На счет три – не смотри

Глава 19

«Тыква, которая победила»

Взгляд быстро перемещался с двери на Уизли, и обратно. Драко старался не отвлекаться от встревоженных Гарри и Гермионы, которые, казалось, пытались слиться со стеной, но категорически отказывались уходить. Времени их выгонять не было. Маккинен так и не появлялся на пороге, хотя давно обещал быть. Чертов старик! Кровь стучала в висках. Втроем они, конечно, смогли погрузить Уизли на кровать, но дальше Драко остался с больным один на один. И это было чертовски страшно. Бледное лицо, перепачканные грязью и кровью волосы. Травма головы, это была травма головы. Малфой завис, разглядывая Рона. Цепкий взгляд подмечал каждую царапину, каждый кровоподтек. Тонкие холодные пальцы бегло перемещались от пульса на руки, вверх к плечам, к венке на шее и дальше, к виску, в поисках повреждений. — Что в него попало? — только сейчас сообразил спросить Драко. — Я не услышал, — мрачно признался Поттер. — Что-то фиолетовое, если это поможет. Чудесно. Великолепно. Фиолетовое. Мерлина мать! Малфой не смог сдержать гримасу досады на лице. Он глубоко вздохнул, отворачиваясь от самого полезного в мире помощника и его подруги. Толку от этих двоих было никакого. –Анапнео! –на всякий случай произнес Драко. Пациент глубоко вздохнул и закашлялся выплевывая какую-то темно-синюю слизь. Малфой схватил его за плечо и аккуратно повернул на бок, облегчая ему задачу. Слизь закапала на пол, не желая заканчиваться. Да сколько проклятий принял на себя этот Уизли?! Наконец, Драко смог произнести диагностическое заклинание. Буквы заскакали в сознании, но их значение было туманно. Аспиранты-первокурсники только-только начали изучать их значение, программа растянула этот курс аж на пять семестров. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на тех значениях, что он уже знает. Однако сложные формулы на латыни слишком мало напоминали английский язык и в них не было ни одной, которую первокурсники успели пройти. Драко стиснул зубы. Меньше всего он хотел облажаться на глазах Поттера и Грейнджер, двух школьных выскочек, которые были всегда впереди, и в учебе и в спорте. Глупые детские обиды и воспоминания были чертовски не вовремя. Прямо сейчас на больничной койке лежал пациент, который срочно нуждался в помощи. И которому никто из присутствующих в палате понятия не имел как помочь. Быстрое дыхание экс-гриффиндорцев казалось оглушительно громким. Они не лезли под руку, но колдомедик спиной ощущал их внимательные взгляды. Отвратительное чувство беспомощности скребло между ребрами. Чертов гребаный первый курс! Чертовы тупые авроры! Курс работы с проклятиями они только начали, но никто же всерьез не думал оставлять аспиранта-первогодку с раненым неизвестным заклинанием пациентом. Малфой понятия не имел, чем еще он может помочь. Ради собственного успокоения он приложил два пальца к шее пациента и про себя начал считать удары пульса. — Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть, — считал он себе под нос, боясь сбиться. Едва ли что-то еще осталось в его арсенале, когда дверь резко распахнулась, громко врезавшись в стену. Драко вскинул резко голову и не сдержал выдоха облегчения. Маккинен! Он был рад его видеть почти так же сильно, как подарки на Рождество в семь лет. — Прошу прощения, зубодробильное проклятье было невероятно интересным! Колдун его изобрел сам, и решил на себе же проверить. Феноменальный успех! Ни единого целого зуба! — профессор выглядел искренне возбужденным и радостными. Быстрыми шагами он пересек всю палату, и взгляд внимательных глаз из-под очков задержался на лице Драко. — По какому поводу паника? — Проклятье неизвестного толка, похоже, задета только голова, но я не вижу физических повреждений. Я очистил дыхательные пути и вышла густая слизь, — бегло отчитался Малфой. — Что показало диагностическое заклинание? Тут Малфой запнулся, не в силах ответить на этот вопрос. Маккинену должно быть известно, что первокурсники только-только начали проходить трактовку диагностического заклинания. Не мог же он всерьез ожидать, что колдомедик после пары месяцев обучения сможет легко ответить на этот вопрос? Взгляд скользнул по собственным ботинкам. Драко почти физически чувствовал на себе выжидательный взгляд профессора. Нужно было что-то ответить, обязательно что-то ответить. Ногти нервно впились в ладони до боли. Было чудовищно стыдно не знать этого, даже в ситуации, когда он и не обязан этого знать. Малфой ощутил, как его щеки и кончики ушей медленно начинают краснеть. Признать собственное поражение, когда из всей этой клиники так повезло, что хоть кто-то в него поверил было невыносимо. Драко почти видел, как Маккинен вышвыривает его из своего отделения, обрекая на участь вечного мальчишки на подхвате. Дерьмо. Он резко выдохнул и, взяв себя в руки, решился. Жизнь пациента на кровати была важнее его репутации. В конце концов, главная цель пребывания его в этой проклятой больнице была не в удовлетворении собственного эго. Любое промедление бы стоило Уизли жизни. Или качества этой самой жизни. Дракклово дерьмо! Почему все просто не могло идти по плану?! — Эти формулы не похожи на те, что мы успели изучить, профессор. Пульс стабильный, нормальный, передаю пациента профильному специалисту. Я займусь сопровождающими, как вы и требовали, — выпалил он, глядя Маккинену прямо в глаза. Старик замер на мгновение, а затем кивнул. — Идите, Малфой, мне не нужны здесь ассистенты. Справлюсь сам. Его лицо оставалось сосредоточенным, на нем не отразилось ни единой эмоции. Увольнение. Он принял решение об увольнении. Выстроенные хрупкие песчаные замки в душе рухнули, оказавшись погребенными под волной безразличного взгляда. Обида вспыхнула в груди, но Малфой не планировал устраивать сцену. Он решительно двинулся прочь, направляясь к Гарри и Гермионе, застывшим у стены свидетелям сцены его увольнения. Драко уверенным жестом схватил их обоих за предплечья и утащил за собой в коридор. Когда за ними закрылась дверь, он знал, за ней началась настоящая работа. Работа, которую он никогда не получит возможности выполнять. С громким выдохом Драко прижался спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, на корточки. Это было чертовски долгие несколько минут. Усталость, медленное осознание, что еще одна ниточка к нормальной жизни оборвалась и бесконечное сожаление медленно проявлялись, как изображение на колдографии. Голова опустилась на колени. Силы окончательно покинули его. — Он же не будет на тебя ругаться! Я читала, что диагностика колдомедиков это не простейшие руны! — возмутилась Гермиона. — Не мог же он ожидать, что аспиранты выучат все эти формулы за пару месяцев? Руки, обнимающие колени, все еще потряхивало. Драко устало поднял голову на Грейнджер. Теперь она выглядела скорее возмущенной, чем испуганной. Похоже, присутствие профессионального колдомедика помогло ей немного выдохнуть. В этом Малфой был солидарен с Гермионой. — Злиться? — переспросил Гарри. — Но на что? — А ты не заметил? — возмущенный и усталый голоса слились в едином недоуменном восклицании. Гарри переводил взгляд с Гермионы на Драко и наоборот. Нахмурившись, он произнес: — Не заметил, как вы оба начали говорить хором. — Гарри, ты видел как профессор на него смотрел. Этот взгляд я ни с чем не перепутаю. Это было полное разочарование. — Спасибо, — обиженно вставил Драко. — Это несправедливо! — не обратила на это внимание Гермиона. — Когда он закончит с Роном, я с ним поговорю. Мы пациенты, в конце концов! А ты догадался помочь Рону дышать, когда и я и Гарри могли только глазами хлопать. Она взволнованно зашагала вперед-назад поперек короткого коридора. На ходу Грейнджер стянула свое пальто и, сложив его в четыре раза, ловко спрятала его в казавшуюся небольшой сумку. — Заклинание незримого расширения, –не удержался Малфой. — Это ты к ЖАБА готовишься? — Еще пару лет назад, — пожала плечами Грейнджер как ни в чем не бывало. Словно она только что не применила колдовство уровня аврора. Мерлин, да эта отличница уже очень давно обскакала его в чарах! Отца бы удар хватил, если бы он узнал, в какой ситуации оказался его сын. Грязнокровка небрежно упоминает, что владеет сложной трансфигурацией, а он, Драко, даже медицинские формулы не смог расшифровать. Чувство разочарования в самом себе змеей свернулось внутри живота. Захотелось аппарировать куда-нибудь в болото. — Слушай, не думаю, что он вообще помнит, с какого Драко курса, — задумчиво произнес Гарри. — Марсо с трудом запоминает, как нас зовут. Когда он собирает отряд, вообще не ориентируется на такие мелочи. — Именно поэтому это и случилось! — выпалила Гермиона, явно давно сдерживающая в себе это возмущение. — Как и профессор Драко, Марсо скидывает работу на тех, кто даже не успел ни в чем разобраться. И если ты говоришь, что они даже не разбираются, значит, они оба просто напыщенные индюки и не заслуживают своих мест! — Это не так! Гермиона, ты просто не знаешь ситуацию. — Я не знаю?! Из-за вашего задания, до которого допустили, о Господи, авроров, проходящих обучение, вы даже не сдавали экзамены! Из-за этого вместо нашего ужина Рон попадает в Мунго черт-знает-с-чем, а ты выглядишь так, словно вот-вот тоже в обморок упадешь! И все только потому, что Марсо не знает каких-то, — она выразительно показала руками кавычки, — мелочей. Поттер нахмурился и сложил руки на груди. — Мы сами вызвались. После войны не так много желающих пойти в Аврорат, у нас не хватает рук. Марсо бы не взял нас, если бы вспомнил. Ты опять судишь людей, о которых ничего не знаешь. Спорим, этот колдомедик-профессор тоже хороший мужик? Скажи, Драко! — Он пригласил меня в свое отделение, когда никто не хотел работать с Пожирателем смерти, — пришлось признать Малфою. Он все еще сидел на корточках и чтобы отвечать, приходилось задирать голову и говорить громче. Это было не очень удобно, но меньше всего ему хотелось сейчас стоять и заглядывать в глаза гриффиндорцам. — Вот видишь! — ухватился за его слова как за соломинку Поттер. — Просто, Гермиона, легко судить людей, когда ты не знаешь всех обстоятельств. Мне кажется, даже несмотря на косяки, и этот профессор, и Марсо нормальные хорошие знатоки своего дела. Просто их занятость и сложность работы сильно выше, чем разбираться в первогодках. Гермиона громко цокнула языком и закатила глаза. — Ты смотришь на все через розовые очки, Гарри! — Это просто ты любишь всех осуждать! — Я люблю осуждать?! Этот спор, казалось, они ведут уже далеко не в первый раз. Гарри и Гермиона перебрасывались отточенными аргументами, картинно взмахивали руками и даже не пытались пойти друг другу навстречу. У каждой из сторон появилось по вескому новому аргументу, травма Рона и аргументация Драко, а потому спор разгорался все сильнее и сильнее. Спорящие набрались энтузиазма и не планировали отступать. Казалось, эта схватка могла бы продолжаться вечно. Обе стороны могли похвастаться недюжими энтузиазмом и энергичностью. И Гарри, и Гермиона пытались изо всех сил отвлечься от мысли, что судьба их друга решается прямо сейчас, за дверью. И Малфой не мог их винить. Он просто сидел, прислонившись спиной к стене, и даже не пытался вслушаться, что именно они говорили. Усталость тяжелым грузом упала на грудь. Глаза отчаянно слипались, и Драко скосил глаза на собственные часы. Половина первого. Впереди еще целых шесть часов смены. Черт. Малфой отчаянно боролся со сном, но голоса Гарри и Гермионы звучали даже убаюкивающе. Он зевнул, прикрыв ладонью рот, и оглянулся в надежде, что никто этого не увидел. Все тело охватывала приятная теплая сонливость, пледом обнимающая за плечи. Драко почти уснул, когда дверь резко распахнулась, и из палаты вышел немного уставший, но довольный профессор Маккинен. — Сэр, я… — тут же вскочил на ноги Малфой, сам еще не знающий, что именно хочет сказать. Извиниться? Оправдаться? Но колдомедик даже не взглянул на него. Он деловито зашагал к Гермионе и через усы улыбнулся ей тепло и по-отечески: — Хорошо, что вы смогли предупредить заранее, мисс. Это очень упростило мою работу. Надеюсь, больше при таких обстоятельствах не увидимся, но в случае чего поступайте точно так же. Гермиона явно смутилась, она нервно вцепилась в рукав своего свитера и не сразу смогла найти слова. А когда нашла, аккуратно спросила: — Как он? Рон будет жить? — Жить будет! И даже снова получит возможность схлопотать два проклятья разом, чтобы нам в Отделении недугов от заклятий было поинтереснее. Однажды к нам попала ведьма, которая получила одновременно пять проклятий! О, какой был любопытный симпозиум, какой познавательный! Два проклятья! Мерлин, так вот почему Драко сразу не смог даже примерно угадать, что поразило Уизли. Такие сложные вещи изучаются на последнем курсе аспирантуры. — И вы ее спасли? — поинтересовался Гарри, когда пауза после профессорского ответа затянулась. — Не полностью, мистер Поттер. Однако по ее случаю защитились сразу три аспиранта и была написана недурная докторская! Гермиона сурово сдвинула брови, явно ошеломленная таким цинизмом. Когда-то Малфоя бы тоже это возмутило, но спустя пару месяцев среди колдомедиков разной степени выгорания, ответ Маккинена был еще очень вежливым. — А не полностью значит не до конца или не целиком? — уточнил Поттер. — Гарри! Ну как так можно такое спрашивать?! — зашикала на него Грейнджер. Поттер поднял обе руки в шутливом жесте «сдаюсь», признавая ее правоту. Маккинен же в ответ лишь улыбнулся: — Оставлю это на откуп вашей фантазии, молодые люди. Вы можете навестить вашего друга, если хотите. Он уже пришел в себя. Драко медленно поднялся на ноги. Он не планировал навещать Уизли, но было нужно проследовать за профессором обратно к пациентам. Даже если его решили уволить, окончание смены никто не отменял. Однако Гарри и Гермиона не сдвинулись с места. Они быстро переглянулись и наперебой обратились к Маккинену: — Сэр, вы же не уволите Драко? — Малфой нам отлично помог! Вы же не станете выгонять его только потому что он не успел какие-то формулы изучить?! Маккинен впервые обернулся на Драко и многозначительно хмыкнул. Мгновения, пока он не начал отвечать, казались вечностью. Внутренности в животе Малфоя свернулись в комок, а сам он не заметил, как дыхание ускорилось. — Удивительное дело, — наконец ответил профессор. — Я заметил, что чаще всего просят за тех, за кого и просить не надо. И не заступаются, когда помощь более чем нужна. Мистер Малфой выбрал здоровье пациента, а не собственную репутацию. Думаю, это достаточно весомый повод дать ему возможность научиться чему-нибудь дельному. А теперь вам всем троим назначаю отдых. И тебе тоже, Драко. Ты на ногах не стоишь. Выдох облегчения, казалось, услышали все в этом коридоре. Малфой не сдержался и заложил руки за голову, чувствуя, словно с его плеч только что свалилась каменная глыба размером с гиппогрифа. Маккинен быстро и хитро ухмыльнулся перед тем, как отправиться к другим пациентам. Драко завороженно глядел ему вслед, пытаясь понять, кого именно профессор ему напоминает. Размышления прервал негромкий звук, словно яблоко упало на барабан. — Твою мать! — выругался Поттер, потирая макушку. — Что это было? Малфой растерянно оглянулся, и заметил небольшую тыкву, лежащую прямо под ногами у национального героя. — Наш праздничный декор. Он только что принял тебя за своего, поприветствовал как сотрудника больницы, — полушутя произнес Драко. Гарри продолжал прижимать руку к шишке и обиженно уставился на пол. Заметив небольшую тыкву, он нагнулся и легко поднял ее. Тыква была отличная, с ярко-рыжими боками и даже аккуратно вырезанной злобной физиономией. Магическая свеча не потухла от падения, но светила заметно слабее, чем раньше. — В Хогвартсе тоже были над головами всякие свечи, но они не падали, — задумчиво произнес Поттер. — Здесь же что не так? Он вопросительно оглянулся на Гермиону. Этот жест показался таким привычным, словно был всегда. Словно каждый раз, когда появлялся вопрос, ответ находился у этой занудной гриффиндорской отличницы. Драко ощутил смутное чувство тревоги, но не придал ему значения. В конце концов, это не важно. Важно лишь, что Маккинен решил дать еще один шанс. И именно его мнение имело значение. — Может, заклинание барахлит? — предположила Грейнджер, открывая дверь перед собой. — В Хогвартсе такие сложные вещи делал сам профессор Дамблдор. Хотя… Ой, Рон! Она тут же забыла о том, что они что-то обсуждали и бросилась к кровати Уизли. Туфли гулко отбивали каждый ее шаг, создавая эхо. Гарри и Драко проводили ее заинтересованным взглядом и побрели следом. Когда они добрались до кровати, Грейнджер уже успела усесться и крепко сжать сонного Уизли в своих объятиях. Они оба были насквозь промокшими и грязными, словно прошагали пешком через пару болот под Манчестером. На фоне идеально выстиранных белых простыней эта парочка выглядела весьма… ярко. Больничным эльфам придется заняться стиркой уже этой ночью. Однако уличная грязь и немного слизи — далеко не худшее, с чем они сталкивались. Драко наблюдал за этими объятиями, сильно смущенный происходящим. Он был чужим на этом празднике братания и хотел покинуть кабинет. Однако Поттер то и дело оглядывался на него посреди разговора с друзьями. Это казалось странно. Словно он хотел о чем-то спросить. Драко устало сел на стул около соседней кровати. Чертовски хотелось спать, но по непонятной даже для самого себя причине он продолжал сидеть в этой палате с троицей, которая была увлечена друг другом. — И вот я такой бегу, кричу Гарри, что нужно заходить вправо, и все. Больше ничего не помню, — рассказывал Уизли, широко размахивая руками. На лице играл румянец, а глаза блестели азартом опытного рассказчика боевых историй. Было сложно даже представить, что чуть больше часа назад этот бравый воин без помощи не мог сделать даже вдох. — Это было ужасно безрассудно, — попыталась звучать укоризненно Гермиона, но улыбка на ее губах уничтожала любые воспитательные усилия. — А по-моему, очень даже эффектно! — улыбнулся ей в ответ Уизли. Эти восторженные улыбки встали поперек горла. Малфой не удержался от комментария: — Особенно эффектно тебя сюда заносили. Еще эффектнее ты блевал слизью прямо на мои туфли. Рон, казалось, только сейчас заметил, что они с Гарри и Гермионой не одни в палате. Он выглянул из-за девушки и встретился с Драко взглядом. Малфой невольно сжал кулаки. Едва ли Уизли планировал драку прямо с больничной койки. Просто нервы Драко были и без того как натянутая струна. Подсознательно он был готов к любой перепалке, хоть физической, хоть словесной. — Надеюсь, при этом я был неотразим, — важно проговорил Рон. Он все еще улыбался. Была ли эта улыбка тлеющим проявлением симпатии к Грейнджер или попыткой выразить дружелюбие, Малфой так и не понял. — Рон, Драко спас тебе жизнь. Он помог тебе снова начать дышать, пока не пришел профессор и не разобрался с проклятиями, — произнесла Гермиона, оборачиваясь на колдомедика. Брови Уизли медленно поползли вверх, теперь его взгляд был скорее удивленным, чем веселым. Он явно не ожидал подобного откровения. — Спасибо, — вдруг негромко произнес Гарри. — Что спас Рона. — Да что вы… Мерлин, да я просто оказал первую помощь. Маккинен тебя спас, Уизли, а не я. Вы же были тут. — Именно, — кивнула Гермиона. — Мы были тут и все видели. Он едва дышал, когда попал сюда. И мог не дождаться помощи. Это все звучало чертовски абсурдно. Словно он, Драко, сделал что-то настолько выдающееся, что можно назвать громкими словами «спас жизнь». Странно, неуместно, нелепо. Захотелось уйти. Сейчас же. Малфой нервно кусал губы, стараясь не пересекаться взглядом ни с одним из волшебников. Черт возьми, как же неловко. — Гарри, а что ты за голову держишься? — вдруг спросил Рон. Все взгляды устремились к Поттеру, который действительно прижимал ладонь к макушке. Драко выдохнул, когда всеобщее внимание переключилось на кого-то другого. Еще больше этих незаслуженных благодарных взглядов он бы не вынес. — Мне на голову упала тыква. — Откуда ты в лесу тыкву-то нашел? — изумился Рон. — Как она вообще попала наверх, чтобы упасть на тебя? — Да тут в коридоре декорация, одна из них шлепнулась на меня. — О Мерлин! Надеюсь, тыква в порядке? — шутливо испугался Рон, выражая крайнюю степень тревоги на лице. — Моя уж точно нет! — подыграл ему Гарри. — А про ту — понятия не имею! — Ваши обе тыквы выглядят хуже, чем тыква нашей больницы, — не удержался от едкого замечания Драко. — По крайней мере, она вышла победительницей в сегодняшней схватке. На мгновение зависла тишина. Малфой успел мгновенно пожалеть, что вообще раскрыл рот и поддался общему шутливому настроению. Вдруг Рон и Гарри в голос расхохотались. Даже Гермиона не удержалась от веселой улыбки, прикрыв ладонью рот. Вся эта атмосфера напряжения между ними дала сильную трещину. Драко переводил взгляд с одного гриффиндорца на другого и, о Хэллоуинское чудо, не видел в их глазах ни капли враждебности.