По парочке Такос?

Дэдпул раскрыл глаза. — Ух, ёбушки-воробушки. Человек-паук это тот молодой парень из кафе?! Божечки-кошечки! (— Все уже поняли, что ты удивлён. С твоим скудным словарным запасом только так и выражаться. Ну давай, скажи ещё какие-нибудь фразочки удивления и докажешь свою тупость ещё больше для читателей.) [— Ах**ть!.. Круто, когда ты у кого-то в голове можешь цензурить мат!] У Уэйда разрывалась голова: по большей части этому способствовал недосып, гул голосов и ахеревание от новости. — А я что, правда идиот? Ха-ха, ещё называю себя лучшим наёмником… Как я раньше не догадался. Нужно ему сказать, что я знаю, кто он?! [— Ладушки, хваатииит себя жалеть! Лучше подумай до утра, как нам продолжать общение с Пауком, то есть Питером.] (— Очень увлекательно смотреть на то, что Желток пытается быть голосом разума, мозгом команды.) — Забавно так это то, что ты тоже не подошёл бы на эту роль. Как и я, мы же не команда. Никто из нас бы не подошёл, получается, у меня и разума нет. [— Эй, Белок, не называй меня Желтком! Я не хочу быть частью яйца Уэйда.] (— Ты сам придумал это прозвище. Если я «Белок», то было бы логичным, если бы ты был Желтком. Кстати, аплодирую твоей шутке стоя, совсем не уровень пятиклассника.) — Стоп. Давайте договоримся, что никто не будет частью моих яиц. Желательно, чтобы ничто из вас не был бы никакой моей частью. Дэдпул сказал "ничто", потому что голоса и были ничем. Он это понимал, не такой уж и сумасшедший. (— Да ладно, разве у тебя есть яйца?) [— Нет, Уэйд, когда это ты стал таким мягкотелым? Начал придумывать планы из-за Паучка, подумаешь, узнал, кто скрывается за маской. Симпатичное личико, и что!? Переживаешь как общаться дальше со своей пассией?] — А ты прав. Я никогда не строил планов и не отпускал пошлые шутки так долго! И он не моя пассия. Парень молодой ещё, не стоит портить ему жизнь так рано, Паук уже и так натерпелся, чтобы вдобавок к этому питать слабость к сморщенным авокадо. (— Кстати о слабости, классно он тогда отмудохал того чёрного. Зря ты его остановил.) — Он учит меня быть героем, хорошим мальчикам нельзя так драться. [— Блин, если бы он убил того дядю, интересно, что было бы.] (— Желток, заткнись. Пусть Уэйд уже уснёт, я хочу отдохнуть от ваших мерзких голосов.) Уилсон пытался уснуть. Хоть он и бессмертен, отдых не помешал бы. — Интересно, если бы я вышиб себе мозги, то смог бы забыть, кто такой Спайди?.. Ладно, просто буду скрывать, оно и не всплывёт. Как раз когда он начал засыпать, голос начал чуть ли не визжать. Такое часто случалось с Уэйдом при стрессе. [— Чисто из мести Белому я буду петь. Я нее желток, я не желтоок! Поговорил бы кто со мной, я ж пирожок. А то мои подружки — пияявки да лягуушки…] Уэйд хотел было взяться за револьвер и сделать дыру в голове, лишь бы голоса замолчали и он смог побыть в тишине. Ему хватало и своего бреда. Из спальни раздался тихий храп Питера. Усмехнувшись, наёмник посмотрел на часы и, увидев, что до утра осталось немного, лёг наконец-то спать. Утром у Питера болела голова и чувствовал он себя разбито, сон в костюме из спандекса тоже не помогал самочувствию. Открыв глаза, он увидел небольшую, немного запылённую спальню и понял, что не у себя дома. Парень начал вспоминать, что произошло вчера в баре, и начал стыдиться своего поведения. Ему надо было собираться разобраться с поисками новой работы, поэтому он не стал медлить и вяло вышел из комнаты. С кухни до его немного усиленного чутья донёсся запах яичницы, он подошёл к порогу комнаты и увидел пританцовывающего Дэдпула у плиты. Тот сразу его заметил и начал говорить: — Оо, спящая красавица проснулась! А я проявляю все свои геройские навыки и готовлю для нас глазунью. Присаживайся, она уже поджарилась, прям как я при виде тебя. Питер сел за стол, а Уэйд расставил две тарелки с яичницей, вилки и сел напротив. Питер чувствовал себя неловко во всей этой домашней обстановке наедине с наёмником. — И я рад тебя видеть… Спасибо за завтрак, Уэйд, — немного поразмыслив, он продолжил: — И прости за вчера, не хотел доставлять тебе столько неудобств. Тот посмеялся, хотя выглядел напряжённым. — Ничего страшного, П-паучок. Ты был потрясающ, ха-ха! Как тебе мои яйца? Паук поперхнулся завтраком. — Это звучит ужасно… Больше не говори так, извращенец. Яичница как яичница. Он заметил несвойственное для Дэдпула заикание, но ничего не сказал об этом. Подумал, что не один он в жизни наёмника и у того может быть всякое на уме помимо него, нет смысла спрашивать о странном поведении. — Твои мысли делают тебя извращенцем, раз сразу подумал о других яйцах, — ответил Уэйд с улыбкой, ставя акцент на «тебя». — Из-за своего похмелья ты просто не можешь почувствовать её божественный вкус! Даже, может быть, что твоя мутация дала тебе превосходство в похмелье, ты давно должен был выплюнуть еду по канону после той ночки. — По кон... чему? Фух, ладно, — Питер протёр глаза пальцами. — После той ночки я чувствую небольшую тошноту, но это терпимо. Кстати, рад, что ты спокойно ешь в моём присутствии. Дэдпул поднял брови, а потом до него дошло. — А, ты об этом. Мило, что заметил. Я не маленький неполноценный мальчик постоянно комплексовать, сам понимаешь. Питер доел яичницу и положил вилку на стол. — Да, понимаю. Ну что ж, ещё раз спасибо. Мне пора. Дэдпул проводил его к входной двери. — Сегодня тоже вместе, милый? Как обычно встречаемся на высотке в восемь? Питер оглянулся на него и кивнул: — Да, дорогой. Дэдпул помахал рукой на прощанье: — Пока, сладенький. Питер в ответку показал фак через плечо, спускаясь по лестнице к выходу из здания. Он не любил выходить из какого-либо места пешим шагом в костюме Человека-паука. Привык выбираться через окна, так быстрее и удобнее.