Миссия по спасению Мира!

Глава 29

Правосудие

«Лишь тот, кто ждёт — оценит встречу, В разлуке нет ничьей вины — Кто не любил — тот гасит свечи, Кто любит — тот горит внутри».

© Эль Твит

8 июня 1060-го       Закончив разговор с Наруто и парализовав того гендзюцу, Саске не пошёл к арене, как думал Узумаки. Его цель намечалась в другой стороне: вначале он хотел отомстить тем, кто в этом всём виноват. За время подготовки он хорошо изучил тюрьму Конохи и то, в каких камерах находятся Мукаде и Данзо.       Он знал, что у него есть всего тридцать минут, чтобы сделать намеченное: после будет объявлена тревога, и к месту прибудет несколько отрядов надзирателей.       Саске был слишком самоуверенным, чтобы опасаться этого; его не пугало то, что он привлечёт к себе внимание. Он был крайне убеждён и в том, что сможет одолеть их всех. Вот только это не входило в его планы. Он хотел испытать две техники своих глаз, а оставшуюся чакру сэкономить для убийства старейшин — это было главной задачей.       Незаметно проникнув на территорию тюрьмы, он создал клона, и, замаскировав под одного из надзирателей, отправил его к остальным. Его целью было моментально вырубить их на ближайшие полчаса, чтобы они не прибежали на шум, что будет создан Учихой. Получив от него воспоминания о сделанной работе, парень пробрался внутрь и уже через несколько минут был на нужном этаже.       В тусклом коридоре, покрашенном в серый цвет, по левой стороне располагались одиночные камеры для инвалидов. Двери были на близком расстоянии друг от друга, что явно намекало на их маленький размер. Их было больше, чем в обычных тюрьмах, но и не так много, чтобы в них заблудиться. Потому Саске довольно быстро нашёл отсек с Мукаде. Ему было известно, что три года назад, желая отомстить за близких, Ариза его уже искалечила, переломав все ноги и руки, но Учихе было этого недостаточно.       Он не собирался его щадить, как сделала это она. Парень явился закончить с ним раз и навсегда.       Душу переполняло волнение, он знал, что это путь в один конец — сделав задуманное, он не только оборвёт все узы с деревней, но и сожжёт мосты. Вот только он не видел иного пути. Месть — стала единственным, что держало его на этой земле.       «Потому что я должна была это сделать, как шиноби скрытого Листа. Это мой долг! Оставьте меня в прошлом, не рискуйте из-за меня, это моё бремя, так будет лучше для всех. А я… я всегда буду любить Коноху, и вы всегда будете для меня самыми дорогими людьми», — вспомнил он слова Аризы в их последней встрече. В них было столько боли, что он от сочувствия не мог на неё злиться. — Ты настолько любила деревню, что готова была отдать свою жизнь, Ари… но как только ты перестала быть нужной, Коноха без зазрения совести выбросила тебя на свалку истории.       «Они заплатят за это… каждый, кто причинил тебе боль», — пронеслось в его голове и он, резко открыв с ноги железную дверь, вошёл внутрь. Посередине холодной каменной комнаты он застал рыжеволосого мужчину лет двадцати пяти, что сидел на инвалидном кресле.       Учиху не волновал ни вид унылой камеры с одной-единственной койкой, ни грязный туалет, ни запах пота и мочи. Первое, что увидел — это глаза яркого янтарного цвета, а также изуродованное лицо.       Обернувшись на шум, бывший член Корня не сразу понял, кто перед ним стоит. А вот Саске же узнал его моментально. Несколько дней назад он всю ночь потратил на просмотр видеокассеты, что находилась в личном деле Аризы. Он знал про пытки сокомандницы и про истязания остальных её знакомых, он видел их собственными глазами, и их крики до сих пор эхом отзывались у него в голове. Несмотря на шок, парень не сразу поверил, что на кассете достоверная информация, отчего раздобыл ещё два личных дела: на сенсея Аризы — Иоши-сан — и на её мужа. В обоих досье подтвердилась дата их смерти — они все умерли в один день и найдены были в том же подземелье Корня.       Стоя перед ним, он едва сдерживал себя в руках. Ядерное чувство ненависти бурлило в его душе; увидев насильника вживую, он так сжал зубы, что они противно заскрипели. — Хах, Учиха Саске… только не говори, что пришёл мстить за свою шваль, — ехидно протянул Мукаде, и парень, максимально быстро преодолев расстояние, схватил его за волосы и впечатал в ближайшую стену. Схватив крепче за затылок, он продолжал избивать заключённого головой обо все твёрдые предметы рядом.       Спустя некоторое время Саске, учащённо дыша, отстранился, взглянув на кровавое месиво, что сделал из его лица. — Пришёл выместить на мне свою ярость? — всё ещё мог говорить он. — Заткни свою пасть, я тебя не спрашивал, — прорычал Саске и тут же продолжил его бить, наблюдая за тем, как все стены вокруг окрашиваются в кровь.       Но враг не скулил, не издавал стоны боли, не показывал слабость. На все агрессивные выпады Саске он лишь усмехался. Сколько Учиха не ломал ему кости, каким бы сильным удар ни был, Мукаде продолжал злорадно скалиться. Через несколько минут, несмотря на изувеченное тело, он открыто перешёл на хохот. Учиху в этот момент переклинило, и он, в полном замешательстве, ошарашенно отошёл назад. Он впервые видел мазохиста, что от боли словно получает удовольствие. — Ахаха! Какой же ты малыш, тебе ещё учиться и учиться, — хрипло, но в то же время весело улыбнулся он окровавленной беззубой улыбкой. — Небось, ты даже пытать не умеешь.       Чуть привстав, он облокотился на кровать, и расслабленно поднял голову на Учиху. В его взгляде не было ни капли отчаяния и ни грамма раскаяния. Напротив, он был необычайно рад такому раскладу, однако парень не мог понять истинную природу его желаний. — Я… я одного не могу понять, — отрешённо прошептал Саске. — Зачем… зачем вы их п-пытали, если вам всё было известно… Что вы хотели узнать?       Но Мукаде на его вопрос мерзко усмехнулся. — Отвечай! — грубо потребовал он. — Ты прав, нам почти всё было известно… Однако мы должны были убедиться. По большей части нам просто нравилось видеть их униженными. Мы… мы наслаждались этим. А их крики… ммм… услада для ушей…       От этого Саске, будто снесло крышу. Активировав шаринган, он сконцентрировал чакру в своей левой глазнице, используя на нём Аматерасу. Мужчина вмиг загорелся чёрным пламенем. Попытавшись стянуть с себя горевшую одежду, он лишь усугубил ситуацию. Пламя перебросилось на тело и стены тюрьмы сотряс отчаянный крик. Однако никто из надзирателей его не услышал: все охранники этого корпуса уже лежали без сознания.       «Не зря говорят, что жар Аматерасу сравним с самим Солнцем, — пронеслось в голове Учихи, и он, хищно улыбаясь под крики Мукаде, вышел из камеры. — Он смеялся над ней. Они все… хохотали в унисон. Но теперь я превращу этот смех в крики боли!»       Восторг отмщения разлился по сердцу, как бальзам. Окровавленные руки немного потряхивало от эйфории. Он настолько погрузился в себя, что не заметил, как вышел к общему блоку — просторному открытому залу, в котором по правую и левую сторону вдаль шли общие камеры заключённых, и так три этажа вниз.       Заключённые, увидев неизвестного человека, тут же прильнули к решётке, начав жадно рассматривать его как диковинку. И через мгновенье поднялся оглушительный галдёж. Они кричали и вопили ему, тянули руки, будто бы прося спасения.       Но Учиха, высокомерно тех проигнорировав, перемахнул через перила и спрыгнул вниз, где среди множества камер находилась и камера Данзо.       Как только взгляд упал на Шимуру, скулы тут же свело в злобном оскале: предвкушение расправы било в душе фонтаном экстаза. Больше ничего не имело значения: Учиха не видел, что происходит вокруг, не замечал воплей заключённых, пытавшихся до него докричаться. Мир замер на враге, в котором он видел причину всей своей боли.       Данзо же не спешил обращать на него внимание. Сидя в уютной одиночной камере и размеренно попивая тёплый напиток из металлического стакана, он расслабленно читал какую-то книгу. — Данзо! — грубо позвал его Учиха, активировав мангекё.       Старик же, услышав его, медленно повернулся к нему и хладнокровно произнёс: — Учиха Саске-кун… не ожидал тебя здесь увидеть. — Я пришёл убить тебя. Но перед тем как я это сделаю, я задам тебе один вопрос. Это правда, что вы со старейшинами Конохи приняли решение избавиться от моих родителей? — озлобленным голосом спросил Саске, и заключённые взорвались восторженным рёвом, предвкушая публичную экзекуцию.       Однако старик повёл себя иначе: оценив парня надменным взглядом, он безразлично уставился обратно в книгу, и, сражаясь с зевотой, сделал очередной глоток зелёного чая, попутно заедая его сладким тайяки. Такой уровень пренебрежения и невозмутимости взбесил Учиху. Он, вспыхнув, как пороховая бочка, и, мгновенно активировав Сусанно, фиолетовой рукой оторвал решётку. — Отвечай! — Мы не обсуждали с ними такие вопросы. Но я предполагаю, что они могли на такое пойти, — непоколебимо ответил Данзо и, отложив книгу, встал. Несмотря на то, что как бывшему советнику Хокаге ему в тюрьме были предоставлены исключительные условия, на нём всё равно находилась печать подавления чакры. — Всё-таки не все в деревне такие же мягкотелые, как Цунаде. — Из-за тебя… из-за тебя я потерял всё, что было мне дорого! Мой брат в изгнании, родители лежат в могиле, а ты тут жируешь и отдыхаешь целыми днями... — Это только их вина. Встань на мою сторону. Сейчас бы сидели в совете джоунинов, однако они сами выбрали сторону Цунаде, что с лёгкостью использовала их в своих целях. Не я твой враг, твой настоящий враг — это руководство Конохи, — Данзо начал манипулировать им, но Саске это отлично видел. — Не Коноха пытала Ари: это твоих рук дело. Вы все виноваты в этом, вы с Хокаге заставили её вступить в Корень... Втянули её в свои грязные разборки! — скалясь, твердил Саске, усиливая мощь Сусаноо. — Я полагал, что она не только сильна, но и умна. Я считал, что она сможет понять, чью сторону ей выгодно выбрать. Будь я Хокаге, всем было бы лучше. Коноха бы расцвела, враги бы нас боялись, Кэйхацу были бы вынуждены подчиниться, и Лист бы получал лучшие заказы! Пойдя против меня, она предала Коноху! Она заслужила такой фина…       Не успел он договорить, как Саске, активировав вторую стадию Сусаноо, ударил кулаком в то место, где он стоял. Горящий фиолетовый скелет разрастался, набирая мощь и размеры. В его глазах загорелся жёлтый свет, а из черепа выросли рога.       Данзо, успев среагировать, отпрыгнул, но его тут же настигла вторая рука. Увернувшись и от неё, он начал быстро отпрыгивать, всё дальше и дальше, увиливая от атак. Пытаясь достать Данзо Учиха без разбора крушил всё, куда приземлялся Шимура, разламывая железные прутья и высвобождая попутно заключённых.       В ответ на эти действия в блоке включилась сирена, что означала, что у него осталась максимум минута.       Старик долго не продержался и через несколько секунд был пойман одной рукой Сусаноо. Другой же рукой пурпурного скелета Учиха с хирургической точностью сломал ему руку до открытого перелома, заставив ту висеть на мясе и коже. То же самое медленно и крайне щепетильно он сделал с его ногой, наслаждаясь его криками. — Ну, что, приятно? Почувствуй, каково было ей! — взбешённо процедил он. — Из-за твоих грязных амбиций… — Это было не ради меня! Всё это было ради Листа, ради мира Шиноби! Я единственный, кто мог бы изменить этот мир! Ты зазнавшийся щенок, что тонешь в ненависти, не имея даже представления, как устроен мир! — прокричал от боли Шимура, и Учиха с помощью Сусаноо оторвал ему ногу. — С политикой всё нормально, если бы ты не вмешался! — спорил Саске, но, несмотря на боль, Шимура яростно ему отвечал: — Кроме меня в Конохе больше нет сильных политиков! У Цунаде кишка тонка! Только я бы смог вернуть деревне былую мощь! Вся страна бы подчинялась мне! Я бы создал другой миропорядок, началась бы новая эра! Эти жертвы были необходимы! — поток словесных изречений Данзо не прекращался, он будто бы хотел выговориться перед смертью. — Всех всё устраивало, пока ты не решил вмешаться! — Вы слепы и не видите очевидного. Скоро вся Коноха будет плясать под дудку Кэйхацу! — рьяно доказывал он. — Они захватят нашу власть, если их не остановить. Цунаде — враг Конохи! Она уже ползает перед ними! Бред всё это! Мы, сильнейшее поселение, скоро перестанем быть суверенным из-за горстки преступников! Со мной бы такого никогда не случилось! Все бы заткнулись и уважали нашу страну! Стань я Хокаге, все бы нас боялись! Ни один Каге бы не вступал в должность без моего дозволения. Ни одна бы армия не воевала без моего согласия! Я пытался спасти ситуацию, нашу независимость, а все вы — недальновидные глупцы. Понятия не имеете, что происходит! И Цунаде, и Ариза, и Итачи, все вы… — договорить Данзо не успел, разозлившемуся Саске было настолько противно его слушать, что он пальцами Сусаноо оторвал ему голову. — Чокнутый клоун, — коротко прокомментировал Саске и, отбросив в сторону труп, развернувшись, пошёл прочь.

***

      Отряд Пятёрки Звука подготовился отлично. Хоть они и лишились Рей и Кэори, их план от этого не пострадал. Им необходимо было минимум пять человек, и Карин с Кабуто отлично заменяли отсутствующих. За эти недели их так и не смогли ни поймать, ни раскрыть. Они первоклассно заметали следы и маскировались, отчего Коноха со временем сбавила свои попытки их разыскать, посчитав, что они уже покинули селение.       Однако всё обстояло иначе: их цель всё ещё находилась в Конохе. Орочимару хоть и получил кусок плоти Учихи, но ясно дал понять, что этого ему недостаточно — ему нужен он целиком. Потому они остались в деревне с целью похитить Саске и живым доставить в логово санина. Но победить его в центре деревни и доставить силой в селение Звука было бы практически невозможно. Учитывая экономическую ситуацию и большой ресурс военной силы, Коноха бы направила на перехват несколько отрядов АНБУ, которые бы помешали осуществлению этих планов. Поэтому у них был другой план, который должен был начаться сегодня после экзамена на чуунина.       Шиджу, Кенджиро и Карин под руководством Кабуто и Кимимару находились на заполненной людьми арене. В тёмных плащах и, замаскировавшись под других людей, они сидели на трибунах, выжидая появления Саске.       Вокруг все гудели и шумели, выкрикивали фразы, громко возмущались. Учиха должен был явиться на бой уже вот как несколько минут назад, а его всё не было. Высокопоставленные лица хмурились и негодовали, а зрители грозно бурчали, будто на что-то могли повлиять. — Тебе известно, где он, Карин? — спросил Кимимару, немного повернувшись к красноволосой девушке. Та кивнула и, сложив печать концентрации, сосредоточилась. — Направляется в сторону арены. Скоро должен прибыть. Но… — Что «но»? — холодно переспросил Кимимару. — Его чакра… какая-то странная, она изменилась, стала совсем другой… она холоднее, чем когда-либо была… он полон ненависти и ярости, — ошарашенно поведала Узумаки. — Может, он что-то замыслил? — озвучил своё предположение Кенджиро.       «Недавно он встречался с одним из Акацуки. Интересно, к чему они пришли?» — промелькнула мысль в голове Кабуто, но её не озвучил. — Шиджу, займи другую позицию, твоя стихия дерева может пригодиться, — Кимимаро спокойно посмотрел в сторону парня, и тот, кивнув, направился в сторону выхода. — Остальные, будьте начеку. — Надеюсь, он не помешает нашему плану, — тихо проворчала Карин и перевела взгляд на арену, где молоденький генин по имени Конохомару уже несколько минут поджидал своего оппонента. Мальчик с гордой улыбкой на лице ходил вперёд-назад, периодически приветливо махая рукой гостям. Он словно пытался молчаливо успокоить их своим дружелюбием. — Не повезло парнишке с оппонентом. Я слышал, он три года находился в рядах Кэйхацу, — поговаривали на трибунах. — Что? Это правда?! — спрашивали остальные зрители. — Да, поговаривают, что он был учеником у самого Безымянного! — подхватил кто-то из толпы. — Да быть того не может! — Я слышал, что в отряде Безымянного шиноби только S-класса, ниже не берут! — воскликнул ещё один. — Почему тогда Учиха ещё генин? Это шутка такая?       Пятёрка Звука не успела прислушаться к горожанам, как тут же в центре арены в вихре огненного шуншина появился Учиха Саске. С высокоподнятой головой он спокойно подошёл к экзаменатору и встал напротив Сарутоби. Его вид напряг мальчика: от Учихи исходила необычайно тёмная аура, на одежде были капли крови, а в глазах будто притаились демоны. Однако от размышлений его тут же отвлекла толпа, что, заметив участника, тут же взвыла в предвкушении поединка. Люди начали скандировать, и Конохомару заодно с ними, вспылил: — Ты опоздал, Саске! Первые бои уже прошли, тебя хотели дисквалифицировать, — без упрёка проговорил мальчик, но ответ был крайне грубым: — Плевать мне. — А мне нет! Это шанс для меня! В битве с тобой я смогу показать всё, что умею! А может, даже стану чуунином, как братик Наруто! — бодро закричал внук Третьего Хокаге, и арена, вторя его словам, загоготала: — Вперёд, малец! — Конохомару-кун, постарайся! — Ты сможешь! Не сдавайся! — орали люди с трибун.       От такой массовой поддержки мальчишка оживился. Если до этого душу терзала тревога, то теперь страх отступил, и в его сердце вселилась надежда на победу. Однако, развернувшись в сторону Саске, она тут же испарилась. Учиха не обращал на него никакого внимания, он смотрел в сторону, вбок и вверх, куда-то в направлении советников и Каге. И его взгляд был пронизан яростью и неподдельной ненавистью. — Э… что-то случилось? — удивлённо спросил Сарутоби, но их отвлёк экзаменатор. — Ну что же, начнём, — проговорил безмятежно экзаменатор Генма Ширануи, немного покусывая сенбон. — Правила боя такие же, как и для всех: бой заканчивается, если один из вас умирает или признаёт своё поражение. Однако, я могу остановить бой по своему усмотрению. А теперь выйдите в центр.       Парни подошли друг ко другу, но между ними не было ни грамма страсти. Конохомару смотрел вверх с восхищением и трепетом к Учихе, а тот же смотрел на ученика Наруто с полным равнодушием, будто на пустое место. — Начинайте! — крикнул Генма и отпрыгнул.       Не успел Конохомару атаковать Саске, как тот, моментально увернувшись, начал отпрыгивать назад — к стене, окружавшей арену. Сарутоби не стал пытаться догонять Учиху. Остановившись, он с некой осторожностью начал наблюдать за тем, что предпримет оппонент. Он устранился, чтобы использовать огненную технику? Или хочет атаковать с воздуха?       Однако Учихе было не до мальца: стоя на самом верху арены, он хмуро всматривался в толпу всех тех, кому жаждал отомстить. Было такое же жаркое лето, были те же самые люди, и солнце было таким же ярким. Всё было так же, как и много лет назад. За исключением четырёх человек, трое из которых уже покинули этот свет.       Невольно он вспомнил то давнее утро трёхлетней давности, и свою встречу с близкими перед турниром:       «Саске, ты победишь. Удачи. Меня не будет рядом, но я буду с тобой», — он помнил, как Ариза тогда мягко поцеловала его в щёку и ободряюще обняла напоследок, крепко прижавшись к его телу. Она извинялась за то, что не сможет присутствовать, корила себя за это, а Наруто дулся от обиды, не желал брать подарки, вредничал, нос воротил. Однако Учиха её простил, даже как-то особенно быстро. И когда она исчезла в облачке шуншина, он ещё несколько секунд влюблённым взглядом смотрел вдаль, куда она ушла. Пока его не отвлекли родители, что вместе с Итачи пришли также пожелать удачи в бою.       Он помнил, на каком ряду они сидели, помнил улыбку мамы и гордость в глазах отца, что не скрывал своего неподдельного интереса к достижениям младшего сына. Восьмой ряд западной трибуны — это было их излюбленное место, куда они всей семьёй ежегодно приходили смотреть экзамен на чуунина. Для Саске это было своего рода традиция, любимый день, когда он мог не торопясь пообщаться с отцом и братом.       Но сейчас эти места были пустыми. Там никого не было и уже никогда не будет. И в этот раз его некому было бы провожать, и некому было радоваться. В целой деревне, несмотря на толпу, сенсея и бывших одногруппников, он чувствовал себя, как никогда одиноко.       Он вспомнил свои первые дни после казни Аризы. Как на него все косились, презрительно глядя. Буквально проедали глазами. Стоило ему только пройтись по улице, так все тут же спешили озвучить своё осуждение: — Чего вам всем надо?! — в непонимании воскликнул тогда мальчик. — Проваливай отсюда! Наверняка такой же, как и они! — крикнул кто-то в толпе. — Твоя подружка это заслужила, наконец-то избавились от неё! — с ненавистью поддержал кто-то. — И твоего брата настигнет та же участь!       Пока Саске сходил с ума от горя, каждая насмешка, каждый надменный взгляд, врезались ему в память. И если со временем их гнев угас, и они вернулись к безразличию, то Учиха уже не мог. Он больше не чувствовал себя дома. Все вокруг стали для него врагами.       Воспоминания прошлого растворились в радикальном чувстве отвращения к жителям деревни. Вернувшись в настоящее, он обратил свой взор к небу, где на мгновение в кучевых облаках разглядел лица близких. Словно с неба они смотрели на него из Чистого мира. — Мам, пап… — прошептал он, и, моргнув, активировал мангекё. — Они за всё заплатят…       Громкий грохот оглушил стадион, внук Третьего Хокаге атаковал дымовой завесой, а после поджёг. Но Саске от этого никак не пострадал. В дыме засверкал фиолетовый скелет с ярко-жёлтыми глазами. Одним лёгким ударом, будто мушку, он отправил мальчика в полёт со скоростью пули. Тот протаранил телом стену арены и застрял в бетоне.       Когда пыль осела, все лицезрели огромное человекоподобное существо в доспехах. Оно состояло из чакры и держало в руках арбалет громадного размера, направленный в сторону Конохомару.       Публика словно разом задержала дыхание, увидев подобное. С небывалым азартом они смотрели на эту технику, предвкушая увидеть грандиозный бой. Вот только их восторг сменился на ужас в тот же миг, как Учиха перевёл оружие в сторону трибун. Он не собирался стрелять в Сарутоби, его цель была в другом направлении.       Когда это дошло до АНБУ, было уже поздно. Мгновение, и стрела с гиперзвуковой скоростью пронзила старейшин. Их тут же распотрошило на мясо, но этим всё не закончилось. Вслед за одной стрелой вылетело ещё несколько. Шёпот людей перерос в крики. Саске сломал опоры, и каменные крыши всех секторов начали падать прямиком на зрителей. Вдобавок к этому чёрное пламя охватило лоджию высших чинов и элит, а после перебросилось и на остальные трибуны.       Люди, как муравьи, начали разбегаться в панике. Кого-то задело огнём, кого-то придавило камнем. Но Саске не остановился. Не скрывая дьявольской ухмылки, он продолжил атаковать огненными шарами. На радость ему, желающему отмщения, все ненавистные люди удобно собрались в одном месте. И он мог разом с ними всеми покончить.       Но сделать ему это не дали: внезапно стена под ногами зашевелилась. Посмотрев вниз, он заметил расщелины, что становились всё шире и шире. Спустя миг его ногу крепко обвило дерево и вытолкнуло из Сусаноо в сторону арены.       «Это стихия дерева, я её уже видел, — пронеслось в его мыслях, и он краем глаза заметил, что на месте, где он находился, теперь стоял молодой парень с зелёными волосами. — Это подчинённый Орочимару, что он здесь делает?»       Приземлившись в центр арены, он заметил на ней других подопечных змеиного санинна. Пока АНБУ были заняты хаосом на трибунах, они вчетвером окружили Учиху. — Нам говорили, что ты эмоциональный, кто бы знал, что ты ещё и тупой! — усмехнулся Кенджиро, один из членов Четвёрки Звука, и Учиха нахмурился, заметив в его глазах шаринган. — Кто вы такие, чтобы мне мешать?! — высокомерно воскликнул Саске. Он не сразу понял, что они намеревались сделать, но, как только они начали синхронно складывать печати, до него дошло. — Не дождётесь! — сложив печать, он тут же выдохнул огненный шар в ближайшего врага — красноволосую девушку по имени Карин, однако техника долететь не успела. — Нинпо, четырёхсторонний барьер фиолетового пламени! — озвучили они, и Саске заметил своим шаринганом, что со всех сторон его окружало барьерное дзюцу, которое создали ниндзя Звука: Карин, Кимимаро, Шиджу и Кенджиро.       АНБУ, что уже летели в их сторону, врезались в барьер и, загоревшись, отлетели, объятые пламенем. — Ты чуть не сорвал наши планы, Саске-кун, — послышался позади знакомый ехидный голос, и, обернувшись, парень встретился взглядом с Кабуто Якуши, который коротким жестом обвёл руками разрушенную и пустующую арену, с которой эвакуировали всех жителей. В каких-то местах ещё догорало Аматерасу, но его активно запечатывали отряды джоунинов. — Ты?! — Я впечатлён твоей техникой, это, я так понимаю, сила глаз Учиха? — хмыкнул он, поправив указательным пальцем свои очки. — С твоей стороны было довольно беспечно идти против всей Конохи в одиночку. — Это не твоё дело! Вы помешали моему плану. Что вам от меня надо? — с гордостью и презрением бросил Учиха. — Господин Орочимару хочет видеть тебя в своих рядах. Как и ты, он ненавидит Коноху и желает ей отомстить. Согласись, вместе ваши шансы значительно повышаются, — заманчиво и медленно протянул Якуши. — Саске, одумайся! — Учиха услышал встревоженный голос Какаши за защитным полем и, слегка глянув в ту сторону, он заметил, что барьер окружило полсотни ниндзя Конохи, ожидающих приказа Хокаге. — Поздно, Какаши-семпай. Убив старейшин и напав на жителей, он автоматически стал преступником, — заверил рядом находившийся Ямато, осматривая барьер. — Ну так что, Саске… Пойдёшь с нами? — хитро улыбаясь, предложил Кабуто. — Вместе с Орочимару ты обретёшь такую силу, о которой не мог мечтать. — Хн, думаете, я ничего не понимаю? — скептически ухмыльнулся Саске. — Мне уже доложили, что вы хотите похитить меня для своих опытов. Вы действительно думали, что я куплюсь на вашу уловку? — Что же… это был бы идеальный вариант, но чему быть, того не миновать, — ответил Кабуто. — Придётся доставить тебя силой. — И как же вы это сделаете? Здесь полсотни чуунинов и джоунинов, вы отсюда живыми не уйдёте, — самодовольно хмыкнул Учиха. У него в запасе было множество идей, как после кровавого возмездия быстро покинуть деревню, потому он ни капельки не волновался. — Тебя это уже не касается. Орочимару неважно, в каком состоянии мы тебя доставим. Главное, живым, — его губы растянулись в ядовитой усмешке. — Неужели ты считаешь, что тебе по силам одолеть меня, очкарик? — Мне нет, но вот ей — да, — он достал из подсумка чёрный свиток и показательно покрутил его в руках перед Учихой. — Жалкий ублюдок, что ты намереваешься делать?! — воскликнула Цунаде, что прибыла к остальным джоунинам, окружившим барьер врагов. — Хокаге-сама! Что прикажете делать? — тут же обратился один из АНБУ. — Этот барьер нам не преодолеть. — Вы здесь бессильны, так что расслабьтесь и наслаждайтесь представлением, — обратился к жителям ассистент Змеиного Санина. Не нужно было быть сенсором, чтобы заметить его игривое настроение. Он был в небывалом предвкушении, словно сейчас произойдёт нечто грандиозное. — Ты недооцениваешь мощь клана Учиха! Никакая техника не поможет тебе одолеть меня! — с достоинством высказался парень. Но Якуши его не слушал. Сложив печать концентрации, он ударил свитком по земле и торжествующе произнёс: — Техника призыва!       Земля начала трескаться и крошиться, из неё начал вырастать настоящий деревянный гроб, реального размера. — Это же… Эдо Тенсей, нечестивое воскрешение! — кто-то воскликнул, и в толпе послышались тихие вздохи удивления. — Что это за чертовщина?! — пренебрежительно скривился Саске. — Мы хотели, чтобы ты пошёл к нам сам, но мы были готовы к тому, что ты откажешься. Однако… притащить тебя силком из селения Листа в селение Звука практически невозможно: дорогая госпожа Цунаде не позволила бы это сделать, — спокойно объяснив, он кивнул в сторону зрителей, — потому придётся положиться на технику перемещения Хирайшин но Дзюцу. С помощью неё можно моментально телепортировать тебя к господину Орочимару. Изначально мы хотели, чтобы это сделал именно Четвёртый-сама, но, к сожалению, призвать его у нас не получилось. — Значит, там либо Второй-сама, либо… Ариза?! — в шоке пробубнил Какаши, и шиноби начали перешёптываться между собой. — А ты быстро сообразил, Копирующий ниндзя, — Кабуто похвалил Хатаке, как будто сделал одолжение, а после развернулся к Учихе. — Вот только согласись, Саске — сразиться с ней тебе было бы куда веселее. Да и ты, я уверен, хотел бы с ней встретиться.       В подтверждение слов, крышка гроба начала медленно и скрипуче открываться, и спустя несколько секунд, грохнувшись на землю, открыла Саске вид на воскрешённую Аризу.