У каждого должен быть свой дом

Эту ночь она не забудет никогда. Это унижение, эту боль, эту тьму… Жалела ли она себя? О да. Жалела. И от этого ей становилось ещё хуже. Ведь люди испытывают куда больший ужас: теряют близких, детей, свой дом, терпят рабство, умирают… Она вдруг почему-то подумала не о себе и своём разодранном теле, а о других: людях, эльфах, гномах. Сколько ещё пострадает от их рук?.. От рук орков? В конце концов, мысли вихрем вернулись и к ней самой. Она провела рукой по плечу, трогая бугристые шрамы от зубов орка, синяки, засосы… По её щекам снова потекли слезы. Эльфийке было противно от самой себя. Она не смогла отстоять себя… Не смогла отстоять свою честь. И вдруг она снова вспомнила Леголаса: чтобы он сказал ей? Чтобы сделал? Пожалел бы он её?.. Или же, унизил бы её, испытал отвращение?.. Что бы было? Возможно, она уже никогда не узнает. Теперь же Наайра все думала о том, что ей делать дальше. Терпеть насилие над собой? Подаваться орку? Нет. В её маленькой грудке, где-то внутри начала расцветать ненависть: она должна убить его. Или, на самый крайний случай, убить себя. Не позорить оба своих рода. Но как?.. Как маленькая полуэльфийка сможет противостоять ему? Азогу Осквернителю? Что сможет она против этого хитрого, безжалостного орка? Она не знала. Пока не знала.

***

Утро наступило слишком быстро. А утро ли? Наайра выглянула в маленькое окошко в стене: оно было очень маленьким, будто размером с её ладонь. Но даже через него можно было увидеть небо, которое никогда не меняется. Серое, с черными тучами. Внезапно, дверь в её комнату тихо отворилась. Наайра взяла первое, что попалось под руку: кубок. Черт! Как жаль, что он серебряный. Она не могла получить даже маленький осколочек! Но какое было облегчение Наайры когда в комнате она увидела Шилли. — Чего это ты удумала? — ехидно спросила она, закрывая дверь за собой. — Обороняться этим? Серьёзно? — Шилли… — Наайра вдруг сама не поняла, как эмоции берут верх над ней. — Шилли, принеси мне нож. Маленький, для фруктов. Хотябы, даже, просто маленькую иглу. Хоть что-то. Молю. — С дуба рухнула, эльфка?! — злобно ответила гномка. — А когда Азог узнает, мне что, пойти на виселицу или на что похуже? Вот умная! Знаешь-ка что: лучше помалкивай, делай что он тебе говорит и может быть станешь здесь кем-то, а может, пойдешь в рабыни, как мы. Радуйся, что жива! — Шилли! — эльфийка взмолилась, падая перед ней на колени. — Ты ведь тоже женщина. Прошу… Я лишь хочу защитить себя. — Ох… Я… я позову Милли. Ты несносная. И максимум, что я могу тебе дать: это беладонну, чтобы ты не понесла от орка. — Шилли с призрением выплюнула эти слова. — И то, если он узнает, я — мертва. Лучше учись получать удовольствие и радость. Получать удовольствие? Что? Как она могла так говорить?.. Наайра осталась в комнате снова одна. Одна со своими мыслями. Никто не понимал её здесь, никто не мог защитить, кроме неё самой. Никто даже не мог помочь советом: только смеялись, говорили быть покорной и стелиться перед Азогом. — Я не буду… Я не буду… — Что не будешь? — в дверях появилась Милли. — Сестра меня позвала. Сказала, что не справляется с тобой. — голос Милли был немного строгим. — Я так не могу, Милли. Я хочу… хочу уйти. — Я знаю, милая. Но лучше тебе… лучше тебе просто привыкнуть. — гномка пожала плечами и подошла к Наайре, потянув руки к её рубашке. — Мне надо тебя… умыть. Эльфийка, заметив её руки резко дернулась. Ей было неприятно… неприятно, что кто-то снова хочет тронуть её. Милли лишь ахнула, увидев синяки и порванную на плече рубашку. — Милая… — Не надо. Не смей жалеть меня, гном. — процедила Наайра. — Не можешь помочь, значит не смей жалеть. — Помочь? Я все же могу… Но советом. Давай ты позволишь мне обработать раны и полечить тебя, а я кое-что расскажу тебе. — Милли пыталась успокоить девушку и заинтересовать её. — Ладно. — сдалась Наайра. Она лишь надеялась на то, что рассказ Милли поможет ей сбежать. И от части, это будет так… Милли присела на корточки перед полукровкой, аккуратно снимая с неё что-то похожее на подъюбник. Наайра терпела, особенно тогда, когда гномка касалась ран. И шипела, когда они саднили от целебного раствора. — Там тоже. — тихо сказала гномка. — Что? — Наайра удивлённо посмотрела на неё. — Там… между ног. Я тоже должна обработать. Или ты сама. Будет щипать, но быстро заживёт. — Я… я сама. Спасибо. — Наайра снова сильно засмущалась и почувствовала боль и унижение внутри. Воспоминания о том ужасе нахлынули на неё. — Это был твой первый раз? — гномка, кажется, была куда опытнее в этих делах. — Знаешь… я могу помочь тебе. Как раз таки, советом. — О Эру… — выдохнула эльфийка. — Нет, ты послушай. Послушай… У меня было достаточно мужчин. И гномы, и люди. Да, орков не было и Боги оберегли меня, но я думаю, что Азог… — от этого имени Наайру будто обожгло огнём. — Такой же похотливый ублюдок как и другие, похожие на него. — Наайра вдруг посмотрела на неё. Милли впервые так отозвалась о своём правителе. — Привлеки его интерес хитростью. Ты ведь женщина… Неужели, тебе хочется все оставшиеся дни проводить вот так? Корчась от боли, терпеть удары, избиения? Истекать кровью? Разве ты не хочешь, когда-то выйти отсюда? — Что?.. Выйти? Это ведь невозможно, ты сама говорила. — Может быть. Но если орк испытывает интерес к тебе, влечение… Попробуй это усилить. Я знаю, какие женщины были у него: такие же как ты — бойкие, но при этом пугающиеся всего, проклинающие орка… Они надоедали ему слишком быстро. Это сначало интересно: поймать, сломать, разрушить все надежды… А затем они становились будто мертвыми. Привычная сила и бойкость сходили на нет и орку уже было не интересно овладевать почти безжизненным телом. Он просто выкидывал их или отдавал своим людям. — А были и другие? Кто-то смог уйти?.. — спросила Наайра. В ней вдруг зародился небольшой план или надежда? — Уйти — нет. Была одна девушка, эльфийка… Любимица Азога. Он осыпал её дарами, разрешил выходить из покоев, но она сбежала. Дождалась момента и сбежала. Так эта идиотка ещё и оставила прощальную записку, что это все было лишь игрой. Она сразу была такой: распутной, ласковой. Вот только убежать далеко не смогла… — Он её нашел? Милли вдруг замолчала. — Я… я ещё тебе принесла отвар. От сестры. Спрячь его получше… Я не думаю, что ты захочешь понести от орка, поэтому, лучше, принимай это. — Это поможет не забеременеть? — Д-да… да. — Ты что-то не договариваешь? — Оно поможет и избавиться от дитя, если оно уже в тебе. И не забеременеть… вообще. — Вообще некогда? Милли долго смотрела на неё, не решаясь сказать. Из двух сестёр, она все же, была добрее и чувствительнее к людям и эльфам. — Никогда. Этот отвар уничтожает женское чрево. Но это лучше, чем… чем породить чудище на свет. Разве нет? Теперь Наайра не ответила. Лишь сжала этот отвар в руке и поблагодарила гномку. Та поведала ей ещё несколько секретов и дала несколько советов о том, как можно ублажить мужчину, как вести себя… Наайра не знала этого. У неё никогда не было матери, которая могла бы поведать об этом. Она знала лишь то, что должны делать эльфы для продолжения рода и то, благодаря тому, что они секретничали с Тауриэль.

***

Вечер настал слишком быстро и Наайра с ужасом ждала Его. Что ей делать?.. Можно попробовать убить его, но чем? Все острые предметы забрали. Может, пряжкой от ремня? «Ох, это все не то!» — воскликнул голос внутри Наайры. И тут в её маленькой головке начали всплывать советы гномки. Быть покладистой? Нет. Это всё же позор для неё. И для всего рода эльфов. Да и людей, тоже. Девушка снова прошлась по комнате, изучая стены, предметы. Здесь был стол, но он тоже был из камня, как и стул. Деревянного ничего не было… Меха, немного еды на серебряной посуде и все… Единственное, на стене были камни. Красивая вставка возле окна… Но и они были сглажены. Интересно, чья эта была комната, когда здесь жили гномы? Она протянула ручку, касаясь сначала зелёного, затем синего камня. — Нравятся? — низкий, хриплый голос позади полукровки заставил её резко обернуться. Азог бесшумно проник в её комнату… снова. Он дико улыбался в темноте, разглядывая её. И лишь ярко голубые глаза было видно из темноты. — Д-да. Да. Красивые камни. — ответила она, оставаясь у той же стены. Она стала снова изучать его на предмет оружия и увидела, что дверь открыта… Может, получится… — У твоей двери, кстати, стража, ты знала? Я приставил к тебе своих людей, чтобы ты не наделала глупостей. — он толкнул дверь тяжёлой рукой и усмехнулся, захлопывая её. Следующие его движения уже были по направлению к Наайре. Резко, быстро, молниеносно и вот он снова около неё. Он взял её за руку, можно сказать, что это было даже нежно, но в следующее мгновение он сжал её, дергая на себя. — Сегодня ты не такая бойкая, мм? Я всё же усмирил твой пыл вчера, а? — он довольно скалился. Девушка вдруг заметила, что вместо его отрубленной руки теперь был нож… небольшой, но острый. Её немного затрясло. — Ты… зачем ты пришёл с… с этим? — девушка кивнула на его руку. — На случай, если моя куутгх будет снова брыкаться. — он начал сгибать руку в локте, поднося нож к лицу эльфийки. Она смотрела в его глаза, в белые, пустынные, полные боли и жаждынасилияглаза и вдруг положила руку сверху на кинжал, на более тупую сторону, останавливая его. И не ожидая от самой себя, прошептала: — Тогда я не хочу быть куутгх. Я хочу быть мар-паран. — она выучила это слово на темном наречии благодаря гномке.Она заметила, как на секунду его зрачки расширились и появилось удивление на его лице. Острые орочьи уши вдруг дернулись, будто прижимаясь, но эта слабость длилась всего лишь миг. Орк вдруг улыбнулся, снова пошло оглядывая её. — Что ж, посмотрим, справишься ли ты с этим. — и он привлёк её к себе ближе, обхватывая за шею, за затылок, притягивая ближе. — Тогда поцелуй меня, «мар-паран». Докажи, что ты хочешь ей стать. — он оскалился, замечая испуг в глазах девушки. Она стояла неподвижно. — Так я и думал. — Резким движением он толкнул её к кровати. — Н-нет, я… мне нужно время. Прошу. — она стала умолять его, вытянув руки перед собой. — Я… не могу целовать того, кого не люблю. Пока не люблю. — она вспомнила слова гномки. Ей нужно было обхитрить его. Любовь… орки не знали, что такое любовь. Но знала она. И хотела будто доказать, что может полюбить его. — Любить? Какая чушь. — он начал раздевать её, теперь клинок отлично помогал ему в этом, просто разрезая ткань платья. — Это жалкое, мерзкое чувство, которое делает тебя слабым. — Тогда… тогда позволь мне доказать это иначе. — она снова взяла его за здоровую руку, смотря в глаза. — Я хочу… хочу сама. Сама возлечь с тобой. Чтобы ты не брал меня силой, Азог. — она приподнялась на коленях на кровати, борясь с раздражением и отвращением. — Я хочу сама. Хочу тебя. Он опустил руки, изучая её, ища ложь в её словах, обман, предательство… как делал всегда. Он не привык к тому, что женщины могут быть честны, что могут сами хотеть его. Та, которой он доверился, обманула его, убежала, предала. Она была плохой игрушкой. Станет ли эта такой же? Вдруг она задумала убить его? Может, она лазутчица Дубощита? Он обязан смотреть за ней пристальнее. И не доверять. Никогда. — Хорошо, албаи. Попообуй убедить меня. — он провел рукой по её подбородку, слегка сжимая и сел рядом на кровать, развалившись, ожидая её действий. И Наайра сдалась. Сдалась, проклиная себя и всё на свете, испытывая лишь унижение и страх. Ей было противно, но она не должна этого показывать. Не должна, если хотела уйти отсюда. Она вспомнила слова гномки: ласковые движения, поцелуи… Она встала перед орком на пол, и тонкими пальцами легко расшнуровала корсет на платье и скинула его вниз. Синяки ещё были на её теле, что позволило орку с интересом изучать их и любоваться своим творением. Дальше она принялась раздевать его, легко расстегнув ремень, снимая военное обмундирование. Ей было страшно опустить глаза вниз, поэтому она лишь поддалась вперёд, усаживась на колени к орку, поглаживая его сильные плечи, мышцы. Шрамы под её пальчиками были такие жёсткие, что почти царапали подушечки. Эльфийка сидела на его крепких ногах, чувствуя, как в её лоно упирается его орган, а сама массировала его плечи и шею. Орк поддался её ласкам, испытывя непривычные нежные ощущения от женских рук. Кто ещё мог бы сделать такое с ним? Пальцы орчихи были страшнее, чем его, а гномки слишком маленькие и жалкие… Только она. Только эта маленькая, потерянная, неприкаенная эльфка. Ищущая дом… Он самодовольно изучал ее, наслаждаясь моментом и тем, как девчонка сильно хочет жить. Как старается не ради него, а ради себя. Он понимал это, но даже он: злой, хитрый, огромный орк хотел почувствовать эту ласку. Эти женские, маленькие руки и тепло её тела. Её взаимность… — Может у тебя что-то и выйдет, албаи. — произнес он, притягивая её к себе ближе за талию и усаживая на себя, входя в неё с глухим стоном. Она выгнулась, терпя секундную боль. Он дал ей привыкнуть, ему почему-то хотелось посмотреть, что будет. И эльфийка почувствовала уже не боль, а приятную заполненность внутри от его члена. Она сделала несколько движений, наращивая темп и держась за плечи орка. И это было… было куда приятнее, чем её первый раз. Она даже не думала, что вдруг сможет испытать такое с ним… — Я буду стараться. — прошептала она в его губы, целуя орка. Он удивился, даже не закрыв сначала глаза, ища снова подвох. Но и сам сдался, углубляя поцелуй, грубо и жадно исследуя её рот языком внутри, почти кусая пухлые губы. Наайра покорилась ему. Ведь для неё главным, все же было, сбежать отсюда и найти свой дом. А ради этого она была готова на всё.