Космическая рапсодия

Эрик слушал очень внимательно, с изумлением округлял глаза, напряжённо сжимал губы, морщился, но не перебивал. Ибо нравилась эта его особенность. Эрик лишь выглядел раздолбаем и весельчаком, но в действительности он был чутким человеком, умел поддержать, погрузиться в проблему, помочь отыскать верное решение и, конечно, сохранить любой секрет. Однако в решениях Ибо не нуждался. Их не было и быть не могло. Ему просто хотелось выговориться, и он это делал. Закончив длинный монолог, Ибо удручённо покачал головой, тяжело вздохнул и откинулся на заброшенную за спину подушку. — Охуеть, — констатировал Эрик и тоже прислонился к спинке кресла. Прикрыв глаза, он попыхтел и добавил: — Никогда не думал, что наше правительство настолько отбитое на голову. — Он ни в чём не виноват, Эрик. Это просто случайная суперспособность, это могло случиться с кем угодно. Почти сто лет в заточении, в компании биороботов-помощников. Да, для жизни там были хорошие условия, у него было всё… кроме общества людей. Как он не сошёл с ума? Как не возненавидел весь мир? — Ибо со свисающими вниз ногами полулежал поперёк кровати и меланхолично блуждал взглядом по комнате. — Они даже мать к нему не пускали? — Она и не рвалась. Когда его чуть не изнасиловал отец, она вызвала полицию, а потом сразу всё выяснилось. Очевидно, она испугалась и, не задумываясь, подписала все документы для помещения сына в специнтернат, — глядя куда-то сквозь Эрика, ответил Ибо. — Он скучал по ней. В деле есть выдержки из их переписки. Он просил её приехать, но она всегда ссылалась на то, что это запрещено. Хотя официального запрета я так и не нашёл. — Значит, они его вытащили только восемь лет назад, — уточнил Эрик, и Ибо понял, что тот уже догадался, почему Сяо Чжаня забрали из спецучреждения для особо опасных суперов и доставили в Центр исследований. — Да, в семьдесят первом. Ты помнишь, что это был за год? — Атака на систему Тигардена. Три Ковчега, куча смертей как среди гражданских, так и среди военных, и это всё в двенадцати световых годах от Земли, — без колебаний отозвался Эрик. Конечно, он понял. — Вот именно. Сяо Чжань для них опасность, но с ним хотя бы можно договориться, в отличие от Чужих. — Ибо мрачно усмехнулся и добавил: — Если бы не было того вторжения, кто знает, сколько бы ещё он просидел взаперти, словно преступник. — Верная служба, согласие на любые эксперименты в обмен на свободу, о которой он мечтает, — подытожил Эрик. — Да. И они пошли на это, потому что знают: он сам их боится. Он полностью зависит от них. Они могут его поместить в камеру два на два, заварить дверь и забыть. Конечно, у него есть очарование, и он может его использовать, найти момент и ускользнуть из центра. Наверное, он бы так и сделал, если бы захотел. Но скольких людей ему пришлось бы тогда превратить в слепо поклоняющихся ему фанатиков? Он бы стал самым опасным преступником в истории. Почти убийцей. Эрик недобро хмыкнул. — Или божеством. Бессмертным императором Земли и всех её колоний. Ибо пристально посмотрел на него и сказал: — Но это явно не то, чего он желает. — Очевидно, — согласился Эрик. — Я думаю, ему непросто, но он себя успокаивает тем, что все подопытные, с которыми он работает, — преступники, в том числе смертники. Взамен на сотрудничество многим скостили сроки или перевели в лучшие условия содержания. И тем не менее — это чудовищно, заставлять его делать такое с живыми людьми. Это насилие и в отношении него, и в отношении подопытных. А последствия? Ладно, я понимаю, лишиться способностей или потенциального шанса стать суперчеловеком взамен на ощутимые бонусы, возможно, это и не так страшно, для кого-то это даже может быть благом. — Не договорив, Ибо замолчал, уже жалея, что затронул эту тему. Конечно, Эрик сейчас догадается, что, произнося последнюю фразу, Ибо имел в виду таких, как он сам. Он не хотел, чтобы Эрик ему сочувствовал. Было слишком унизительно предстать перед лучшим другом жалким неудачником, который всю жизнь мечтал избавиться от своей суперсилы. Тайное желание, в котором стыдно признаться даже самому себе, не должно было всплыть на поверхность. Ни в коем случае. Он — потомственный военный, сын генерала Воздушно-космической армии Конфедерации, он сражается за выживание всего человечества, он просто не имеет права допускать такие малодушные и эгоистичные мысли. Однако он почти сказал это прямым текстом и, как идиот, сидит и хлопает глазами, всё больше усугубляя своё положение. Ибо тряхнул головой и поспешил продолжить: — В общем, я не о том. Очарование… Это неизлечимая одержимость. Пусть вне досягаемости поля зрения Сяо Чжаня и без его прямого приказа очарованные могут жить и даже независимо действовать, но эта привязанность… Она отравит жизнь любому. — Это точно, — безрадостно произнёс Эрик. — Шесть самоубийств — уже о чём-то говорит. — Самое гадкое, что первым оказался его отец. Он держался семнадцать лет. Преступники сдались быстрее. Неприятно осклабившись, Эрик заметил: — Ещё бы. Это же лютый пиздец. Любить кого-то до такой степени, что даже думать ни о чём другом невозможно. Ксеноморфы вон вообще сами дохнут. Как там пишут: «Их организм рассматривает очарованность как смертельную болезнь и включает режим самоликвидации»? Ибо кивнул, а Эрик, хмыкнув, добавил: — И с этим не поспоришь. Любовь — это чёртова болезнь, а очарованность — тем более. И всё же занятен сам факт, что, оказывается, Чужие на неё способны. Ибо не хотелось думать о Чужих. Собственно, ему и на преступников было плевать. Его злил сам факт творящегося беззакония, а ещё больше его злила невозможность помочь Сяо Чжаню. Ибо пытался поставить себя на его место, понять, что он чувствует, чем живёт, что заставляет его каждый день вставать по утрам и что-то делать: подчиняться, ложиться в постель с совершенно незнакомыми ему людьми и заниматься с ними сексом на камеру. Одна лишь надежда на свободу? Верит ли он в неё? — Он безумно одинок и несчастен, — после краткого молчания сказал Ибо. — Он один среди бесчувственных выродков, ставящих над ним опыты и относящихся к нему так, словно он и не человек вовсе, а загадочная опасная зверушка. Была бы у них возможность, они бы его с удовольствием препарировали. Только руки коротки. — Да, ему не позавидуешь. Раньше я думал, что твоя способность — это своего рода проклятье, а теперь понимаю: бывают и похуже. — Эрик глубоко вздохнул и, мимолётно бросив взгляд на Ибо, отвернулся к иллюминатору, в котором даже сквозь затемнённое стекло ярко светило Солнце. — Но в целом между вами есть что-то общее, — добавил он. — Ему тоже нельзя ни с кем трахаться. — Вселенная, Эрик! — не сдержал восклицание Ибо. — О чём ты только думаешь? При чём тут секс? Твоё сравнение неуместно. Он в неволе, а я — свободный человек. — Да, свободный человек, которому нельзя трахаться. Ты тоже по-своему одинок. Ладно тебе, — небрежно отмахнулся Эрик. — Скажешь, ты сам об этом не задумывался? Да, вы в разном положении, но это то общее, что вас объединяет. И если подумать, вы подходите… — Ничего общего между нами нет! — грубо перебил его Ибо. — Я убиваю прикосновением, а он, когда оргазмирует, нейтрализует суперген у любого, кто оказался с ним рядом. — Сказав последние слова, Ибо понял, что ему ужасно неловко произносить такое вслух, особенно если речь о Сяо Чжане. И зачем только Эрик опять всё свёл к интиму? Неужели ранее данных объяснений было недостаточно? Вспомнив, что написано в одном из научных заключений, и стремясь перевести тему в безопасную плоскость, Ибо спешно дополнил: — Его воздействие не смертельно. Учёные предполагают, что это как-то связано с нулевыми колебаниями в физическом вакууме или типа того. Короче, это разное. Эрик посмотрел на него скептически. — Очень ценное уточнение про физический вакуум. Я, конечно, сразу всё понял. Это разное. Окей. — Он вскинул руки, показывая, что сдаётся. — У Сяо Чжаня действительно масса вариантов: или очарованные, или искренне влюблённые в него, которым ничего не грозит, или преступники, которых ему неустанно поставляют военные и чей суперген не жалко. Его сексуальная жизнь весьма богата и разнообразна, — делая скучающее лицо, пожал плечами Эрик. Ибо нервно дёрнулся, подавляя в себе желание впечатать в это лицо кулак. — Ты сейчас это серьёзно говоришь? — Ой, ну хватит на меня так смотреть. Дырку прожжёшь. — Очевидно, Эрик не впечатлился грозным видом Ибо. — Да пошёл-ка ты на хуй, Эрик, — процедил сквозь зубы Ибо и встал с кровати, намереваясь открыть дверь, чтобы тот убрался из каюты. Кипящее внутри негодование было готово поглотить его целиком, а это не могло привести ни к чему хорошему. — А теперь сядь как сидел и посмотри на меня, психованный, — переменившись в лице, твёрдо проговорил Эрик. Ибо сурово глянул на него, взглядом показывая, что шутки шутить он не намерен. — Ещё что мне сделать? — Знаешь, в чём твоя проблема, Ибо? — Тон Эрика стал резким, с нотками обиды. — Ты раскрываешь передо мной информацию, за распространение которой можно угодить под трибунал. Ждёшь от меня участия и поддержки, но при этом даже не пытаешься быть честным. Почему, Ибо? Я не заслужил твоего доверия? Я всегда тебе всё рассказывал. Ты даже знаешь, что я на выпускном в школе напился, а когда мы с Ванессой Кит целовались в туалете, меня стошнило ей на платье, и она потом это растрезвонила всем подружкам. После случившегося я не ходил на встречи выпускников целых десять лет. Или что я был тем самым голым мужиком, сидевшим на межэтажном карнизе дома в центре Осло, когда муж моей любовницы вернулся с работы на несколько часов раньше обычного. Я сам тебе показал это завирусившееся в сети фото, хотя мне было жутко стыдно. Я делюсь с тобой всем. Ты мой лучший друг. Почему бы тебе не сказать всё как есть? Почему я всегда должен читать между строк? Искать в тебе первопричины беспокойства, подбирать правильные слова? Растерянный из-за такой неожиданной отповеди Ибо попятился и, уперевшись икрами в кровать, сел. Он не знал, что ответить Эрику. — Всего-то и нужно было сказать: «Эрик, дружище, знаешь, парень, который мне очень понравился, находится в крайне скверной ситуации. Я хочу ему помочь, хочу быть к нему ближе, но не могу, и мне от этого пиздец как хреново. Поддержи меня». Ибо виновато опустил взгляд в пол. Голые пальцы на ногах поджались, комкая мохнатый коврик. Ладони нервно стиснулись в кулаки. — Ты прав. Ты во всём прав. Прости. — Ладно, чего уж тут, — снисходительно бросил Эрик и, помолчав, продолжил уже спокойно: — В общем и целом мне понятны твои переживания. Однако у меня для тебя есть хорошие новости. Вскинув голову, Ибо заинтересованно уставился на Эрика. Тот беззлобно усмехнулся и сообщил: — Первое. Сяо Чжань не беззащитный ребёнок. Ему уже больше ста лет. Он владеет боевыми искусствами, имеет несколько дипломов о высшем образовании в различных сферах. Ты сам читал. Да, у него нелёгкая судьба и, безусловно, во всей этой истории он жертва. Но я уверен: он знает, что делает. Учитывая все обстоятельства, он не глупый и очень сильный человек с крепким внутренним стержнем. — Эрик многозначительно замолчал, глядя на Ибо. Тот покивал в знак согласия. — Второе. — Эрик широко улыбнулся. — Мне кажется, ты ему понравился. И велика вероятность, что когда учёные закончат эти их эксперименты, то отдадут его нам. Они ведь изначально хотели, чтобы он сражался с Чужими. Они уберут его подальше и дадут ему возможность жить, пусть и не совсем свободно, но уже, как-никак, среди людей. Он будет при деле. Все счастливы, все довольны. — Эрик, тогда он будет находиться на Валькирии или на Носферату, то есть на одном из двух самых мощных боевых крейсеров, в окружении опытных военных, в том числе суперов. Ты вообще в курсе, что если Валькирия ударит по Пентагону, а это одно из наиболее защищенных мест на Земле, от него ничего не останется? — О, — сконфуженно почесал затылок Эрик. — Я это как-то не учёл. — Для операций с его участием мы не нужны. Он может в одиночку зачищать ульи, — разочарованно произнёс Ибо. Нахмурившись, Эрик задумчиво посмотрел в иллюминатор, а затем снова перевёл взгляд на Ибо и возразил: — А если нужно срочно спасти людей? Если нужно провести операцию чисто? Чужие рвут друг друга, заливая всё вокруг кислотой. Нет, ты не прав. Мы нужны. Закусив ноготь на большом пальце, Ибо некоторое время молчал, размышляя. В целом в словах Эрика здравый смысл присутствовал. Для военного командования отпустить Сяо Чжаня после изучения его способностей, было бы разумным решением. Перепоручить контроль за ним кому-то другому, наложить кучу ограничений и заставить выполнять нужную функцию. Рискованно? Но и угроза Чужих никуда не исчезала. Обмани они его сейчас, станет ли он сотрудничать с ними впоследствии? — Ладно, что тут гадать. Мы всё равно ничего не можем сделать. И от этого особенно паршиво. Нас учили, что мы, военные, должны защищать гражданских, стоять на страже добра и справедливости, поддерживать миропорядок, но какой такой миропорядок мы поддерживаем, если люди, которые нами руководят… Бля, в пизду. — Скривившись, Ибо обречённо покачал головой, потом встал и, вытащив из холодильной камеры недопитую бутылку водки, поставил её на журнальный столик перед Эриком. — Осталось на пару рюмок. Давай на сон грядущий? Иначе, боюсь, я не засну. — Спрашиваешь, — улыбнулся Эрик.

★.·: ·.✧ ✦ ✧.·: ·.★

30 октября 2879 года Военный космический крейсер «Валькирия», орбита Земли Ибо готовил отчёт об итогах боевой подготовки. В небольшом кабинете, где помимо его рабочего стола располагались ещё два стола командиров второй и третьей роты и широкий, заваленный документами стол комбата, тихо играла музыка. Нежный женский голос пел о трагической любви, повторяя в припеве: «Почему судьба так жестока ко мне?». Перечитав написанное, Ибо подошёл к принтеру и загрузил в лоток бумагу. Он терпеть не мог эту дурацкую бюрократическую волокиту. Несмотря на то что все документы оформлялись в электронном виде и отправлялись по нужным адресам, дополнительно их нужно было непременно распечатать на специальной бумаге, сшить, подписать и поставить печать, которая выбивала на каждом листке сшивки водный знак герба батальона. Учитывая, что сам штемпель хранился под замком у комбата, а в кабинете тот появлялся нечасто, оперативно подготовить какой-либо срочный документ было делом весьма затруднительным. Браслет пискнул уведомлением. — Прочти, — скомандовал Ибо. — Через пятнадцать минут жду тебя в терминале на станции. К нам летит новый парень, — прозвучал голос комбата, сгенерированный искусственным интеллектом виртуального помощника. Отчёт пришлось отложить на потом. Встречей и вводным инструктажем новых суперов Ибо предпочитал заниматься лично, а не перекладывать эту обязанность на комвзводов. В транспортном терминале он появился за пять минут до назначенного времени. На платформе стояли комбат Вуд и его заклятый коллега, командир призраков, и, будто старые добрые товарищи, что-то оживлённо обсуждали. — О, капитан Ван, доброго дня, — обнажая ровные, идеально-белые зубы, улыбнулся комбат Харрис. — Давненько не виделись. Как служба? — спросил он так, словно ему действительно интересно, и протянул ладонь для рукопожатия. Имитируя улыбку, Ибо коротко дёрнул уголком губ и ответил на приветственный жест. — Здравствуйте, подполковник. Всё отлично. — В такие моменты он был рад, что носит перчатки. Люк Харрис вызывал у Ибо чувство ничем не объяснимой неприязни. Возможно, он наслушался рассказов комбата о дрянном характере Харриса, а возможно, Ибо интуитивно ощущал, что от него лучше держаться подальше. Тем не менее, находиться рядом с этим человеком было некомфортно, хотя он ни разу не сказал и не сделал Ибо ничего плохого. — Представляешь, нам тоже дали нового супера, — радостно поделился Харрис. — Он, как и ты, пиромант. Позывной «Огонёк». Ибо еле заметно усмехнулся. Тоже невидаль. Пиромантов среди суперов много. Однако никто не мог сравниться с Ибо в умении контролировать температуру и интенсивность огненного потока. — Приятно это слышать, командир. Мы с вами делаем одно дело. Чем больше среди нас сильных солдат, тем лучше мы сможем выполнять наш долг перед отечеством, — вежливо кивнул он и устремил взор на подлетающий шаттл. Комбат Вуд и комбат Харрис тоже обернулись. Шаттл мягко завис на парковочном месте. Его двери открылись. В середине рабочего дня на станцию прибывало не так много людей, и Ибо без труда заметил высокого темноволосого парня с выразительными серыми глазами. Он шёл рядом с худощавым юношей пониже, чьи волосы непослушно торчали в разные стороны и были окрашены в ярко-красный цвет. — Рядовой Даниэль Уэйн, прибыл в ваше распоряжение, — отсалютовав, доложил темноволосый, глядя на комбата Вуда. — Рядовой Владимир Игнатьев, прибыл в ваше распоряжение. — Ибо повернулся, окинув взглядом красноволосое субтильное недоразумение, застывшее по стойке смирно перед Харрисом, и, тут же потеряв всякий к нему интерес, вновь посмотрел на Уэйна. Как утверждало личное дело, Даниэлю Уэйну в этом году исполнилось сорок четыре. Большую часть жизни он проработал врачом-терапевтом в частной клинике «Эра здоровья» в Лос-Анджелесе. Благодаря способности видеть предметы насквозь ему не требовались никакие приборы для диагностики, он сам был самым точным прибором, способным обнаружить любую болезнь на стадии её зарождения. Его олдскульный позывной «Рентген» как нельзя лучше отражал его дар. Тем не менее было удивительно, что человек, строящий блестящую карьеру, в тридцать четыре года решил бросить всё и записаться на военную службу. В анкете Уэйн писал: «Когда всё человечество находится в смертельной опасности, сложно оставаться в стороне и делать только маленькие дела, помогать лишь немногим, закрывая глаза на то, что мир в любой момент может рухнуть». Он считал, что, сражаясь на передовой, он способен принести гораздо больше пользы, защитить в том числе и своих пациентов. Уэйна приняли на службу без колебаний. Он отучился пять лет в военной академии и ещё пять отслужил в антитеррористическом подразделении военной полиции, заваливая Министерство запросами о переводе в первый специальный десантный батальон по истреблению ксеноморфов. При этом, пользуясь своим привилегированным положением суперчеловека, несколько раз отклонял предложения перевестись во второй. Очевидно, ни для кого секретом не являлось, что призраки, в отличие от психов, крайне редко непосредственно участвовали в операциях с Чужими. Сегодня мечта Даниэля Уэйна сбылась, но, как и полагается профессионалу, он оставался спокойным и собранным: новая идеально сидящая форма космофлота, короткая аккуратная стрижка, уверенная осанка. Он произвёл на Ибо положительное впечатление, и только в кабине лифта, поднимающей их к стыковочному отсеку станции, Ибо заметил, как Уэйн сжимает в кулаке висевший на шее кулон, а по его виску стекает капелька пота. Очевидно, он всё же сильно волновался и немного отпустил себя, лишь когда понял, что старшие по званию отвлеклись и что-то между собой обсуждают. Едва лифт остановился, Уэйн разжал ладонь, и Ибо разглядел фигурку, похожую на маленький, инкрустированный кристаллами флайер, но не обычный — на турбинах почему-то развевались раскрытые в широком взмахе крылья, как у птиц или ангелов. На Валькирии комбат Вуд оставил Уэйна на Ибо. Ибо показал новичку корабль, рассказал о распорядке дня, технике безопасности, отвёл в личную каюту, попросив через час явиться в спортзал. Ибо хотел сразу покончить со всеми формальностями и принять нормативы Уэйна. Как Ибо и ожидал, Уэйн был отлично тренирован. По всем физическим дисциплинам выдал впечатляющие результаты, сравнимые с результатами самого Ибо. Другие солдаты, наблюдавшие за Уэйном, восхищённо смотрели на его чёткие движения и уверенные выпады. Ибо был им доволен. — Джонни, давай бросай свою инвентаризацию, — связавшись с андроидом, велел ему Ибо. — Мы почти закончили. Примешь у него рукопашку и продолжишь. Там у тебя много ещё? — Достаточно, — прозвучал в динамике звонкий голос Джонни. — В этом месяце снабженцы расщедрились, оружия полно, всё стоит нетронутое, запечатанное в коробках, а для инвентаризации нужно распаковать, пересчитать и отсканировать коды. Знаете же. Но к завтрашнему утру закончу, не переживайте. — Не переживаю, и я тебя жду. — Я иду. Через пять минут уже переодетый в спортивную форму Джонни показался в дверях спортзала. — Привет, — подойдя к новичку и протянув руку, поздоровался он. — Я Джонни. Уэйн, который сидел на тренажёре с полотенцем на шее, как-то странно дёрнувшись, резко поднял голову. — Привет, — севшим голосом прохрипел он и, окинув Джонни цепким взглядом, добавил: — Даниэль. Ибо заметил, что на рукопожатие Уэйн ответил как-то вяло, при этом он изучающе рассматривал андроида. — Это наш синтетик, — сообщил Ибо. Он знал, что тот и сам способен понять, кто перед ним стоит, на то он и Рентген, но его поведение показалось Ибо необычным. — Ты что, никогда синтетиков не видел? Уэйн спешно отвёл взгляд от Джонни и встал. — Видел, конечно, но не таких, — сказал он, глядя куда-то вниз. — Он экспериментальный. Забей. Иди в октагон. В октагоне Уэйн отказался драться с Джонни, пока тот не наденет защиту. Джонни, который спешил продолжить работу на складе, похоже, решив не тратить время на споры, быстро сдался и ушёл переодеваться. — Делать тебе нечего, Рентген. Он усовершенствованный боевой андроид, — смешливо упрекнула его Ненси, которая не могла не прийти посмотреть на своего нового солдата. — Ему пофигу на твои удары. Ты за себя лучше беспокойся. Уэйн смерил Ненси тяжёлым взглядом, но промолчал. Ибо хмыкнул и, повернувшись к Ненси, сказал: — Не трогай его, он всё же бывший врач. Они привыкли за всех переживать. Своего рода профдеформация. Когда вернулся экипированный в защитное снаряжение Джонни, бой наконец начался. И Ибо понял, почему Уэйн настаивал на своей просьбе. Боец из него был первоклассный. Джонни ушёл в глухую оборону, а Ибо только и успевал метаться взглядом между регистратором и сражающимися, удивляясь стремительно возрастающей шкале успешных ударов, точность которых близилась к стопроцентному показателю. Когда регистратор издал сигнал о том, что тест пройден и боец показал свой максимум, Джонни уверенным и ловким движением положил Уэйна на обе лопатки, зажав в клинче. Уэйн, очевидно, совсем не ожидав такого поворота, попытался выпутаться из стального захвата, но, потерпев неудачу, три раза стукнул рукой по полу. Джонни сразу поднялся на ноги и протянул ладонь сопернику. Уэйн подхватил её и тоже встал. — Молодец, — похвалил его Ибо. — Прекрасные результаты, сводку пришлю. А теперь оба переодеваемся и дуем на склад. Джонни, сегодня Уэйн — твой помощник, объяснишь ему, что нужно делать. В пятницу на общей попойке, организованной по случаю появления нового супера, Ибо первый раз увидел, как Джонни пьёт с кем-то на брудершафт. Очевидно, такой социальный навык был в него заложен, но тот до сего момента ни разу им не пользовался. И почему-то именно Уэйн оказался тем человеком, с которым андроид после выпитой стопки виски согласился чмокнуться в губы, невинно и девственно. Ибо наблюдал, как Джонни мягко улыбается Уэйну, а Уэйн растерянно разглядывает его лицо, словно сам не ожидал такого от робота. Ибо задумался: а согласился бы Сяо Чжань также выпить с Ибо, скрепив тост поцелуем? Смог бы он, после всего с ним случившегося? Кто знает, может быть, Сяо Чжаню опротивела любая близость и даже такой дружеский, целомудренный поцелуй для него нечто неприятное и мерзкое. Ответов на эти вопросы у Ибо не было. Да и нужны ли они, если сам Ибо никогда бы не осмелился предложить такое?

★.·: ·.✧ ✦ ✧.·: ·.★

Будни служивого человека не отличались особым разнообразием. Каждый день напоминал предыдущий. С одной стороны, плюс в том, что Чужие не давали о себе знать уже больше года, с другой — Ибо боялся привыкнуть и размякнуть. Несколько боевых операций на Земле против крупных террористических группировок, для участия в которых привлекли заскучавших психов, немного скрасили монотонность его бытия. Эрик тоже старался изо всех сил: чуть ли не каждые выходные пытался вытащить Ибо с собой на Землю. Иногда это получалось. Ибо побывал на парочке дней рождения, на рождественской вечеринке, которую устроила мама Эрика, и даже на свадьбе одной из многочисленных его кузин. В шикарном казино Лас-Вегаса «Белладжио» Ибо не понравилось. Одетый в чёрный костюм и шляпу, он чувствовал себя чужаком на этом празднике жизни. Люди веселились, танцевали, играли в покер и рулетку, выигрывали и проигрывали. Их живые, яркие эмоции казались Ибо чрезмерными и фальшивыми, хотя он понимал, что, скорее всего, он ошибается. Просто сам Ибо в какой-то момент разучился их проявлять. Словно распечатай он этот потаённый ларец и высыпь его содержимое, как Ибо сразу потеряет себя, лишится того, благодаря чему способен пережить все превратности судьбы, которая никогда его не щадила. И он держал его закрытым. За несколько дней до нового две тысячи восемьсот восемьдесят первого года Ибо получил официальное письмо министра обороны. В нём говорилось, что в конце января Министерство при участии Центра исследований планирует провести военные учения, которые будут проходить на тихоокеанском полигоне «Науру». Сердце сбилось с ритма. «При участии Центра исследований» — после этого словосочетания прочитанное так и осталось беспорядочным набором отдельных слов. Ибо скользил взглядом по предложениям, где что-то писали про сроки, подготовку, оснащение, а внутренний голос на реверсе повторял: «Центр исследований. Центр исследований». Руки бережно держали плотный листок, будто это была самая дорогая вещь в мире. Перед взором застыла стройная фигура Сяо Чжаня, точно сотканная мороком. Он улыбался Ибо, а Ибо улыбался ему в ответ.