Эта любовь была всегда?

      Мы с Пятым сидели в его комнате. Оказалось, что его ранили в ту стрельбу в магазине. Мне пришлось зашивать его кровоточащую рану. Я аккуратно делала стежки на его плече. А знаете, не самое приятное ощущение я испытывала в это время. Когда зашиваешь рану собеседнику, а плечо начинает болеть и у тебя. Закончив, я заклеила пластырем шов, и Пятый надел рубашку и пиджак, завязал галстук. — А ты не будешь себе зашивать? — спросил брат, собирая вещи и свою Долорес в болотного цвета сумку. — Да нет. Мне и так нормально, — отмахнулась я, не желая тревожить Пятого. — Точно? А то она не такая уж и маленькая, — говорил Номер Пять, открывая стеклянное окно, через которое светило палящее солнце. — Все хорошо, Пять. Не переживай, — говорила я, вылезая из окна комнаты за ним.       Посмотрев вниз, я увидела Клауса, копошившего в помойке, ища что-то. — Да где ж отцовское барахло! — вопил Номер Четыре, перебирая мусор. — Может, лучше сходим в кино или к океану поедем или... — умоляюще просил Бен, сидя сверху Номера Четыре. — Заткнись! — оборвал брата Клаус, выглядя ужасно уставшим и покуривая очередную сигарету. — Я ищу этот бесценнейший хлам из этой бесценной шкатулки отца, чтобы Пого наконец-то от меня отстал!       В то время как они там внизу ругались, мы с Пятым спускались по лестнице вниз. Очевидно, искать план по спасению мира. И вообще, только мы думаем об этом. Всем остальным похуй. — Хотели спросить, чем ты занят, Клаус... — ... но потом до нас дошло, нам плевать, — спускаясь по лестнице, продолжил за меня Пятый. — Э-э-э... Ха-ха-ха... Знаете, голубки, из этого дома есть выходы и попроще, — подколол нас Номер Четыре, смеясь над нашим вариантом выхода из здания. — Тут можно обойтись, — Пяты спрыгнул на последней ступеньке и дал руку мне, чтобы проще было спуститься мне. — Без лишней болтовни, как нам казалось, — я приняла его теплую ладонь и в секунду оказалась стоявшей на асфальте. — Э-э-э... Слушайте. А сегодня вам не нужна компания? Я мог бы выкроить время, — предложил брат, попивая что-то явно спиртное из железного бутылька. — Кажется, у тебя дел невпроворот, — кивнула головой на мусорный бак я, намекая на его предыдущие планы. — А-а-а... Это... Не-е-ет, нет, нет... Это я могу отложить. Просто я... — Клаус не успел договорить, упав в помойку с головой. Вот дурак! Из мусорного бака стали слышны звук соприкосновения стеклянных вещей, и именно этот шум перекрывал бубнеж брата, который пытался выбраться наружу. — О! Нашел, слава богу! — вдохнул Номер Четыре, вылезая из груды мусора и держа в руках пончик, который даже целым не был. Он его стал есть! Он совсем головой поехал со своими наркотиками и алкоголем! — Вкуснятина, — заверил нас брат, но по его лицу можно было понять, что ест он явно через силу. — Не хотим спонсировать твою наркозависимость, — проговорил Пятый, думая, наверное, куда катится жизнь нашего брата. Мы с Номером Пять развернулись и пошли в противоположном от Клауса направлении. — Да ладно вам! Знаете, может, я просто хочу потусить со своими сестрой и братом! — кричал вслед нам Номер Четыре. — Не с тобой, конечно. — пробубнил он Бену, сидящему рядом с братом. — Я люблю вас, даже если вы не можете любить себя!       Мы не слушали брата, а просто взяли какую-то машину, попавшуюся нам первой на глаза. Мы сели на передние сиденья, и Пятый завел машину, и мы поехали к больнице.       Остановившись недалеко от входа в здание, так, чтобы было видно, кто заходит в помещение, мы стали ждать врача. Машина оказалась небольшим фургоном, в котором было достаточно места. Тут мы заметили его, заходящего в больницу, в руках он держал два стаканчика кофе, и что самое подозрительное, так это то, что он все время оборачивался и смотрел по сторонам, пока не зашел. — Ох, черт... — проговорил Пятый, косясь на сумку, собранную им же. — Ах... Прости, что пришлось продержать тебя так долго. — он достал из сумки Долорес и посадил рядом с собой. — Нет, он не пьян, — ответила я Долорес. Сама не знаю, как я ее понимаю, но если понимает Пятый, понимаю и я. — Я работаю, — процедил Номер Пять, явно не в духе. — Да это по поводу глаза, — мы вместе с Пятым сосредоточенно смотрели на белое здание. — Здесь его сделали, ну или еще сделают. Нам нужно просто подождать. *****       Боже! Мы в машине просидели до вечера! Я так устала здесь сидеть. Когда уже у этого врача закончится рабочий день?! А Пятый вообще сидит и молчит, а еще держит этот сраный глаз! Он все равно не понадобится почти! Все равно больница сгорит!       И вдруг подходит к нам Лютер. Откуда он здесь и что он вообще здесь забыл? — Лана? Пятый? Что с ним? — Брат открыл дверь и устремил указательный палец на Номера Пять. — Пятый? Пятый?! Слушай, Пятый! — Номер Один пытался докричаться до брата, но это было бессмысленно. — Пять? — От моего голоса он вздрогнул и стал тяжело дышать. Как только он увидел Лютера, его взгляд стал безразличным. — Если всё нормально, то Номер Восемь, прошу тебя, выйди из машины, — попросил Номер Один. — Что? С чего это? — запротестовал Пятый. — Мне нужно с тобой поговорить, Пятый. По-семейному, — Лютер взял меня за руку и стал выталкивать из машины. — Когда я уже перестала быть семье?! Отпусти меня, Лютер! — накричала на него я, пытаясь выдернуться из его железной хватки. — Лютер, хватит! Она тоже должна слышать! — Ладно, ладно. Твоя взяла, Пятый, — успокоился Номер Один. — И вообще тебе нельзя здесь быть... А как ты нас нашел? — вспомнил Пятый в замешательстве. — Оу... — Брат кивнул в сторону багажника фургона, и там мы увидели Клауса, танцующего с Долорес. — Эй, ребята, можно не мешать. У нас тут кое-что намечается, — и тут в Клауса полетела банка каких-то таблеток с бардачка этого фургона. — Убирайтесь! Вас тут не должно быть! Мы заняты вообще-то! — крикнул Пятый, прогоняя братьев из автомобиля. — Ну как? Нашел своего одноглазого? — бросил Номер Четыре, оставляя в покое Долорес. — Надоел... — процедили мы с Пятым вместе. — О чем это он? — спросил в недоумении Номер Один. — Не слушай его, это же Клаус. Что ты хотел от нас, Лютер? — перешел сразу к делу Пятый, явно недовольный такому визиту братьев. — Вообще хотел только от тебя. Короче, возможно, Грейс как-то причастна к смерти отца. Нужно, чтобы ты вернулся в Академию. Это важно. — Ах вот в чем дело! Давай вообще нахуй весь мир будем винить в смерти отца! Его-то почему это ебать должно?! — Это важно... — ухмыльнулся Пятый. — Ты и понятия не имеешь о том, что важно! — бросила я Лютеру, тот явно не понимал, о чем я. — Что? — Ну, что я говорила, он ничего не понял! — Я вам не рассказывал, как однажды удалял волосы на заднице шоколадным пудингом? Ха-ха-ха... — Встрял в разговор Клаус со своей очередной хуйней. — Было так больно. Ха-ха-ха... Да... — Достал... процедили мы с Пятым. — Почему ты еще здесь? — обратился к Номеру Четыре Лютер. — Чего? — отозвался Клаус. — Что? — Мне уже нужен повод, чтобы побыть со своей семьей? — заныл Номер Четыре. — Нет, мы просто пытаемся серьезно поговорить. — Что? Я не способен быть серьёзным? Ты это хочешь сказать? — Клаус, Лютер прав. Проваливай! — вмешался Пятый, и Номер Четыре вышел из машины с кислой миной. — Ладно, — кинул на последок ушедший брат с высунутым языком, хлопнув дверью. — Вы что, черт возьми, задумали? — спросил Лютер. — Поверь нам, тебе не понять, — ответила ему я. — А вы попробуйте. Насколько я знаю, я все еще главный в этой семье. — Ну насколько мы знаем, я на 28 лет старше тебя, — коварно улыбнулся Пятый. Хах... Заскамили Лютера. — Знаешь в чем твоя проблема? — спросил Лютер уже только Пятого. — Очень надеюсь, ты мне объяснишь. — Ты думаешь, что ты лучше нас. Всегда так думал, даже когда мы были детьми. Но правда в том, что ты в такой же заднице, как и мы. У тебя есть только мы. И ты это знаешь. — Философом решил стать? Всякие сраные вещи про семью говорит. — Я не думаю, что я лучше вас, Номер Один, я это точно знаю. — У-у-у... Я за Пятого. Он круче Космобоя. Лютер только усмехнулся. — Я делал невообразимые вещи, то, что ты даже представить не сможешь. — Ну да, — хмыкнул Номер Один. Реально как будто не верит. — Чтобы вернуться сюда и спасти вас, — пробормотал Пятый, явно, чтобы брат услышал. И тут я увидела выбегающего из магазина Клауса с кучей продуктов в руках. Кажется, своровал их. Вот дурак и дебил! Хуйню же всякую творит! За ним бежит охранник этого магазина. — Но уже сомневаюсь, мудрое ли это решение...