armageddon 2125

Всё могло бы закончиться одним нажатием на курок. Но в тот февральский вечер выстрела так и не прозвучало, и в жизни Минджон не осталось ничего, кроме лжи. Всё могло бы закончиться одним нажатием на курок. И не закончилось.  Перед глазами – глыбы бетонных зданий и запах штукатурки, в точности как десять месяцев назад. Редкий снег ядовито-жёлтого цвета падал на иссохший асфальт и мгновенно таял. У Минджон нестерпимо болела голова: в районах Старого Города концентрация кислорода в воздухе была на четыре единицы меньше допустимой нормы. Но кислородная маска привлекла бы лишнее внимание, поэтому действовать пришлось без страховки.  Восемнадцать часов. Меньше чем через минуту к заброшенному зданию должен подъехать автомобиль, номер которого Минджон уже давно знала наизусть. Из заднего сидения автомобиля выйдет девушка и направится к металлической двери в четырнадцати метрах от обочины. Десять секунд. Ровно столько будет у Минджон, чтобы устранить цель. Тогда она была уверена, что этого времени ей хватит с излишком. Была уверена и глубоко ошибалась.  В восемнадцать ноль шесть на дороге показался автомобиль. Раз. Два. Минджон сжала титановый ствол вайпера и сделала глубокий вдох. Все конечности её охватил восторг охотника, наконец увидевшего свою добычу на открытой равнине. С четырнадцатого этажа автомобиль казался игрушечным.  Три. Четыре. Машина остановилась. Минджон сглотнула. Руки намертво держали винтовку и не совершали ни малейшего движения.  Пять, Шесть, Семь.. Наконец дверь приоткрылась, и на мокром асфальте показалась фигура девушки в маске. На удивление Минджон, она была одета легко: какая-то куртка, брюки, и распущенные длинные волосы, доходящие до пояса.  Восемь, Девять. Затылок девушки оказался идеально по середине цифрового прицела. Пуля пробьёт затылочную кость, разорвёт мозжечок с продолговатым мозгом, и из позвоночной артерии брызнет кровь. Мгновенный шок, паралич – и цель устранена. Быстро, бесшумно. Это стиль Ким Минджон.  И наконец – десять. Фаланга указательного пальца изгибается на тридцать градусов и застывает в миллиметре от курка. Минджон не стреляет. Её тело покрывается дрожью. Прицел в двадцать икс показывал невозможное. Девушка собрала волосы в высокий хвост, и на её шее блеснула часть выжженнего чёрным знака – пересечения кругов, обвитых симметричными линиями. Яркий, ослепляющий свет. Взрыв. Бесконечные круги и линии, объятые фиолетовым пламенем вспыхивают в сознании Минджон, и ей кажется, что прострелили голову ей. Ужас смешался с внезапным проблеском прошлого, которое Минджон не помнила, и весь мир на мгновение оглох. Пустота. Ужасающая пустота. На десятой секунде выстрела не прозвучало. Девушка скрылась под тенью здания. – Мисс Ким, доложите обстановку! – заорал вдруг чип у левого уха.  Минджон вздрогнула: исчезнувший на мгновение мир снова появился перед её глазами. Но ни автомобиля, ни девушки в маске в нём не оказалось.  Выронив винтовку из рук и дрожа от холодного пота, Минджон обернулась. На грязном стекле она увидела своё отражение и беззвучно льющиеся по щекам слёзы. *** Это был первый и последний раз в жизни Минджон, когда она плакала. Эмоции – бесполезный механизм психики, свойственный отбросам, обитающим в Старом Городе. На этом убеждении росла Ким столько, сколько себя помнила. Но тот день разрушил всё, на чём держались убеждения Ким.  В самых страшных своих кошмарах, в отголосках самых давних воспоминаний – Минджон видела тот символ тысячи и тысячи раз. Он вызывал у неё необъяснимый ужас, хоть и подавлялся и искажался её разумом, как ненужная информация.  До Великой Революции у людей не было воспоминаний – это всем известно. Но у Минджон было. Одно. Пылающие круги. И она всегда знала, что это было взаправду. Знала и не понимала, почему эти воспоминания сводят на нет учёные-нейропсихологи и представители власти. Зачем Государству врать своим гражданам?  И с тех пор единственной её целью стало во что бы то ни стало найти Карину – задание особого приоритета, с которым она не справилась. Приостановив службу в Государственной Полиции, Минджон приступила к поискам. Опыт полицейского и выученное хладнокровие дали свои плоды, и спустя десять месяцев, Карина наконец оказалась в руках Ким. *** Новый Сеул. Гангнам.  Роскошный ресторан на перекрёстке главной улицы и девятой магистрали обслуживал сотни гостей на ужине в честь двадцатилетия Великой Революции.  Минджон – в идеально выглаженной рубашке, сияющих лакированных ботинках и чёрном фартуке, была в числе обслуживающего персонала. На груди красовалась золотая табличка с ненастоящим именем.  Грациозно подавая бокалы с нейростимулирующими коктейлями, Минджон пристально следила за фигурой перед столиком для гостей второго разряда. Карина – в роскошном чёрном платье, с распущенными волосами и на высоких каблуках – выглядела безупречно. И никто из стоявших рядом не догадывался, что она – опаснейшая преступница из Старого Города, на которую объявлена самая настоящая охота. Знала об этом только Минджон. Знала и не сообщала, куда стоило бы, потому-что в этом случае её бы без замедления уничтожили. А Минджон она была нужна живой.  Был объявлен перерыв перед подачей главного блюда, и в зале началось движение.  Чёрное платье мелькнуло в толпе и исчезло в стенах ярко освещенного коридора.  Минджон отложила алюминиевый поднос и направилась вслед за ней, осторожно обходя шагающих по залу гостей и на ходу снимая белые перчатки.  Лифт. Десятый этаж. Гостиничные номера. Минджон знает, куда идти.  Но вот и силуэт перед дверьми последнего номера. И снова у Ким несколько секунд на то, чтобы успеть попасть внутрь.  Карина вводит четырехзначный код. Шагает внутрь и вдруг падает на пол номера от внезапного удара сзади.  Дверь захлопывается, и в тёмной комнате появляется Минджон. – Вот дерьмо! – только и получается выговорить у Карины. Ким мгновенно заламывает её руки за спину и больно придавливает их ботинком, не давая подняться. Дышит часто, но действует спокойно и бесшумно. Это её стиль.  – Малейший звук – и тебе конец. – негромко говорит она пытающейся освободить руки девушке. От её стального голоса по телу Карины пробежала дрожь. Руки Минджон грубо обшарили её тело и убрали волосы в сторону. Вдруг она почувствовала холодное дуло пистолета на своём затылке. Дерьмо.  Но выстрела не прозвучало, и ствол оружия начал опускаться ниже, разрывая тонкую ткань её платья.  – Что тебе от меня нужно? – процедила сквозь зубы Карина и прижалась щекой к холодному полу. Придавленные руки болели адски.  Разорвав окончательно платье, Минджон обнажила её спину и начала пристально её разглядывать.  Татуировка. Огромные выжженные круги, покрывающие обе лопатки и весь пояс. В полутьме лунного света, падающего из окон, эти линии походили на вшитые в кожу проволоки. Середину татуировки закрывала полоска черного лифчика, мешавшая увидеть символ полностью. Зато хорошо видны были шрамы.  «Ожоги» – мелькнуло в голове Ким, и она была права.  – Что это за татуировка и что она означает? – спросила она, стараясь скрыть волнение. На её удивление, Карина вдруг усмехнулась, точно разгадала всю Минджон, и от этого ей стало не по себе. Она сильнее придавила её синеющие от боли руки и направила пистолет в её затылок.  – Долгая история.. – всё так же улыбаясь, ответила Карина и прикусила губу: боль становилась нестерпимой, – полегче, чёрт возьми!  – Отвечай! – рявкнула Ким и только сильнее придавила дуло пистолета.  – Тише, тише.. Нам предстоит долгий разговор.. Правда, Минджон-а?  Минджон в ужасе застыла на месте.  – Было неостроумно везде преследовать меня будучи сеульским полицейским.. Всех вас, ублюдков, я знаю налицо! – прокричала Карина и, воспользовавшись замешательством Ким, ухватилась за её ногу и изо всех сил оттянула её в сторону. Минджон потеряла равновесие и упала, выронив пистолет из рук.  – Очень, очень неостроумно, Ким Минджон..  Она не шевелилась. Пистолет был в руках Карины, и дуло его было приставлено в её собственный лоб.  – А теперь слушай..