Карта без имени

When you walk through a storm Hold your head up high And don't be afraid of the dark

At the end of a storm There's a golden sky And the sweet silver song of a lark

«You'll Never Walk Alone» — Gerry & The Pacemakers

Планета Куат встретила их тяжёлым и сухим воздухом, жёлтым смогом индустриализации и бесконечным, казалось, шумом, десятков тысяч станков. Эта земля столетия напролёт не знала покоя, и поколениями грязные от сажи, масла и краски люди жужжали и звенели своими орудиями, не зная славы, не получая заслуженной награды, изготавливая и изготавливая на своих верфях всё новые и новые корабли. И хотя в Силе не отдавало отчаянием, лишь смирением, не выбраться было с Куата большинству тех, кто на нём родился. Наверное, для общего развития стоило эту планету показывать людям из других миров, чтобы им было, с чем сравнить своё существование. Не следовало, тем не менее, рассчитывать на то, чтобы в богатых детях просыпалось от подобного визита сочувствие к рабочему классу. Сатин, как и многих других детей-подростков, привезли туда на экскурсию. Не досчитались перед отлётом. — Гиблое место, — проговорил Джанго, приготавливаясь к посадке. На этот раз воспользовались его кораблём. Он решил, раз имелась значимая вероятность обнаружить Дозорных Смерти за похищением Сатин, иметь доступ к безопасному перевозу карбонита. Мандалорцы именно так исторически и перемещали своих пленников. Разумеется, если Сатин действительно заковали в нём, размораживать на корабле не стоило, чтобы у девочки снизилась вероятность приобрести проблемы со зрением. Но карбонит надо было уметь перевозить, а также иметь для его перевозки всё необходимое. Корабль Джанго внутри был довольно просторным, и не возникало никаких сомнений в том, что его хозяин, кочуя с места на место, воспринимал его, как дом. Что на судне, что в шатре вещей было сравнительно немного, и каждая имела своё назначение, но, несмотря на отсутствие безделушек, вид у помещения был обжитой. Все поверхности выглядели чисто, в каждом ящике что-то пряталось. Температура внутри отличалась холодом, и Джанго, видимо, так нравилось; это не помешало ему, стоило выйти в гиперпространство, накинуть на Обелию плед, а потом заварить ей чаю. Без лишних объяснений. Странно было осознавать, как он постепенно впускал в свою жизнь. — Ты свой корабль приобрёл здесь? — спросила Обелия. — Нет, — Джанго покачал головой. Он так спокойно и расслабленно сидел в своём кресле, будто совсем не собирался залезть в очень опасное положение. — Я выиграл его в сабакк у одного наёмника, — проговорил Фетт. — Года четыре назад. Наёмник собирался выйти на пенсию, пока живой. — Никогда бы не подумала, что ты играешь, — удивлённо посмотрела на него Обелия. — Мне слишком понравился корабль, — признался Джанго. — Мой предыдущий был в два раза меньше. С учётом карбонитовой камеры, развернуться было почти негде. А так, если перелёт долгий, не создаётся впечатление клетки. — А-а, понимаю. Мой я тоже выбирала по принципу «как долго получится сдерживать клаустрофобию». — Твой очень неплох, на самом деле. Но карбонитовую камеру не потянет. — Мне и не надо. Я в плен не беру. — Вот как? — Не приходилось ещё, по крайней мере. — Хм-м. Джанго вдруг ловко отключил автопилот и перешёл на ручное управление. — На Куате, — объяснил, — никогда не стоит оставлять корабль на официальных парковках, если только нет нужды отдаляться от судна. Иначе замучаешься отстреливать обезумевших механиков. Они большие любители поохотиться на чужие модификации. — А ты думаешь задержаться здесь? — нахмурилась Обелия. — Нет. Более того, тебе нет нужды идти со мной, мне лишь необходимо проверить камеры и маршрут экскурсии детей. Сатин наверняка отсюда вывезли. Но полезные старые привычки лучше в себе поощрять. — Не-не-не, — она поднялась с тахты вместе с пледом и решительно подошла к нему, — ты собираешься не брать меня с собой для поиска улик? Джанго еле заметно улыбнулся. — Не собираюсь, — произнёс, посерьёзнев. — Останься здесь, в закрытом судне. Есть шанс, что посадили наблюдателей ближе к месту происшествия. Чем позже поймут, что я не один, тем лучше. Мой корабль на планете прежде не был, но это не гарант остаться незамеченным. Обелия недовольно поджала губы. — Отрегулируй воздух, как тебе нравится, — разрешил Джанго. — Снаружи никто не заметит, что внутри кто-то есть. — И добавил, подумав, — поспи. Если придётся лететь далеко на «вторую локацию», сменишь меня в кресле пилота, и я тоже отдохну. — Ну ладно, — неохотно согласилась Обелия, невольно насупившись. Она рассчитывала ходить тандемом. — Но ты всё равно пиши, если что. Или звони, — потребовала. — Иначе какой толк спать, если буду излишне за тебя нервничать. И, вскоре после посадки, Джанго ушёл. Находиться на корабле без хозяина было странно. Обелия не стала трогать термостат, осознав, что температура поддерживалась для более успешного хранения карбонитовой камеры. Было тихо. Из лобовых окон не открывалось какого-либо интересного вида, и развлечь себя было нечем — она не собиралась осторожно рыться в чужих вещах любопытства ради. Не спалось. «Надо было настоять на своём», — пожурила она саму себя, устроившись поудобнее на узкой тахте. — «Конечно, с Джанго всё в порядке. Но скучно. Скучно! Лучше бы я навязалась… С ним даже молчать интересно», — и обречённо вздохнула.

***

Джанго понадобилось около трёх часов, чтобы найти необходимые зацепки; работал он на совесть и быстро. Стоило закрыться за ним двери, он, не снимая шлема и не здороваясь, сразу же направился к пилотскому креслу, чтобы вбить координаты. Сатин действительно похитили Дозорные Смерти; хоть они и подтёрли камеры наблюдения, несколько местных на их полный бескар’гам всё же внимание обратило; следуя чужим наблюдениям, Джанго смог выйти и к ангару, в котором прежде был припаркован корабль. Остальные тонкости своего расследования он не счёл нужным объяснять, перейдя к итогу — Сатин, действительно заключённую в карбонит, увезли на Ааргонар. Обелия никогда не бывала на этой планете. Дело было не в этом. Шли уже целую вечность. Солнце пекло, воздух обжигал лицо, тени всё никак не становились короче, надо было экономить воду. Джанго был, чёрт возьми, слишком эффективным в своей работе. И очевидно прекрасно справлялся сам. «Вторую локацию» нашёл сам, корабль отвёл к планете тоже сам, так и не доверив управление судном, опять оставил сторожить, осторожно отправившись в правильную местную кантину… и местонахождение базы Дозорных Смерти нашёл тоже сам. А Обелия, как идиотка, большую часть времени проторчала внутри его корабля под пледом с голопланшетом. Мало того, что ей ни разу ни с чем не позволили помочь, так ещё и планета — пустыня. С сарлакками. Она всё ещё не жалела, что навязалась, ведь её, по сути, пригласили, но раздражение никуда не девалось и только росло. Джанго шёл рядом уверенно и спокойно. Он тоже в первый раз был на этой планете, но в его движениях не было чрезмерной осторожности. Он ещё и молчал. С ним можно было помолчать. Но и тенью себя чувствовать не хотелось. — Джанго, — не выдержала в какой-то момент Обелия. — Зачем ты меня на самом деле с собой позвал? Ощущение собственной ненужности в этом деле раздражало. Джанго действительно в ней не нуждался. Он решил пойти до Дозорных Смерти пешком, в конце концов, будто в гости. У Обелии, естественно, имелись и собственные причины быть заинтересованной в благополучии Сатин, но она доверяла профессионализму Джанго. И ситуация складывалась так, будто… прикрывать ему спину в этот раз было лишним. Ладно бы ощущение длилось всего пару-тройку часов, максимум шесть. Но они уже половину суток преследовали Дозорных Смерти, и по-прежнему не удавалось быть полезной. — Не могу сказать, что позвал, — отозвался Джанго. Из-за шлема было сложнее уловить эмоциональные оттенки его голоса. — Как ты тогда это назовёшь? — Обелия вскинула бровь. — Не пойми, я ценю твоё доверие, но… разве я нужна тебе? Джанго остановился. Широкая тень от скалы легла на его фигуру. — Дело не в нужде, — ответил, помолчав. Обелия скрестила руки на груди. Потом, подумав, тоже встала в тень — солнце всё ещё пекло. — Ты можешь вернуться и подождать меня на корабле, — спокойно произнёс он. — Опять? Тем более, когда идёшь в очевидную ловушку, которая закончится перестрелкой? — В чём проблема? А она не могла сказать, в чём. Нужные слова не находились на языке. — Мне не нравится быть твоей тенью, — наконец произнесла она строго. — Раз позвал с собой, не прячь меня на корабле. Стоило, наверное, возражать рьянее на Куате и когда только прилетели сюда… но мне так не нравится. Категорически. Джанго, удостоверившись, что они довольно «закрыты» в своём текущем местоположении, стянул с себя шлем. — Я не привык работать с кем-то ещё, когда дело касается подобных заданий, — и бесстрашно встретился взглядом с Обелией. — Виноват. Привычка. Она растерянно моргнула, не ожидая так быстро чужих извинений. Джанго сел, расчистив себе рукой от песка ближайший удобный камень. Шлем поставил рядом. — Но и тебе вряд ли бы понравилось ходить со мной по Куату или расспрашивать местных в кантине здесь, — продолжил, уперевшись взглядом в горизонт. Жаркое солнце склонялось к оранжевым скалам и жёлтым пескам. — Это довольно скучная работа. Беднякам не свойственно врать или уходить от ответа, когда им ясно, что никакая опасность их не коснётся. — И всё же, — Обелия скрестила на груди. — Джедаи и сами подобными вещами занимаются и нередко. На что-то головокружительное я и не рассчитывала. Но хотелось бы ощутить причастность к делу. А так, я просидела большую часть задания на корабле, словно птица в клетке. Между прочим, ты и про численность Дозорных на базе так и не сказал. По лицу Джанго тенью пробежала озадаченность. И скрылась под маской. — Их всего шестнадцать, — сказал он. — Скорее всего. Мне знакомы их излюбленные модели кораблей. Так вот, судно, по описанию механиков на Куате, именно этой вместительности. Соответственно, в ловушке участвуют четыре отряда бероя Дозорных Смерти. — Не больше? — Вряд ли. На Ааргонаре всего один космопорт, и то маленький, меньше, чем на Татуине. Топливо покупать больше негде, как и еду. Местные и приезжие на виду у всех. Дозорных приметили здесь в первый раз около недели назад. Зная их, это слишком короткий промежуток времени, чтобы массово стечься в одну точку. В среднем, им требуется около месяца, чтобы собраться. — Помолчав, он добавил, — Тора здесь нет. Он приезжает последним со своим кланом. Эта ловушка была рассчитана, как и предполагал, на отряд моих бероя. На четверых. Враг ожидает, что мы путём обстрела проникнем внутрь, а потом двери захлопнутся. Вместо этого, мы тихо просочимся, не создавая шума, и на нашей стороне окажется необходимый элемент неожиданности. — Так просто? — недоверчиво вскинула брови Обелия. — Я охотник по нраву, — констатировал Джанго. — И инстинкты у меня охотничьи. Высокопарность военных жестов не в моём стиле, я предпочитаю эффективность. — Хм-м. «Именно так он, должно быть, в том будущем, и вырезал треть, а то и половину Дозорных Смерти в одиночку», — задумалась Обелия. — «Он не войну им объявил, а охоту». — Я не клетка, — вдруг добавил Джанго. — И ты не птица. Прости, если, — и умолк. — Ничего страшного, — смягчилась она. — Старые привычки, не так ли? Но, в следующий раз, пожалуйста… позволь мне участвовать тоже. Не нужно раскрывать секретов твоей профессии, если не хочешь. Я понимаю, когда вопросы можно задавать, а когда не стоит. — Думаешь, будет следующий раз? — Джанго обернулся к ней. А вот Обелия сделала вид, что горизонт — очень красивый. — Ну да, — она спрятала руки в карманы. — Почему бы и нет? Это… наша с тобой, выходит, третья совместная вылазка. Он поднялся на ноги. За спиной послышались шелестящие по песку шаги. — И несмотря на мои привычки… ты всё ещё здесь. Со мной. — Ну да, а где мне ещё быть? — нахмурилась Обелия, упрямо таращась на не самый красивый пейзаж. Даже Татуин был живописнее Ааргонара, хотя, казалось бы, оба мира — пустыни. На плечо опустилась ладонь в перчатке. Джанго развернул собеседницу к себе, и она ему это позволила. — Я не клетка, — произнёс Фетт тихо. — Хоть и охотник. Ты можешь отказаться от общения со мной в любой момент. Обелия, совершенно не ожидавшая этих слов, уставилась на него во все глаза. — Ты прекрасна, — продолжил он, всё же отведя в сторону взгляд, держа дистанцию в почтительный шаг, — в своей свободе. И я никогда на неё не посягну. Мог бы. Это было бы несложно… воспользоваться твоим доверием. Поставить капкан, силки. Я выбираю этого не делать. Но охотничьи инстинкты сильнее меня. Осаждай, если заметишь их в отношении себя, как сейчас. Я родился в скромной семье и вырос кочевником в нестабильные времена. Жадность мне свойственна. Но я скорее, — он сжал кулаки, — скорее сам надену на себя цепи, чем закую в них тебя. Сердце билось-билось-билось в груди. Дрожащей рукой Обелия коснулась его щеки. — Даже здесь у тебя холодные ладони, — еле слышно усмехнулся Джанго, так и не глядя на неё. Тень веселья ушла с его лица так быстро, как и пришла. — Тебе надо чаще есть. Он стоял перед ней, серьёзный и волевой, не воин, а армия. Идеальный убийца джедаев, скрытный и вездесущий. Самый лучший охотник галактики, пусть и, в этом промежутке времени, неофициальный. «Но я скорее сам надену на себя цепи, чем закую в них тебя». Джанго давно её поймал в свою ловушку. Так давно, что Обелия и не знала, когда она захлопнулась. Медленно накрывало осознание, что всё это время Джанго боролся с собой; что всё это время, даже идя на сближение, он каждый раз давал возможность уйти, оставляя пути к отступлению открытыми. И дяде Раэлю назвался не только потому что Обелия являлась племянницей того, не только из-за Дозорных Смерти и ситха, но чтобы джедаи смогли забрать её, если на то была личная воля. И он бы отпустил. Лидер фракции Истинных Мандолорцев, тихий и скромный в своём могуществе. Сын фермеров, наследник Джастера Мерила, охотник. — Я люблю тебя, Джанго, — с пронзительной мягкостью подумала вслух Обелия, не отводя взгляда от его лица. Он дёрнулся под её ладонью. — Не говори этого, — процедил, напрягаясь. — Не говори. И отшатнулся от прикосновения, пусть и недалеко. — Иначе мне будет очень сложно тебя отпустить, когда придёт время. — А если не придётся? — голос Обелии был тихим, искренним. — Ты принадлежишь звёздам, а не людям, — он мотнул головой, скрестив руки на груди. — Как и ты, как и любой другой. — Нет. Нет, — его беспристрастная маска пошла трещинами. — Как ты не понимаешь? — и наконец, заглянул к ней в глаза. Пыл сошёл с него, оставив лишь пепел растерянности. — Ты… — Понимаю, — слабо улыбнулась ему Обелия. — И всё равно?! — Не всё равно, — она сделала шаг к нему. Джанго невольно попятился, почти судорожно держа себя в руках. — Иди ко мне, — голос Обелии был мягким. Она не знала, что отражалось в её глазах, но Джанго, засмотревшись на них, замер. Он, наверное, с самого детства так никому не обнажал ни души, ни сердца. Лицо Джанго отражало то стремление, которое так тщательно скрывал все эти часы, дни, месяцы. Какая это, наверное, была мука. Обелия всего несколько дней жила со своим осознанием, в сравнении. Он судорожно выдохнул, всё ещё держась. — Я не смогу отпустить, если ты сейчас сократишь это расстояние. Не в моих будет силах, Обелия, даже если попытаюсь. Образумься, пока не поздно, — почти с отчаянием проговорил он. — Джанго… Её тело мягко подалось вперёд. Шаг, ещё один шаг. На этот раз она давала ему пути к отступлению. — Я люблю тебя, — прошептала Обелия. Её холодные ладони осторожно и ласково легли на тёплые смуглые щёки. Что в глазах у него отражалось, не поддавалось описанию. — Ты не клетка мне. И я тебе не клетка. Никто из нас другому не хозяин, но союзник, и друг, и напарник… Джанго молчал, не отталкивая, но и не отвечая, стиснув челюсть, сжав кулаки. — Я люблю тебя, — выдохнула Обелия. Его губы были сухими. И сам поцелуй казался со стороны, наверное, детским — всего лишь прикосновение. Тяжёлая рука поползла по талии, окольцовывая, но всё ещё не прижимая, до последнего оставляя возможность отречься и от слов, и от жеста — сбежать. Обелия приобняла его за плечи, её ноги будто пустили корни. — Я доверяю тебе, — тихо сказала она, заглядывая в тёмные, бездонные глаза. — И выбираю… быть с тобой, если позволишь. — А как же твой Орден? — еле слышно выдохнул Джанго, ища свои ответы в светлом, серо-голубом взгляде. — Твои люди? — Одно другому не мешает, как выяснилось. — В последний раз предупреждаю. — Я люблю тебя, Джанго, — её улыбка была беспомощной. — Я не нарочно, поверь. Осознала не сразу… а теперь забыть не могу. И не хочу. Руки налились силой на её талии, но всё ещё не сжались. Обелия, потянувшись, снова нежно поцеловала его. На этот раз сухие губы ответили ей с той робостью, с тем неверием, в которых ни один союзник и враг не смогли бы заподозрить лидера фракции Истинных Мандалорцев. Джанго держал Обелию, словно хрупкую драгоценность, и от низкого звука, раздавшегося откуда-то из его диафрагмы, когда она зарылась ладонью в тёмные волосы, потеплело внизу живота. Он углубил поцелуй, отдаваясь своим инстинктам, и руки вокруг талии крепко сомкнулись, словно в замок. — Шар’и-ика, — пробормотал Джанго, с плавностью хищника поведя носом у бледного уха. — Нэр шар’ика дáла, — он коснулся губами её виска. — Поздно теперь бежать. — Ты это мне говоришь или себе? Он глухо рассмеялся, спрятав лицо в её волосах. — Обоим, Обелия, — в его голосе чувствовалась улыбка. — А знаешь, кому тоже поздно бежать? — М-м? — Дозорным Смерти. — Точно, — встрепенулся Джанго, совсем, видимо, про них забыв. Но рук не разжал. И снова уткнулся носом в светлые волосы. — Подождут немного. Один чёрт им недолго осталось. Я хочу постоять так с тобой ещё. — А потом? — Обелия тайком покраснела от скрытого смысла своего вопроса. — Нам тоже спешить некуда, — хмыкнул Джанго. — В дом я тебя привёл, а на свидание так и не сводил. Джастер уши бы мне надрал. Торопиться не нужно, — и в его голос закралось ликование, — мы теперь друг другу принадлежим. Ка’ра, — выдохнул он, — слава тебе и воздам молитвами. Я заслужил. Заслужил… И село солнце, когда снова тронулись в путь.