Поднося вино (将进酒)

Восьмой год Сяньдэ. Середина лета Чиновничий халат Ван Сяня, секретаря министерства податей, до нитки пропитался потом. Ван Сянь то и дело снимал шапочку чтоб промокнуть лоб, и ëрзал, вертелся на стуле, словно ему подсыпали булавок. — Ваше Превосходительство Сяо… — промямлил он. — Да разве же мы не хотим давать вам деньги? Просто, пока не подсчитаны будут прошлые казëнные расходы, Пань-гунгун не даст добро на новые! Как же тут взять и выдать вам означенную сумму? — Понимаю, бухгалтерия требует времени. — Сяо Чие поднял чашку к губам, отпил немного. — Вы работайте, работайте. Не обращайте на меня внимания, я подожду. Ван Сянь перевëл панический взгляд с его невозмутимого лица на гвардейцев, замерших на крыльце. — Ваше превосходительство! — взмолился он. — Погода жаркая, ваши люди, должно быть, измучились на солнце! Приглашу-ка их сюда, пусть выпьют холодненького. Лёд у нас… — Мы такой милости не заслужили. — Сяо Чие растянул губы в улыбке. — Гвардейцы, — люди крепкие, привыкшие к тяжёлому труду. Постоят, ничего с ними не будет. Не утруждайтесь, господин секретарь, просто считайте. Ван Сянь вцепился в бухгалтерскую книгу, но долго не мог заставить себя взяться за кисть. В начале весны император слëг. Встревожившись, Вдовствующая императрица повелела заложить во дворце величественную кумирню, где собиралась ревностно молиться за здоровье Его Величества. Министерство труда, получив указ, немедленно распорядилось доставить из Дуаньчжоу дерево, и поручила это императорской гвардии. Гвардейцы исполнили приказ, как вдруг оказалось, что Вдовствующая императрица, прислушавшись к возражениям старшего секретаря Хая, отменила строительство. В казне министерство труда образовалась брешь, и они всеми силами два месяца оттягивали выплаты гвардейцам. Будь у них деньги, — кто захотел бы ругаться со Вторым княжичем Сяо из-за такой смешной суммы? Но в прошлом году министерство податей потратило едва ли не миллион на один только банкет по случаю дня рождения Вдовствующей императрицы и полагающиеся по случаю денежные подарки верноподданным. Ван Сянь отшвырнул кисть, словно меч отбросил, сдаваясь врагу. — Ваше Превосходительство, ну не можем мы вам заплатить! Сказать по правде, из-за всех годовых трат у нас концы с концами не сходятся. Сами боимся жалования не увидеть! Нету у нас ни монетки! Хоть режьте меня, а только ничего я поделать не могу! — Значит Восьми столичным дивизионам содержание выплачивают без проволочек, а как доходит до гвардии, так вы сразу нищими прикидываетесь? Мы все служим Его Величеству, а выходит, всë, что может этот недостойный Сяо Цеань — ждать, пока вы соизволите отдать долг? Чашка звякнула об стол. — Министерство податей каждый год жалуется, какие они бедные и несчастные! А мне что с того?! Не будете платить — не будем работать, вот так всё просто. Мы выполнили все поручения, единственное, что я желаю от вас слышать, — "вот деньги, поставьте печать". А если умеете только ныть, ищите другую должность! Ван Сяня перекосило от ярости. Он вскочил. — Раз мы все служим Его Величеству, так что же вы нас в угол загоняете?! Будь у нас деньги, разве посмели бы мы отказать Вашему Превосходительству? А раз уж заговорили о том, кто как работу свою выполняет: если гвардейцы такие особенные, так что же вы брëвна таскаете?! Попробуйте послужить столице как служат Восемь дивизионов! Может тогда и деньги у вас заведутся! Пока они с Сяо Чие сверлили друг друга взглядами, со двора, приподняв полы халата, вошëл ещë один чиновник. — Будет вам, господин Ван, не сердитесь. Второй княжич человек прямой, что на уме, то и на языке. — Он снял летнюю шляпу с узкими полями, утëр платочком пот. — Позвольте недостойному представиться: я старший цензор, Сюэ Сючжо. Пришëл как раз по вашему вопросу. Ван Сянь сдулся. Старший цензор — пост седьмого ранга, по столичным меркам не о чем и говорить. Однако, цензоры не только оценивали работу министерств и управ: каждые шесть лет цензорат Цюйду подавал отчёт о работе министерств, и самые ревностные чиновники попадали в список особо отличившихся. Что ещё важнее, отчёт этот подавался через голову Шести министерств самому императору. С таким важным человеком Ван Сянь спорить не мог, и проглотил свою тираду. — Разве же я смею сердиться? Императорская гвардия трудится не покладая рук! Конечно я переживаю, что Его Превосходительство Сяо до сих пор не получил жалование. Но, Яньцин, взгляните сами на эти цифры. Не может Министерство податей сейчас заплатить! Сюэ Сючжо, также прозывавшийся Яньцином, всегда выглядел человеком утончëнным, стоящим выше подобной возни. — Об этой беде мне известно, — сказал он, даже не глядя в бумаги. — Давайте поступим так, Второй княжич: несколько дней назад нам прислали партию шëлка из Цюаньчэна. Мы отдадим вам наличные в размерах его стоимости, а в бумагах запишем, что передали столько-то штук шёлка. На том и порешили. Проводив Сяо Чие холодным взглядом, Ван Сянь обернулся к Сюэ Сючжо. — Точно ли он просил для гвардии? Или самому прожигать стало нечего? С тех пор как Второй княжич занял пост генерал-губернатора, только и слышно что о его диких развлечениях, а когда деньги кончаются, с ножом к горлу подступает! И наплевать ему на наши трудности! Сюэ Сючжо улыбнулся, но ничего не сказал. *** Выехав из ворот Министерства податей, Сяо Чие немедленно отправился на улицу Дунлун, к принцу Чу. Встреться ему на пути какой-нибудь старый знакомый, сразу же отметил бы, что за пять лет в столице княжич стал ещё выше ростом, но вот пыл и задор его поугасли. — Я высматривал тебя всё утро! — воскликнул принц Чу, Ли Цзяньхэн, когда он вошёл наконец. — Где ты был?! Ожидание меня убивает! — Страдал ерундой. — Сяо Чие залпом проглотил чашку охлаждëнного вина и, заметив в глубине комнаты таз со льдом, растянулся рядом на кушетке. — Как у тебя хорошо! Я весь день на жаре, голова кружится. Посплю пожалуй… — Никакого "посплю"! — Ли Цзяньхэн, в халате нараспашку, принялся яростно отмахиваться бамбуковым веером. — Сперва выслушай мою историю! Сяо Чие, не спавший всю ночь, так устал, что выдал только неопределëнное: "хмм". Ли Цзяньхэн обхватил изящными, холëными пальцами чарку ледяного вина, отпил глоточек. — Ты помнишь красавицу, о которой я тебе говорил в прошлый раз? Ту, которую я пять лет назад собирался взять в свой дом. Ублюдок Сяофуцзы меня тогда опередил, пристроил еë проклятому кастрату Пань Жугую! — Угу. — А несколько дней назад, — продолжил Ли Цзяньхэн, всë больше горячась. — Я поехал в поместье, спасаясь от жары, и, прогуливаясь, снова встреил её! Малышка всë так же нежна и прелестна… нет, даже прелестнее чем тогда! Сердце моë зашлось от одного взгляда на неë. Треклятые евнухи! Ненавижу! Вороватый сукин сын забрал мою возлюбленную, разрушил брак… этот брак был бы прекрасен, я уверен! И что, мерзкий кастрат думает, этим всë и кончилось? Как бы не так! Сяо Чие зевнул. — Друг ты мне или нет?! — возмутился Ли Цзяньхэн. — Помоги придумать как с ним расквитаться! Пань Жугуй нам не по зубам, а вот Сяофуцзы надо проучить! — Как? — сонно спросил Сяо Чие, слишком уставший, чтоб строить планы. — Прямо из дворца его вытащить? Ли Цзяньхэн прогнал хорошенькую наложницу, прислуживавшую ему, и захлопнул веер. — Скоро Праздник драконьих лодок. Его Величество хочет отправиться в Западный сад Сиюань, посмотреть гонки на реке, а где император, там и Пань Жугуй, где Пань Жугуй, там и Сяофуцзы. Когда Управление императорских конюшен объявит лошадиные бега, выманим его да забьëм до смерти! Ответа он не дождался: Сяо Чие как-будто спал. — Цеань, ты слушаешь?! — Нельзя до смерти, — сказал Сяо Чие, не открывая глаз. — Если обидишь Пань Жугуя, он тебе устроит весёлую жизнь. — Но отлупить-то можем? — неприязненно бросил Ли Цзяньхэн. — Я есть не смогу, пока не вымещу свой гнев! И вообще, что это с тобой? Ты в последнее время такой замученный, чем ты занят по ночам? Я послал тебе девственницу, сам выбирал, старался, а ты отправил еë назад. Почему? Сяо Чие только слабо отмахнулся. На руке его не было больше перстня, а вот шрам от укуса так и остался белеть между большим и указательным пальцем. Ли Цзяньхэн перевëл разговор на что-то другое, но Сяо Чие его больше не слушал. *** Император Сяньдэ, долгое время не способный заниматься государственными делами, собрался с малыми своими силами и отправился наконец в Западный сад, Сиюань, насладиться праздником Драконьих лодок. Сопровождали его наложницы в лëгких муслиновых одеждах, охраняли — Цзи Лэй и командующий Восьми столичных дивизионов Си Гуань. Поскольку у императорской гвардии выдались свободные дни, Его Величество пригласил и Сяо Чие. К тому моменту как тот прибыл, в резиденции уже царило оживление: император вернулся с прогулки и ожидал начала скачек, челядь, отвечавшая за развлечения, подавала цзунцзы и сладости. Ли Цзяньхэн, сидевший на месте, положенном принцу, приветственно помахал, заметив друга. Сяо Чие отдал хлыст следовавшему за ним ординарцу Чэнь Яну и сел, расстëгивая наручи. — Где ты пропадал?! — зашипел Ли Цзяньхэн, теребя всё тот же бамбуковый веер. — Напряжение меня убивает! — Тебя всё время что-то убивает, как ты жив до сих пор? — Это просто выражение! — Он принялся яростно обмахиваться веером. — Вон, видишь, Сяофуцзы прислуживает Пань Жугую? Он указал на Сяофуцзы, склонившегося над старым евнухом. — Только не ввязывайся в это сам, — бросил Сяо Чие. — Пошли кого-нибудь его проучить. *** Час спустя Сяофуцзы отлучился к отхожему месту. Но только он пристроился над дырой, собираясь облегчиться, как в глазах у него потемнело, — кто-то подкрался сзади и набросил ему на голову мешок. — Ай! — взвизгнул Сяофуцзы. Он хотел позвать на помощь, но кто-то ударил его в живот так сильно, что весь воздух вышибло. Ли Цзяньхэн, дождавшись, пока евнуха засунут в мешок целиком, поддёрнул полы халата, и от души пнул несчастного. Тот застонал, извиваясь, но крики зрителей, разгорячённых лошадиными бегами, заглушили стоны. Чуть меньше часа понадобилось Ли Цзяньхэну чтоб выместить гнев. В конце концов Чэнь Ян бросил на его телохранителей выразительный взгляд, и те, подхватив мешок, споро потащили его куда-то. — Ваше Высочество, — обратился Чэнь Янь. — Он умрёт, если продолжите его избивать. Отложим до другого раза. Ли Цзяньхэн поправил халат. — Куда вы его вышвырнете? — Генерал-губернатор велел бросить его в лесу у озера. Скоро пир, евнухи, прислуживающие за столом, пойдут мимо, кто-нибудь его да развяжет. Ли Цзяньхэн молча плюнул на то самое место, где виднелись ещё следы Сяофуцзы, и вернулся к празднующим. *** К началу пира Ли Цзяньхэн и думать забыл о евнухе, Сяо Чие же наоборот, не отрываясь наблюдал за Пань Жугуем. Сяофуцзы так и не появился. — Наверное он не выдержал такого унижения, и побежал переодеваться, — Ли Цзяньхэн потянулся палочками к очередному блюду. — Евнухи, приближенные к императору, ужасно боятся, что господин увидит их в непотребном виде. Не хочешь ли на пару дней приехать в моё поместье? Покажу тебе маленькую чаровницу. Сяо Чие отхлебнул холодного чаю. — Я занят. — Ха! Ты? Занят? Мне-то не рассказывай. Императорскую гвардию вот-вот расформируют, чем там можно заниматься кроме ничегонеделанья? — Глаза заливать, — рассмеялся Сяо Чие, рассеянно рассматривая чашку. — Осенью будет проверка: чтобы и дальше в потолок плевать, надо её пройти, а чтобы её пройти, надо угощать нужных людей.. — Жить следует так, — Ли Цзяньхэн указал на него палочками, — чтобы каждый день радовать и ублажать себя, пока не нагрянет смерть. Взять, к примеру, Пань Жугуя и сторонников Вдовствующей императрицы. И не надоедает же им постоянно собачиться! Какое в этом удовольствие? — Точно, — Сяо Чие нехорошо усмехнулся. — Сами себе наживают трудности. Не лучше ли просто веселиться? Ли Цзяньхэн улыбнулся в ответ. — Тогда что за дело тебе до проверок Цензората? Кто посмеет лишить моего дорогого друга поста, на который его определил сам император? Может мы и в потолок плюём, зато по приказу Его Величества! Вот что, скоро я устраиваю праздник любования цветами, можешь пригласить своих важных собутыльников. — Не спеши… — Взгляд Сяо Чие скользнул по изящным крышам резиденции Сиюань, и выхватил вдруг знакомые очертания. Неприятно знакомые. — А мы ведь совсем близко к храму Покаяния… — Всё не можешь забыть его? Жаль, что перстня так и не нашли. Сяо Чие промолчал, по привычке потерев большой палец. — Уже пять лет этот последний Шэнь там сидит, и ничего о нём не слышно, — заметил Ли Цзяньхэн. — Его Величество даже не справляется жив ли он, в своём ли уме. Пять лет! Заточи меня таком месте, я уже через месяц сойду с ума! Шрам на ладони Сяо Чие заныл, отбивая всякое желание думать о том, кто этот самый шрам оставил. К счастью, с берега послышался бой барабанов. Ли Цзяньхэн вскочил, отбросив палочки, и поманил Сяо Чие. — Гонка драконьих лодок начинается! Идём! Наверняка ещё можно сделать ставку! Сяо Чие собирался последовать за ним, как вдруг увидел Цзи Лэя, быстро протискивающегося через толпу. Тот прошептал что-то на ухо Пань Жугую, и тот резко обернулся, стукнул по столу. Сяо Чие вопросительно взглянул на Чэнь Яна. — Генерал… — прошептал тот. — Ваше Величество! — громко воскликнул Цзи Лэй, бросившись на колени перед императором. — Боюсь, гонку драконьих лодок придётся отменить. Этот недостойный подданный патрулировал резиденцию во главе стражников, и выловил вашего слугу Сяофуцзы из озера! Император Сяньдэ закашлялся, и Пань Жугуй немедленно бросился массировать его спину. — Что это Сяофуцзы забыл в озере? — откашлявшись наконец, спросил император. Цзи Лэй поднял голову, перевёл мрачный взгляд на Вдовствующую императрицу. — Он утонул. Наложницы, все как одна, заохали, зашумели, в ужасе прижимая к губам шёлковые платочки. Ли Цзяньхэн опрокинул чашку. Дрожащими руками он пытался поставить её на место, но не получалось, — взгляд его был прикован к Сяо Чие. — Я… об этом не просил…