Сломанный Меч

— Братец, пошли, поиграем! — звонко пропищала маленькая светловолосая девочка рядом с ним. Недовольно глянув на неё, и отложив в сторону книгу о Великой Войне, он ответил привычным словом. — Нет. — Ну, братец! Пошли, пошли, пошли! — Не хочу. — Братец Жон, если ты не пойдёшь со мной играть, я расскажу маме, где ты прячешь свои журналы! От такого хитрого шантажа он лишь снисходительно улыбнулся. Естественно, местоположение его журналов малявка перед ним никак не могла знать по одной простой причине — отсутствия этих самых журналов. — Я занят, Лаванда, поиграй лучше с Сафрон. — Сафрон тоже занята! Она делает домашние задания, и папа просил её не трогать! — затараторила семилетняя девочка. Мальчик устало вздохнул. Жизнь в такой большой семье как Арки порой бывала более тяжкой, чем долгое одиночество в лесу. Уж он то знал, как иногда бывает грустно жить в одиночестве, но и постоянное общение может довести до белого каления. Особенно, когда твой собеседник довольно настырен и не имеет кнопки «выключить». — Хорошо, — он окончательно откинул довольно толстый том в сторону и повернулся в сторону мелкой, — во что ты хочешь поиграть? — В Гримм и Охотника! — Я так понимаю, мне надо отыгрывать роль беовульфа? — Да! Они спустились во двор, где ближайший час девятилетний Жон Арк доблестно отыгрывал роль злого и кровожадного Гримм, в то время как его маленькая сестрёнка храбро повергала его деревянной палкой. — Поймал! — крикнул Жон, подкравшись сзади, и начал щекотать младшую сестру. Та первые секунды сопротивлялась, но почти сразу захихикала, постоянно трясясь и пытаясь вырваться из лап коварного «Гримм». — Дети, идите кушать! — раздался женский голос и в семейном доме Арков начался переполох. Послышался топот множества детских ножек — сверху, по лестнице, по привычке громко спускались близняшки Николь и Майра, а позади них чинно и спокойно шла семилетняя Сапфир. И пока самые младшие в их семье занимали свои места за столом, Жон заметил уныло выходящую из своей комнаты Сафрон, которой исполнилось двенадцать лет. Недавно она окончила начальную школу и поступила в среднюю, отчего занятость и сложность обучения возросли многократно. За детским стульчиком, напротив всех и рядом с матерью, сидела самая маленькая из Арков — Анна, которой на днях исполнилось два года. Жон, заняв своё законное место рядом с Сафрон (по старшинству), повернул голову так, чтобы избежать попадание куска хлеба, а после ещё парочки специально запущенных комочков каши. — Николь! Майра! Прекратите и начинайте есть! — рявкнула матриарх Арков и, тут же переменив свой тон и взгляд, добавила, — ангелочки мои. «Не ценят тут простой кусок хлеба» — покачал головой Жон, отхлёбывая вкусный суп. Для него, жителя необъятной такое простое и пренебрежительное отношение к хлебу было неправильным — всё же, его родители долго вбивали в него истории про блокадный Ленинград и что к любой приготовленной еде нужно относиться уважительно. Мать многочисленного семейства внимательно посматривала на каждое своё чадо, не забывая уделять время самой младшей — Анне. Отец не присутствовал — был на очередной охоте на местных тварей, что называли Гримм. «Ещё одна удивительная деталь этого мира — Гримм» — уныло подумал Жон, методично уничтожая содержимое своей тарелки. — Как дела в школе, Сафрон? — спросила Жанна Арк, его мать. — Всё хорошо, — пробормотала Сафрон, чуть покосившись на безобразно вкушающих еду близнецов, — учусь там… Мать слегка сузила глаза, но лишь на мгновение. Дети не заметили, кроме Жона. Тот продолжал уныло вкушать свою порцию, не забывая поглядывать и подслушивать. Он прекрасно знал — он следующий, кого будут опрашивать. — А с друзьями как? Ты уже завела новых подружек? — С друзьями всё хорошо… я тусуюсь с Лазурью и Бьянкой. Спец-опрос, замаскированный под дружелюбные вопросы от матери, шёл своим чередом. Жон отвлёкся, заметив, как Николь целится в него куриной лепёшкой. Небольшой поворот головы перед приготовленным броском… и резкий дёрг назад. Жон успел углядеть лишь жёлтое пятно перед лицом, чтобы через мгновенье услышать визг — это лепёшка попала в Лаванду. — Николь! Майра! — грозный взгляд матери, и мелкие пакостницы быстро притихли, сделав ангельский вид, — Немедленно в свою комнату! И ни шагу оттуда, пока я сама с вами не поговорю! Близняшки, ничуть не показывая вида что обижены, слезли со своих стульев и отправились на второй этаж. Жон, проследив за их уходом, лишь покачал головой — растут оторвы. Обычные дети на их месте давно бы разрыдались, а этим хоть хны. Мать вздохнула и быстро успокоила Лаванду. — Сафрон, милая, проследи за близняшками, чтобы они никуда не убежали. Тут её взгляд обратился в его сторону и Жон незаметно напрягся. Ох, сколько он выстрадал при первых таких блиц-опросах… Для него, человека живущего вторую жизнь, всё это было слишком непривычным и чуждым. — Ты хотела что-то спросить, мам? Лучшая защита — нападение. — Да, Жон, как дела в школе у тебя? — Всё в порядке, — чутко и уверенно ответил он, — думаю, когда я закончу начальную школу и поступлю в Санктум или Сигнал… — Мы уже говорили об этом, Жон, — мать нахмурилась. Это не было хорошим знаком — каждый сидящий за столом понял, что сейчас разразится буря. Даже маленькая Анна затихла. — Разве желания недостаточно для того, чтобы стать охотником? — Жизнь охотника… — Коротка и опасна, я знаю, — заметил Жон, — но я хочу быть охотником, как и отец. Он же одобрил тренировки с Кроцеа Морс, разве… нет? — Мы поговорим об этом позже, Жон. — Когда мне исполнится семнадцать? — криво улыбнулся он. Эта улыбка была столь чужда для девятилетнего мальчика, что сидящая рядом Сафрон вздрогнула, — может, лучше решить всё здесь и сейчас? Я не вижу себя никем другим, кроме охотника. — Когда вернётся твой отец, мы решим, — холодно ответила мать Жона, — а сейчас ты отправишься в свою комнату и начнёшь делать домашние задания. Я проверю. — Я уже сделал, — пробормотал он, спрыгивая вниз со стула и спокойно отправившись в свою комнату, — можешь проверить хоть сейчас. Подобное поведение не осталось без наказания — следующий день Жону пришлось помогать матери в уборке, а позже отправиться к соседям и стать их временным помощником на весь оставшийся день. Так прошли его выходные, которые он хотел провести в тихом чтении и изучении старых записей предков семьи Арк. Впрочем, он не обижался — реакция матери понятна и обоснована. Только и Жон не собирался отступать — способности Ауры и возможности Пыли манили его. Самая настоящая магия! И путь охотника являлся единственным способом для него обрести всё это. «Конечно, всегда можно сбежать и присоединиться к мистралийским племенам — но лучше сдохнуть, чем натравливать на селения Гримм и всю жизнь провести в лесах, в бегах». Он ждал. Ждал возвращения отца, которого убедить было на порядок легче. Наверное, единственным препятствием на его пути к стезе охотника как раз являлась его мать, а не оба его родителя. У юного Арка уже есть успехи на этом поприще — он смог добиться парочки занятий с клинком и неплохо подтянул свою форму, для девятилетнего. Ждать пришлось две недели — отец вернулся с очередной миссии на границах цивилизованного мира. Первые дни он старался его не беспокоить, но после решил подойти. — Отец, — сказал он, заметив взгляд сидящей рядом матери. Жанна прекрасно поняла по его виду, о чём он хотел спросить. — Жон, сейчас не время… — Отец, я хочу стать охотником. И прежде чем ты скажешь нет или попробуешь меня убедить… — Почему ты хочешь стать охотником? — спокойно спросил отец, не прекращая трапезу. Подобное отношение импонировало Жону. Спокойный вопрос, а не гневное отрицание или требование отказаться от своих целей. — Меня не интересуют другие профессии. Только работа охотника. — И всё? Только желание? — Разве этого недостаточно? — Для работы охотника нередко бывает, что желания недостаточно, Жон, — он оглянулся на жену и, заметив её холодное выражение, немного сбавил оборот, — я отведу тебя завтра в одно место, сын, и если ты не изменишь своего решения, я начну твоё обучение. — Николас, мы говорили что… — решила вмешаться Жанна, но отец лишь улыбнулся. — Прости Жанна, но думаю, наш сын слишком сильно хочет стать охотником. Какой я отец, если откажу ему в его желаниях? — Ты прекрасно знаешь, что работа охотника небезопасна. Разве ты сам об этом не говорил?! — взвилась мать, но отец не отступил. — Знаю, и я приму окончательное решение завтра. На следующий день, рано утром, Жон отправился с отцом куда-то к границам поселения. Место ему было незнакомо — затерянное и никому не интересное. Даже еле видная тропинка поросла травой. Когда они добрались, Жон, наконец, увидел место, куда его привели — небольшой холм… усыпанный множеством надгробий, словно гирляндами на ёлке. Выглядело это столь чуждо, что он несколько раз моргнул, проверяя свое зрение — не мерещится ли ему? — Вот куда я хотел тебя привести, — мрачным тоном сказал Николас Арк, — я хотел сделать это намного позже — когда ты достигнешь совершеннолетия. Но видимо Братья решили иначе. — Это… наше семейное кладбище? — спросил Жон, заметив родовой герб на множестве могил. — Да. Здесь похоронён мой отец и его отец. Множество поколений наша семья служила Вейлу как рыцари, а позже и охотники. Мало кто из них нашёл свой мирный конец. Когда нибудь я буду лежать вместе с предками. Жон подошёл ближе, вчитываясь в строки на могильных камнях. Артур, Стефан, Юлиус, Лили, Хлоя. Жон даже видел парочку тезок. На некоторых надгробиях были выгравированы даты и даже причины смерти. Некоторые могилы оставались безымянными. — Артур Арк, твой дед, — напомнил отец о своём присутствии, — он погиб при защите горы Гленн. Тогда погибло почти всё старое поколение охотников, и мой отец был одним из них. Он подошёл к другому мемориалу. Он немного отличался от остальных — было более… помпезным? Жон не мог определиться со словом, чтобы точно описать. — Юлиус Арк, твой прадед. Именно его меч, Кроцеа Морс, висит в нашей гостинице. Он был последним рыцарем в нашем роду и первый был погребён здесь. Он отдал свою жизнь за Короля-Воина в его последней битве. Клермонское сражение. Жон помнил те строки, описывающие битву. Правда, жители Атласа и Мистраля до сих пор называют её резнёй, а не битвой. Его прадед умудрился перебить двадцать тысяч вражеских солдат, командуя лишь пятью сотнями гвардейцев Вейла. Вся гвардия и сам её капитан Юлиус Арк погибли, но выполнили свой долг. Но Вейл отплатил за верность и храбрость горькой монетой. — Отец, почему нас изгнали из Вейла, если наши предки отдали столько крови и жизней ради него? Николас Арк вздохнул. — Это сложно, сын. Это было давно и сейчас изгнание не действует на Арков. Мы всегда можем вернуться. — Но мы не вернулись домой, — заметил Жон. — Нет. И я надеюсь, что не вернёмся. Настала тяжёлая минута молчания. Каждый думал о своём. Но Николас Арк первый прервал тишину. — Скажи мне, Жон, зная, что твоя судьба, будучи охотником, будет смерть от когтей Гримм, что ты скажешь мне сейчас? — Я не изменил своего мнения, — твёрдо ответил девятилетний мальчик, — я хочу стать охотником. Разве быть сильным в нашем мире — это неверный путь? — Многие с тобой не согласятся, — кивнул Николас, — но мне импонируют твои слова. Тебе явно достались мой ум, и храбрость твоей матери. Жон промолчал. — Если ты так желаешь, я не вправе тебе отказать. И пусть твоя мать будет против, ты станешь охотником. А теперь идём. Жанна наверняка заждалась и ей вряд ли понравится мой ответ. Жон бросил последний взгляд на семейный могильник. В памяти отчётливо врезался образ его родового герба — двойной полукруг смотрящий вниз. Почему-то, у Юлиуса Арка этим всё не ограничивалось. Над семейной эмблемой покойного прадеда красовалась корона.