Сердце в оковах, змея и кудряшки

— Яхта, парус, в этом мире только мы одни... - приглушенный голос парня одиноко звучал в пустом пространстве комнаты. Юноша с завязанными в хвост темными волосами сидел на полу туалета и крутил в руках нож, тускло блестящий в свете фонарика. - Яхта, парус.. И мы с тобою влюблены... Брюнет приспустил шорты, открывая вид на свои широкие бедра, покрытые огромным количеством порезов. Глубокие, ровные, они были затянуты розовой кожицей, в результате чего создавалось ощущение, что раны буквально выпирали из ноги, словно немного надувались от притока крови. Парень тяжело вздохнул и поднес нож к ноге, медленно коснувшись им свободного участка. Резкий рывок рукой - и на бедре появляется тонкая полоса, быстро заполняющаяся кровью. Юноша медленно подносит нож к лицу и слизывает темные капли. Солёно. Холодный металл снова касается кожи, только уже в другом месте, ещё одно резкое движение - новый порез, опять кровь, много крови... Парень морщился от слабой боли, но не прекращал наносить себе вред. Два, три, четыре. Глубокие, активно кровоточащие, они были для него единственным способом утихомирить собственные эмоции, эмоции, которых было слишком много. Он ненавидел себя, ненавидел каждую частичку своего никчёмного тела. Эти огромные ноги, из которых в пору было бы выкачивать литрами жир, который суперзвёзды будут потом закачивать себе в попу и грудь. Это отвратительная пузо, которое никуда не девалось, сколько бы он не старался. Сколько бы не умирал в зале, делая по сто подходов на пресс, сколько бы не жрал капусту, пытаясь заглушить непрекращающееся чувство голода. Сколько бы не нашагивал километров даже в самую ненастную погоду. А это лицо, кажется, словно оно заплыло жиром, и теперь парень скорее походил на откормленную свинью, чем на человека. Серёжа ненавидел себя, ненавидел за минутную слабость, за то, что позволяет себе отдохнуть. И эту злость он прятал в многочисленных порезах, в тех глубоких ранах покрывавших бедра и предплечья. Они были его наказанием, мотивацией, чтобы в следующий раз он старался лучше, делал больше, держался дольше. Но юноша часто не справлялся, не доставал до той планки, которую поставил себе сам, и он уже не мог остановиться. Каждый раз, когда парень нарушал порядок, его рука непроизвольно тянулась к лезвию. Может, так он поймёт, что нельзя?.. Неожиданно Пешков почувствовал, как его руку что-то крепко обвивает. Юноша повернул голову в сторону столкнулся взглядом с бездонными змеиными глазами. Это был Горыныч. Он своим длинным хвостом, не позволял мужчине нанести на бедро очередной порез. Змея выглядела так, словно была чем-то напугана: слегка подрагивающе тело, нервно дёргающееся мордочка и до странного сосредоточенный взгляд, хотя парень не был до конца уверен, что питомец смотрит именно на него. — А, это ты.. Ты чего не спишь, Горыныч?) - тем же добродушным тоном, сказал юноша, притягивая к себе руку с обвивающей её рептилией. Змея только крепче сжала свои кольца, так, что парень был вынужден опустить нож на пол. Пресмыкающиеся аккуратно спустилось на холодный кафель и оттолкнуло столовый прибор в сторону, как бы говоря "не надо". - Эй, ты чего? Ты боишься, что я себя покалечу? Змея приподнялась и медленно кивнула головой, после чего снова заползла на чужие колени. Существо двигалось осторожно, будто не желая причинить лишнюю боль, но случайно задело чешуёй одну из многочисленных ран. В результате этого парень сверху тихо зашипел, и рептилия аккуратно двинулась на непроизвольно сложенные на животе руки и уже мягче обвила их длинным телом. — Горыныч, зачем? - голос молодого человека дрожал, но, взглянув юноше в лицо, змея увидела улыбку. Натянутую нервную улыбку, настолько же неуместную, насколько и пугающую. Парень плакал и продолжал улыбаться, прижимая к себе питомца холодными руками. - Зачем ты всё это делаешь? Я же знаю, что ты меня еле терпишь, я знаю, я ужасный хозяин, я просто отвратителен. - Юноша слабо закряхтел и коснулся порезов, собирая пальцем капли алой крови, медленно стекающей на пол и поднося их ко рту. - Я же псих. Я не могу прекратить делать это, я не могу банально перестать есть, я же ебаное дерьмо на палочке... Прости, я снова ною, да я вообще уже с ума сошёл, раз меня утешает змея.. Рептилия вытянулась вверх и мягко обвила шею парня, заставляя его замолчать. Оказавшись на плечах у молодого человека, существо извернуло туловище так, чтобы его голова находилось напротив лица юноши, пока тонкое тело практически висело в воздухе. А затем резко прильнуло к чужим губам, соленым от слез и сильно потресканным от холода. Брюнет немного опешил от такой любвеобильности, но не стал сопротивляться и просто закрыл глаза, ощущая, как рептилия обвивалась вокруг его рук, и чувствуя, как тонкий раздвоенный язычок касается его кровавых ран. Ему было плохо. Настолько, что парень просто отключился на какое-то время, полностью выпав из реальности. Когда юноша открыл глаза, то обнаружил возле себя Горыныча, аккуратно водящего по изрезанным бедрам невесть откуда взявшейся салфеткой, кажется, пытаясь стереть лишнюю кровь. — Прости, что-то я переборщил сегодня.. - парень окинул пустым взглядом комнату и наткнулся на пачку влажных салфеток, которые обычно лежали на тумбочке возле кровати. - Это ты принёс? - змея кивнула и осторожно отстранилась от ноги, сворачиваясь под боком брюнета. - Спасибо. Молодой человек медленно взял пачку в руки, а затем быстрыми движениями начал стирать запекшуюся кровь, слегка морщась от не самых приятных ощущений. — Ты, наверное, думаешь, что я какой-то ебанутый шизик... - парень одной рукой поднял пресмыкающееся и посадил к себе на плечи, не переставая смывать с себя кровавое месиво. - Я знаю, это неправильно, но я не могу по-другому. Я слишком привык причинять себе боль... Закончив с этим, юноша встал и направился на кухню, где из спрятанной в ящике аптечки достал бинт и какую-то мазь. — Я не хочу умирать, но каждый ебаный день я думаю об этом. Я бездарность, у меня нет нихуя: ни друзей, ни девушки, ни понимания того, как жить эту жизнь. Я же буквально творю хуйню, и этот ебучий образ словно олицетворяет всю мою жизнь. Я нужен только моим родителям, и это единственная причина, по которой я ещё жив. Ну и ты. - брюнет мягко провёл пальцами по чешуе, и продолжил размазывать странное вещество на раны. - Ты заставляешь меня улыбаться, с тобой я чувствую себя живым. Спасибо, Горыныч. Жаль, что ты не человек, потому что я бы хотел тебя обнять. Ты как ебаный лучик света в этой квартире. С тобой я не одинок. - юноша осторожно погладил рептилию по голове, а та в ответ слегка потерлась мордочкой об его лицо. Парень тихо усмехнулся, а потом взял в руки бинт и начал отточенными движениями наматывать марлю на бедро в несколько слоёв, причём так, чтобы мазь не просачивалась через них. Интересно, откуда у молодого человека были такие запасы бинтов? Лёгкое шипение змеи и тихое шуршание повязки заполняли пронизывающую тишину помещения. Парень молча наматывал бинты слой за слоем, так, что по окончанию манипуляций его бедра были полностью покрыты белой тканью и создавалось ощущение, что он вернулся из больнички. После всего этого юноша осторожно, стараясь не делать резких движений натянул на себя шорты, длина которых позволяла скрыть повязки за тканью. — Пошли спать, Горыныч. - тихо прошептал молодой человек, аккуратно поправив висевшую на плечах змею и направляясь в свою комнату. - Я наревелся сейчас - будь здоров, надо немного поспать. Парень аккуратно снял с шеи питомца и положил на подушку, быстро скидывая на пол футболку и шорты, а затем лег прямо на одеяло, накрываясь тонким, но весьма пушистым пледом. — Спасибо, что ты меня терпишь. - юноша придвинул змею поближе к себе и накрыл её покрывалом. - Я знаю, я ужасный хозяин, но ты единственный, кому я могу это сказать. Люблю тебя, Горыныч. Спокойной ночи... Брюнет ещё немного повозился, устраивая поудобнее плед между ногами, и через какое-то время его дыхание выровнялось, и молодой человек наконец-то уснул. А рептилия с тускло переливающейся в темноте чешуёй осторожно свернулась в клубок под легким пледом и задремала, напоследок коснувшись кончиком хвоста горячей ладони. *Почему? Почему блять так несправедлива жизнь?! Почему обычные люди страдают из-за такие мразей как я?..* Бессмертных закрыл глаза, чтобы больше не видеть этот прогнивший мир своим инфракрасным зрением, но даже так он всё равно видел образ Серёги, вернее, образы, которые проносились перед его лицом с бешеной скоростью как старая киноплёнка. Вот маленький пухлый мальчик, натянуто улыбающийся на школьной фотографии. Вот семнадцатилетний парень в черном чокере с шипами кривляется, глядя в объектив вебки. А сейчас на его месте крупный юноша с черными кудрями, выбивающимися из-под розовых наушников, пытается поцеловать сидящего рядом стримера, на что получает легкий тычок в бок. А здесь кудряшки заметно отросли и словно выцвели, приобретая светло-пшеничный оттенок, а сам молодой человек, с красными глазами рьяно доказывает что-то человеку на экране, периодически повышая голос и переходя на крик. А вот и тот юноша, которого он имел счастье видеть сейчас: заметно похудевший, с отросшими кудрявыми волосами до плеч, парень был одновременно слишком настоящим и недостаточно красивым. Но думал так только он сам.