Наруто по сети

Класс Академии окутывала тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги и скрипом карандашей. Ишира, откинувшись на спинку, лениво водил пальцем по пустому листу теста, не обращая ни малейшего внимания на задание. Три месяца в Академии, и он уже изрядно так устал от её скучных занятий. На фоне клановых тренировок и занятий с Юичи всё это казалось бессмысленной рутиной, когда большая часть материала ему давно была известна. Эта уверенность только укреплялась с каждым днём. Ишира почувствовал, как веки начинают тяжело опускаться, а мысли уносятся куда-то прочь, к гораздо более важным задачам. Но внезапно тишину пронзил резкий голос учителя, и Ишира вздрогнул, возвращаясь в реальность. — До конца теста осталось две минуты, — сухо объявил учитель. Холодок пробежал по спине Иширы. Его лист был абсолютно пуст. Смущение и страх на мгновение вытеснили его уверенность. Всё это время он самоуверенно думал, что справится позже, но как-то забылся. На мгновение его самоуверенность поколебалась. Он быстро оглядел класс, выискивая спасение, и взгляд остановился на Учихе Мисаки, сосредоточенной над своим листом. Этот вариант казался беспроигрышным. С момента их знакомства их пути практически не пересекались, даже после поступления в один класс. Она будто не замечала его существование, а у Иширы не было и мысли идти с ней на контакт — этим занимался Юичи. Сосредоточившись, Ишира прикрыл глаза ладонью и бесшумно активировал бьякуган, позволяя глазам без труда сфокусироваться на её тесте, бегло пробежав глазами её ответы. Спустя мгновение Мисаки поежилась, словно ощутив на себе взгляд, но быстро восстановила спокойствие, продолжая писать. Когда Ишира закончил, учитель объявил о конце теста, вместе с этим ознаменовав окончание учебного дня. С лёгким чувством удовлетворения он вздохнул и не спеша направился к выходу, положив свой листок на край стола. В гулком коридоре, наполненном болтовней учеников, он продвигался с холодной невозмутимостью, пока позади не послышались быстрые шаги. Обернувшись, он увидел Мисаки, догоняющую его с явно выраженным раздражением. — Объяснись, — потребовала она. Её голос прозвучал тихо, но холодно. Ишира ответил, не останавливаясь, продолжая идти по коридору: — Просто тренировался с Бьякуганом, — сказал он, стараясь придать голосу легкость. — Взгляд случайно задержался. — На полторы минуты? — её взгляд сузился, и в глазах промелькнуло недоверие. На мгновение Ишира замер, а затем, с вызовом посмотрев ей в глаза, небрежно признался: — Да, списал. И что теперь? Ссориться с ней хотелось в последнюю очередь, но любопытство взяло верх. Что же она сделает в ответ? Ишира знал, что она не сравнится с ним в тайдзюцу, против Хьюги это бессмысленно, а как у неё обстоят дела с ниндзюцу, его не особо волновало. Один мягкий кулак, и чакру она использовать не сможет. Мисаки беззвучно хмыкнула, сменяя выражение удивления на маску непроницаемости. Наклонившись ближе, она тихо, почти шепотом, сказала, не отводя от него взгляда: — Спускаю на первый раз. Следующего не будет. В этот момент её глаза вспыхнули алым, и Ишира заметил два томоэ на её радужке. По его мнению, это было что-то на грани безумия для девочки её возраста. Да даже если она не маленькая девочка, управлять таким додзюцу в детском теле — дело не из простых. Сам Ишира с трудом справляется с бьякуганом, быстро доходя до предела. — Договорились. Мисаки резко развернулась и молча ушла прочь, оставив Иширу наедине с мыслями. Он ещё несколько мгновений смотрел ей вслед, прежде чем направиться к выходу. На улице его ждал Юичи, стоящий возле ворот Академии и бодро приветствующий его. — Эй, чемпион, как дела? — приветливо окликнул его Юичи. Ишира бросил на него суровый взгляд. — Что ты здесь забыл? — отчеканил он, едва скрывая недовольство. — Ну, представь, что я старший брат, который пришел за младшим, — с лёгкой усмешкой отозвался Юичи. Ишира обреченно покачал головой и перевёл взгляд на толпу детей, заполнившую двор Академии. Вскоре он заметил Мисаки, стоявшую в стороне. Она, казалось, тоже их заметила, а Юичи, не теряя времени, приветливо помахал ей рукой. Мисаки нахмурилась, оглянулась по сторонам и, удостоверившись, что никто не смотрит, показала ему средний палец. Юичи застыл, пораженный, приоткрыв рот, а Ишира тихо усмехнулся, не удержавшись от улыбки. *** Мисаки стояла, смотря вслед удаляющимся Ишире и Юичи, пока не заметила, что кто-то стоит совсем рядом. Обернувшись, она увидела Итачи, который смотрел на неё с невинным, но задумчивым выражением лица. — Что это ты только что показала? — спросил он, искренне не понимая. Мисаки вскинула брови, не сразу осознавая, о чем он говорит. В этот момент Итачи начал медленно поднимать свою руку, чтобы повторить её жест, не подозревая, что он значит. Она поспешно накрыла его ладонь своими руками и шепотом прошипела: — Больше так не делай, и я тоже не буду. Договорились? Итачи посмотрел на неё с лёгким недоумением, нахмурился, но кивнул, как будто его вопрос был исчерпан. Он развернулся, собираясь уходить, с видом, что узнал всё, что хотел. Но Мисаки не собиралась его так просто отпускать. С хищной улыбкой она положила руку на его плечо, остановив его. — Итачи-кун, ты ведь не забыл, какой сегодня день? — спросила она, хитро прищурившись. Итачи обернулся и тихо вздохнул, явно понимая, о чём идёт речь. Он чуть прищурил глаза, и в его взгляде мелькнуло раздражение. — Это глупая затея, — отрезал он, пытаясь сохранить нейтральный тон. Мисаки, игнорируя его протесты, начала медленно кружить вокруг него, её голос был полон притворной задумчивости. — Сегодня вечером все взрослые собираются в Храме Нака. — Она говорила тоном заговорщика, будто разгадывала великую тайну. — Они будут обсуждать что-то очень важное. Поэтому нам с тобой просто необходимо пробраться туда и узнать, что именно. Это наша миссия ранга А. В последнее время Мисаки всё больше ощущала, что между кланом Учиха и остальной деревней возникла невидимая, но ощутимая стена. Она замечала, как на неё и её соклановцев бросают косые взгляды. Простые жители Конохи, которые раньше смотрели на Учих с уважением, теперь поглядывали на них настороженно, а порой даже с недоверием. Сама жизнь внутри клана изменилась. Учиха словно отдалились, ограничив себя пределами своего квартала. Они редко покидали его, и сами жители деревни больше не решались заходить туда. С момента переезда на новое место Мисаки не видела ни одного местного на улицах их квартала. И ещё эти собрания. Она знала, что Шисуи регулярно ходит на них и возвращается поздно вечером, подавленный и мрачный. Когда она пыталась узнать что-то от него, он отделывался шутками и уходил от ответа. Отец же неубедительно говорил, что это обычные клановые дела, и сам вообще не собирался туда ходить. Но Мисаки была уверена: за всем этим стояло что-то большее. Итачи выдержал её взгляд с упрямым спокойствием и, без лишних слов, повернулся к ней спиной, коротко бросив: — Я ухожу. Он уже начал было идти прочь, но Мисаки снова успела его остановить, взяв за рукав. — Ну чего ты боишься, тебе ведь тоже интересно, — прошептала она с улыбкой. — Признайся, ты ведь тоже места себе не находишь, пытаясь понять, что они скрывают. Секунду он колебался, и в его взгляде промелькнуло что-то, чего Мисаки не видела раньше, — сомнение. Но в следующий миг он резким движением стряхнул её руку, словно избавляясь от соблазна, и продолжил путь, не оглядываясь. Мисаки нахмурилась, наблюдая за его удаляющейся спиной. Её глаза полыхнули раздражением, и она надув губы крикнула ему вдогонку: — Ну и катись, как хочешь! Всё равно пойду одна и ничего тебе потом не расскажу! *** В комнате Юичи царила легкая суматоха. Ишира развалился на его кровати, лениво читая свиток по противодействию гендзюцу, но украдкой наблюдая, как его старший друг методично собирает снаряжение. Подсумки были раскрыты, кунаи исчезали в запечатывающих свитках, а Юичи то и дело проверял снаряжение, словно готовясь к миссии. Не отрываясь от свитка, Ишира спросил с тенью безразличия: — Опять на миссию собрался? Юичи, захлопывая очередной свиток, едва взглянул на него. — И да, и нет, — ответил он, запихивая последние кунаи в подсумок и поднимаясь. Юичи хлопнул в ладоши, как бы подводя черту под сборами, и добавил: — Я иду встретиться с знакомыми попаданцами. Ишира с любопытством отложил свиток и приподнял бровь, немым взглядом задавая вопрос. Юичи, закатывая глаза, как будто сам не слишком был в восторге от этой встречи, пояснил: — Многие начали суетится из-за Хироши. Мол, что-то с ним нужно делать. Ну, пойду послушаю, да и кое-какую информацию узнать не помешает. Ишира кивнул, словно делая для себя какие-то выводы, и вернулся к свитку, снова теряя интерес к Юичи. Но тот, прикрепляя на себя жилет джонина, внезапно добавил: — Когда станешь генином, возьму тебя с собой. Ишира взглянул на него с недоумением. — Зачем? — спросил он, без особого воодушевления. Юичи ответил тоном, словно объяснял очевидное. — Как зачем? Нужно всем показать, что попаданцы в Конохе не пальцем деланы. Чтобы боялись. Повезёт — и Мисаки с собой потащим. Ишира фыркнул, возвращаясь к чтению свитка. Юичи продолжил пристегивать снаряжение, подбирая ремешки жилета, и добавил, с интонацией старшего наставника: — И тебе не стоит долго засиживаться за партой в Академии, постарайся выпустится досрочно. — Я тоже об этом думал, — неохотно откликнулся Ишира, кивнув. Юичи с довольной улыбкой похлопал его по плечу. — Вот и отлично. Держу за тебя кулачки. С этими словами он направился к выходу, остановившись лишь на мгновение: — Я буду примерно через неделю. И не забудь закрыть дверь за собой. Ишира лишь вздохнул, вновь погружаясь в чтение, слушая, как шаги Юичи затихают за порогом. *** Мисаки укрылась в густых зарослях у границы леса, наблюдая, как Учихи медленно стекаются к Храму Нака. Среди взрослых членов клана, многие из которых она видела впервые, царило необычное спокойствие, словно это собрание было всего лишь очередной рутиной. Однако, когда на горизонте появился Шисуи, Мисаки сразу заметила разницу: он выглядел угрюмо, лицо его было сосредоточенным, а взгляд — затуманенным тревожными мыслями. Было очевидно, что ему не нравится участвовать в этих собраниях, но он продолжал приходить, как будто у него не оставалось выбора. Когда последний из Учих исчез за дверями Храма, Мисаки быстро покинула своё укрытие. Убедившись, что её никто не заметил, она, осторожно держась в тени, стала приближаться к зданию. Внезапно она ощутила чьё-то присутствие рядом и резко обернулась, внутренне готовясь оправдываться. Но это был всего лишь Итачи, который только слегка нахмурился и отвёл взгляд, как бы говоря: «Даже не спрашивай, почему я здесь». Мисаки мысленно усмехнулась, но сдержалась, ничего не сказав. Они молча продолжили путь, медленно поднимаясь по ступеням. Когда они почти достигли входа, Итачи внезапно поднял руку, указывая на периметр Храма. — Барьерные печати, — прошептал он, едва заметно кивая в сторону. — Они наверняка среагируют на постороннего. Мисаки с задумчивым видом почесала затылок, активировала шаринган и стала изучать узор барьера. Незаметные глазу линии переплетались, образуя прочное заграждение, создавая множество слоев и пересечений. Она внимательно всматривалась, ища слабые точки, но вскоре Итачи начал подгонять её, не желая тратить время на месте. — Простите, Итачи-сан, я работаю над этим, — с притворной вежливостью съязвила она. — Может, лучше уйдём, пока не поздно, — шёпотом предложил он, сохраняя невозмутимое выражение лица. Мисаки бросила на него дерзкий взгляд: — Раз ты такой правильный, зачем вообще поплелся за мной? — Чтобы убедиться, что ты не натворишь глупостей, — ответил он, не показывая никаких эмоций. Она фыркнула, закатив глаза, и подняла взгляд на небо. В этот момент её внимание привлекли птицы, пролетевшие через барьер: тот едва заметно замерцал. С помощью шарингана она уловила, как на долю секунды в узорах барьера появилась крошечная брешь. — У меня есть идея, — пробормотала Мисаки. Они призвали стаю воронов, и те, взмыв в воздух, устремились к барьеру. Поток птиц, перегрузивший печати, вызвал дрожь в барьере и на миг открыл проход. Мисаки и Итачи быстро проскользнули внутрь и, придерживаясь стен, стали пробираться вглубь Храма. Однако, когда они достигли центрального зала, он оказался пустым. Мисаки нахмурилась, озадаченно оглядывая помещение. Она ожидала увидеть собрание, но тишина и пустота вокруг только усиливали напряжение. — А где все? — шепотом пробормотала она, озираясь по сторонам. Итачи молча указал на центр зала. Там, среди татами, один коврик был отодвинут, открывая узкий спуск вниз. Мисаки изумлённо уставилась на лестницу, ведущую в скрытое подземное помещение. Итачи первым осторожно начал спускаться, скрыв свою чакру, и Мисаки, подражая его осторожности, последовала за ним. Чем глубже они спускались, тем более густым становился воздух, пропитываясь чем-то тягостным и мрачным. Скоро до них начали доноситься приглушённые голоса, а Мисаки почувствовала, как сердце замирает от предвкушения. Они с Итачи укрылись на границе света и тени, вглядываясь и вслушиваясь в происходящее. Сначала слова были размытыми, но стоило Мисаки настроиться, как до неё донеслись чёткие фразы, произнесённые знакомым низким голосом. Это был капитан полиции Фугаку. — …передано распоряжение о том, что значительную часть нерешённых дел за пределами деревни теперь будет вести Анбу, — голос Фугаку звучал спокойно, но в его тоне чувствовалась напряжённая сдержанность. — Нам же надлежит сосредоточиться на поддержании порядка внутри самой Конохи. Сразу же по залу прошёл ропот, переходящий в негодующий гул. Один из Учих выкрикнул: — Да им просто нужно запереть нас в стенах деревни! Они хотят держать нас под контролем! Фугаку выдержал паузу, давая всем высказаться, а затем невозмутимо ответил: — Бюджет уменьшен. Мы просто не можем разрываться между делами деревни и тем, что происходит за её пределами. Количество нераскрытых дел говорит само за себя. Едва он произнёс эти слова, как кто-то из зала громко парировал, с нотками горечи и негодования: — Бюджет! Как будто деревня не могла его поднять! — Они ведь уже оправились после нападения лиса. Бюджет подняли другим кланам, но не нам! Недовольный гул усилился, заполнив помещение. Мисаки бросила быстрый взгляд на Итачи, который молча вслушивался, но выражение его лица слегка потемнело. — Решение уже принято! — рявкнул Фугаку с нажимом. — Мы обязаны соблюдать порядок внутри деревни, пока остальные будут заниматься внешними делами. Наша задача — доказывать свою верность Конохе на деле, а не на словах. Голоса постепенно затихли, но в зале всё ещё витало напряжение. На протяжении следующего часа обсуждались менее важные клановые дела, и когда, наконец, собрание закончилось, Мисаки и Итачи, не теряя времени, бесшумно покинули Храм тем же путём, которым пришли. Их шаги были почти беззвучными, и, преодолев безопасное расстояние, они замедлились, теперь просто шагая по тихой ночной улице. Луна едва освещала дорогу, и в этой слабой тени оба погрузились в свои мысли. Итачи шёл рядом, нахмурившись; его лицо казалось ещё более мрачным, чем обычно. Мисаки украдкой взглянула на него, не представляя, какие мысли могли его волновать. Её собственные были полны сумятицы: собрание не дало ей чётких ответов, но оставило неприятное ощущение, словно они стали свидетелями чего-то, способного обернуться бедой. «Учихи недовольны политикой деревни», — думала Мисаки, возвращаясь к словам, которые услышала в Храме. Было странно: вместо того чтобы открыто обсуждать свои жалобы с деревней, её клан собирался в подземной комнате, прячась в тени, и как будто обострял недовольство между собой, перемывая косточки деревне. Что-то внутри подсказывало, что этот путь — неправильный. В этом недовольстве, переплетенном с чувством несправедливости, было что-то не доброе, как будто из скрытой комнаты Храма потихоньку выползала тень, охватывающая их клан. Внезапно в памяти всплыли слова Юичи, сказанные когда-то давно, почти год назад, когда он говорил о её «проблемном клане». Тогда она не придавала значения этим словам, но сейчас, после услышанного, они приобрели новый смысл. Не это ли он имел в виду? Они продолжали идти в молчании, когда внезапно оба насторожились, уловив чей-то резкий, но едва заметный подход. В следующее мгновение перед ними в шуншине появился Шисуи. С лёгкой, почти усталой улыбкой и притворным укором он посмотрел на них, особенно задержав взгляд на Мисаки. — Не буду врать, от тебя я ожидал подобного, — сказал он, слабо улыбаясь. Переведя взгляд на Итачи, добавил с легкой насмешкой: — А вот ты, Итачи… такой воспитанный мальчик. Итачи надулся и отвел взгляд, словно пытаясь скрыть лёгкое смущение. Мисаки, поджав губы, попыталась выглядеть уверенной. — Нас так легко заметили? — спросила она, не скрывая удивления. — Конечно, — с таким видом, будто это что-то само собой разумеющееся, ответил Шисуи, а затем добавил: — Но раз я сидел в конце ряда, то позаботился, чтобы вас никто не обнаружил, наложив простое, но эффективное гендзюцу сокрытия. Мисаки фыркнула, едва скрыв благодарность за такую заботу. Итачи, напротив, нахмурился ещё сильнее, глядя себе под ноги, явно упрекая себя за недостаток опыта. Они продолжили путь вместе, и вскоре Шисуи нарушил тишину, обернувшись к ним: — Ну, как, понравилось? Итачи промолчал, всё так же разглядывая землю перед собой, погружённый в глубокие размышления. Мисаки же взглянула на Шисуи серьёзно, с трудом удерживая любопытство и лёгкое раздражение. — Почему всё так? — спросила она, не скрывая недоумения. Шисуи на мгновение помедлил, потом пожал плечами. — Клан подозревают в организации нападения хвостатых на деревню. Говорят, что только шаринган способен контролировать их, — ответил он, понизив голос. — Из-за этого Учихи замкнулись в себе и начали культивировать ненависть между собой. Мисаки ошеломленно остановилась, потрясенная услышанным. — Как такое возможно? — резко возразила она. — Я своими глазами видела, что Треххвостый делал с нашим кварталом. Учихи бы не стали разрушать свои дома, рисковать своими жизнями. Шисуи вздохнул, его лицо выражало смесь горечи и усталости. — Это всего лишь злые слухи в деревне, — ответил он. — Не всё так критично, как кажется. Учихам просто нужно время, чтобы остыть, — его слова прозвучали успокаивающе, но во взгляде на миг мелькнуло беспокойство. Мисаки молча кивнула, пытаясь уложить в голове всё, что только что узнала. Они вскоре достигли места, где их пути расходились: Итачи попрощался и пошёл к себе, а Мисаки вместе с Шисуи направилась к дому. Когда они подошли, её внезапно сковало ощущение странной неподвижности, словно она погрузилась в невидимые оковы. Внезапное ощущение жара поднималось по телу, как будто пламя охватывало её изнутри. Всё перед глазами погрузилось в зловещий мрак, оставляя её совершенно беспомощной, окруженной непроглядной тьмой. Собравшись с мыслями, она активировала шаринган. Мир словно треснул, раскрываясь, как хрупкая иллюзия. Перед ней вновь появилась картина реальности: она стояла на пороге дома, а её отец внимательно наблюдал за ней, медленно деактивируя свой шаринган. — Уже лучше, — прокомментировал он с едва заметной улыбкой. Отец, который взялся за её обучение по использованию шарингана, уже не в первый раз устраивал ей подобные подлянки. — Я впечатлен твоей дерзостью, — сказал он, и Мисаки почувствовала, как внутри неё поднимается гнев. — Ты что, прочитал мои воспоминания? — прошипела она, сжав кулаки. Отец лишь пожал плечами, ответив с безмятежным видом: — Ты сама мне позволила. Шисуи, наблюдавший за их разговором, хмыкнул и, прикрыв рот кулаком, едва сдержал смех. Мисаки бросила на них обоих уничтожающий взгляд и, высоко задрав подбородок, демонстративно направилась внутрь дома, не собираясь больше терпеть их поддразнивания. Она слышала, как отец тихо журил Шисуи за то, что тот позволил ей проникнуть на собрание. Мысленно усмехнувшись, Мисаки подумала, что так ему и надо. *** Утро нового дня в Академии выдалось свежим и прохладным, и ученики сдавали нормативы на открытом воздухе. Ишира безмятежно стоял в стороне, лениво ожидая своей очереди и не особенно интересуясь происходящим. Его мысли витали где-то далеко от Академии, и он выглядел полностью расслабленным. Внезапно он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Встрепенувшись, Ишира обернулся и увидел, что с другой стороны двора прямо к нему идёт Мисаки, не сводя с него глаз. Её уверенная походка и целенаправленный взгляд заставили его слегка напрячься. Он машинально начал перебирать в памяти, чем мог её задеть или рассердить. Списывание накануне? Вряд ли, они уже уладили этот момент. Однако, когда она подошла к нему, её вопрос оказался неожиданным: — Где живёт Юичи? Как его найти? — спросила она, не отводя от него взгляда. Ишира моргнул, ощутив, как в нем поднимается волна удивления. Он даже не мог представить, зачем ей понадобился Юичи, но не стал задавать лишних вопросов и вместо этого несколько замешкался, сцепив пальцы за головой. — Эм… Юичи только вчера ушёл на миссию, — ответил он, чуть запнувшись. — Вернётся через неделю. От его слов Мисаки безнадежно закатила глаза, подняв взгляд к небу, и пробормотала себе под нос: — Когда он не нужен, то постоянно маячит перед глазами. — Всегда, в общем-то, — добавил Ишира с лёгкой усмешкой. Она лишь бросила на него оценивающий взгляд, будто раздумывая, стоит ли это комментировать, и сказала: — Ладно, скажи Юичи, когда вернётся, пусть найдет меня, — произнесла она деловито, с лёгкой ноткой приказа. Ишира кивнул, ощущая лёгкое замешательство и в то же время удивленное любопытство. Он не стал задавать вопросов, только молча наблюдал, как Мисаки развернулась и ушла, оставив его в раздумьях.