказал он таким тоном, будто был уверен, что у неё получится не лучше. Хотя прекрасно понимал, что это не так. Что-то дрогнуло, и на том же месте появилась идентичная ворона. Она подошла к Итачи и клюнула его в колено. Было реалистично. И больно. Она взлетела и стала кружить вокруг него, и Итачи почувствовал слабый ветерок от взмахов крыльев. Он должен был признать, что это уровень, и ему есть куда стремиться. Ворона села ему на голову и растрепала волосы. Мисаки тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью, а Итачи надулся. Шаринган его сверкнул, и ворона исчезла, волосы же вернулись в норму. — Могу только сказать, что тебе не хватает сноровки, — заявила Мисаки. — Ты ведь не как все нормальные, а сразу с иллюзий в реальном времени начал. — Сейчас мне это интереснее, — невозмутимо ответил Итачи. Мисаки чуть прищурилась, её тон стал подозрительным: — А с каких это пор ты выбираешь только то, что тебе интересно, а не зубришь всё по порядку? Итачи отвёл взгляд, не зная, что ответить. Признаться, что хочет побыстрее научиться её технике с воронами? Это было бы ударом по его гордости. К счастью, чьё-то появление избавило его от необходимости отвечать. Но увидев, кто это, он мысленно нахмурился. — Что ты здесь забыл? — недовольно бросила Мисаки. Её знакомый Юичи сложил руки на бока. — А во что вы тут играете? Я хочу с вами. Странно, но Мисаки решила ответить: — Мы тренируем гендзюцу. — Ого, и как, получается? — Юичи скользнул взглядом на Итачи, который до сих пор не деактивировал шаринган. Юичи присел возле них, ближе к Мисаки, которая стремительно отодвинулась от него. — Ну, попробуйте погрузить меня в этот ваш шаринган. Мисаки закатила глаза, а Итачи, почему-то, решил попробовать. Он направил иллюзию, но она разбилась, не достигнув цели. Попробовал ещё раз, но безрезультатно. Итачи был озадачен. — Гендзюцу такого уровня на меня не действует, — заявил Юичи с самодовольной усмешкой. И тут что-то щёлкнуло в голове Итачи. Где-то он подобное уже видел. Точно такой же насмешливый тон, фраза с глубоким посылом. Этот взгляд — как будто видит его насквозь, знает о нём всё. Да, Итачи вспомнил тот самый эпизод из жизни, который пытался никогда не вспоминать. Ему было четыре. Вокруг — тёмный лес, а перед ним — шиноби, готовый убить. Он знал его имя. Этот человек говорил о личных счётах и смотрел на Итачи с глубоким презрением. Что-то прослеживалось между тем шиноби и Юичи. Еще тогда, почти три года назад, Итачи шёл на встречу с Мисаки и случайно наткнулся на Юичи и Иширу. У них был тот же взгляд — узнавание. Какая-то часть Итачи пыталась убедить его, что это просто накручивание. Тогда он был ребёнком и сильно испугался. Но его нутро подсказывало, что за этим скрывается что-то большее. Юичи, как будто уловив бурю эмоций в голове Итачи, отвёл взгляд, до этого уверенно смотря в его шаринган. — Наигрался? — раздражённо спросила Мисаки. — Где твой брат? — неожиданно сменил тему Юичи. — Зачем он тебе? — Он мой подчинённый. Завтра у нас миссия. Кароче, где он? — Не знаю, я ему не мама, — отрезала Мисаки. Итачи знал, где сейчас Шисуи, так как общался с ним перед этим. Но рассказывать он конечно не собирался. Юичи посмотрел на Итачи, задержав взгляд, а затем сказал: — Ладно, играйте в свои шаринганы. Мисаки пробормотала что-то невнятное ему вслед, а затем повернулась к Итачи: — Продолжим? Да, Итачи должен был продолжать. *** Тёмные стены туннелей казались бесконечными. Неровные, покрытые влагой и мхом, они уходили во мрак, где тусклый свет факела растворялся без следа. Трое шиноби двигались осторожно, почти бесшумно, лишь изредка переговариваясь. — Сколько уже прошло? — пробормотала Хиёри, приглушая зевок. — Часов двадцать, наверное? Нобу усмехнулся, хотя в его голосе звучала усталость. — Ближе к суткам. И всё бестолку. Уже который месяц мы занимаемся этой ерундой. Ивами, шедший впереди, остановился, обернувшись через плечо. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах блеснуло что-то похожее на насмешку. — Напомни, а чья это была идея? Нобу тихо фыркнул, но ничего не ответил. На каждом шагу их встречали развилки, завалы или тупики. Некоторые коридоры заканчивались провалами, заполненными чёрной водой, в которой не отражалось ничего, кроме тусклого света факелов. Другие вели в пустые залы, где только разложившиеся останки Зецу говорили о том, что кто-то здесь был. — Это всё равно что искать иголку в стоге сена, — сказала Хиёри наконец, прерывая тишину. — Только этот стог — сотни километров катакомб. — У тебя есть идея получше? — бросил Ивами, не оборачиваясь. Хиёри не ответила. Штурмовать Амегакуре было бы самоубийством, особенно если Хироши настолько заморочился, чтобы спрятать тысячи Зетцу. Если уж он защитил их, то наверняка и Нагато был укрыт лучше любого сокровища. Они продолжали путь до самого вечера, пока наконец не вышли на поверхность. Солнце уже садилось, заливая леса кроваво-красным светом. Воздух был прохладным, но даже он не мог стереть усталость, осевшую на плечах. Ивами разложил карту на большом камне, на котором туннели расходились, как паутина, на сотни километров вокруг. — Может, они ушли под воду, — пробормотал он, обводя что-то карандашом. — Сейчас, наверное, сидят где-то на дне океана. — Или в Амегакуре, — вставил Нобу, прислонившись к дереву. Ивами задумчиво провёл карандашом по карте, очерчивая область. — Позже исследуем эту территорию, — заметил он. — Без меня, — зевнула Хиёри, потянувшись. Ивами наигранно нахмурился. — А тебя вообще-то никто и не звал. Она едва заметно улыбнулась, и наступила тишина. Каждый из них погрузился в свои мысли, глядя куда-то в пустоту. — А что, если... — начала Хиёри, разрывая тишину. — Мы ведь можем как-то возродить Четвёртого Хокаге. Он переместиться хирайшином к Обито и убьет его. Насколько я помню, метка хирайшина никогда не исчезает. Нобу хмыкнул. — Получился бы идеальный спидран, если бы не одно "но". Минато сейчас варится в животе Бога Смерти. — Юичи, кстати, уже думал о таком, — добавил Ивами. — Он даже овладел хирайшином, чтобы провернуть этот трюк, но к чужой метке переместиться не смог. Да и Хироши наверняка всё предусмотрел. Хиёри вдруг вспомнила о чем-то важном. — А где собственно Юичи? — спросила она. Ивами пожал плечами. — В обычной ситуации я бы сказал, что ему лень, но у него вроде какие-то дела. — Значит, лень, — подвела итог Хиёри. Ивами на мгновение поднял на неё взгляд и, чуть улыбнувшись, спокойно возразил: — Не говори так. Юичи старается больше всех. *** — Ты представляешь, Ишира? — голос Юичи прозвучал с едва заметной ноткой веселья. Он выпустил струю едкого дыма и, глядя на сигарету в руке, добавил: — Это моя первая сигарета за восемнадцать лет. Дым медленно поплыл в сторону, накрывая недовольное лицо Иширы. — Иди ещё алкашкой закрепи, чтобы доказать всем, что ты взрослый. — Завидуешь, — Юичи, с издёвкой, поднёс сигарету ближе к нему. — Ты же хочешь попробовать, да? А нельзя тебе такое, ещё маловат. Ишира оттолкнул его руку, досадливо фыркнув: — Какой же ты всё-таки мерзопакостный. Юичи, не теряя самообладания, потушил сигарету об ствол дерева. Её тлеющие остатки погасли с лёгким шипением. — И мне ведь не стыдно, — заключил он, как будто подводя итог. Они стояли под старым дубом. На его ветке болтались любимые качели Наруто, медленно покачиваясь под лёгким ветром. Это место предоставляло прекрасный обзор, особенно для бьякугана Иширы. Как-то так вышло, что Юичи начал забирать Иширу из Академии. И вот они снова здесь, лениво пасли это место, каждый в своих мыслях. — Ты что, обидел Мисаки? — вдруг спросил Ишира, переводя взгляд куда-то вдаль. — В смысле? — Юичи слегка приподнял бровь, оборачиваясь к нему. — Ну, — протянул Ишира, — я больше не знаю, ради чего Учиха Шисуи может идти в нашу сторону. Юичи улыбнулся. — А, порядок. Это теперь мой кент. С добродушной улыбкой перед ними появился Шисуи. Лёгкий порыв воздуха от его шуншина разметал несколько опавших листьев. — Я готов, семпай. Когда выдвигаемся? — коротко спросил он, глядя на Юичи. — Щас с серьёзными людьми договорю, — ответил Юичи, кивнув в сторону Иширы. — А ты можешь подождать у главных ворот. Шисуи, понимающе кивнув, исчез в шуншине. Ишира, долго смотрев туда, где секунду назад стоял Шисуи, наконец протянул: — Вот это да… Тебя теперь походу можно называть лучшим другом Учих. — Кажется, корень уже взял меня на карандаш. И Итачи. — Юичи слегка нахмурился. Ишира взглянул на него вопросительно. Юичи отмахнулся рукой. — Вероятно, я ему не приглянулся. — Кстати, я тоже, — задумчиво добавил Ишира. Юичи хмыкнул, словно это его позабавило. — Всё это, конечно, замечательно, но мне пора. — Ага. Увидимся, — ответил Ишира, махнув на прощание. Юичи неспешно направился к главным воротам. Когда он подошёл, там уже стоял Шисуи, скрестив руки и терпеливо ожидая. — Любите же вы вокруг себя детсад собирать, — прокомментировал он с лёгкой усмешкой. Юичи хмыкнул, разворачивая карту и разглядывая маршрут. Он прикинул, что их объединение в одну команду с Шисуи могло быть не только его инициативой. Казалось, что Шисуи сам стремился к контакту. Узнав, что его младшая сестра общается с каким-то подозрительным джонином, наверняка не давало ему покоя. Впрочем, это не могло не радовать Юичи. Разделить цели и сотрудничать с таким человеком — уже огромный шаг вперёд. А подружиться? Это было всего лишь делом техники. — Ну что, пойдём? — сказал Юичи, сворачивая карту и убирая её в сумку. Шисуи кивнул, и оба скрылись в тени деревьев. *** Кабинет Райкаге был просторным, но в этот момент казался Хиёри давящим. Массивный стол в центре комнаты, за которым восседал Эй, выглядел монументальным, как и сам Райкаге. Рядом стояли старейшины деревни, молчаливо одобряя каждое его слово. Хиёри, не успев толком выспаться после возвращения в Кумогакуре, стояла в полусонном состоянии, окружённая другими джонинами. Но сонливость быстро исчезла, когда Эй мощным голосом обратился к собравшимся. — Мы собираемся подписать мирный договор с Конохой. Эти слова ударили Хиёри, словно гром среди ясного неба. Вот оно, то, чего она хотела больше всего. Перемирие. Шаг к объединению. Но вместе с радостью тут же пришло осознание. Лицо Эя исказилось в мрачной гримасе. Он поднял руку и с силой ударил по столу. Древесина застонала, а звук разлетелся эхом по комнате. — Но мы не станем идти на поводу у этих нечестивцев! Голос Райкаге был полон гнева, и он не скрывал своего раздражения. Его холодный взгляд скользнул по рядам шиноби, словно пытаясь найти слабое звено. И, наконец, он остановился на Хиёри. — Хиёри, — голос Эя был как ледяной клинок, каждое слово ударяло в самое сердце. — Под видом посланника ты должна будешь выкрасть бьякуган из деревни. А именно наследницу Хьюга. Хиёри почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Она стойко выдержала его взгляд, но внутри всё разрывалось от ужаса. Это звучало как начало конца.